Ну и как это понимать?! Только струю почувствуешь, только возомнишь себя мало-мальски писателем, только подумаешь: а не пуститься ли в стилистические эксперименты в рамках малых форм — а уже волна критики! Оптимистичные финалы подавай, что-нибудь эдакое жизнеутверждающее, хэппи-энды, концы то есть счастливые. Ну нету у меня счастливых концов! Испытываю я по этому вопросу острейший недостаток, в чем и не стесняюсь признаться. А что, правда нынче никому не нужна?

Странная у меня жизнь. Какие-то выкидывает она коленца, с точки зрения здравого смысла необъяснимые. Вот таким до боли странным было и мое замужество. Был это 1992 год. Вот в этом-то и дело! Сыграло со мной это время очень злую шутку. Растерялась я тогда сильно. Только и было у меня, что диплом. Хорошо, что хоть успела отучиться. А так ни кола, ни двора, ни будущего. И тут нашелся он. Показался мне он тогда очень настоящим. Мужик сказал — мужик сделал. Собственно он таким и был, только сильно видать его жизнь долбанула. Потом только поняла я, насколько сильно. А на тот момент решил он все мои проблемы. К себе забрал и женился. Любви между нами особой не было. Так, сошлись и все.

Придумала я для нас свадьбу. Кольцо мы купили одно золотое, а второе у цыган на рынке черт знает из чего сделанное. Одежду с мира по нитке насобирали. Какие там платья! А для гостей был большой такой торт с клубникой поверху, — покупала я его почему-то в Елисеевском, видать больше нигде не было, — и шампанское. Вот тебе и вся свадьба. При всем этом еще и в долги влезли. Я тогда уже работала, но на зарплату мою можно было купить разве что мешок картошки, не более.

Так и стали жить. В двухкомнатной квартирке с его мамой. Мама-то меня невзлюбила, все подозревала, что единственная моя цель — оттяпать у нее законную жилплощадь. На работу приходилось ездить долго и мучительно, почти с самого конца Ветеранов да на Васильевский остров. Вставать ни свет, ни заря. С тех пор не люблю я тот район...

Прошло совсем немного времени, а муж-то мой взял и запил. Начиналось все прилично, с шампанского. А потом ушел он в настоящий крутой запой. Никогда я такого в жизни не видывала! Да и не слыхивала, что такое бывает. Как будто дьявол в него вселился, совсем стал другой человек. И как-то особенным образом он куражился. Видимо там были глубокие психические деформации. То вилкой себе руку протыкал — показывал, какой он супермен, то с топором бегал. Была в этом некая театральность, но все было вполне по-серьезному. А одним словом, страшно было ужасно. И сделать-то ничего не сделаешь. Надо бы грубую мужскую силу, а где ее взять? В таких ситуациях на помощь никто не торопится.

Собрала я свои чемоданы, и к сестре на Просвещения. Хорошо таксист знакомый подвернулся. Тяжело мне было, все время в голове мысли, как ситуацию эту разруливать, да и жалко его, связочка-то уже образовалась, да крепкая какая!

Ну а потом, когда мозги-то у него на место встали, плакал он и головой об стенку бился. Говорил: «Вторую жену я не переживу». После развода с первой женой он алкоголиком-то сделался. Говорил: «Теперь будет все хорошо, с каждым днем все лучше и лучше…». Вот тут-то и была моя самая страшная в жизни ошибка. Пожалела и вернулась…

Так вот. Было это вроде совсем недавно, а если вдуматься, то целая жизнь уже прошла, жизнь совсем другая, не такая как та, о которой сейчас вспомнилось. Оглянешься назад — да и вздрогнешь.

Похоронила я своего мужа. История эта мрачная, и совсем здесь неуместная. Но так было, что же теперь сделаешь. Жили мы с ним по-разному, было и хорошее, было и страшное. Человек этот удивительным образом сумел вызвать во мне, пожалуй, все чувства, которые только возможны. От самой неземной нежности, до самой лютой ненависти. Что ни говори — талант.

Развязка наступила, и была она вполне предсказуемая, мы ни раз это даже обсуждали. Говорил он мне: «Вот умру, буду к вам приходить». «Не надо, — говорю, — к нам приходить, мы уж как-нибудь это…, сами разберемся». Только шутки шутками, а смерть штука страшная. И все что ей предшествовало даже словами не выразить, отнеси Господи кому пережить такое. Но речь сейчас не об этом.

Было мне тяжело ужасно. Крышу почти сносило. Хорошо я сразу впряглась в дела. Две машины продала, были у нас Рафик раздолбанный и грузовая Газелька, квартиру от запчастей очистила, ну кой-какой ремонтик, что могла своими силами. Диван опять же купила, старую кровать — на помойку. Первое время было мне жутко страшно. Спать ложилась, обмотав себя молитвами. Приходил он ко мне, да еще как приходил. Но потом перестала я бояться, и его душа видимо успокоилась. Стали мы вполне мирно общаться между нашим светом и тем.

Бывало говорит он мне: «Вернусь я, пожалуй, поживу с вами». «Куда ты вернешься, — говорю,— одежды твоей уже нет, паспорта нет, да и тела твоего уже нет». Или придет и говорит: «Ну что! Посмотрел я тут у вас, вроде все хорошо, пойду найду себе свеженькую бабенку!». Вот так и общались. А крыша постепенно встала на место и было тому одно подспорье. Только об этом я сейчас писать не буду. Что-то совсем мне стало не по себе. Эко куда меня увело.