Если бы пилоты, которые вели те машины, вдруг воскресли и узнали, в совершении каких глупых ошибок их обвиняют, они бы снова умерли - от смеха! – Ну все, вышли на курс, теперь по прямой полчаса и на месте. Я включаю автопилота? – Автопилот. Включай, ты сегодня молодец, - Первый, опытный летчик, вытер загорелую лысину влажной салфеткой и, скомкав, бросил её на пол. – Смотри, что пишут, ржач! – Второй, щелкнув несколькими тумблерами, отпустил штурвал и достал из заднего кармана брюк сложенную в трубочку газету. – “В университетах ряда штатов США распространяют агитационные листовки с изображением молодого человека, держащего ноутбук, и Ленина за его спиной. Вождь изображен с рожками на голове, его правая рука, скорее напоминающая когтистую лапу, лежит на плече юноши. И надпись, гласящая – <Скачивая пиратские фильмы, ты служишь коммунизму!>”- Второй пилот, молодой упитанный весельчак заливисто расхохотался, откинувшись на спинку кресла. – Картинка есть, будешь смотреть? – Только попробуй положить ноги на приборную панель, вышвырну за борт - Первый кисло скривился, не отрываясь от голубой глади впереди. – Вот еще, - не унимался Второй, - В Японии запатентован фонарик на солнечных батарейках. Ужас как удобно, работает только при солнечном свете! Тебе что, не интересно? Какой-то мрачный… – Что я здесь делаю, - прервал его Первый. – Сидишь в кабине, смотришь на облачка. Хочешь мандаринку? – Нет, что я ЗДЕСЬ делаю!? – Ну, деньги зарабатываешь. Ты принимаешь пассажиров, перевозишь их с места на место, высаживаешь, получаешь денежки. Да, кстати говоря, нужно их проверить, инструкция… - Второй поднялся, поправил форму, стряхнул на пол мандариновые очистки, бросил газету и скрылся за дверью. – Мне они уже снятся… Вчера я проснулся в холодном поту, они пришли ко мне в кошмаре. Ну, ты понимаешь… Смотрели на меня, сели на кровать, молчали. Как будто не сон это… – Что говоришь? – голова Второго показалась из-за двери. – Кто снятся, пассажиры? С ними все в порядке. – Нет! Они, конечно, тоже… Не прикидывайся, всем сняться, я говорил с ребятами… – Вот поменьше надо этих разговоров. Из-за них весь сырбор. Квазитеории эти. Проще к работе нужно относиться! Еще Фрейд говорил: человек, задумавшийся о смысле жизни, может смело обращаться к психиатру. Смысл жизни ищешь? – Я с детства мечтал летать, но то, чем мы занимаемся… У нас же самоцель другая, я в рейсе вообще не думаю о красоте неба, о чувстве полета. Только страх, как бы довести… пассажиров целехонькими. Тот парень, который покончил с собой. Ему тоже снились и они, и еще дрянь всякая. – Так, и что мне делать? Это у тебя кризис среднего возраста? Аэрофобия проснулась? Может посадить борт на лужок, вместе выйдем, погуляем? Я сейчас Лялечку позову, сообразим на троих. – Второй осмотрел хмурого соседа по кабине, тот мрачнел на глазах, вглядываясь в далекие горизонты. – Да что ты там хочешь увидеть, святое откровение? – Да. Мы причиняем людям зло. Я не хочу этого. – Всем что ли? Ляля! Командир зовет! – Нет, не всем, - голос Первого пилота дрожал. – Часть, конечно, считает нас героями, часть про нас, наверное, и не знает, а часть… – Ты же не можешь всех удовлетворить. Уже хорошо, если сделал одного человека счастливым, а в нашем случае, речь идет о многих... Ты же женат! Вот тебе смысл жизни: нашел свою любовь, теперь просто обязан обеспечивать семью, нравится тебе это или не нравится. Поверь, есть намного более отвратительные профессии, при этом еще и низкооплачиваемые. А ты у нас герой, летчик, капитан корабля, так сказать! – Кому наливать? – раздалось за спиной. В кабину вошел невысокий мужчина средних лет с забавными усиками. Бортмеханник. – Ляля, - обратился к нему Второй пилот. – Командиру плохо, он не видит смысла в своей жизни. Запускай шарманку. – Тут и говорить нечего, - усатый бортмеханик усиленно жестикулировал руками. – Раз уж жизнь такая короткая, нужно прожить её только для себя, как писал Эпикур, получая удовольствие по полной. Да не так, лежа на одном боку, как эти, – махнул головой за спину, - кстати, по моему, одна из пассажиров развязалась, проверяли по инструкции? – Уж если бы развязался, проблемы капитана сами собой отпали, - ответил Второй. – Проверял, нормально все. Видел четвертую слева, в первом ряду? Ух, красотка, хороша! Так и хотелось пощупать. Полетел бы с полсотни первым бортом, вместо того полудурка, а так, теряю время с вами. У них вот бригада настоящих мужиков, ни минуты без разговоров про спорт, тачки, вискарики всякие… – Может он и не самоубийца, - почесал затылок бортмеханик. - Парень молодой, в криминальном районе жил, поэтому и купил себе пистолет, давно уже. Может оно и случайно вышло… – В носу им ковырял, так по-твоему выходит? Как будто литр краски на стену выплеснули… Эй-эй, не