Тьма. Непроглядная. Неизмеримо-бесконечная… Я уже не знаю, что лучше: уже в который раз, вновь возвратившееся сознание или безграничный, животный ужас, который нет-нет, да и охватывает всё мое существо - и тогда меня нет… Меня нет!

Так! Спокойно… Я умер. Это не кома, как я верил сначала, это смерть. Но… я есть. Пусть так, пусть в этой тьме, но… Cogito, ergo sum… Я мыслю, значит, я существую. Смешно! Но верно. Существую, потому что это не жизнь. Но, что это?! Спокойно… Лучше думать, вспоминать… Когда я вспоминаю – я вижу образы. Они в моем сознании, а сознание живо. Значит, и я жив. Но кто я? Я не вижу себя, но чувствую: руки, ноги, сердце… Оно щемит, вот и сейчас - щемит. Помню, как один больной жаловался на боль в давно ампутированной ноге… А у меня, кажется, теперь ампутировано всё… Но я есть. Я есть… душа? Душа, в которую я никогда не верил?..

Однажды в ординаторской, старшая сестра болтала о жизни после смерти. Не помню, как называлась та книга… А! Моуди! Ну, да… Тоннель, свет, родственники… Ха-ха…

И где же этот чертов свет?! Где?!..

Всё! Больше не поддамся панике… О чем я думал? Ах, да… Жизнь после смерти… Она, получается, есть. Только всё не так. Всё не так! Я не знаю, сколько времени я здесь. Миг? Вечность? И где здесь?.. И разве мог я подумать в тот день, что вот так всё закончится…

 

- Доктор, скажите, это опасно?

- У вашего мужа ущемление грыжи. Нужна срочная операция. Есть ли у него хронические заболевания?

- Не знаю…

- Как не знаете?!

- Ну, как у всех. На сердце жаловался…

- Так! Что с сердцем? Есть кардиограмма?

- Да его не вытащишь к врачу… (О, черт!)

- Есть ли аллергия на какие-либо лекарственные препараты?

- Не знаю… вроде нет…

- …

Ненавижу! Когда вот так, среди ночи… И ничего! И, как обычно, дотянули до последнего… Опять придется выяснять всё по ходу, всё в спешке, опять Сергей будет беситься и делать пробы, прежде чем дать наркоз… А у больного грыжа, явно осложнена еще и флегмоной грыжевого мешка…

- Александр Васильевич! Куда его?..

- Во вторую!..

 

Я любил свою работу… Да что там!.. я жил ею. Но иногда ненавидел…

 

- Да, ладно, брось! Сам ведь видел, что ничего сделать было нельзя. Такой букет…

 

Понимал разумом, что Сергей прав, а что-то внутри протестовало. Не люблю проигрывать? Странно, я не верил в Бога, но верил в смерть. Да-да, верил в почти реально существующую старуху с пресловутой косой. К счастью, она выигрывала всего два раза… Нет. Три… Многие после этого выбиты из колеи, особенно, когда теряют пациента впервые. У меня всё иначе. Я жажду реванша. Беру дополнительные смены и пашу, как проклятый…

 

- Эй, дружище! Тебе нужно бы развеяться. Давай-ка, денька на два махнем ко мне на дачу. Шашлыки, сестрички… Со своей-то, у тебя всё?

 

Хм, со своей… Светка. Ну да, всё. Не выдержала. «Для тебя важна только твоя работа… А я?.. Если бы ты любил…» А казалось тогда, что – вот она, та самая… Наконец-то! А потом пришло понимание, что все бабы одинаковы. Ведь только кажется, что мужчина ведет охоту, а на самом деле охотятся женщины. И для победы не выбирают средств, вплоть до игры в понимание. Я вспомнил одного своего друга. Музыканта. Конечно, нашим тогдашним мечтам, можно было приписать юношеский максимализм. Но, не такие уж мы были тогда юные. Больше всего на свете его пугала женитьба. Смешно. «Нет, - говорил он, - ты посмотри на тех, кто женился: на Леху, на Сэма… А ведь говорили, что никогда не завяжут с музыкой. И что?..»

И что?.. Женился. «Ты не понимаешь! Да она сама балдеет от нашей музыки! Везде со мной таскается. Я даже не думал, что девчонка может так хорошо разбираться…» Ну да. А через год после женитьбы, у него и осталось-то радости - как приехать домой к матери и оторваться по полной, лабая на гитаре на «радость» всем соседям. А недавно, когда встретились и сидели на кухне, потягивая пиво, он мне признался, что судьба вознаградила его за все годы мучений. «Ты не подумай, - говорил он, сияя, прямо-таки, как тульский самовар, и я невольно видел прежнего Игоря, - я изменяю Наташке, можно сказать, духовно. Так что дело вовсе не в том, что девчонка молоденькая. У нас с ней удивительное родство душ! Вот так, как-то разговорились с ней, ну я и стал вспоминать… Так, ты не поверишь! Оказалось, что она не только любит подобный стиль, но как потом выяснилось, и знакома с нашим творчеством! Я даже не думал, что кто-то может еще помнить…» Я лишь засмеялся. Знал, что пройдет немного времени, и мы снова будем сидеть на кухне, пить пиво, и говорить о том, что все бабы стервы…

Вот и Светка… Вроде бы и должна была понимать, сама же врач, но нет. А сначала было, действительно, всё идеально. Даже не верилось, что мне так повезло. Неужели и у нее была только игра? Говорить о том, что мне дорого, говорить на темы, которые, казалось, были близки нам обоим, а потом, чем дальше, тем чаще и чаще упрекать меня в том, чем сама и жила… до поры. До поры, пока не подстрелила дичь?..

