Чужая жизнь

 

- Федя, купи еще что-нибудь к чаю… Тортик…

При слове «тортик» человек по имени Федя вздрогнул и захлопнул дверь машины обратно.

- Нет уж, сама тогда иди.

Это была не грубость, просто в «тортиках» он разбирался так же, как и его жена Мария в запчастях для машины. Но он же не посылает ее купить, например, ремень генератора. Мария не стала спорить. Сама так сама. Она вышла из машины и помогла открыть дверь семилетнему сыну.

- Пошли, Вова, а то папка нам сейчас опять что-нибудь не то купит, а мы его ругать будем. Так лучше сразу поругаем. Ух, этот папа, лентяй, а не папа.

Жена с сыном зашли в универсам, а Федор, посидев в машине минут пять, вышел из нее и нажал на кнопку брелка. Машина свистнула, сообщая хозяину, что двери за ним она закрыла, и он может идти куда угодно. Но Федор никуда не собирался уходить, он потоптался возле деревьев, прошел несколько шагов до входа в магазин, потоптался немного там и пошел обратно к машине. Вдруг на земле, под деревом, он увидел блестящую трубку, похожую на раздвижную антенну.

В другой бы раз он прошел мимо, мало ли что валяется на земле. Но то обстоятельство, что с его «Пассата» три дня назад кто-то вырвал выдвижную антенну, заставило его внимательней присмотреться к этой штуке.

И его внимание было вознаграждено. Федор поднял трубку – так и есть, антенна. И может быть, даже подойдет к его машине, через несколько секунд все будет ясно. Федор снова нажал на кнопку брелка. Машина удивленно пикнула неожиданно быстрому возвращению хозяина, но не стала спорить и послушно открыла двери. «Как хорошо, - думал иногда Федор, - что есть хоть кто-то, кто никогда с тобой не спорит, а просто открывает тебе двери и готов выполнить любое твое желание (по мере своих возможностей, конечно)». Антенна и вправду подошла как родная. Федор даже подумал, что это его антенна. Он сел в машину и попытался настроить приемник. Антенна, конечно, не работала (не было контакта с кабелем). «Ладно, после доделаю, - подумал Федор. – Интересно, кому понадобилось выламывать антенны у бедных машин. Если эта не моя, то, значит, еще у кого-то вырвали». В школе ребенка, на родительском собрании, на столе учительницы он видел указку, сделанную из раздвижной антенны. Федор вдруг представил, как учительница, интеллигентная девушка, отплевываясь и матерясь, выковыривает из его машины антенну, чтобы сделать себе указку, и ему стало смешно.

- Ну, что мы тут смеемся? Видишь, Вова, а ты говорил, папа там скучает. Папе весело.

- Ну, вас только за смертью посылать.

- Не надо нас за смертью посылать. У нас денег только-только на торт хватило. А это тебе, чтобы не ворчал.

- Пиво! Ладно, король вас всех прощает.

- Папа, а бабушка говорила, что смерти нет.

- Ну, значит, она нас всех переживет.

- Ну что ты несешь! Вот вечно как куда ехать, так у него эти шуточки. Мы, может, еще пожить хотим. Правда, Вовочка?

Но Вовочке эти бессмысленные разговоры взрослых уже надоели, и он смотрел в окно.

- «Хаммер», - закричал он. – Папа, видел? Давай скорей, догоним.

- И перегоним, - с этими словами папа рванул с места так, что мальчишка завалился за спинку сиденья.

На первом же светофоре «Хаммер» был сделан. Но «народный автомобиль» ехал в правом ряду, а левый ряд, в котором стояла черная «кувалда», был посвободней. Вовочка, видя, что «Хаммер» от них уходит, достал игрушечный пистолет.

- Тш! Тш! – стреляя по колесам. – Левое… Тш! Тш!… Правое. Тш-тш-тш! Колеса пробиты! Он все еще едет! – возмущался Вовочка.

- Безобразие, - подтвердил папа. – Колеса пробиты, а он едет. Так не честно.

- Папа, пускай торпеду! – придумал пацан.

- Торпеда пошла! Уходим. Мама! Пеленг!

- Папа, а что такое пеленг?

- Вот будешь плохо учиться, тогда и узнаешь.

На третьем перекрестке, несмотря на все «повреждения» «Хаммер», как ни в чем не бывало, повернул налево и скрылся в толпе рядовых «Мерседесов» и «Жигулей». Больше достойных противников Вовочка не видел и лишь изредка, для профилактики, постреливал по колесам, слишком резво вклинивающимся перед папиной машиной.

Через полчаса «Пассат» выехал за город. Даешь пятую скорость! Какой же русский не любит быстрой езды? И какой же «немец» не знает об этом? Фольксваген Федора давно привык к своему русскому хозяину. Вот уже три года по выходным хозяин запрягал своего железного немецкого коня. Кормил перед дорогой вкусным финским «сеном» и ехал с семьей на дачу. Так было и в этот раз.

Федор вспомнил про антенну и решил еще раз проверить ее. Он включил радио. Из колонок сначала раздалось громкое шипение. А потом послышался голос.

- Ну вот, наконец-то, - сказал голос.

- Спектакль какой-то, - вслух подумал Федор и стал искать другие станции.

Заиграла какая-то странная музыка.

- О! Оставь это! – вскрикнула Мария. – Помнишь? Помнишь?! Та-та-та-та-та-та, та-та-та-та-та-та-та-та. Помнишь, мы смотрели в первом классе: «Джек в стране чудес», мультик такой японский? Там, когда волшебные бобы росли, такая музыка играла.

88 немецких лошадей неслись со скоростью 130 км/ч. Встречные машины замигали фарами, предупреждая о засаде, и Федор попридержал лошадей до скорости 100 км/ч.

«Вот на кого-то свой указующий перст направил, - думал Федор. – За мной никого, слева тоже никто не несется. Это он мне, что ли?»

Пришлось остановиться.

Федор вышел из машины и пошел навстречу гаишнику. После непродолжительной беседы, во время которой он размахивал руками, а гаишник скромно тыкал пальцев в табло радара, Федор вернулся к семье.

- Ну, что там было? – поинтересовалась жена.

- Пожелал нам счастливого пути.

- И сколько стоило его пожелание?

- 33 рубля.

- Почему не 50 или не 30?

- Не знаю, странный какой-то. Сказал 33.

- Наверное, на счастье, - предположила жена.

- Больно дешево.

- А за что остановил-то?

- Превышение скорости на 1 км.

- Говорили тебе, едь 90, нет, надо все 100. 10 км можно. Вот тебе и можно. Где 10, там и 11.

- А где 11, там и 12, - подхватил сын Вовка.

- А где 12, там и 13, - поддержал Федор.

- А где 13, там и 14, - добавила Маша.

- А где 14, там и 15, - продолжил Вова. – Папа, продолжай, чего замолчал, сейчас твоя очередь.

- Давайте лучше музыку слушать, - предложил Федор.

 

Федор посмотрел на приемник. Что за станция такая? НА экране магнитом высветились цифры. 77,7 мГц.

- Чья это частота? – спросила Маша, увидев, что муж посмотрел на приемник.

- Не знаю. Странно, такой частоты тут вообще не может быть. Эти приемники берут с 87 МГц, а тут 77.

- И семь, - добавила Маша. – Получается 777 – счастливое число.

- 33 рубля – тоже счастливое число? Откуда их столько?

Последние слова относились уже к гаишнику, стоявшему на обочине и жадно махавшему палочкой. Пришлось снова остановиться.

После небольшой проверки документов, номеров двигателя и кузова, семья была отпущена с миром. Пока гаишник проверял номера папиной машины, Вовочка через открытое боковое окно сделал пару игрушечных выстрелов из своего черного пластмассового пистолетика по колесам ДПС-ной машины. Милиционер, увидев это, улыбнулся и погрозил мальчишке пальцем.

Федор сел в машину, но чуть отъехав, семья услышала проклятье и ругань гаишника. Мария удивленно обернулась. Но милиционер не смотрел им вслед, он ругался, глядя на свою машину.

- Странная реакция, - сказал Федор. – Ну, не удалось заработать, зачем же так убиваться.

- Да он, похоже, не из-за нас, - сказала Маша.

- Это я ему колеса прострелил, - гордо заявил Вовочка.

- Ай-ай-ай, - сказала мама и засмеялась.

- Нет, правда! – настаивал мальчишка. – Так: пш-ш! Пш-пш-пш!

- Зачем же ты это сделал, он же нас не оштрафовал? – поддержал игру отец.

- Не знаю, просто выстрелил, они и сдулись.

- Но целься только по колесам. По людям нельзя стрелять.

- Ладно, - и Вова прицелился в левое колесо впереди идущего «Опеля».

«Тш!» - прозвучал игрушечный выстрел. «Тш!» - еще один, по колесу уже другой машины.

«Опель» и «Девятка» дружно замигали правыми поворотниками и прижались к обочине.

- Ты видела?! – удивленно воскликнул Федор.

- Что? – спросила жена.

- Машины встали на обочину.

- Ну, мало ли, в туалет люди захотели.

- У них колеса спустили.

- Какой странное совпадение, Вовка как раз по ним и стрелял.

- Ты по каким колесам стрелял? – спросил отец.

- Левой машине по левому, а правой – по правому.

- Ну, точно. «Опель» влево повело, а «Жигуль» вправо, - заключил Федор.

- Значит, я попал! – обрадовался сын.

- Ну и что тут хорошего? – сказала мама. – Испортил людям машины, а если б авария была?

- Ты что, вправду думаешь, что это сделал он? – удивился Федор.

- Да ничего я не думаю. Просто совпадение. Мне только не нравится, что он радуется. У людей неприятность, - повернулась она к сыну, - а ты радуешься.

- Да я не радуюсь, мама, я играю, - сказал Вовочка, опять во что-то целясь.

«Тш!» - сказал ребенок, стреляя из своего игрушечного пистолета, и папе пришлось резко вывернуть руль влево, чтобы не врезаться в тормозящий перед ними джип.

- Ну, хватит! – не выдержал Федор. – Дай сюда свой дурацкий пистолет! Смотри, уже три машины подбил.

Ребенок испугался и чуть не заплакал.

- Ну, может, это не он, - заступилась за него мама.

- А кто же? – возразил Федор.

- А кто же? – поддержал Вова.

- Вовка, мы сейчас с мамой разговариваем, не мешай.

- Как ты себе это представляешь, - сказала маша. – Ребенок из игрушечного пистолетика простреливает колеса машин. Тем более, через стекло стреляет. Он бы сначала стекло нашей машины прострелил.

- Это если по-настоящему стрелять, - ответил Федор. – А он может понарошку. Может, он у нас экстрасенс.

- А чего он тот «Хаммер» не подбил, и твоя «торпеда» не помогла?

- А может, он только сейчас им стал.

- Может, - согласилась Маша.

И родители, точно сговорившись, одновременно обернулись и с удивлением посмотрели на своего ребенка, словно пытаясь увидеть в нем что-то такое, что не замечали до сих пор. При этом они стукнулись головами.

- Смотри вперед, - заныла Маша, потирая ушибленное место. – И что теперь делать?

- Ничего. Без оружия он не опасен.

- Думаешь? Вова, обещай, что ты больше не будешь никуда стрелять, - строго сказала мама.

- Конечно, не буду. Пистолет отобрали, как же я буду стрелять?

- А может, дело в пистолете? – предположила Маша.

- Да ну ты что, смеешься?

- А я все-таки попробую, - сказала она и взяла игрушку в руку.

- Но-но! Только не по машинам.

- Попробую вон в то дерево, - сказала Маша, прицеливаясь. – Как ты там, Вова, делал… Тш, тш… Не падает.

- А ты из пушки попробуй, - посоветовал Федор.

- Мы сейчас пистолет проверяем.

- Не мы, а ты. Я и так знаю, что дело не в нем.

- Нет, - догадалась Маша. – Дерево слишком толстое, его пулей не возьмешь.

Вдруг Федор увидел, как огромная сосна, стоящая неподалеку от дороги справа, стала медленно-медленно падать. С каждой секундой дерево все быстрее приближалось к земле. Еще немного, и оно рухнет на дорогу. Надо было принимать решение: проскочить перед ним или подождать, пока оно упадет. Но тогда дерево перекроет трассу и придется делать крюк через город, а это значит, что на дачу они приедут, в лучшем случае, только к обеду.

- Только не на дорогу! – закричала Маша, увидев, как сосна собирается лечь у них на пути.

В этот момент Федор уже решил не рисковать и переждать, пока сосна упадет. Он снизил скорость и съехал на обочину, чтобы остановиться. Но тут дерево каким-то непонятным образом, точно испугавшись Машиного крика, вдруг неожиданно и резко поменяло направление своего падения. Сосна настолько приблизилась к земле, что уже не было никаких сомнений, что она должна лечь именно на дорогу. Но какая-то непонятная сила развернула дерево так, что она теперь летела не на дорогу, а на обочину, прямо на них.

- И не на нашу машину! – теперь уже заорал Федор.

Дальше произошло еще более невероятное. Дерево, готовое через секунду обрушиться на них, развернулось еще левее и с хрустом рухнуло параллельно дороге.

На минуту наступила тишина. Даже музыка стихла, будто кто-то выключил приемник.

- Вау! Круто! – первым опомнился Вовка. – Вы видели? – он показал рукой, как, разворачиваясь, падало дерево, - Как это оно так? Мама, это ты его повалила?

- Да, бобры отдыхают, - задумчиво сказал Федор.

- Где отдыхают, - не понял Вовка.

- В лесу, - не стал объяснять шутку папа.

- Так это они дерево повалили? – удивился сын.

- Если бы они, - загадочно произнесла мама. – Мы не бобры, бобры – не мы.

- Ты помнишь, когда дерево повернуло? – спросил Федор жену и сам же стал отвечать. – Когда ты закричала.

- А второй раз оно повернуло, когда ты заорал, - вспомнила Маша.

- Почему же оно сразу не упало?

- Я в него стрельнула, оно стоит. Я разозлилась и подумала: «Падай, чего стоишь?». Тут оно и стало заваливаться.

- У нас, что, теперь вся семья с приветом из космоса?

- Так может, мы и мысли читать теперь можем? – образовалась Маша. – Ну-ка, подумай что-нибудь, а я отгадаю.

- Подумал.

- Ты подумал…, что хочешь пива.

- Фу, слава Богу, не угадала.

- Почему это, слава Богу?

- А что же, слава КПСС? Не хватало нам еще и мысли читать, совсем крыша съедет без подготовки. Ладно, мы тут немного намусорили, так надо убрать за собой. Давай-ка ее обратно поставим.

- Кого?

- Сосну. Вова, кто дерево уронил?

- Мама! – радостно закричал мальчишка.

- Ну вот, мама, давай. Докажи, что ты круче бобра.

- Эх вы, мужчины. Не женское это дело, ну да ладно, смотрите, слабаки, - весело сказала Маша.

Она уставилась на лежавшую метрах в десяти сосну. Лицо ее становилось все серьезней и напряженней, она даже сжала кулаки.

- М-м! – выдохнула Маша, - ничего не получается, слишком тяжелая.

