Метаморфоза.

После полудня районные центры, малороссийские городишки, совсем не кишат толпами обывателей. Примечательность украинских городков восточного региона, этих многочисленных искусственных микро-полисов, в том, что скопление народа в них можно увидеть лишь на главном базаре, и то до обеденного времени, а сами городки во всякий час изобилуют пустынными улицами. Народу можно увидеть здесь столь немного, что кажется, вымер населённый пункт или выселился, либо спит. Впрочем, лет эдак двадцать-тридцать тому назад, всё было почти так же. Конечно, тогда асфальт не был так разворочен да зданьица были поновее. И были ещё праздничные шествия-демонстрации от совдеп-культуры, собирающие народ в небывалом для этих улиц количестве. Когда-то племя советских горняков, шахтёрское сословие, трудилось за неплохую и своевременную зарплату, и посему некий невидимый, психологический ментал над этим краем веял определённым спокойствием и удовлетворением от суетного бытия. Теперь же, казалось, что в самом воздухе пустынных улиц незримо витают злобная обречённость, страх и раздражение, истерическое ожидание чего-то ещё худшего...

В седьмом часу летнего вечера я вышел на автовокзал города С*. Надежды уехать в соседний городок Т* было мало. Не исключено, что в очередной раз придётся идти пешком. Но что такое каких-то десять километров? Ведь, у меня была неплохая работа, и ради неё стоило ходить пешком даже каждый день.

-- Алло, гараж! – услышал я. – Подходи на огонёк, Вася! Как твоё «ничего»?

В тени металлического навеса, проржавевшего и накренившегося, я узнал Кочана. Это был довольно плотный, среднего роста мужчина лет сорока пяти. Из бывших каторжан. Одевался он всегда более чем скромно, мыкался по сожительницам и по заработкам, не брезгуя иной раз и мелким криминалом.

Рядом с Кочаном стоял высокий, мощный человек. Одет он был с шиком, золотые цепь, часы и браслет дополняли крутой имидж.

Мы обменялись крепкими рукопожатиями, и Кочан подмигнул:

-- Шо, опять на своих двоих будешь двигать на край-то географии?

-- Движение – это жизнь, - усмехнулся я.

-- Это да, - поддержал приятель Кочана. – Кто с иглой двигается, кто фуфло задвигает, кто динамо двигает. И в этом для них заключается вся жизнь.

-- Философская игра слов, - уважительно поддакнул я.

-- Да, а ежели комара-то разогнать дымком дурь-травы, то вообще афоризмы посыпятся, - улыбнулся философ.

-- Да, ну, Вася, подожди маленько, - сказал ему Кочан. – Сейчас должен поднести малолетка: в таких вопросах со мною здесь ещё динамо не двигают.

-- Так, может, пока пивасиком слегонца подмолодимся? – спросил Вася.

В пятидесяти метрах виднелся обшарпанный пивной бар. Кочан покосился в его сторону и улыбнулся:

-- Ну, если тебе не в падлу.

-- Да, то, конечно, не бар, а голимое стойло для алкашей и нищих. Но шахтёрский край, смотрю, опустился конкретно – бар и тот пустой, у людей «воздуха» нет.

Вася посмотрел на меня:

-- Ты с нами, бродяга? Я угощаю.

Идти мне было долго и далеко, но захотелось больше узнать о новом знакомом. Кочан хлопнул меня по плечу и ответил за меня:

-- Идёт, конечно. На халяву и уксус сладкий.

После тройки бокалов на глотку речь зашла о понятиях и преступном мире. Уже и косяк конопли шёл по четвёртому кругу, когда Вася воздвигнулся на очередное мнение:

-- Я знаю ещё нэпманских воров-законников, коронованных при динозаврах, и хочу сказать, что…

Речь внезапно прервалась, выскочившие из-за угла пивбара молодые менты лихо заламывали нам руки. Вася мощно отбросил от себя сержанта и заругался во всю глотку:

-- ***дь, сучьи дети! Так и браслет с часами можно было порвать! Вы, пацаны, офуели! А документы кто будет спрашивать?! Пушкин?!

Весь милицейский наряд угомонился и спокойно наблюдал, как «клиент» набрал номер на своём дорогом сотовом и заговорил:

-- Славик, добрый вечер.

Ему ответили, и Вася сказал в трубку:

-- Тут твои орлы хотят меня захомутать.

Трубку взял побелевший сержант и слушал матюги начальника местного ГУВД. А Вася, утеряв нить предыдущей мысли, начал следующую:

-- Это ещё как я старшим опером был на колымской командировке полосатого режима, так помню…