Дождливый день никак не хотел заканчиваться. Ну почему когда надо, чтобы время бежало, оно ползёт, как черепаха? А Женьке так хотелось, чтобы «завтра» наступило как можно скорее! Она даже спать легла пораньше, но уснуть не могла, а всё ворочалась в уютной постельке, которая сейчас отчего-то казалась жесткой и неудобной. Женька смотрела в окошко, разглядывая далёкие звёзды, считала до ста и обратно. Потом тихо шептала, пытаясь настроить себя, как учил её папа.

«Надо утром встать пораньше... пораньше... пока спит мама... надо... на…»

И не заметила, как уснула – улетела в свои ярко-красочные сны, которые виделись ей последнее время. В них парила Женька над землёй, словно за спиной у неё вырастали крылья! Тело во сне было почти невесомым, и она поднималась всё выше и выше. Земля отдалялась и становилась крошечной. Вот уже исчезали запахи и звуки, а она всё летела и летела, и летела…

 

Настрой, видимо, подействовал, потому как проснулась Женька ещё до восхода солнца. Проснулась и улыбнулась. «Здорово! Не проспала». На цыпочках вышла из комнаты, осторожно открыла входную дверь, стараясь чтобы та не скрипнула, и выбежала во двор. На крыльце постояла, разглядывая безоблачное небо и радуясь чудесному утру. Вот уж подарок, так подарок для мамочки! Ещё вчера весь день лил дождь, и небо было затянуто мрачными тучами, а сегодня – красота-то какая! Ах, как хотелось ей взлететь сейчас в эту ласковую синеву, чтобы её сон хоть разочек сбылся! Казалось, это так просто - взмахни руками и лети!

«Эх…» - вздохнула Женька с сожалением и оглянулась вокруг. На улице в этот ранний час никого не было. Только издалека доносилось протяжное мычание коров, да петухи, словно соревнуясь между собой, кричали то с одной, то с другой стороны села.

Их дом был последним на улице. За ним – речка со странным названием Верхушка, которую жители переименовали в Вертушку. Мелководная речушка доставляла столько радости! Летом плескались в ней сельские ребятишки, ловили рыбу местные рыболовы, да по старинке полоскали бельё с мостков, так и не привыкшие к цивилизации, женщины. А зимой крутилась – вертелась детвора по Вертушке на санках, коньках, да лыжах. Вот уж когда речка полностью оправдывала своё название!

А на той стороне реки раскинулся луг – ни конца, ни края не видно! Он был необыкновенным и всегда разным. Зимой серебрился от снежного покрова, летом распускались цветы и становился похож он: то на облако воздушное, когда покрывался одуванчиками; то на небо синее, когда цвели васильки; то на море бескрайнее, когда склонял ветер к земле высокий серебристый ковыль.

Женька часто прибегала сюда. Перейдя вброд речушку, падала навзничь в высокие травы, жадно вдыхая их терпкий запах, и словно уплывала вместе с облаками в неведомые страны, представляя себя: то птицей небесной, то облачком лёгким.

 

Женька ещё немного послушала заливистую утреннюю песню весельчака - скворца, вдохнула лёгкую, почти сладкую, свежесть утра и вприпрыжку помчалась к реке. Она хотела до того, как проснётся мама, нарвать букет её любимых васильков, которые сейчас покрывали луг. Ведь сегодня у мамочки день Рожденья, а она так любит полевые цветы!

Женька помнит, как бродили они раньше по лугу, собирая разные травы да коренья. Мама знала, как называется каждый цветок, каждая травинка. Даже с закрытыми глазами, только по запаху, могла отличить!

– Смотри, доченька, какое раздолье, какая красота! – говорила она, обводя рукой луг. Эти травы – драгоценные дары матушки-природы! Человек должен беречь эту хрупкую красоту, она обладает чудодейственной силой - лечит и душу, и тело.

Женька слушала маму, вдыхая пряный луговой запах и разглядывая скромные цветочки. Ей казалось, что такого чудного места на земле больше нет!

А теперь мама не поднимается с постели – болеет. Только вот чем болеет и как долго это продлится, никто Женьке не говорит, но по печальным глазам папы она и сама понимает, что лежать мамочке долго. Украдкой от мужа и дочери, мама, видимо, иногда плачет, но при них смеётся и шутит. Только в глазах её поселилась грусть, от которой Женьке становится порой так плохо, что убегает она на любимый луг и долго бродит, выплакивая ему обиду на такую несправедливость. Но домой возвращается, улыбаясь, и каждый раз приносит: то букетик ромашек или васильков, то просто веточку степного ковыля. А мама радуется, как ребёнок и, прижимая к себе дочь, тихо шепчет: – Спасибо, солнышко ты моё!

 

Женька бежала к реке и вспоминала, как вчера почти допоздна они с папой готовили маме подарки: пекли её любимый «Наполеон», рисовали огромный плакат с поздравлениями, упаковывали в красивую бумагу сувениры. А потом, подмигнув дочери, папа поставил в центре стола хрустальную вазу и сказал:

– Это для того, кто раньше проснётся!

