Москва. Тихие пустые парки. Запах опавшей листвы. По земле, цепляясь за кусты, стелется приторный дым от костров, где тлеют наваленные кучей разноцветные письма осени. А они все летят и летят из серого ниоткуда, липнут к мокрым автобусам, на плечи обнаженных гречанок, мерзнущих на своих постаментах, падают нам на голову напоминая, что пришла осень. Тихая и нежная московская осень, с мягким шорохом ее шагов по дымным коридорам аллей нашей огромной московской коммунальной квартиры, со ставшим вдруг пронзительно очевидным щемящим одиночеством. Где-то высоко над головой по ту сторону тусклого неба, поют печальные флейты улетающих птиц. Мы ловим губами слезы разлуки, срывающиеся с красных глаз рябин, и грустим вместе с ними о так и не случившемся чуде. Прошумела грозами весна, навалилось полуденным зноем лето, и оно, подняв белые паруса огромных фрегатов, тоже уплыло в синюю даль. Остались на мокрой скамейке двое: Ты и Осень.

Рита поднялась и, взъерошивая на дорожках листву, медленно побрела домой. Конечно, глупо было надеяться на встречу, сегодня выходной, и он не придет. Чудеса по заказу случаются только в цирке-шапито. Она оглянулась, не покажется ли вдалеке его чуть сутулая фигура, нет, на алее пусто. Нужно как-то дожить дозавтра.

Квартира встретила радостным бульканьем батарей и мягким дыханием сухого тепла. Отопление дали. Рита расстегнула сапоги, сбросила их у двери и, не раздеваясь, прошла на кухню. Достала из пакета свежий нарезной батон и, разорвав упаковку, вдохнула его дразнящий сытный запах. Налила в стакан молока и, отломив от батона хрустящую корочку, решила немедля позавтракать. В квартире как-то подозрительно тихо. Неужели никого не интересует, что она пришла? А вчерашний гость, он куда подевался?

- Василий Иванович, ты где? Ты молока хочешь? Я в магазин сходила. Василий Иванович, ау!

Рита, прихлебывая молоко, прошла в комнату.

Василий Иванович сидел, вальяжно развалившись в кресле и тщательно не глядя на Риту, массировал щеки.

- Алё, гараж! Ну, ты и фрукт! Хотя бы для приличия, что ли вышел встретить. Мы же с тобой договорились вчера: мне плохо и тебе одному худо, а вместе мы с тобой уже сила, двое это уже не одиночество.

Василий Иванович снисходительно посмотрел на девушку – мне бы твои заботы. Сладко зевнул, обнажив белые острые клыки, и нехотя мягко спрыгнул на пол. Подошел к Рите и мурлыкая принялся тереться об ее ноги: что ты там говорила про молоко…

- Да... Кажется, повезло мне с компаньоном. Ну, ты и подлиза. Ладно, уж так и быть на первый раз прощаю.

Динь-дон! Динь-дон! Динь…динь…динь… – звонок задохнулся чьим-то нетерпением. Это соседка, Машка. Только она может так проситься в гости.

- Привет. Ты чего это так долго не открывала, все спишь? А чего в плаще? Что так и спишь не раздеваясь? Ну, ты даешь! Я хоть умываюсь по утрам. Ага! Ты уже завтракаешь! Это что молоко? Не холодное? Стаканы, где говоришь? Смотри-ка батончик свеженький!

- Привет Маш, проходи.

- Уже прошла. А это кто? Кот что ли? Так… вижу. Животных значит, любишь, это плюс. «Грин Пис» там, все дела, понимаю. Слушай, а «Грин Пис» это не о лягушках-мужиках? – Она присела перед котом. – Ты чего это к Ритке приблудился? Давно у тебя этот рыжий энергетик?

- Вчера нашла. А почему энергетик?

- Потому что рыжий и шерсть трещит. Ну, все жди теперь веерных отключений света: коридор, туалет, ванная и дальше по списку.

- Он у метро сидел, одинокий такой. Наверное, потерялся. Я позвала, он пошел.

- Еще бы он не пошел! Все они на одну масть: жалкие, одинокие до тех пор, пока не позовешь. А потом начинается: сначала кресло займет твое любимое...

- Уже занял.

Машка подлила себе молока и отломила от батона половину.

- Вот-вот! Я и говорю, – бубнила она сквозь хлебный мякиш, – потом начнет обивку пачкать, пепел везде стряхивать.

- Коты не курят.

