Изольда проснулась среди ночи. Она долго лежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Рядом мирно посапывал красавчик муж. Ее что-то тревожило, но она не могла понять, что именно. Тревога эта появилась недавно, но успела крепко захватить ее сердце. Что? Что произошло или что происходит? Она спустила ноги с кровати и несколько минут посидела так, но потом опять легла, пытаясь заснуть. Она стала считать сначала до двадцати, потом до пятидесяти, сбилась, начала заново считать, но ничего не помогало. Она не могла заснуть. Набросив на тело шелковый халатик, Изольда пошла в ванную. Она вымыла руки, лицо, шею и села в кресло перед огромным зеркалом. Она внимательно смотрела на свое отражение, которое ей уже не доставляло такого удовольствия, как прежде. Да! Время идет и неумолимо оставляет на ее лице свои отметины. Кожа не такая уже упругая, морщинок стало больше, да и в глазах уже нет былого блеска. Диагноз очевиден: молодость прошла, но Изольда прожила шикарную, полную счастья и удовольствий жизнь.

Она была единственной дочерью своих родителей, была долгожданным ребенком, так как ее мать несколько лет не могла родить, поэтому ее холили и лелеяли с самого раннего детства. Да и сейчас отец ни в чем не отказывает дочери. Более того, они единомышленники и друзья. Всем семейным бизнесом занимается ее муж Галиб, но руководит всем она, во всем советуясь со своим отцом. У Изольды, также как у отца ясный, четкий ум, прекрасная память. Она обладает отличной логикой, позволяющей ей предвидеть дальнейшие события, поведение партнеров и соперников по бизнесу. Она прекрасно разбирается в экономике, выписывает различные газеты и журналы, каждый день сидит перед компьютером, узнавая нужную ей информацию. Да и отец, известный бизнесмен, подсказывает ей и зятю, как лучше поступить в том или ином случае и постоянно удивляется, что дочь всегда предлагает правильное решение, которое он и подтверждает.

− Ты должна была родиться мужиком, Изольда, − говорил он дочери.

− Да я и как женщина, в общем-то, неплоха! − весело отвечала Изольда.

− Согласен, но все-таки было бы неплохо, если бы ты была мальчиком.

Изольда с детства привыкла, чтобы все было так, как она того хочет. Ей стоило только показать пальцем или произнести волшебное слово «хочу». У нее всегда было все самое лучшее. Стоит ли говорить о том, какими становятся такие дети, когда вырастают. Собственно говоря, ничего особенного с ними не происходит. Просто в один прекрасный день они видят и узнают, что на свете есть и другие люди, заслуживающие всеобщую любовь и и уважение, и тогда таким уже выросшим детям бывает не по себе. Они пытаются разными способами привлечь к себе внимание, и иногда это выглядит очень смешно. К счастью для Изольды она осознала это сравнительно недавно, и это тоже ее тяготило. Последнее время в разных компаниях она встречала мужчин и женщин с выдающимися способностями или занимающих высокое положение в обществе или, что еще хуже, молодых, красивых женщин, вызывающих всеобщий интерес. Она была умна и понимала, что это естественно, что так и бывает, но единственной дочери, избалованной любовью и вниманием девочки, ставшей взрослой женщиной, женой, матерью, бабушкой, наконец, было очень тяжело.

Но в данный момент ее тревожило не это, была какая-то другая причина, заставляющая ее волноваться.

Изольда оглядела свою ванную, которая сама по себе являлась эталоном архитектурного мастерства. Сколько разных вариантов чертежей было показано ей, в которые она вносила коррективы, какие цвета кафеля, мрамора были подобраны по ее желанию из каталогов лучших строительных фирм. С какой любовью и вкусом были подобраны аксессуары. Все: банные халаты, полотенца, мочалки, гели, бальзамы, скрабы, шампуни, мыла − все было самого лучшего качества. И все в этом огромном трехэтажном особняке было отлично, добротно и очень красиво. Любая деталь, любая мелочь были объектом ее внимания. Несколько человек, обслуживающих ее семью, брались на работу только с ее личного согласия. В этот дом покупались только те товары, и только те продукты и только в тех магазинах, которые были одобрены Изольдой. Даже коробок спичек нельзя было купить в этот дом без ее разрешения. Очень часто принесенные кем-нибудь в качестве подарка вещи, конфеты или другие сладости тут же отдавались прислуге. Вот такая была Изольда Дашдамирли − обычная учительница истории обычной школы.

