- Тебе не надоело – ворчливо спросил муж Майю рано утром, когда она сообщила ему об очередной своей командировке.

- Ты даже представить себе не можешь, как мне все надоело, а уж в этот Бирмингем я не то, что ехать не хочу, думать противно –подумала она, складывая привычно командировочный чемодан.

Майя уже была в этом городе. Она помнила , что в Лондоне ей надо переехать из аэропорта на автовокзал, а потом на автобусе уже добираться в Бирмингем, а потом еще и отель искать, и в такси пилить. Короче. Майе было плохо от этих воспоминаний. Ей стало легче, когда она представила, как будет выступать с докладом перед журналистами , пишущими об упаковочной отрасли. Она была горда, что удалось уговорить (три года добивалась своего) секретаря союза журналистов разрешить ей выступить на их ежегодном собрании и рассказать им всем о российской упаковке, ввернув в десятиминутное обращение к ним свою любимую выставку о все той же упаковке. Они ведь - не просто журналисты, они были членами союза, который объединил лучших представителей профессии со всего мира, которые пишут об упаковке. Майя не любила выступать « по бумажке», она предпочитала не выступать, а рассказывать. Она свободно говорила по-английски, и, хотя тема была не женская, а мужская, и называлась «Развитие упаковочной отрасли в России» , Майя была уверена в успехе.

- Как красиво, какой здесь чистый воздух , зря мне так не хотелось сюда ехать – думала Майя, гуляя вечером по улицам нелюбимого Бирмингема , любуясь первыми весенними нарциссами, которые цвели желтыми веселыми солнышками повсюду. У нее было прекрасное настроение: в Москве было противно - зима не кончилась, а весна, так любимая ею , еще не началась.

- Хочу утку по-пекински – улыбнувшись самой себе, возмечтала она, и бодрым шагом вошла в первый, попавшийся на ее прогулочном пути , китайский ресторан. Увидев, что практически все столики заняты китайцами, Майя обрадовано подумала о том, что такое обилие китайцев – верный признак качества еды. К этому времени она объездила, точнее , облетала полмира, и в кое-чем хорошо разбиралась.

После ужина, возвратившись в номер отеля, она несколько раз , стоя перед большим зеркалом , проговорила свое пламенное выступление и спокойно уснула.

Майя проснулась от сильной боли. Она испугалась. Очень сильно болела спина справа. Ничего страшного – тут же начала она решительно успокаивать себя ,- приму горячий душ, наверное просквозило. Спина ни разу не болела, не паникуй – продолжила она прихотерапию . После душа боль начала свирепствовать терерь уже в правом подреберье. Жутко расстроившись, Майя поняла , что выступление отменяется и, согнувшись пополам от боли, едва переставляя ноги, подошла к телефону и попросила вызвать скорую помощь.

У вас есть страховой полис? – первые слова, которые она едва расслышала, согнули ее еще больше.

- Идиотка, ну почему ты отказалась от полиса? – задала она себе риторический вопрос. Проклиная себя последними словами, вспомнила, как ее коллега, оформлявший ее поездку в Англию, опаздывал с оформлением страховки, и вместо того, чтобы напрячь, она его успокоила и сказала, что ни разу в жизни полис ей не пригодился и он ей, по большому счету, не нужен.

- Где мне могут оказать медицинскую помощь ? – побелевшими губами спросила Майя портье. Он мило улыбнулся и порекомендовал ей выйти на улицу и спросить у прохожих.

-Мне очень плохо, где здесь поликлиника ? – с этим вопросом она , согнувшись вдвое, терзала прохожих Майя. Кто-то удивленно на нее смотрел и отвечал, что не имеет представления, кто-то вообще ничего не говоря, старался , как можно быстрее, пройти мимо нее.

Отчаявшись, она не представляла, что ей делать, куда идти, как вдруг одна старушка, которая показалась древней, как английское королевство, подхватив едва переставлявшую ноги Майю, предложила пройти в пункт медицинской помощи тем людям, которые почувствовали себя плохо, находясь вне дома, то есть попросту говоря, на улице.

Она приволокла Майю в огромный гипермаркет и , сказав добрые слова пожелания здоровья, удалилась по своим делам.Майя, едва передвигая ноги, вошла в шикарный торговый зал первого этажа , и ее начало тошнить от запаха самой крутой в мире парфюмерии и косметики.

Она с трудом нашла медицинский пункт, в котором увидела огромную очередь к врачу. Ей сстановилось все хуже, она стонала, но абсолютно никто на нее не обратил внимания. В очереди сидели и бомжеватого вида черные, и вполне чопорные , по ее мнению , англичане, но ее не замечал никто. В упор.

Майя смиренно приготовилась ждать своей очереди. Минут через сорок ее позвала мулатка и, задая ей много вопросов наркоманка ли она, алкоголичка ли она, больна ли она СПИДом, состоит ли она на медицинском учете, занесла ответы в компьютерную базу . Медсестра легко установила диагноз «пищевое отравление», так как отвечая на вопрос : что Вы ели, Майя выложила в бумажный пакет вчерашнюю утку по – пекински. Майе тут же выписали лекарство для желудка и объяснили, где его купить.

