Грустные размышления об ушедшей эпохе

Книга посвящается светлой памяти Василия Гроссмана чье великое мужество послужило для меня славным примером.

 

Никогда в этом мире не было, а, по-видимому, так уже и вовсе совсем ведь не предвидится - лучшего мусорного бочка для мощного пылесоса красной пропаганды, чем оба полушария мозга простого советского человека.

Потому что в истории мира не было более отвратительного государства, - сказал Кетшеф.

Братья А Б Стругацкие. "Обитаемый Остров".

 

Начиная где-то с середины 19 столетия в духовный мир литературы, с шумом и гамом ворвались (хотя их никто туда и не звал) ярые борцы с наисквернейшим из всех, какие только есть в человеческом обществе - социальным недугом.

Они сверкали ярким, но почти во всем однозначно лишь показным пламенем высших истин – некой абстрактной социальной справедливости.

Прямо-таки исходя как паровоз паром - лютым пылом борьбы с социальной несправедливостью.

И эти деятели добра были до того ж огненосны очами, что от их сверкающих огнем речей реально могли воспламениться ковры в чертогах иуд буржуев и помещиков.

Что зачастую и происходило, не неся при этом никакой истинной пользы пролетариату, а только наоборот, воспитывая в нем инстинкт собственничества и отсутствие страха перед Богом и судом собственной совести, который был зачастую самым прямым образом связаны с религией и золоченными куполами ее храмов.

А теперь они были порушены и осквернены, а вместе с ними оказались втоптаны в грязь все духовные ценности, которые нельзя не украсть, отобрав веру в то, во что человек верил всю свою жизнь.

Лозунги о всемирной пользе и свободе, оказались лозунгами о свободе от совести и пользе грабителей и насильников.

Вот уж они разгулялись по матушке России!

А главные разбойники у народа его еще и душу украли, выдав ему на сменку грязное белье диких иллюзий.

Их снизу поддерживали «честные воры» желающие украсть так чтобы хватило на всех и поровну!

Что те, что другие, как правило, никаких материальных ценностей сами не создавали, поскольку слишком были заняты борьбой за социальную справедливость.

От их выспоренных синим пламенем словопрений вроде, как и взаправду могло вот так сразу и вдруг сгореть в диком аду всякое насилие над каждым без исключения человеческим я.

Но все это были одни лишь глупые и никчемные слова верующих в несуразную ахинею восторженных утопистов. Поскольку это не могло быть хоть сколько-нибудь реальной картиной дальнейшего развития человечества и будущего миропорядка.

Но убедительность глупости в ее слепой горячности.

Ведь душевный настрой этих горемечтателей был впрямь как у узников, вдруг вырвавшихся из темного подземелья на столь долгожданную свободу.

И не медля, ни минуты, эти "достопочтенные благожелатели рода людского" тут же преступили к своему "одаряющему весь мир добром и светом " с их личной точки зрения занятию.

А именно, как самый заклятый враг общественного спокойствия, они как тот еще репей, тотчас же стали ко всему на свете привинчиваться и присобачиваться, дабы распространить как можно шире и раздольнее семена своих сплошь надуманных в угаре винных паров и спертого воздуха идей.

И было их великое множество, и оказались они до ужаса разношерстны во всей своей красе и без конца и края обильны в цветовой гамме.

Декабристы и якобинцы были представителями несколько иной человеческой формации, потому как не имели столь четких убеждений, а только лишь чувства и желания изменить мир и не более того.

Они хотели лишь очищения, света вместо тьмы, а не разрушения всех устоев существующего общества.

Кроме того эти ранние пташки "народной воли" были сторонниками деизма, учения считавшего, что Бог есть, но он не никак не вмешивается в управление миром, а сидит себе где-то в сторонке, на завалинке.

Этих же новых осветителей тьмы египетской незапамятного от глубины веков рабского и господского быта, от всех прежних отличала одна на всех и с виду довольно-таки невзрачная деталь, а именно - святая вера в блаженное бытие, причем гарантированное всем и каждому, акромя отпетых кровопийц и подлых душителей свободы.

И не в ту загробную, светлую жизнь, что в былом и ушедшем, завсегда была так сладостно наобещана попами, а в ее вполне земной аналог.

Вот только надо было перекроить все заново, по своему, и тогда уж точно счастье грянет на нас само.

Его приходу в наш век образования и культуры мешает, мол, разве что, одно лишь только засилье старого рабства и замшелого варварства, всевозможных унижений и лизоблюдства.

Дело тут не в атеизме, а в абсолютной убежденности, что мир скроен плохо, и потому его надо бы по-быстрому переделать, так как оно ему же пойдет на всемерную пользу, а также окажется всенепременным благом и для всего остального человечества.

А ведь нельзя же это окрестить хоть как-то по иному кроме как наиполнейшим идиотизмом, как впрочем, однако, и самое скоротечное лечение мигрени, путем отсечения головы.

Вот именно этим всякая революция и занимается с огромным размахом, судорожно благословляя и боготворя вождей, которые дали ей такое великое право.

Да, говоря во всем откровенно и более чем объективно, как впрочем, и без всякого ненужного пафоса, угнетение, и на самом-то деле, довольно жуткий враг духовного прогресса.

При этом оно такою властную рукой уже очень давно пришло с самим исподним в человеческой натуре в до того же во всем и до конца укоренившиеся отношения, что тем самым всерьез являет собой ничем неотделимое от нашего всеобщего жития бытия, единое целое.

Можно сказать, как те кандалы, что влитую срастались с несчастными узниками старинных подземелий.

И от него насилием никак не избавиться!

И очень важно, не забывать по то, что именно это самое такое ведь лютое и вызывающее сильнейшее чувственное отторжение недобро, никак не проистекает из самой сути животного происхождения человека, как вида живых существ.

Рабство, некогда, теперь уже в самом отдаленном от нас первобытном прошлом - вовсе не было изначальным уделом человека-зверя.

Угнетение, и не только в его современной интерпретации, это насквозь явный продукт цивилизации и шлак того возвышенного величия, которое можно лицезреть воочию - посещая великие исторические места.

Да, - это более чем естественно и понятно, что подобное прискорбное положение вещей, действительно во многом противоречит лучшим человеческим чувствам.

Именно по этой самой причине разум культурных и просвещенных людей столь агрессивно и воинственно противопоставил свои возвышенные принципы этому до того же поистине плачевному, но веками устоявшемуся, социальному состоянию общества.

Нашлись же умники, что без всяких там лишних бесед и прений, вооружившись до зубов тяжеленным, как булыжник «Капиталом» и впрямь вознамерились привести весь этот многоликий совсем не бесплотно окружающий нас мир, во вполне однозначное соответствие чьему-то лучезарно-возвышенному облику и подобию.

А этому эксперименту по наивысшей степени многозначительному изменению в самой сути обыденной человеческой психологии и переустройству всей структуры общественного здания уже заранее была уготована кромешная тьма всех на свете благих начинаний, основанных на одних лишь наилучших чувствах.

Без соответствующей смекалки и многолетней практической подготовки, как и обкатки такие вещи до добра никак не доведут, даже если речь, и пойдет всего-то разве что о создании какой-нибудь доморощенной артели на экспериментальных принципах производства.

Вот и этому великому почину уже на самом роду было написано возродить повсеместно процветавшее в древности идолопоклонство со всеми его атрибутами и прежде всего человеческими жертвоприношениями во имя лучшего, «светлого» будущего.

Вот как пишет об этом Савинков в его книге "То, чего не было".

"Только тот делает революцию, только тот поистине творит буду­щее, кто готов за други своя положить душу свою.

Слышите? Душу... Все то, что вы говорите, очень вер­но, очень благоразумно, но совесть моя не может при­нять ваших слов.

Понимаете, совесть...

Надо отдать все, уметь отдать все. Только в смерти -- ценная жертва..."

 

Умереть во имя революции или за родину можно всегда, если к тому побуждает внутренняя, а не сугубо внешняя причина.

Однако принять с олимпийским спокойствием эту жертву от других могут только негодяи не во что не ставящие всякую человеческую жизнь.

Они отъедались на вольных хлебах в далеких от российских реалий эмиграциях, а боевиков время выкосило, потому что они в бой рвались.

Вот потом, они на него и нарвались, тех что царская власть не казнила Коба новый царь казнил.

Но где же первопричина для всей этой дикой лютости?

Все дело лишь в том, что в старом диване узурпаторства в великом множестве завелись алчные до рабоче-крестьянской крови клопы?

Ну, так они там и при сталинизме остались, только обивка намного жестче стала.

Причем и не могло быть хоть сколько-нибудь иначе!

Уже исходя из того, что гораздо более кого угодно другого, в большой барабан войны с общественным злом бьют, именно те, кому всего-то до самой крайности было охота играть роль главной скрипки в общественном оркестре. А если уж что тут поделаешь, ну никак же не сподобилось в смысле общественного положения, то, что же тогда делать?

Не сидеть же и плакать у разбитого корыта своей нищеты?!

Правильно идею в зубы и на щит и марш вперед за правое дело!

Так что аристократическое происхождение вполне смогла заменить лиана фальшивой идеи.

Вот потому облезлая, взлохмаченная обезьянка, единственное, что до конца гениально умеющая так это виртуозно строить рожи своему вконец обнищавшему народу прямо в один миг сумела взгромоздиться на импровизированный, новый трон.

Или же, как то было в ином, российском случае - таких макак кривляк оказалось хоть отбавляй, и они, в конечном счете, оказались одним лишь преддверьем хитрому коту, что сумел превратить всю свою страну в большой аквариум, где он мог запросто сожрать любую рыбку, вне всякой зависимости от ее величины и значимости.

Вот что может выйти от желания досадить злу при помощи его же свежих сил.

А сам разрыв между желаемым и возможным, пролегал через глубочайший овраг совершенно различного подхода в мышлении низов и верхов, причем по всем своим формам и проявлениям - в плане самой обыденной, житейской логики.

А по-иному и быть-то никак не могло!

Ведь у в корне разных социальных групп человеческого общества как-то в другом ключе может быть только в сказках либерально настроенной литературной и окололитературной братии.

Причем их родоначальное древо не является аристократическим в неком духовном смысле, вот потому все Герцены, Белинские, Чернышевские и набросились на истину, рвя ее зубами на мелкие части.

Об этом еще Чехов писал:

«- Вот они каковы, макаки... - начал фон Корен, кутаясь в плащ и

закрывая глаза. - Ты слышал, она не хотела бы заниматься букашками и

козявками, потому что страдает народ. Так судят нашего брата все макаки.

Племя рабское, лукавое, в десяти поколениях запуганное кнутом и кулаком; оно

трепещет, умиляется и курит фимиамы только перед насилием, но впусти макаку

в свободную область, где ее некому брать за шиворот, там она развертывается

и дает себя знать. Посмотри, как она смела на картинных выставках, в музеях,

в театрах или когда судит о науке: она топорщится, становится на дыбы,

ругается, критикует...»

 

Я, конечно, не могу быть уверен, что Чехов одобрил бы мою цитату из его повести «Дуэль»

это уж пусть читатели сами для себя решат прав ли я, используя – это и его слова.

Но в любом случае следуя доводам разума, а не чувств необходимо признать, что никогда не существовало ни малейшей связи между процессом мысли у любителей помечтать, вкусно пообедав и простого люда, прозябающего в болоте оскуделости и крайней нищеты.

Просто с жиру беситься свойственно всем кому интеллектуальная лень не позволяет искать исторические примеры развития общества ненасильственным путем.

А они были и их надо было только лишь адаптировать на русской почве.

И не пытаться поднять весь народ до своего уровня, а лишь отдельных его представителей вывести в люди, дав им образование и бразды правления.

А то толпу хотели научить саму собой управлять, а в результате только короткое время анархии, а затем отсутствие всякого здравого смысла под соусом будущего блаженства в коммунистическом раю.

А пока пусть люди с голоду помрут они всего лишь уголь в топке мировой революции.

Они должны были в ней сгореть для счастья будущих поколений, что будут жить в сказочно прекрасном воздушном замке несбыточных, существующих в одном лишь воспаленном воображении яростных как ястреб устремляющегося на добычу грез.

Нищая Россия увязла по самое не хочу в зыбучем песке отчаянно зовущих за собой наивных Нечаевых, просто-таки влюбленных в насилие.

Они не стремились облегчить рабочим жизнь, а только лишь засорить им мозги лживой пропагандой об их великой значимости.

Именно так ведут себя те, кто хочет обчистить лоху карманы путем навешивания ему ушной лапши.

Но рабочим хоть как-то надо было подфартить, ведь не были рядом, и имели хоть какой-то опыт классовой борьбы, а крестьянина можно было хоть в бараний рог скрутить он же ко всему был привычный.

Он и расписаться, то за себя не умел, как-то иначе, кроме как кривым крестиком.

Именно для такой вот бедноты насколько это известно автору и была совершена ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ революция, которая целая десятилетие затем именовалась октябрьским переворотом.

Да только вот на бесчисленных и безымянных крестьянских могилах никто из большевиков крестов не ставил, а было и такое, что и родным и близким это было уже не по силам. И они гнили душевно рядом с трупами своих любимых людей не в состоянии их похоронить.

Вот уж оно счастье с голоду опухнуть за советскую власть!

Осчастливленные ею отправились в рай, как оно вроде как и положено всем тем, кто много страдал при жизни!

Ну, так может, эти «заморенные голодом массы» еще должны были от всего сердца отблагодарить большевиков за то, что они своими действиями обеспечили им вечное блаженство в ином мире?

Я думаю, что когда комиссары сами в свою очередь отдали Богу душу, они эту святую «благодарность» получили сполна и с сторицей!

А память об их ужасных делах поможет очиститься от грязи прошлых иллюзий.

Ведь надо же хоть теперь наконец-таки опомнившись возводить храмы за упокой души всех убиенных антихристом, изошедшим из ада в наш и без него во многом ужасный мир.

А Советская власть – это Люцифер в его самом отвратительном из всех его сатанинских обликов!

Зло, объявив себя, добром творит чудовищную разруху, и прежде всего в головах.

Однако натворив страшных дел в личной жизни человеку свойственно сожалеть об этом, а на государственном уровне все должно быть точно также и никак иначе.

Но каяться за все содеянное в проклятом прошлом, похоже, что никто так и не собирается.

И кто-то ведь все же должен, в конце концов, подвинуть новую власть к пониманию данного факта?

Ведь хотя Медведев и вправду первым доказал: что российской власти не безразличны сталинские репрессии, но им похоже на то еще лет на 20 вперед уготована доля так и оставаться народным горем, а не тяжкой как гиря ужасной страницей истории для официального Кремля.

А давно вроде как уже более чем пора осознать столь насущную необходимость дать большевизму именно ту же самую оценку, неистовой подлой заразы, что и во всем гиблому для всего цивилизованного мира нацизму.

И не было бы лучшего средства продемонстрировать осознание всей уже давно назревшей в том необходимости, нежели чем в сносе всех до единого памятников Ильичу.

Может кто, скажет, что он, мол, не виноват идею уже после него Сталин извратил, но с самого начала большевики ленинцы вели себя хуже монгольских ханов завоевателей.

Вот конкретный пример их действий.

Пишет писатель Алексеев в своей книге "Крамола"

"— Большевики применили систему заложников! Бесчеловечный прием!

— Замолчи, иуда! — оборвал Бартов. — От хорошей жизни применили! Республика на грани смерти!.."

 

Как говорится, если республика на грани смерти ведет себя подобным образом, то какова же при ней будет жизнь?

Зачинателем всего этого зверства был картавый ирод рода людского.

Вот как описал его писатель Куприн, который не сбежал из России, как только там повеял первый ветер революции.

Его маленький рассказ "Ленин. Моментальная фотография" иллюстрация ко всей революции!

"В сущности, - подумал я, - этот человек, такой простой, вежливый и

здоровый, гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем

своем душевном уродстве, были все-таки людьми, доступными капризам дня и

колебаниям характера. Этот же - нечто вроде камня, вроде утеса, который

оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на

своем пути. И при том - подумайте! - камень, в силу какого-то волшебства

- мыслящий!. Нет у него ни чувства, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая,

сухая, непобедимая мысль: падая - уничтожаю".

 

И до сих пор этот камень возвышается над центральными улицами очень многих городов бывшего Советского Союза, хотя его давно уже пора вымести как мусор старой эпохи, оставив только основания, на которых эти штампованные статуи опираются о пропитанную кровавым тираном Лениным - русскую землю.

И на этих вот постаментах должны быть установлены монументы всем жертвам антипролетарской революции!

Причем памятники должны быть разные, учитывая местный колорит и события, имевшие место именно в этом городе.

Те, кого эта злая, чудовищная несправедливость ни в чем (и, слава тебе Господи, что такие есть) так и не коснулась, до сих пор ведь никак не осознают, что же именно произошло с их страной.

Кто был никем, тот завладел всем и превратил немалую часть своего общества во что-то очень даже себе подобное.

Ведь и образованные люди, невинно отбывавшие длинные, а подчас и недолгие, как впрочем, и сама их жизнь сроки в условиях ГУЛАГа в эпоху лихолетий - сталинских времен более чем обо всем прочем были заняты одними и только мыслями о еде, тепле.

Причем именно за этим они и были отправлены за колючую проволоку и обложены псами с зачастую нечеловеческими лицами или с собачьими мордами.

А если говорить о народе, то, несмотря на всю его хватку и зоркий взгляд на все то, что происходит в стране - он никуда не пойдет без того поводыря коим и должна быть высокая духом интеллигенция.

Я имею в виду путь разума, а не бешенство, крушащее все до чего только дотянутся руки.

Истинный мозг нации не ведет каждого в отдельности за ручку по жизни, а все население страны в неком общем аспекте бытия, через школу, армию и место работы.

Именно там и должна проявляться в своем вполне естественном, а не в неком выдуманном, фальшиво патетическом виде - забота о простом, необразованном человеке.

Такие люди, даже будучи сытыми равнодушно пассивны и почти невосприимчивы к любым позитивным изменениям в духовной сфере.

Научить, а не при помощи одной физической грубой силы втиснуть силком в данных непривилегированных особ умение достойно мыслить, как и вывести их из тьмы глубокого невежества, более всего вероятно, лишь во времена становления и возмужания их личностей, то есть, в детстве или же отрочестве.

Да, российские обыватели зачастую пребывают в полнейшем неведении относительно всего, что касается их человеческих прав и достоинства, а кто ж их к этому когда-либо приобщал?

Как раз таки, наоборот, в школе, в казарме, да и в институте всегда существовала система крепостнического рабства во многом процветающего и по сию пору.

А ведь именно молодое поколение, можно хотя бы попытаться перевоспитать в несколько ином духе.

Но это, ни в какой мере не может быть навязано, а всего лишь предложено и непременно в виде свободного выбора.

Подобное дело уже когда-то было с большим успехом осуществлено первыми проповедниками христианства среди детей язычников.

Разве воскресный день, став выходным, не облегчил тяжкие тяготы народа?

А все попытки российской интеллигенции посеять семена европейского либерализма на великодержавной почве мелкокняжеской Руси были грубы и безмерно далеки от той реальной помощи, в которой Россия в те времена так сильно нуждалась.

Интеллигенция могла бы бить во все колокола по поводу безграмотности русского народа.

Однако ж воистину, массовые походы студентов в деревню начались не ранее подлинного и глубокого укоренения - советской власти.

А само угнетение бедноты привилегированными классами ликвидировать на сегодняшний день никак невозможно, поскольку оно имеет слишком глубокие психологические и социальные корни.

Ведь зиждется-то оно в самой глубине души бедняка, его прямая и неизменная зависимость от хозяина и любых его прихотей. И что же еще остается тому, кто беден и должен работать «на дядю» кроме как надеяться, что этот самый власть имущий начальничек будет с ним добр, мудр и справедлив.

Власть всякого развращает так что такие надежды часто себя не оправдывают.

Но все же лучше управится с делами тот, кто знает своего работника в лицо. А вот потому он и сможет выслушать все его жалобы на те или иные встречающиеся в процессе работы трудности.

А тот, кто безвылазно сидит у себя в высоком кабинете и уж если вообще чем-то занят так это одной лишь тупой возней с бесчисленными бумажками на такое дело, ну никак ведь не сгодится.

А как же собственно без них? Когда без отчетности в своих действиях нельзя было буквально и шагу ступить?

Бюрократический аппарат был необходимой опорой для становления государства вечных обещаний.

Потому что по своей форме было организовано в виде шагающего экскаватора, где то, что наверху, он человек, а остальные только грязь под ногами.

Ее бы только утрамбовать, как следует, и светлое будущее на целое тысячелетие для кучки олигархов было бы этим вполне обеспечено.

А подотчетность – это тоже средство утрамбовки человеческой массы в единый организм с одним мозговым центром.

Вот отсюда и скованность - отсутствие всякой хозяйственной инициативы, а как следствие этого бедлам и разорение.

Кроме того в условиях революции рабочий, а тем паче крестьянин всего лишь меняет одно ярмо на другое, что явно не в его пользу.

Новые хозяева жизни не могут оказаться хоть в чем-то, пусть даже и на самую малую кроху казенного хлеба хоть в чем-то лучше и честнее тех, что были прежде. И это так уже исходя из того плачевного факта, что власть достается им незаконно, а соответственно сему дабы укрепить свои позиции им требовалось ликвидировать всех как видимых, так и невидимых их зоркому глазу врагов.

И это элементарно раз уж так оно вышло, что новые веяния все перевернули кувырком и зашвырнули на верхний этаж общественной пирамиды подпольщиков.

Они же все общественную жизнь начали мерить своими мерками, а никто не может выйти за рамки своего жизненного опыта.

А, между прочим, крысы тоже ведь подпольщики, хотя люди и не интервенты в ими же построенных домах. Эти хитрые (как и всем известные грызуны)по самой своей злодейской сути молодчики, орудующие принципиально новыми доселе некому неведомыми понятиями, вполне естественным образом до конца осознавали, что большая часть старого общества способна проявить себя явным врагом для очень многих нежданных, а зачастую и нежеланных перемен.

Обмануть людей не прожженных в политических интригах было дело нехитрое, но, поняв обман, они ясен пень, что возликовали бы, подняв на вилы прежних кумиров, навравших про скорый рай на земле.

И именно ради предотвращения любых возможных впоследствии мятежей и нужно было, чтобы все боялись всех и не доверяли никому даже самому себе.

А также важно было наладить систему тотального контроля, а это, разумеется, отвлекает от производственных мощностей людей занимавшихся совсем другим - новым и более важным делом – вылавливанием врагов народа.

А эти враги народа - это, как правило, люди мыслящие и полезные обществу, а без них ему стало жить трудней и безрадостней.

Причем постепенно для отчетности и поощрения сверху все местные органы начали этих недругов Советской власти, просто напросто изобретать.

Ведь сталинская клика, введя эту превентивную меру для ликвидации на самой что ни на есть ранней стадии любых против себя заговоров - постепенно и в правду прониклась полнейшим убеждением, что кругом одни враги.

А кроме того НКВД стало самостоятельной структурой способной вершить суд не только над судьбами уже попавшими в ее сети, но также на полную катушку всей своей разросшейся плотью стремиться заполучить дополнительный человеческий материал ради его усвоения в недрах северных широт.

Потому что это давало возможность этой организации безмерно расширить свою деятельность, а всякий бюрократический аппарат о том лишь только и мечтает, дабы его кипучая деятельность процветала как можно шире и охватывала как можно более дальние заоблачные горизонты.

А вождю все это было на руку он ведь для того и выкармливал своих шакалов, дабы они за ним его добычу доедали.

Как политик Сталин шагал по просторам своей страны, волоча за собой дохлую коммунистическую клячу, а дутый энтузиазм в таких случаях лучшее подспорье для успеха ведения за нос максимально большего количества народа.