У Изольды начисто пропал сон. Всю эту неделю она была занята подготовкой к юбилею отца, но тревога за то, что в доме что-то происходит, ее не покидала. Даже отец обратил на это внимание:

− Изольда, что-то ты неважно выглядишь. Ты нездорова или у тебя какие-то проблемы?

− Нет, папа, все нормально, но меня что-то тревожит, но не могу понять, что именно, − ответила Изольда.

− Здесь, конечно, не место для обсуждения этого, но после завершения торжества, мы прямо из ресторана можем поехать к нам или к вам обсудить то, что тебя тревожит и принять какие-то меры.

− В том-то и дело, папа, что я не знаю, что обсуждать, так как у меня нет никаких конкретных фактов, просто тревога. Может, я предчувствую какую-то беду?

− Глупости, попей персен, успокойся! Если, не дай Бог, что-то узнаешь, тут же звони мне, поняла?

− Ладно.

Изольда спустилась на первый этаж и пошла на кухню. Она даже не знала, что будет делать: есть фрукты или пить чай. Она включила чайник и открыла дверь холодильника, чтобы взять апельсины и вдруг увидела несколько коробок сока «Любимый». В их дом покупались соки другой марки, поэтому она буквально взбесилась.

− Кто купил этот сок? − закричала она, не боясь разбудить кого-то, но в кухню уже заходила Зиба, ее дальняя родственница, которую она привезла из своей деревни.

Зибе было больше шестидесяти лет, она была одинока, поэтому с удовольствием согласилась переехать в город.

− В таком доме и умереть не жалко! − сказала она, впервые переступив порог дома Изольды.

Зиба очень вкусно готовила национальные блюда и очень быстро выучилась делать различные салаты, принятые в городской кухне. Изольда выросла на ее глазах, поэтому она разговаривала с ней на «ты». Собственно говоря, она всем тыкала, даже Изольдиному отцу, с которым училась в одной школе. Зиба, вообще, была интересной личностью. За весь день она почти ни с кем не разговаривала, кроме хозяйки, если это можно было назвать разговором. Обычно вечером или, в крайнем случае, рано утром Изольда сообщала ей, что она должна приготовить, а если нет, то Зиба готовила что-то на свое усмотрение. Периодически старушка давала хозяйке список продуктов, которые были нужны. Она быстро готовила, и весь день торчала на кухне, раздражая периодически меняющихся домработниц, так как Изольда увольняла своих помощниц за малейшую оплошность, но, как ни странно, она уважала Зибу, верила ей и прислушивалась к ее мнению. Зибе было абсолютно безразлично, какую зарплату она получала, так как деньги ей практически не были нужны. У нее была большая комната с отдельной ванной, у нее стояла хорошая мебель и большой телевизор, который она даже не включала, а смотрела какой-нибудь сериал на кухне, обзывая крепкими словечками некоторых героинь. Изольда покупала ей одежду, даже краску для волос, она вдоволь ела и пила. Ей было тепло и комфортно в этом доме, и она была бесконечно благодарна Изольде, за то,что она вывезла ее из серой, неинтересной сельской жизни. Получая ежемесячно от Изольды конверт с деньгами, она редко в него заглядывала и, в основном, тут же возвращала хозяйке.

− Оставь у себя, если будет нужно, я скажу.

К чести Изольды следует отметить, что она аккуратно хранила в сейфе конверты с зарплатой Зибы в отдельной коробочке. На праздники, когда Изольда выдавала работникам дополнительный конверт с премией, Зиба говорила:

− Зачем мне премия? Для меня проживание в этом доме и есть самая большая награда!

И тогда холодная, и выдержанная Изольда обнимала ее, а она, целуя ответ свою хозяйку, небрежно говорила:

− Да ладно, уж, иди отсюда!

Вероятно, у Зибы была бессонница, потому что в любое время суток, а ночи, тем более, она была бодра и энергична.

− Ну, и чего ты орешь посреди ночи? − сказала Зиба, усаживаясь на стул.

− Кто купил этот сок и положил в холодильник?

