Глава 2.

Фьория. Нижний мир.

Сильный порыв ветра, распахнув настежь дверь, ворвался в помещение. Закружил по комнате, смахнув со столешницы ворох бумаг и, запутавшись в седых волосах склоненного над столом мужчины, разметал их по широким плечам, на мгновенье, обнажив скрытые густыми прядями черные рожки.

Легким движением пригладив встопорщенную шевелюру, седовласый рывком вскочил, и стремительно преодолев пространство своего кабинета, резко захлопнул дверь. Застыл у окна, любуясь разыгравшейся стихией, словно вторящей его пасмурному настроению.

Десятый цикл скорби, десятая годовщина трагедии, в один миг перевернувшей всю его жизнь, с утра ни на микрот не отпускала истерзанную душу.

Не прибавляло радости и действо, участником которого ему предстояло стать.

«Ну почему, почему я не могу изменить этот киадорфов закон»? - В который раз задавал себе один и тот же вопрос мужчина, впрочем, прекрасно зная на него ответ.

К сожалению, такие решения мог принимать только Совет, но эти буквоеды, никак не желали идти на уступки.

А закон, будь он неладен, четко гласил: если в течение десяти циклов наследный принц по каким-либо причинам не появляется на территории Фьории, им становиться следующий по возрасту отпрыск правителя. Если таковой отсутствует, любой, в ком течет королевская кровь, может его заменить, и пока он жив и проживает в своей стране, никто другой не может занять его место.

Слава Клео, выбрать преемника правитель мог сам, несмотря на недовольство некоторых членов Совета.

Мужчина вновь посмотрел в окно и усмехнулся, представив, как проклинают сейчас непогоду его родственники, съезжающиеся во дворец со всех уголков Фьории.

Таким образом, немного подняв себе настроение, он вновь вернулся к столу. Усевшись, взглянул на раскиданные по полу листки, и недовольно нахмурившись, коротко взмахнул рукой. Бумага тут же взметнулась в воздух, и пролевитировав, плавно опустилась на стопку еще не прочитанных прошений и жалоб.

С сомнением посмотрев на исписанные листы, правитель недовольно скривился.

«Все, как только разберусь с наследником, подыщу себе секретаря». - Решился, наконец, - «Но пока его нет, эту груду придется разбирать самому».

Взяв верхний лист, он погрузился в чтение, с трудом продираясь сквозь дебри едва понятных каракулей.

Чем большее количество прошений проходило сквозь его руки, тем мрачнее становилось и так не радостное настроение, так что, тихонько скрипнувшей двери правитель обрадовался, как лучшему другу.

Подняв голову, Армон увидел молодого дэма, замершего на пороге.

- Ваше Величество, - низко поклонился придворный, отчего его длинная, цвета индиго, коса, заплетенная по последней фьорийской моде, упала на грудь, - все уже собрались. Даже ваша тетка, Дэйна Алор Адер прибыла.

- А она здесь что забыла? Тоже охотится за венцом наследника? Мне кажется, старовата она для этого.

- Нет, Ваше Величество, она с сыном.

- Хм, даже так? Этот полоумный тоже претендует на трон? – Удивился правитель, но после недолгого размышления со вздохом добавил, - впрочем, какая разница. Решение я все равно уже принял, и менять его не собираюсь. Расскажи лучше, как там обстановка? Мои родственнички еще друг друга не поубивали? Вот была бы радость!

- К сожалению, нет. Нервничают, кричат, но открытых конфликтов пока не затевают.

- Что ж, в таком случае, пора и мне явиться, - повелитель взмахом руки отпустил дэма, мельком глянул в окно, и встал.

На микрот замерев перед зеркалом, поправил корону, еще сильнее прижавшую к голове пепельно-белые пряди, и, покинув кабинет, зашагал по задрапированному гобеленами коридору.

В его душе по-прежнему бушевал ураган. Но только в душе, лицо же, оставалось невозмутимым и холодным.

А поводов для беспокойства Повелителю хватало. Привыкший всю жизнь просчитывать свои действия на сто шагов вперед, сейчас он не знал, к чему приведет его задумка.

Погруженный в свои мысли, Армон даже не заметил, как ноги принесли его к Залу Совета.