Он выплясывал чечетку по сердцам своих граждан, и гордостью его было их переполненность любовью к нему их поработителю и угнетателю.

Резкое усиление террора было связанно еще и с тем, что чем круче вираж тайной хитрости доказывающей, что все у нас хорошо в противовес реальной действительности, тем больше должен усиливаться процесс подавления народного гнева задолго до того как он набрал обороты и вырвался наружу.

А, кроме того, враждебные устоявшейся власти интриги в высших сферах советской государственного аппарата было возможно надежно предотвратить, лишь выделив из своей когорты одного самого великого вождя.

И именно таким вот образом всякая попытка его переизбрания выглядела бы откровенным святотатством и покушением на все сложившиеся устои общества.

Сергей Снегов в своих Норильских рассказах пишет об этом так:

«- Поэтому нового-то своего обряжаете чуть ли не в божество: и гений

человечества, и отец родной, и спасибо за счастливую жизнь, и вождь народов

всего мира... Нет, брат Виктор, если у кого и есть сейчас эсеровское

понимание личности, так у вас. Взяли, взяли вы наш старый культ вождя, да в

такую руководительскую религию раздули - даже мы руками разводим».

 

И было от чего!

Никто ведь из подготавливающих почву для революции никак не мог ожидать, что она приведет к появлению такого кровавого деспота как уголовник Коба на самом пике лишь крайне малого государственного переворота.

Это событие лишь впоследствии было прозвано великим именем общемирового грабежа, потому что главной цели в ее вселенском масштабе добиться так, и не удалось.

А значит надо было всерьез и надолго обустраиваться на отхваченной волчьей хваткой территории.

Из чего следует один единственно возможный вывод – такое государство должно было быть начисто отсечено от остальной цивилизации, а затем и тяжелой пятой террора всецело прижато к ногтю.

Во имя того, чтобы никто даже и помыслить-то, не посмел о возврате к старым временам прежнего режима.

Так что выходит, что в большую политику совсем супротив их воли и всякого знания о том оказались, вовлечены люди о ней вовсе и не помышлявшие.

И никакая преданность идее, не была панацеей от всех бед, так как эта дутая фикция постоянно видоизменялась и человек, чтобы выжить должен был стать бесхребетной и безынициативной единицей большого общественного механизма.

Причем полное согласие ожидалось от одних лишь только получивших из рук большевиков "свободу и равенство" пролетариев, а от любого представителя «народной власти» требовалось согласие продуманное и идейно обоснованное.

А ко всему прочему экономические рычаги такого государства настолько слабы, что со временем вполне всерьез возникла прямая необходимость в каторжниках, те что будут почти без отдыха трудиться за очень бедную калориями баланду, а иначе такая страна со столь неудобоваримым для человеческой психологии режимом хозяйствования очень скоро оказалась бы полным банкротом.

А с кого же их набирать и загонять за Можай?

Что за глупый и неуместный вопрос?

Конечно же, из классовых врагов, сомневающихся, подозрительных и тех на кого люди кажут.

Лес валили не для освоения целины, а ради того чтобы продать проклятым капиталистам и тем поддержать донельзя шаткую социалистическую экономику.

Россия стала экспортировать в другие страны свои природные богатства, а при царе она вывозила зерно, снятое с одних и тех же посевных площадей, без необходимости расчистки новых земельных участков.

А тут все на целину, как будто народу стало в два, три раза больше и потому с прежних полей урожая всем прокормиться уже не хватит?

А может все от того, что при крайне плохом хозяйствовании, чтобы своих прокормить, куда уж там чужих, где ранее хватало малого пяточка земли теперь надо было целых полгектара?

Да, и то с трудом хватало!

Вот потому работа и закипела в виде огромного внушаемого извне энтузиазма правда с крайне низким КПД.

Вот так право на труд в Советском Союзе и стало правом раба, человек был лишен каких либо иных (не показных) социальных прав, и прежде всего ранее существовавшей свободы организованного протеста против непосильных условий на производстве.

В старой России забастовщиков, не сажали в тюрьмы и не расстреливали на месте, как это частенько случалось во времена становления советской власти.

За саботаж ставили к стенке, а это та же забастовка разве что только переименованная большевиками в некое более жуткое преступление против власти, чем при царе являлось убийство его жандармов.

За такие дела революционеров приговаривали по суду после следственного разбирательства, а рабочего отошедшего от станка из-за голодного обморока ожидала пуля в висок, безо всяких прений и дискуссий.

"Раз спит гад, значит от работы отлынивает"!

И это не какие-то там пустые слова за этими речами стоят конкретные расстрелянные, изголодавшиеся люди и их умершие в нищете семьи, а бывало и того хуже.

Я уверен, что некоторая часть сегодняшних озверелых уголовников - это потомки тех людей, что были сброшены в эту страшную яму.

Предки этих зверей в человеческом облике были честными тружениками, являвшими собой лучшую часть пролетариата, а не тех, что были безропотными рабами, готовыми вкалывать за жалкие медные гроши.

А вот и подтверждение моих слов от сына века видевшего все происходящие своими глазами, а не услышавшего все это с чужих слов.

Снегов «Норильские Рассказы».

"После великого раскулачивания дети расстрелянных либо ссыльных

отцов... Куда им деться? На всех жизненных дорогах - красные огни. Можете

поверить, я эту бражку-лейку хорошо знаю. Вся молодежь "воров в законе" из

таких: единственный им путь - в бандиты.

- Среди ваших тоже хватает кулацких сынков.

- Даже больше. Блатной мир - социальные отходы революционных переворотов".

 

Вот так на радость кремлевскому бандиту в стране разбойников развелось видимо-невидимо и стало быть народ льнул к власти в поисках защиты от их ужасного произвола.

А то что рабочие плохо до революции жили так то еще не повод бучу устраивать.

80 процентов в старой России составляли крестьяне, а не рабочие и были они основным костяком российской империи.

Землевладение при царе после отмены крепостного права, уже никогда более не было одной лишь привилегией богатых помещиков.

До революции не наблюдалось никакого недостатка в хороших хозяевах, умевших и любивших работать.

Никого не надо было неволить, подгонять, дабы кто-то взял встречные обязательства, выполнил и перевыполнил пятилетний план.

Сергей Снегов в своих «Норильских Рассказах» описывает как интеллигенты в конце концов начинали осознавать чего от них хотят.

Главное было как можно больше показухи, а не реального труда ведь из под палки силком сколько не трудись все равно результат будет гораздо хуже чем при проклятой частной собственности.

«- Вот это туфта так туфта! Почти вдесятеро! Процентов сто тридцать

нормы - ручаюсь головой! Боже, какие мы кусочники в сравнении с Михаилом

Георгиевичем!»

 

Пока панов было хоть отбавляй и им нужна была их личная выгода и никак не в размерах целой страны очковтирательство ведь им было ну совсем же не к месту.

А вслед за революцией паны вдруг откуда-то снова нашлись, и гораздо чванливее прежних.

Потому что они начинали жить в качестве холопов, а теперь вынуждены были прикрываться фиговом листочком дурной филантропии всеобщего счастья в счет неких будущих, а не нынешних людей.

Даже будь это истинная правда как можно топить людей в дерьме ради тех, кто еще не родился?

Но им ведь было не до здравого смысла у них же идея и все только ради нее!

А царем-то вообще самый страшный бай оказался совсем нежелающий ничего знать.

«Если факты против нас тем хуже для фактов» – это его крылатое выражение.

А до революции во владении зажиточного (читайте работящего) крестьянства тоже ведь была своя земля, да и было у этих людей вполне искреннее желание этот свой надел обрабатывать и не из-под палки и не за трудодни вместо денег.

Они были не кулаки, а люди умеющие жить как надо, а голь теснилась в покосившихся избах, потому что трудиться как надо, дабы жить по-людски никак не желала.

При царе Россия кормила своим зерном пол Европы.

Колхозным кнутом и мизерной платой, (да и то не деньгами) Советская власть никогда б таких успехов не добилась.

А лучшее азотное удобрение – это все ж таки навоз.

В СССР, как доподлинно, на личном опыте известно, автору этих строк к коровнику было просто за версту не подобраться, так там все было завалено этим самым, что ни на есть естественным удобрением, а в это же время заводы производили миллионы тонн химической отравы.

А ведь все равно для производства водки качественного зерна, никак ведь не хватало и его стали в больших количествах закупать в Канаде.

Новые времена, новые веяния, поскольку отрицать покупку зерна невозможно ему дали следующее определение, мол, зерно было фуражное.

Но фуражным (на корм скоту) было как раз в своем большинстве зерно советское, и для производства хлеба и водки оно по качеству не подходило.

Власть большевиков навсегда избавила сельских жителей от рабского труда на чужого дядю?

Чего же тогда русский крестьянин этого так и не оценил?

Может у него все до того отобрали, что он уже не знал, как у него душа в теле держится?

А батрачество, а иначе говоря, сезонные работы в поле отменить – ну никак еще пока невозможно.

В будущем людей смогут сменить разве что роботы.

А сегодня, как и вчера можно лишь заменить прежних батраков, на новых более образованных.

Надо же было ликвидировать разницу между городом и деревней, а это подразумевает движение с обеих сторон.

В советские времена при новых сатрапах такими сезонными рабочими стали студенты различных вузов. Что же касается ликвидации безграмотности советской властью, то это было сделано с одной лишь только целью, а именно ради того, дабы стала реальностью возможность беспрепятственно промывать сельчанам мозги при помощи наглядной агитации. Ведь все новые «иконы» были с восторженными воззваниями.

Что же до мнимой свободы от царской власти, то это вообще полнейшая белиберда.

Так как, если на какое-то короткое время избавить лишь вскользь затронутых культурой людей от угнетения, то, прежде всего, отдаляешь их от так и не слившихся с их духовной сущностью всех признаков цивилизации.

И вскоре, насладившись всласть беззаконием, они создадут себе ярмо намного крепче, чем было-то прежнее.

Конечно же, возвышенные личности, мечтавшие о революции, имели в виду, прежде всего, справедливое общество без нищих и рабов, однако реальность далеко не всегда столь однозначно адекватна нашим наилучшим устремлениям и всем таким ведь распрекрасным, и возвышенным чувствам.

Сама попытка превратить Шарикова в некую чрезвычайно развитую личность была уже заранее обречена на полную неудачу. Не помогло, даже, коли достопочтимый доктор Борменталь и великомудрый профессор Преображенский вывели бы его в виде Гомункулуса, а затем всю жизнь воспитывали как их общего отпрыска.

Это и хотел сказать врач, а не только писатель Михаил Афанасьевич Булгаков, но не стал подробно развивать эту свою мысль в данном направлении, так как до конца осознавал, до чего ж на него взъедятся все истово верующие в неудержимость лавины духовного прогресса.

А сегодня хватает таких ведь людей, что используют имя Шариков как нарицательное и делающих из Шарикова жупел. Они собственно совсем уж позабыли, как Шариков вообще смог очутиться в профессорской квартире.

Преображенский, как умный человек, никак не мог увидеть в приведенной им с улицы дворняге заклятого врага. Поскольку образованным и умудренным жизненным опытом людям, обычно не свойственно ненавидеть то, что было создано их же собственными руками, как и на совершенно добровольной основе.

Исключением могут быть разве что люди до крайности амбициозные и эгоистичные.

Профессор Преображенский таким не был.

Но кто же посмеет отрицать столь аксиомный факт его буквально лютой ненависти к Швондеру? И это притом, что она была начисто лишена всякой черносотенной окраски!

А ведь именно Швондера, профессор Преображенский, грозился сначала пристрелить, а затем и повесить на первом же суку.

Причем я так думаю, что, то была не просто слепая ярость, а вполне искреннее и конкретное устремление его высокой и светлой души.

Швондер, вручил в руки Шарикова, маузер и полномочия.

Не заручившись помощью услужливого управдома, Шариков всего-то, что смог бы - занять вполне естественную для него социальную нишу.

Швондер, олицетворяет собой крайне низменную натуру, во всем своем подходе к жизни, опиравшуюся на авторитеты полоумного большевизма.

Без них он всего лишь чистый лист бумаги весь «исчерканный грязными чернилами» имперского шовинизма. Подобное отношение не было «привилегией евреев», а в той или иной степени относилось и ко всем прочим чужим инородцам. Достаточно вспомнить мытарства Тараса Шевченко в его ссылке.

Шевченко старались извести как творческую личность за то, что он осмелился развивать украинскую национальную идею.

Не имело ни малейшего значения, пытался ли он противопоставить ее русской национальной идее или же вовсе нет. Сам этот факт был тягчайшим преступлением в глазах царских чиновников, которые в национальном вопросе были завзятыми шовинистами. «Бей чужих, чтобы свои боялись», было их главным постулатом и данью памяти предков.

Народ в России прост, невежественен и замордован еще «со времен царя гороха», но интеллигенции все же стоило бы хоть иногда, но вдумчиво припоминать такое имя «Михайло Ломоносов»!

Деятельность сына поморского рыбака позволила открыть другие имена помельче, но эти ученые мужи тоже ведь внесли свой весьма ощутимый вклад в дело науки.

А в случае принципиального отсутствия Ломоносова как исторической личности эти люди, так бы и сгинули безвестными, никчемными простолюдинами 18 столетия.

«Ломоносовых», конечно, раз-два и обчелся, но гениев всегда было мало и оттого они столь бесценны.

Королев, выдающийся гений советской космонавтики при Сталине махал кайлом, а вот дал бы он там дуба, и тогда что? Стал бы тогда Гагарин первым человеком в космосе?

А сколько же еще имен никому не известных, как и открытий, никогда так и не осуществленных сгинуло за колючей проволокой сталинских лагерей?

А все, потому что сочетание чего-то очень ветхого от древности и совершенно нового - это огромное социальное бедствие для отдельно взятого государства.

Общество являет собой крайне сложную и хрупкую структуру и любая его реконструкция должна осуществляться исключительно в виде легкого изменения в ныне существующем порядке вещей.

Поскольку любые перемены должны быть тщательно согласованы и обдуманы по принципу «семь раз отмерь - один раз отрежь». В точности, как это с успехом происходит уже на протяжении многих и многих столетий в старейшей во всем мире британской демократии.

Разрушение каких-либо устоев цивилизованного общества, даже если оно где-то и в чем-то еще находится на стадии глубокого примитива, как бы это не было печально - неизменно приводит к его моральной деградации.

Зло нужно выкорчевывать до самых глубоких его корней, доискиваясь до его затаенной в дебрях дикости причины, а вот яростно сражаясь с его ярко выраженными последствиями, добро часто терпит поражение и само засоряется злом изнутри.

Наиопаснейшим положением вещей, можно так вот прямо и остро охарактеризовать ту ситуацию, когда фанатики не только ни порицаемы культурным и образованным обществом, но и вполне явственно аж всем своим нутром ощущают не очень-то скрываемое сочувствие к их черным делам.

Их целью было уничтожить всех, кто по своей должности не соответствовал их узколобым представлениям о чести и благородстве - от министра до полицмейстера.

Эти люди по их революционным понятиям уже самой историей заранее были обречены на скорую погибель и только из-за одного того, что олицетворяли собой лицо ненавистного всем левым либералам государства.

Первая же кровь, даже в том пиковом случае, когда речь шла о самом распоследнем негодяе, которого (и по всей на то справедливости) следовало бы казнить по приговору суда, могло означать лишь одно - уже приближается ужасная буря, которая надолго накроет алую мглою всю огромную страну. И почти все последующие жертвы террора окажутся, как бы это не было кому либо столь печально главными хранителями законности, ярыми противниками кровавой вакханалии, а потому ради торжества царства мрака их было архиважно уничтожить первыми из числа всех остальных - лучших из целых миллионов граждан империи.

Борьба с религией, также является страшной бедой для неразвитого в смысле культуры общества.

Достоевский не зря предупреждал об этом в «Братьях Карамазовых».

Ведь обычный ничем не выделяющийся из толпы обыватель просто не может остаться без надежды на лучшее будущее, что грядет и уж тогда точно затронет ласковым крылом и его. Отобрав у него эти пусть для кого-то и кажущиеся мнимыми чаяния, придется тут же найти им некую вполне подходящую замену.

И когда она выявляет себя в виде кровавого божка, которому приносятся человеческие жертвы, то назвать такое государство царством свободы можно разве что, если в отличие от некоторых не делить истину по принципу грязного и чистого, удобного и неудобного к чьему-либо духовному восприятию.

Да то было царство свободы, но не более чем царство свободы зла, прикрывшего свой больной триппером гнилого популизма идеализм лозунгами во имя добра и справедливости во славу всех трудящихся в поте лица своего.

«Лес реальной жизни заболачивается, и в нем заводиться всякая нечисть, когда интеллектуальная элита живет за высокими облаками, лишь изредка спускаясь вниз для беглого осмотра и не более того.

Братья А и Б Стругацкие коснулись своим пером данного совершенно неуместного во многих аспектах жизни - положения вещей – в их повести «Улитка на склоне».

Домик «человеческой улитки» - это ее накопленный веками опыт цивилизованного существования.

В России он был уж слишком-то мал, так что в этом нет ничего удивительного, что во время приключившейся дикой непогоды российской государственности просто напрочь снесло "крышу".

Совесть и религия являются единым целым у человека, которого не коснулась широкая длань просвещения.

Воинствующий атеизм в России, привел к нивелированию 1000 летнего развития гуманности.

Бывший ученик духовной семинарии создал из самого себя новый языческий культ. На его портреты, правда, никто официально не молился, но в его честь произносились дифирамбы воистину религиозного содержания.

По всей стране зазвучали истерические покаяния тех, кто в чем-то невзначай согрешил против родной коммунистической партии, а будет точнее сказать против ее бессменного, пожизненного генерального секретаря Иосифа Сталина.

Это также было признаком нового культа, причем не культа личности, как это принято считать, а культа языческого идола, непогрешимого и грозного, как сама богиня Немезида.

Этот обожествленный идол требовал крови не только ради устранения врагов, но и для доказательства своей насущной необходимости народу, которым правило не правительство и даже не один человек, а железная маска бесчеловечной идеологии отрицающей само право человека на его личность.

Да, правда, кто же может сказать хоть слово против того, что христианство в руках католических фанатиков превратилось в явное орудие уничтожения всего того, что хоть в чем-то возвышалось над безликой серостью в дни фактического правления средневековой Испанией апостолами дьявола святой инквизиции.

Но тут сама собой напрашивается прямая параллель с советской системой зомбирования личности.

В те темные времена даже бывали такие случаи, когда пастух, у которого волки загрызли овцу, спешил довести до сведенья святой в его глазах инквизиции, что он проклял в горах, вдали от всякого человеческого жилья одного из святых мучеников.

Дело тут было в том, что для него инквизиция олицетворяла собой всевидящее око Бога.

А люди, придающие себе некий “божественный облик”, служат одному лишь культу своего озверелого садизма и ничему иному.

Ни что другое и не могло быть их предназначением или воду из колодца носить, или людей пытать до смерти, заставляя их признать дружбу с дьяволом и к его проявлениям на этой земле.

В другом же случае им вменяли в вину козни против новой власти - лучшей из всех, что когда-либо были на этой земле. Что в человека нальешь, то из него наружу затем и выливается.

А сама причина нелюбви духовных вождей этого откровенного быдла к ярким выдающимся личностям проста и понятна. Эти люди были потенциально способны отнять у них столь вожделенную ими власть.

Как в свое время это делали инквизиторы, советская режим, опирался на наивных детей своего времени, поверивших, что на пути к всеобщему счастью и прогрессу костью в горле стоит не косность человеческого мышления, а весьма конкретные подлые личности - эксплуататоры.

В представлениях рядовых большевиков о мире начисто отсутствовал любой хоть сколько-нибудь конструктивный подход к жизни, они апеллировали к вере в светлое будущее, как к оправданию любых, самых невообразимо диких зверств настоящего.

На их действия не было, да и не могло быть никакого суда, так как революционеры по их же убеждениям действовали во благо всего остального человечества, и им было дано в силу их глубокого невежества - истово и всей душой поверить в этот наглый и нелепый бред.

Точно также их предки молились Богу, прося у него милости, а теперь они, значит, решили взять их сами без всякого на то спроса.

А все, потому что в душе эти люди во многом так и остались язычниками, сменив идола на холме на идола в храме.

Я не оскорбляю чувства верующих, а только указываю на проблематичность восприятия христианских догм людьми, не знавшими ни грамоты, не своих человеческихъ прав.

К тому же идеология - это бич 20 века, он стал тем временем, когда была предпринята не одна горькая по плодам ее попытка в кратчайшие сроки добиться того, что только начало зарождаться в виде теоретических выкладок.

Для практического осуществления этих идей уйдет еще не одно тысячелетие.

Одного желания, да и собственно понимания, как именно все это должно в конце концов выглядеть мало, нужны также и конкретные знания, как все это надо осуществить, на деле, а не на одних лишь высоких облаках самых наилучших намерений.

Не зная ничего об управлении государством продвинуть его вперед по пути прогресса никак нельзя, а можно лишь повернуть его вспять в темные века средневековья.

Бывшие кухарки и лакеи стали заправлять в новом государстве. Однако им и часа не удалось бы удержаться у власти кабы они, не заручились активнейшей поддержкой небольшой, но ярой части интеллигенции.

В России жили люди, которые с радостью встретили революцию как самое наиблагое избавление от вековых пут царизма.

Главная беда заключалась в том, что в их очах горел огонь, позвавший за собой других - просто наивных людей.

Есть же еще такие, кто так и до сих пор впрямь без ума от «сладких пирогов книжных истин», и также как и раньше эти люди и по сей-то день на дух не выносят «сажу из печи» жестокого опыта их практического воплощения в жизнь.

Поэтому все, что неприятно их взору такие сияющие внутренним светом индивидуумы, запросто во всем игнорируют, как несуществующее в самой природе вещей.

Подобный подход обусловлен желанием превратить будущее в настоящее, не ожидая пока сама собой отомрет вся дикость прошлого.

А ускорить этот процесс можно, только искореняя невежество, а, не вытаптывая сады райского блаженства, построенные на народных костях.

Потому что такие вещи должны быть подготовлены в моральном, а не убогом ампирно-эстетическом ключе как того всегда хотели классики русского либерализма.

И дело ведь тут совсем не в том, что высокохудожественные идеалы хоть в чем-то грешат против святых истин социальной справедливости, а скорее все же в том, что теория всегда и во всем опережает практику.

А удачные социальные эксперименты могут являться одним только следствием накопленного опыта по ведению житейского быта, а не чьей-то, «ослепленной молнией прозрения» горячности.

Причем, неважно происходит ли это в заводской столовой или на политической кухне огромной империи.

После театрального захвата Зимнего дворца новая власть, тут же начала повсюду завинчивать гайки, уничтожая в самом зачатке всякую возможность ей сопротивления.

Вот в этом и был заложен весь прагматизм этих конспиративных правителей, а во всем остальном коммунистический строй был дурнем с печи слезшим, и не более того.

Так что лишенная поддержки со стороны думающих людей - эта диктатура была бы свергнута белым движением и осталась бы в истории, как большой погром в период безвластия.

Однако Россия в те времена буквально разрывалась на части между силами реакции, и в связи с этим была весьма легкой добычей для любого тиранства, как левого, так и правого.

Важно было лишь подобрать ключик к общественному сознанию, а в какую сторону делать поворот было делом техники и чьего-то хитроумного проворства.

Чуть ли не первым шагом временного правительства, которое было временным не только по одному своему названию, но и по самой своей безотрадной сути стала мартовская амнистия уголовников, что привело к дестабилизации общественного спокойствия в стране в целом и в столице в частности.

Это было сделано исключительно ради того, дабы народ попросился обратно в хомут и не рвался бы более с цепи.

Ярмо было-таки найдено, и Россия была превращена в огромный острог, тюремщики которого в своих мечтаниях расширяли его до размеров всей планеты.