 

Женька осторожно коснулась ногой воды, вздрогнула от утренней прохлады и зашагала на другой берег. А там!.. Словно море бескрайнее раскинулось перед ней - так красив был сейчас луг, покрытый васильками! Сквозь лёгкую дымку утреннего тумана цветы казались совершенно необыкновенными! Женька присела, любуясь резными листочками, потом вздохнула и стала срывать хрупкое голубое чудо, осторожно стряхивая с него прозрачные капельки росы.

Вдруг в траве послышался шорох. Девочка вздрогнула, но увидев воронёнка, рассмеялась.

– Кыш! – махнула она рукой, но птица не взлетела, а скрылась в высокой траве.

– Да, он не может летать! – ахнула Женька и, не обращая внимания на мокрый подол платьица, пошла по полю, разводя траву руками.

– Ну, где же ты?

Наконец увидела. Воронёнок прижимался к земле и слегка вздрагивал.

– Иди сюда, маленький!

Она хотела взять птенца, но тот клюнул её так, что на тонком запястье выступила капля крови.

– Ну, что ты, дурашка, я тебя не обижу, – девочка снова протянула руку и осторожно погладила чёрную спинку. Воронёнок прижался к земле ещё плотнее. Женька положила букет и взяла птенца. Потрогала лапки, но когда коснулась крыла, тот снова её клюнул.

– Понятно. Крылышко перебито. Ну, ничего, мы с папой тебя подлечим. Она прижала его к груди, взяла васильки и пошла домой.

 

Папа уже не спал, а сидел на крылечке и курил. Он посмотрел на дочь и улыбнулся. Девчушка с распущенными белокурыми волосами была так похожа на маленькую лесную фею! Словно вышла она из своего сказочного леса подарить васильковый букет, на котором в первых лучах солнца искрились и переливались всеми цветами радуги капельки росы.

– Доброе утро, лесная фея!

– Ой, папка, ты проснулся? Доброе утро! А почему я фея? – рассмеялась Женька, разглядывая мокрый подол ситцевого платья.

– Потому что ты несёшь радость, – в папиных глазах заплясали смешинки.

Девочка подошла, положила на ступеньки васильки и села рядом, прижимая к себе птенца.

– Вообще-то я несу цветы и воронёнка!

– Это тоже подарок для мамы?

– Нет. У него, кажется, крыло перебито. Не могла же я его оставить. Посмотри сам!

Папа взял птенца. Тот недовольно закрутил головой.

– Ну-ну, спокойнее, дружок, надо посмотреть твоё крылышко!

Тот словно понял и притих.

– Точно, перебито. Пацаны, наверное, погоняли беднягу. Молодец, Женька! Принеси мне бинт и какую-нибудь палочку.

Девочка метнулась на кухню, нашла аптечку, достала бинт и, на всякий случай, йод. Затем подобрала во дворе палочку и принесла всё папе.

– Йод зачем? Им только раны смазывают.

– А если у него под перьями рана? Полей!

Папа рассмеялся: – Нет у него раны, заботливая ты моя.

Он расправил воронёнку крыло и приложил к нему палочку, затем забинтовал, приговаривая:

– Тише, тише, малыш. Вот так. Всё будет хорошо, а пока поживёшь у нас.

Женька внимательно наблюдала за папиными движениями.

– Он ещё совсем маленький, правда?

– Птенец, конечно, видишь – клюв желтоватый. Я отнесу воронёнка домой, а то его заклюёт петух, а ты цветы поставь в вазу и посмотри, не проснулась ли мама.

Женька взяла со ступенек букет и прошла в комнату. Осторожно срезав корни, поставила цветы в хрустальную вазу и раздвинула тяжёлые портьеры. Солнце уже взошло, и золотистые лучи сразу же заиграли на хрустале, на столе, на цветах. Женька с удивлением смотрела, как ваза тут же преобразилась, словно превратилась в прекрасную чашу, разливающую вокруг себя небесно-голубой цвет.

– Красиво-то как! – словно задохнулась от восторга девочка.

Папа зашёл в комнату, отпустил на пол воронёнка и тоже замер. Потом обнял дочь и поцеловал в макушку.

– Умница моя, – прошептал он слегка севшим голосом. Мама будет очень-очень рада. Давай поставим цветы в спальню?

Женька взяла вазу, и тут послышался испуганный вскрик и следом хриплое:

– Кар-р-р, кар-р...

Папа рассмеялся: – Так кто первым из нас троих поздравил маму с днём Рожденья? Пошли теперь прогонять этого незапланированного поздравителя.

Он прошёл в спальню и раздвинул шторы. Затем сел на кровать и накрыл ладонью мамину руку.

– Ну, что ты, родная? Это всего лишь птенец.

Женька поставила на столик вазу с цветами и забралась к папе на колени.

И мама заулыбалась, глядя то на дочь, то на мужа, то на васильки.

– Спасибо, родные мои! Вы у меня самые-самые лучшие!

Воронёнок потоптался на полу, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, глядя на неё всё время одним глазом.

– Кар-р… кар-р-р...

– Да и ты замечательный – подарочек! И тебе спасибо, – рассмеялась она.

И отражаясь от необыкновенно красивой вазы, заскользили солнечные лучики по маминому лицу, разглаживая горестные морщинки вокруг глаз. А Женька смотрела на неё с изумлением и думала: «И почему мне всегда казалось, что у мамы серые глаза? Да они же, как два василька!»