У дверей, следуя приказу, стояли два воина из его личной охраны. Еще десяток коротал время в потайной комнате, предназначенной для таких вот случаев. Из нее, при нажатии на едва заметную выемку на боковой панели камина, открывался проход в сам зал.

Возможно, кому-то такие предосторожности могут показаться паранойей, но Армон предпочитал лишний раз перестраховаться.

Когда, наконец, церемониймейстер полностью произнес его имя, а заменившие стражу воины открыли высокие двустворчатые двери, повелитель вошел в зал. Скользнул надменным взглядом по рассевшимся на полукруглых трибунах дэмам.

Только Клео знает, как он ненавидел собравшуюся здесь публику. Даром, что все они считались его родственниками в том или ином колене. Если бы не обстоятельства, он не пустил бы их даже на порог.

Поднявшись на центральную трибуну, Армон опустился в свое кресло, с болью в сердце, посмотрев на два пустующих по соседству.

- Ваше Величество, - отвлек его от грустных мыслей Фрэн Сэт Мелор, - если позволите, я начну.

Армон благосклонно кивнул дэму, которому выпала сомнительная честь вести сегодня этот балаган.

Не сказать, что тот был этим доволен, но никому другому Армон доверить эту роль не мог. И если уж Фрэн, министр внутренней и внешней политики, прожженный интриган, не справится, то, что тогда говорить о других.

- Высокородные дэмы, - разнесся по залу густой бас министра, - прошло ровно десять лет со дня исчезновения наследного принца Фьории – Алвара Алор Адер. И согласно закону, почитаемому всеми нами, Повелитель Фьории, Армон Алор Адер сегодня провозгласит имя своего преемника.

Зал, с нетерпением ждавший этих слов, одобрительно зашумел.

- Но прежде, чем Его Величество примет окончательное решение, - не обращая внимания на поднявшийся гомон, продолжил Фрэн, - прошу претендующих на это высокое место, назвать свое родовое имя, и объяснить, почему он считает себя достойным этой чести. Выбрать порядок представления повелитель дозволяет вам.

Услышав заключительную часть речи, Армон едва сдержал усмешку, и в предвкушении незабываемого зрелища уставился на готовую вцепиться в горло уже не ему, а друг другу, родню.

А в зале поднялся невообразимый гвалт. Владыка с удовольствием слушал долетающие с трибун реплики.

- Я должен представляться первым, - ревел Рамин Сат Адер, мертвой хваткой вцепившись в перила, - мой род - самая старая ветвь клана...

- Мой не меньше достоин этой чести, - перебил его Алион Фэт Адер, - мы на протяжении сотен циклов верой и правдой служили правящему роду Алор Адер.

Услышав настолько наглую ложь, Армон скривился, вспомнив, сколько раз Феты организовывали заговоры и готовили дворцовые перевороты. Впрочем, не один из них успехом так и не увенчался.

- Здесь даже спорить не о чем, - поднялась со своего места Дэйна, - без сомнения, только мой сын, благородный Карамион, как единственный наследник рода Алор Адер, достоин этой чести.

Все, слушать дальше Армон не мог – еще немного и он просто не выдержит и погонит всех в шею, не смотря на то, что еще утром был твердо намерен довести это дело до конца.

Отрешившись от всего, Армон полностью погрузился в свои мысли. Его задумчивый взгляд заскользил по стенам зала, обвешанного множеством картин, изображающих сцены давно отгремевших битв.

В некоторых из них ему пришлось поучаствовать самому, герои же большинства сражений уже давно ушли за грань.

Вот основательница его рода, великая Сафина, верхом на красном драконе. Она была единственной из дэмов, кого эти высокомерные существа считали достойной своего внимания.

При правлении Сафины дэмов боялись все и именно благодаря ей, их народ уцелел в кровопролитной войне с блэкрами.

Род Алор Адер правил дэмами на протяжении многих циклов, и если бы не исчезновение Алвара, все бы оставалось по-прежнему. Конечно, не стоило забывать о Кирамионе, но он на роль принца, не подходил не по каким параметрам.

Да и вообще, Армон до сих пор не верил в смерть своего единственного сына, пропавшего на территории Ламарии десять циклов назад. Вообще, вся эта история казалась повелителю на редкость нелепой. У него не укладывалось в голове, как мог бесследно исчезнуть принц, окруженный плотной охраной, еще и во время дружественного визита к союзникам.