У "проклятого прошлого" на это нашелся очень даже внушительный и вполне достойный ответ.

Дикость как культ стала противоположностью «красивым словам» о светлом и недалеком будущем. Фашизм в 20 столетии возник в виде “антител” старого мира супротив величавых коммунистических сказок о близости оазиса счастья. Конечно же фашизм, как идея возник несколько раньше, еще в 19 столетии, но не нашел бы себе почитателей среди адски злых, но умных и образованных людей. Очень жаль, но таков уж неоспоримый исторический факт, а если бы это было как-то иначе еврейский народ, не потерял бы при Холокосте треть от своего мирового исчисления.

Почти полным исключением из этого правила являлся один лишь бесноватый ефрейтор Гитлер, который был гением серой толпы - отлично понимавшим ее низменную психологию. Массы обнищалого и униженного немецкого народа слушали его как спасителя, как попа Гапона в 1905 году.

Толпа ведь податлива как воск в руках таких вот изуверов обещающих ей будущую радость безбедного существования.

Но это всегда предназначается не для всех сразу, а лишь для неких особых и избранных.

Серой массе обывателей внушается, что они-то уж точно эти самые «избранные», и есть, причем все без остатка.

А остальные это грязь под ногами, которую грех не вычистить, дабы оставшимся жилось хорошо.

Уж коли кому - это вовсе неведомо или он о том совсем запамятовал, напоминаю: по плану Барбаросса полагалось оставить в живых не более двух, трех миллионов русских людей после окончательной победы фашизма во всем мире, или хотя бы на евразийском континенте.

Немцы слов на ветер не бросают, они народ деловитый и пунктуально следующий намеченным планам.

А из этого следует, что печи Освенцима ни на миг не прекратили бы свою работу, окончательно покончив с последним в мире евреем, а в них стали бы столь же методично сжигать этнических славян, арабов и негров. А оставшиеся в живых, учитывая жуткие условия их содержания, наверное, еще, ох как позавидовали бы усопшим.

Конечно, найдутся люди, которые скажут, что, мол, цивилизация такого б никогда не допустила!

Однако я полагаю, что им бы вполне всерьез стоило окунуться в мир книг людей вернувшихся из ада советских лагерей и, как следует, задуматься, как цивилизация смогла закрыть глаза, к примеру, на коллективизацию.

А может ей, всегда было (извиняюсь) начхать на все, что тогда творилось в мире дикости и жестокости?

И сегодня ведь тоже далеко не все желают вчитываться в слова своих современников о вопиющих фактах присущих нашей эпохе.

Для некоторых людей существуют - разве что только отдельные черные пятна на теле истории 20 века.

Одним из таких пятен в их восприятии, безусловно, является 1937 год.

Как будто кровавый террор против своего же народа не начался еще в 1917.

Подлинные события этой дикой и ничем неоправданной мясорубки не подаются никакому описанию.

Народы, населявшие шестую часть суши уничтожались, как самобытные образования, дабы превратиться в беспомощную, серую массу рабов, непомнящих своего родства.

Вот конкретный тому пример.

Писатель Андрей Платонов в своей повести "Котлован" пишет.

"- Поставим вопрос: откуда взялся русский народ? И ответим: из буржуазной мелочи!

Он бы и еще откуда-нибудь родился, да больше места не было А потому мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы и произошел бы энтузиазм"!

 

Фашисты имели планы осуществить такие преобразования с другими народами, коммунисты же проявили максимум смекалки, на деле провернув - это со своим собственным народом.

А нацисты успели только лишь отчасти уничтожить польскую интеллигенцию, дабы создать для поляков ее ущербную копию, которая должна была, затем вопить о благе нацизма и его величии в духовном развитии отсталых народов.

Большевики уничтожили многие национальные культуры с той же целью и являлись учителями нацистов в этом вопросе.

Как уже было сказано выше, не будь советской власти, и мир, скорее всего, никогда бы так и не узнал, что такое фашизм. Как заметил гениально почувствовавший свою гибельную для всей истинной культуры эпоху писатель Евгений Шварц «Единственный способ избавиться от драконов – это иметь своего собственного».

Германская буржуазия обрела себе защиту в виде звериного лика коричневого дракона из-за ее панического страха перед красным.

До новых времен технического прогресса во много раз опередившего всякое духовное развитие у человека современного (вряд ли во многом разумного) - существовали в основной их сути лишь два ярко выраженных класса - господа и рабы.

Абсолютная власть часто всецело развращает даже более чем достойных по самой своей природе людей. А что же она тогда может сделать с негодяями вооруженными до зубов идеологией извращающей и опровергающей все понятия цивилизованного общества?

Основой их действий были величавые теории, которым экстремисты вроде Маркса и Ницше придали форму обработанного алмаза диктатуры, какого до них еще не знала история.

Конечно, среди тех, кто воплощал эту идею в жизнь, имелось немало хороших людей, но тут как всегда сработал принцип когда-то открытый нашими уже на сей момент очень далекими предками. «Добрыми намерениями уложена дорога в ад».

А от себя я хотел бы добавить, что она к тому же прямая и бесповоротная.

А то ведь во времена новой просвещенной эпохи нашлось немало желающих подтолкнуть колесо истории во всем, что касается его морально-этической стороны. А это как раз и есть та «ось, приложение к которой требует МАКСИМАЛЬНОЙ осторожности». И факты говорят сами за себя, что подобное воздействие приводит лишь откату назад в прошлое. К возрождению инквизиции (НКВД) и к возникновению новых средневековых гильдий (колхозов).

Горец, взявший в свои “лапы царственный скипетр” был лишь пешкой, внезапно для самой себя вылезшей в ферзи.

В Сталине слились черты азиатского тирана, и римского императора. Это подлинная встреча востока и запада при самых трагичных на то обстоятельствах.

Судьба России служившей буфером между Европой и Азией всегда была горестной.

Советский режим был вполне естественным продолжением царизма, разве только без его утонченной мягкости к политическим преступникам вызванной духовными устремлениями европейской мысли то, что на лету подхватывалось в России.

Красивые идеи и их осуществление на практике в довольно-таки серьезной мере разнятся как по времени, так и по конкретным делам, которые необходимо провести для их осуществления.

В Европе, кое-что из этих светлых общественных преобразований уже давно привилось и было более чем разумно использовано на практике.

А в тоже время большевики во их "святое имя" почти сплошь вытравили на Руси творческую мысль, а не казенный подход к своему делу из душ целых поколений.

Во скольких безымянных рвах огромной буквально залитой кровью империи лежат те, кто взяток не брал, и кому за державу было обидно?

Немало хороших и честных людей заплатили жизнью за наличие у них гражданского сознания. На языке большевиков это называлось «зачисткой района от вредного элемента».

После Октябрьского переворота во Францию, и в кое-какие другие нормальные державы, переселилось более 1,500,000 человек с высшим образованием. Советский Союз утратил богатейший интеллектуальный потенциал, о чем сейчас стоило бы горько сожалеть.

К тому же Советская власть всегда была обращена к народу дулом амбразуры и не только в целях его устрашения.

Люди, которые могли бы применять свои интеллектуальные способности ради создания благ для удобства граждан своей и других стран, тратили все свои силы без остатка на сотворение всевозможной военной техники.

Кто-то про себя может подумает, что раз уж, мол, он жил в великой империи то ради ее великих интересов можно было в чем-то пожертвовать своими личными удобствами.

Однако, к примеру: американская империя за время Второй Мировой войны в два раза увеличила свой золотой запас.

Это было сделано не за счет активной добычи золота на Аляске, а именно в связи с наплывом через океан русского золота, которым оплачивались поставки оружия и боевой техники в Советский Союз.

Страна, имевшая возможность делать деньги на продаже оружия отдавала его так в долг - своим союзникам под обещания, когда-нибудь за него расплатиться.

Это неминуемо сказывалось на уровне жизни трудящихся, а правильнее будет сказать горбатившихся на него людей.

Из их зарплат было заранее изъята плата за бесплатное образование и медицинское обслуживание, содержание режима Кубы, а также на военную и экономическую помощь дружественным «папуасам Новой Гвинеи».

В подобных условиях было более чем невозможно рассчитывать на трудолюбие народа, который понимая, что его откровенно грабят, сам тащил все, что плохо лежит. Этим, однако, лишь ужесточая условия своего существования.

А все же могло бы быть совершенно иначе, учитывая тот всем известный факт, как охали, да ахали иностранные специалисты, когда им демонстрировали образцы ранее сверхсекретной военной техники.

У России была отобрана возможность успешно конкурировать с Японией в области создания самых современных изделий ширпотреба.

Ведь тогда б русские телевизоры, видеомагнитофоны, стиральные машины и на самом-то деле, а не лишь по одной только красной пропаганде ни в чем бы, не уступали лучшим мировым образцам.

Опыт Японии, превратившейся из полуфеодального государства в сверхсовременную державу, может послужить лучшим подтверждением моим словам. Но для этого нужно было подтолкнуть колесо истории не в этическом, а в политическом смысле, что всегда приносило пользу, когда речь шла о реформах.

После выражения народного гнева в 1905 году, и впрямь надо было положить конец царизму, оставив монарху лишь некоторые церемониальные функции. Но испуг страшного русского бунта посодействовал российской интеллигенции, отказаться от всякой поддержки державы, до такого ведь жутко варварского состояния доведшей свой собственный народ.

Как будто последний самодержец был лично в ответе не только за его безволие, но и за все грехи его нечестивых подданных.

Но все же царю надо бы воздать вполне по его нескромным заслугам в расшатывании собственного трона.

Дума едва ли являлась чем-то большим, нежели откровенной видимостью демократии и одной лишь условной для обеих сторон бесконечной и бессмысленной говорильней так не о чем действительно важном.

Еще Лев Николаевич Толстой в «Войне и Мире» упоминал о том, на Руси законов много, а исполнять их некому.

«Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать».

 

Так что создание Думы почти однозначно, в значительной степени, только ускорило гибель империи.

А тут к тому же бездарно проигранная японская война.

И только лишь легко подпадающий под наиболее сильное чужое влияние человек мог ввергнуть Россию в новую войну против Германии, будучи сам женат на немке, хотя ее мать и была англичанкой.

Но российскому обывателю было ведь глубоко наплевать на все генеалогические древа, его волновал лишь один явственный факт, а именно, что императрица сама была из тех краев, где живут теперешние недруги Российского государства.

А ведь в той прежней России в царице видели заступницу от всех невзгод и напастей. А тут заступница оказалась родом из врагов в совершенно не нужной для российского обывателя войне.

К тому же вера в царя было лучшей охранной грамотой империи, а ее отсутствие наоборот, являлось худшим из зол для всей структуры светской и духовной власти в России.

Помнится у Льва Николаевича Толстого об этом в "Войне и Мире" хорошо написано.

«Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!

- Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.

"Только умереть, умереть за него!" думал Ростов.

Государь еще сказал что-то, чего не расслышал Ростов, и солдаты,

надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к

седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы

выразить вполне свой восторг к государю».

 

Но то было в то время, когда в Россию еще не захлестнула волна вольнодумства основанного не на желании свободы, а на желании вдохнуть в этот мир новое дыхание жизни, потому что старый его творец не шибко старался его создавая.

Призрак коммунизма контрабандой провезенный из Европы послужил «запалом к накопившемуся за века пороховому погребу» общественного недовольства. Оно был вызвано всегдашним и вездесущим унижением человеческой личности в Российской империи.

У Чехова об этом написано так:

Чехов "Староста"

"А надо тебе сказать, там на всех тыкают. Волостной старшина или сельский староста не малая шишка в государстве, почище и поважнее любого канцелярского, а меж тем на него тыкают, словно на лакея.

Каково-то Евдокиму в триковом костюме это тыканье слышать"!

 

А потом все разрешилось на месте через душевное падение в грязь мерзких интриг до этого во всем порядочного человека.

А это пачкает и впредь такой гражданин уже не будет искать честных путей, а начнет изыскивать обходные и скользкие.

Прогнила не империя, а уважительное к ней отношение, потому что она сама никого не уважала, а старалась насадить свою барскую гниль на всех уровнях власти и когда это ей удалось она и взорвалась изнутри при внешнем сильном на то влиянии.

Слава Богу только что эта социальная грязь не шибко «радиоактивной» оказалась, а то устроили бы на весь мир один «Чернобыль» вытащив из атомного ада все сдерживающие его свинцовые стержни.

Это уж последний царь постарался!

Сначала коммунисты его убили. А потом, когда он им снова понадобился в качестве подпорки под престол президента Ельцина они его канонизировали.

Но слава Богу, что им не понадобилось канонизировать Рузвельта и Черчилля, а то был бы сейчас такой мировой кризис, что люди бы в России кору с деревьев варили и ели. А что такой опыт ведь имеется.

Но разум восторжествовал, и большевики мировую революцию профукали.

Вслед за Октябрьским переворотом в Баварии и Венгрии, также произошли кратковременные смены власти, а в Италии были сильные рабочие волнения. Можно прийти в ужас при мысли, что же бы случилось, если бы интеллигенции этих управляемых "реакционным правительствами" держав не презрели бы путь коммунизма. Так как в каждом отдельном государстве есть свои прохиндеи адвокаты, те, что готовы не только раздеть своих клиентов до нитки, но и бесконечно бы обрадовались поучаствовать, а то и возглавить дележ их страны. А все под кровавым соусом избавления от тяжких пут прежнего тиранства. Так чего бы им не прибрать к своим отнюдь не мозолистым рукам всю страну? Именно таким адвокатом и был кровавый прокурор всея Руси Владимир Ильич Ульянов.

 

О книгоедстве

 

Чудак человек, кто ж его посадит он же памятник.

Фраза из фильма « Джентльмены удачи».

Ироничный эпиграф. Я так не думаю.

Ну а я б кой-кому засветил кирпичом. Игорь Тальков.

 

Цивилизация и культура обрели во благо всех как уже отживших свое, так и еще только грядущих поколений, не так уж и мало истинных в своем изначально высоком предназначении средств, дабы всячески услаждать наши чувства и способствовать всеобщему духовному развитию, как и всевозможному творческому обогащению.

А это стало возможным только благодаря разноликому сочетанию самых многогранных и безгранично прекрасных видов искусства не так уж и редко, что и вовсе не нуждающихся в переводе с языка на язык.

Как, например, скульптура, музыка, живопись, опера, балет, фигурное катание.

И все же кроме возвышенного парения над миром плоти и обыденности, почти всегда и во всем верного, как и праведного, временами возникает еще и сумятица восприятия сердцем мыслей тех или иных авторов современности, как и уже во всем на данный момент, стародавних времен.

Хотя с точки зрения самого искусства, как такового совсем ведь не важно, а каковой собственно была личная жизнь, и взгляды на нее таких выдающихся гениев какими были, к примеру: “Чайковский и Вагнер”.

Потому что их музыка, даже если в ней и присутствуют какие-то слова - почти всегда небесно чиста от всякого быта их личной жизни.

А ведь и прочие корифеи искусства точно такие же простые смертные, как и мы все, а не греческие боги, снизошедшие в наш мир с вершины Олимпа.

Возможно, что их гениальные произведения и впрямь являются к нам из некого иного бытия - откуда-то свыше, но они все же всецело преломляются в душах людей зачастую не ведавших обыденных радостей той жизни, которой живем мы все, то есть, люди не несущие в себе огромный творческий заряд.

Потому что для них, они мало что значили по сравнению с бесконечно переполнявшим их искусством.

Сколь же нередко, виртуозы великого творчества терпели лишения и муки голода, а еще и зверское посрамление их высокого таланта.

А страдания душ духовных гигантов ни в чем не несоразмерны с мелкими обыденными переживаниями всех прочих, обычных смертных после которых ничего кроме грехов и потомства на этой земле никогда не оставалось, да и впредь уж точно, что не останется.

И это так, в том числе и потому что гении все воспринимают иначе, глубже и серьезнее.

Их глубоко ранят те вещи, которые обычный человек прошел бы мимо и даже бы и не заметил.

Потому что существование во всем косвенного по отношению к его бытию.

А их к тому же всегда найдется, кому задеть до самого сердца!

У них ведь был целый сонм врагов и подлых завистников.

Кроме того их столь часто не понимали, а также не принимали всерьез.

А иногда гениев низменные людишки еще и поднимали на смех или же зачастую не спрося их на то мнения использовали слабости великих в своих политических играх!

Вот так оно было и с Есениным и с Тальковым, а я так думаю, что и Вагнера тоже подобным образом заполучили в свои ряды почти без спроса.

Просто все люди зависимы от своих впитанных с молоком матери предрассудков и от них чрезвычайно трудно избавиться.

Вот на этой почве, а также столь необходимого творческим людям хмельного забытья им внушают всякие идеи ложащиеся на удобную почву.

Но это только часть от разветвленных путей зла опутывающих духовно развитые натуры, обладающие большим талантом самовыражения.

И вот в связи со всем вышеизложенным сколь же нещадно их травили свои же земляки – современники или же превозносили, да так, что у тех все кости от этого трещали.

Причем автор этих строк себя к ним не причисляет и считал бы всякое свое тождество с ними со своей стороны явной манией величия.

А возвращаясь к обсуждаемой теме - из всех искусств именно художественная литература и философия в особенности подвержены влияниям подводных течений всей до того ж ведь нелегкой культурной жизни.

Просто некоторые думают, что эти области духа связаны исключительно с высокими материями и авторы живут как неземные существа в царстве великих муз, но это вовсе не так.

А впрочем, и все другие деятели искусства кровавые мозоли на душе натирают, там, где у кого либо иного их быть вовсе не может.

Потому что им тяжело и больно за свою страну, а у большинства этого вовсе нет.

Политики играют в интриги, а простые обыватели тянут свою обыденную лямку ради своего благополучия.

Но я имею в виду только большинство, а не всех.

Но даже среди тех, кто всерьез интересуется общественной жизнью абсолютное меньшинство по-настоящему «харкают кровью» по поводу всеобщего благополучия.

А у гениев – это зачастую было именно так, им душу рвало все, что происходило в их стране.

И у них была сила что-либо изменить, но они ведь тоже люди со всеми присущими человеку недостатками и достоинствами, и если их усердие, не пропало даром, то этому еще рано радоваться.

Потому что это еще вопрос, а принесло ли оно кому-то пользу?

Я так понимаю, что немалую, но и вреда от их мыслей в социальной сфере было более чем предостаточно.

Нисколько не косноязычные (Чехов и Достоевский) классики мировой литературы много дали миру хорошего и положительного.

У Толстого и Тургенева не было по настоящему больших проблем с русским языком, но они им не могли владеть во всей полноте, поскольку он был для них все ж таки немного чужим.

Ведь они в семейном кругу больше говорили по-французски, чем по-русски.

Но даже Достоевский и Чехов, хотя, они и были полноценными носителями русского языка, но все равно их насыщенность европейской культурой отдаляла их от своего народа на многие и многие мили.

Но это был их народ и они его напоили как Кощея Бессмертного только не водой, а лютостью по достижению несбыточных мечтаний без коренной перемены всех психологических установок и не в семейном, а общественном кругу.

Учителем мерзких политических смутьянов можно стать и во всем им противопоставляя свои жизненные принципы как и предупреждая общества об их потенциальной опасности.

Вот, что пишет историк Радзинский в его книге "Господи... спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть".

Из письма Л.Шмидт (Владивосток):

"В журнале "30 дней" (№ 1, 1934 год) Бонч-Бруевич вспоминает слова молодого Ленина, который

восторгался удачным ответом революционера Нечаева - главного героя "Бесов" Достоевского...

На вопрос: "Кого надо уничтожить из царствующего дома?" - Нечаев дал точный ответ: "Всю

Большую Ектению" (молитва за царствующий дом - с перечислением всех его членов. - Авт.).

"Да, весь дом Романовых, ведь это же просто, до гениальности!" - восторгался Нечаевым Ленин.

"Титан революции", "один из пламенных революционеров" - называл его Ильич".

 

Точно также вышло и со всем известным фильмом "Семнадцать Мгновений Весны" фильм был создан, чтобы прославить советскую разведку, а вышло наоборот и я в том уверен, что без этого фильма неонацистские организации сегодняшней России не досчитались бы в своих рядах более трети своих теперешних членов.

Я не сравниваю творчество Достоевского с какой-то банальной и довольно-таки глупой советской лентой!

Правда речь идет о сценарии, а не об игре хороших актеров.

Но последствия они довольно схожи!

Хотели добра, а вышло зло причем в всеобъемлющем великом смысле.

Вот что происходит, когда на благодатную почву наивности (от отсутствия культуры) сеются семена чужого, а зачастую и во всем совершенно излишнего идеалистического неприятия окружающей действительности.

А народ для своей душевной целостности должен иметь одно духовное наследие на всех и Пушкин – это воистину русский поэт и его не зря делали прозаичным классиком, отметая всю его великую страстность.

Кто вообще решил, что лучшие его строчки он написал в блокнот заезжей графине, в то время как он был столь безумно влюблен в свою Натали?

А Толстой, когда он боролся с хитростью управляющих поместьями, он интересно понимал, откуда она берет свои корни?

Ведь ясно как день, что ее происхождение имело начало из той же европейской культуры, и всеми силами толкая Россию на схожий путь развития ярые представители русского либерализма, а в том числе и классики общемировой литературы, создавали все условия для продолжения французской революции на русской земле.

Вот пример из «Войны и Мира» графа Толстого.

«Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством,

невыгодой для себя, для него, для крестьян - сделал уступки. Продолжая дело

освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех

имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде

приготовил встречи, не пышно-торжественные, которые, он знал, не понравятся

Пьеру, но именно такие религиозно-благодарственные, с образами и

хлебом-солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были

подействовать на графа и обмануть его.

Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и

уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не

бывал еще, были - одно живописнее другого; народ везде представлялся

благоденствующим и трогательно-благодарным за сделанные ему благодеяния.

Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине

души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему

хлеб-соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела

Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния,

воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили

женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В

третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых

он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел

своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные

здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени,

открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах,

уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения

депутаций крестьян в синих кафтанах.

Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб-соль и

строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день,

что придел уже строился давно богачами-мужиками села, теми, которые явились

к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении.

Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать

ребятниц-женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем

труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник,

встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные

к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были

откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания

воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную

только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге

на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена

барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по

именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором

он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему

наставнику-брату, как он называл великого мастера.

"Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал

Пьер, и как мало мы об этом заботимся!"

Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая

ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в

состоянии сделать для этих простых, добрых людей.

Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая

умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие,

произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к

нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения

крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.

Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было

представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на

воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал

справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли

графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не

только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа

из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как

построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и

деньгами все то, что они дают у других, т. е. все, что они могут давать".

 

А ведь – это элементарно, что выводя на свет божий грязные интриги, Лев Толстой только заставлял кого-то проявлять большее хитроумие.

Вот, если б он как мне подсказывает не европейский разум, предлагал бы всюду рассылать своих верных людей, которые будут высматривать, вынюхивать и докладывать, как на деле обстоят дела вот тогда, кабы это использовалось во благо, то оно бы имело смысл, а так от начатых сверху преобразований взорвался общественный котел.

А главное пример, то наглядный был!

Надо было только зенки пошире раскрыть, а не следовать по тому же уже пройденному Европой пути.

Можно сказать, ну да русские классики хотели вслед за Петром Великим сделать Россию европейской державой.

А книги, мол, люди прочитали, а потом положили обратно на полку и забыли про нравственные ценности, изложенные в них, поскольку к азиатской сущности российской повседневности все, что было в них написано, не имело никакого отношения.

Но, однако, уж что тут поделаешь - мысли, выраженные художниками, композиторами, писателями, как и впрочем, всеми другими творцами настоящего искусства не повисают в воздухе, а тем или иным образом влияют на широкое общественное сознание.