− Твоя новая уборщица!

− Не уборщица, а работница по дому!

− Господи! Да какая разница, факт то, что она убирает. Вообще, что-то мне эта девка не нравится! − сказала Зиба.

− Мне тоже она не нравится. Ты, смотри, будь бдительной!

− Не беспокойся, я все вижу!

Зиба налила чай хозяйке и себе и поставила на стол вазочку с конфетами и опять услышала истеричный голос Изольды:

− Кто купил эти конфеты? − и она, выбрав из вазы конфеты с надписью «Любимый», высыпала их на стол.

Зиба пожала плечами:

− Откуда я знаю? Какие конфеты ты пишешь в списке, такие и покупают!

− Я никогда не прошу покупать эти конфеты!

− Большое дело! Ну, возьми и выбрось! В шкафу полно конфет!

− Ты что, не понимаешь?! Кто-то мне назло купил этот сок и эти конфеты!

− Кому это нужно?

− Наверное, есть кому!

Изольда взяла себя в руки. Она поняла, что именно эти конфеты и этот сок с таким ласковым названием и являются причиной ее беспокойства. Она поручила Зибе никому ничего не говорить и проследить за всеми в этом доме.

Утром, проводив мужа на работу, Изольда села в гостиной, чтобы сделать несколько звонков. Молодая женщина Хураман, в обязанности которой входила уборка, собиралась пылесосить квартиру. Хураман было двадцать пять лет, она училась в институте и подрабатывала уборкой в богатых домах. У нее были жгуче-черные кудрявые волосы, большие глаза, большой нос, большой рот с пухлыми губами. Но все это было красиво. Высокая, крупная, но не толстая, с прекрасной фигурой и красивыми ногами Хураман обладала какой-то дикой хищной красотой. Она носила короткие юбки и обтягивающие кофты или майки с глубоким вырезом, говорила грудным с небольшой хрипотцой голосом и сводила с ума всех мужчин, находящихся в ее окружении. Водитель Ильяс буквально лез на стенку при виде ее. Он уже несколько раз делал ей предложение, но она каждый раз категорически ему отказывала, так как не собиралась быть женой «необразованного шофера».

− А кто тебе сказал, что я необразованный? Это ты еще студентка, да еще в таком возрасте!

− Я два года не могла поступить!

− А я поступил сразу, и через пять лет уже имел диплом! Я, между прочим, инженер-механик.

− И чего же ты тогда не инженеришь, а работаешь простым шофером?

− Потому что хорошо платят!

− Короче, мне все равно, какое у тебя образование, ты мне не пара! − вызывающе отвечала Хураман.

Однако водитель не терял надежды и рассчитывал, в конце концов, завоевать расположение Изольдиной помощницы.

Изольда набирала номер, наблюдая за девушкой. Она про себя уже давно решила, что сок и конфеты в дом принесла именно Хураман, и теперь хозяйке осталось только выяснить, почему она это сделала, чье внимание она хочет привлечь. В доме было только двое мужчин: супруг и сын-ученик десятого класса.

− Занято! −произнесла Изольда громко и обратилась к Хураман.

− Где ты живешь?

− Я? − растерянно спросила девушка.

− А здесь есть еще кто-нибудь, кроме тебя?

− Я… я… я снимаю квартиру у одной знакомой.

− Ты живешь отдельно или вместе с ней?

− У нее одна комната, я сплю на диване.

− Значит, ты арендуешь диван? − несколько иронично заметила Изольда.

− Почему только диван? Я пользуюсь всем, что есть в квартире.

− Ну, да. И что ты собираешься делать дальше? Окончишь институт и вернешься к себе в деревню?

− Ой, да что вы! Еще неизвестно, моя ли эта деревня. И к кому мне ехать? Я же детдомовская. И потом, что я там буду делать?

− Как что? Работать! Ты же на последнем курсе, скоро получишь диплом.

В ответ на это Хураман сообщила хозяйке, что не собирается работать в сельской школе учительницей, в государственных организациях все места заняты, а шансов попасть в какую-нибудь частную компанию у нее совсем нет.

− Я выйду замуж и останусь жить в Баку!

− Ну, а где ты будешь жить со своим мужем?

− Как где? В его квартире!

− А если он, как и ты, будет снимать жилье?