- Ой, да все они одинаковые – коты!

Василий обиделся и, задрав хвост трубой, ушел из кухни.

- Мой не такой.

- Говорю же тебе – все одинаковые. От них один дискомфорт и аборты. Нагадят по углам и сразу теряются. И главное то, что обидно – только понимаешь, привыкнешь.

Рита улыбнулась.

- Так, а чего это я к тебе зашла? – Соседка вылила оставшееся молоко себе в стакан и поставила, пустую бутылку в раковину. – А? О! Ты, кажется, жаловалась, что у тебя в выходные свободного времени целый вагон, так вот, давай сегодня вечером мы его разгрузим. Вечеринка тут одна неожиданно нарисовалась. Я в семь зайду за тобой, смотри, чтоб была как огурчик.

- А что, где, к кому? По какому поводу?

- Да так, один конь машину купил.

- А зачем коню машина?

- Это я про себя его так зову, есть в нем что-то этакое жеребцовое. Только ты смотри, там не ляпни.

- И у нас в конторе есть один такой, тоже конь.

- Ладно, нам то что? Детей от них не рожать, но белье ты все-таки эротичное надень. Или давай вообще ничего не станем одевать. Представляешь картинку: сядем мы с тобой две куколки на диванчик и медленно нехотя так махнем ножками как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Дабл сюрпрайз!!! Мужики так слюной и захлебнутся! А что слабо?

Машка, глядя на Риту, задорно тряхнула своими блондинистыми кудряшками – ну что, давай? Давай учудим! И, запрокинув голову, захохотала.

- Пошли, потренируемся. У тебя диван как раз напротив зеркала. Пошли, посмотрим.

- Да отстань ты. А будешь приставать, никуда я с тобой не поеду.

- Ладно, ладно я пошутила. А вообще-то жаль, хорошая идея пропадает, цирк был бы еще тот.

Она сидела на кухонном столе и вполне довольная собой мотала длиннющими ногами. Когда летом она выходила на этих ногах прогуляться вдоль шоссе, выставив их на показ из коротеньких шортиков, аварийная ситуация возрастала в разы. Машка, Машка, когда же ты, наконец, повзрослеешь? Наверное, никогда. Рита устало посмотрела на эту неунывающую сумасбродницу.

- Да кому я теперь нужна старая перечница. Тридцать лет, Машенька, это уже не возраст, а диагноз, дальше только морг. Хотя конечно если очень сильно постараться… Нет, дура ты все-таки Машка и меня сбиваешь. Никуда я не поеду.

- А и пусть дура! Вот пока мы тут с тобой умничаем, дуры всех наших мужиков скоро подчистую с улиц выметут. А мы? А нам? Где мы потом с тобой искать их будем? Так что эта вечеринка не просто танцульки-обнималки, это шанс. Давай-ка подруга не дури и посерьезнее: соберись, настройся, парфюм подходящий, макияжик продумай, чтоб глазки не в два карата. Волосы распусти, чего ты их как бабка в узел скрутила. Это же не волосы это богатство! Метра полтора чистого золота. В гардеробе поройся, найди, что-нибудь этакое открытое, раскрепощенное. Дай грудкам своим хоть один вечерок погулять на свободе, воздухом подышать, а то они у тебя бедные белый свет только в бане и видят. Ты же у меня красавица! Какой еще такой морг? Что за мысли? А ну-ка пошли ко мне! У меня подходящих нарядов полным-полно.

- Знаю я эти твои наряды. То, что ты считаешь вечерним платьем, обычно одевают под него.

- Господи! Ну, как такую дурочку замуж выдашь? Ладно, дело твое, хоть в костюм химзащиты спрячься, но чтобы в семь часов была готова, за нами заедут на новом автомобиле. Ну, что договорились? Я пошла?

Рита встала в дверях кухни, загородив проход.

- Так, посуду помыла быстро! И вообще, весь наш завтрак смолотила. Обедать сегодня мы с Василием к тебе придем.

- Ничего без обеда перебьетесь. Лично тебе это будет только на пользу – голодный блеск в глазах это так сексуально! Ты только представь себя со стороны: полумрак, свечи и твой горящий взгляд. «Муси-пуси, миленький мой… Я ночью тебя, ночью тебя…Съем!»

Машка ловко пронырнула у Риты под мышкой.

- Все, давай до вечера, а кота этого гони! А то развела, понимаешь богадельню. Он тебе всех женихов отвадит.

