Бобыль

 

Остаток своей жизни Иван Данилович доживал в маленькой комнатенке коммунальной квартиры. Комнатка была совсем маленькая, но ему хватало. «Грех обижаться!» - думал иногда он, – «Вон в наше время сколько бездомных! Совсем своего угла люди не имеют. А у меня вполне приличная крыша над головой. Куда мне больше? ».

Жил он тихо и уединенно. В места общего пользования Данилыч старался ходить, когда никого из соседей в коридоре не было, а еду себе готовил прямо в комнатке на старой, не раз чиненой, электрической плитке. И соседи по квартире, спутав застенчивость и стеснительность одинокого человека с нелюдимостью, дали ему прозвище «Бобыль». Ни родственников, ни друзей у него не было.

 

В прежней жизни Данилыч жил вдвоем с матерью в просторной и светлой двухкомнатной квартире, работал токарем-универсалом в НИИ и за свои золотые руки был уважаемым человеком. Потом в стране все поменялось, ушлые и пронырливые ребятки развалили и обанкротили институт, в котором работал Иван Данилович и он остался без работы. Месяц он искал работу по специальности, но, несмотря на высокую квалификацию, из-за возраста его не брали.

 

Беда одна не ходит. У старенькой матери обнаружили серьезное заболевание сердца и, чтобы оплатить ей операцию, Данилыч продал квартиру и переехал жить в коммуналку. А мать умерла. На операционном столе.

 

Как-то, чтобы заработать на жизнь, Иван Данилович насобирал в лесу коряг и корней деревьев, вырезал из них с помощью старого, отточенного как бритва ножа и резцов фигурки животных, людей и персонажей детских сказок, и пошел продавать их рынок. К его удивлению, дело пошло хорошо. Дети, с которыми приезжали на рынок взрослые, останавливались у его лотка и, заворожено глядя на сделанные с любовью забавные фигурки, просили родителей купить им деревянную игрушку. Заработанных денег Данилычу хватало и на еду и на оплату коммунальных услуг. В удачные дни даже удавалось отложить немного на черный день, да еще купить себе бутылку водки. Изредка Данилыч позволял себе выпить. А, выпив, он вспоминал молодость. Молодость и свою первую, и последнюю любовь. Девушку по имени Татьяна. Они встречались около года, и Иван любил Татьяну больше жизни. Когда его забрали в армию, он почти ежедневно писал ей письма. И она ему отвечала. Вначале на каждое письмо, потом все реже и реже. А потом она совсем прекратила ему писать. О том, что Татьяна вышла замуж, он узнал из письма матери. На свою беду Иван оказался однолюбом и больше ни с кем встречаться не стал.

 

В один из дней Ваня возвращался с работы домой. И, зайдя в магазин за сигаретами, встретил там Татьяну. Она шла на выход с двумя полными сумками. Он почувствовал, как часто и гулко заколотилось его сердце, и боковым зрением заметил, что лицо его побелело как бумага, а Татьяна, сделав вид, что не заметила его, прошла мимо. Вот тогда он и напился первый раз. Купив бутылку водки, Иван пришел домой. Он молча пил на кухне водку, а из его глаз, безостановочно, одна за другой, скатывались по щекам и капали на стол горькие слезы. И мать, войдя на кухню и видя его состояние, не стала ему мешать.

 

Еще Иван очень любил детей. Он часто думал, что, если бы жизнь сложилась по-другому и они с Таней поженились, у него тоже были бы дети. Обязательно двое. Мальчик и девочка. Когда на рынке у его лотка останавливался ребенок, а его мать, из-за отсутствия лишних денег не могла купить ему понравившуюся игрушку, Данилыч игрушку дарил. И счастлив был тому, что сумел доставить ребенку радость.

 

В тот месяц у него была неудачная полоса. Денег не было, а надо было ехать в лес за материалом для поделок. Билет на электричку купить было не на что.

- А…! Была – не была! Проеду один раз без билета! Может, Бог милует! – сказал сам себе Данилыч и, взяв пустой, видавший виды рюкзак и положив в него небольшую корзинку, вышел из дома.