Самое странное, что ни темные, ни свита принца, так и не смогли вразумительно объяснить, как это произошло.

Министры настаивали на немедленном объявлении войны, но Армон считал, что именно к этому его и подталкивают неведомые похитители, и ничего предпринимать не стал, понадеявшись на тайную стражу, раскинувшую свои сети практически на все государства Иола.

Шло время, но никаких ниточек, ведущих к Алвару, сыщики так и не обнаружили.

Вконец отчаявшись, вместе с С'олгушем, своим старинным другом, Армон провел запрещенный древний ритуал.

Нанесенные кровью руны намертво впечатались в пол лаборатории, но результата так и не принесли.

Вспомнив о С'олгуше, Армон окинул взглядом зал, но своего архимага там почему-то не обнаружил.

А тот, позабыв обо всем на свете, по извивающимся змеей коридорам спешил в свою лабораторию.

Его взгляд скользил по стоящим вдоль стен коридора поржавевшим рыцарским доспехам, и на лице, при виде этого безобразия, проступало раздражение.

Когда коридор свернул налево, в одной из стен показалась неприметная дверка, скрытая от посторонних глаз сложным защитным заклинанием.

Здесь, в недрах небольшой лаборатории, С'олгуш обычно и проводил свои эксперименты, результатами которых были разукрашены и стены, и потолок комнаты. Сегодня в его светлую голову как раз пришла очередная, как ему показалось, гениальная идея, и тратить свое время на ерунду, подобную сегодняшнему мероприятию, маг не хотел.

Небрежным взмахом руки отперев дверь, он ворвался в помещение. Подлетел к накрытому металлическим листом столу и, разжег горелку. Взметнувшееся вверх яркое пламя устремилось к пристроенной над ней минутой позже колбе с темно-зеленым раствором.

Мужчина замер рядом, со шпателем в руке, готовый при первых признаках закипания всыпать в жидкость выуженный с одной из полок шкафа розовый порошок.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут на поверхности жидкости стали появляться мелкие пузырьки.

С'олгуш, наученный горьким опытом, быстро всыпав требуемый, по его мнению, ингредиент, отскочил от подозрительно выглядящего варева на приличное расстояние.

Сначала ничего не происходило, потом горелку, вместе с колбой, окутал синий дым, послышался хлопок, и во все стороны полетели горячие брызги.

Спасаясь от больно жалящих капель, С'олгуш нырнул за кресло, даже не пытаясь создать вокруг себя щит.

Это странное вещество пробивало любую защиту, потому маг так им и заинтересовался.

Через некоторое время, когда спровоцированный им ядовитый дождь, наконец, прекратился, мужчина с опаской поднялся, и огляделся по сторонам, созерцая царящий вокруг беспорядок.

Именно в этот момент что-то в окружающей обстановке его насторожило.

Приподняв в недоумении бровь, маг долго рассматривал покрытый копотью и пылью пол, выглядевший сегодня как-то необычно.

Не веря своим глазам, он подошел вплотную, наклонился, дабы удостовериться, что это не бред его нездоровой фантазии.

Но видение никуда не исчезло - руны действительно светились.

Выйдя из ступора, мужчина попытался определить местонахождение принца, но это ему не удалось - сигнал был слишком слаб.

Тогда С'олгуш, подхватив полы длинной, местами пропаленной мантии, с удивительной для его возраста скоростью помчался в зал Совета, где в этот момент решалась судьба его страны.

- Ваше Величество! – Ворвавшись в зал, маг перевел дыхание, сбившееся от быстрого бега – Ваше Величество! Руны светятся!

Поначалу возникшее на лице Армона непонимание, быстро сменилось радостью.

Пусть это и противоречит этикету, он резво вскочил со своего места.

- Веди! - бросил коротко, вмиг позабыв обо всем и обо всех, и снова бешеная гонка по коридорам, только уже в обратную сторону.

Армон медленно вошел в лабораторию, игнорируя трепыхания, бешено колотившегося сердца. Страшась очередного разочарования, взглянул на пол и рухнул на колени.

- Спасибо вам, Боги! - Прошептал он, низко склонив голову, - за то, что вернули мне надежду.

И неожиданно, что было ему совершенно несвойственно, заплакал.

А С’олгуш поспешно удалился, не желая быть свидетелем слабости своего сюзерена.

 

Мир Гарлен.