- Мама, ты сейчас была похожа на Джедая из «Звездных войн», когда он поднимал корабль из воды, - засмеялся Вовка.

- Да ну вас, сами пробуйте.

- Давайте вместе, - предложил Федор. – Приготовились… Раз, два, взяли-и!

Все трое надулись. Но опять ничего не вышло.

- Оно нас не слышит, - предположила Маша.

- Предлагаешь крикнуть ей в ухо?

- Она нас не слышит, - продолжила Мария, не обратив внимания на шутку мужа, - потому что она умерла. Мы же ее… ну, то есть я ее,… бедная сосна, росла себе росла, и тут… приехали какие-то и… убили.

- Да ладно, Маша, не переживай, - успокоил жену Федор. – Да и вообще, чушь это все. Совпадение. Нет, ну сама подумай, может ли такое быть.

- А чего же она упала?

- От старости. Видишь, какая она большая.

- А почему же ее так крутануло?

- А это судороги.

- Да хватит смеяться, я серьезно.

- Ну, не знаю, может, корни так росли, или ветер, или зацепилась за что-то.

- Нет, надо все проверить. Видишь вон ту березку? О, ты видел?! Видел?!

- Что?

- Она наклонилась.

- Да, по-моему, она и была такая кривая.

- Смотри еще, только внимательно.

- Точно, мама, гнется, - радостно закричал Вова.

- Гнется, - печально заметил муж.

Небольшая березка, выбранная Машей для эксперимента, согнулась буквой «С».

- Ну, а теперь обратно, - девушка сосредоточенно посмотрела на подопытное дерево. – Не получается, не получается! – в отчаянии запричитала она.

- Не волнуйся, давай вместе. Вовка, готов? Три, четыре… Опять ничего.

Минут пять сидели молча. Только слышно было, как в лесу пели птицы, а по дороге проносились машины. Первой заговорила Маша.

- Значит, туда можно. Обратно – нет.

- Ну, все правильно, все логично, - поддержал ее Федор. – Время назад не вернешь.

- Да что правильно? Что логично? – разозлилась Маша. – Что, деревья по команде валятся, или что ребенок по колесам стреляет? Хорошо еще, что только по колесам.

- Мам, да я вправду только по колесам, - попытался успокоить ее Вова.

- Мальчики, что же нам теперь делать?

- А что делать, - отозвался старший мальчик, - поосторожней быть со своими желаниями. Видели, что может произойти из-за одной необдуманной мысли.

- Но хорошее-то можно желать? – успокаиваясь, спросила Маша.

- Хорошее можно, - немного подумав, ответил муж. – И вообще, - добавил он через минуту, - теперь все чудеса только с моего разрешения, а то наломаете дров.

Первым приказ нарушил Вовка. Он заказал всем по мороженому. Папа сначала рассердился, но после того как мама скормила ему из своих рук его пайку, немного остыл.

- Но чтоб больше так не делал, - сказал он менее сурово.

Но на даче его снова ждал сюрприз. Подъехав к своему дому, Федор обнаружил, что их участок захвачен чужими. На месте их полутораэтажного домика стоял приличный домина с большой верандой, здесь же на участке стояли еще две постройки, по виду баня и гараж.

«Что творится, - подумал Федор, - стоило только на пару месяцев отлучиться… Ну и беспредел! Вот до чего чудеса доводят». При слове «чудеса» в его голову закрались смутные сомнения. Первые мгновения он не решался посмотреть в сторону жены, как человек, предчувствующий что-то ужасное и даже почти уже не сомневающийся в неизбежности случившегося, все равно боящийся посмотреть правде в глаза. Проделки ли это Марии или захват их дачи чужими людьми? Из двух зол выбирают меньшее, но Федор не знал, какое из этих зол сейчас меньше. Он решительно обернулся… и все стало ясно: Маша сияла.

- Ты что, сдурела?! – набросился он на жену. – Что ты тут натворила? Я же говорил. Я же просил ничего не делать!

- Тебе не нравится? – Маша чуть не заплакала. – Но ты же говорил, что хорошее можно.

Федору стало жалко жену. Он попытался спокойно объяснить ей причину своего гнева.

- Мне нравится, конечно, но ты только подумай, что скажут соседи. Они же спалят нас на этой же неделе.

- Как ты плохо думаешь о людях, - засмеялась Маша. Ее легкий характер позволял ей с детской непосредственностью быстро переключаться с печали на радость. – Но я сознаюсь, тоже грешна, подумала так же. Да ты посмотри, Федя, за что им нас палить? Все вокруг милые культурные люди.

Федор посмотрел по сторонам. Действительно, как это он сразу не заметил. На месте жалких лачуг с облупленной краской стояли аккуратные дома, похожие на их новый дом, но все же каждый при этом имел свою архитектурную особенность.

- Это что, все ты? – задал Федор глупый вопрос.

- Не зря же работаю дизайнером.

- Мягкой игрушки, - ехидно добавил Федор.

- Не важно. Дизайнер – это не профессия, это состояние души, - гордо и кокетливо заявила Маша.

- Слушай, а это что? Я так понял, гараж и баня?

- Ну, раз понял, зачем же спрашиваешь, - продолжала они в том же игривом тоне.

- Мы же мерили – места-то мало было или на то, или на то не хватало… Ты что, земли нам добавила?

- Ой, ну наконец-то сообразил.

- А соседям?

- И соседям тоже.

- А как это ты так?

- Ну так просто, пока ехали, я подумала: хочу, чтобы у всех было по 12 соток вместо 8. И вот, - Маша показала на землю.

- Да, ну ты наделала делов.

- Да ну тебя, вечно ты не доволен.

- Нет, ну ты представляешь? Мы-то уже привыкли ко всем этим чудесам. А соседи?

- Тоже привыкнут, - перебила Маша. – К хорошему быстро привыкаешь. И вообще, пошли чай пить, а то я есть хочу. Где наш малыш? Вовочка-а! Неси сумки домой.

Вовочка сидел все это время в машине, наблюдая, как родители о чем-то спорят, показывая пальцами то на дом, возле которого они стояли, то на соседние дома, а то просто на саму землю под ногами.

«Куда это мы приехали? – думал ребенок. – Собирались же никуда по дороге не заезжать, сразу на дачу. Вечно эти взрослые планы меняют, опять к кому-то в гости заехали, но там, похоже, их не ждал, вот папа и сердится. А домик не плохой, не то что у нас. Вот бы нам такой. Или хотя бы навалить деревьев, сделать из них бревна и построить из них такой же дом. Мы же теперь можем деревья валить». Но тут мысли мальчика прервал крик мамы.

- Куда домой, мама, мы же еще не приехали, - закричал он в ответ.

- Уже приехали, сынок.

- Мам, мы что, его купили, а тот, старый, продали?

Маше стало неудобно за свой антипедагогичный поступок. Ребенка надо приучать к труду, а не к чудесам, но что же делать, если хочется все и сразу.

- Купили-купили, - соврала она, быстро переводя тему. – Помогай отцу сумки таскать.

Внутренняя отделка дома еще больше поразила Федора. Веранда, метров пятнадцать, отделана вагонкой, в тон ей деревянная мебель со встроенной плитой. На окнах светлые занавески, а на стенах висели три небольшие натюрморта в рамках. Федору показалось, что где-то это он уже видел. И тут он вспомнил, что не видел, а слышал, и не раз от своей жены. И вот теперь ее маленькую женскую мечту можно было не только услышать, но и увидеть.

«Ну, хоть так, - подумал он. – Пусть хоть не я к этому руку приложил, но все же дождалась Машка своего бытового счастья».

В новом доме было пять комнат, не считая веранды. Три спальни на втором этаже (из них две метров по 8 для них и одна, побольше, для гостей). На первом этаже была гостиная, метров 20, и детская, метров 15. Кроме того, Маша показала мужу еще одну комнатку на втором этаже, которую он не заметил. После обеда она взяла его за руку и повела наверх, загадочно улыбаясь. Толкнув стенку, отделанную вагонкой, Маша открыла дверь, обитую досками вровень со стеной, поэтому незаметную с первого взгляда. В комнате Федора ждал настоящий сюрприз, т.е. то, чего он никак не ожидал здесь увидеть. В центре небольшой комнатки стоял новый бильярд с зеленым сукном. Правда, он был немного старомодным, ну что делать, в Машином представлении бильярдный стол был именно таким, каким она его запомнила по старым фильмам, - с резными деревянными ножками и сеточками для шаров.

- Ну, Машка, ты просто гений, - похвалил Федор жену, - «мегамозг», как сказал бы Вовка. И когда ты все это успела… - он немного задумался, подбирая слово, - заказать?

- По-твоему, 10 лет мало, чтобы все это придумать? Это у тебя, кроме твоей машины… Кстати, ты-то себе машину заказал? Где она? За домом стоит? – Мария подошла к окну и выглянула вниз. – Нет. А-а, ты ее в городе поставил, в гараже? Ну что ты молчишь? Я хотела тебе машину «сделать», ну т.е. подарить, т.е. заказать, вот ведь не знаешь, как и назвать это чудо с непривычки, но подумала, что все равно в этом ничего не понимаю, еще получится как у старика Хоттабыча – телефон из чистого мрамора, но без внутренностей.

Федор молчал. «Вот так всегда, - думал он, - почему я все откладываю на потом. В ведь этого потом может и не быть больше». В дороге он был так потрясен утренними событиями, что в голову лезло только всякая околонаучная чушь, а о практической стороне дела он даже не вспомнил. «Хорошо, что есть женщины, - подумал Федор. – Они помогают ученым понять, зачем нужны их открытия. Нет, надо скорей выполнить хотя бы программу минимум простого советского обывателя: машина, квартира, дача. Дача теперь есть, квартира опять же по Машкиной части, а машиной займусь я. Что-то дорогое нельзя, вызовет подозрение. Ну, для начала тогда Тойоту Найс минивэн».

Федор посмотрел в окно, в которое только что заглядывала Маша. Машины не было. Может, надо поподробней: цвет, объем двигателя, год. Федор внес уточнения в заказ, включая даже мелочи: диаметр дисков и опции, типа подогрева Зеркалов и кондиционер. Машины все не было. «Что же им еще надо, - подумал Федор, - номер двигателя и марку моторного масла?»

Мария увидела недоумение мужа и все поняла. Ее попытки реализовать третий пункт скромного семейного счастья тоже ни к чему не привели. Их красный Пассат, вот он стоит у ворот, но никакой Тойоты рядом не появлялось.

«Неужели это все?» - подумали волшебники Чудаковы.

- Ну, и на том спасибо, - сказала Маша оптимистично.

- Еще неизвестно, сколько все это чудо продержится, достоит ли оно до завтрашнего утра?

- Easy come, ease go, - вспомнила Маша умную английскую фразу.

- Не знаю, как на счет come, а go-то будет не очень ease, - возразил Федор, печально поглаживая ладонью зеленое сукно бильярда.

- Подумаешь, купишь себе б/у, вон, соседка Тамара Ивановна предлагала, чего тогда не взял?

- Да там моль, как крот, таких ям понагрызла, шару по полю не проехать, да и вообще, я не про то. Завтра-то что будет? Просто так же ничего не бывает. Что нам за это все будет-то? Прилетит какой-нибудь волшебник в голубом вертолете и скажет: мороженое жрали, лес вали, терем себе отгрохали, теперь платите по счету. Нет, не нравится мне все это, еще и ребенка в эти чудеса впутали. А, кстати, где Вовка?

- Да вот он с мальчишками, новые велики испытывают.

- Новые? Ах, ну да. Новые. Зря ты это все, конечно. Не нравится мне что-то.

- А что тебе нравится, жить от получки до аванса? И перспектив никаких, заметь. А тут чудо-не чудо, я не знаю. Может, в сказку попали, может, чокнулись оба, или нам это все видится во сне. Но уж больно хороший сон, Федечка, давай досмотрим, ведь не так часто такие сны снятся. А может, оно уже все и кончилось, видишь, с машиной-то не вышло.

- Может, лимит чудес исчерпали? У каждого по три? Хотя нет, ты вон уже сколько насочиняла, а я всего второй раз. Ну, значит все. Так может, это все к утру растает? Только бы назад все вернули в таком случае, а то не будет не старой, не новой дачи.

- Да ладно тебе ворчать. Какой-то ты не романтичный. Завтра будет завтра, а сегодня это все есть, вот и радуйся.

- А я и радуюсь, - мрачно сказал Федор.

Вечер семья провела за шашлыками. На запах слетелись Слепневы (соседи и почти друзья). Слепневы почему-то не заметили никаких перемен, будто так все у них и было: и этот дом, а не старый разноцветный, и баня с гаражом. Маша, видя, вернее не видя никакой реакции соседей на новые дома, шепнула мужу, что не подумала о том, чтобы что-то внушить соседям. Это как-то само получилось. Вова тоже ничему не удивлялся. Он решил, что родители нашли какую-нибудь хорошую работу или просто сундук с деньгами и приготовили ему сюрприз.

Выходит, кроме них, супругов Чудаковых, никто не заметил никаких изменений. Даже их сын Вова и тот считает, что все в порядке вещей. Хотя он сейчас находится в таком переломном возрасте, когда у бедных детей, под давлением мира взрослых, вытесняется вера в деда Мороза. И за расширение кругозора дети вынуждены расплачиваться самым дорогим, что у них есть – своим детством.

Взрослые безжалостно обирают детей, предлагая им все новые и новые знания. А дети с радостью попадаются на эту удочку, незаметно становясь все взрослей и взрослей, пока, наконец, и сами не превратятся во взрослых. И вот уже они, бывшие дети, начнут переманивать в свое царство взрослых бедных детей, заставляя их платить за сомнительные ценности верой в сказки и в счастливую жизнь.

Незаметно наступивший вечер беспечно уверял дачников, что время еще детское. И ему охотно верили. Но как только солнце закатилось за горизонт, дачники поняли, что были коварно обмануты, и наступила ночь. А значит, пора спать.

Стрелки ходиков, висящих на веранде, давно отметили формальное наступление ночи. Маша посмотрела на них и подумала, что еще утром и эти ходики, и стена, на которой они висят, и сама веранда с домом существовали только в ее фантазиях. И вот прошло всего несколько часов, и все это можно потрогать, смотреть на уютные деревянные часики, сидеть с друзьями за большим столом.

Шашлык был доеден, вино допито, и хотя тем для разговоров было еще много, природа потихоньку брала свое. Все чаше люди за столом прикрывали зевающие рты. Сначала стараясь это делать незаметно для окружающих, чтобы не заразить других этой вечерней «болезнью». Но когда «эпидемия» охватила всех, включая самых разговорчивых, большинством голосов было принято решение разойтись. Восьмилетнего сына Сашку Дима и Зоя Слепневы все-таки взяли с собой, пригрозив поначалу оставить ночевать в гостях. Но, поняв по лицам хозяев дома, что угроза прозвучала больше для них, чем для Сашки, вернули его в семью.

Проснувшись утром, супруги Чудаковы первые минуты мучались одинаковыми сомнениями. Первые мгновения после пробуждения стали для них самыми неопределенными. Память выдавала разуму противоречивые воспоминания из вчерашнего дня. Из чего разум мог сделать только один вывод: так не бывает, значит, это сон. Но память настаивает на том, что информация хранилась в папке вчерашнего дня, а не сегодняшней ночи или утра.