− Не будет! Я за такого не пойду!

− Тогда почему ты отказала Ильясу? У него отдельная квартира на Восьмом километре. Он симпатичный, даже можно сказать красивый, хорошо зарабатывает.

− О-о-о-о-о! − обиделась Хураман. − Зачем мне водитель? Мне нужен солидный человек с положением, с хорошей должностью.

Изольда смотрела на свою помощницу и поражалась наглости ли, смелости ли этой девушки. Она даже не могла подобрать правильное определение для нее.

− Может она и права, если чего-то хочешь добиться в жизни, то такой и нужно быть, − думала она про себя.

− … я даже согласна на вдовца или разведенного, − донеслось до нее.

− Меня это не интересует, я не брачное агентство! − резко оборвала она Хураман.

Та замолчала, поджала губы и, повернувшись к ней спиной, продолжила пылесосить. Изольда не услышала, как девушка прошептала себе под нос:

− Ничего, тебе мало осталось, скоро ты начнешь искать брачное агентство. Гадина!

Сама того не осознавая, Изольда своим высокомерием и пренебрежительным отношением к окружающим постепенно стала терять уважение людей, с которыми она общалась, а люди, работающие в доме, исключая Зибу, ее просто ненавидели. Что же касается Хураман, то она ненавидела Изольду всеми фибрами души. Она собиралась увести у хозяйки мужа. Сначала она решила это сделать ради забавы, просто, чтобы позлить Изольду, а потом, увидев, что Галиб, пятидесятилетний красавец, абсолютно не против интрижки с ней, решила заполучить его насовсем, тем более что он соответствовал ее запросам. Хураман знала, что у этой семьи есть еще три отдельные квартиры, вилла на Апшероне и большой красивый дом в Ленкорани. Она убиралась во всех квартирах, поэтому знала о них. Этим летом хозяйка взяла Хураман с собой в Ленкорань, и это было крупным промахом Изольды. И если в городском доме самое большое, что могла позволить себе Хураман, это сесть на колени Галибу, то на природе они дали волю чувствам, и как ни старалась Изольда держать мужа при себе, как зорко она не следила за всеми домочадцами и гостями, отношения супруга и домработницы выпали из поля ее зрения. Нельзя сказать, что Хураман была влюблена в Галиба, нет. Просто он очень ей нравился. Она тонула в его объятиях и была в восторге от его ласк. Дабы усыпить его бдительность, хитрая девушка никогда не обсуждала планов на будущее со своим пока еще временным избранником, а сама делала все возможное, чтобы привязать его к себе. Галиб не мог устоять перед прелестями Хураман, которая влекла его к себе все больше и больше, и он стал терять голову, а вследствие всего и осторожность. Он с удовольствием пил сок с названием «Любимый» или чай с одноименными конфетами, потому что знал, что их купила его Хура специально для него. Если он раньше очень редко приезжал домой на обед, то сейчас он стал обедать дома именно в те дни, когда приходила Хураман. Вот и сегодня он приехал в половине первого. Чмокнув жену в щеку и сухо кивнув прислуге, он поднялся на второй этаж и попросил принести ему в кабинет чай, пока будут накрывать на стол. Хураман тут же выключила пылесос и сказала:

− Пойду-ка и я выпью чай!

Она направилась на кухню, а вслед за нею Изольда, которая застала ее обращающейся с просьбой к Зибе:

− Налей стакан чая, я отнесу хозяину! − в руке она уже держала вазочку с конфетами «Любимый».

Зиба налила чай и, держа стакан в руке, вопросительно посмотрела на хозяйку.

− Вер апарсын (пусть несет-азерб.)! − сказала Изольда.

Зиба и Изольда подсмотрели из двери кухни, как молодая женщина, периодически оглядываясь по сторонам, поставила поднос на стол, подошла к зеркалу, поправила рукой волосы, расстегнула еще одну пуговицу на без того уже открытой груди кофточки, выпрямила спину и понесла поднос на второй этаж. Зиба обозвала Хураман крепким словечком, которым на нашем родном языке называют распутных женщин.

− Эта девка просто не знает, с кем она связалась! − злобно, сквозь зубы произнесла Изольда. − С ней все ясно − она обыкновенная проститутка! А мой-то, мой! Каким местом он думает? Впрочем, в данной ситуации ясно, каким. Ну, ничего, они у меня попляшут!