Дара.

Сон, этот подлый предатель, нагло сбежал, едва на горизонте забрезжил рассвет. Открывать глаза категорически не хотелось. Да и зачем спешить? Не лучше ль понежиться в мягкой постели, и как в кокон, завернувшись в одеяло, вспоминать яркий, невероятно реалистичный сон.

Это же надо, зеленые человечки! Ну почему не мужчина аленделоновской внешности, с виллой на берегу Карибского моря? Почему именно карлики, еще и зеленомордые?

Подивившись нелепости своего сна, я перевернулась на бок и, протерев глаза, с усилием разомкнула слипающиеся веки. Растерянно уставилась на кремовую, едва колышущуюся от легкого ветерка портьеру.

Не поняла… В честь чего мое окно сменило положенное ему место, и куда делась белая, с золотым тиснением, тюль?

Еще толком ничего не соображая, я соскочила с кровати, обводя изумленным взглядом незнакомое помещение.

В мою голову, словно дожидаясь подходящего момента, лавиной хлынули воспоминания, исторгнув из груди невольный стон. И сразу все встало на свои места: и чужие хоромы, залитые мягким солнечным светом, и нависающий над широкой кроватью золотистый балдахин.

Загнанным в клетку зверем заметавшись по комнате, я лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации. Искала, и не находила.

Почему-то еще вчера, положение не казалась мне настолько безнадежным - то ли, не было времени подумать, то ли сработал защитный рефлекс, помогающий выживать в порой безвыходных ситуациях.

Заплакав от бессилия и жалости к самой себе, я рухнула обратно на кровать, слезами выплескивая скопившееся в душе напряжение. Долго беззвучно всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку, руками комкая нежную ткань бархатистого покрывала.

Как не странно, но это мне помогло, и всласть наревевшись, я смогла мыслить более здраво. Такая уж у меня натура – находить плюсы даже в самых безрадостных обстоятельствах.

Да, злодейка-судьба, по какой-то только ей известной причине, закинула меня в другой мир, но ведь я не погибла, как того следовало ожидать, и меня даже никто не съел, хотя к этому были все предпосылки.

А то, что не знаю, как вернуться домой, тоже еще не конец света. Человек, как таракан - приспосабливается к любым обстоятельствам.

Таким образом усмирив испуганно скачущие мысли, я подошла к окну и отдернула плотную штору. За тканью, вместо ожидаемого стекла, обнаружился широкий аркообразный проход, ведущий на просторный балкон.

Застыв столбом, я долго раздумывала, оставаться в комнате или шагнуть навстречу неизвестности. В конце концов, любопытство пересилило, и я ступила за порог.

- О, боже! - только и смогла произнести, судорожно вцепившись в изогнутые дугой перила, восхищенно рассматривая открывшийся с балкона вид.

Вокруг дома раскинулся пересеченный множеством посыпанных красным гравием дорожек, парк, разделенный надвое широкой подъездной аллеей. Начинаясь от ступеней увитого виноградом крыльца, аллея огибала до краев заполненный кристально-чистой водой фонтан, устремляясь к высоким кованым вратам. За ними, по мощеной серым камнем дороге, сновали по своим делам редкие пешеходы. Но уже не в зеленом, как мои вчерашние знакомые - разнообразие одежд радовало глаз.

Человечки, встречаясь, останавливались и, перекинувшись парой слов, устремлялись дальше, исчезая в нависающих над дорогой двухэтажных домиках. На фоне приютившего меня особнячка эти здания выглядели совсем уж крошечными.

Взять, хотя бы, постройку, вырастающую из земли напротив моего балкона. Она значительно уступала особняку размерами и, судя по изображенному на вывеске кафтану, жилой не была.

А в следующей, скорее всего, находилась пекарня.

А как еще можно интерпретировать изображенную на входе соблазнительную, словно пышущую жаром, булку хлеба? На мгновенье мне даже почудилось, что воздух вокруг пропитан ароматными запахами свежей выпечки, но вдохнув поглубже, я разочарованно вздохнула.

Еще некоторое время, понаблюдав за жизнью просыпающегося города, я вернулась в комнату. Прошлась вдоль задрапированных шелком стен и замерла перед овальным, обрамленным бронзовой рамой, зеркалом.