Разум посылал память еще раз все хорошенечко проверить, не перепутала ли она ячейки. Память обижалась, но уходила выполнять команду старшего по званию. И снова возвращалась с победой. Разум отказывался верить и посылал память еще раз. На что память намекала, что если она уйдет, то может и не вернуться. В ответ разум логично заявлял, что может и сам ее уволить, и он без нее проживет, а вот она со своей информацией никому, кроме него, не нужна. Весь этот шум разбудил мозг, который объявил обоим, что если они сейчас же не разберутся что к чему, то он возьмет отпуск за свой счет. И это заявление очень испугало спорщиков, потому что они по опыту знали, что все отпуска их шефа придется оплачивать им.

Вся эта технология мышления занимает обычно доли секунды, но в тот день процесс производства мыслей затянулся на несколько секунд.

Наконец, Федор и Мария набрались смелости и дружно, как сговорившись, открыли глаза, чтобы увидеть правду. Правда оказалась все той же вчерашней «ложью».

- Не-ет! – капризно протянула Маша.

- Сколько же можно над нами смеяться?

- Я думал, ты обрадуешься, - удивился Федор реакции жены.

- Но ведь так же не бывает, ведь уже новый день. Все равно это же когда-то должно исчезнуть так же внезапно, как и появилось. Так пусть бы это случилось сейчас. Вот мы проснулись утром, а все как раньше. И все вчерашнее – только красивый сказочный сон. Ведь это и должен быть сон. Жди теперь, когда все исчезнет. А если привыкнем?

- А вдруг не исчезнет? – предположил Федор, сам не веря в это, но стараясь утешить жену.

- Ты думаешь? Значит, еще один день в сказке! – обрадовалась Маша, обнимая мужа.

Тут в дверях появился Вовка, и Маша сделала вид, что хочет откусить папе ухо. Вовка подбежал и стал пытаться откусить папе второе ухо. Но папина «рука-кран» зацепила его за пижаму и перекинула через маму на кровать к самой стенке. А потом «мама-экскаватор» стала засыпать его «песком-одеялом».

Воскресенье прошло быстро. Взрослые отдыхали впервые за несколько лет, ничего не делая по хозяйству, а сын гонял на велике с соседскими пацанами. Поэтому почти всю обратную дорогу с дачи до города он проспал, развалившись на своем заднем диване папиной машины. Еще до отъезда Маша и Федор, не говоря об этом друг другу, удовлетворили свое любопытство на предмет сотворения новых чудес. И теперь, убедившись, что дар остался в прошлом, по дороге домой уже не пытались что-то наколдовать.

Воскресный вечер подходил к концу, когда семейный автомобиль подкатил к парадной. Мама с сыном, взяв пару пакетов из багажника, пошли домой, а папа остался у машины. Уже подъезжая к дому, Мария некстати вспомнила, что у них кончилась картошка, и Федор был откомандирован в магазин.

Как известно, мелкие дела – самые трудные. Федор проводил жену с сыном до парадной тоскливым взглядом. В такие мгновения он жалел, что родился не девочкой. Сейчас бы шел вот так же, помахивая легким пакетиком, домой, а тут за картошкой тащись. Но кем родился. Не менять же из-за этого пол. Уж лучше за картошкой. Но так не охота. Вот бы как вчера: раз… и картошка в багажнике. Килограмм пять, больше не надо, а то еще сумки с вещами тащить. Но нет, чудес не бывает, а те, что были, прошли. Поэтому придется идти самому. Он вышел из машины и открыл багажник, чтобы взять оттуда пакет для картошки.

- Стоп, вот же картошка, мы же ее уже купили, - подумал Федор, глядя на сетку с картошкой среди прочих пакетов с вещами. – А когда мы ее купили? Сегодня мы никуда не заезжали, - продолжал он задавать себе вопросы. – Вчера? Что-то не помню… А может, опять заработало? Ну-ка попробую… пива.

Он пошарил по сумкам. Пиво не появилось.

- Может, я его не нашел. Попробую что-нибудь покрупнее. Качан капусты… Тоже нет. Но ведь только что сработало. Вот же она, картошка.

И вдруг одна догадка мелькнула у него в голове. Побежав ее проверять, он даже не закрыл багажник. Через пару секунд он уже сидел за рулем, и в его руке была бутылка пива.

Вот она разгадка: машина. Он вспомнил все случаи чудес. Ну да, все сходится. Все получалось, только когда они сидели в машине. Вот и сейчас он вышел, и ничего не сработало. А сел в машину, и, пожалуйста – ты снова волшебник. Волшебник Чудаков. Осознавая это с каждой секундой все сильнее, Федор даже почувствовал, как у него в буквальном смысле закружилась голова. Вчерашняя неопределенность больше не пугала его. Он почему-то сразу забыл, что пугало-то его в первую очередь последствие всех этих чудес. Но теперь, казалось ему, все стало ясно. Он нашел причину чудесного появления вещей. Вот же новый дачный поселок, мешок картошки, бутылка пива. Теперь ясно, откуда это взялось. А за что ему все это? Ну, видимо, там, сверху, виднее. Ведь не украл же он эту машину, все-таки пять лет вместе.

Машина! – вдруг новый страх зародился в голове у Чудакова. – Ведь ее же могут угнать. Причем в любой момент. Вышел на минутку в ларек и привет. А ведь теперь это страшное орудие в руках воров. И если только воров. Попадет она в руки какому-нибудь террористу и все! Война! Или еще хуже, рабство какое-нибудь. Нет, чудеса нынче дорого стоят. Срочно на стоянку. Такую атомную бомбу под окнами оставлять теперь опасно.

Нет, лучше гараж. Где у нас ближайшие гаражи? Наколдовав себе бетонный гараж с обычными с виду воротами, но усиленными изнутри и с очень хитрым замком, Федор погнал волшебную машину в укрытие. При въезде на территорию гаражного кооператива он немного волновался, думая, что охранник будет задавать вопросы. Но тот встретил его, как будто они уже были знакомы, и даже назвал по имени. Федор не стал терять время на удивление, ему сейчас было не до этого: мир был в опасности. От этой мысли ему стало даже смешно. Мир в опасности! Ну и что? Да он со своего сотворения в опасности. А он-то кто такой, Федор Михайлович Чудаков, чтобы спасать этот мир. А с другой стороны, почему бы и нет. Ведь для чего-то все это случилось. Не для того же, чтобы завалить дерево и пожрать шашлык на новой даче. Живя в этой стране, невозможно не думать о государственных делах. Здесь каждый бомж хоть раз в жизни да представлял себя на месте президента. «Если б я была царица, - молвит первая девица». Да, кстати, хорошо, что Маша не догадалась. Женщина, эмоции. Одна неосторожная мысль, и ты миллионер. Или ангел с крыльями. Потом ни в один пиджак не влезешь, да и на пляже не покажешься. А ампутация крыльев – кощунство, если не сказать больше.

Федор решил срочно отстранить от себя свою семью, разумеется, только на время вывода страны из кризиса. Месяца, пожалуй, хватит для начала, а там посмотрим. Вопрос о том, можно ли такую большую страну как его вывести из кризиса за месяц, даже не стоял. В голове будущего (в буквальном смысле без пяти минут) президента не нашлось места для лишних сомнений. Их и так было довольно за два дня. Теперь-то все ясно. Действуйте, господин президент!

Откуда взялось такое странное, детское на первый взгляд, желание? Если бы Федора еще пару дней назад спросили, что бы он сделал, окажись у него в руках волшебная палочка, он бы наверняка тогда ответил, что организовал свой скромный быт. Стабильная работа, деньги, здоровье семьи и т.д. и т.п. Но вот она – волшебная палочка (правда, к ней зачем-то приделаны 4 колеса и «футляр» для нее пришлось делать на заказ), но основную свою функцию (творить чудеса), она выполняет. И что же? Почему теперь семья отправлена по горячей путевке в деревню к теще под Псков? Что изменилось за эти два дня? Да ничего. Ничего не изменилось. Просто он, новый волшебник Федор Чудаков, получив возможность иметь сразу все то, к чему люди обычно идут долгие годы, тут же ко всему этому охладел. Не то чтобы он был идеалистом, называющим бытовое устройство новых и бэушных русских мещанством. Нет, он и сам был рад этому тихому семейному счастью. Но теперь, когда все это стало возможным сразу и сейчас, ему вдруг стало скучно.

Дача. Да вот она, дача. Люди вокруг ничему не удивляются. А если бы и удивлялись, можно было бы для отвода глаз выиграть в лотерею или еще что-нибудь придумать, чтобы оправдать внезапное обогащение. Дело не в этом. А просто зачем это все? Ну, будет у меня огромный дом. С огромным бассейном, будет в нем плавать огромная яхта. А дальше что? Будет ли он этого веселее? Появятся ли у меня новые друзья? Скорее, исчезнут старые. Будут ли жена и сын любить меня больше? Куда уж больше? Пылинки с меня сдувать? Так для этого есть пылесос. Слишком хорошо тоже не хорошо.

Итак, в президенты! Во времена детства Феди Чудакова было принято считать, что дети мечтают стать космонавтами, капитанами или, в крайнем случае, летчиками. Возможно, Федю окружали какие-то неправильные дети, но никто из его знакомых с детсада и до школы не собирался бороздить воздушные и морские пространства. Дети хотели стать продавцами, милиционерами, администраторами гостиниц, и один его приятель по детсаду даже хотел стать лифтером, потому что можно было, как ему казалось, постоянно кататься на лифте. В общем, вполне земные желания.

Когда вопрос «кем ты хочешь быть?» задавали маленькому Феде, он молчал, а если взрослые проявляли настойчивость, то врал, что пожарником. Тогда взрослые одобрительно кивали и, довольные ответом, уходили по своим взрослым делам. Федя начал врать после того, как кому-то из гостей будущая его профессия показалась смешной. На самом деле, гость вовсе не хотел смеяться над малышом, его просто позабавила та важность и серьезность, с которой маленький Федор ответил, что когда вырастет, он будет руководителем страны. Конечно, это не было мечтой его детства, поэтому он никогда в жизни не стремился к карьерному росту. Да и руководить он хотел не ради утешения собственных амбиций или под влиянием внутренних тайных комплексов, как это бывает в большинстве случаев, а исключительно для наведения порядка и справедливости в обществе, в котором ему довелось жить.

В школе Федя узнал, что нет такой профессии – руководитель страны – и тем более нет института, где готовят этих руководителей (пусть даже на конкурсной основе). Есть профессия защищать Родину, но это немного не то.

И вот теперь, в тридцать три года, он узнал, что, оказывается, есть такая профессия. И сегодня ему выпал счастливый билет.

Один древний, но мудрый китаец как-то сказал: «Нельзя сесть на трон никаким другим местом, кроме зада». В переводе с китайского на русский это означает: лес рубят – щепки летят. Но сегодня ему, Федору Михайловичу Чудакову, за какие-то уж очень непонятные заслуги или просто по счастливой случайности предоставлена возможность нарушить этот закон человеческих отношений и сесть на трон так тихо и незаметно, будто никогда и не вставал с него. Ведь люди не замечают изменений, внесенный в их жизнь волшебством, а значит, проснувшись завтра утром, никто не спросит, когда состоялись выборы нового президента. А главное, не нужно проходить долгий путь от какого-нибудь комсомольского вожака до первого руководителя страны. Кто бы мог предположить, во что может обернуться простая детская фантазия.

Жаль только, что машину с собой таскать теперь нельзя, президенты на таких не ездят, народ не поймет. Ну, ничего: президент удаляется на совещание, отпускаю охрану и сюда, в гараж. Хотя нет, пожалуй, перетащу свой волшебный Пассат поближе ко двору. Где там нынче цари обитают? Придется в Москву ехать.

Ну ладно, что-то я размечтался. Завтра Машке на работе организую внезапный отпуск, чтоб она не догадалась, и отправлю к маме с Вовкой, как она и хотела. Так что, страна, потерпи еще денек.

На завтра получилось все, как Федор и задумал. Его жену Марию внезапно вызвал начальник и сказал, что есть возможность отдохнуть летом, как она и хотела. В результате все были довольны: начальник, что неожиданно для всех и даже для себя самого проявил заботу о подчиненных, Маша, что сбылась ее надежда, Вовка, что наконец-то поедет в деревню с мамой. Но больше всех был доволен Федор, чем вызвал подозрительный взгляд жены. Но быстро реабилитировался, сказав, что готовит им приятный сюрприз. Разумеется, не сказав какой. И, поскольку с чудесами, как выяснилось, покончено, то Маша могла ожидать от мужа теперь только чего-то рукотворного. Возможно, это будет ремонт в Вовкиной комнате. Ну, сюрприз так сюрприз. В общем, расстались довольными.

Утром следующего дня страна проснулась как ни в чем не бывало. Для всех граждан этот день ничем не отличался от других. Как и предполагал Федор, никто не заметил подмены. Минус тут был очень большой, хоть и всего один. Еще бы, как тут не сойти с ума, если все вокруг тебя думают, что ты президент, и только ты один знаешь, что это не так. Все не могут быть не правы, но ведь и он прав. Вот она реальность. Можно ущипнут себя, чтобы убедиться, что это не сон. Или это какой-то новый вид сна? А может, он уже умер? Что вообще происходит? Куда я попал? Есть еще один человек (Маша), который знает, что это не бред. Хотя, может у нас с ней совместное помешательство? Но что делать, все только началось. Сон это или бред, теперь-то какая разница? Если это чудо произошло, значит, можно ему было произойти.

И, главное, что все остальное одни плюсы. Во-первых, ему не надо втираться в трон (он и так на нем сидит), а значит, тратить силы и черстветь душой, срубая головы конкурентов. Во-вторых,… что во-вторых… а во-вторых, все остальное. Итак, здравствуй страна! Наконец-то я до тебя добрался.

С чего начать? Ничего не понимая во внешней политике своей страны, он решил оставить там все, как было до него. Зато, нахлебавшись вдоволь жизни по законам, писанным депутатами с других галактик, по ошибке или по злому умыслу попавших на нашу планету с целью внедрить здесь законы, по которым можно легко жить у них на родине (на какой-нибудь Альфа-бета-Центавре) и совершенно не возможно жить здесь, на чужой для них планете Земля, тем более в такой сложной стране как Россия.

Самих депутатов Федор решил пока не депортировать на их историческую родину. А вот законы, которые они тут нагородили, придется переписать. Конечно, начинать надо с главного. Но пока в голову лезли всякие мелочи. Главное состоит из мелочей, ну вот и начнем с мелочи.

Первая мелочь, пришедшая на ум новому президенту, была реклама. Сокращать ее время на коммерческих теле- и радиостанциях он, конечно, не стал. Но вот отдельные ее виды, по его мнению (с которым теперь придется считаться) нужно запретить. Например, полностью уничтожить рекламу ля детей. Федор помнил, как его сына Вову еще в 4 года добрые мультяшные ролики подсадили на чипсы. И дело даже не в том, что рекламируются вредные для детского желудка продукты и напитки, а вреден сам процесс воспитания ребенка-телезомби. Также не этичной и даже мошеннической рекламой была объявлена реклама лекарств. На болезнях людей нельзя делать бизнес. Иногда, когда выключали электричество, и приемник на кухне замолкал, Федор включал городское трансляционное радио. Больше 10 минут его слушать было не возможно. Бедных пенсионеров постоянно пытались вылечить и продлить им жизнь, а женам алкоголиков предлагалось средство для мужей (или от мужей, подробности по телефону).