Вот, например, Вагнер: достигнув своей творческой зрелости и на закате своей не слишком-то удачной в личностном плане жизни, он переродился в жутковатого мизантропа, и своими инсинуациями способствовал становлению немецкого национализма.

Его мировоззрение послужило «глиной истории», из которой время вылепило Адама и его Еву Браун. Антисемитское мировоззрение, которого сформировалось в окопах Первой Мировой войны.

Эти взгляды на жизнь художника-неудачника Гитлера приобрели свой окончательный вид после заключения Версальских соглашений, в коих отдельные евреи приняли самое деятельное участие.

Но все началось еще с Вагнера, ведь его отношение к евреям породило серьезное брожение в умах его современников. И все же, чего бы стоило мнение стареющего метра музыки без той ностальгии по далекому и столь величественному прошлому, которое буквально пронизывало немецкую литературу 19 столетия.

А именно этот возвышенный романтизм и создал в германском народе чувство столь глубокого неприятия плотно окружающей его урбанисткой действительности.

Рыцарские подвиги времен крестовых походов, воспетые и преподнесенные в виде наилучшей доли для мужчины, дали почву идеологии бряцающей тевтонским железом и давно окаменевшими костями великих предков.

Практической целью этих воззрений было расширение жизненного пространства за счет ближайших недружественных соседей.

Так как у Германии к началу Первой Мировой войны уже совсем не осталось африканских или же скажем так ничего не вышло из попытки создания дальневосточных колоний - там все было надежно схвачено французами и англичанами.

А тут еще русский царь полез в югославскую вотчину, то есть туда, где немецкое влияние все еще было довольно сильно.

Австро-Венгрия тоже ведь была частью германских сил, которые, не очень стремясь за какие-то там далекие моря, имели силу и серьезный военный потенциал - править другими менее воинственными народами.

А тут началась политика их повсеместного вытеснения и понятно, что это было встречено германцами в штыки.

Хотя, конечно же, первоначальный план по захвату Европы не был основан на каких-то там человеконенавистнических теориях.

Необходимость, в такого рода ярких как вспышка молнии аргументах для поднятия боевого духа немецкого народа возникла лишь после того как Германия осталась с разбитым носом и около вполне и во всем ему соответствующего корыта.

Ведь по окончанию Первой Мировой войны - это и было навязанной исключительно разве что безмерно прожорливой алчностью союзников - реальностью для всего германского общества.

А основой этих теорий послужило отнюдь не звериное себялюбие, нашедшее себе приют в сердце немецкое народа, а воспевание его героико-патетических качеств в литературе 19 столетия.

Бесславный конец войны ознаменовал для Германии не один физический голод, но также и глубочайшее унижение немцев, как культурной нации.

Нельзя посадить людей привыкших к определенному образу жизни на бобы, они же потом на любого на кого укажут кинуться, аки пес рыкающий.

Потому что подобные вещи травмируют и развращают не только массы простого народа, но и возвышенных интеллектуалов во многом способных формировать широкое общественное мнение.

А обыватели, в своем абсолютном большинстве, вообще практически не задумываются над теми общественными установками, которые они, тем или иным образом, приобретают в виде новых жизненных приоритетов от вождей своей нации.

Человек легко внушаем и все его моральный принципы вполне возможно вывернуть фактически на изнанку, при помощи наглядной агитации, а также книг и газет.

Преклонение перед напечатанным словом не более чем идолопоклонство в его современном виде.

Влияние доступное книге на человеческое сознание значительно шире и глубже любых устных проповедей прошлого.

Но наиглавнейший вопрос заключается еще и в том, а в каком именно направлении ведется обработка человеческой психики?

Опыт доказывает, что всякий реальный духовный рост, достигнутый исключительно за счет чтения хороших книг, требует от их читателя огромного интеллектуального напряжения и «кровавого пота» его души.

Что в корне отличается от пустого разглядывания красивых картинок бытия, нарисованных каким-либо великим мастером.

Другое дело, что человек хорошо знакомый с литературой в его быту может научиться, гораздо шире смотреть на мир, но это может случиться, только, если не мешать ему видеть его своими собственными глазами.

Но, однако ж, вычистить из людей всякую мораль, куда как легче и значительно проще.

Надо лишь дать им (и совсем не безвозмездно) взамен одной общепринятой на данный момент времени, другую, подкрепив все это общей тенденцией в обществе.

Хотя, по правде говоря, воззвания подняться на борьбу с неким злом, при этом приобретающим вполне конкретный, ужасающий лик - легче всего приживаются в государстве страдающим лишаями вековой гнойной разобщенности.

Германия как раз и была именно такой страной.

Католический юго-запад и лютеранский северо-восток плюс к тому же огромное количество мелких княжеств долгое время враждовавших между собой из-за территории.

Но все же фашистский режим не был самым жестокой и бесчеловечной диктатурой в истории 20 века.

Советская власть была намного беспрецедентнее и беспардоннее в ее заклятой лютости, как и в целом продуктивнее в хорошо отлаженной ей системе массового уничтожения своих сограждан, не принадлежавших не к какому национальному меньшинству.

У них был другой принцип уничтожения людей классовый и охватывал гораздо больший контингент, чем у нацистов.

Они их всему научили!

Без большевиков, нацисты никогда бы не устроили еврейский геноцид или бы он не имел таких гигантских масштабов.

Большевизм просто был гораздо хитроумнее нацизма в сокрытии фактов своих злодеяний и творил дела на своей собственной территории, где он сам себе был и богом и судьей.

А все, потому что сталинизм не только создал систему взглядов на своих граждан, попавших под гадкое определение нелюди (враги народа), но и превратил вождя в Господа Бога, вокруг которого вертелся, бесконечно урча от безумного удовольствия услужить ему весь остальной мир живых существ.

А Гитлер был всего-то не более чем пророком высшей истины и ее апостолом, но никак не богом воплоти.

Разница эта объяснялась тем, что так уж повелось на Руси испокон веков, что не было на ее земле Бога в социальной сфере жизни, акромя барина и его прихотей.

И если барин приказал мор устраивать, то да будет так и будут стоять на путях, хорошо охраняемые вагоны с зерном, объявленные «неприкосновенным стратегическим запасом».

Потому что так велено, а раз велено, то так оно и будет.

Сергей Снегов в своих "Норильских Рассказах" писал об этом так:

«"Ты срок тянешь, я - служу,- без злости разъяснил мне

один вохровец - Распорядятся тебя застрелить - застрелю. Без приказа не

злобствую". Думаю, если бы ему перед утренним разводом вдруг приказали стать

ангелом, он не удивился бы, но неторопливо, покончив с сапогами, принялся бы

с кряхтением натягивать на спину крылышки».

 

Добреть или звереть по приказу свойственно всем людям привыкшим, что они как роботы лишь выполняют чьи-то приказы.

На Западе это выглядит как влияние, но ничем по своей внутренней сути в сущности не отличается.

Однако в России было так, что народ был одурманен надеждами и готов был ради них убить самого близкого человека, а кого из чужих так и подавно.

Голодомор следствие прагматичной политики государства извести как можно больше его сильных граждан, дабы прижать всю страну к своему коммунистическому ногтю.

 

На путях зерно оставалось, потому что его чисто физически просто невозможно было вывезти все, вот его и погрузили на платформы в мешках, выставив охрану, дабы голодные крестьяне его по домам не растащили.

А в это же самое время люди, в селах помирая без пищи, ели друг друга – и это ли не заслуга прекрасных, но намного опередивших свое время идей?

Ведь практика решает все и подминает под себя любую самую светлую и мудрую теорию, а также в том числе и выделывает с ней, все, что ей только в голову взбредет.

Получилось, что свобода, равенство и братство оказались: свободой питания трупами и людоедством, единым тождеством перед гриппом от которого с голодухи умерли миллионы и братством нищеты всеобщей разрухи как следствия кровопролитной гражданской войны.

И кто ж теперь сможет подсчитать, а сколько же именно людей было съедено из-за большевизма в России?

Я думаю, что никто и никогда не сможет дать точный и исчерпывающий ответ на этот животрепещущий сонной артерией вопрос.

Все дело то в том, что статистики толком никто не вел, а на кой ляд она большевикам была нужна?

На самих себя следственный материал собирать для будущего над ними же судебного процесса?

А это лишь поначалу для возникновения голода хватало вполне объективных, естественных факторов не связанных со злой волей кремлевских вурдалаков, мечтавших высосать всю кровь из вселенского буржуинства.

А потом когда это у них все же не совсем удалось к его полному и окончательному осуществлению, они, боясь света, все факты в сырую землю зарыли.

Так что, точные данные об убыли населения из-за коллективизации по тем или иным причинам, никто так никогда и не узнает. А ведь «калекотивизация села» не была единственным побудительным поводом для людоедства в России.

Во времена голодных военных лет или в разбросанных по всей стране лагерях ГУЛАГа каннибализм не был таким, уж и экстраординарным явлением.

По сколь многим селам в дикие 20-30ые года валялись обглоданные кости съеденных, причем, иногда еще и заживо людей.

А те звери, что превратили своих сограждан в первобытных людоедов, над ними так еще и посмеивались, жуя свои воистину королевские яства.

А крестьяне по началу пытались съесть свою скотину лишь бы не отдавать ее за просто так в чужие руки. Я так думаю, что большевики им в отместку голодомор и устроили, чтоб они навсегда забыли как социалистическое имущество переводить.

Причем повсеместно, а не только на Украине в тундрякам то же за съеденного оленя срок давали.

Вот что пишет Андрей Платонов в его повести "Котлован".

"Остаточные, необобществленные лошади грустно спали в станках, привязанные к ним так надежно, чтобы они никогда не упали, потому что иные лошади уже стояли мертвыми; в ожидании колхоза безубыточные мужики содержали лошадей без пищи, чтоб обобществиться лишь одним своим телом, а животных не вести за собою в скорбь".

 

Все добро стало большевистским, то есть ранее оно было чьим-то еще, а теперь именем революции оно безраздельно стало принадлежать ее самым активным деятелям, как и все остальное, включая и женскую честь.

Вот мелкий пример этой генеральной линии по волчьему зубастой партии.

Андрей Платонов в своей повести "Котлован" пишет.

"- Ты, как говорится, лучше молчи!- сказал Козлов. - А то живо на заметку попадешь!..

Помнишь, как ты подговорил одного бедняка во время самого курса на коллективизацию петуха зарезать и съесть?

Помнишь? Мы знаем, кто коллективизацию хотел ослабить! Мы знаем, какой ты четкий"!

 

Большевики являли собой дикую породу городских выродков, но при этом все же были людьми вполне современными и зря их Кир Булычев в своем романе «Заповедник для Академиков» выставил в качестве дураков совсем ничего ни в чем не соображавших, акромя как в своем мелком благе или же в их бредовой идеологии.

Они всю эту канитель об общем на всех добре и освобождения от пут прошлого завели, конечно же, только ради оправдания своих личных интересов и ничего более.

Но сказать, что они в нем только чего-то и понимали, означает не осознавать, что низовые структуры - это периферийные работники именно они чаще всего и попадались на глаза при этом производя крайне невзрачное впечатление в смысле своего интеллекта.

А вот партийные бонзы были людьми умными, но не развитыми, а кроме того, они к тому же обильно закладывали за воротник и были далеки от народа, которого беспардонно обворовывали со всех сторон местные деятели.

Можно, конечно, сказать, что наличие самой светлой идеи есть великое благо, а ее неумелое применение - это только неловкость тех, кто своим безумным оптимизмом слишком перестарался "ошпаривая яйца" народу, выводя его из беспамятства и темноты.

Но это беспардонная чушь!

Цивилизация и человечность, вещи, не привязанные друг к другу сверхпрочной неразрывной нитью.

Человечность могла беспрепятственно существовать и без цивилизации с самых незапамятных времен и вовсе нет таких причин, почему бы цивилизация точно также не смогла бы распрекрасно обойтись без всякого сострадания к ближнему.

Потому что всякое развитие культуры идет вне любых попыток по ее насильственному прививанию.

На Соломоновых островах больше не едят людей, но европейцы, добившиеся столь благостных перемен к лучшему, истребили канаков гораздо больше, чем те убили и съели своих врагов - вероятно, что и не за какую-то разнесчастную тысячу лет.

Вот также было и с духовными ценностями индейской культуры.

Конкистадоры являлись худшими из всех возможных варваров, лишенных всяких сомнений и совести фанатиками святой веры, призванной очистить весь наш мир от самого присутствия в нем дьявольской скверны.

Сколь многое еще зависит и от правильного истолкования идей приобретенных посредством всегда субъективного проникновения в мир добрых книг, где авторы часто лгут во имя одной лишь только радости читателя.

Причем доброта и добро не идентичны, а зачастую противоположные понятия.

Добро может быть и большевистским или же арийским, а доброта всеобща и потому вечна, как истина.

Так что книги и настоящие не привязанные совсем не к чему духовные ценности и сегодня могут прекрасно обойтись друг без друга в одной отдельно взятой человеческой душе.

Более того, иногда литература еще и способна расширить сознание негодяя, предав его подлостям более изощренный и продуманный вид.

Например, когда кто-то пытается замазать свой грязный интерес к даме не его сердца, а того что находится несколько ниже самоубеждениями, что она просто не понимает в чем именно ее великое счастье.

Под этим соусом он вполне может пойти на любую подлость, дабы посрамить своего более удачливого соперника.

А иногда и убивают по-хитрому, так что никакой суд впоследствии не грозит разве что где-то там на небесах!

А потом смело и без всякого укора совести смотрят в глаза родственникам погибшего, а ведь убить можно самыми разными способами и многие из них неподсудны.

На каждые 100 тысяч человек обязательно найдется более сто таких, что вполне осознанно послужили причиной смерти одного или более того нескольких людей.

А количество личностей, что сознательно или же не осознано причинили кому-то безмерные страдания гораздо больше.

Но зачастую всеми почитаемый человек, совершивший безмерную подлость, останется для тех, кто с ним знаком порядочным и уважаемым членом общества.

Потому что лавры почета лучшая защита - от любых необоснованных обвинений.

Все эти вещи почти всецело (за довольно редким исключением) свойственны одним лишь только людям образованным, имеющим более чем здравое представление о культуре и книжной морали.

Книги - это ведь совсем не окно в некий мир высокой духовности, а пока что еще на наш сегодняшний день одни только осколки разбитого зеркала высших, однако в целом пока недосягаемых истин.

Причем даже то, что мы на данный момент и можем хоть как-то постичь - далеко не всегда впитывается, становясь у нас воистину второй натурой.

Поскольку нечто не способно полностью и до конца заменить процесс воспитания в правильном ключе человеческой личности, начиная почти с самого ее зарождения.

Книга - это яркий (с красочными иллюстрациями собственного и авторского воображения) учебник, но он намного сложнее любой тригонометрии, так что выучить исключительно лишь по ней мораль без живых учителей, практически невозможно.

Школа и окружающие каждого человека люди всегда оказывают на него гораздо большее влияние, чем любые литературные изыскания на пыльных полках библиотек.

А если уж говорить о сильном влиянии со стороны художественной литературы, то легче всего оно приживается, давя на мозг, когда ведет во тьму предрассудков, а не к свету высших истин.

Разница между трудным подъемом и легким спуском слишком велика и тяжка для того кому с детства не внушили, что взлет это благо, а падение пропасть.

Я имею в виду, прежде всего, силу агитационной критики изложенной на бумаге не бесталанным человеком, а не учебники или любую иную профессиональную литературу.

Другое дело, что книги могут существенно дополнить знания человека о морали, но разве что исключительно в самых что ни на есть общих чертах, поскольку вся ее конкретная сторона прививается одними лишь живыми людьми, а не мертвыми листами, сделанными из спиленных бензопилами деревьев.

Доступность книг большему количеству людей, чем, когда их еще переписывали от руки, принесло в наш мир не только великое благо, но и бесконечные страдания.

У всякой вещи обязательно найдутся две противоположные стороны и одна из них естественно отрицательная. Их равноценность, конечно, равна большому нулю, но вот беда, сложные вещи не двойственны, а гораздо сложнее по своей очень неоднозначной структуре.

Так что все еще в том числе зависит и от манеры приложения сил на основе применения на практике в добрых целях, теоретически обоснованных фантазий.

Разностороннее восприятие книг, а не их бездумное воспевание могло бы во многом предотвратить, слава тебе Богу, что чисто абстрактную, конечную для всего человечества трагедию 20 века.

Поскольку во второй половине двадцатого столетия военное противостояние превратилось целиком и полностью в войну мировоззрений, а не заключалось как в прошлом в территориальных притязаниях на чужой лакомый кусок земельного пирога.

Между Америкой и Советским Союзом был не только безбрежно широкий Атлантический океан, но и почти полное отсутствие всяких старых конфликтов, накладывающих темный след на взаимоотношения между нациями.

А ведь третья мировая война была практически неизбежна, ее предотвратил один лишь (и вовремя) развал Советского Союза на отдельные компоненты, у которых нашлось с кем повоевать.

Причем третья мировая стала бы общемировым кладбищем для всей нашей цивилизации.

А она же и впрямь за здорово живешь, могла бы привести к тому, что Землю населяли бы одни только крысы и тараканы огромной величины. А они, в свою очередь, скорее всего, повсеместно вытеснили б всех мутантов-людоедов.

Я думаю, что человеку, который читает эти весьма странные строки, может так показаться, что все это некий миф в стиле древней Греции, но Чехов был прав, когда сказал, что, "если в театре во время первого акта на стене висит ружье, то в четвертом акте оно обязательно выстрелит".

Это могло произойти даже совершенно случайно, вследствие технической неисправности системы ПВО.

Ложная тревога и всему миру пришел бы конец.

Конечно, кто-то может чего-то там лепетать о неком крайне жалком с точки зрения элементарной логики ограниченном ядерном противостоянии.

Однако, скорее всего, сработал бы принцип домино и рассчитывать, на то что, кто-то из противоборствующих сторон окажется хоть сколько-нибудь мудрее, явно не приходится.

Идеологии добра основанного, не на разуме, а на одних благожелательных чувствах, оказались большим злом, чем самая злющая абсолютная власть спесивого монарха.

Впрочем, она изначально имела скрытую изнанку, а внешняя ее сторона являлась чудом фортификации изысканного обмана.

Мало того, она к тому же еще и создала помазанников на трон нового типа, таких, что имели значительно большую власть над своими верно и неверно подданными, чем любые правители прежних эпох.

В век всеобщего просвещения возникла возможность более полного охвата сознания масс красивыми словесами пропаганды вычищающей мозг человека от всяких столь естественных для него мучительных сомнений выбора между добром и злом.

Работа в команде связанной с постоянным риском создает в человеке безграничное доверие к его напарнику, а того же самого можно достичь и за счет булькающей, и бешено пенящейся идеологии, напоминающей эпилептический припадок древнего шамана.

Правда обходились и без этих внешних атрибутов, достаточно было и слов сочетаемых с неуемным лицедейством.

Причем книги если и не легли в основу всех этих совершенно не позитивных перемен в обществе, то, по крайней мере, сыграли в них не последнюю, а я бы даже сказал одну из главенствующих ролей.

Из всего вышеизложенного только что и следует разве что сделать для себя однозначный и, по сути, единственно возможный вывод.

Любить авторов, принесших в этот мир благо своими высокими и благородными мыслями, нечто совсем иное, чем любовь к книге как к некому исключительному в своем гордом одиночестве источнику духовного бытия, той сущности, где всегда можно отыскать ответы на все животрепещущие вопросы жизни.

Книга - это светоч знаний, и нет более великого изобретения, чем умение запечатлеть на ее пустых белых странницах мудрость, накопленную человечеством за время его долгого пути к самоусовершенствованию и духовному возвышению.

Но высказываться в подобном ключе все же стоило бы лишь о книгах вообще, а не о художественной литературе и философии в частности.

Обожествляя литературные сокровища, невольно становишься рабом мнений людей живших своей (не схожей с созданной их воображением), не всегда такой уж и благочестивой жизнью. Меря весь мир прокрустовым ложем представлений вынесенных из книг, часто попадаешь в капкан иллюзий, свойственных сознанию автора из-за его ошибочных воззрений об окружающем нас мире.

Душа человека, отраженная в написанной им книге, может быть заражена всеми предрассудками, которыми его наделили семья или же его непосредственное окружение.

Слепая вера в святые идеалы, на которых зиждилась культура 19 столетия, сыграла злую шутку с людьми, жившими уже в оставшимся у всех нас позади 20 веке.

А 19 по счету столетие ознаменовало собой полный отход от старых представлений о мире, как о данном Богом бытие, где все происходящее было предрешено Проведением и было дано человеку, как испытание перед грядущим блаженством или же адскими муками в виде сурового назидания грешникам.

Однако новые идеологии основывались на тех же самых принципах абсолютного и безоговорочного доверия, что и вера в святую и непогрешимую истину, преподнесенную людям в Ветхом и Новом Заветах.

Но все-таки были и некие вполне существенные различия в подходе к своей доктрине между религией и новоявленными воззрениями.

Вера в Бога и следование его заповедям гарантировало человеку рай только затем на небесах, после окончания его бренного существования.

Новые идеологии предлагали райское блаженство на этой грешной земле, надо было лишь отказаться от своей собственной совести, заменив ее единым и нерушимым нравственным постулатом в виде великого вождя и апостола высшей правды.

Вот пусть теперь он нам всем укажет, что же нам такое всем вместе уделать, во всеобщее наше благо, захватывать ли новые земли во благо высшей арийской расы или же уничтожать по всему миру угнетателей-буржуев…

Главное, тут было в том, что речь у этих духовных лидеров наций вовсе не шла о каких-то созидательных процессах, а, наоборот, о разрушении чего-то лишнего, ненужного в начертанном ими пальцем - светлом будущем.

Они собирались прорубить к нему дорогу мечом несущим смерть, всем кто жить людям, как надо мешает.

Несомненно, что - это хотя бы отчасти было почерпнуто из книг, в которых авторы, борясь с косностью и замшелостью своей эпохи, зачастую били мимо застарелого социального зла, но вольно или невольно всполошив его наносили сокрушающий удар по наиболее в их век слабо развитому - цивилизованности и терпимости в окружающем их обществе.

Призывы “долой”, не были способны даже в самой маломальской толике хоть в чем-то реально соприкоснуться с тем злом, которое они столь ретиво обязались полностью свести на нет.

В первую очередь разрушается то самое хрупкое и деликатное в структуре человеческого общества - его культура и гуманизм.

“Долой зло” оборачивается полноценной в любом ее смысле изнанкой во всех тех случаях, когда ослепленные мигом святого прозрения люди, вместо созидательных процессов в обществе затевают процессы разрушительные.

Ведь речь не идет о неких конкретных злых людях, а обо всей государственной структуре в целом.

Когда она рушится даже мирно и почти бескровно, она погребает под собой многих вполне достойных людей.

Медленное крушение «красного паровоза» Советского Союза очень наглядное тому доказательство.

Сошло с рельсов не только прежнее тоталитарное государство, но также закон и порядок.

Так что любые социальные эксперименты должны носить строго созидательную основу или же не проводиться вовсе.

Политические воззрения на основе некоторых, а далеко не всех (да, не будет так огульно сказано) книг, стали причиной возгласов долой, а не какая-то такая уж печальная участь народа, которая была тяжкой во все времена.

И не было в истории такого случая, дабы справедливость, в конце концов, не восторжествовала в той или иной степени, хотя рядом тогда и не могло оказаться идеалистов с ярким пламенем в очах.

Книги стали новыми алтарями возвышенной веры, из них черпались, не только духовные ценности, как тому собственно и положено быть, но и явственные требования к современной действительности во всем и везде им соответствовать. А этот мир совсем не предназначен к тому, чтобы во всем походить на духовные воззрения авторов, зачастую горой возвышавшихся над современной для них действительностью в своих лучших на то помыслах, выраженных на чистой бумаге.