То, что я в нем увидела, повергло меня в тихий шок – мои волосы походили на воронье гнездо, а не на прическу молодой, привлекательной девушки.

Желая поскорее избавиться от царившего на голове беспорядка, я, в поисках расчески, с головой зарылась в ящики примостившегося под зеркалом стола. Его глянцевая поверхность, заставленная множеством различных флаконов и баночек, на вид казалась мраморной, но проведя по ней рукой, я убедилась, что это всего лишь искусно обработанное дерево.

По закону подлости, искомый предмет обнаружился в самом нижнем. Потянувшись к нему, я зацепила тонкую полоску черного металла, непонятно как оказавшегося среди женского барахла. Что-то мерзкое, скользнув по пальцам к запястью, обожгло руку нестерпимым холодом.

Вскрикнув от боли, я испуганно замерла, коря себя за беспечность. Резко одернула конечность, с ужасом уставившись на запястье, обвитое широким золотым браслетом, инкрустированным крупными черными камнями. С замиранием сердца ожидала продолжения, еще живо помня историю с кулоном, но ничего похожего не происходило.

Попытки снять браслет тоже ни к чему не привели - он оказался слишком мал, чтоб просунуть сквозь него руку.

Тяжело вздохнув, и оставив вопрос избавления от украшения на потом, я извлекла из ящика расческу и вернулась к прерванному делу – приведению себя в порядок. Расчесавшись, направилась к выходу.

Миновав небольшую гостиную, вышла в коридор. По всей его длине, друг напротив друга, располагались ведущие в неизвестность двери.

На несколько минут я растерянно замерла, не зная, куда направить свои стопы - налево, следуя исчезающей за поворотом ковровой дорожке, или направо. Вспомнив, с какой стороны пришла накануне с туземкой, пошла направо.

Вскоре коридор вывел меня в длинную галерею, заканчивающуюся широкой каменной лестницей. У ее подножия, распахнув за спиной большие перепончатые крылья, замерли в угрожающих позах два бронзовых зверя.

С высоты второго этажа я долго рассматривала просторный холл.

Набравшись смелости, решительно зашагала вниз.

По щиколотку утопая в мягком, пушистом ковре, выстилающем лестницу, и, забыв об осторожности, я перешагивала через ступеньку. Но, как известно, спешка до добра не доводит.

За несколько шагов до пола, нога резко подвернулась, и я с позором скатилась вниз, пересчитывая ступеньки многострадальной частью своего тела.

Распластавшись на полу, взвыла от боли, мгновенно расползшейся по всему позвоночнику.

На изданный моим телом грохот, из боковой двери выбежала хозяйка, ошарашено взглянула на представшую перед взором живописную картину, и по дому разнесся ее раскатистый, словно шум морского прибоя, смех.

Женщина долго не могла остановиться, держась за живот, и пытаясь унять вызванные смехом спазмы, а я плакала от обиды и злости.

Понимание того, что мои объятия со статуей со стороны выглядят на редкость комично, для меня в данный момент не играло никакой роли.

И даже то, что зеленолицая, отсмеявшись, протянула мне руку помощи, которую я, кстати, гордо проигнорировала, мое сердце ни капли не смягчило.

Пусть и с некоторым трудом, я поднялась сама, потирая ушибленное место.

Женщина пожала плечами, по-видимому, показывая свое отношения к моим обидам, и жестом пригласила меня следовать за собой.

Непреодолимое желание развернуться и уйти, остро вспыхнувшее в душе, я усилием воли подавила, и внутренне возмущаясь, вслед за хозяйкой вошла в приоткрытую дверь.

И только оказавшись в небольшой комнате, с накрытым на две персоны столом, заставленным разнообразными яствами, я поняла, насколько голодна.

Засунув подальше свою гордость, уселась на предложенное аборигенкой место, и приступила к трапезе.

Примерно через полчаса, плотно позавтракав, я уже почти не злилась. Единственное, чего мне хотелось, это блаженно откинуться на спинку стула, наслаждаясь ощущением сытости.

Но сделать это мешала зеленокожая, снующая туда сюда, и что-то бормочущая на своем непонятном языке.

Поневоле я начала прислушиваться. По мере ее монолога, незнакомые слова все больше приобретали смысл.

- И чего приперлась, - бурчала женщина, косясь в мою сторону, - сколько циклов вас не было, и вот, на тебе. Так те хоть понимали, что им говоришь.