Второй мелочью, пришедшей на ум новому президенту, стали проблемы автомобилистов. Конечно, хотелось сразу взять быка за рога и прикрыть ОСАГО, но этот смертельный номер Федор оставил до лучших времен. Хотя если уж и не прикрывать эту обдираловку, то хотелось хоть вывести такую липовую заботу о людях на чистую воду. Обозначить эти обязательные сборы как транспортный налог. Ведь по своей сути, это и есть налог. А раз налог, то и пусть он будет процентным, скажем, от 3-х до 0,5% от рыночной стоимости машины. Тогда пенсионер за свой старенький Жигуль за 1000 долларов заплатит 3% - 800 рублей, а богатенький Буратино за свой Порше 0,5% от рыночной стоимости.

Так, что там у нас дальше?

«Эх! Разгуляюсь!» - думал Федор, сидя в президентском кресле, которое почему-то было больше похоже на стул.

А дальше ГАИ или как их там.

У Федора не было личной неприязни ни к этой организации, ни к ее хлопотливым сотрудникам. Но ему давно надоело это бесконечное лицемерие. Самый простой вариант решения проблемы взяток Федор увидел в изменении названия, точней, первой буквы: вместо Г надо читать К. Не Государственная автоинспекция, а Коммерческая. Нужно не запрещать брать им штрафы на руки, а наоборот, обязать платить процент от штрафа государству. И отменить при этом длинную процедуру заполнения протокола, что поможет работникам радара и палочки обслужить максимальное количество клиентов. И тогда тоненький ручеек нарушительских денег превратится в горную реку с отдельными водоворотами и водопадами в некоторых местах, вызванных быстрым течением, как у всех горных рек.

Но в этом способе президентский ум Федора увидел несовершенство. На дорогах нет порядка, а если все гаишники кинутся зарабатывать деньги, вместо того чтобы регулировать движение в пробках?

Нет, подумал Федор, надо поднять им зарплату и убрать их с дорог. Пусть занимаются разбором аварий и регулировкой движения. «А как же штрафы?» - предвидел он вопрос оппонентов. Штрафы ввести по факту конкретных аварий.

- И что, можно будет ехать на красный свет и не бояться, что тебя оштрафуют? – снова задал Федор себе вопрос от лица воображаемых оппонентов.

- Можно! – ответил «им» Федор. – Можно ехать на красный свет. Но при аварии штраф будет такой, что в следующий раз даже на желтый свет ехать не захочется.

Кстати, штрафы должны быть в процентах от доходов нарушителя. Иначе они теряют свое предназначение: повышать безопасность движения. Ну, что это за запрет для человека с доходом в 2000 долларов: 50 рублей за левый поворот в неположенном месте?

Но главное, где совсем не должно находиться сотрудников ГАИ, так это за городом. Что им там делать? Если за городом люди едут меньше 100 км/час, так это не потому что боятся штрафа в 50 или даже в 300 рублей, а потому что не позволяют условия: много машин или плохая дорога. Кстати, плохая дорога. В хорошей стране не может быть плохих дорог.

«Ну, для начала достаточно, - подумал Федор. – До обеда с этими тремя пунктами разберемся, а после продолжим».

Пускаясь в эту авантюру, Федор Чудаков и сам не очень верил, что может так вот вдруг за несколько дней внести изменения в жизнь людей. Причем такие изменения, о которых все мечтают, все знают о них, но никто не верит, что это возможно. Потому что всю жизнь какие-то скрытые силы толкают человека делать то, что ему не надо и не дают жить так, как он хотел бы. В государственной машине как в релятивистской механике Эйнштейна обычные законы физики перестают действовать. То, что в обычной бытовой жизни кажется простым и естественным, в государственном законном смысле приобретает какие-то причудливые и даже уродливые формы. Скажем, раньше водитель, покалечивший чужую машину и признавший себя виновным, готов был возместить пострадавшему реальный ущерб, т.е. дать столько денег, сколько понадобится для восстановления пострадавшей машины в первоначальное состояние. Но тут на помощь нарушителю приходит государство, обязуясь выплатить за него ущерб от аварии. И вот очевидные вещи превращаются в какие-то бессмысленные бредни, подтвержденные квитанциями, протоколами и независимой оценочной экспертизой. И вот, согласно выводам государственной экспертизы, дверь пострадавшей машины стоит не 2 тысячи рублей, а всего лишь 200. И это не опечатка с потерей нуля. Это научный факт. Бюрократия – величайшая наука, находящаяся на службе у государства не одно столетие – готова доказать любому обнаглевшему пострадавшему, что дверь его машины стоит 200 рублей.

А ведь этот закон, как и все другие, был кем-то придуман. И эти кто-то говорят, что их выбрал народ. А теперь в благодарность за это они делами доказывают этому народу, что он не ошибся в своем выборе. А народ понимает, что его обманули, но опять идет на новые выборы с полной уверенностью, что уж на этот раз он выберет кого надо.

Во всем этом есть какая-то безысходность. А в этой безысходности – сама вечность. «Но что делать, раз родился – надо жить», - подумал Федор, собираясь на обед.

Надо сказать, что Федор несколько недооценил всю полноту своей власти. А потому был приятно удивлен отношением к каждому своему слову. Он и раньше считал, что Россия еще до своего объединения всегда была империей. Т.е. даже каждое отдельное княжество, из которых потом появилось то, что со временем заняло 1/6 часть суши на планете Земля, уже тогда было маленькой моделью империи. По самой своей идее, по сути, по духу, все общественные или государственные образования на этой части Земли, как их не назови: княжества, республики, колхозы, все имело и будет иметь суть империи. Просто эта суть заложена в характере людей, здесь проживающих, самой природой. Климат, географическое положение и вытекающий отсюда род занятий формировали менталитет русского человека. Когда лето длится всего 2-3 месяца, а что посеешь, то и пожнешь, то поневоле придется долго запрягать, но быстро ехать. Не углубляясь в подробности и не ища глубинных причин (которые, несомненно, есть), можно отметить, что для России самым естественным и органичным способом правления всегда была монархия. И это явление, мысля философски, можно смело отнести к явлениям природы. В Африке всегда жарко, рыбы дышат жабрами, скорость света больше скорости звука, а в России всегда монархия. И не важно, как его звали раньше, как он зовется теперь, и каким словом будут называть его в будущем. По сути, он князь, царь, генеральный секретарь или президент всегда был и будет монархом. Видимо, такова природа местного человека (россиянина). Здесь всегда отдельно взятой личности придавали значение целой эпохи. Вроде как он один, этот человек, выбранный судьбой, отвечает за все: и хорошее, и плохое. От него, и только от него, все зависит. Никакой демократии в России никогда не было, нет и не будет. Этот экзотический европейский продукт в последние двадцать лет стал очень популярен в нашей стране, и его, конечно, можно видеть: в газетах, на ТВ и радио, так же, как и кактусы можно часто встретить на подоконниках теплых квартир. Но в реальных климатических условиях ни кактусы, ни демократия жить здесь не могут. Кактусам здесь слишком холодно, а демократии слишком одиноко. И, поскольку своя демократия у нас не растет, ее приходится ввозить из Европы. С каждым годом этот продукт становится все дороже, а спрос на него все меньше. Держать его у себя могут только состоятельные бизнесмены, да и те только в качестве выставочного экземпляра, следя при этом, чтобы никто не смел использовать этот экземпляр в их бизнесе. Не для того они его на себе из-за границы тащили, чтобы он им потом работать мешал. Вещь красивая, дорогая, пусть стоит, офис украшает.

Отца Петра I, царя Алексея Михайловича, называли Тишайшим за то что, в отличие от своих предшественников, он не рубил боярские головы почем зря, а мог только отвесить пендаль или влепить оплеуху. В это же время где-нибудь в средневековой, но уже тогда демократичной Англии какой-нибудь лорд (по-нашему, тот же боярин) за такую оплеуху мог вызвать на дуэль своего короля, позволившего себе оскорбить его подобной выходкой. То, что у них оскорбление, у нас – милость. Такой вот менеджмент получается.

Федор, конечно, имел представление об особенностях национального управления страной. Но он не подозревал (пока не столкнулся теперь с этим лично), что эти осколки средневековья так хорошо сохранились до наших дней. «Это упрощает дело, - думал он. – Можно сэкономить силы для работы: не надо пробивать стену непонимания и отстаивать свои идеи перед оппонентами, потому что их просто нет. По крайней мере, в тех верхних слоях атмосферы, где находится президент».

И это заставило его задуматься вот о чем. Ведь при такой командно-административной системе нет и не может быть обратной связи. Т.е. он, президент, стоя на десятой ступени лестницы, видит, что происходит на девятой, но не видит уже восьмой, не говоря уже о первой. И, значит, ему, президенту, никогда не узнать, что же он сделал для людей, хорошо ли им там внизу. Федор решил наладить эту обратную связь, даже не подозревая, что каждый руководитель мелкого, среднего и самого крупного уровня начинает именно с этой клятвы на верность своему народу. «Уж я-то наведу порядок», - думает он без всякой корысти и абсолютно искренне. Но проходит время, и наличие обратной связи начинает раздражать. И так дел полно, а тут еще снизу проблемы поступают. И постепенно обратная связь с народом становится все слабее и слабее, пока, наконец, последний тихий писк одинокой бабушки со своим сломанным краном не замолкает вдалеке. Вот так-то лучше, думает руководитель мелкого, среднего или крупного уровня.

Но Федор еще только заступил на свой высокий пост и, как всякий вновь прибывший, надеялся изменить жизнь к лучшему. Подсчитав в уме, сколько лет ему понадобится для воплощения в жизнь его идеи по улучшению жизни в стране, Федор понял, что столько не живут, и тут нужно действовать нестандартно. Создавать законопроекты должна Дума, но поскольку она сейчас занята, не будем ей мешать. Нужно обратиться со своей инициативой к народу, провести соцопросы и, поскольку мои предложения продиктованы самой жизнью, а не отдельными заинтересованными лицами, - думал Федор, - народ должен меня поддержать. Тогда законы можно будет быстро ввести и даже успеть по ним пожить.

Никакого непонимания, тем более возражения против инициатив президента не было. Наоборот, его предложения были восприняты как руководство к действию. Снова сработал вечный принцип империи: Федор решил заручиться поддержкой народа. Провести, так сказать, повторную для себя инаугурацию. «Президента должны знать в лицо, - подумал он, - и это лицо должно быть добрым. Чтобы народ, глядя в эти ясные глаза, чувствовал уверенность в завтрашнем дне. Ну, не в смысле дне, а дне».

Улыбнувшись своей шутке, президент Федор Чудаков вызвал помощников и заказал свое выступление вечером на ТВ. «Кстати, - подумал он тут же, - а почему у президента до сих пор нет своего ТВ-канала, разве ему нечего сказать своему народу? Хотя, конечно, очень часто мелькать перед глазами тоже не следует, а то люди будут воспринимать серьезные вещи как очередной сериал «Говорящие головы», но создать на какое-то время конкуренцию Степашке и Хрюше, видимо, надо. Думаю, эти зверюшки на дядю Федю не обидятся, а с остальными «зверюшками» мы договоримся». И потом, если канал президентский, не обязательно же там один президент выступать должен. Там должны быть только те фильмы и передачи, которые учат людей, в первую очередь, быть добрее друг к другу. А если реклама, то социальная, и обязательно ориентирована она должна быть, в основном, на детей и подростков. Но рекламировать надо не чудо-напитки, а поведение. Причем поведение сильных мира сего. Т.е. героев нашего времени.

У кого власть, тот и задает направление в развитии и движении мира. В каком направлении эти балбесы крутят сейчас бедный земной шар? Они уже и сами, наверное, запутались. Иногда вообще кажется, что он стоит на месте. Человеческий детеныш так устроен: он всегда смотрит на сильного. По чьей команде крутят земной шар – тот и сильный. Может быть, поэтому дети любят шарики и просят купить им свой, чтобы тоже попробовать покрутить его.

Сначала ребенок думает, что весь мир – это его квартира. Папа там – бог, он самый сильный, его все слушаются. Но вот к ним в гости пришел дядя и обыграл папу в шахматы. Оказывается, есть кто-то сильнее самого папы! И хотя ребенок папу все равно любит больше, чем дядю, но пример в игре в шахматы он уже будет брать не с папы, а с этого дяди. А дальше, увлекшись чем-то, он невольно станет подражать тому, кто в этом чем-то сильнее и лучше других. У подростка появится свой герой, образец для подражания. «Нужно вычислить этих героев нашего времени, - думал Федор, - и использовать их в воспитательных целях в социальной рекламе». Он даже представил себе, как мог бы выглядеть подобный рекламный ролик. «Какой-нибудь крутой музыкант опаздывает на свой концерт. Его машина застревает в пробке. Он спускается в метро. В вагоне парни, сидящие напротив него, узнают своего кумира и, перешептываясь, уважительно посматривают в его сторону. В вагон входит женщина средних лет и встает перед пацанами. Их кумир вопросительно смотрит на них. Те переглядываются, не понимая такого внимания со стороны звезды к их скромным персонам. Тогда музыкант встает сам, уступая женщине место. «Вот спасибо, - благодарит женщина, улыбаясь. – Звезда, она и под землей звезда».

И таких роликов можно наготовить десятки, а потом крутить их на его президентском канале. Хотя президентский – какое-то не подходящее название, пусть будет государственный. Пусть люди поймут, что государство наконец-то обратило на них внимание. Или что у государства не найдется денег хоть на один ТВ-канал.

Ну, что-то я размечтался, обед уже заканчивается. Пора снова за работу. Что там у нас дальше?

Следующей ветряной мельницей, с которой решил сразиться новый президент, стала вечная напасть земли русской – дороги. Казалось, легче придумать таблетку для бессмертия, чем способ решения этой проблемы. Видимо, в каждое время способ свой. Петру было хорошо – ткнул палкой в землю, - хочу город! И пожалуйста тебе город. Сейчас такой номер не пройдет. Но уроки истории все же пригодились. Федор решил «поиграть» в древнерусского князя, собирающего дань. Если нужны деньги, их надо брать там, где их больше всего, и где они меньше всего приносят пользу. Одним словом, Федор решил покуситься на самое святое, что есть для нового русского человека: на его деньги. Причем он помнил, что у него есть семья и что зовут его не Робин Гуд, а Федор Чудаков. Но то, что никогда бы не позволил себе настоящий, двухсрочный президент, он – президент на месяц – решил организовать не задумываясь. За спрос не бьют, подумал Федор, и решил собрать на совещание олигархов земли Русской. И делая это, он понимал, что второй раз этот номер не пройдет.

Совещание было назначено на послезавтра. К этому дню президент решил представить грамотно обоснованный проект по восстановлению старых и строительству новых дорог. Конечно, в государственной казне тоже есть деньги (может, не такие большие, как у олигархов, но есть). Но брать из казны, все равно что из одного кармана в другой перекладывать. А тут вроде чужое, а по сути-то, свое же возвращаем. И потом, благотворительность, она делает купца благородней.