А жизнь это всегда грязь и не так уж и редко кровь, так что книги - это факел для души в потемках, но не свет истины в простой житейской суете.

Но для некоторых, они являются путеводной звездой к счастью и процветанию всеобщей духовности. А именно, за счет этого черная масть играя в карты, и стала главным козырем, в преддверье новой технологической эры.

Разумеется, что подобное нельзя сказать о странах, где культура и просвещение сносно совмещались с трезвым взглядом на жизнь.

Подобные вещи можно смело произносить вслух и не высказать при этом чудовищную чушь лишь о светлой духом своих высоких интеллектуалов державе, что и до сих пор находится в так и не проржавевших цепях средневековья.

Именно там из искры недовольства раздули большой пожар, что был призван изменить лицо всего мира.

А все начинается с того, что кому-то чего-то стало, ну совсем ведь не по нутру.

Когда - это касаемо сферы духовной, то жаждущий вновь обрести душевный покой ищет способ, как бы ненароком свернуть кому-то шею или же свергнуть ненавистный ему политический режим.

При этом он совершает не простое преступление, а прогибает весь окружающий нас мир под тот образ, что свойственен исключительно его до боли обостренному воображению.

Так что если приподнять за краешек кулису политических интриг, приведших к появлению нацизма и коммунизма, то окажется, что все это почти всецело было связанно с желанием приблизить теорию к реальности за счет неких магических действий.

Их хотели самым созидательным образом направить на уничтожение того, что вроде как дико и невообразимо подло мешало тому, что уже давным-давно назрело как обыденность и данность.

Подобное бедствие могло произойти почти исключительно разве что в странах имевших четкие очертания кастового общества, то есть там, где различные социальные прослойки с трудом осознают существование друг друга как отдельно взятых личностей. Это и было отличной базой для диктатуры. В России она стала пролетарской, а в Германии капиталистической, а любой политический экстремизм, как известно схож в своих социальных истоках.

Он берет свое жуткое начало из бурной фантазии фанатиков, противопоставляющих свои взгляды на мораль и элементарный здравый смысл всем признанным общественным нормам, а стояли ли они справа или слева во многом зависело от их личного удобства и даже далеко не всегда от привитого им воспитания.

Таковыми были самые изначальные свойства социальных экспериментов, происходящие от природы людей берущих в руки меч социальной справедливости.

Все другие убоялись бы возможных последствий, да и духу у них на это бы не хватило, так что установление новых во всем более честных и справедливых порядков в целом мире(по идеологии) - это всегда занятие для отпетых подонков.

При этом, конечно, роль катализатора выполняют либералы мечтатели, орущие о своем новом более достойном мире, основанном на их вычитанном из книг бытии.

Они раздают хризантемы своих идеалистических взглядов всем, кто попадается им на жизненном пути.

А ведь общество, не загаженное предрассудками красивых грез, нельзя было бы так запросто втравить в столь чудовищную авантюру, как это было в двух государствах с довольно развитой системой просвещения, да вот только уж что тут поделаешь, далеко не для всего же общества.

Так, что некая не очень большая его часть приобрела другие качества, чем весь остальной народ.

Это придало ей чванливость и самоуверенность в своих выводах, но не сделало их страну чище, а наоборот явилось причиной насаждения «чесоточное варварства дикого гуманизма».

Но не для всех, а лишь для достойных, а тех иных по сердцу и по духу в глубокую яму... и осиновый кол в их дубовый гроб.

Недостойные - это естественно не народ, а те, кто возражают против истин всеобщего блага и блаженства путем спайки всей нации под флагом общих культурных и общественных ценностей.

Однако когда речь идет о культуре это и есть высшие достижение разума по объединению общества в единое целое.

Когда профессор и дворник с одинаковым удовольствием слушают те же самые песни Высоцкого - это делает их ближе друг к другу, а не отравляет им души антагонизмом мнимого противостояния.

Причем это едино также и во всем, что тем или иным образом касается и бедных с богатыми в одной отдельно взятой стране.

А противопоставление одних членов нации другим - это когда кто-то своих стараются поставить под ружье, дабы истребить всех чужих, вот тогда и возникает ничем не оправданная ненависть к тем, кому жить хорошо!

А кроме того людей могут не о чем и не спрашивать!

А просто гнать в армию как скот.

Вот свидетельство писателя Куприна в его рассказе "Тихий ужас".

"Последние беженцы из Москвы и Петрограда передают о новом кошмарном

роде промышленности, распространяющемся в больших центрах Совдепии и

вызванном, без сомнения, совокупностью таких мощных причин, как голод,

болезни, всеобщая спекуляция и страх перед службой в рядах красной армии. В

Петрограде, на Невском, открыто продаются коробочки с насекомыми, взятыми с

тифозных больных. Тиф в настоящее время, если можно так выразиться,

выветрился, формы заболевания стали более легкими, процент смертности

значительно понизился (до двенадцати процентов), а между тем красноармейцам,

по выздоровлении, полагается пятимесячный отпуск. А так как из популярных

объяснений Троцкого и Ленина серо-красная масса отлично усвоила, каким

исключительным путем передается тиф от одного человека к другому, то и не

надо искать дальнейших объяснений..."

 

Принуждение шагать в светлое будущее - это есть часть насаждения деспотизма, а не освобождения от него.

Но подобные средства для мобилизации пролетариата нужны были лишь по началу, а потом уже удалось таки власти влюбить в себя народ ведь агитация стала шире за счет новых технических средств. Радио, синематограф. грамотность тоже в этом здорово помогла.

Так вот и зародился новый коммунистическо-нацистский джихад объявленный всему, что не мы.

А при вырубке леса летят щепки, а это люди и они всего-то оказались горючим материалом своей эпохи. Вот потому этот "мелкий народец" должен был сгореть в пламени поминальной свечи по старому миру, которому настала пора провалиться в тартарары, дабы уступить место чему-то новому только и всего.

Но так оно было для одних только фанатиков, а их оттеснили от кормила власти людишки, которым хотелось всего-то разве что своим ленивым задом греть начальствующие кресло и иметь с этого максимальные удобства и удовольствия так что "проклятое прошлое" воскресло и стало во всем лишь гораздо хуже прежнего.

А вот, к страшному каковой может быть только явь - примеру, Вторая Мировая война тоже ведь могла бы быть тем же, что и Первая простым всем известным с незапамятных времен человеческим зверством.

То, что превратило ее в чудовищный геноцид с далеко идущими планами по его значительному расширению после славной победы, исходило из книг, а не от животных побуждений вождей арийской высшей расы.

Битва, развязанная враждебными идеологиями, столкнула лбами два великих народа.

Русские и немцы могли бы жить в мире и благоденствии. Они сражались под знаменем вождей обосновавших свои жизненные принципы на книгах, в коих суть добра была искажена до полной неузнаваемости.

Мысль, опубликованная, на бумаге может быть столь же разрушительна, как и разорвавшаяся над Хиросимой бомба, однако, не могло быть ничего более сокрушительного, чем сам взгляд на жизнь основанный целиком на книгах и театре.

Мир красивых грез, ставший в чьих-то подслеповатых глазах реальностью, стал той ширмой, за которой можно было осуществлять самые темные дела.

Человек большой души, запертый в своем прекрасном мире книг, не интересовался никакими мелкими отклонениями от того возвышенного как пирамида Хеопса алтаря лжи, что создавала ему официальная пропаганда.

Именно на этот вот жертвенник, якобы и было так необходимо возложить все нынешнее племя ради счастья поколений грядущих, а та реальность, что он мог наблюдать в своей повседневной жизни, казалась ему случайным отходом от общепринятых норм.

Ведь у него имелась доступная его внутреннему взору вся картина в целом, а то, что она состоит из той же самой мозаики ничтожных деталей, видимых и его невооруженному глазу - просто-таки никак не укладывалось в его развитом и культурном сознании.

Потому что в грандиозной по всем своим духовным ориентирам вселенной - небесно чистых книг таких мерзостей не было, да и быть то не могло.

Видеть, что на самом деле происходит вокруг, возможно было исключительно только зрением, не запыленным бесконечным и бесподобным миром фантазии авторов, в которых они стремились показать людям, каким по их представлениям должен был стать этот мир после его переосмысления взятого из воображаемого мира добрых книг.

Но их основной задачей была одна лишь насущная необходимость хоть как-то приподнять человека над его суетой и обыденностью и открыть ему как великую тайну, что можно жить и как-то иначе.

Нельзя же было эти благородные намерения превращать в полноценную и неопровержимую систему взглядов на современную нам эпоху, а также считать написанное в книгах уже давно доказанным повседневной практикой.

Развитие научной мысли в 20 столетии во многом обогнало реальные людские возможности по благоустройству человеческой жизни.

Человек, пересев с телеги на самолет, все еще мысленно едет в том же самом тарантасе, запряженном тремя неспешными лошадками. Такова уж общая почти для всех людей глобальная инерция мышления.

Слишком быстрое развитие затронуло и сферу духовную, но разрушать, не строить и вследствие новых учений вместо Бога на кресте оказались распятые, кем-то народы.

Непосильную задачу освободить их от вековых пут угнетения и рабства взвалили на свои плечи завзятые палачи и кровопийцы.

Но на самом-то деле их интересовала только безраздельная, абсолютная власть над душами людей, а все остальное было исключительно разве что зловредной демагогией и вонючей (как конский пот от желания выйти в люди) пропагандой.

Идеологии, берущие начало в отрицании христианства как главенствующего учения придали своим идеям форму религиозности, а раз у нас религия, то должен быть и свой Спаситель, и свой Дьявол во плоти его же бывший товарищ по партии или же во всем испокон веков виноватые евреи.

То есть дьявол - это один еврей или все они скопом исключительно по национальному признаку.

А книги в каком-то смысле сыграли в процессе формирования новых учений роль Библии в христианстве.

Я знаю, что кому-то все это покажется ересью и поклепом на все самое, самое святое, что только есть у человека - на его душу и мысли.

Однако ж души бывают совсем и во всем разные, и как следствие этого грязная душонка автора, на одной гнили накатавшего нечто злое и бездарное, что он сам, при этом вполне может считать чуть ли не "Священным Писанием" способно лишь отравить мозг читателя ядом ненависти, в том числе и к самому себе.

Любовь к авторам, поделившимся с нами своим божественным огнем - нечто совсем иное, чем обожание книг вообще.

Хотя и имя автора на обложке с золоченым переплетом всеобщего признания тоже не является неким предзнаменованием величия того, что запечатлено на ее страницах.

У каждого писателя есть свои взлеты и падения, рассматривать их творчество, как некое единое целое - непростительная ошибка.

Даже в одной великой книге, написанной гигантом мысли далеко не все рассуждения стоят полностью одинакового к себе отношения.

Гений он же тоже не более чем человек, и как всем людям ему иногда свойственно ошибаться, а смотреть на мир он мог разве что глазами своей – во всем родной ему эпохи.

Чувства в целом неизменны, а мир становится иным, переходя в чем-то одном от простого к сложному, а в чем-то другом, наоборот, от трудного к легкому. И эти изменения ни в чем не подвластны сознанию людей ушедших от нас в мир иной.

Причем их духовное величие и гениальность не имеют к этому ровно никакого отношения.

Тот образ мысли и поведения, что всецело соответствовал духу времени 19 века, уже в 20ом успел отчасти устареть и стать архаичным, не вполне отображающим новые времена и веяния.

Кроме того, технический прогресс и некоторая свобода мысли 19 столетия способствовали возникновению иллюзий и смешения с грязью прежде во всем почитаемых основ великосветского общества.

При этом обострились конфликты между реакционерами и новаторами, часто основавшими свои взгляды на отрицании старого, а не на его модернизации.

А некоторые, как граф Толстой умудрялись смешивать старое и новое в одной кадрили, перемежая его своими моральными сентенциями, не имеющими ровно никакого отношения к их личной жизни.

А грязь она хитрая и прекрасно умеет приобретать все черты возвышенной духовной чистоты и с высоты своего нового положения взывать к благу и радости во имя сохранения старых добрых традиций.

Человек может быть гениальным писателем и при этом быть блудным сыном своего века во всех его ипостасях.

Но при этом он вещает о старом, добром и вечном как о глубоко ему родном и желает всему миру не забывать об важности сохранения семейных уз.

При этом некоторые читатели забывают о том, что писатель пусть и гениальный, но тоже человек, и верить в него как в Бога совсем не стоит.

Времена меняются и становятся ветошью не только не поэтические слова, но и сам подход к жизни в целом.

“Анна Каренина” например уже не вызывает тех противоречивых чувств, какие она создавала в душах людей живших в 19 столетии.

Я имею в виду, не дай то Бог, ни чувства матери лишенной возможности видеть своего ребенка, а представление о том, что такое прелюбодеяние вообще.

В 20ом веке оно перестало быть святотатством против всех основных моральных устоев общества, а осталось разве, что чем-то вроде личной трагедии отдельно взятого человека.

Эта перемена не умаляет художественных достоинств этой книги.

В плане духовного и чувственного восприятия ровным счетом ничего не изменилось.

Перемены нравов сильно влияют только на саму жизнь, ее течение, а не ее чувственное восприятие людьми.

Но в своей прозаичности жизнь в тени книг замедляет процесс развития личности в мире, где нет места для умиления красотой написанных слов без хотя бы беглого взгляда на все же не всегда и во всем приглядную картину современности.

19 век остался в памяти людей столетием достойным преклонения перед его тишиной и покоем, но это время ушло, и его сменила ужасная эпоха, при которой ценность человеческой жизни стала равна абсолютному нулю.

Примерно таким же было отношение к благосостоянию личности в пасторальном 19ом столетии.

Миром стали править идеи, почерпнутые из книг, направленные на достижение всеобщего благоденствия без всяких видимых на то реальных усилий, потому, что так, мол, должно быть и никаких гвоздей.

Мысль, направленная не на поиски более разумных средств управления обществом, а на господство светлого духовного начала над изначально предназначенным к его неизбежному поражению злом - в силу его правильности и справедливости - это не более чем попытка сделать сказку былью, без всякого знания, о чем же собственно вообще идет речь.

Реальность непостижима к ее глубокому анализу посредством чтения книг, так как художественные произведения в социальном, а не в духовном смысле не более чем узкое кривое зеркало, в котором весь наш быт просто не помещается.

Потому что даже всемирно признанному гению, не стоило бы когда-либо пробовать, вот так на-гора поведать миру о том, что пусть и изредка, но все же вполне реально может приключиться в этой нелегкой жизни.

Потому что он, несомненно, подвергся бы всеобщему осмеянию за столь явный отход от истины.

Я представляю, что бы произошло, напиши один из авторов 19ого века антиутопию в стиле «1984 Оруэлла».

Вот бы смеху-то было.

А между тем - это вполне могло бы стать нашей общечеловеческой реальностью.

А все, потому что нельзя ставить телегу впереди лошади и пытаться втолковать тем, кто на ней едет, что там за поворотом начнется совсем другая жизнь. - все время кормить свою нацию всякими сказками про белого бычка, который пасется себе на берегах молочной реки всеобщего счастья в неком туманном и неопределенном будущем.

А лучше всего будет жить в ногу со временем и постараться понять, что современные достижения науки, как например: аудиокниги уже сегодня могут развивать сознание людей, которые обычную книгу в жизни бы в руки не взяли.

Хотя конечно - это должно быть обусловлено тем, чтобы чтец был профессиональным актером, а не чего-то бубнящей себе под нос старушкой пенсионеркой.

Не приложи человечество столь много воистину грандиозных усилий во имя способности стереть все живое с лица земли, подобная возможность могла бы существовать уже довольно давно.

Но правда речь может идти об одних только достойных авторах, а не о липкой как снег на голову философии из книги "Капитал" Карла Маркса или же тяжко натужных трудов Фридриха Ницше.

Хотя взгляд на книгу как на скрытую в раковине жемчужину во многом схож с ворожбой древних жрецов языческих культов.

По-моему было бы гораздо лучше не имей книги их нынешнего вида. Их давно уже следовало бы научиться делать из какого-то другого более подходящего изначально мертвого материала.

Так как уничтожение живой природы ради создания своих собственных ценностей можно было бы оправдать только примитивностью науки не способной найти для этого какой-либо стоящий того заменитель на основе неживой материи или же культурно выращиваемых растений.

Ведь это ведь был бы не вибратор вместо члена, а просто другой вид бумаги и все.

Но что-то до сих пор не видно, дабы изыскивалась возможность заменить целлюлозу как исходное сырье, на что-либо может, хотя бы и отчасти, но иное, а лишь заметна тенденция создать что-то максимально разрушительное для сокрушения идеологического противника.

А западный мир - это совсем не кто-то такой подлый и ужасный кто всю жизнь гадил нам в кашу своими мерзостями и подлостями, а как раз тот, без кого попросту не смогли бы существовать в СССР технологии, повернутые к человеку передом, а не задом.

Советская избушка на курьих ножках уже свое отжила!

Пора менять свои ориентиры, и напрочь забывать те старые высосанные из пальца мудреца Карла Маркса.

Он же до этого им ковырялся в носу как белка по весне в дупле.

Так что верить ему не стоит.

Идеям, которые были привиты миру Толстым и Достоевским, уже пора вернуться на родину из столь длительного изгнания.

Но при всем этом сама по себе книга, пусть она и самая наилучшая из всех - художественных книг не есть светоч великой истины.

Да, это реальность, жили в прошлом великие люди (и несомненно существуют и сейчас), те, что не пачкали чернилами страницы, а создавали своим потом и кровью мир, в который можно при случае окунуться и вынести оттуда для себя большие духовные ценности.

Просто кому-то кажется, что близость к ним настраивает скрипку их души на особый минорный лад.

А на самом-то деле речь идет об искусственной близорукости мировоззрения возникшего на почве постоянного забвения в вымышленном, но, конечно же, прекрасном мире высокой духовности.

А ведь закрытое от всех чужих душевное родство российских интеллектуалов, никак не способствовало в прошлом, да не содействует и теперь становлению духовности среди русского народа, как и развития у него чувства собственного достоинства, до того ведь свойственного многим американцам. Да, они завзятые, самодовольные карьеристы, но у них есть чувство свободы и собственной значимости, впитанное с молоком матери.

Никакого отношения к внешней имперской политике США у этих качеств как оно и понятно совершенно нет, да и быть-то совсем не может.

Если в Америке попытаться ввести любую диктатуру, американская интеллигенция выведет свой народ на баррикады. Сам по себе он на это никак не способен, так как он слишком пассивен и одинок в своих претензиях, чтобы собраться вместе и сознательно вести борьбу за свои права.

Когда же этот ратный труд за правое дело начинает приобретать форму личностного отрицания существующего государства, закостеневшего в своем развитии, то добра от этого совсем не жди. Оно, мол, стоит каменным колоссом(но по чьем-то мнению на глиняных ногах) на пути прогресса, а подобное противостояние интеллигенции и власти низведет такую державу до уровня каменного века.

Правители, вылезшие из всяких темных углов общественного здания, а точнее будет сказать впрямь из его подполья (в самом прямом смысле) никаких других норм не знают, и знать-то вовсе не хотят.

Все кто ни из моей пещеры не люди, а раз так, то с ними можно вообще никак не церемониться.

Прекрасные идеи осуществимые лишь в самом далеком будущем, оказались в руках изуверов во многом превзошедших своих учителей инквизиторов, все-таки придерживающихся в своих деяниях хоть какой-то, пусть и крайне убогой, но логики.

Унижения масс, как и их закабаление под игом вновь возникшего рабства, являлось свидетельством близорукости интеллигенции, прозевавшей опасный поворот истории, и не предпринявшей не единой самостоятельной попытки выхватить руль управления государством у беспринципных интриганов, пристроившихся к нему во времена безвластия.

Преследуя одни только свои сугубо личные цели, они отравили народ подозрительностью и интригами столь свойственными любому царскому двору периода абсолютизма.

Начали большевики естественно, что с самых низов, потому как те были наиболее беззащитными и бесправными представителями общества.

Пока крестьян возвращали во времена крепостничества при помощи более чем бесчеловечных мер, в этом проявлялся глубокий государственный прагматизм, присущий “мудрой” партии рабочих и крестьян, ведущей народы мира к “светлому” будущему.

Как только эта власть, усмирив крестьян и рабочих, взялась за во всем и всегда лояльную к ней интеллигенцию, вот тут и выяснилось, что это 1937 год - ужасное и трагичное время массовых репрессий.

Правда, конечно, сосредоточить все свои усилия на зарвавшихся палачах и интеллигенции власти было бы как-то все же не с руки, вот она и хватала в еще больших количествах всякую мелкую городскую рыбешку, но, то был лишь отвлекающий маневр для беспрепятственного отлова более крупной добычи.

Можно подумать, что сельчане не люди, и когда их миллионами бросали зимой в тайге без пищи и теплой одежды - это было гораздо гуманнее фашистских газовых камер.

Само возникновение в 20 веке режима, способного на подобные бесчеловечные действия, было обусловлено полным отсутствием тормозов у «российской государственной машины», что и привело к ее падению в ужасную пропасть.

В государстве, созданным Гитлером, власть не могла бы себе позволить до такой степени явного нарушения человеческих прав, причем всех своих граждан.

Режим Гитлера, был направлен на физическое уничтожение своих врагов.

Но в основном одних же только недругов, а не ничем ему не мешающих друзей.

А Сталин действовал иначе, дабы враги боялись лишний раз воздух выдохнуть, а уж набрать его полной грудью мог лишь один только хозяин и никто кроме него.

Подобная атмосфера способствовала уничтожению духовности и стирала в труху многие аспекты совести, а тем самым способствовала разложению общества на отдельные общественные элементы, вроде возрождения каст или племен как то было во времена египетских фараонов или в эпоху каменного века.

Потому что сталинский режим делал ставку, прежде всего на моральное уничижение тех, кого не могло коснуться уничтожение физическое.

На его пути могла стать только интеллигенция с ее обостренным чувством справедливости и осознания, что в стране творится что-то неладное.

Некоторое все же наличие подобной думающей мозгами духовной элиты заставляло вождя время от времени, переминаясь с ноги на ногу выдавать народу очередную жертву, виновную в происходящем беззаконии.

А ведь хотя и силы были не равны, все равно свобода действий режима была обусловлена пассивностью и апатией по отношению к судьбе своей отчизны, той части народа, которая и должна была являть собой, ум, честь, и совесть своего государства.

Однако, что же можно ждать от этой совести нации, уж коли она только что и делает в общественном смысле, так это спит и видит 21 сон Веры Павловны.

Грибоедов, жил в эпоху, когда российскую интеллигенцию тянуло к бунту. В конечном итоге эти общественные настроения могли бы дать свои во всем положительные плоды.

Причем настоящие, а не липовые до девятого знака после запятой.

Так как именно одной из самых важных причин отмены крепостничества стали бесконечные крестьянские бунты.

Что же касается индивидуального террора, то он какой-либо общественной пользы принести вполне естественно, что вовсе не мог, а только лишь узаконивал те методы, что принес с собой новый царский режим.

Само его возникновение было обусловлено привитым на русской почве европейским либерализмом, где ему и в помине не было места из-за азиатской сущности российского государства, как и абсолютного большинства его граждан.

Человек и закон в европейском понимании действительно связаны между собой посредством книг, но в России этого не было и не будет еще очень долго.

Да, и ужасные гримасы судьбы, как в жизни отдельно взятого человека, так и в бытие государства в целом невозможно распознать посредством художественной литературы она же для этого, просто нисколько не была предназначена самими авторами.

Книга не может быть постулатом морали в действиях человека в его реальном существовании. Она может быть лишь подспорьем и учителем, но не способна дать однозначно верные ответы на все этические вопросы житейского бытия.

Автор никак не может изведать, а затем подать на блюдечке всю специфику каждой конкретной жизненной ситуации.