В лесу ему повезло. Помимо подходящего для поделок материала, он насобирал почти полную корзинку грибов. Да не каких-нибудь, а одних боровиков. Молоденьких, крепких и ядреных. Правда, увлекшись сбором грибов, на станцию Данилыч пришел, когда уже начало темнеть.

 

Не миловал его Бог. В вагон, в котором Данилыч возвращался домой, зашли контролеры.

Перед ним остановилась дородная и суровая как скала тетка и строгим голосом потребовала:

- Ваш билет!

- Да нету у меня билета…. Не на что было купить…. – стал оправдываться он.

- А нет денег, нечего и ездить! Вставайте гражданин, пройдемте на выход!

На помощь к тетке подошел плотного телосложения мужчина. Вдвоем они привели Данилыча в тамбур и так, как взять с него было нечего, на первой же станции высадили из электрички.

По расписанию, которое висело на станции, до следующей электрички было два часа. И Данилыч, чтобы скоротать время, решил пройтись по находившейся рядом со станцией небольшой деревушке.

- Да…! Не повезло…! Ну да ничего, через два часа уеду…! – бормотал он сам себе, глядя под ноги, а когда поднял глаза, то увидел зарево. Горел один из домов.

Одна стена и угол крыши дома уже были объяты пламенем и оно, с большой скоростью и громким треском, разрасталось. Возле горевшего дома стала собираться толпа. Деревенские суетливо бегали рядом и всполошено кричали. Внутрь никто зайти не решался. Сени дома уже занялись огнем.

Когда Данилыч подошел к дому, он не столько ушами, сколько каким-то внутренним чутьем, услышал просьбу о помощи.

- Люди…! Помогите…! Спасите…! – донеслось до него.

 

Сбросив рюкзак, Иван, не раздумывая, бросился в дом.

Пробежав через уже вовсю горевшие сени, он вбежал в комнату и увидел лежавшую на полу молодую женщину. Она лежала лицом вниз. Ноги ее были в волдырях от ожогов, волосы на голове обгорели, а из спины торчала рукоятка ножа.

Он наклонился над ней и женщина, превозмогая боль, медленно, с большим трудом повернулась на бок и протянула ему ребенка, которого она до этого укрывала своим телом от жара пламени.

Рванув молнию куртки, Иван быстро запихал под куртку ребенка и, обхватив руками драгоценную ношу, бросился к выходу.

Выбежав из дома, он отдал ребенка стоящим рядом с домом людям и, несмотря на то, что открытые участки тела были сплошь покрыты пузырями ожогов и нестерпимо болели, бросился на помощь оставшейся в доме женщине. Один из мужчин успел облить бегущего Данилыча водой из ведра. Вода была холодной и ему, на секунду, полегчало.

Как только он вбежал в комнату, крыша дома рухнула. Ивана сбило с ног горящими бревнами, и бросило на лежавшую на полу хозяйку дома. И, прежде чем он потерял от боли сознание, Ваня успел услышать как, из последних сил, женщина еле слышно прошептала ему на ухо:

- Спасибо тебе, добрый человек…. Бог тебя не оставит милостью своей….

Он умирал, но был счастлив. Счастлив от того, что не зря прожил отмеренное судьбой время и сумел спасти человека. Ребенка. Мальчика или девочку.

 

Хоронили то, что осталось от хозяйки дома и Данилыча всем миром. И могилки им вырыли рядом. А, так как никто из деревенских не знал ни имени, ни фамилии отважного человека, на его памятнике, вместо фамилии, имени и отчества, написали только одно слово: «Герой».

 

Как было установлено позже, дом одинокой женщины, жившей вдвоем с маленькой дочкой, ограбили пьяные отморозки. Они пырнули пытавшуюся защитить свое имущество женщину ножом, а дом подожгли, чтобы скрыть улики. Позже их поймали и осудили.

 

Прошло много лет. Обе могилки, и погибшей женщины и Данилыча всегда чисто прибраны. К ним часто приходит худенькая светловолосая девчушка. Она приносит свежие полевые цветы и, присев на стоящую рядом с могилами скамейку, беззвучно плачет. Плачет над могилами своей матери и совсем незнакомого и чужого ей человека, благодаря смелому поступку которого, она и живет на белом свете.