 

- Так как? Послезавтра, с утречка…

- Завтра у меня смена…

 

А… почему бы и нет? Я легко переношу недосыпы. Знаю, что есть у меня пара критических часов, когда начинает буквально валить, а потом всё. Может, и впрямь, съездить, развеяться? Ехать не так уж и далеко до Серегиной дачи…

 

- Ладно. Ждите…

 

Наконец-то, позади эта чертова пробка. Теперь можно рвануть.

 

Мне нравится быстрая езда. В городе особо не разгонишься, а вот, выезжая за город…

Пьянящее ощущение скорости здорово промывает мозги от ненужных, застоявшихся мыслей.

 

Я сменил диск. Motorhead больше идет «под мотоцикл», когда ветер в лицо. Впрочем, Лемми всегда хорош там, где скорость. И всё же моя рука потянулась за новым диском. Не глядя, сунул, включил…

 

Я умер – всё в порядке!

В карманах пропуска,

Подписаны все справки,

Печати в паспортах…*

 

Почему? Почему я поставил именно эту песню…

 

А потом… Не понимаю, откуда он взялся. Вот так, сразу вырулил передо мной…

Удар был такой силы, что казалось, рухнул мир, раскололся на тысячу кусков. Раскололся в полной тишине. Я не слышал ни звука удара, ничего… Тишина. Только это ощущение распадающегося на части мира. И пламя столбом. Где-то там, подо мной… А потом… Эта чернота…

 

Я умер… Всё в порядке… Нет! Лучше снова туда… В жизнь. Всем своим существом, всей памятью… И всё же, где я?.. Неужели так со всеми? А с теми, кто верит? Например, в рай… Тогда это ад? Но я-то не верил ни в рай, ни в ад!

 

А, если это и, правда, ад?.. Чушь! Хватит! Или я сойду с ума. А вот тут-то, ты не прав, батенька. С ума ты не сойдешь...

Не знаю почему, но я это точно знаю. Не дадут!

 

Стоп! Не дадут… Кто? Кто не даст? Нет, нужно взять себя в руки, засунуть панику в задницу, и попробовать подумать. Или поверить? В Него? Но, если бы это зависело от «верю - не верю», то разве я был бы здесь один? Тогда, что?..

 

А отец?.. Где он?..

 

- Мама, пойми и ты меня. Я не могу вот сейчас всё бросить и приехать. Я приеду сразу же, как освобожусь, - ( Ну, как она не может понять, что отцу уже ничем не поможешь. Понимаю, как ей сейчас трудно, прожили-то вместе всю жизнь. А у меня завтра с утра запланированная операция. Всё заранее обговорено. Я не могу подвести людей, которые в меня верят… ) - хорошо… хорошо… ну, не надо. Успокойся. Я приеду…

 

Я приехал. Но… на кладбище опоздал. Да, наверное, она была вправе обидеться на меня,

Может, я чего-то не понимаю, но моя душа никогда не принимала всей этой суеты вокруг похорон. И потом тоже: поминки, постепенно превращающиеся в застолье, речи, по которым получалось, что мир понес тяжелую утрату; вот только жаль, что ушедший уже не может это услышать. Ведь многие при жизни не слышат и половины похвал, на которые не скупятся на поминках…Потом вся эта суета с поездками на кладбище… Девять дней, сорок дней … Помню, какой скандал разгорелся однажды в родне из-за документов на могилу. Может быть, все эти хлопоты нужны для того, чтобы забыться в них от горя? Не знаю. Знаю лишь, что тело без жизни, ничто. Так, кукла… Сколько раз я видел то, что хранится внутри. Идеальный механизм. Всё в движении, всё работает, а потом… потом работа прекращается. Будто что-то ушло…

 

Ушло? Что ушло? Душа?.. Я никогда не думал об этом. Весь этот механизм останавливается по какой-то, вполне определенной причине - отказ одного из жизненно важных органов. Почему мне никогда не приходила в голову мысль, что все эти органы что-то должно было приводить в движение?.. То, что потом уходит… Но, опять же… Ведь если это «что-то» было, и было во всем теле, то откуда тогда берется болезнь? Не может же душа покидать орган за органом…

 

О, Боже! О чем я думаю! А я? Разве не душа?.. Хм, в размышлениях, оказывается, можно забыть о том положении, в котором находишься.