Кроме того жизни свойственно существенно меняться и то, что ранее просто не существовало сегодня становится обыденной реальностью.

Хорошими книгами человек может воспользоваться в качестве базовой теории морали, а не каким-то призывом к конкретным действиям.

Потому что жизнь многообразнее и сложнее, чем это может быть отображено в литературных произведениях.

Конкретный пример: человек предал свою родину, находясь в концлагере, стал служить немцам. Вроде бы речь идет о негодяе и предателе своего народа. Но это же вовсе не так!

Русский крестьянин, у которого свои уничтожили всех его родных, встретил, в лагере военнопленных комиссара, который когда-то раскулачивал его семью.

Вся кровь вскипела в нем, и если б он не сдал его немцам, то стал бы предателем своих близких, за которых он так и не отомстил. А, сдав, оставаться в том же виде и качестве - это верная смерть от рук своих же товарищей.

Я вычитал эту историю в книге подполковника советской армии, которого освободили только в 1958 году, и вышла она в Тель-Авиве.

А говоря об общих вещах, а не о чем-то конкретном и фактическом необходимо пусть и скрепя сердце признать, что в этой жизни бывает множество, как смягчающих, так и отягощающих чью-либо вину обстоятельств.

Книги не способны раскрыть все хитросплетения жизни.

Основная задача художественной литературы развивать мышление, воображение и здравый смысл. А учить добру способны одни лишь живые люди, да и то их усилия может сильно подтачивать окружающая неблагоприятная обстановка.

Книга способна расширять внутренний мир человека, но она довольно слабо затрагивает его душевные качества без серьезного влияния на его сознание со стороны других людей.

Мир, в котором живет человек, является его средой и именно она обуславливает его поступки.

А способность книг заставлять плохих людей искать моральные оправдания своим подлостям и интригам не уменьшает, а только увеличивает количество зла в нашем столь еще несовершенном мире.

Мысль о том, что книги сами по себе способны сделать, кого-то лучше - это не более чем фантазии людей не знающих, что их духовность и высокое сознание, это плод тяжких трудов их родителей, которые вложили в них свою душу, дабы они выросли достойными людьми.

Однако, ярко выраженное требование и от других людей высоких моральных качеств и духовности, как неотъемлемой части всякого достойного с их точки зрения человека - это не более чем восприятие мира, как продолжение самих себя.

 

Про то, как враг народов войну выигрывал.

 

А мы войну и без того сего выиграли…

Одна из любимых фраз вождя народов.

 

Всем я думаю, известен тот славный в своей ласковой лжи для всякого начальствующего уха подход к тому, как же - это на непобедимый Советский Союз с чего-то вдруг из колючих кустарников Третьего Рейха так вот внезапно нагрянула - Вторая Мировая война.

Я полностью отдаю себе отчет, что если б я просто захотел как-то поиздеваться над нашей славной победой над фашизмом два моих деда офицера восстали бы из их могил и дружно открутили мне голову – причем за дело.

Но я преследую совершенно иную, вполне благородную цель!

Я хочу показать саму суть той войны, как и те средства при помощи, которых была завоевана - эта наша славная победа.

Говоря грубо и на прямоту официальный подход к войне - это кроваво красная и во всем лживая самореклама членов военного совета державшихся от фронта как можно дальше (не ближе 5 километров).

Однако при этом бесцеремонно расстреливающих боевых командиров за их настоящие или же мнимые просчеты, а также нежелание мостить дорогу к победе над врагом мелкой галькой человеческих жизней.

Эта грязная советская брехня была до чего ж наглядно и популярно изложена во всех столь многочисленных монографиях снабженных многими иллюстрациями.

Она проста и незамысловата, как впрочем, и всякая другая наглая от ее полной безнаказанности ложь.

А ведь план Барбаросса был задуман гитлеровской военщиной, не только против СССР как страны, но и против ее бесчеловечного режима, что впоследствии столь скоропостижно (в глазах некоторых) почил в лету.

Народ и партия были едины по одним только лозунгам, а в жизни новая аристократия быдла - партия восседала на народе как наездник на норовистом жеребце.

Разница между народом и государством при тоталитаризме вообще в принципе совершенно безгранична и абсолютна.

А уж тем паче, коли такая власть ожидала от своих хорошо продуманных действий на международной арене одних явлений, да вот удача стерва изменила, оказавшись женщиной донельзя ветреной.

И вот тогда сталинская клика, выпачкавшись по самые ушки в своих же собственных нечистотах гнусных планов по почти бескровному захвату всей Европы, предпочла спрятать все концы в воду, опустив свой народ лицом в зловонную лужу его не более чем ими самими надуманной глупости и невежества.

Хотя вековая история европейских войн доказывает как раз таки, совсем ведь обратное!

Именно Россия сломала хребет доселе непобедимому Наполеону.

Осада Севастополя как в 19, так и 20 веках стала образцом великого мужества и военной дисциплины, без которой такие совместные подвиги (в отличие от геройства отдельных храбрецов) просто-таки невозможны.

Зачем же тогда надо было так без устали глаголить о некой пресловутой неподготовленности войск к выполнению возложенных на них родиной - боевых задач?

Может все же - это было сделано лишь затем, дабы свою грязную личину перед историей и человечеством прикрыть за развязывание чудовищной войны, повлекшей за собой бесчисленные жертвы и страдания?

Именно так подлая советская власть и сделала, выставив народы своей страны в качестве дураков, малоспособных к ратному делу.

В принципе, да - все это одни только совсем ничего незначащие слова, а, факт неготовности к войне, мол, был, что называется на лицо и прямо-таки начертан большими красными буквами на лбу у советской армии, которая, судя по всем известной песне, была всех в мире сильней.

Одно лишь остается весьма странным и крайне трудно объяснимым.

Скажем так, очень трудно поддается простому логическому анализу трактовка, из которой черным по белому следует, что единственная возможная война в которой, якобы могла принять участие Красная армия, имела бы место исключительно на чужой территории и малой кровью.

Я надеюсь, что господа коммуноверцы не станут отрицать именно такой трактовки войны до ее страшного начала в 1941.

Значит ли это, что сама возможность чьей-либо удачной агрессии против СССР была заранее исключена и не предусмотрена?

Это же критический идиотизм!

Еще и потому, что моральные установки, которые каждый военнослужащий получает в армии, влияют на его боевой дух, когда на его страну наползает тень великой беды.

Как-то трудно поверить, что Гитлер, смог вот так по-свойски воспользоваться столь глубокой наивностью всегда и во всем остальном прозорливого во всех политических делах Иосифа Сталина.

А ему вроде, как и впрямь, вполне удалось напасть, на совершенно неподготовленную к обороне страну.

При любом раскладе, винить в этом надо ее политическое руководство, а не народ и техническое оснащение армии.

А дело тут было совсем не в таких вещах, а в полной неготовности к отражению агрессии лишь потому, что она просто-таки никак и не была изначально предусмотрена гигантскими по самому своему размаху сталинскими планами.

Говорит ли это о гениальности нацистского фюрера сумевшего обвести вокруг пальца кавказского бандита?

Я так не думаю.

Скорее уж это может поведать миру о том, что бандит не ждет от облапошенного им фраера каких-либо агрессивных действий.

Но Гитлер был не один, а его клика не состояла из одних тупых профанов, неспособных ни к каким серьезным логическим рассуждениям.

Гитлер с самого начала своего правления был крайне далек от всякой политической осторожности, его действия неизменно оставались поступками гениального, да только вот при всем этом до чего ж таки придурковатого авантюриста!

Просто в 20 столетии гениальность и безумство стали обыденной нормой в одной отдельно взятой личности.

Писатель Алексеев в его романе "Возвращение Каина (сердцевина)" пишет об этом так.

"Знаешь, я понял: вождями становятся либо гении, либо безумцы. Нормальному человеку не

выдержать власти, не поднять. Если тебе поверили и пошли за тобой — хочешь не хочешь, а

нужно вести. Иначе толкают в спину — веди, веди"!

Вот только он не догадался объединить обе категории в единое целое.

Гитлер был гениальным горлопаном, но понимал, что всей этой его гениальности не хватит, чтобы соплей полено перерубить.

И потому у него было так заведено, что не он армии давал советы по стратегии военных действий, а она ему, и пока все у него шло гладко, было на мази - это приносило свои вполне ощутимые плоды.

То есть его вмешательство носило чисто курьезный характер, а от таких вещей можно было отписаться, а вот от сталинских директив отмахнуться было никак нельзя, за такое же враз всех ослушников к стенке бы поставили.

Однако ж у обоих вождей была воистину дьявольская мощь мобилизировать все силы своей нации на борьбу с коварным врагом.

Гитлеру было легче чем бандиту Кобе, потому что он не ломал старый уклад и его офицеры были людьми, знавшими военное дело, а не любителями вилять хвостом как то было при дворе злосчастного Кобы уголовника.

Другое дело, что Сталин умел задействовать своих талантливых людей еще лучше чем Гитлер, и к тому же он собирал по всему миру талантливые открытия в области изобретательства, чем укреплял и укомплектовывал свою армию по последнему слову техники.

Но - все это весьма слаженно бы сработало лишь в случае быстрой и легкой победы над более слабым, в техническом смысле отставшим не менее чем на целое поколение - противником.

А при необходимости отражения агрессии все недостатки командно-административной системы управления войсками, всплывали как дерьмо из прорвавшейся канализации.

В СССР и так в результате переворота немалая часть опытных российских офицеров оказались в эмиграции, неважно в нищете или же в достатке, но не там, где их образование и навыки могли бы пригодиться на службе их родине.

А сколько их полегло на полях гражданской войны, а на чьей стороне и вовсе ведь совсем без разницы!

А в случае великой беды, когда враг попер на нас как тать, а не мы точно в той же манере на него, нужны были другие люди, а не унтера, что поведут солдат как погонщики скота на убой.

Для этой задачи требовались те, кто с честью и достоинством станут оборонять свои родные рубежи как до них, то делали их предки.

А где ж их взять, когда вокруг одни лизоблюды и лжецы?

А вон их, сколько репрессированных, все тюрьмы переполнены, освобождай любого и флаг им в руки заглаживать свою вину перед товарищем Сталиным за то, что представляли они из себя угрозу во время несостоявшегося похода по освобождению Европы от капиталистического ига.

Унтера мастера кулачного боя годились только для того чтобы вести войска вперед, подталкивая их пинками под зад их командиров.

А для тактики обороны тупое «впереди коварный враг» не подходит тут думать надо, соображать чего-то, а не лезть на потолок от усердия нагнать на своих страху, дабы враги от него, аж под себя сходили.

А ведь важна еще и преемственность поколений и это тоже весьма немаловажный факт, а ее-то и не было в достаточном количестве, не все же офицеры царской армии присяге изменили.

А, тут кроме всего остального прочего, Сталин облажавшись начал давать армии конкретные указания к действию, и его бесчеловечная воля стоила многих миллионов жизней, которые могли бы сохранить даже его горе вояки при другом более разумном руководстве войсками.

Вот что и предопределило успехи немецкой армии на советской территории и привело к столь обильному кровопусканию среди народов шестой части суши, продолжавшегося вплоть до самого последнего дня войны.

Трофейное советское оружие стало еще одним залогом к такому большому успеху.

Слепые, захлебывающиеся напрасной кровью, контрудары по противнику, а также и до последней капли крови в жилах оставшегося в живых солдата оборонявшего уже никому давно ненужные рубежи, вот то, что наряду других не менее важных причин приблизило поражение СССР в войне. Я уж не говорю о том, что это безмерно, отдалило победу над фашизмом.

Когда пришла пора защищать нефтяную каспийскую артерию, людей просто катастрофически не хватало.

Набирали тогда ведь совсем уже пацанов, которые и оружие-то не знали, как в руках держать.

А сколь же велико было великое множество хороших воинов брошенных наспех в атаку, стоявших на смерть, а потом и умерших без всякой на то пользы для их ратного дела.

К тому же мелкие чревоугодники во времена большой беды, сидевшие на своих пухлых задах во главе советского государства, обожали во всем слепо подражать супостатам капиталистам.

При этом совершенно искренне признавая себя тупыми бездельниками просто-таки неспособными ни на какую серьезную умственную деятельность.

Они эти свойства своего собственного интеллекта переводили в виде красной стрелки на других. А иногда и совсем не излишне опасались, что раз мол, он такой умник, то обязательно ведь еще когда-нибудь захочет мое любимое и обогретое седалищем кресло занять.

А коли так значит на север его к полярным медведям или рядовым в штрафную роту.

А на самом верх армейской верхушки взгромоздились солдафоны с одной извилиной, да и то от фуражки.

Эти, с полуслова понимали чего от них ждут, и на лету принимали это к сведению, а затем жали на все рычаги, дабы это поняли все их подчиненные.

Вот так оно у них было и с копированием фашистской тактики удара по всем направлениям.

Первый контрудар, нанесенный гитлеровцам под Москвой, именно так и выглядел.

В связи, с чем были истрачены в пустую те силы, которых столь критически и не хватало после - под Сталинградом.

А, кроме того, это еще и выразилось, в том числе и в таких несуразных вещах, что в результате полнейшего провала тактики «Держаться любой ценой» советские войска иногда сдавали удобные для обороны позиции совсем без боя.

Виктор Некрасов описал подобную ситуацию в его повести «В окопах Сталинграда», за которую, он получил сталинскую премию.

Его имя включил в списки лично великий диктатор.

Так что это не какое-то там перестроечное вранье.

В том, что война пошла незапланированным путем, виновата командно-административная система, что не терпела никаких возражений против единственно верного мнения гениального вождя.

То есть во всем принципиальным образом была виновата власть, а не народ, но российской государственности всегда было легче и удобнее перекладывать все беды со своей больной головы на народную здоровую.

А ведь с самого начала военных действий все, что остается это только говорить о провале дипломатического корпуса, не сумевшего предотвратить подобное развитие событий.

Кроме того, подготовка к войне прямая обязанность государства, а не народа, что как пионер должен был быть всегда и ко всему готов.

Может она была всего лишь не подготовлена высшим указующим перстом к тому, что фраер нож достанет, приставит его к горлу и начнет шарить по карманам?

Такое в жизни иногда случается!

В принципе необходимость в таких сравнениях в буквальном смысле имеет под собой вполне реальную историческую подоплеку.

Как Сталин, так и Гитлер залезли на свой столь высокий трон, который и не снился властителям наиболее темных веков абсолютизма, не принадлежа в своем низменном прошлом ни к одной из элит высшего общества.

Оба они хотели власти над миром, и победил тот, кто сумел выжать из своего народа больше пота и крови на войне за их великие ничтожества.

Ни один из них не доверял другому - это все фантазии тех, кому хочется видеть историю через пенсне научно обоснованного бреда.

Сама постановка вопроса о том, что Гитлер вероломно напал на Сталина, не имеет под собой никакой реальной основы.

Великие укротители народов просто играли в географические карты, где каждый старался обжулить партнера и Сталину - это почти что удалось, и просчитался он разве что в чем-то одном - слишком поздно поняв, что не весь западный мир состоит из одних только жадных дураков и лохов.

Вот поэтому и сгорела в адовом пламени его мечта о мировом господстве диктатуры пролетариата.

И это все не басни в стиле дедушки Крылова и не повторение якобы лжи Виктора Резуна.

Если была опасность войны, то должны были быть приняты соответствующие меры, а не только подписаны какие-то ничего не значащие бумаги.

А это в свою очередь говорит о том, что если б кто в Стране бессмысленных Советов так сильно боялся, что на него вдруг нападут, то вполне естественно, что не стал бы от этого бедствия защищаться какими-то липовыми договорами.

А они ведь и не могли быть ничем иным, кроме как филькиной грамотой с такими вот самозваными, как Гитлер диктаторами.

Для того чтобы практическим путем защититься от чьего-либо нападения надо, прежде всего, наращивать свою обороноспособность.

Причем под защитой отечества от всякой возможной агрессии ее врагов я имею в виду, в первую очередь заминирование мостов, шоссейных и железных дорог.

Рытье траншей, возведение полосы препятствий и так далее.

Готовность в случае необходимости отступать, а это на войне, уж, что тут поделаешь, иногда все же случается, как и наличие четких стратегических планов на этот счет.

Ничего из вышеизложенного не было сделано вовсе.

Прибывавшие на границу войска траншей не рыли, новых полос препятствий не возводили, а наоборот разбирали и демонтировали старые.

То есть делали вещи противоположные здравому смыслу, в том случае кабы советский режим и впрямь на деле стремился, как следует, подготовиться к обороне своих рубежей.

Причем провокацией подобные вещи могут назвать только те, кто не понимают, что слабость провоцирует гораздо больше, чем сила не одних лишь простых хулиганов, но и политических авантюристов.

Так что все сказанное до этого само по себе не оставляет никакого места для всяких на то сомнений в том, что Советским Союзом 70 лет правили дураки неспособные на самые элементарные умозаключения.

И это первое, что приходит мне на ум, уже исходя из того, как падали, словно спелые яблоки и груши к ногам Гитлера, страны западной и восточной Европы.

А раз так, то значит, линию обороны надо было как можно быстрее максимально укреплять, а не наоборот.

А если этого не делалось, значит что дураки в Кремле сидели?

Как же это было бы хорошо, дабы оно так и было.

Потому как тогда б отъявленный уголовник Джугашвили, свалился бы с трона, так и не докурив, усевшись на нем свою первую же трубку. Но все-таки с большой горечью возвращаясь к истинным историческим фактам, является прямой необходимостью признать, что Советским Союзом, правили очень умные люди, прекрасно разбирающиеся в хитросплетениях политических интриг.

Именно держать нос по ветру и было их основным великим талантом.

Хотя они и в правду всегда хотели как лучше, но были ограничены пределами своего скудоумия и идиотской внутренней политикой, основанной на ложных доктринах марксисткой теории государственного устройства.

Это ведь сама их идеология, с которой большевики были вынуждены во всем считаться, а не так чтобы очень уж хотели по ней жить, создавала все те трудности, с какими столь хорошо знакомо сегодняшнее старшее поколение.

Потому как она не давала возможности поставить в нужных местах светлые головы, что подняли бы экономику на должный уровень.

Правда тогда произошло бы обязательное отлучение от кормила власти всех засевших там безграмотных тупиц и чинуш, со взглядом маринованного судака.

Они были умны только как волчья стая, коллективным умом, а для разумного в экономическом смысле управления современным государством обязательно должна существовать здоровая конкуренция.

Но марксизм такую возможность душит, и потому советское государство было нерентабельно.

И это так, потому что коммунистическая идеология со всеми ее постулатами хозяйствования была удавкой на шее экономического развития СССР как страны.

Однако ж вновь вернемся к временам великой беды.

Одной из самых удачных интриг большевиков на международной арене был приход к власти национал-социалистов в Германии.

Целью Сталина было, прежде всего, виртуозно использовать Гитлера в том же виде и качестве, за рубежом, как он до того употреблял в дело человека отмычку Ежова, Ягоду и других, находясь внутри своей собственной державы.

Вот только выйдя за ворота, он растерялся как мужик, вышедший за околицу родного села, а тут и вылезло лихо до тех пор сидевшее тихо.

Он же думал, что Гитлер набедокурит, там, где это ему будет более чем легко, а на него ведь в жизни то не попрет, потому что одна темная сила всегда чувствует чужую и умеет ее уважать.

А кроме того Гитлер во многом был лишь спесивым дураком, и его успехи это сила и мужество его армии, а также его умных политических соратников.

Но их свойств и качеств Сталин как раз таки и не учел - в чем и просчитался.

Он ведь считал себя тем же царем и даже военную форму носил во всем подражая Николаю Второму. И продолжая старую традицию русских самодержцев, он рассчитывал, прийти опосля, как в старые добрые времена до него это делали другие "жандармы Европы" и смело закрутить фюреру руки за спиной. При этом на вполне законных основаниях освободителя от жуткого тирана, немецкого Наполеона, прибрать к рукам весь континент, гордо подняв над ним красный флаг.

Да это было так, но вот незадача Гитлер в последние оставшиеся ему год-полтора до абсолютного поражения вдруг все же осознал, что советские танки скоро попрут на Берлин.

Сделал он это не сам, а это ему настоятельно насоветовали его военные генералы адъютанты.

Ефрейтор Гитлер умел уважать мнение профессиональных военных, по крайней мере, до тех пор, пока не начал проигрывать войну.

А если поверить официальной пропаганде, в те наглые враки, про то что Сталин так впрямь боялся Гитлера и, исходя из этого, никак бы не смог на него напасть, то возникает вполне резонный вопрос. Почему ж тогда надо было собирать все самолеты на приграничных с германской границей аэродромах?

Может, это было проделано какими-то неразумными низшими чинами в погонах, а главному сатрапу всего-то навсего не сочли нужным об этом доложить?

Действительно, не каждый же самолет в Советском Союзе, во времена правления гения всех времен и народов, перемещался с места на место по прямому указу из Кремля.

Но столь массовая переброска военной техники могла произойти по одному и только лишь личному приказу СТАЛИНА.

97 процентов военной авиации уничтоженной на аэродромах, в самом начале войны - фактор невозможный для объяснения, никаким иным образом, кроме ее чудовищного сосредоточения в непосредственной близости от вероятного удара противника.

После войны во всех этих безмерно гнусных "ристалищах" по перекройке исторической правды было записано, что 800 самолетов было уничтожено на земле, а четыреста в воздухе.

Что же это получается? Это ведь на учениях, так можно точно рассчитать в неком округленном виде, что и как, а в реальности оно так быть, ну никак ведь не может.

Особенно не однажды, ладно бы один раз круглое число вышло, но дважды повторившись, такая информация не выдерживает никакой критики, но в старые времена ее и вовсе-то быть не могло. Сегодня же появились уточнения, хотя они всего лишь следствие новых времен, а не изменения тактики по прежнему морочить народу голову.

Так вот до сих пор и принято весьма искусно скрывать саму роль государства советского в подлом развязывании наиболее страшной и жестокой войны за всю историю человеческой цивилизации.

Причем абсолютное господство в воздухе в начале войны ничем иным кроме как полным отсутствием у СССР авиации объяснить никак не представляется хоть сколько-нибудь реально возможным.

Огромные и многочисленные поставки самолетов из США тоже говорят об этом.

Ведь на самом-то деле самолеты просто и не могли взлететь, и их уничтожали целыми эскадрильями, плотно прижатыми друг к другу, прямо на земле.

Как уже было сказано выше, большевистский режим никогда не был властью дураков, он на деле, проявлял самый что ни на есть суровый прагматизм, когда речь шла о его больших государственных, олигархических интересах.

Самолет – это не трактор с его медлительностью и даже те тихоходные по современным меркам машины необходимо было держать подальше от границы, и до нее им было бы не более чем час или два лету.

Опять же с целью опорочить пресловутый советский народ все модели самолетов исаевцами приравниваются к наиболее устаревшим на тот момент времени образцам, имевшим малую дистанцию полета.

А все дело в том, что надо ведь было хоть как-то "замазать известкой" и тем обелить участие Советского Союза в войне с Германией в качестве неудавшегося агрессора, а не славного победителя фашисткой орды.

А ларчик просто открывается - никакого внезапного нападения и в помине-то не было, а неожиданно и вероломно произошел упреждающий удар со стороны противника.

Подобная возможность не была предусмотрена Советским Союзом только из-за того, что, если для рака ползти назад занятие более чем естественное, то для советского “красного аллигатора” этот маневр был бы слишком трудоемок, и совершенно не соответствовал его врожденной хищнической функции.

Став из охотника добычей Сталин, повел себя как загнанная в угол чулана крыса.

Причем лозунг "ни пяди родной земли", превратился в выложенную человеческими телами широкую дорогу на Москву.

Очень легко - наглядно себе вообразить обширную панораму того, что же вообще вышло бы у Гитлера с захватом огромных территорий европейской части СССР, коль скоро знаменитая линия Сталина, не была бы (и перед самой войной), зачем-то вдруг разобрана.