Изольда подождала еще несколько минут, в течение которых можно было несколько раз отнести наверх чай, и направилась в кабинет мужа. Остановившись, она резко открыла дверь и застала Хураман сидящей на коленях ее мужа.

− Я тебе не мешаю? − спросила Изольда у девушки.

− Мешаете! − грубо ответила Хура, сопротивляясь Галибу, который пытался спустить ее с коленей.

− Я живу в твоем доме, беру у тебя деньги на пропитание, чем же я тебе мешаю?

− Мы любим друг - друга, а ты нам мешаешь! − Хураман встала перед Галибом.

− Надо же! А что же молчит доблестный Ромео? Он, что, и с тобой будет иметь в семье второй голос? − продолжала Изольда, удивляясь нахальству прислуги и глупости мужа, который молчал, как рыба.

− Просто он не хочет с вами связываться!

− Правильно! Он в отличие от тебя знает, что это бессмысленно!

В дверях кабинета показалась Зиба.

− Я же говорила тебе, чтобы ты выгнала эту б…!

− Заткнись, старая дура! − парировала Хураман.

Изольда подошла к прислуге, схватила ее за волосы и, нагнув голову, потащила к дверям. Хура орала на весь дом. С помощью Зибы она спустила девушку с лестницы.

− Вон из моего дома!

Хураман сидела на полу гостиной с задранной юбкой, выставив напоказ свои ноги. Галиб спустился в гостиную и, не говоря ни слова, направился к дверям.

− Любимый, ты куда? − обратилась Хура к Галибу.

− Остановись! − приказала Изольда мужу и, посмотрев на прислугу, сказала:

− Я не думала, что в моем доме может разыграться такая пошлая мелодрама. Любимый, − повернулась она к мужу, − ты не хочешь забрать свою возлюбленную?

− Хочу! Честно говоря, Изольда, мне надоело жить с тобой! Не она, так другая! Я все равно бы ушел! − Хураман уже стояла возле Галиба и пыталась взять его за руку.

− Как только найдешь квартиру, ты сможешь в любой момент забрать свои вещи! − спокойно сказала Изольда.

− Почему это он должен искать квартиру? − возмутилась Хураман. − Ему при разводе полагается одна из ваших квартир.

− Милочка! Он никуда с тобой не уйдет и со мной разводится не будет!

− Нет, Изольда, я подам на развод! − сказал Галиб.

− Это твое право! − насмешливо произнесла Изольда. − Неужели за столько лет тебе не хватило ума узнать на чье имя дом, в котором ты проживаешь?

− Я полагаю − на твое!

− На мое имя нет никакой жилплощади, − рассмеялась в лицо мужу Изольда, − вся недвижимость на папино имя.

Зная характер жены, Галиб был уверен, что она не лжет и, стало быть, уходить ему некуда, так как своей жилплощади у него не было − в отцовской квартире проживал старший брат с семьей и тещей. Вступая в брак, Галиб знал, что он идет на сделку со своей совестью, так как не любил Изольду, но он тогда был безработным выпускником вуза и ничего не имел, кроме атлетической фигуры и красивой внешности. Он мог жениться на одной из многих девушек, пытавшихся привлечь его внимание, но выбрал Изольду, единственную дочь богатого отца. Он знал, что в этой семье он обретет все и сразу. Так и произошло. Изольда получила красавца мужа, а Галиб все жизненные блага. Однако, как теперь выясняется, блага были неотъемлемой частью Изольды и принадлежали ее отцу. Он-то рассчитывал подать на развод и получить какую-нибудь из квартир. Из семейного бизнеса его, наверняка, попросили бы, но он надеялся начать новый или подыскать себе подходящую работу. Ко всему прочему с ним была бы аппетитная красавица Хура. Однако, все оказалось не совсем так, как он предполагал.Но отступать было поздно: измена раскрылась, о разводе Изольда оповещена. Только вот куда ему сейчас идти? Как - будто подслушав его рассуждения, Изольда сказала:

− Я сейчас же позвоню папе. Ты не имеешь права пользоваться его квартирами.

− Ну, мы идем или нет? − дернула Галиба за руку Хураман, но он не успел ответить, так как в его кармане внезапно зазвонил мобильный телефон.

