Во Франции, под Парижем, есть небольшое русское

кладбище. По-европейски ухоженное, по-русски обветшалое. Нигде нет

лишней травинки, все прибрано и выметено. Покосившиеся от времени

надгробия, изъеденные дождями и ветрами серые камни… Здесь лежит весь

цвет русского зарубежья. Писатели, поэты, художники, музыканты…

Отверженные Родиной, лишенные ею права на жизнь, они нашли себе

пристанище в чужой, незнакомой земле, давшей им право на смерть.

… Всю неделю моего пребывания во Франции погода стояла дивная:

солнечно и радостно. Собор Нотр-Дам летел над Сеной в закате, сады

Версаля переливались сотнями оттенков цвета под лучами мягкого южного

солнца, замки Луары, предместья Парижа, Лувр, Елисейские поля – все

сверкало и радовало глаз. Франция запомнилась бы мне именно такой –

солнечной, теплой и светлой…

В последний день до отъезда оставалось еще немного времени. Кто-то

предложил съездить на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Я слышала о нем –

там похоронены русские. Так странно: в далекой от России Франции есть

место, где лежат русские…

Мы приехали поздно – кладбище уже закрывалось. Оставалось двадцать

минут до закрытия.

Поразила чистота. На русских кладбищах обычно не так… Но все-таки что-

то родное было в этих надгробиях, покосившихся от времени и непогоды

свидетелей события, унесшего жизнь обитателя могилы.

Старые плиты, растрескавшиеся, разъеденные мхом и дождем.

Наконец, нашла могилу Бунина. Стою и смотрю. И сердце заныло от тоски,

сжалось в ком: надгробие до того разбитое, стоит, как нищий, просит

милостыню кружкой для пожертвований. Положила несколько франков.

Подумав, вытащила обратно. Это же наше, родное! Достала рубли. Мелочь,

правда… Но все-таки что-то русское…

Не заметила, как пошел дождь, мелкий, противная морось. Надо же, всю

неделю хорошая погода, а тут – дождь. Грустный, заунывный, но была и в

дожде какая-то лирика, присущая всему русскому: русским церквям,

русской природе, русской духовности и вере, русскому человеку.

Я стояла возле могилы Бунина. Тоска терзала душу. Дождь капал на лицо.

Такое одиночество, такая пустота! И тоска, тоска! И больно стало, и обидно.

Кладбище закрывалось, охранник выгонял посетителей. Неужели он не

понимает! Не нужны русские здесь, ни Европе, ни Америке не нужны. Да,

впрочем, и России мы тоже не нужны…