“Тишина. Тишина царила на планете повсюду. Она царила на вершинах гор, четко выделяющихся на фоне черного неба, она царила в долинах, скрытых в тени этих вершин по утрам и высвечиваемых вплоть до последнего мельчайшего камешка в полдень, она царила на равнинах, занимающих большую часть этой планеты, и, наконец, она царила на корабле. Тишина на корабле была особенной, она не была враждебной, давящей, гнетущей, она просто была. С ней было бесполезно бороться, установив какую-либо шумовую завесу, к примеру, прослушивая аудиозаписи или устраивая шумную возню в одном из отсеков корабля под видом жизненно необходимого ремонта. Все равно тишина присутствовала на корабле постоянно. Первое время после катастрофы он очень боялся ее. Он был наслышан о том, что она способна сотворить с человеком, оказавшимся в одиночестве на чужой планете без надежды на возвращение…”

Среди молодых навигаторов существовал целый цикл устных легенд, так или иначе обыгрывающих тему взаимоотношений человека и тишины. Тут были рассказы полные трагизма, когда люди, не выдержав окружающей их тишины, начинали совершать, выражаясь языком врачей, неадекватные поступки, имеющие в финале чаще всего самоубийство, реже сумасшествие и опять - таки смерть. Были рассказы не столь трагические, но, слушая которые, все равно становилось, мягко говоря, не до смеха. И, наконец, существовали рассказы явно юмористического характера, а то и просто анекдоты, которые чаще всего рассказывались во время вечеринок или свиданий с девушками. При этом совершенно невозможно было составить полный сборник этих легенд, хотя такие попытки и предпринимались. Одни рассказы устаревали по чисто техническим причинам, менялась техника, менялись условия работы, инструкции и то, что раньше в рассказах подразумевалось само собой, впоследствии начинало вызывать у молодежи недоумение и нуждалось в объяснении. Такие рассказы, естественно, теряли остроту восприятия и постепенно отмирали, вместо них появлялись новые.

Уже начав летать, я понял, что никакие тренировки, никакие сурдокамеры, никакие тесты психологов не могли гарантировать от страха перед тишиной. Даже во время самых загруженных полетов, когда, казалось бы, все было расписано по минутам, время работы, время еды, время отдыха и так далее, тишина все равно присутствовала на корабле. Она незримо стояла у меня за спиной постоянно, пока я был в полете, она как бы постоянно напоминала, что каким бы совершенным ни был корабль, человек выбрался на нем в среду, абсолютно для него чуждую.

Во время отдыха на базах, в перерывах между рейсами более опытные коллеги разговоров на эту тему не поддерживали, тут же переводя разговор на другую тему или отмалчиваясь, а молодые в лучшем случае выдавали очередную байку о тишине и хорошо еще, если свежую, незамусоленную.

Лучше всего для меня были групповые полеты, пускай даже экипаж состоял всего из двух человек. Тут уж тишина сжималась до пределов шарика величиной с горошину и закатывалась куда-нибудь в дальний угол корабля, но такие полеты популярностью у начальства не пользовались - увеличивали транспортные расходы.

Этот рейс начинался до того рутинно, что складывалось впечатление, будто ты находишься не на настоящем корабле, а на тренажере в академии и тебе предстоит сдача экзамена по курсу ”Теория и практика пилотирования космических кораблей малого тоннажа”. Прием рапорта от службы обслуживания о готовности корабля к полету, контрольное тестирование систем корабля перед стартом, доклад диспетчеру о готовности к старту, старт, выход на орбиту, запрос у диспетчерской космопорта транспортного коридора, вход в транспортный коридор. Все. Ты на трассе. По окончании рейса предстояло все эти этапы повторить в обратном порядке.

М-даа. Если на старте все прошло без сбоев – жди каверз во время рейса. Примета плохая. Старики в свое время только качали головами, слушая мои хвастливые речи о неверии в приметы. Ну, что-же. Надо признать, что в приметах есть доля правды.