грусти, командир! Ляль, что тебе еще Эпикур рассказывал? – В идеале счастье – жить без тревог и волнений, в тесном кругу близких, ни о чем не волнуясь, существуя сам в себе, так сказать. Что-то наподобие нирваны буддистской. Убираешь из уравнения жизни переменную составляющую – страдание – и достигаешь равенства, то есть – стабильности. А это тоже счастье, еще какое! И у Аристотеля совершенно ясно написано: “целью всех человеческих поступков является счастье”. А в нашей жизни, ну где ж его, счастье, достать… Вот и выходит. Сначала нужно пострадать, поломать себя, денежку заработать, а потом спокойно уходить в нирвану, погружаться в себя, так сказать. Тонкие миры, … их! Вот тебе и смысл жизни, чем быстрее заработаешь себе на сытую старость, тем быстрее и пропадут тревоги, родится счастье. Я потому и ушел с философского, много ли на байках заработаешь? У каждого свой путь, с сотней другой ключевых поворотов. Вот, мне кажется, я правильно свернул. Когда сюда, значит, попал, - Бортмеханник нагнулся, собирая мусор на полу. – И не важно, ЧТО ты делаешь, важно КАК. И труд твой оценят, и те кто наверху, и тот, кто выше всех. – А как же – “живи не причиняя вреда”, - сухим голосом спросил Первый, не отрываясь от горизонта. – Ну, так, во-первых, на праведный путь встать никогда не поздно. Так не лучше ли сначала заработать на велосипед? И на нем уже, обогнать даже тех, кто по этому пути плетется с рождения? Во-вторых, ты же верующий, православный? – Да, но я так, не то что бы очень… – Не это главное, главное менталитет! От него все эти заморочки в голове. А ты же мусульманин? - повернулся Бортмеханник ко Второму пилоту. – Мамка с папкой были, - кивнул тот, закуривая. – Никто не против, я подымлю? – Ну, тебе тоже полезно, послушай. Разница то небольшая. Была в России секта такая, в начале 20-го века, хлысты назывались. Православные, но грешили, еще как! А смысл в чем был: высшее удовольствие в жизни – приблизиться к Богу, а ближе всего подступаешь, в момент искреннего раскаяния, считали они. Так и жили, грешили и каялись, каялись и грешили. Суть не в этом, конечно же, суть в том, что ты, командир, если и совершаешь что-то предосудительное, ты же искренне сожалеешь, значит, открыты врата. Это хорошо, что ты не такое бессердечное животное, как некоторые, это зачтется. Главное на тот свет не попасть раньше, чем нужно. Не думай об этом. А к старости, когда время появится, тогда и наверстаешь. Три капельки, - показал бывший философ Второму пилоту, разливающему в рюмки, стоящие на приборной панели, водку. – Три булька Лялечке, - отозвался тот. – Командир, хлебни! Сажать я буду, я же сегодня молодец. Сырок будешь? – серебряная фольга полетела на пол. – Ну, будем, друзья! За смысл жизни! – Сенека говорил: “Кто согласен, того судьба ведёт, кто не согласен, того она тащит”. Жизненный идеал — невозмутимость и спокойствие. Ладно, подлетаем, - сказал Бортмеханник. – Пойду пассажиров готовить. Дело привычное… – Смотри вниз, - Первый, прикрыл глаза рукой, - сейчас город покажется из-за облаков. Вот, вот он, видишь? Как тебе? Был в нем когда-нибудь? – Да, хорош, больше, чем я думал. Утро, воскресенье, спят все, огоньков почти нет… Я не был. Я вообще мало еще где был, жизни не видел, - широкая улыбка, как поселилась на лице второго, так там и жила, не сползая ни на секунду. – А ты? – Моя жена здесь родилась. Выросла, вон в том парке мы встретились. – А, так вот в чем дело! Развел тут диалектику с демагогией – “смысл жизни”, я ж подумал, что ты спятил. Не сказал ей, куда летишь? – Нет, не смог. Но сейчас мне легче стало, спасибо. Уж и не знаю, что на меня нашло! – Может я нажму, - спросил Второй, указывая на ряд кнопок. – Нет, мне привычней, не в первый раз, да и по инструкции положено… Огненный смерч (firestorm) образуется, когда возникшие разрозненные очаги пожаров объединяются в один огромный костер. Воздух над ним нагревается, его плотность уменьшается и он поднимается вверх. Снизу на его место поступают новые холодные массы воздуха, тоже нагреваются, идет цепная реакция, подсос кислорода действует как кузнечные меха. Возникает эффект дымовой трубы. Температура подскакивает до 600˚С. Все горит или плавится, занимаясь, уже не столько от самого огня, как от жара, его окружающего. И так до тех пор, пока не сгорит все, что может гореть… Высадив своих пассажиров, полутонных красавиц со смертельной начинкой, на улицы города в строго оговоренном порядке, группа самолетов взяла курс домой. Огненный шторм бушевал, десятки очагов уже слились в огромный крематорий, а на одном из бортов продолжалась дискуссия о смысле жизни. Еще не пошел в ход Фридрих Ницше, как стало окончательно ясно: сегодня для одного из пилотов моральные дилеммы перестали существовать. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