Ведь любой богатый деньгами понимает, что без помощи бардака в стране, он не смог бы за 10 лет так обогатиться. Значит, опять же Родина ему эту возможность подарила. А Родина – это и учительница, которая тебе в школе столько двоек понаставила, что ни в один институт не прошел, а вынужден был податься в торговлю и стать рядовым бизнесменом, а не главным инженером. Родина – это и акушерка, которая удачно приняла роды у твоей мамы, подарив стране еще одного богатея, а сама теперь живет на маленькую пенсию.

Все эти анекдоты были успешно рассказаны президентом два дня спустя тем, кого удалось собрать. А собрать удалось почти всех. Потому как никто не хотел ссориться с «императором». Да и сами олигархи, при ближайшем рассмотрении, оказались людьми с пониманием. Ведь когда имеешь денег больше, чем способен истратить, теряешь к ним интерес. И тогда идешь в политику. И даже не потому что хочешь власти, а потому что хочешь, чтобы и другим тоже было хорошо. Человек существо коллективное. Он ищет себе подобных, чтобы было с кем пообщаться. Пьяный хочет всех вокруг напоить, чтобы всем было так же хорошо, как и ему сейчас. Богатый идет во власть, чтобы наладить жизнь своего народа.

Поэтому проект президента был встречен богатыми с пониманием. Тем более что президент пообещал все взять под свой контроль и управиться в рекордно короткие сроки (до конца лета). Кроме того, проблема пробок на дорогах его города решалась путем строительства дополнительных мостов через железнодорожные пути. Это гениальное открытие мог сделать каждый, хоть раз видевший карту города. Деньги есть, стройте, господин президент.

«Но что это я все по мелочи, - думал Федор, сидя у себя в кабинете. – Пора за главное браться. А что у нас главное? Люди. Прав был товарищ Горбачев. Новое мЫшление. Вот что нам надо. Не прав он был в одном. В ударении. Любое слово, поменявшее ударение, переходит в ранг профессиональных терминов. И вот уже не кОмпас, а компАс (солидный морской прибор, а не какая-то игрушка-брелок). Не осуждЕнный, а осУжденный и т.д. Вот и привычное умное слово «мышление» превратилось в некий политический термин».

Федор решил исправить ошибку своего коллеги. Причем, не вводя это слово в массы, а просто действуя. Опять же, разве плохая была идея борьбы за качество. Хотя слово «борьба» сюда не очень подходит. Вот, например, наши машины и «их», думал Федор, с благодарностью вспоминая свой волшебный во всех отношениях Фольксваген. Люди, которые собирают наши машины, не думают о тех людях, которые их потом будут разбирать. Удобно ли будет открутить эту гайку и как подобраться к генератору? И так у нас во всем. А почему? Не важно. Но надо что-то менять. Надо сеять в людях разумное, доброе, вечное. И посевную нельзя откладывать, а то урожай пропадет.

Кстати, об урожае. Нужно поднимать промышленность и сельское хозяйство. А то в карту мира смотришь: где Россия, а где Голландия. Но в магазин за картошкой придешь, так получается, что до Голландии ближе, чем до Пскова. Вот и изучай после этого географию. Кому верить?

О том, как живут простые люди, Федор знал не по отчетам. Каждый год, выезжая с семьей в Псковскую область к теще, он наблюдал, как умирает российская деревня. Дом за домом освобождая пространство для какой-то другой неизвестной цивилизации, которая должна прийти на смену нынешней. Но люди будущего почему-то не спешили занимать освободившееся жилье. «Вымираем, как мамонты», - услышал он как-то от одного старика, сидящего у своего дома на лавочке. Ну ладно, колхозы стоят, рассуждал про себя Федор, молодежь в города подалась, там веселее. Так ведь и в городах работы нет. Заводы стоят или пыхтят на последнем издыхании. Но дворе 21 век, а промышленность работает будто после войны какой-то. Нет, пора загрузить людей работой. Хватит уже водку пьянствовать и беспорядки нарушать.

Наступил вечер. Президент Чудаков смотрел из всех телевизоров страны на свой народ. А народ, видя знакомое лицо, машинально тянулся к пультам своих телевизоров, чтобы найти что-нибудь поинтересней. Но те, кто не успел быстро переключиться на другой канал, с интересом досмотрели монолог президента до конца. А, досмотрев, побежали в магазины, чтобы успеть купить соль, сахар и спички. Опять перестройка, подумали люди, не вдаваясь в подробности реформ.

Федор, не потеряв еще интереса к обратной связи с народом и придя на следующий день в магазин, переодевшись в обычного человека и напялив на нос темные очки, с удивлением обнаружил, что в магазине появились очереди, а с прилавков исчезла соль.

«Что ж я вчера им такого наговорил?» - подумал он. Пришлось выступить еще раз. Теперь Федор начал с главного:

- Граждане, я вчера обошел несколько магазинов. Везде очереди и нигде нет соли. Верните соль на место, завтра приду, проверю.

Люди, видевшие такое короткое и странное выступление президента, стали звонить друг другу по телефону, чтобы убедиться, что им это все не показалось. А убедившись, что это был не мираж, народ, обеспокоенный таким нестандартным поведением своего президента, и вовсе пустился в панику. Федор, проводя свой вечерний обход магазинов, в ужасе не досчитался целого ряда товаров первой необходимости.

На следующий день он попросил приготовить ему стандартную речь стандартного президента. Речь успокаивающе подействовала на население, и к вечеру товарооборот вошел в свое привычное русло.

- Что же это такое? - непонимающе допытывался Федор у человека, сочинившего ему речь.

- Люди не готовы к быстрым переменам, - спокойно ответил человек.

- К быстрым?! – сорвался на крик Федор. – Сколько же еще веков надо ждать?

Человек только молча пожал плечами, спокойно глядя на взволнованного президента.

Казалось, этот гражданин с невозмутимым лицом писал речи руководителям страны уже лет двести, и все его предки занимались этим, и он когда-нибудь лет через триста передаст этот пост своим детям. Ничем нельзя было удивить это спокойное правильное лицо. И то, что он писал, было спокойным и правильным. Видимо, только такими должны быть обращения первого лица государства к своему народу.

И все же Федор решил не сдаваться и довести начатое до конца. В конце концов, думал он, можно обойтись и без объяснений. Ведь творческий процесс и не должен быть коллективным. Художник, режиссер, скульптор, инженер и даже врач принимают решения самостоятельно. Что бы было, если бы режиссер проводил опрос всей съемочной группы, включая уборщиц и осветителей, по поводу того, какой дубль лучше вставить в картину. А чем управление государством проще съемки фильма? Нет, надо сначала запустить реформы в жизнь, а там уже смотреть, что к чему. Хуже все равно не будет.

И дело пошло. Реформы нового президента медленно, но верно воплощались в жизнь. За первые две недели своего президентского срока Федор устал так, как, казалось, не уставал за всю жизнь. Если бы он знал, с чем ему придется столкнуться, он бы, наверное, отказался даже ради счастья любимой страны. Государственная машина, работавшая веками в своем привычном бюрократическом режиме, никак не хотела уступать натиску упорного реформатора. Федору казалось, что он борется с каким-то гигантским живым организмом. На удаление проворовавшегося чиновника организм отвечал появлением трех новых, еще более «голодных» и энергичных, чем прежний.

И все же, несмотря на все трудности, удалось-таки внести в жизнь изменения, казавшиеся необходимыми для нормального существования простого человека.

Для наблюдения за своими реформами Федору понадобилось создать целый агентурный аппарат, состоящий из людей самых различных профессий, поскольку он один не мог охватить все слои общества.

Подбором кадров занимался он лично, выбрав наугад несколько человек по обычной компьютерной базе данных от прошлой переписи. Люди, попавшие в спецподразделение, были довольны и прибавкой к зарплате или пенсии, и своей миссией. Хотя поначалу и были сильно удивлены и даже отказывались верить такому предложению со стороны властей, т.к. обычно органы предлагали гражданам стучать друг на друга, а тут вдруг предложили стучать на государство. Но им культурно объяснили, что слово «стучать» (доносить) сюда не подходит. Речь идет об оценке народом шагов правительства по улучшению жизни его же народа.

Все, казалось, шло хорошо (хоть и не легко). Реформы идут, обратная связь работает. Если так пойдет дальше, можно будет подумать и о «втором сроке правления» (остаться еще на месяц). Но вот не прошло и трех недель, а от граждан стали поступать тревожные сообщения. Первые откликнулись те, от кого меньше всего можно было ожидать неблагодарных отзывов, автомобилисты. По новому закону штраф за нарушение ПДД взимался, только если это нарушение привело к аварии. Путь на дачу теперь был свободен от сборщиков налогов. Превышений скорости не стало больше: в пятницу вечером все равно средняя скорость по трассе не больше 80 км/ч из-за массового выезда за город. А те, на чьем спидометре имелись цифры 300 км/ч и до нового закона находили участки на трассе, чтобы проверить подлинность этих цифр и никакой штраф из не пугал, теперь, когда штрафа за превышение скорости не стало, они все равно не могли ее превысить из-за плотного потока машин. А выезжать на встречную полосу никто и так не собирался, даже на японских машинах.

Но если дорога на дачу теперь стала легкой, то в городе новый закон внес настоящую анархию в и без того не очень упорядоченное дорожное движение. ПО новому закону сотрудник ГАИ не имел теперь права штрафовать водителей за нарушение правил дорожного движения. «Вместо того чтобы стоять где им выгодно, - решил Федор, придумывая этот закон, - я их поставлю туда, где это будет выгодно для дорожного движения, т.е. на перекрестки». И вот теперь на всех оживленных и не очень оживленных перекрестках появилось по два сотрудника ДПС (дорожно-постовой службы), и за очень хорошую зарплату (с щедрой руки президента) стали регулировать движение, если не справлялись светофоры, или просто следя за порядком проезда своего перекрестка. Иногда им приходилось становиться свидетелями ДТП. Тогда они оперативно замеряли все, что замеряется в таких случаях и отправляли неподеливших дорогу с перекрестка дожидаться своих страховых комиссаров.

Решение Федора казалось мудрым не только ему. Поначалу были довольны все. Гаишники получили стабильный заработок, пусть и не такой большой, как раньше, зато законный. Водителя почувствовали себя взрослыми людьми, которым наконец доверили самостоятельно управлять машиной. Первые две недели порядка на дорогах стало больше. Перекрестки стали лучше регулироваться, а значит, пропускная способность дорог возрастал. Но потом произошел какой-то психологический фокус, сыгравший злую шутку с гениальным, как казалось вначале, изобретением президента.

Автомобилисты, видя почти на каждом перекрестке аж по два милиционера, старались вести себя тихо и вежливо и даже по привычке снижали разрешенную скорость 60 км/ч до 50 км/ч (на всякий случай).

Но вскоре водители убедились в абсолютной безобидности своих бывших врагов. И под конец третьей недели такой новой взрослой жизни стали видеть в них простых помощников светофоров, а не грозное орудие возмездия за дорожные грехи. И тут сработал механизм, о котором Федор не думал раньше. Если человек не видит наказания, то он перестает замечать и преступление. Нет, конечно, штрафы были, и они были огромны по сравнению с прежними и зависели от рыночной стоимости машины. Т.е. владелец новой «Десятки» мог заплатить за проезд на красный свет штраф в размере до 30% от цены своей машины, т.е. 2-3 тысячи долларов. Но только если при этом он спровоцировал ДТП. А поскольку это случалось крайне редко, то каждый надеялся, что он-то уж сумеет проехать безопасно. И понеслась.

Водители почти перестали пользоваться сигналами светофоров, полагаясь на свой личный опыт и сообщения пассажиров: справа чисто, можно ехать.

И получалась интересная штука. Простой символический штраф в 100 рублей был способен остановить водителя дорогой иномарки от проезда на красный свет, а риск стать виновником аварии с вытекающим отсюда штрафом в 100 тысяч рублей не мог остановить людей от нарушения правил дорожного движения, которые они впитали уже, казалось бы, с молоком матери.

«Как же так? – думал Федор. – Люди, вы же хотели стать взрослыми, вам перестали грозить пальцем, и вы потеряли контроль над собой. Ведь это же детство. И, к сожалению, не золотое».

Кроме того, и сам президент чуть было не стал жертвой своего же нововведения. Переходя улицу на пешеходном переходе, он убедился, что зеленому человечку, радостно шагающему в окошке светофора и призывающему всех пешеходов смело идти ему навстречу, больше верить нельзя. Машины ехали на красный, как на зеленый, не опасаясь получить удар сбоку. Ведь это же не перекресток, а пешеход нам не страшен, - думали водители.

Федор еще надеялся поправить все с помощью социальной рекламы. Мол, люди, уважайте пешеходов и т.д. Но коммерческий червь испортил и этот чистый продукт. Герои, личным примером призывающие население творить добро, стали нести в массы и предметы своего обиходы, мелькая, как бы между прочим, в кадре значком своей машины, бутылкой пива с узнаваемой этикеткой или даже пачкой сигарет.

Трудно сказать, что стало последней каплей, переполнившей чашу терпения нового президента. Появление уважаемого им с детства актера с бутылкой водки на столе в рекламе для детей. Или резко подскочившее за неделю число разводов после выхода его указа о невозможности совмещения госслужбы и бизнеса, согласно которому чиновники и их близкие родственники не имели права заниматься бизнесом. Идея Федора была понятна, ведь если ты стоишь у руля и при этом имеешь свое дело, то и рулить ты будешь так, чтобы это твое дело не только не пострадало, но и укрепилось. Не это ли называется коррупцией? Но ведь всегда так было. Если даже при Петре I воровали, не боясь смерти и пыток. То в нынешние туманные времена самое страшное, что можно ждать увлекшегося личной выгодой в ущерб государственной, провести несколько лет в уютной камере с телевизором. Да и то, если поссорится с коллегами. И вдруг какой-то президент решил, что он умнее Петра I. Думает, если сам не при делах, то и другим не надо.

И так было со всеми благими начинаниями президента Федора Михайловича Чудакова. Каждая новая реформа принималась страной как необходимая и давно назревшая мера. Но, столкнувшись с реальной жизнью, она никак не могла прижиться. Государство как единый организм отторгал чужеродное ему тело.

Президентская программа строительства дорог также пострадала. Кроме разворовывания средств, наблюдатели докладывали о плохом качестве работ. Этого Федор никак не мог понять, ведь он лично инструктировал начальников строительства и делал основной акцент не на сроках, а именно на качестве. Но личная агентура президента систематически докладывала, что то тут, то там дорожники «сбивались с курса» и за дополнительное вознаграждение асфальтировали незапланированные территории. Особенно взбесило Федора то, что официальные госкомиссии уверяли его, что работы ведутся на должном уровне и с опережением графика.