Это был партнер по бизнесу Тофик, с семьей которого они дружили много лет. Тофик сообщил, что будет ждать его с Изольдой у входа в ресторан, где должен был состояться деловой ужин. Зажав телефон рукой, он как ни в чем не бывало сообщил жене о причине звонка партнера.

− Вот и скажи ему, что ты со мной разводишься, чтобы создать семью с молодой женщиной, которая работает у нас прислугой. Вернее, работала, − сказала мужу Изольда и, присев в кресло, начала куда-то названивать.

Галиб ответил Тофику, что они с женой в назначенное время будут в условленном месте. У Хураман от возмущения глаза на лоб полезли. Тут она услышала голос Изольды:

− Симочка, привет! Спасибо, у меня все хорошо. Дорогая, я сегодня уволила прислугу, а ты говорила, что знаешь женщину, которая ищет работу. Да, конечно. Вот и прекрасно. Жду в пять часов.

− Ты вот что. Дай мне несколько дней решить вопрос с квартирой, а потом я тебе позвоню и мы…, но Хура не дала ему возможности высказать свою мысль до конца и заорала на весь дом:

− Я из-за тебя лишилась чести, лишилась работы, а ты еще предлагаешь мне подождать несколько дней?! Я не буду ждать ни секунды! Уходим вместе и сейчас! − топнула она

ногой.

− Не устраивай базар! Ты, что, не понимаешь, что нам некуда идти! И насчет чести ты тоже загнула! Не знаю какую честь ты конкретно имеешь ввиду, но вести со мной разговоры о чести с твоей стороны просто глупо, − тут же предал свою возлюбленную Галиб.

Тут Изольда завершила свой разговор по телефону и подошла к ним.

− Отойди! − сказала она Галибу, отводя его рукой в глубь квартиры и, открыв дверь, вытолкала во двор Хураман и что-то сказала охране.

Проходя мимо выглядывающей из кухни Зибы, Изольда произнесла:

− Представление окончено. Подавай обед − я сильно проголодалась.

Через десять минут она спокойно обедала с Галибом. Она словом не обмолвилась насчет происшедших в доме событий. Вскоре к ним присоединился пришедший из школы сын. Изольда вела себя спокойно, как обычно, так, как - будто ничего не случилось. После обеда сын ушел в свою комнату, а Галиб стал собираться на работу.

− Ты знаешь, как тебя называют люди, работающие в доме? − Изольда вопросительно посмотрела на мужа.

− Железная леди.

− Железная леди? − переспросила Изольда. − А, что, мне нравится.

− Ты, действительно, изо льда, камня и железа ( Фамилия Дашдамирлы образована из сочетания двух азербайджанских слов: даш-камень и дамир-железо).

− А как же! − весело ответила Изольда. − Я должна соответствовать своему имени и фамилии. Железная леди, − повторила она. Ей, похоже, нравилось это определение.

Галиб никуда не ушел и остался жить с Изольдой. Он сам не понимал, почему так поступил. Или делал вид, что не понимает почему. Он ненавидел Изольду. За многие годы семейной жизни она ему так надоела, что он видеть ее не мог, но в тоже время он не знал, как ему начать жить отдельно. Галиб был взрослым мужчиной, но не был самостоятельным. После окончания института он попал в руки Изольды и уже ничего не мог делать сам, все за него в жизни решала жена. Даже уйти от Изольды ему предложила Хураман. Сам он на такой отважный поступок не решился бы. Поняв, что никакая квартира ему без боя не достанется, он даже не подумал, чтобы арендовать жилье, потому что знал, что ему придется решать какие-то бытовые вопросы, от которых он был очень далек. У Галиба был налаженный ритм жизни. Он не имел понятия, какая у них квартплата, не знал цены на газ, свет, телефон. Он не знал, какую зарплату получают водитель, сторож, повар. Он просто не думал об этом, он знал, что всем этим занимается Изольда. А он сам вот уже много лет исполнял роль мужа. Галиб понимал, что нигде ему не будет так удобно, как рядом с Изольдой. За всю свою жизнь он ни разу не купил в дом что-нибудь, даже игрушки детям он покупал вместе с женой. Единственное, что он мог купить самостоятельно, это букет роз Изольде на Восьмое марта.