Некоторые поборники исаевского вранья сегодня рассказывают сказки про то, что, мол, линия была плохая, слабая... и при Сталине, мол, тоже воровали!

Да, да - это истинная правда, когда речь шла о любом гражданском строительстве.

А вот украсть чего-то с важного стратегического объекта было бы потяжелее, чем сев на ядро прокатиться до Луны.

Линия Сталина была чудом фортификационного искусства, и ее уничтожение было чудовищным разбазариванием средств и человеческих усилий.

Зачем же все это было таким нелепым образом устроено?

Наверное, Сталин, так трясся, стуча зубами из-за близости возможного нападения Гитлера, что со страху все минные поля разминировал, только ради того дабы, коли уж Гитлеру взбредет в голову, зайти в гости на блины, так не дай-то Бог какой-нибудь фриц на мине подорвется.

Ведь этим Сталин создал бы явную провокацию, ведущую к ужасной агрессии. А на самом деле, все было намного проще - геноцвали Сталину одноименная линия, помешала бы ввести в дело его собственные войска, через коллективно созданную вместе с герром Гитлером границу.

А своих он не пожалел, когда он их на финские минные поля послал!

Вот свидетельство Сергея Снегова по этому вопросу.

Взято из его «Норильских рассказов»

«- У меня спрашивай, а не сводку! - закричал он, уже не сдерживая

голоса.- И слушай, что тебе скажу я! Их наступает много дивизий, целая

армия - они гибнут, нельзя же так, атаковать эти линии в лоб, без

подготовки, а их посылают атаковать! Разве я допустил бы это? Но я тут, а не

там, я ничего не могу сделать, лучше уж меня расстреляли бы, чем знать, что

они погибают оттого, что я не с ними, а на этих проклятых нарах!

Он снова глухо зарыдал. На этот раз и Провоторов заговорил не сразу, а

когда он заговорил, я понял по его изменившемуся голосу, что и он страдает,

может быть, не меньше Бушлова.

- Успокойся! - повторил он.- Нужно немедленно что-то предпринять.

Завтра напишешь новое заявление на имя Сталина, другое - Ворошилову, третье

- Молотову. Я передам их знакомому летчику, он доставит без промедления в

Москву. Не может быть, чтобы там, в конце концов, не взялись за ум! Не враги

же они своему народу! Ну ошиблись, ну перезверствовали - пора, пора

поворачивать, пока не съели подлинные враги!»

И далее там же:

«Бушлов? Видный работник Генштаба, знаток линии Маннергейма. Наши

дивизии рвутся сейчас через цепи крепостей вслепую, не знают даже, обо что

разбивают лбы... Нелегко ему, бедному... Всем нам нелегко, Сережа.

Провоторов накинул на себя бушлат, закрыл глаза и вытянулся на нарах.

Он спал или притворялся, что спит. Я думал о нем и о Бушлове. Я понимал

теперь, почему тот так страстно твердил, что ему легче быть расстрелянным

без вины, чем это предписанное насилием мирное нынешнее существование...»

И еще:

«Что еще добавить к этому невеселому рассказу? Дней через десять Бушлов

исчез из барака. Ходили слухи, что его отправили в Москву, чуть ли не

специальный самолет пригоняли для этого. Еще через полгода, когда ввели

генеральские звания, я увидел в "Правде" его фотографию: среди прочих

генерал-майоров и он глядел на меня угрюмо и настороженно. На этот раз он

был гладко выбрит».

 

То есть пока не возникли трудности человека можно гноить в грязи, превратив талантливого полководца в полудохлую клячу?

Вот так всегда было в стране тупых болванов прочно засевших в Кремле.

Как они только всю великую державу в полудохлую клячу не обратили Бог его знает?!

Но то лирика, а жестокая проза жизни выглядела так, что не доверяли большевики свои бесценные жизни русским штыкам.

Сталин предпочитал, охранять свой покой при помощи минных полей, которые, как известно политических убеждений не имеют и им все равно кого убивать.

Но лучше всего для Советской власти было бы сделать так, чтобы уходить стало просто некуда, кругом одни свои, вот тогда и наступила бы та счастливая жизнь для всей большевистской мрази, вылезшей из самой грязи.

Только вот не вышло с бравым походом на Берлин. Поскольку Гитлер в последний момент опомнился, и нанес удар первым.

А сама армия у Советского Союза была отменная, да и воевать умела.

Так что незачем ее без конца ругать, ее как раз таки, наоборот, надо восхвалять и боготворить за ее великий подвиг, благодаря которому русский человек не стал набитым чучелом в музее победившего нацизма!

При таком руководстве закончить войну в Берлине смогла бы одна лишь русская армия! Не какая другая армия мира и близко не оказалась бы в таких ужасных для нее условиях хоть как-то, но все ж таки вполне боеспособной.

И сделала она бы это гораздо раньше, кабы не мешающие ей в том обстоятельства.

Все дело в том, что она получила прямой и неожиданный удар в лоб, а тут же вслед за ним идиотский приказ «ни пяди родной земли».

Именно потому она и отступала, неся огромные потери, бросая в спешке оружие, которым в последующих сражениях враг разил наповал тот самый народ, что его создавал, живя фактически на бобах.

Вместо более ли менее организованного отступления вышло бегство, так, как армия, получившая прямой удар в лоб, в точности, как и боксер должна отойти к канатам и занять оборонительную позицию, стараясь отдышаться.

Попытка со стороны боксера лезть на противника, после того как он пропустил прямой удар в лоб или же в челюсть обязательно окончится нокаутом.

Основополагающим обстоятельством, приведшим к тому, что этого не произошло со страной Советов, был, прежде всего, героизм воинов, защищавших свою родину от чужого ярма, дабы свое стало еще крепче.

Ценой огромных и невосполнимых потерь, в лютую стужу, солдаты Красной армии перешли в контрнаступление и это при 30 градусных морозах.

Причем оно было бы намного успешнее, находись во главе Советской армии кто-нибудь другой, а не палач собственного народа Жуков.

Немцам, отчасти и по причине "гнилой гуманности" к своим солдатам при таких условиях вести эффективные боевые действия было до крайности затруднительно.

Они не были готовы к российской зиме - одежонка у них была для русского мороза неподходящая.

Да, и психологически их забыли подготовить, что русский медведь на зиму в сибирскую тайгу не заляжет, а то ведь бравые немецкие солдаты думали отогреться в теплых домах Москвы и Ленинграда.

А кроме всего прочего было еще и то, что высшее командование германского Рейха видело в своих солдатах не только одни лишь патроны и снаряды, которые можно было вот так запросто в любом количестве пустить в расход, как это зачастую происходило в легко редеющих рядах красной армии.

Так что произошло вот что, пока немцы под Москвой вконец завязли, у советских воинов было время, дабы немного оправиться, подтянуть резервы из тылов и начать свой долгий путь до Берлина.

Вопрос, однако, вот еще в чем, а должен ли он был быть таким уж длинным?

Ведь отсутствие планов по отступлению войск и переходу от наступления к обороне целиком лежит на совести политического руководства страны.

А дело было вон оно как - советская идеология проникала во все щели, без нее нельзя было не на толчке посидеть ни цигарку раскурить - она фактически преследовала советского человека по пятам.

Поначалу люди ведь еще не приучились на нее не обращать ни малейшего внимания, как на пустую вывешенную, на стенах аппликацию.

А сколько ее было во всех деловых объяснениях! То был практически возврат к европейскому средневековью во имя единения общества под флагом красного молоха.

Только имя Бога поменялось, а так все стало в точности как, то было в те темные и страшные времена гиблого для ума мракобесья.

В военной области - это отражалось, прежде всего, в психологических установках на то, что гнилой капитализм сам скоро загнется или же мы не иначе как ему в этом еще и поможем.

Сама возможность его атаки на развитое социалистическое общество была в корне исключена из всякого мира возможностей и вероятностей.

Контрудар с уходом в глубокий тыл противника было идеологией проникшей в военное дело, где ей было вовсе не место, а особенно в современной войне, где присутствует крайне важный технический фактор, то, что бравые конники в расчет принять не могли. А все, потому что у них исключительно прямая кишка хорошо работала, жрали то они от пуза, а на месте головы зияла рваная дыра с обрывками красного кумача.

Каким же местом им было догадаться, что современную войну не бравадой выигрывают, а точным математическим расчетом.

В 41 году по причине бестолкового в военном деле высшего командования за первые дни войны немцы прошли расстояние, которое им было бы почти столь легко преодолеть, кабы им на их пути, никто бы так и не встретился.

Приказ не отступать, ни при каких обстоятельствах, "стоять насмерть" как то вполне естественно привел к рассечению красной армии на отдельные фракции с их дальнейшим, почти завершенным до своего логического конца - полным уничтожением.

Потому что немецкие генералы, быстро нащупав слабые места советской обороны, брали наши войска в клещи и тем их безмерно ослабили.

А потом уже в 42 году окружения возникли из-за тактики слепого и безумного подражания немцам в 1941.

Разница была чисто эфемерной потому что проистекала от того же самого корня ненародной глупости, балбесов видевших на дне стакана с водкой честь, славу и достоинство своей могучей армии.

Они пили свою »Кровавую Мери» настоянную на солдатской кровушке и закусывали ее пожеланиями за здравие своего великого вождя и учителя.

При этом все члены военсоветов являлись, по сути, тыловыми крысами, спрятавшимися за спинами у воинов – защитников своей родины.

Те, кто воевал в Первую Мировую, успели сменить окраску в полном соответствии с окружающей сталинской обстановкой.

Вот за это Сталин услужливых унтеров хамелеонов над армией и вознес, дав им генеральские мундиры.

Они хорошо выполняли команды членов правительства, ведь выучка у них была еще с царской армии, а там дисциплина не хромала.

Вот поэтому-то армейские адъютанты сталинской верхушки по команде всех по струнке держали, а коли, кто чего вякнет - так пуля в лоб и никаких вопросов.

А ведь могло же и так случиться, что дали бы трусы из политбюро немцам немного поближе приблизиться к своим бесценным шкурам. Вот тогда кадровая армия, и не была бы почти целиком выведена из строя в самом начале войны.

Неважно, погибали ли солдаты, оставшись без патронов, пытаясь, взять вверх над гитлеровцами голыми руками или же оказывались у немцев плену, они, тем или иным образом, уже никак не участвовали в обороне своей страны.

Хуже того, более миллиона советских граждан перешло на сторону врага, и воевало против своего же народа с оружием в руках.

Мировая история не знала такого массового предательства.

А такое доверие к солдатам вражеской армии было бы дикой глупостью в любой другой войне!

Но если все же уже не рискуя получить пулю в лоб задаться данным вопросом, а кто ж кого тогда все-таки предал? То само собой выходит, что солдат отдали на заклание и съедение фрицам большевики, во главе с Иосифом - Иудой, Сталиным.

Армия была брошена под ноги врагу, как трусливый мясник бросает кусок мяса, голодному бродячему псу. На, мол, рви его, глотай, обжирайся, главное меня не трогай.

Этот факт нужно отнести к величайшему предательству своего народа со стороны большевиков.

Страх за собственную шкуру, они выдавали за большую тревогу в сердце об якобы настолько дорогой им советской земле, мол, потопчут ее фашистские злодеи, а нам до этого допустить никак нельзя. Мол, надо защищать ее до последней капли крови.

Вот только не земля так уж и важна в военном деле, а удобный с точки зрения обороны плацдарм.

В случае же, если позволить врагу взять себя в клещи, а затем и обойти со всех сторон, то солдаты остаются без питания, так как враги им кушать из своих окопов не принесут. Орудия, тоже окажутся небоеспособными без снарядов, и раненых нечем будет бинтовать.

Подобное положение было обусловлено четкими указаниями, не отступать ни при каких обстоятельствах, а не оставлять заданную позицию на войне вполне может означать - позволить более умному врагу, обойти тебя с флангов и превратить вполне боеспособную армию в беспомощную, загнанную в угол крысу.

Что толку от оружия, к которому нет боеприпасов?

А жрать то солдату, что портянки прикажите?

В таких условиях как ему воевать?

Именно поэтому за спиной у воюющей армии всегда должен быть тыл, а не враг.

Но властелин всюду проникающего как острый клинок патологического животного ужаса на всей шестой части суши, сам впервые испытал не параноидальный, а истерический страх и заговорил со своим народом на равных.

Братья и сестры, должны были лечь костьми, но не допустить коварного врага к своему великому вождю.

А заслон пошел многочисленными трещинами, и армия оказалась в совершенно беспомощном положении.

Воевать за СССР означало лить кровь не за себя, а за его великий коммунистический строй, и за так горячо любимого вождя.

Это исподволь внушалось во время политзанятий. За родину! За Сталина! Это градация ценностей: за Сталина было всего важней и миллионы людей, захлебывались этим криком под ливнем пуль.

Ведь их посылали на смерть, так как живую силу в Красной армии ценили значительно меньше, чем абсолютно необходимые на войне боеприпасы.

Самой главной задачей армии в первые месяцы Великой Отечественной войны (причем исключительно с точки зрения ее военачальников) было бы, оттеснить врага к границам Советского Союза.

Результатом подобной отчаянно дикой и смачно прозванной солдатами мясорубкой стратегии стали многочисленные окружения всех родов войск и их планомерное уничтожение фашистскими частями.

Потому что для того чтобы перейти к нападению было необходимо для начала плотно закрепиться на исходных рубежах.

А вот кидать человечье дерьмо в пасть гитлеровскому тигру мог только он один - усатый кавказский Шер-Хан с прихвостней своих шакалов.

Причем еще задолго до времен Бонапарта так на Руси повелось, что чем больше своих солдат воевода положит, тем большее к нему уважение и награда от царя батюшки.

Об этом еще Лев Толстой писал.

Война и Мир Том первый. Часть вторая. Глава VIII

«Ох! достанется гусарам! - говорил Несвицкий, - не дальше

картечного выстрела теперь.

- Напрасно он так много людей повел, - сказал свитский офицер.

- И в самом деле, - сказал Несвицкий. - Тут бы двух молодцов

послать, все равно бы.

- Ах, ваше сиятельство, - вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар,

но все с своею наивною манерой, из-за которой нельзя было догадаться,

серьезно ли, что он говорит, или нет. - Ах, ваше сиятельство! Как вы

судите! Двух человек послать, а нам-то кто же Владимира с бантом даст? А

так-то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик

получить. Наш Богданыч порядки знает».

 

Поскольку большевизм изыскивал способы, прежде всего, усилить старое зло, а не воздвигнуть храм нового добра, он вобрал в себя все самое худшее, что было при царизме, значительно усилив все его отрицательные свойства своими собственными «достоинствами».

Советские люди были гусеницами под башмаками бравых ребят Третьего Рейха, и те давили их, не считая, потому что солдаты красной армии шли в атаку беспорядочное количество раз на одно и то же хорошо защищенное укрепление.

Один раз сунулись и около намеченной цели одни только трупы остались, тут ведь надо ж было чего-то по-другому решать. Так нет же, все по новой, но по то же старой схеме, пока людишки не кончатся, навроде патронов, и приказ отменить для них никак уже нельзя, они ведь все до единого им уже в полный расход пущены.

А во время военных действий пока есть патроны их надо во врага стрелять и оправдать невыполнение приказа о стрельбе можно только одним отсутствием боеприпасов или же крайне малым их количеством.

А о том, чтобы грамотно отступать так про то я вообще не говорю, а то нормальных слов нет, а нецензурщина здесь не к месту.

Сталин не дал своей армии отойти и перегруппироваться, а вследствие этого гитлеровцы до самой Белокаменной и дотопали.

Его измызганные грязью и кровью солдаты выбирались из созданных в основном одной лишь злой волей своего гениального вождя окружений по сплошному бездорожью, хотя по приказу могли бы отступать по главным магистралям. Между прочим, в этом случае им было бы гораздо легче оставлять фрицам «подарки» в виде мин. Далеко не всегда их, возможно, все так запросто найти и обезвредить.

А кроме того взрывать после себя мосты и тем замедлять блицкриг не телами, а огромным количеством водных препятствий.

Мосты наводить время надо.

При этом отступающая по приказу армия - это боеспособное войско, а не сброд, блуждающий по лугам, да болотам.

Отступая ведь можно и отстреливаться, при этом, неся врагу немалый урон - это разве что, драпая так лихо, чтобы аж пятки сверкнули, уронишь честь и достоинство своей армии, потеряв в непролазной грязи ее знамена.

А это, к сожалению, иногда происходило в начале той самой войны, когда миллионы людей проявили высшее мужество и героизм ни в чем почти не свойственный их заклятым вождям мирового пролетариата, а не своего родного народа.

А поскольку народа на всей Земле много, то чего же тогда, своих-то жалеть, когда чужие вверх взять могут?

Свистать всех наверх – караул!

Пусть хоть голые босые под танки ложатся, а главное, чтобы не пропустили.

Однако, возможно, что кто-то про себя подумает, что это, мол, все война, что же она сделала подлая... и вот потому войска и попадают в окружения целыми батальонами, дивизиями, армиями.

Но это не совсем так. Насколько мне это известно такое могло произойти лишь тогда, когда над военными специалистами сидел на троне некий божок и любые его слова были священны для его подданных. Так было в Германии, так оно было и в Советском Союзе.

Если быть точным, древняя, а не современная история войн действительно знала внезапные окружения, но они производились в течение очень короткого времени и у тех, кого окружали, чтобы отступить времени, просто совсем ведь не оставалось.

И все ровно те войска пытались прорваться с боем из этих засад, поскольку обильно пропитать свою родную землю кровью можно разве что на более чем вещую радость врагу.

Действительно есть такая проблема, сдвинуть малоподвижные тылы, но, то, что нельзя взорвать при помощи взрывчатки вполне же возможно, затем разбомбить с воздуха, покрыв бомбовым ковром свои уже брошенные пусть и впопыхах позиции.

Во имя того чтобы врагу было как можно меньше чем там поживиться.

В любом случае надо было спасать людей, а не свой пошатнувшийся престиж непобедимого вояки.

Но для шкодливого кота и хитрой крысы подобные маневры были не к чему. они вовсе но людях думали, а об идеях ими возглавляемых.

Как Сталин, так и Гитлер в войну играли, а не боролись за счастье и свободу своего народа.

Они таскали друг друга по умам своих генералов и ставили перед ними совершенно непосильную для них задачу, совмещать их военный опыт с бесцеремонными советами вождей, которые объясняли им, что враг их не дремлет.

Каждый кивал на другого как на дикое пугало и кричал, что не ровен час и ум противника возьмет вверх, потому что его генералы расторопнее выполняют все его указания.

А вожди при этом еще и держали длинное шило в руках и им исподволь подгоняли своих военачальников.

В особенности, это проявлялось, когда речь шла о переломных днях войны.

А задача войска, потерпевшего поражение в решающей битве, отступить собраться с силами и лишь вслед затем вновь вступить в бой.

Современная война – это совершенно иное дело, чем война древняя, так как прогресс относится ко всему, в том числе и к военному делу.

Однако в кое-чем принципы, остаются все теми же.

Например: драться за родную землю до последней капли крови не отступая ни на метр, не при каких обстоятельствах - это смертельно опасная глупость, которая может привести только к поражению вследствие потери почти всей своей армии.

Войны, в которых никто не наступает, и никто не отступает - это войны на истощение противника.

В таких случаях, тоже желательно отвести части подальше от границы, дабы не подвергать жизнь солдат ненужной опасности, а то потом, когда война перейдет в более активную фазу, защищать родину, станет уже попросту некому.

А в условиях активных боевых действий, одна сторона продвигается внутрь чужой территории, а другая соответственно отступает. Все это, в конечном счете, не отражается на конечном итоге войн.

Военных, которым никто не указывает, что им делать, не так уж и легко поймать в западню, замкнув кольцо вокруг крупного воинского соединения.

У любой армии есть разведка и ее задача докладывать о действиях противника. И всякий здравомыслящий командир взвода, которого окружают с флангов, попросит у вышестоящих офицеров, право отойти в тыл. Для того чтобы, не оказаться в той пиковой ситуации, когда сзади у него окажутся, не свежие силы для подкрепления, не подводы со снарядами и ящиками с патронами, а противник, который раненым до пленения, даже стакан воды не подаст.

Эта ситуация разлагает моральный дух армии, люди начинают чувствовать себя брошенными на произвол судьбы.

Вот и Лев Николаевич Толстой писал о подобной пагубной ситуации в «Войне и Мире».

«Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты,

смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в

испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: "отрезали!", и

слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.

- Обошли! Отрезали! Пропали! - кричали голоса бегущих».

 

Пока еще здоровые, не раненые бойцы начинают задумываться, а стоит ли им вообще воевать за страну, которая бросает своих воинов в тылу врага, устраивая отстрел тех своих солдат, что были вынуждены отступать не по приказу свыше.

Презрение к смерти на пустой желудок, никак не выкажешь. Отступающие в разброд, а не по плану советские части не были помехой врагу.

Вышло то как раз наоборот: ситуация в которой оказались бойцы Красной армии, ясно давала понять о причинах и размерах разгрома.

Именно это прискорбное положение дел и послужило основным фактором, превратившим армию Власова в столь мощный и удобный для гитлеровцев инструмент.

Власовцы воевали с искренним воодушевлением. Учитывая, то, что народу свой самый передовой в человеческой истории строй любить было ну совсем же ведь не за что, не так и уж мало солдат легко и безвольно попросту перешли из одного окопа в другой, повернув оружие против своих.

В конечном итоге, вместе с прильнувшими к первым добровольцам военнопленными - власовское движение и приобрело всю свою чудовищную массовость. А вот не было бы этих окружений вызванных идиотским приказом, а отошли бы наши части по светлому уму, а не из-за подлой трусости в тыл и тогда красное знамя над Рейхстагом, оказалось бы года на два, а то и три раньше.

Ведь страна большая и есть куда отступать, а если кругом враг, то уже идти стройными боевыми рядами совсем некуда.

Можно только проселочными дорогами к своим пробираться, а патроны, а пропитание, где брать?

Может у фрицев разжиться?

Ну, так они были тому рады, правда не поначалу, когда еще не знали как все эту ораву пленных, кормить и одевать.

Передав немцам заботу о снабжении своей армии продовольствием Сталин, фактически одолжил ее Гитлеру и тот не преминул воспользоваться таким щедрым от всей широты сталинской души - "подарком".

Но если, кто думает, что предателям в случае успеха нацисткой Германии по уничтожению большевизма в России было бы обеспечено светлое будущее, то это грубая ошибка.

Невозможно договориться с бандитами, будучи иной, чем они породы.

Нацисты попросту использовали власовцев, как нужные им до поры до времени вспомогательные войска.

После победы Германии в войне уцелели бы лишь те, кто активно поддержал геноцид против своего же народа.

То есть отборная сволочь. Остальные либо отправились в крематорий за активные возражения против почти тотального уничтожения своих сограждан, либо стали бы домашним скотом высшей арийской расы.

И все же ну зачем было так яростно отстаивать каждую пядь родной земли, уж коли она столько ведь раз уже побывала в руках врагов и ничего же с ней с этого не сталось?

А все дело было в том, что так уж оно вышло, что землю в Советском Союзе берегли, куда пуще, чем при царе батюшке.

Потому как, земля принадлежала хозяину, во владении которого было много лесов полей и рек, а жизнь солдатская стоила значительно меньше, чем тот участок земли, который могло занять его бренное тело.

Как известно, в Советском Союзе, и в мирное-то время совсем, не стеснялись хоронить людей штабелями, а в начале войны и вопрос вообще так, не стоял надо ли хоронить погибших.

Поскольку в неразберихе стихийных, а не запланированных отступлений этим заниматься было просто некогда, а иногда и некому.