Слушая человечку, я ошарашено клипала глазами, пытаясь понять, когда успела выучить доселе незнакомый язык. Подозрительно покосилась на украшение. А не в нем ли случайно причина моей внезапно увеличившейся образованности? И кто такие «те», к которым меня отнесла женщина?

Как всегда, куча вопросов, и не одного ответа.

Но просвещать женщину по поводу полного непонимания ситуации, я не стала - вместо этого решила ей немного подыграть.

- Между прочим, я не глухая, и все прекрасно слышу. – Посмотрела в упор на не желавшую заткнуться особу.

Честно, последующей на мои слова реакции я не ожидала.

- Простите, госпожа, - рухнула на колени женщина. Наполовину пустой стакан, выпав из ее задрожавших рук, покатился по полу, расплескивая по ковру рубиновую жидкость.

Увидев такую странную реакцию, я тщетно пыталась понять, чем могла вызвать приступ настолько сильной паники. В то, что ее напугало мое внезапное понимание языка, мне почему-то не верилось.

- Госпожа, - меж тем продолжила зеленая, - умоляю вас, не выгоняйте. Я всю жизнь посвятила уходу за домом ваших предков. Своего у меня нет. Если вы меня прогоните, я окажусь на улице.

Так, стоп. Дом предков? Кажется, я начинаю понимать, почему зеленухи так тепло ко мне отнеслись. Еще бы знать, за кого они меня приняли, и стоит ли их в этом разубеждать.

Подумав, я решила, что не стоит. По крайней мере, пока не разберусь в ситуации.

- Успокойся, не собираюсь я тебя выгонять, - обрадовала я всхлипывающую женщину, - но на будущее запомни – неуважения не потерплю. И встань уже, что ли.

Вы бы видели, как радостно засверкали ее глаза.

- Спасибо, госпожа, - пролепетала она, поднимаясь с пола, - больше такого не повториться.

- Вот и славно. – Улыбнулась я, - Ну, что, тогда давай знакомиться? Меня зовут Дара.

- Маритта. – В ответ представилась женщина.

- Отлично, Маритта. Покажешь мне дом?

- С удовольствием, госпожа, - поклонилась зеленолицая.

- Вот только давай без госпожи, - скривилась я от такого обращения, - просто Дара. И обойдемся без поклонов.

- Хорошо, лэри Дария. Идемте.

Да, горбатого могила исправит.

Но спорить я не стала, а вместо этого, вслед за женщиной, двинулась в обход дома.

Сперва Маритта показала мне кухню.

Помещение, признаться, впечатляло и с моими шестью квадратными метрами, не шло ни в какое сравнение. Хотя и минусы были. Куда уж без них.

К примеру, электричество. К сожалению, его здесь еще не изобрели, так что, не о какой бытовой технике не могло быль и речи.

Плиту заменяла большая каменная печь, дышащая обжигающим жаром. Отходящие от нее трубы, одна узкая, толщиной в руку взрослого мужчины, а вторая чуть поменьше, исчезали в потолке.

У другой стены стоял деревянный стол, с подвешенными над ним на тонкой балке разного размера поварешками.

Кроме кухни на первом этаже имелись еще две кладовки - одна – забитая свисающими с деревянных балок копченостями, вторая – мешками с крупой, и большой бассейн.

Выложенный нежно - розовой плиткой, с кристально-чистой водой, он буквально притягивал взгляд и будоражил тело. Но водные процедуры я решила оставить на потом.

По уже знакомой моему телу лестнице, мы поднялись на второй этаж, и пошли по длинному коридору.

За одной из дверей моему взгляду предстала такая же, как и у меня, только скромнее обставленная, спальня – со слов Маритты, я поняла, что принадлежит она ей, за другой – кабинет, а в самом конце коридора притаилась обширная библиотека, с ровненькими рядами высоких стеллажей.

Пройдя вдоль них, я достала первую попавшуюся книгу и, раскрыв ее, уставилась на страницу, испрещенную тысячами различных закорючек. При пристальном разглядывании, непонятные значки прямо на глазах складывались во вполне понятные символы и знаки, и в том, что все это работа моего браслета, я уже почти не сомневалась.

- Можешь идти, Маритта, - повернулась я к стоящей в дверях женщине, - я хочу почитать.

- Вам что-нибудь принести, лэри? Может чаю?