Надо признать, что такие мужчины, как Галиб, к сожалению, не редкость. Есть мужчины, рожденные маменькиными сынками, а есть мужчины ставшие ими. Галиб относился к последней категории. Если выразиться более точно, Галиб был одновременно и мужем и сыном своей жены, как парадоксально это не звучит. И если уж говорить начистоту, то таким его сделала Изольда. Она, так сказать, сотворила себе мужа, и хотела, чтобы он всегда, до последнего дыхания находился рядом с ней. Она это хотела − она это получила, поэтому крепко держала супруга при себе и не собиралась от него отказываться, даже узнав о его измене. Его связь с прислугой она расценила как пустое, глупое увлечение, которое она в корне пресекла. Кстати, отец одобрил ее решение.

У отца был надежный человек, который, проследив несколько месяцев за Галибом, сообщил хозяйке, что ее муж больше с Хураман не встречается.

Тем временем бывшая возлюбленная ее мужа спустя пять месяцев получила диплом и уехала в свою деревню. Изольда и вовсе успокоилась. Ее жизнь протекала, по-прежнему, тихо и безмятежно, так как она была уверена, что Хура больше в город не вернется.

Как-то вечером Зиба сообщила Изольде, что ее муж последнее время с кем-то очень нервно говорит по телефону, часто употребляя выражения типа: «это меня не касается», «я в этом не уверен» и «это не мои проблемы». Старуха выдвинула предположение, что Галиб разговаривает с Хураман. Поговорив с мужем, Изольда увидела, что он абсолютно спокоен и в ответ на вопрос видится ли он с Хураман, Галиб поклялся, что после «того дня» больше никогда с ней не встречался. Впоследствии ни Зиба, и никто из доверенных ей лиц ничего особенного в поведении Галиба не замечали. Только однажды сын сказал, что какая-то женщина голосом Хураман прошипела в трубку, что Бог накажет его отца, однако никто не придал этому значения.

В начале лета Изольда с мужем и сыном уехали в круиз по Средиземному морю, затем мужчины вернулись в Баку, а Изольда полетела в Германию, где ежегодно проходила курс лечения. Спустя месяц Изольда была уже дома. Зиба рассказала, что в ее отсутствие звонила и даже два раза приходила беременная Хураман, которая просила Галиба помочь ей, потому что у нее тяжело протекает беременность, у нее нет денег на лечение, и хозяйка квартиры ее выгоняет.

− Она, действительно, очень плохо выглядела, не орала, а просто просила о помощи. Представляешь, мне ее так жалко стало, что я даже дала ей пятьдесят манат. Потом Ильяс дал сто и сторож десятку подбросил.

− А Галиб?

− А что Галиб? Он только один раз вышел, зло поговорил с ней, сказал, чтобы она не вешала на него свои проблемы и что это не его ребенок. Хураман предложила ему сделать экспертизу, так он ответил: «Тебе надо, ты и делай!».

− А Хура что?

− Откуда у нее деньги на экспертизу? Ты знаешь, эта девка чем-то больна. Она такая худая, черная! Она уже недели две не приходит и не звонит, я даже думаю, не умерла ли она! Правда, Галиб приказал ее больше во двор не пускать и пригрозил сторожу, что уволит его, если он пустит Хуру в дом.

− Надо же, какой строгий хозяин! − иронично заметила Изольда.

Допрошенный вечером водитель Ильяс рассказал, что Хураман умерла при родах три дня тому назад.

− О Боже, бедняжка! − искренне выразила сожаление Изольда. − А ребенок?! − спросила она. − Что стало с ребенком?

− Он пока в больнице. Она же родила в пятницу, пока с ней провозились, потом суббота, сегодня воскресение. Завтра, наверное, отдадут в дом грудного ребенка.

− Откуда ты это все знаешь?

− После того, как ее выгнала хозяйка, я ее взял к себе. А что делать? Она больная, голодная. К тому же она детдомовская, у нее никого нет. Я и в роддом на Баилово ее отвозил и до последнего был рядом с ней. Я ее вчера и похоронил. Ребята мне помогли.

− Ты настоящий мужчина! Пусть Бог тебе всегда помогает! − тихо сказала Изольда. − А почему ты не попросил помощи у Габиля?