 

Ровно в семь они уже мерзли у подъезда. Через пятнадцать минут Машка уже тряслась от холода и злости.

- В семь, ровно в семь, – передразнила она. – Надо было хоть рейтузы какие-нибудь с начесом одеть. Вот гад!

- А ты давно его знаешь? Может он и не приедет совсем.

- Да так. Недавно познакомились, мужик вроде солидный.

- А сколько ему? Старичок?

- Какой старичок я ж говорю – конь! Ну, где-то лет за сорок, наверное. Все ждем последние пять минут, и пошел он…

Из-за угла, пугая своими размерами и солидно шипя колесами, медленно выкатился темно-вишневый «джип», широко через весь двор развернулся и подъехал к ним. Изнутри гремела лихая песня, одна из того винегрета, что именуется теперь шансон. Машка постучала ногтем в тонированное стекло. В ответ ни гу-гу.

- Ну, ни фига себе!

Постучала еще раз. Задняя дверь мягко распахнулась, выпустив им навстречу тепло салона, запах хороших сигарет и хрипловатый со слезой голос новой звезды.

- Стрекайте девочки!

Машка нырнула первая, Рита с опаской заглянула внутрь. Мужской голос пригласил:

- Смелее Рита. Ну, смелее. Никто тебя не укусит.

В салоне загорелся свет, водитель повернулся.

- Вадим Петрович? Это вы?

- Конечно я. Видишь, какой маленький у нас земной шарик. Кто бы мог подумать, что сегодня ты окажешься у меня в гостях.

- Вы знаете я, наверное, не смогу. Я вообще случайно здесь оказалась, просто вышла Машу проводить.

- Но-но-но! Зачем же случайно. Я попросил Машу захватить с собой подругу, вот она и захватила. Ведь ты же Машина подруга? Но что бы такой сюрприз. Не ожидал. Тем более приятно, что это оказалась ты. Зачем же портить праздник. Садись скорее.

Машка схватила Риту за рукав и затащила в машину. Ехали молча. Шансонье всю дорогу жаловался им на судьбу, на прокурора и загубленную по его вине юность. Машка шепнула Рите:

- Вы что знакомы?

- Твой конь это мой начальник.

Приехали удивительно быстро. Оказалось, что живет он в этом же районе.

Гостей оказалось не много – Рита с Машей и высокий вальяжный почти совсем лысый Женя. Он быстро напился и стал рассказывать об Италии, где он очень часто бывает. Что это рай на земле, откуда смерть как не хочется уезжать. Что Милан особенно красив весной, а итальянки хороши в любое время года. А вообще-то, подытожил он, дрянной народец эти итальяшки и, пообещав, что в следующий раз он обязательно захватит их обоих с собой, уснул у Машки на груди.

Культурная программа к радости Риты, кажется, подходила к концу. Еще немного потерпеть и домой.

- Рита, а ты я смотрю, совсем ничего не пьешь.

- Вадим Петрович, я действительно ничего не пью, совсем.

Он живенько вскочил и кинулся к бару.

- Ну, это мы поправим. Сейчас Рита лично для тебя я приготовлю фирменный коктейль, о котором ты не сможешь забыть до конца своей жизни. Не волнуйся он практически безалкогольный. Женька скотина долго держал этот рецепт в секрете, но я все же выведал его. Алкоголь в миллионных долях, только натуральные соки и еще... одна секретная изюминка, которая делает любую женщину счастливой.

Он долго капал в фужер из разных бутылок, плеснул в него апельсиновый сок, осторожно вытащил из кармана какую-то бумажку, наверное, рецепт забыл, развернул, поколдовал ею над напитком, даже подул на нее, а потом, небрежно смяв, кинул в угол.

- Ну, вот кажется готово! – Он придирчиво посмотрел жидкость на свет и торжественно вручил Рите огромный пузатый бокал, в котором на самом дне плескался коктейль.

- Что-то маловато, – усмехнулась Рита.

- Поверь мне в самый раз. Если понравится, буду готовить его тебе хоть каждый день.

- А мне, – обиделась Машка.

- Ты Машуня потребляешь алкоголь в его первородном виде и к тому же в приличных количествах. Так что тебе это будет лишнее. Буди Женьку, и давайте танцевать. Ну, что же ты Рита, пробуй!

Рита чуть-чуть пригубила, ничего особенного – обыкновенный апельсиновый сок.

- Очень вкусно.

- Э нет Рита, нужно выпить все. Это же всего лишь сок, детский коктейль и не более того.