Сначала я хотела отказаться, но передумав, кивнула, и женщина удалилась.

Оставшись одна, я поставила книгу на место – «Сказания о прекрасной Рамале», меня, признаться, ни капли не заинтересовали - и занялась поиском более увлекательного чтива.

Просматривая названия, я все больше унывала – книги, все, как на подбор, были схожей тематики. И вот, когда я почти отчаялась найти хоть что-то, более менее подходящее, мне на глаза попалась толстая книга в потрепанном переплете. «История Гарлена» - гласили выцветшие буквы на корешке.

Взяв в руки находку, я осмотрелась.

В углу библиотеки, рядом с камином, обнаружился низкий диванчик, со стоящим перед ним журнальным столиком. С удобством на нем расположившись, я погрузилась в чтение.

С этого дня я с утра до ночи пропадала в библиотеке, как губка впитывая все, что казалось мне важным. Отвлекалась только, когда Маритта приносила поесть. В один из таких вынужденных перерывов я и заметила висящий над камином портрет молодой женщины с темными, как смоль волосами, и глазами цвета оникса. Что-то в этой красавице мне показалось смутно знакомым, но что, я так и не смогла понять. Так и не придя ни к каким выводам, я вновь погрузилась в чтение заинтересовавшей меня книги.

А рассказывалось в ней о мире, в который меня закинула судьба. Так я и узнала, что нахожусь на Гарлене, и что его населяют люди, а вот о зеленых человечках, там не было сказано ни слова. Но я не сдавалась, с маниакальным упорством пролистывая страницу за страницей.

Мои поиски прервал не вовремя явившийся Фуг.

- Лэри Дария, не помешаю? – Произнес он.

Судя по всему, Маритта уже успела просветить его о моем неожиданном полиглотстве.

- Нет, - улыбнулась я. Не скажешь ведь, что он приперся не вовремя, - входите. Давно хочу поблагодарить вас за спасение.

- Не стоит, это долг каждого зилала. А пришел я, чтоб пригласить вас на прогулку по Зилене. Маритта сказала, вы еще не выходили в город, и я с радостью проведу вам небольшую экскурсию.

Конечно, я согласилась. Сидеть в четырех стенах, мне до чертиков надоело, несмотря на увлекательное чтиво. Пусть насильно меня в доме никто не держал, куда я могла пойти? Так ведь и заблудиться недолго.

Мы гуляли тенистыми улочками. Навстречу спешили по своим делам зеленолицые прохожие. Они с любопытством меня разглядывали, да и я их, признаться, тоже.

Поначалу казавшиеся на одно лицо аборигены приобретали в моих глазах все больше отличий - в цвете кожи, волос, в движениях и повадках.

Мы побывали во всех, по мнению Фуга значимых местах Зилены. Даже посетили площадь с так понравившейся мне скульптурой, и я не удержалась от вопроса.

- Кто эта женщина, Фуг?

Мужчина посмотрел на меня удивленно, и тут же пояснил свою реакцию.

- Я думал, вы ее узнали. Это Сафина.

Порывшись в своей голове, я вспомнила висящий на стене кабинета портрет и наконец, заметила, что изображенная на нем женщина, чем-то отдаленно напоминает эту.

- Просто она здесь не слишком на себя похожа, вот я и не узнала, - попыталась сгладить свою оплошность и, кажется, мой сопровождающий ничего не заподозрил.

- Согласен, лэри, – кивнул он, - на портретах она гораздо красивей.

Еще немного полюбовавшись фонтаном, мы неспешно двинулись дальше и, миновав несколько неприметных улочек, свернули к белому двухэтажному зданию.

«Прекрасная Танкэ», - прочитала я название, крупными буквами выведенное на вывеске.

Внутри оказалось довольно уютно, а самое главное, тихо - пьяных завсегдатаев и полуголых девиц, исполняющих обязанности официанток, ну и еще некоторые функции, в обозримом пространстве я не заметила.

В помещении, облицованном светлым, вскрытым лаком, деревом, стояло около десятка столиков, накрытых белыми ажурными скатертями.

В противоположном от входа углу, у барной стойки, натирал и без того сияющие чистотой бокалы дородный зеленокожий мужчина. Он кивком поприветствовал моего спутника и вернулся к своему, без сомнения важному, делу.