Аптека оказалась на все том же первом этаже, где самыми изысканными запахами, как теперь казалось Майе, воняли Шанель, Лореаль и другие мировые бренды. Майя купила прописанную ей иммульсию, выпила определенную медсестрой дозу, и почувтсвовала, что она просто умирает. Майя громко, не стеснясь, стонала, но никто по-прежнему не обращал на ее ни малейшнго внимания. Ей захотелось просто присесть, но все стулья были заняты: практически у каждого прилавка и мужчинам, и женщинам продавцы-консультанты делали макияж.

Майя решилась: она не села, а , как ей казалось, рухнула на пол, и начала раздеваться. Она сняла свое шикарное, цвета горчицы длиннополое кожаное пальто, бросила на пол того же цвета, купленную в Аргентине кожанную шляпу «Гаучо», сняла пиджак, через расстегнутые рукава блузки сбросила с себя бюстгальтер. Некоторые покупатели наконец-то обратили на нее внимание , но со своих мест никто не двинулся. Не скрывая своих страданий, она принялась стонать во весь голос. К ней подбежала молодая продавщица из аптеки и , возмущаясь, спросила Майю : « Что Вы собираетесь здесь делать ?» Майя, напрягаясь, из последних сил, ответила : «Я собираюсь умереть здесь».

Не прошло и десяти минут после Маиного «выступления», как за ней примчались. Двое молодых мужчин ( в кожаных куртках и брюках, вылитые байкеры), посадили ее в очень удобное кресло на колесах, затем пересадили в машину скорой помощи, не издав при этом ни звука. По большому счету ей было уже абсолютно все равно , куда и кто ее везет.

Привезли Майю в приемное отделение главной городской больницы, куда свозили всех больных прямо с улицы. Майе измерили температуру, давление и переложили на высокий хирургический стол, крепко-накрепко привязав к нему. Ей казалось, что она превратилась в огненный, пульсирующий непереносимой болью шар. Она лежала , отгороженная блеклыми, из дешевой синтетической ткани занавесками от других больных. Ее оглушал хор вопивших от боли на разных языках мужчин и женщин .

- Господи, помоги мне, почему ко мне так долго никто не приходит – измученно повторяла Майя. Ей казалось, что она умрет от болевого шока, что силы безвозвратно покинули . Измученная страданиями, она закрыла глаза.

Вдруг ее кто-то тронул за плечо и она увидела совсем молодого врача. Он был индусом и начал успокаивать ее , говоря по-английски с жутким индийским акцентом.

-Как хорошо, что я люблю английский, что бы я делала без него – подумала Майя, сумевшая понять со слов врача, что сейчас ей сделают обезболивающий укол и ей станет легче. После укола, она наконец-то задремала.

- Вставайте и уходите, пожалуйста – услышала она требовательный голос врача, как казалось ей буквально через пять, от силы десять минут после укола.

- Я не могу, у меня нет сил не то, что идти, а просто приподняться.

- Но Вы не можете здесь оставаться – настаивал врач.

-Почему? – прошептала потрясенная Майя.

- Потому, что на Ваше место уже поступил больной, такой же , как и Вы, без страхового полиса, с улицы. Ему я тоже обязан помочь.

Майя покорно, с помощью врача спустилась со стола и побрела к выходу. Ей казалось, что она никогда не выйдет из лабиринта бесчисленных , длинных корридоров. На своем пути она встречала огромное количество самых разных людей: и больных, и тех , кто этих больных лечил.

Она едва тащилась. Наконец-то она добрела до выхода и увидев один, единственный стул , обесиленная опустилась на него. Тут же к ней буквально подлетел охранник и очень резко велел ей убираться, так как никому сидеть здесь не положено.

- Вы можите вызвать мне такси, чтобы я могла добраться до отеля, я иностранка , мне очень плохо- прошептала потрясенная Майя.

- Не положено.

- Что мне делать ?

-Выйти немедленно на улицу и постараться самостоятельно найти такси.

Майя вышла на улицу, долго ловила такси и, добравшись в номер, упала на кровать, сжалась от боли и тихо начала плакать.

Она плакала о том, что она конченая дура, которая впервые не взяла с собой страховой полис, она плакала от любви к российским врачам и сестричкам. Ей казалось, что ни в одной, даже самой захолустной больничке с нею бы так не поступили. Ей казалось, что ее сограждане способны сопереживать, что даже бедные бабки-пенсионерки пропустили бы ее к врачу без очереди, если бы они услышали хоть краем уха , как она стонала от боли…

Майя возвратилась в Москву, пошла к врачу, у нее обнаружили камни в желчном пузыре. После операции к ней подошел хирург и сказал, что лапроскопическим методом , как он шутил, через масенькие дырочки, камни удалить не удалось, и пришлось изымать их классическим путем, сделав вполне приличного размера разрез.

- Почему ? – удивилась Майя.

- Они были большого размера и превратились в один большой камень.

- Я знаю, этот камень называется утка по-пекински- облегченно вздохнула Майя, и вспомнила, так нелюбимый ею, Бирмингем.