Рита выпила. Вадим Петрович погасил свет и галантно пригласил ее на танец. Машка с Женей топтались рядом, и было не понятно, кто на ком висит. Мягкая мелодия кружила голову и будила какое-то жгучее желание. Или в коктейле алкоголь все-таки не в миллионных долях?

- А?

- Ты что-то спросила?

- Вадим Петрович…

- Вадик. Зови меня так.

- Хорошо Вадик. У меня что-то кружится голова, щеки просто горят, и внутри тоже горит все. Что со мной? Что это?

- Это Риточка в тебе просыпаются инстинкты. Коктейль будит в тебе нормальные инстинкты обыкновенной самки, и они рвутся из тебя наружу. Но ты не бойся их. Я ведь рядом и помогу тебе справиться с ними.

Рита положила голову ему на плечо. Не такой уж он и противный, правда есть в нем что-то от жеребца, права, конечно, Машка, но бывают и хуже.

Вадик поцеловал ее в шею.

- Еще, еще… Вадик…

Он подхватил Риту на руки и пошел из комнаты.

- Э! Ты, куда это ее потащил? – Машка рванулась следом.

- Женя проводи Машу домой, ей уже пора. Или не мешайте нам. Дайте коллегам пообщаться в неформальной обстановке.

И он унес Риту в спальню.

Рита и не догадывалась, что она способна в постели на такое. Вадик сначала был доволен ее ненасытностью, но сам скоро скис. Потом рядом вдруг оказался лысый Женя. Рита даже не удивилась, а в голове гудел и бухал колокол. Потом был снова Конь. Или как его?

Началось бесконечное сумасшествие, время остановилось…

Пот капал с кончика его носа прямо на лицо, было противно, но отвернуться не было сил.

«Ну, как крошка тебе понравилось?»

Лысый.

Конь.

Опять Лысый.

«Ну что Вадик, а теперь давай вдвоем. Ну ладно, ладно тебе Ритуля! Не ной. Тебе понравится».

Стыда не было. Было гадкое опустошение. Рита совершенно голая, как во сне бродила по сумрачной квартире и ничего не видела из своей одежды. Болела голова, болели искусанные губы, сильно мутило. Жгучая боль опоясывала низ, и было больно ходить. Но она все ходила и ходила из комнаты в комнату, стараясь отыскать хоть что-нибудь из одежды. Хотелось поскорее уйти отсюда, пока они спят. Забрела на кухню, увидела ручки кухонных ножей торчащие из деревянной подставки. А может пойти и перерезать им горло? А потом что? Тюрьма. И жизнь кончилась. А разве после всего этого можно жить?

Вдруг откуда-то снизу раздалась знакомая мелодия. Это же звонит телефон. Её телефон. Рита присела и открыла дверцу кухонного шкафа – рядом с помойным ведром скомканная и перекрученная лежала вся ее одежда. Рита потянула плащ, из него вывалился мобильник.

- Рита! Рита! Это я. Ты где?

- Кто я?

- Да я, Маша! Что случилось? Я звоню тебе, звоню. Ты что не дома? Рита, что случилось?

- Все нормально. Я потом сама тебе перезвоню.

Рита отключила телефон, сунула его обратно в плащ и стала быстро одеваться. Руки как чужие тряслись и не слушались, колготки порвались, засунула их в карман. Натянула сапоги, кинулась к двери и не смогла выйти. Никак не открывались замки. Она крутила барашки на них в разные стороны, дергала дверь, опять крутила и опять дергала, наконец, повезло, дверь легко отворилась. Вдруг за спиной скрипнул пол. Рита оглянулась, Лысый вышел в коридор.

- Ого! Ритуля, а ты что уже уходишь? Вот так просто. Ни тебе до свиданья, ни спасибо. Неужели тебе не понравилось?

Лысый стоял и бесстыдно скреб рукой между ног.

- Это все?

- Нет не все. У меня для тебя есть две новости и обе хорошие. Первая: вчера мы отсняли чудесное видео: «Трое в люле не считая собаки».

- А что еще и собака была?

- Нет, но если ты хочешь можно пригласить. Есть у меня на примете один дог.

- А вторая?

- Вторая: сегодня будем снимать продолжение. Придешь? Ритуля, я жду ответа.

Рита стояла с каменным лицом: он ждет ответа. Получи.

- У меня для вас с Вадиком тоже есть новость, но она одна и плохая. Я недавно сдала тест на ВИЧ, а вчера позвонила, узнала результат.