− Ну… он же отказался от ребенка…

− А ты думаешь, что это ребенок Габиля?

− Я в этом уверен, потому что я был в курсе всех событий.

− Почему же ты не попытался убедить в этом Габиля?

− Так это бессмысленно! Он ей не поверил! Я только не могу понять, почему он ей просто так, как человеку, не помог?

− Надо хорошо знать Галиба, чтобы понять это, − заметила Изольда. − Ты будь рядом, хочешь, пойди к Зибе, поешь что-нибудь, мы скоро поедем.

Она поднялась наверх. Галиб лежал на кровати и читал какой-то красочный журнал.

− У тебя все нормально? Ты какая-то странная сегодня? − спросил он, откладывая журнал в сторону.

− А у тебя? У тебя все нормально?

− Да, я себя хорошо чувствую и у меня все нормально. А почему ты спрашиваешь? − Галиб встал с кровати, подошел к столику и, достав сигарету, закурил

− Мать твоего ребенка умерла при родах, твой ребенок, как беспризорный, валяется в больнице, а ты при всем этом себя хорошо чувствуешь?! − закричала Изольда.

− О чем ты говоришь? Какая мать, какой ребенок? Я не имею к ним никакого отношения! Эта деревенская девка нагуляла себе откуда-то ребенка, а я должен за это переживать или нести ответственность? − Галиб вышел из комнаты и спустился на первый этаж. Изольда последовала за ним. Она не дала ему возможности выйти из дома и заставила его сесть в кресло.

− Галиб! Мы не знаем, кто были родители Хуры. Может, она была городская и даже происходила из знатной семьи, а то, что ты деревенский, это известно точно и не надо строить из себя француза!И при чем тут деревенская? Мои родители родились в деревне, значит, и я деревенская и горжусь этим!

− Слушай, что ты так печешься об этой Хураман? Не ты ли ее выгнала из своего дома, а сейчас вдруг стала ее защитницей!

− Я выгнала соперницу, которая посягала на то, что принадлежит мне, я выгнала прислугу, с которой связался мой муж, и поступила правильно! А ты бросил своего ребенка и его мать в больнице и даже пальцем не пошевелил, чтобы им как-нибудь помочь!

Галиб безуспешно пытался доказать Изольде, что он не является отцом ребенка Хураман. Разговор происходил на высоких нотах, и их спор слышали все, кто находился в доме: Зиба и Ильяс, а также охранник, зашедший о чем-то спросить и застрявший в нерешительности в дверях.

− Ну, хорошо. Допустим, что ты не отец, а что тебе мешало просто помочь ей, как человеку, как женщине? Ты же спал с ней! Как можно так безжалостно относиться к близким людям?!

− Да, что ты строишь из себя благородную леди?! Ты же ненавидела ее!

− Правильно, я ее ненавидела и не отказываюсь от этого! А ты? Как поступил ты? Ведь она хоть и временно была твоей женщиной, а сейчас ваш общий с ней ребенок лежит в больнице и скоро его отдадут в приют. Как ты после этого сможешь спокойно жить? Боже, Галиб, какой же ты подлец! И после всего этого ты смеешь мне говорить, что я изо льда, камня и железа? Я даже представить себе не могла, что ты до такой степени бессердечный!

Галиб закурил новую сигарету. Изольда позвала водителя:

− Ильяс, кого родила Хура? Мальчика или девочку?

− Девочку, Изольда ханум! Ей только три дня, а она такая красавица! Я утром был в больнице и мне ее показали.

− Ну, хватит! Иди, заводи машину, мы едем в больницу за ребенком! − сказала Изольда.

− Я никуда не поеду! − сказал Галиб.

− Поедешь! Ты отец ребенка, ты и его и заберешь! Гад! Бросить своего ребенка! Ну, как так можно?! Даже животные так не поступают!

Зиба и Ильяс, наблюдали эту сцену, стоя в дверях кухни. Изумленный поведением хозяйки водитель восхищенно произнес:

− Вот это да! Ничего себе «железная леди»!

А Зиба подошла к Изольде, обняла ее и сказала:

− Киши гызысан (ты дочь настоящего мужчины – азерб.)! Молодец! Я от тебя другого и не ожидала! − и заплакала.