«Все как в старые добрые времена, - думал Федор. – И как с этим бороться? Кого наказывать? А главное, есть ли смысл? Может быть, зря я все это затеял? Может, это никому не надо? Да, в порядке и уюте жить удобней. Но кто сказал, что удобней, значит лучше? А может, это такое специальное место на Земле, где природа выращивает особую породу людей, для которых чем хуже, тем лучше. И если навести порядок в этом «роддоме», то количество космонавтов, ученых и художников на душу населения планеты резко сократится. А это приведет к нарушению природного баланса Земли, чего она, как разумное космическое тело, допустить не может. Это значит я, пытаясь своими реформами круто повернуть жизнь россиянина к лучшему, этим самым борюсь со своей планетой?»

Поначалу такое умозаключение показалось Федору смешным. Но, поразмыслив, он понял, что может быть не такая уж это игра ума. В самом деле, зачем живя в комфортной обстановке, что-то изобретать. Деньги есть – пошел и купил. И как можно, испытывая только положительные эмоции, стать великим музыкантом или поэтом. А чем объяснить любовь к Родине тех, кого эта Родина считает врагами? Как, видя это, ответить на детский вопрос: что такое хорошо и что такое плохо? Тут поневоле философом станешь.

И всю эту кузницу человеческих душ я пытался переделать под развлекательный центр с баром, казино и парковкой на 150 миллионов машин. «Но, с другой стороны, что же получается, мой народ, - незаметно для себя войдя в образ царя, думал Федор, - так и будет всегда страдать? Ведь должен же быть какой-то выход? Ведь жили же раньше. Ну, например…»

И тут Федор понял: не жили. Никогда раньше не жили. Не было в истории России таких времен, когда бы простой народ жил хорошо. Даже пословицу по такому случаю придумали: никогда хорошо не жили, нечего и начинать. Так что же я тогда тут делаю? На волю! К жене, к сыну, на Чудское озеро, немцев бить, как сказал Вовка после того, как посмотрел фильм «Александр Невский».

Вопрос, на кого оставить страну, обошел будущего экс-президента стороной. Не потому, что он, осененный только что сделанным для себя открытием, обиделся на весь мир и разочаровался в людях. Нет. Ему было жалко свою страну, но он понял, что другой ей не стать, как елке никогда не стать пальмой. Хотя, возможно, и в Ленинградской области города Санкт-Петербурга когда-нибудь вырастят пальмовые леса, а в Неве будут водиться крокодилы. Но произойдет это вследствие естественного потепления климата, а не по воле какого-нибудь очень доброго и умного царя.

Итак, решено. «Управдома из меня не получилось, придется переквалифицироваться в миллионеры», - подумал Федор, перефразируя классику. Отойти от дел было решено Федором так же быстро, как когда-то, месяц назад, было решено стать президентом. Конечно, если бы он влезал на эту гору как все (долгие годы), то может быть, и слезать обратно ему бы не захотелось (во всяком случае, так быстро). А так: ease come, ease go.

«Как там мой Пассатик?» - думал Федор, спускаясь под землю к простым людям. Он так спешил, что даже забыл о конспирации. В метро каждый пассажир превращался в хищника, держащегося за поручни и смотрящего по сторонам, не шевельнется ли кто из сидящих, чтобы как только он встанет, коршуном накинуться на освободившееся место, пока другие не успели слететься со своих жердочек-поручней. Причем расстояние за свободное место не всегда было главным козырем в этой игре по станциям. Здесь важны были сноровка, решительность и быстрота. Поэтому победу чаще одерживали мужчины. В спорте побеждает сильнейший.

«И реклама не помогла, - наблюдая за этими «веселыми стартами», думал Федор. – Зато, если я стою, меня никто не замечает, я не представляю интереса, т.к. не имею под собой то, зачем они охотятся – одной шестой части мягкого дерматинового дивана. Я никому не могу уступить место, поэтому никого не интересую. А может, люди просто не верят в то, что президента можно встретить под землей в час пик без охраны и без мигалки?»

По дороге от метро до троллейбусной остановки две симпатичные девушки спросили у Федора, который час. Он ответил, улыбаясь, глядя на висящие на их шеях мобильники. Девушки засмеялись, видя, что их раскусили, а Федор пошел дальше, чувствуя их любопытные взгляды на своей спине. «Вот она, слава, - думал он, - теперь будут всем рассказывать, что видели двойника президента и голос такой же. Нет, скорей в гараж. Чужое дело, чужая слава, это не для меня».

В троллейбусе он сел у окна и стал в него смотреть, надеясь, что его профиль не так узнаваем в народе. Но старушка, сидящая рядом с ним, сразу уловила внешнюю схожесть его с президентом. Пару остановок она держалась, а потом природа взяла свое.

- Молодой человек, - тихонько постучала она по плечу. Федор неохотно повернул голову. – А вы прям так на него похожи. Сами, небось, знаете, на кого.

- На Воланд-де-Морта что-ли? – вспомнил Федор фамилию волшебника из Вовкиной книжки, которую все боялись произносить вслух.

- Да нет. Какого там Морда. На президента нашего, Федора Михайловича Чудакова. Я все Ваши.., то есть его выступления по телевизору смотрела. У нас во дворе бабки теперь только о нем и говорят. Такой молодец (дай Бог ему здоровья), так толково обо всем рассказывает, будто сам из народа.

- А чего же ваш молодец из народа о народе совсем забыл, - вступила в беседу другая бабка, сидящая сзади. – В поликлинике врачи совсем озверели, такие дорогущие таблетки выписывают, что на еду уже никаких денег не остается. Что ж мне их вместо хлеба есть?

- Сговор это у них такой с аптеками, - подключилась третья старушка, стоящая у дверей, видимо, собираясь скоро выходить. – У меня племянница в аптеке работает, так он все и рассказала. Сами к врачам ходят, чтобы те их дорогие таблетки больным выписывали, да еще адрес их аптеки в рецепте указывали.

- А уж как лечат! – вступил в разговор мужчина лет пятидесяти. – Мне недавно аппендицит вырезали, так хирург прям в открытую заявил, хочешь, мол, чтоб все успешно прошло, плати деньги, а то всякое может быть. Представляете? Так прямо и сказал.

- Да, совсем люди озверели, - подытожила бабка, сидящая сзади.

- А президент-то тут причем? – вступилась за Федора первая старушка.

- Как это причем? – возмутилась бабка сзади. – Ты царь, тебе и карты в руки, руководи людями, а не можешь, так слазь, дай другому попробовать.

- Вот так у нас все и пробуют, - подхватил мужчина с вырезанным аппендицитом, - а порядка все нет и нет. Молодежь работать не хочет. Так хоть бы учились, а то и учеба сейчас вся за деньги стала. Лень учить – плати за экзамен. И преподаватель доволен и в голове ничего лишнего. А на чем они выросли? По «ящику» одни сериалы да стрелялки. Ну ладно, комсомол – это плохо. Так дайте им что-то взамен. Куда им идти, к фашистам или к наркоманам? Раньше во дворах в футбол играли, а сейчас по домам сидят, компьютеры мучают. А с ГАИ что он придумал? Это ж надо, зарплату им добавил, чтобы они от левых денег отказались. Какой же нормальный гаишник от денег откажется? Им теперь штрафы брать нельзя, так они вот что придумали. У них теперь круглосуточно план «Перехват». Останавливают машину и давай ее проверять. Ага, говорят, она же в угоне, поехали разбираться. А водитель знает, что это его машина, но пока там разберутся, день пройдет. Приходится откупаться.

«Да, - подумал Федор, - быстро они нашли противоядие».

- Ну, а Вы что думаете? – обратилась старушка, защищавшая своего президента, к Федору.

Он невольно повернулся к ней лицом, и тут все увидели поразительное сходство этого пассажира с президентом их страны. Умом все, конечно, понимали, что это не президент, но глаза их говорили обратное: если это не президент, то, как минимум, его брат-близнец. Все сразу поняли, что наговорили лишнего. Бабка, у которой племянница работает в аптеке, выскочила на первой же остановке. А пятидесятилетний мужчина решил смягчить свои суждения о человеке, по чьему образу и подобию природа сотворила этого, сидящего перед ним, пассажира троллейбуса. Федор понимал, что является для этих людей не более, чем точной копией президента, выполненной в натуральную величину. И все же он заметил на их лицах смущение. Одна только старушка, сидящая рядом, торжествующе смотрела на своих оппонентов, как бы говоря: ну что, я же сказала, что он самый лучший!

- Вообще-то идеи у него хорошие, - глядя на Федора, начал свою оправдательную речь мужчина. – У меня племянник раньше ну такой хам был, а тут смотрю: место в метро женщине уступил. Правда, она ему перед этим на ногу наступила, чтобы разбудить. Но все равно: уступил же. Может, реклама подействовала? Как Вы думаете? – обратился он к Федору.

Видимо, лицо президента, даже если оно принадлежало другому человеку, вызывало уважение, как портрет государя императора, как знамя или герб некогда Великой Империи, которая жила в людских душах всегда.

- Я думаю, - ответил Федор, - мне пора уходить.

«Надо же, даже голос у него такой же», - подумали все, уступая ему дорогу к выходу.

Стоя у дверей, Федор услышал, как люди принялись по инерции хвалить президента.

- Сейчас, говорят, на отдых отправился, - услышал он чей-то новый женский голос. И не куда-нибудь там на юг, а под Псков.

- Наш человек, - гордо подхватила старушка.

- Да-а, - продолжал женский голос. – И машина у него не дорогая… как-то называется, не помню… на зоосад похоже.

- «Пассат» что ли? – предположил мужчина.

- Точно, Пассат. В газете писали.

- Да для него и под Псковом как на юге условия будут. Небось, не в деревню едет, - вступила в разговор кондуктор.

Федор вышел из троллейбуса.

«А это уже обратная сторона славы, - думал он, улыбаясь сам себе. – Это тебе не девушкам время говорить, господин президент, т.е. без пяти минут бывший господин президент».

План был простой: сесть в свою волшебную машину и вернуть на трон его законного владельца, т.е. того, кто был раньше.

«Вот он, гараж. А вот он, «Пассат». Здравствуй, друг! Как давно я тебя не видел! А ты ничуть не постарел. Все такой же красавец», - Федор лукавил. По сравнению со служебной президентской машиной, его старый «красавец» не шел ни в какие сравнения. Но Федор даже в мыслях не хотел обижать своего механического друга из прошлой, обычной жизни. Чудаков сел в машину. «Ну, страна, прости, коли что не так. Как говорится, он правил не долго, но честно».

Все произошло, как и раньше: люди не заметили подмены президента. Федора больше не узнавали в транспорте, а красивые девушки теперь задавали свой вечный вопрос «который час?» другим.

Перед приездом жены Федор «сделал» ремонт в квартире. Вовочку оставили у бабушки в деревне до школы. И у супругов Чудаковых образовался ежегодный медовый месяц август, который в этом году решено было провести не на даче.

Не на даче, по словам Федора, было все так же, как на даче, только вместо озера – океан, а вместо овощей – фрукты. На что ему было замечено, что он просто не умеет отдыхать. Маша была права: в то время, как тело экс-президента грелось под теплым экзотическим солнцем, его бедная душа оставалась на родине. Вспоминая свои просчеты и ошибки, он утешал себя только одним, что все равно, хоть человек и считает себя хозяином планеты, на самом-то деле планета находится в более надежных руках. И тот, в чьих руках она находится, лучше знает, с какой скоростью двигать цивилизацию в той или иной точке земного шара.

Деньги, неожиданно свалившиеся на Чудаковых, не изменили их характер, не увеличили потребности, не добавили радости в жизни и не сделали их свободнее, как, казалось, должно было произойти. Даже наоборот, появилась какая-то тревога, ожидание конца всего этого, внезапно свалившегося на них материального блага. Но постепенно они привыкли к своему новому статусу миллионеров и стали просто брать от жизни то, чего им не хватало в прежней жизни. Через две недели выяснилось, что не хватало им не так уж и много. Во всяком случае, по сравнению с другими миллионерами Чудаковы проявили полное отсутствие фантазии и ограничились лишь прожиточным минимумом в огромной потребительской корзине современного буржуя. Где яхты, футбольные клубы, замки или загородный особняк, на худой конец? Всего лишь две квартиры в центре Москвы и две в центре Петербурга под аренду, да еще одна скромная дача в северном направлении от Санкт-Петербурга. Сами же они так и не захотели переезжать из своей небольшой трехкомнатной квартиры. Федор и Мария так и не смогли привыкнуть к новому образу жизни, он был для них чужой.

Правда, Мария однажды сделала широкий жест. В тайне от мужа она приобрела на его имя один дорогой остров в Атлантике. Идея купить кусок земли, торчащий из океана, у нее родилась после просмотра какого-то телерепортажа. Но сам этот остров она не только не видела (даже по телевизору), но и все время забывала посмотреть в атласе, где хоть примерно находится их собственный остров.

Приближался сентябрь, и нужно было найти рациональное объяснение тех летних чудес, которые наблюдал Вовочка. Не к чему, чтобы в школе все считали, что у ребенка слишком буйная фантазия. Странный народ эти взрослые: сначала долго приучают ребенка верить в чудеса, а когда он наконец-то поверил, не знают, как отучить. Сложность ситуации заключалась в том, что на этот раз сами родители оказались в роли детей. И им самим нужен был кто-то более взрослый, чтобы объяснить им, что с ними произошло.

Так и не придумав ничего подходящего, родители Чудаковы решили, что, может, само все рассосется. Ну а пока жизнь продолжается. И какая жизнь!

За время заботы о людях на посту руководителя государства Федор совсем одичал. И первую неделю Марии пришлось проявить немало терпения, чтобы с пониманием относиться к его отрешенному взгляду. Он смотрел на разноцветных океанских рыб сквозь прозрачную воду и видел проблемы разведения карпов в Ленобласти. Красивый закат солнца ему напоминал о необходимости замены обычных светофоров на светодиодные. А черные ночи – о плохой освещенности на дорогах и во дворах.

Поэтому, когда несколько лет спустя Машу кто-то из ее подруг спросил, были ли они ………., она ответила: «Частично».

Но постепенно душа Федора успокоилась. Мысли о государстве все реже посещали его отдохнувшую голову. И, наконец, он «вернулся в семью». Государство безвозвратно потеряло талантливого руководителя, зато Мария вернула своего мужа, справедливо считая, что он ей нужней.

Но, освободившись от прошлых идей и отдохнув, неспокойная душа Федора, привыкшая за месяц работать в интенсивном режиме, требовала новых дел. Раз нельзя активно помогать народу, который сам не готов к этому, то хоть себе-то можно помочь?

Постепенно стала вырисовываться перспектива дальнейшей жизни. Теперь, когда денег от аренды квартир хватит, чтобы не работать до конца жизни или до очередной революции, надо было подумать, чем заниматься. Марию ее творческая профессия дизайнера устраивала. И она решила и дальше ходить на свою работу, делая вид, что оплата ее труда по-прежнему занимает не последнее место в ее жизни. А вот Федору, поменявшему за десять лет несколько профессий, ни к одной из них возвращаться не хотелось. И не потому, что профессия обойщика мягкой мебели или агента недвижимости не выдерживали конкуренции с должностью президента государства. Просто душа не лежала ни к одному из дел, которыми можно было бы заняться, имея столько денег и времени, как теперь. Пришлось осваивать новую, незнакомую ему до сих пор, профессию бездельника.