- Ну? – у Жени от ужасного предчувствия челюсть отвисла и затряслась мелкой дрожью, на лысине появилась испарина. Он больше не был похож на итальянца, скорее на старого испуганного хорька. – Ну?

- Что ну? Результат оказался положительным, так что Женечка беги, буди скорей компаньона, пусть и он порадуется. Ты еще не передумал на счет второй серии? А то я приду.

Дверь захлопнулась за ней, разделив жизнь на две половины: до и после. В квартире запричитал, завыл по-бабьи вчерашний мачо:

- Вадя! Вадя! Эта сука заразила нас СПИДом!

 

Рита стояла посредине моста и смотрела в свинцовую воду. А что это как раз то, что нужно. Плавать я не умею. Все закончится быстро. Главное решиться и прыгнуть. Рита представила как потом, зацепив багром, ее вытащат на берег. В волосах запутались какие-то бумажки, на шее повисла противная жирная пиявка. Нет, лучше дома. Приду, наглотаюсь снотворного, лягу в горячую ванну и все.

Она поплелась домой. Ноги сами вывели на знакомый маршрут. Каждый день по этой дороге с работы на работу. Туда-сюда, туда-сюда, а зачем? Вот и парк. Каждое утро, много дней подряд, спеша на работу, она встречала здесь Его. Вечный встречный. Она привыкла к нему. Она ждала этих встреч. Ей даже стало казаться, что он хочет остановиться и заговорить. Но каждый день он пробегал в своем синем спортивном костюме мимо, и только на миг их глаза встречались. Только миг.

Рита посмотрела вдаль. Сегодня понедельник. Но сегодня они не встретились, она опоздала и уже никогда не встретятся. А он набегался и сейчас где-нибудь совсем неподалеку у себя дома бреется или жарит яичницу. Он может быть даже и не заметил, что всякий раз это была она. Какое ему дело до ее фантазий. Все Рита пора домой.

Навстречу ей куда-то спешил военный моряк. Он был весь черный с головы до пят и важный как грач. Шел, сверкая золотым шитьем, как на параде высоко вскидывая ноги и придерживая левой рукой кортик. Рита опустила голову и брела как во сне, глядя себе под ноги, пока не уткнулась в два ряда золотых пуговиц по черному сукну шинели. Рита стояла, не поднимая головы – пусть сам свернет.

- Рита. Дорогая Рита, я прошу вас выйти за меня замуж.

Она подняла глаза. Из-под золотого канта козырька на нее смотрели родные глаза, его глаза. Вечный встречный, это ты? Где же ты раньше был?

- Откуда ты знаешь мое имя?

- Вчера утром вы были так задумчивы, что даже не заметили меня, а я шел за вами, шел до самого вашего дома. Там старичок гулял с собачкой, он поздоровался с вами и назвал вас по имени. Помните?

- Почему?! Ну почему ты не подошел вчера! – Рита принялась колотить кулачками по его груди. – Это ты, ты во всем виноват!

Она забилась в истерике. Он кое-как довел Риту до скамейки, усадил ее и, крепко обняв, держал так, пока она не перестала плакать и не затихла.

- Вас кто-то обидел?

- Прости, у меня была тяжелая ночь

- Вы просто очень устали. У вас круги под глазами.

- Да, я очень сильно устала. Я сегодня всю ночь работала, много работала, как ткачиха многостаночница.

- О чем вы?

- Так о своем, о девичьем.

Он как фокусник махнул рукой, и в ней оказался маленький букетик нежных фрезий.

- Это мне?

- Вам. Рита вы не ответили, так вы согласны стать моей женой?

- А ты пепел не будешь стряхивать, где попало?

- Не буду. Коты ведь не курят.

- Как ты сказал?

- Извините, забыл представиться. Командир БЧ-5 капитан-лейтенант Котов, на лодке зовут просто – Кот. А для вас Дима.

Рита повернулась к нему и заглянула в его лучистые смеющиеся глаза, пальчиком потрогала щегольские усики и улыбнулась, правда кот.

- Я выйду за тебя Дима, только у меня одно условие, это должно случиться сегодня.

- Сегодня, наверное, никак не получится.

- Ты занят или испугался моей реактивности?

Дима виновато улыбнулся:

- Я рад вашей… твоей реактивности. Просто сегодня понедельник и в ЗАГСе, наверное, выходной.

