Поле боя. Поле живое. Такое маленькое и... неизмеримо большое. Разноцветьем наполнено. Но нет радости в том разноцветье. Тревожны цвета его: буро-коричневые, серые, грязно-зеленые, в которых, нет-нет, да и полыхнут молнии багровые. Черные полосы еще больше усиливают чувство надвигающейся катастрофы. И лишь вверху нежно разливается полоска небесного цвета. Она мерцает так нежно, так беззащитно. Вот вроде бы и сияние золотистое робко осветило одну из черных полос. Или, померещилось? Все, что осталось... А когда-то все поле было заполнено этой удивительной гаммой нежнейших оттенков.

 

Поле боя... Решающая битва. Сначала казалось, что ее можно избежать, но слишком много было стычек последнее время.. Стычек, после которых сил оставалось все меньше и меньше. А сейчас и вовсе не осталось... Только вот на эту - последнюю битву. И не хочется думать - что будет потом... Поражение смерти подобно. Плен тяжкий ожидает их, тюрьма, из которой не вырваться.... Уж больно тюремщики будут зоркие и беспощадные...

 

Поле боя... Семеро черных, семеро белых ... Те, что в чёрных одеждах, злорадно усмехаются над стоящими перед ними. Белые... светлые. Что с ними стало? Одежда поистрепалась в многочисленных стычках, потеряв сияющую белизну. В глазах полная обреченность без надежды на спасение. Да и еле держатся на ногах. Лишь глаза одного из них сохраняют выражение отчаянной отваги. Для черных - он самый опасный противник, самый ненавистный. Совесть... Он - Глас Того, с Кем давно потерял всякую связь, став принадлежностью другого бога. И сейчас, от этого бога зависит все: свобода, жизнь, возврат к тем прекрасным временам, когда одежды семерых сияли чистотой первого снега, когда все пространство было таким радужным и сияющим... Как же давно это было...

 

Воспоминания, как глоток воздуха. Надежды глоток.... Черные с ненавистью смотрят на него...и с опаской. Если ему поможет бог... Но нет! Бог и сам борется с белыми. Разве может он полюбить тех, кто себя возлюбить не дает? Кто приносит в душу разлад и мучения, кто не может жить в мире с ним - самим богом, кто противостоит им, черным, живущим для бога, а не против него...

 

И пусть эта битва станет последней!...

 

И она стала... И почернело все. Тьма окутала пространство. Но не было тюрьмы, и не было пленения... Просто порвалась нить с богом. Безвозвратно порвалась. И некого было молить о спасении, и некого было звать, и не на что было надеяться... И в этой тьме умирали семеро проигравших... И никто из них не вспомнил древнего пророчества, которое гласило: "смерть эта временна; настанет день и закончится заточение. И оживете вновь, когда умрет бог ваш, и станете ему судьями"...

 

А бог? Бог сидел в роскошном кабинете за дубовым массивным столом. Одной рукой он обнимал белокурую красавицу, не иначе богиню, в другой держал телефонную трубку, договариваясь с кем-то о встрече, той встрече, что откроет ему новые горизонты. И легко было на душе у бога, впервые так легко, и свободно, и радостно за долгие годы. Вот только не знал он о том, что покой этот недолгий, что терзания от победителей бывают порой не менее мучительными, чем от проигравших... И звали этого бога... А, впрочем, какая разница - как его звали... Разве так мало богов, живущих... на земле?