До финиша оставалось двадцать минут. Я уже сидел за пультом и проводил контрольное предфинишное тестирование систем корабля, и тут началось. Внезапно вышел из строя бортовой компьютер, успев перед этим, однако. дать аварийную команду кораблю на выход в евклидово пространство. Едва я успел перехватить управление, как прямо по курсу, откуда ни возьмись, оказалась эта несчастная планетка, на которую я с большим трудом на ручниках посадил корабль. Нельзя сказать, что управлять кораблем в режиме ручного управления для меня было внове. В училище обучали, конечно, и этому тоже. Но одно дело тренировочный, или даже зачетный полет, когда рядом сидит пилот-инструктор, готовый в любой момент взять управление на себя, а другое дело…

В общем, посадил я корабль. Сижу, дрожу, мокрый как мышь. Начал постепенно приходить в себя. Гляжу в обзорный экран, куда же это меня занесло? Мама моя! Пейзаж вроде нашей Луны. Только еще более унылый. Один сплошной камень. Солнышко красненькое величиной с копеечку и на небе ни одной звездочки не видать. В газово-пылевое облако повезло угодить. Это ж сколько мне здесь обретаться пока компьютер себя в порядок приведет? Смотрю. Триста сорок девять часов двадцать три минуты и сколько-то там секунд. А как же Светка? Крутится там вокруг нее один. Глаз да глаз нужен. И вот тут- то тишина на меня и навалилась всем весом. Сижу, обхватил голову руками и думаю, что делать? Как же я эти триста сорок девять часов, не считая минут и секунд, буду здесь торчать?

Решил для начала протестировать корабельные системы. Хоть я и был уверен, что все в порядке, но все-таки. Заняло это у меня не шибко много времени, но пятьдесят шесть часов я убил. Это не считая того, что я ел, пил, спал и так далее. Ну, естественно, при этом кое-что, на что наткнулся, привел в ум. Опять сижу, обхватив голову руками, что дальше-то делать?

Ведь главное-то что? В газово-пылевом облаке сидя невозможно связаться со своими. Ни один вид связи не действует. Иначе на этой дурацкой планетке меня бы уже не было. Связался бы я с базой, так, мол, и так, аварийная ситуация. Координаты такие-то и такие-то. Прилетели бы спасатели и забрали бы меня вместе с моим грузовиком отсюда в два счета. А сейчас для базы дело выглядит так, что будто в транспортный- то коридор я вошел, а из него в расчетной точке уже не вышел. Где меня искать – никто не знает. Вот такие сюрпризы природы. И тишина вокруг меня стала не то, что мертвая – гробовая.

Решил я, чем без дела сидеть, прощупать, далеко ли облако-то простирается. Может его на околосветовой на ручном управлении можно пройти, а там, если что, и компьютер закончит свой ремонт. Взлетел я и полетел в сторону противоположную солнышку. Ну, в общем, в направлении угадал. Как потом оказалось, солнышко это находилось аккурат в центре туманности. Да и туманность оказалась небольшой. Хватило ста часов на околосветовой, чтобы выбраться. Ну, все эти сто часов я, естественно, пахал, как лошадь – ручное управление это вам не на компьютере кататься. И тут уже, конечно, ни про какую тишину я не вспоминал, не до того было.

Выбрался я из этого облачка, выхожу на связь. Они там аж обалдели. Они же, оказывается, раньше этих трехсот сорока девяти часов меня и не ждали. Это была учебно-тренировочная авария, и они прекрасно знали, где я нахожусь и когда появиться должен. И компьютер корабля был в исправности, они тут же сообщили код, по которому я могу его запустить. В общем, через пару часов я был уже на базе. Как раз поспел к выходу приказа об объявлении мне благодарности “За проявленные мужество и находчивость при выполнении задания”.

А тишина… гм, давай лучше я тебе свежий анекдот расскажу.