Галантно отодвинув стул, Фуг помог мне усесться, и подозвал молоденькую официантку, с нежной светло-оливковой кожей. Приветливо улыбнувшись зардевшейся, как маков цвет, девушке, мужчина опустился на стул.

- Что желаете? – Смущенно потупив глазки, спросила она.

Фуг что-то заказал, но названия блюд, ни о чем мне не сказали.

Девчонка удалилась, чтоб вскоре вернуться с подносом, заставленным тарелками с запеченными овощами и сочным, испускающим дурманящий аромат, мясом.

Такой вкуснятины я не ела еще ни разу в жизни. От одного только запаха текли слюнки.

Мы неспешно поужинали, после чего Фуг, доведя меня до крыльца дома, поклонился и исчез в зарослях парка.

С этого дня моя жизнь поменялась кардинально. Мой новый друг стал навещать нас с Мариттой довольно часто. Иногда мы гуляли по городу, и ужинали в различных заведениях. А бывало, просто сидели у камина в гостиной и вели неспешные беседы.

- Фуг, расскажите мне о своем народе, - как-то раз попросила я. – Почему не в одной из книг о нем нет упоминаний?

- Понимаете, лэри, мало кто из людей знает о нашем существовании. Да и книги, хранящиеся в библиотеке, написаны задолго до появления нашего народа.

- Но все-таки, кто-то же должен о вас знать. А слухи меж людей распространяются быстро.

- Не в нашем случае. Когда закончилось строительство Зилены, Сафина наложила на город заклятье. Ни одно существо, посетившее город, не может о нем говорить за его пределами.

Да кто же эта Сафина такая? О ней, кстати, в книгах упоминаний тоже нет.

Я сидела и ломала голову, как хоть что-нибудь вызнать у Фуга об этой женщине, и при этом не выдать себя. Пусть и дальше думает, что я одна из ее народа. Правда, я даже названия этого самого народа не знаю.

- Фуг, а как вы догадались, что мы с Сафиной одного рода? – Спросила я, надеясь хоть так что-то узнать.

- Так ваше сходство сразу бросается в глаза. Единственное различие в рожках. Но это и не удивительно. У дэмов они появляются только после инициации.

Я навострила ушки, узнав, наконец-то, название «своей» расы и надеясь услышать еще что-нибудь не менее познавательное, но Фуг мои надежды не оправдал.

- Извините, лэри, но мне пора идти. Завтра в патрулирование, а я еще хочу отдохнуть, - сказал он, поднимаясь.

- Надолго?

- Не знаю. – Пожал плечами мужчина, - это зависит от обстоятельств.

Я немного расстроилась. Теперь, неизвестно, сколько времени, даже поговорить не с кем будет, не считая Мариты, конечно. Но с ней мне разговаривать не очень-то и интересно.

- Да, совсем забыл, - замер он на пороге Фуг, - Правитель назначил вам аудиенцию через шесть данов.

Только этого мне и не хватало. А если он спросит об этих, как их там, дэмах, кажеться? Надо срочно искать информацию.

Едва за зеленокожим закрылась дверь, я бросилась в библиотеку.

Но к сожалению, сколько я не искала, никакой информации о дэмах я так и не нашла. Долго сидела в раздумьях, рассматривая висящий на стене портрет. Изображенная на нем женщина и в правду была поразительно на меня похожа, точнее я на нее.

По словам Фуга, она присутствовала при строительстве города, а он, как мне кажется, стоит уже не одно столетие и даже если предположить о том, что она посещала мою грешную родину, быть моей родительницей Сафина никак не может – столько, просто напросто, не живут. Но и таких совпадений безосновательно тоже не бывает.

Блин, снова вопросы без ответов. Как мне это уже надоело.

Тяжело вздохнув, я поплелась в свою комнату. Вышла на балкон, с удивлением отметив, что пока мы беседовали с Фугом, на парк опустилась ночь, и так как заняться больше было нечем, я отправилась спать, чтоб на следующий день встать с отвратительным настроением.

После отбытия в неизвестном направлении моего единственного собеседника, жизнь вокруг словно застыла. Я слонялась по дому, не зная, чем заняться. В один из таких дней, я и решила, что уже достаточно хорошо знаю город и смело могу одна пойти пообедать в какую-нибудь таверну.

И не став откладывать, я отправилась в путь.