Федор оказался способным учеником, и уже через пару дней он овладел всеми навыками профессионального лентяя. Маша, приходя вечером с работы уставшая, но счастливая, стойко делила с мужем все трудности его нового «ремесла», перемывая за ним горы посуды, вынося помойное ведро и даже поливая цветы. На третий день Маша не выдержала: «Какой пример ты подаешь сыну? Скоро Вовочка приедет, а ты тут сидишь весь день без дела». Провинившегося миллионера было решено отправить на работу.

После того, как за час обсуждений супруги так и не пришли к единому мнению в выборе нового места работы для бывшего руководителя государства, Маша хотела решить этот надоевший вопрос совсем варварским способом: ткнуть пальцем в газету объявлений. Но тут Федору на глаза попалось объявление экзотического содержания: ООО «Ту ман» приглашает на работу ученика стеклодува.

Отработав день, Федор понял, что не в стекле счастье. Но, не желая расстраивать жену, он продержался на новом месте еще два дня, после чего снова стал безработным. А чтобы Маша не так расстраивалась, он приготовил ей сюрприз: подарил сделанную им стеклянную собачку, в которой Маша поначалу увидела моржа. Но после долгих обсуждений, оба сошлись на кролике, хотя Федор продолжал настаивать на первоначальной версии. Он даже хотел «усыпить» бедное животное, «чтоб не мучалось», но сердобольная Маша пожалела стеклянное существо и сказала, что сохранит его на память. Все-таки не так часто люди сейчас своими руками подарки друг другу делают, все за деньги покупают, причем за легкие деньги. А значит, и подарки эти не дорогого стоят. А тут три дня муж ради меня мучался и вот принес не собачку, не лягушку, а неведомую зверюшку. Зато от души.

Волшебная машина Чудаковых, открывая перед ними безграничные возможности, все же имела одно странное ограничение, которое Федор ошибочно (как потом выяснилось) принял за ревность своей машины к другим, более молодым и красивым. «Пассат» Федора мог выполнить любое его желание, кроме одного. Машина никак не хотела согласиться на то, чтобы в семье появился еще один автомобиль. Федор и Маша, каждый по очереди и оба вместе, несколько раз пытались уговорить свою четырехколесную волшебную палочку подарить им хотя бы старенькие «Жигули». Но Фольксваген оставался глух к этой просьбе своих хозяев. Конечно, можно было обмануть беднягу и приобрести вторую машину просто за деньги. Но после всего того, что она для них сделала, не выполнить всего одно, но, видимо, очень важное ля нее желание, казалось Чудаковым не порядочно по отношению к ней.

Дошло до смешного: супруги-миллионеры не имели собственной машины. Т.е. имели, конечно, но использовать волшебную машину в ее прежнем обычном качестве теперь было просто не разумно. Ведь ее могли угнать, разбить или даже просто поцарапать. И кто знает, не потеряла ли она из-за этого свои волшебные свойства. Поэтому беднягу заперли в темном гараже и навещали только когда нужно было что-нибудь наколдовать. Во время одного такого свидания Федор сделал интересное открытие. Он вспомнил, что антенну, которую он нашел у магазина и приспособил к своему «Пассату», он так и не закрепил тогда, замотавшись с этими чудесами. «Минутное дело», - подумал Федор, вытаскивая антенну из машины, чтобы посмотреть, как она крепится.

Августовское солнце еще припекало, и Федору захотелось пить. Не идти же в магазин две остановки. Он сел в машину и протянул руку, чтобы получить холодную минералку… Но в руке ничего не было. Еще раз…Опять ничего. И тут до него дошло: антенна. Он вставил телескопическую трубку на место и получил свою минералку.

Поначалу Федор обрадовался, думая, что все дело только в антенне: «Это значит, что у нас снова есть машина, - думал он. – И волшебная палочка теперь, как у всех нормальных людей, умещается в карман и весит несколько грамм, а не полторы тонны». Но радость его была не долгой. Как только он снова разлучил антенну с машиной, чудеса опять прекратились. «Ладно, - согласился Федор, - оставим все, как было. От добра добра не ищут. Походим пешком, говорят, для сердца полезно».

Не смотря на всю безоблачность, не считая легких творческих мучений Федора, в нынешней жизни супругов Чудаковых все же одна проблема оставалась не решенной даже их волшебством. Маша время от времени теребила мужа, чтоб тот искал выход из сложившейся ситуации.

У их соседей неожиданно заболел ребенок. Чудаковы не дружили с ними, так: здрасьте – до свидания, соседи эти были не очень приветливые, когда делали ремонт в своей квартире, оставляли мусор прямо у лифта. Федор с Машей, да и другие соседи по этажу не раз делали им замечания, на которые они что-то обиженно бурчали, унося хлам к себе домой, но на следующий день у лифта появлялись новые отходы жизнедеятельности этой неприятной квартиры.

Но вот их пятилетний мальчик тяжело заболел. Соседей точно подменили. Заняв у Федора денег на операцию, они клялись отдать, даже если придется продать квартиру. Но с каждым днем состояние ребенка все ухудшалось. Ни деньги, ни волшебство не помогали. Маша не могла удержаться от слез, когда встречалась с мамой больного малыша и, видя ее вечно заплаканные глаза, приходя домой, сама начинала плакать и просить Федора, чтобы он спас соседского мальчишку.

Федор пытался успокоить Машу.

- А ты знаешь, что в Индии не подают нищим. И не потому, что там все такие злые, а просто у них считается, что нищие отрабатывают в этой жизни свою карму. А дав им денег, ты помешаешь им избавиться от грехов, которые они накопили в прошлой жизни.

- А ты откуда знаешь? Ты что, был в Индии? Легко так рассуждать, когда более не твой ребенок. А случись такое с нашим, не дай Бог. И потом, что же это получается, теперь и лечиться нельзя, если все на карму списывать? У тебя, когда бок прихватило, так ты к врачу пошел, а про Индию почему-то не вспомнил…

- Ладно-ладно, - сдался Федор, видя, что явно проигрывает в споре, - забудем про Индию. Кстати, мы там еще не были.

- Ну я серьезно, Федя. Разве тебе не жалко этих людей?

- А что мы можем сделать? Ты же знаешь, мы все испробовали: и лучших врачей к ним подсылали, и напрямую пытались «колдовать». Видно, судьба у них такая.

- Да, ты прав, - грустно сказала Маша. – Но от этого не легче.

В таком унылом настроении Маша и уснула тем вечером. А Федор посмотрел на спящую жену, вздохнул и пошел спать в другую комнату. Только сегодня он понял, что Маша права: он не придал особого значения соседскому горю. Поэтому еще ни разу он всерьез не задумывался, как помочь их ребенку. И, разумеется, окажись на его месте их Вовка, он бы ночь не спал, ища способ, как его вылечить, а тут – чужое горе. Но ведь все так живут. Разве можно одинаково воспринимать свое и чужое горе. Ведь так с ума сойдешь, все в себе носить. «И все же Маша права, - думал Федор, - ее правота нелогична, но от этого может быть еще ценнее».

Он почувствовал, что философские мысли стали отвлекать его от решения задачи, которую он поставил себе на этот вечер, специально уйдя спать в пустую комнату. Больше часа он пытался придумать, как вылечить соседского мальчишку. Но так ничего и не придумав, включил телевизор, чтобы отдохнуть от этих тяжелых мыслей. Шел уже второй час ночи. В перерывах между рекламой пива и водки можно было многое узнать о жизни инопланетян и попытаться найти ответ на вечный вопрос, волнующий человечество: чем эротика отличается от порнографии.

Переключая каналы, Федор с удивлением обнаружил на одном какой-то детский фильм. Видимо, владельцы канала посчитали, что тратить под него дорогое вечернее время слишком расточительно. Пройдясь несколько раз по кругу по всем программам, Федор остановился на новостях, которые ему показались какими-то странными. Незнакомые ведущие были одеты слишком вызывающе даже для ночных новостей.

Мужик с небритой мордой из одежды имел только ярко-голубой галстук, кончик которого он иногда держал в зубах, ехидно улыбаясь и подмигивая кому-то по ту сторону экрана, пока его коллега читала свою часть новостей. Дочитав, она с силой выдергивала у мужика изо рта галстук, давая понять, что пришла его очередь читать текст. На девушке было легкое, полупрозрачное платье, говорящее телезрителям, что имея такое тело, можно сэкономить на нижнем белье. У девушки было очень красивое, спокойное лицо, которое, наверняка, не давало покоя многим телезрителям, включившим однажды случайно этот чертов канал. Бедные телезрители как мотыльки слетались ночью на свет своих телеэкранов, чтобы еще раз посмотреть на это лицо. Им казалось, что эта девушка наверняка знает, что ей нужно, но, главное, она знает, что нужно им.

Тем временем, ее небритый соведущий, дочитав свою порцию новостей, встал из-за стола и неприлично потянулся, поднимая руки вверх. При этом он громко зевнул, широко раскрыв рот, из которого сверкнул золотой зуб. Федор увидел, что кроме галстука, на мужике были, как минимум, еще и брюки. И все же такой дурацкой передачи он еще не видел. Странно, что в самих новостях не было ничего необычного: где-то разбился самолет, где-то затопило город, кого-то посадили в тюрьму. В общем, обычный день планеты.

Федор уже протянул руку к пульту, чтобы переключить эту муть на другую, как странная фраза, сказанная небритым ведущим, заставила его остановиться.

- А эта информация, - сказал ведущий, - подготовлена нами специально для Федора Михайловича Чувакова. Произнося фамилию, он как бы запнулся на букве «в», словно давая понять, что на этом месте должна стоять другая буква.

«Что за ерунда», - подумал Федор. Но дикторы не давали ему опомниться, удивляя все более странными речами. Теперь заговорила девушка.

- Уважаемый Федор Михайлович, если Вы хотите получить ответ на Ваш вопрос, оставайтесь с нами.

Федор даже не понял, чему он удивился больше, тому, что с ним разговаривает телевизор или улыбке этой девушки. Ему казалось, что она никогда не улыбается, ей это не идет. Но вот она улыбнулась, и он понял, что ей идет даже то, что не идет. Настоящая красавица.

- Спасибо, Федор Михайлович на добром слове, - сказала девушка, будто читая его мысли, и снова приветливо улыбнулась. – Не вставайте с кресла, сейчас с Вами свяжется наш корреспондент.

И не успел Федор удивиться, как вдруг что-то коснулось его правой ноги. Он посмотрел вниз. Из-под кресла, на котором он сидел, торчал какой-то волосатый шнур. Один конец этого шнура завязался узлом вокруг его ноги, а второй конец уходил под кресло.

«Что за черт?» – подумал Федор.

Вдруг под креслом послышалось шуршание и из-под него вылезло волосатое существо, похожее на черта, каким его рисуют на карикатурах. Существо было размером с небольшую собаку чуть больше спаниеля.

Федор не на шутку испугался. Сначала телевизор. Потом это… В своей квартире обнаружить такое… Да еще ночью.

- Тише, Федор Михайлович, жену разбудите, - видя его испуг, сказало существо, неожиданно низким для таких размеров, спокойным голосом. – Со спаниелем меня еще никто не сравнивал. Спасибо на добром слове. А то все больше со свиньей сходство ищут. А какая же я свинья? Ну да ладно. Черт с ними.

Но, услышав, что этот зверек еще и разговаривает, Федор испугался еще больше.

- Да что Вы, Федор Михайлович, какой же я Вам зверек? Сами звали, а теперь уж не признаете. Будто в первый раз видите. Ну, посмотрите на меня хорошенько, - существо встало на задние лапки. – Ну, признали теперь?

- Черт, - вслух подумал Федор.

- Ну, вот хоть с этим определились. Все полегче будет, а то ходим вокруг да около…

«Вот она, расплата за чудеса, - подумал Федор. – Ведь знал же, что за все платить придется. Вот и дождался: черти мерещатся».

- Ну зачем Вы так, Федор Михайлович, себя браните. Вовсе не к чему это. Так Вы с испугу еще и креститься начнете. А мы это не любим. Прогоните меня, а вопрос Ваш без ответа останется.

- Какой вопрос? – растерянно спросил Федор, все еще не веря, что он теперь в комнате не один.

- Уже и не помните? А про мальчишку соседского, о ком супруга Ваша, Мария Петровна, так печется. Женское сердце, понятное дело. Да я бы сам к Вам ни ногой, да эти настояли, - черт кивнул на телевизор, где все еще читали свои новости странные дикторы. Услышав, что речь зашла о них, дурацкая парочка закивала головами, небритый мужик кокетливо прикусил свой галстук, а девушка томно вздохнула. – Иди, говорят, выручай человека, а то совсем запутался, пропадает, - продолжал черт и добавил шепотом, - вот уж кто настоящие звери, так это они. Вы их еще не знаете, Федор Михайлович. Но, может, оно и лучше, что ВЫ не с нами, а с Ним. Столько душ эта красотка загубила, Вы бы знали, а ведь всего-то… Ну да не за этим я здесь.

Черт откашлялся в свой маленький волосатый кулачок и продолжал уже громче.

- Так вот, перейдем к главному. Мальчишку этого, - он кивнул головой на стенку, за которой жили соседи, - Вам спасать не надо. Ни к чему это, Федор Михайлович, поверьте моему педагогическому опыту. Никудышный он человечек, ничего путного из такого все равно не вырастет. Зачем такому здоровье? От его здоровья другим одни болезни. Родители его любят, души в нем не чают. Мол, единственный сыночек. А Вы спросит: почему единственный? Так ведь не ответят. Потому что сами не знают. А надо было знать. Надо было запасных наготовить. Запас карман не тянет. Один заболел, умер, а еще два-три осталось. И уже не так скучно. Сами виноваты, а Вы, Федор Михайлович, теперь отдувайтесь за них. А Вы плюньте на них. Чего это Вы своим добром за их глупость платить должны? А мальчишка этот все равно не жилец. Все вы смертны, не он первый, не он последний, зато Вы как человек пожить сможете. И семья Ваша, супруга, сын. Вы о нем лучше подумайте. В какой семье ему лучше расти: в богатой или в средней? – сказав это, черт ехидно улыбнулся на последнем слове.

Тут у Федора возникло сильное желание перекреститься, чтобы все это поскорей закончилось, и этот черт со своими загадками исчез бы так же внезапно, как и появился. Черт почувствовал это и быстро затараторил:

- Все, все, Федор Михайлович, перехожу к главному, потому как вижу, Вы устали. От меня все быстро устают. Говорят, я у них энергию забираю. Было бы что забирать. От вашего брата грешника энергией питаться – с голоду помрешь.

Ну так вот, завтра вы собираетесь с супругой за сынишкой ехать на своей машине. Решились все-таки, а зря. Но это Ваше дело. Так вы свою машину опять возле универсама оставите, ну там, где вы нашу антенну нашли, помните? Будет это в 7.15 утра. Выйдете вы из магазина, а машина – всмятку. Пацаны пьяные грузовик угонят, и захочется им покататься. Ну, дело молодое, понятно, кто ж по трезвому грузовик будет угонять. Ну, понятное дело, ГАИ они дожидаться не будут, бросят грузовик и по домам, отсыпаться пойдут, организм растет – водки требует. Так что Вы уж свою машинку поберегите, зарулите на стоянку. Ребятишки мимо проедут. И аккурат через два светофора встретят они свое дерево. Оно их уже двадцать пять лет ждет. Никуда не уходит. Да, как вкопанное стоит. И вот ведь какая история: посадил это дерево дед того оболтуса, который за рулем будет сидеть. А знаете, почему посадил? Вы сейчас будете смеяться. Потому что у него внук родился. Тот самый, который завтра об это дерево себе лоб расшибет. Представляете, подарочек на 25 лет дедушка внуку сделал!