- А разве мужем и женой люди становятся только после печати в паспорте? По-моему мужчины и женщины решают это как-то проще. Дима забери меня в жены поскорее.

- И то верно, свадьбу сыграем в гарнизоне. Ой! Рита ты, наверное, не подумала об этом, но ведь если ты станешь моей женой, тебе придется уехать со мной в Североморск. Это очень далеко. Там уже зима наступила. Там только море и сопки. Нет, ты только не пугайся, все не так плохо, рядом Мурманск, но это, конечно же, не Москва.

- Когда ехать?

- Завтра. Мой длинный отпуск закончился. И я на всякий случай заказал два билета. Для нас.

- А сегодня нельзя?

- Можно и сегодня, до Мурманска самолетом, а дальше все равно придется на перекладных. Если убываем сегодня, – он посмотрел на часы, – то у нас с тобой на все про все только пять часов. Успеем?

- Успеем. Сейчас идем ко мне, я соберусь за минуту и еще очень помыться хочу после ночной смены.

Они зашли в квартиру. Рита брезгливо стряхнула с себя плащ у вешалки, будто невзначай прямо на пол. Надо будет собрать все в один узел и сжечь, подумала она и пошла в ванную комнату. Через секунду выглянула:

- Ты раздевайся и не скучай, я скоро.

Дима кивнул, поднял плащ и, аккуратно расправив его, повесил на крючок. Снял свою широкоплечую шинель и повесил вместе с кортиком на вешалку рядом с ее тоненьким малиновым плащом, словно от всех бед заслонил. Фуражка с высокой тульей, как многопушечный корабль, сверкая золотом якорей и крабов, разместилась на полочке сверху. Вдруг стало так легко и спокойно, будто весь военно-морской флот встал на ее защиту и теперь уже никто и никогда не посмеет… даже словом.

- Я скоро.

Она действительно торопилась. Торопилась смыть с себя грязь. И уехать. Сегодня же. В Мурманск. Или как говорит Дима с ударением на второй слог в Мурманск. Она торопилась жить.

- Рита возьми с собой только документы и самое любимое. Все остальное отправим потом контейнером. И оденься потеплее.

Она подошла к нему.

- Дима, у тебя виски седые. И орден, нет два. За боевые заслуги? Ты воевал?

- Не надо об этом Рита.

- Секрет, военная тайна?

- Нет, – он застегнул чемодан. – Просто не хочу, чтобы у тебя виски были такими же. Ну что давай присядем на дорожку.

В дверь кто-то принялся беспрестанно звонить и бить ногами. Дима нахмурился.

- Ты кого-нибудь ждешь?

- Не волнуйся это Маша, соседка снизу. Давай откроем, а то она вынесет дверь.

- Сиди я сам. – У самой двери, улыбнулся. – Она вооружена?

- Ей не надо оружия, она сама оружие.

Дима отпер дверь. Машка налетела на него и отскочила как мячик от стенки.

- Ой, а вы кто? А я слышу, кто-то по квартире топает. А это оказывается вы. А Рита где?

- Да здесь я Маша, здесь. Хорошо, что ты зашла. Я уезжаю.

Машка посмотрела с уважением на Диму на его кортик и тяжело вздохнула.

- Вижу, уезжаешь. Надолго?

- Навсегда.

Машка кинулась к Рите обниматься. Повела в комнату и горячо зашептала ей в ухо.

- Слушай, а чего вчера было-то? Представляешь, я ничего не помню, напилась как сапожник. Правда одно помню отчетливо, когда Лысый у меня дома ко мне полез, я ему так коленкой врезала... Ну, туда куда надо, что у него теперь там все, наверное, всмятку.

- Не переживай у него там все в порядке.

Машка округлила глаза.

- А ты откуда знаешь?

- Давай об этом когда-нибудь потом.

Под диваном жалобно замяукал кот.

- А как же Васька? Рита, а можно я кота себе заберу! Он ведь тебе теперь уже ни к чему.

Дима зашел в комнату и взялся за чемодан.

- Рита, нам пора.

И они ушли. Рита, ухватив капитан-лейтенанта Котова под руку, припрыгивала рядом с ним как первоклашка, толи, едва поспевая за его строевым шагом, толи от радости.

Машка выглянула в окно. Где-то далеко, в парке между серыми стволами деревьев мелькнула черная шинель и малиновый плащ.

- Ну и счастливая же ты Ритка.

 

Александр Гусев, 2008 год

E-mail: anger-61@yandex.ru