 

«Твоя работа, как ни странно, сделала тебя бездушным… А, может, ты всегда таким был? Просто мне казалось, что ты делаешь это из любви к людям, а оказывается только из любви к себе…» Так сказала она. Светлана. И от матери я слышал нечто похожее… Значит, душа это не просто энергия? Из любви к себе… Наверное, она была права. Что ж, теперь я могу признаться в том, что мне нравилось ощущать себя немного богом, нравился восхищенный взгляд ассистенток, который я частенько ловил во время операций, нравилось, что именно ко мне приходили родственники больных и просили прооперировать дорогого им человека…

 

«Ребенку нужен отец… А ты всё время пропадаешь на работе…» Аборт, о котором она мне сообщила уже после того, как он был сделан, дал в наших отношениях огромную трещину, которая потом лишь становилась всё шире… А я? Ведь меня эта новость не особо расстроила. Скорее обозлил тот факт, что она сделала его тайком от меня, и лишь потом, в пылу очередной ссоры, призналась в этом. А для нее это было важно. Ведь не девочка…

 

Что ж, прости. Может всё и к лучшему? То, что ты ушла… Иначе была бы сейчас вдовой…

 

Но… Если бы мы были вместе? Разве я сейчас находился бы здесь? В этом аду! Аду?..

 

Вдруг какой-то ангел

Мне крикнул на лету,

Что я испорчен адом,

Что им не подойду…

 

Черт! Опять эта песня! Значит, я им не подошел?.. Забавно! Но что есть ад? «В груди огонь - весь ад…» Нина Арбенина. Но, это физические страдания. А то, что я испытывал уже здесь… Этот ужас, страх… может, это и есть ад? И не вырваться… «Я живу, как в аду» Нина, хм, тоже Нина… Семеновна, наша старшая сестра… Муж у нее алкоголик, сын болен. Церебральный паралич. А она… верит! И терпит, и ведь добрая женщина была… Была? Есть, конечно. Это я был… Ад - страдание, боль, муки, и… непонимание. Непонимание. Это ее слова.

 

«Ты не хочешь меня понять! До тебя невозможно достучаться…» Светлана. Неужели те, кто жил рядом со мной, тоже испытывали некий ад? Может быть… Да, я был слеп… наверное… Но, всё это из-за того, что… А! К черту! К чему сейчас оправдания. Перед кем? Перед собой? Нет, не хочу… Я хочу сейчас тоже понять… Себя. Неужели я себя не знал?

 

«Мама, ну прости меня, но ты же знаешь, я не мог. Ведь я договорился за неделю с людьми, я же не знал, что… - Не знал… Ты просто не думал. Отец так хотел тебя увидеть, ждал, а ты даже не смог вырваться, чтобы проститься… - Но, я не думал, что это вот-вот случится! Да, он был плох, но разве я мог знать, что всё произойдет так быстро?!... – Ты даже на похороны не успел. А отец?… он всю жизнь отдал тебе. Чтобы выучить, поставить на ноги. Он так гордился тобой. Он успокаивал меня… Говорил: «Ты, пойми, мать, такая у него работа»… Но я-то видела, как он прислушивался к каждому звуку на улице – не ты ли подъехал? Спрашивал, когда я с кем-то говорила по телефону – не ты ли звонил? И мне приходилось врать!..»

 

Прости, мама… Я представляю, как тебе сейчас трудно. Ты только не вини себя за те резкие слова, которые вырвались у тебя после поминок… Не нужно. Ты была права. И ты прости… Отец… Жаль, что мы с тобой не успели встретиться… Если бы можно было хоть что-то вернуть…

 

Что это? Я плачу? Какой-то туман в глазах…

 

Нет! Это не туман! Что-то просветлело… Свет? Да-да, свет… Но почему? Откуда он? Что он? Неужели понять себя, свои поступки – значит, сделать шаг навстречу свету?..

 

Я чувствую что-то под ногами… что это? Я стою. Я не вижу ног, но чувствую это. Какая-то крохотная платформа, а под ней та самая чернота. Как страшно! Достаточно лишь шага, и всё… Эта пропасть бездонна, бесконечна…

Он движется ко мне или я к нему?..

Значит, Нина Семеновна была права, когда на мои слова о том, почему она не отдаст сына в интернат, где ему, может, было бы лучше, да и ей полегче, сказала, что она не привыкла жить для себя, что если жить для себя, то это так… пустота… Пустота? Вот как та, что у меня под ногами?

 

Что же ты еще-то говорила, Нина Семеновна?.. Очищение, покаяние…

Но, если снимать с себя шелуху за шелухой… то что же тогда от тебя останется? От твоего внутреннего «я»? И разве это не та же смерть?

 

Какой странный свет… Как он быстро движется… Мне страшно! Когда он приблизится, примет меня в себя, что со мной станет? Снимет с меня всю шелуху? Стану ли я его частичкой? Растворюсь ли в нем весь без остатка?.. Стану безликим?

 

Неужели быть самим собой можно лишь во тьме?!..

 

Сделать шаг. Один лишь шаг. У меня еще есть выбор… Шаг к Нему или… шаг назад. Туда, куда я вечно буду падать, но останусь навсегда самим собой… Один лишь шаг!

 

Я сделал этот шаг! Не ошибся ли я?..