- Он хоть живой останется? – спросил Федор, заинтересованный этой роковой связью поколений.

- Да жив, кажется. Экий Вы странный народ, люди. Я лично разницы в этом не вижу. Вот вы живыми считаете тех, кто двигается. А для нас иной живой из вас мертвей покойника. Потому как проку с него никакого. Ну, так это мы так с Вами далеко сейчас уйдем с разговорами нашими. А меня же там ждут, - снова кивнул он волосатой башкой на телевизор. – Самое главное я Вам сказал. Надеюсь, Вы поняли, что надо сделать: убрать машину с дороги. Ну, я пошел.

- Стой, шельма! – остановил его мужик из телевизора. – Ты куда это собрался?

- Нехорошо, волосатик, - сказала девушка, - если все ему не расскажешь, командировку не зачтем.

Затем она грустно посмотрела на Федора.

- Вы уж простите его, Федор Михайлович, да я и сама Вам это бы не сказала, но Ваш выбор должен быть добровольным, а если всего не знаешь, то из чего же выбирать?

- Что выбирать-то? – немного раздраженно спросил Федор, ему надоели эти загадки, и он хотел поскорей остаться один.

- Ну, давай, волосатик, - обратилась девушка к черту, - расскажи все.

- Да, я Вам тут кое-что забыл сказать, Федор Михайлович, - снова начал тот. – Я вам рассказал, что будет, если Вы машину свою спасете. А теперь я должен рассказать, что будет, если спасать ее не станете. Так, простая формальность, Вы все равно это делать не будете, ведь Вы же умный человек, ну зачем Вам от всего отказываться?

Тут терпение девушки из телевизора лопнуло:

- Считаю до двух: или ты говоришь, или я расскажу сама, но тогда…

- Все, говорю, говорю, - испугался бес. – В общем, если Вы не уберете свою машину с дороги, ее раздавит грузовик, и все закончится. Никаких чудес, все как раньше: старая дача, старая работа. А бильярд?! Федор Михайлович, какой у Вас бильярд! Ведь Вы же на нем еще ни одного шара не закатили! А остров?! Когда Вы еще сможете так пожить? Никогда. А надоест Вам богатая жизнь, живите скромненько, уезжайте в деревню. Опять же выбор всегда есть. И главное, уверенность в завтрашнем дне. Ведь кто знает, что завтра будет. А вам с семьей Вашей и с друзьями Вашими и знать ничего этого не надо. Какая Вам теперь разница, что где будет, у Вас-то все равно будет все, что пожелаете. Вся планета теперь для Вас вертится, любая страна мира встретит Вас как своего. Только глобус пальчиком крутаните, глаза закройте и ткните. Куда бы ни попали, все Ваше. А хоть бы и в океан ткнули. Петр I город на болоте выстроил, а Вы целый материк в океане возвести можете.

- Э, куда тебя понесло, - засмеялся мужик в галстуке, - давай уже закругляйся, да пошли.

- Так я вроде все уже, - удивился черт.

- Все, да не все, ты будешь говорить, наконец, или из тебя по слову вытягивать надо?

- Да ладно, ну было б о чем говорить, поправится этот соседский пацан. Но разве в этом дело? Разве стоит какая-то жалкая душонка целого состояния и благополучия семьи и друзей семьи? А еще остров, бильярд. Да что Вы, Федор Михайлович, я Вам еще в самом начале сказал, не стоит этот мальчишка таких жертв. Тут и думать нечего, все равно двух решений быть не может. Сами же нам потом спасибо скажете, что предупредили, где соломку, так сказать, подстелить.

- Так значит, это и есть тот единственный способ спасти мальчика? – спросил Федор.

- Единственный, - подтвердил бес. – Так ведь он заболел по собственной воле. Видите ли, на родителей обиделся, сопля такая, игрушку ему не купили. Вот я, мол, заболею и умру, вот тогда вы пожалеете. И все бы ничего, обычный детский каприз. Много их таких обещают умереть, а слово свое не держат. А этот начинающий покойник подобрал нашу антенну и давай свои обиды вспоминать. Ну и пожелал себе всего «хорошего».

- Но ведь антенна не работала без машины, - вспомнил свой эксперимент Федор.

- Это у Вас не работала, а у него заработала. Чудеса – одно слово. А потом он наигрался этой палочкой и выкинул ее под дерево. Тут Вы ее и подобрали.

- Это ж сколько народа от вашей забавы пострадало?

- Ну, это не наша забава, а скорее, ваша. Желания-то ваши. А пострадало много. Это да. Но из тех, кто понял, в чем фокус, как, например, Вы, никто от нее не отказывался. Да и разве возможно отказаться от такого? Ведь в этой штуке весь смысл ваш человеческий сокрыт: быть всему хозяином. Ведь в этом вся ваша природа человеческая лежит. А разве можно против природы идти?

- Ну, а зачем же тогда всю машину бить, если палочка и без нее желания исполняет? – поинтересовался Федор.

- Не исполняет. Она у нас вещь самостоятельная, сама себе формы придумывает. До этого она веретеном была. Прошлая-то ее хозяйка еще в 19 веке родилась. Я же говорю, добровольно еще никто… А теперь она антенной стала. Скорости ей захотелось, а может, машина ваша понравилась, она всегда красный цвет любила. Ой, ну да ладно, Федор Михайлович, и мне уж спать пора, а Вам и подавно. Завтра вставать чуть свет. И охота вам. Ну да дело Ваше. Одно помните: берегите машину.

Черт обернулся к телевизору, который был уже выключен.

- А где эти? Ну что за люди? Хотя, какие они люди. Подождать не могли. Придется опять на такси до Чапыгина добираться. Ну, я не прощаюсь, Федор Михайлович, надеюсь, мы еще встретимся. Хороший Вы собеседник: все молчите и слушаете, а то некоторые спорить начинают, шантажируют, что сейчас перекрестятся, а сами-то уже забыли, как это делается: кто справа налево, кто слева направо… А Вы не такой. Сразу видно, человек. Дайте хоть руку Вам пожать на прощание.

Федор испугался. Что еще этот бес задумал. Только уже уходить собрался и все не отвяжется, собака.

- Собака, - снова уловил его мысли черт. – Собака – это лучше, чем кошка, собака – друг человека. Она и людей из-под завалов спасает, и наркотики им ищет, она и в цирке может. Да! Я сам видел!

Черт стал медленно приближаться к Федору, говоря при этом всякую ерунду, точно желая отвлечь его.

- Да Вы не бойтесь, я ведь только попрощаться с Вами хочу. Ну, дайте руку. Дайте, не укушу.

- Уйди, зараза! Сгинь! – закричал Федор, вжимаясь в кресло и готовясь в любой момент оттолкнуть обнаглевшую нечисть ногой.

- Да ты что, Федя?! – заговорил черт голосом жены. – Да проснись ты!

Федор открыл глаза. Перед ним стояла Маша.

- А где черт? – тупо спросил он.

- Ты что, ужасов перед сном насмотрелся?

- Значит, это все сон? – сам у себя спросил Федор.

- Ехать надо, сам же вчера говорил, встанем пораньше, а сам телик смотришь по ночам. Ты хоть помнишь, что мы сегодня за ребенком едем. 6 утра уже. Ты хотел в 7 выехать.

- Сегодня… Значит, это не сон? – снова непонятно у кого спросил Федор.

- Да что с тобой, Федя? Сон, не сон. Это я. Черта нет. Завтра досмотришь свой сон. Нам еще в универсам надо зайти. Вставай.

- В универсам… - продолжал Федор произносить свои мысли вслух. – А грузовик будет в 7.15… Если будет.

Тут Маша не выдержала:

- Ладно, не хочешь ехать, давай еще поспим. Вот что значит без меня лег, сразу черти приснились.

- Подожди, я серьезно, - сказал Федор, вставая с кресла. – Тут вот такое дело…

И он рассказал свой странный сон, не вдаваясь в подробности описания девушки.

- Что будем делать? – спросил он жену, закончив рассказ.

- А что тут делать? – удивилась Маша. – Надо все вернуть, как было.

- Как было. То есть прощай новая жизнь, здравствуй старая.

- Я бы сказала, прощай чужая жизнь, здравствуй своя. Федя, ну разве ты не видишь, что это все не наше. Это все свалилось как снег на голову. Люди идут к этому годами, а тут раз…

- А как же остров?

- Не плачь, маленький, я куплю тебе мороженое. Какой остров? Зачем нам остров? Ты что, хочешь поиграть в Бога? Он такие игры не любит. И потом, мы еще не знаем, сколько людей пострадало от этих чудес. К тому же соседский ребенок поправится.

- Ну, это еще не известно.

- Тогда тем более, чего бояться? Но если этот сон был вещий, и эти чудеса действительно их рук дело, то разве можно от них брать? Разве имеют они право давать что-то человеку. Подкуп избирателей. Мол, что вам вот Бог дал? А мы вам вон сколько!

- А может, это все от Бога? Ведь все в его власти должно быть, - предположил Федор.

- Может быть, - согласилась Маша, - и тогда Он позволил этим бесам испытать тебя: откажешься ты от всего ради спасения чужого тебе человека или нет?

- А если это просто дурацкий сон?

- Так, давай проверим. Не будем машину в 7.15 на стоянку ставить.

- А если ее того… разобьют?

- Ну, значит «того»… - передразнила Маша. – Новую купишь. И потом, ты пойми, кто тебе весь сон долдонил, что ты машину должен убрать?

- Черт.

- Черт. А разве черт хорошее посоветует? Значит, ему это выгодно. А разве нам с ним по пути?

- Да, логика железная. Сразу видно, жена президента.

- Я и на машинке могу вышивать… - замурлыкала Маша как кот Матроскин.

- Ладно, давай попробуем. Тогда собирайся быстрее, а то на эксперимент опоздаем.

В 7.10 Чудаковы зашли в универсам, оставив машину на дороге. Федор уговорил жену идти за покупками одной, а сам остался у дверей в магазин, наблюдая, как их волшебная жизнь будет перечеркнута в одно мгновение.

Странное чувство: знать свое будущее. Даже как-то жутко. Точно твоя душа вышла из тела и смотрит на него со стороны. Будто сейчас увидишь повтор вчерашнего фильма. Все уже знаешь, что будет дальше, и ничего не изменится, ведь на пленке все это уже заснято.

А может, ничего не будет? Осталось две минуты. Все это дурацкий сон. Сейчас подожду еще немного. Маша выйдет из магазина, сядем и поедем за Вовкой. И никакого грузовика. Осталась одна минута. Хотя вон что-то едет. Старый ГАЗ с большим зеленым фургоном, в таких раньше возили мебель или почту. Но он как-то мимо проехал, даже не зацепил. Но тут грузовик резко затормозил у перекрестка и стал быстро сдавать задом, видимо, решив припарковаться у магазина. И едва грузовик наехал на волшебный Фольксваген, как Федор почувствовал сильный приступ тошноты. Казалось, его сейчас просто вывернет наизнанку как варежку. Федор не успел ни испугаться, ни понять, что с ним происходит, как все закончилось.

Он сидел за рулем своего Пассата. Солнце светило ярко, как днем, а на улице вместо утренней прохлады была жара. Федор посмотрел на часы в машине: 11.40. С минуту он просто сидел, ни о чем не думая, тупо глядя через лобовое стекло куда-то вдаль.

- Ну, как ты тут? – услышал он знакомый голос.

Посмотрев направо, он увидел Машу, держащую в одной руке два полиэтиленовых пакета и торт, а другой рукой пытавшуюся открыть дверь машины.

- Помог бы дверь открыть что ли.

Федор молча вышел из машины, взял у жены пакеты и пошел открывать багажник. И вдруг, он даже вздрогнул от неожиданности, через заднее стекло на него смотрел сын Вовка и хитро улыбался.

Это что же получается, мы его уже привезли? И вдруг ему в голову пришла нелепая мысль. Нужно срочно как-то выяснить у Маши, но так, чтобы это не выглядело слишком глупо, какое сегодня число, а главное, какой месяц. И тут в руке у Вовки Федор увидел черный игрушечный пистолет, который он потерял в лесу. Значит, все вернулось в то время, до того, как он подобрал эту антенну. Ну что ж, значит, ничего не было. И все же интересно, знает ли Маша, что «ничего не было», или я один с ума сошел. Одному как-то тоскливо. Хотя, с другой стороны, будет кому в дурдоме навещать.

Федор сел за руль с таким растерянным видом, будто пока он укладывал вещи в багажник, ему подменили машину, причем по его лицо невозможно было прочитать: на «Запорожец» или на «Феррари».

- Ну что ты, папа, забыл, куда ехать? – Маша успокаивающе погладила мужа по голове. – На дачу мы ехали.

В этот раз Вовочка не стрелял по колесам машин и вообще он как-то подозрительно притих на своем заднем сидении. Федору стало интересно, чем это так занят ребенок.

Обернувшись назад, он от удивления резко нажал на тормоз, так, что услышал недовольный гудок чуть не въехавшей в них машины. В руках мальчишка держал блестящую телескопическую антенну.

- Ты где это взял? – спросил Федор у сына.

- У магазина под деревом валялась. Эта палочка похожа на антенну от нашей машины, правда, папа?

- Правда.

- Так давай ее прикрепим, будем музыку слушать.

- Не, сынок, нам такая музыка не нужна, - с этими словами Федор взял палочку из рук ребенка.

- Ну-ка, мама, распахни-ка нам окошко пошире и посторонись.

Маша послушно опустила стекло своей двери и наклонилась. Палочка пролетела у нее над головой, вылетела в окно и, блеснув на солнце, скрылась за перилами Володарского моста.

- Папа, а можно я посмотрю, куда она упала? – спросил ребенок, удивленный такой странной выходке отца.

- Можно, - разрешил Федор.

Вовка выбежал на тротуар моста и стал смотреть на Неву.

- А палочка не утонула, - радостно закричал он родителям. – Ее какой-то дядя на пароходе подобрал.

Через пару секунд уже вся семья наблюдала, как какой-то веселый мужичок, по виду иностранец, стоя на верхней открытой палубе экскурсионного теплоходика, удивленно вертит в руках блестящую металлическую палочку.

- Ну вот, - сказал Федор, - скоро где-нибудь в Финляндии или Швеции будет новый президент.

Но, видимо, на родине этого иностранца не вырывают антенны из машин, потому что повертев странный предмет в руках, интурист, широко размахнувшись, выкинул палочку в воду.

- А еще говорят, иностра-анцы… Культу-ура! Тьфу! – прокомментировала увиденное проходящая мимо старушка.

- Да, - тихо сказала Маша, - оказывается, и от некультурных людей есть польза.

 

Весна 2006