Всякая война чревата кровью, но путь к настоящей победе прокладывают трупами врагов, а не своих же воинов.

Красная армия не считалась с человеческими потерями, не только потому, что товарищ Сталин желал, как можно далее отодвинуть от себя линию фронта, но и потому, что он панически боялся того народа, который он когда-то поставил на колени.

Война была удобным способом беспрепятственно уничтожить и тем обескровить народные массы, до которых не могли бы добраться «ежовые рукавицы» сталинских палачей.

Может кому-то этот тезис покажется выдумкой автора. Однако такова уж незамысловатая историческая правда, страной Советов в самом прямом смысле этого слова правили изуверы, видевшие свое собственное благополучие в забитых и отупевших массах простого народа.

Человека, который безропотно ходил в атаку, и черпал смерть своих товарищей, большой деревянной ложкой было куда легче в дальнейшем вновь одурманить посулами светлой жизни.

Жизнь и свобода разнятся по шкале человеческих ценностей. И, несмотря на то, что опиумный дым мнимой свободы от царской власти был уже совершенно развеян люди множество раз смотревшие смерти в глаза, больше всего на свете ценили то, что они все-таки остались живы.

Что же касается красивых обещаний, то на войну можно было списать временное отсутствие обещанных коммунистических благ.

Разумеется, что когда гитлеровские войска были под самой Москвой, о том, что было бы хорошо при помощи войны решить свои внутренние проблемы Сталин, скорее всего даже и не помышлял. Тогда действовал иной этический постулат смерти за родину.

Надо, мол, отдать свою жизнь во имя спасения великого социалистического строя и это было чем-то куда как более важным всякой смерти врага уже оттого, что советский воин сам по себе был предназначен к гибели как снаряд, бомба или пуля, а принесет ли это вред врагу, дело десятое.

А было это так, потому что солдат в советской армии было предостаточно, и жалеть их у верховного командования не было ни малейшего резона.

Они ведь для того и были рождены матерями на этот белый свет, дабы их враги убивали. Подобный подход к делу был нетипичен для немецкой армии, и, не столько исходя из того, что людей там было несколько меньше.

Ефрейтор Гитлер являлся злейшим врагом всех неполноценных с его точки зрения народов, но своему народу он был друг, товарищ и брат.

Правда, чисто в интеллектуальном смысле, а не сердцем, поскольку откуда ж ему было взяться у такого кровавого вампира.

А товарищ Сталин был заклятым врагом любого из народов земли. Потому что он хотел все народы планеты сделать безродными космополитами лишенными всяких корней.

Но раз уж - это не вышло, то, по крайней мере, свою нацию укоротить у него были очень большие резоны.

Он воевал со своей соединенной воедино цепями советской нацией при помощи фашистских пуль, посылая своих солдат на явную смерть, ради каждого клочка земли на безымянной возвышенности, который можно было с тем же успехом разбомбить и с воздуха.

А также заставлял осуществлять бессмысленные атаки на хорошо защищенные огневые точки противника.

Вот когда от взвода уже ничего не оставалось, то только тогда поставленную для него задачу признавали все же невыполнимой, но никак не ранее того и то же самое происходило и на всех других уровнях командования войсками.

Никого не жалеть было не принципом, а клеймом на теле советской армии, что как племенной бык должна была дать на гора своего мяса для того чтобы и нацистские волки были сыты и дабы «кремлевские овцы» не пострадали.

А все дело в том, что не было у грузинского витязя в тигриной шкуре большего страха, чем перед покоренными им дикими ордами советского народа.

А в обстановке всеобщей повинности - лезть на врага как тот поп с кадилом на черта: люди в землю так и сыпались как ржавчина с проржавевшего мотора после его запуска.

Толку мало, а ржавой пыли во все стороны много.

Каждый немецкий солдат в этой ситуации становился чем-то вроде снайпера в тире, даже если он и стрелять, то толком не умел. Не попал в одного, попал в другого, цепь ведь широкая, а не разреженная.

Солдаты шли, а не ползли, и не старались вжаться в почву, ища себе укрытие за каждым камнем. По представлениям красных командиров, то была бы трусость, а за малодушие в советской армии карали расстрелом на месте без всякого на то разбирательства.

Может, кто подумает, что так, мол, было всегда, и когда в древнее времена брали крепости, нападавшие тоже лезли на стены, и погибали на них, в превеликом множестве.

А во время Второй Мировой войны, мол, из уважения к памяти далеких предков, нужно было каждую природную возвышенность брать так, чтобы она вся была усеяна телами солдат и тем самым последующие шагали б по телам своих раненых и погибших товарищей.

В древности же между тем воевали совсем не так.

Пехота под прикрытием лучников и больших щитов засыпала ров вокруг замка. На крепостную стену лестницы ставили, как правило, уже после того, как она была основательно обстреляна из пращей. Пользовались тараном для пробивания стен и башней, которую приставляли к стене крепости, дабы иметь возможность без лишних хлопот забраться на самый ее верх.

А советские военачальники, шли к победе над врагом, укладывая «кирпичи солдатских жизней в китайскую стену обороны своей страны от тевтонских кочевников» завоевателей.

Большевики в течение всей Второй Мировой войны прикладывали максимум усилий, дабы обескровить свой народ.

Конечно, они были бездарными, трусливыми интриганами, включая и товарища Сталина, чья буйная молодость совсем не в счет, однако большевики были до крайности расчетливыми людьми, и когда перелом в войне уже произошел, те так и ни в чем не переменили свою подлую тактику.

А все также требовали добиваться победы в каждом сражении, фактически любой ценой. Тут прослеживается явная последовательность действий, а не только лишь слепое как у крота стремление не считаясь ни с какими потерями, побыстрее покончить с войной.

Советская власть всегда стремилась прижать свой народ к ногтю. Она панически боялась утратить контроль над ситуацией в обществе, как это в свое время случилось с царизмом, и одна из важнейших причин, что могла, в сущности, привести ее к краху была бы утрата веры народа в мифический коммунизм.

Сильный народ был опасен, а так как он значил для своих правителей, никак не больше чем домашний скот для нерадивого хозяина, его без всякого счета и гнали к немцам на убой.

Пропорции потерь в живой силе между воюющими сторонами были непомерно высоки для нормального ведения боевых действий.

Потери Советского Союза в результате самой кровопролитной войны за всю историю человечества стали тайной в несгораемом сейфе, спрятанном в надежном месте и под усиленной охраной.

Фактически немецкий солдат заменял исполнителя НКВД и, хотя и платил за это своей собственной жизнью, но нес смерть, по меньшей мере, 14 советским солдатам. Подобное соотношение не было следствием трусости воинов красной армии, а проистекало из того простого факта, что верховное командование Советской армии было кровно заинтересованно положить как можно больше своих. От этого зависела сохранность шкуры самих командующих войсками, и потому подстегивало, как шпоры лошадь.

Конечно, не все генералы подходили к этому делу с душой. Холуйская сущность была далеко не у всех советских военачальников. Но все вынуждены были принимать во внимание директивы из ставки верховного главнокомандующего.

А там сидел Сталин, который был истинным космополитом, он и впрямь желал стать властелином всей видимой ему вселенной.

В его понимании отдельные люди, не значили ровным счетом ничего. Даже его товарищи по партии, не были для него ничем большим чем фигурами на его шахматной доске.

Смерть или жизнь одного ли человека, или же целого миллиона людей были для него медяком, упавшим в грязь, нагибаться за которым, было бы ниже достоинства настоящего абрека.

А сколь же много талантливых людей было просто физически уничтожено еще до начала всех военных действий 1939 года?

Сергей Снегов пишет об этом в своих «Норильских рассказах»

«Все разумное, все талантливое уничтожается - лучшие головы летят по ветру.

Где ваши испытанные вожди и руководители? Где ваши прославленные

военачальники? Куда вы подевали знаменитых инженеров, хозяйственников и

агрономов? Народ истекает кровью, вот ваша работа. А история не дремлет -

скоро, скоро на обессиленную вами Россию грянет Гитлер с Чемберленами и

Даладье. Что будет противопоставить нашествию врага? Какие силы схватятся с

ним? И тогда наступит последний акт трагедии - гибель великих и мудрых,

полный распад вашего государства, смерть и кости кругом, смерть и кости...»

 

Ведь вокруг великого вождя собрались одни холуи «шестерки» и, хотя они и были людьми умными, но покладистыми и поэтому они никак не возражали против генеральной линии, а только иногда высказывали возражения против ее конкретных деталей в ее переложении на повседневную действительность.

Все эти лизоблюды, плотным кольцом окружавшие отца всех народов, смотрели на мир его глазами именно по этому принципу он их всегда и отбирал. Он, конечно же, давал им возможность спорить с собой, а иногда и не соглашаться, но они все равно оставались не более чем тенями его демонической личности.

Война пошла не по тому плану, как это было заранее намечено, а это требовало значительной передышки перед последующим наступлением на мировой капитализм.

Советской власти не была нужна одна лишь жалкая шестая часть суши, для подлинного укоренения ей был необходим весь остальной мир.

Как это ни странно, но этим планам не суждено было сбыться только из-за появления ядерного оружия.

Русский солдат стоит десятерых вражеских и потому мир от его сапога могло спасти разве что одно только изобретение ядерной бомбы.

Лев Николаевич Толстой в своей великой книге «Война и Мир» отнюдь не хвастался, говоря про русского воина в таком ключе.

«и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо

возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически

рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских

солдат надо только удерживать и просить: потише»!

 

Но простой рубака не полководец и его ум должен решать, исключительно, как именно выполнять полученные приказы, так что если генерал идиот отдает плохой приказ - это ничего не говорит об умственных способностях солдата.

Однако при нападении превосходящими силами думать надо меньше чем, когда обороняешься, будучи застигнутым врасплох.

И кабы тому не помешал ядерный зонтик, СССР поставил бы на колени весь западный мир, и объединил бы всю планету под одним знаменем своей великой победы над здравым смыслом.

Гитлер, первым помешал осуществлению этого варварского замысла, упредив Джугашвили.

Большевики с самого начала для того договора и подписывали, что бы потом ими себе свою пролетарскую задницу подтереть.

Вот как об этом пишет историк Радзинский в его книге "Господи... спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть".

"В феврале в Москву на заседание VII съезда, где обсуждался Брестский мир, прибывает глава уральских большевиков Филипп Голощекин.

Вместе с Лениным он голосует за Брестский мир. Против Троцкого, против тех, кто не понимает: нужна передышка. Ничего, потом мы от всего откажемся. Уже сформировали принцип: заключая соглашение, сразу начинать думать, как его впоследствии нарушить. Политика - всего лишь спасительная ложь во имя революции".

 

Но их возможный успех по превращению всей цивилизации в вотчину своего великого недобра, определился за счет неразборчивости в связях западных демократий и их обрюзгшей уверенности в своем вечном превосходстве над теми, кто вроде бы как и не имел мечтаний безмерно расширить свои владения.

А новоявленным диктаторам вселенской лжи просто попались под руку два удобных для осуществления их коварных планов народа.

Оба, что русский, что немецкий народ обладают даром огромного человеческого мужества и очень одаренны в плане изобретательства.

При этом у обоих наций по разным причинам тяжелая судьба и потому непререкаемый авторитет лидера для них был вполне оправданной исторической необходимостью.

Нельзя считать какой либо народ плохим или же хорошим, потому что это дичайшая чушь.

Да и в дурацкий колпак кого-то рядить, ну совсем ведь не подобает, а в особенности своих же героев победивших коричневую бубонную чуму 20 века.

В этом я полностью на стороне Резуна.

Однако Суворов, которого я очень уважаю, ни в одной своей книге не упоминал о том, что военное и политическое руководство нацисткой Германии не состояло из сплошных идиотов, купившихся на новый большевистский брестский мир.

Я говорю о пакте Молотова-Риббентропа.

Как раз наоборот Резун вовсю старается на нацистский режим нацепить этот самый дурацкий колпак.

Не то что бы я был против, чтобы Гитлер с его приспешниками были полными дураками, я то как раз обоими руками и ногами был бы за, но только , если бы это вполне соответствовало исторической последовательности.

А они были гениями интеллекта пораженными проказой адского зла, что однако никак не умоляло их интеллектуальных способностей, а только создавало в них слабины, где у хороших людей их нет и быть-то не может, но однако давало им плюсы, которые хороший человек себе позволить просто не сможет во имя самого светлых и разумных целей.

Гитлер, к примеру, был слишком самоуверен и спесив, чтобы поверить в нападение Сталина. Но все же его диктатура не была столь же всеобъемлющей, каковой была абсолютная власть Сталина, и когда советские приготовления к войне стали слишком явно прочерчиваться в донесениях разведки, Гитлер, повернул свою армию на восток.

Также Суворов, ошибочно считает, что немецкие генералы сделали глупость, что вступили в войну с Советским Союзом очень широким фронтом - от Баренцева до Черного морей.

В подобном ведении военных действий был заложен глубочайший прагматизм, всецело нацеленный против всей советской военной доктрины. Она (доктрина) была построена на массовом прорыве, с уходом в глубокий тыл противника.

Именно поэтому в штабисты и не брали тех, у кого стрелочки на военных картах в разные стороны расходились. Но для прорыва нужно было собрать большую группу войск, а как их соберешь, когда линия фронта растянута на несколько тысяч километров, а оборонительной войне советских военачальников никто толком не обучал. Значит, пока не ударили морозы, и красная армия не смогла, наконец, осуществить то, к чему она была еще до войны столь тщательно обучена - перевес во всех сражениях был явно на стороне Гитлера.

А что бы было, начни Гитлер войну двумя месяцами ранее?

Ведь - это же могло переменить весь ход мировой истории и наихудшим образом!

Неготовность к войне - это ведь не гибель Помпеи.

Это преступная халатность, или же чудовищное злодейство, за которое весь состав политбюро надо было бы расстрелять, даже если все, что они в предвоенное время делали - так это тихо дремали в креслах и в упор не видели надвигающуюся на страну опасность. Но это же, было совсем не так!

Члены политбюро эту опасность сами же и запланировали, организовав в Германии режим нацистской диктатуры.

Именно из-за этого СССР для отмазки согласно красной пропаганде и оказался в виде исключения к чему-то все же не готов.

А на самом-то деле Вторая Мировая война, по крайней мере, отчасти началась только из-за того, что коммунисты понимали, что Советский народ не будет жевать ту же самую ботву вместо обещанной морковки в течение нескольких поколений.

Большевикам надо было поставить на колени весь мир, отделить террором зерна от плевел, а там и маску можно было бы уже сбросить.

Большевистский режим был властью оккупационной для своего же народа, так сказать, впервые в ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ истории прибравший к рукам не одну лишь территорию шестой части суши, но и полную доверчивости славянскую душу.

Муссолини и Гитлер - это верные последователи товарища Ленина и полярность идеологии объяснялась лишь крайне острой необходимостью - поймать нужную волну прибоя, способную вынести их на берег власти.

А взаимная ненависть двух противоположных по своей идеологии режимов, объяснялась вполне явственной, впрямь как божий день неприязнью к конкуренту на мировое господство.

Сталин был хитрее, он не атаковал свободный демократический мир, а наоборот заручился его искренней поддержкой.

Можно так сказать, что если б Гитлер сразу пошел на восток, и не преступил бы к атаке на западную Европу, то это ему, а не Сталину во всем бы помогали Америка, Англия, а также и другие не только европейские страны.

Политика, крайне грязное дело, но успех диктатора на политическом фронте, часто способствует, а, то и является решающим фактором в боевых операциях армии и флота.

Однако не все решают закулисные интриги, есть еще и старые неоплаченные счета.

Например: унижение и разорение Германии, осуществленное посредством Версальского договора. Гитлер был велик в своем мелком и грязном естестве, и все же он был всего-то и только разменной фигурой на шахматном столе Кобы Джугашвили.

Но иногда оно так бывает и у самых опытных, хладнокровных карточных шулеров, в игре которых присутствует настоящий азарт, лишь один ложный шаг и легкая уверенная победа, становиться несбыточной мечтой.

Но для Кобы - это и впрямь означало крах всей его великой мечты о полном и бесповоротном захвате всего мира.

Ведь не мог же великий диктатор не понимать, что не выйдет вернуть наш мир ко временам египетских фараонов без того принципа, как говаривал шеф во всем известном фильме Бриллиантовая Рука «куй железо, не отходя от кассы».

Освободительный поход на Европу был сорван вероломным нападением Гитлера на легковерного и уж точно ни в чем совсем не подозрительного Отца народов всей земли.

Этим Гитлер самым роковым образом сократил количество народов, которым Джугашвили приходился крестным отцом. Да и жизнь он ему я думаю, подсократил лет на триста, не биологическую, конечно, а общественную ведь таким человеком было бы удобно пугать людей и подгонять нерадивых палачей еще Бог знает сколько времени.

Сталин был прагматиком, а Гитлер невротиком оба они величайшие преступники в истории 20 века.

Сталин являлся все же более великим злодеем, чем Гитлер, уже потому, что его счет перед человечеством за загубленные жизни выше, чем у Гитлера, вот только был он менее нагляден.

Гитлер жил в центральной Европе, в стране, где рабство было отменено гораздо раньше чем в России.

Годы его правления продлились к величайшему счастью чуть больше одного десятилетия. Причем почти все его зверства произошли в течение 8 лет.

Гитлера также нельзя выпирать гвоздем из всей остальной нацистской верхушки. Геббельс намного больше его виноват в ужасных злодеяниях этого режима. Да и вообще фашизм подразумевал коллективное руководство империей подлинного зла.

Муссолини отлучили от власти главари его собственной партии. На Гитлера покушались его же генералы, и ему лишь чудом удалось уцелеть.

Конечно, это в чем-то ужасно жаль - авось без Гитлера газовые камеры прекратили бы свою адскую работу!

Но с другой стороны, если бы евреев не отпустили по домам, а без великого военного стратега война затянулась еще года на два, то трупов стало бы куда как больше, поэтому все же хорошо, что история не знает сослагательного наклонения.

А в Советском Союзе ничего подобного произойти вообще, к сожалению не могло. И не, потому что там не было смелых людей близких к руководству, а потому что все нити находились в одних руках и обращение какого-либо человека к другому с предложением вступить в сговор, очень скоро стало бы известно Хозяину. И даже не, потому что этот самый человек обязательно сообщил бы обо всем куда следует. А только лишь из-за того, что малейшее сотрясение паутины вызывало активные и агрессивные действия со стороны паука (Сталина).

Этот кровавый монстр опутал своими сетями всю страну, и то была не одна лишь густая сеть осведомителей, но и липкая паутина всеобщего страха.

Сергей Снегов в своих Норильских рассказах описал это так.

«Давно, давно предвидели: слово станет плотью. Только думали, что слово воплощенное явится благодатью и истиной, а оно обернулось хвостатым страхом, двурогим ужасом, багровым призраком гибели...»

Слово стало символом гибели, а не созидательным началом еще и потому, что за всякую инициативу или промах следовала незамедлительная кара.

Все были в ужасе произнести непрошенное, но все же нечаянно вырвавшиеся слово, а уж об инициативе речи идти не могло.

Вот что пишет историк Радзинский о самом начале всех событий, что в последствии привели к паническому ужасу любых возражений, а это ума власти нисколько не добавляет, а в особенности, если она им и так не блещет.

"Господи... спаси и усмири Россию Николай Второй жизнь и смерть".

"А потом мимо окон вагона быстро пронес наследника к пролетке дядька Нагорный. Он хотел вернуться, чтобы помочь княжнам нести чемоданы. Но его оттолкнули: они должны нести сами! Нагорный не сдержался и что-то ответил. Ошибся бывший матрос, нельзя грубить этой власти. Нервная эта власть. И самолюбивая. И единственной платой признает теперь - жизнь. Ею платят и за неосторожное слово тоже. Возможно, тот, кому он ответил, и был верх-исетский комиссар Ермаков. Во всяком случае, вскоре заберут в ЧК бедного Нагорного.

И в 30-х годах у пионерского костра бывший комиссар товарищ Петр Ермаков расскажет юным пионерам, как он расстрелял "царского холопа - дядьку бывшего наследника".

 

Это было обычным делом данная история ничем не выделяется из общего потока пролитой крови.

Вот потому став плотью и кровью советского человека животный ужас всякого ослушания привел миллионы к бесполезной гибели.

В точности как то было описано у Братьев Стругацких в их "Обитаемом Острове".

«Он вдруг вспомнил, как капрал Бахту во время разведки боем запутался в карте, загнал секцию под кинжальный огонь соседней роты, сам там остался и полсекции уложил, а ведь мы знали, что он запутался, но никто не подумал его поправить. "Господи, - сообразил вдруг Гай, - да нам бы и в голову не пришло, что можно его поправить. А вот Максим этого не понимает, и даже не то что не понимает - понимать тут нечего, - а просто не признает».

 

Это же так было и в советской реальности!

А все от внушений после которых человек перестает думать своей головой и без всякого отравляющего психику излучения.

Конечно, кто-то может сказать, что все это, мол, фантастика, а там авторы чего только не напридумывают, но вот пример не из фантастического романа.

Писатель Алексеев в своем романе «Крамола» пишет:

«Тем более вслушайтесь! — он засмеялся, но сказал жестковато: — Запомните: в Красной Армии мы требуем железной дисциплины и беспрекословного подчинения. Бес_пре_кос_ловного!.. И в это слово вслушайтесь.

Круто развернувшись, он вышел из комнаты…»

 

Ужас перед невозможностью выполнить приказ в силу его бесчеловечности невольно уступал страху за своих родных и близких, которых съедят без соли бездушные чиновники.

А самый жуткий страх все же бывает довольно-таки разный, потому что вызывающие его причины могут быть в корне неоднозначными.

Человек может дрожать всем телом от каждого шороха, но все-таки укрывать людей, объявленных новой, пришлой властью вне всякого закона. То был величайший героизм, присутствовавший и на советской земле.

Но в фашисткой Германии, человек, внешне следовавший всем установкам нацистского общества был в довольно-таки безопасном положении, а в тоже самое время в Советском Союзе в безопасности не находился никто. Это та разница, которая отличает абсолютную монархию от ее неподлинной копии. Всегда, ведь когда копируется система управления государством полной идентичности добиться невозможно из-за несхожести в характере народов и местного политического климата.

Следовательно, вывод: диктатура Сталина была более долговечной и более устойчивой к любым, как внешним, так и внутренним потрясениям. Так что это не какое-то там простое везение, что она просуществовала 70 лет и, в конце концов, развалилась изнутри.

Потому что машина террора была там собрана не второпях и работала безукоризненно.

Причем для тех или иных групп населения СССР страх имел довольно различные причины, да и проявлял себя, совсем неодинаково.

Простые люди должны были иметь собачью бдительность ко всему чужому и инородному.

А интеллигенция боялась подхватить заразу от «подцепившего инфекцию» друга и товарища.

Мы все вместе и тогда мы сила - есть флаг, щит и меч тоталитаризма.

За время своего крайне затянувшегося существования Советская власть совершила огромное количество преступлений против человечества. А самым страшным ее злодеянием является развязывание Второй Мировой войны.

Мировая революция не была забыта большевиками, она была только отложена и они занялись поисками слабого места в их капиталистическом окружении. Эта попытка была равноценна надобности опытного вора, найти сирых и обиженных в своем родном квартале, дабы сделать их своими подручными в его темных делах. Как говорится, тех, кто будет готов на любые авантюры и совершенно не призадумается о далеко идущих последствиях своих действий.

Разоренная и униженная Германия являла собой именно то, что и было так нужно красному вампиру большевизма.

Сталин, помог выпестовать стаю волков, которые потом вцепились в глотку всей Европе.

Германские инженеры получили доступ ко всем советским военным заводам.

Немецкие летчики учились летать в Советском Союзе.

Причем дело не в том, что в СССР научили сотню другую немецких парней как надо летать, а в том, что из них готовили опытных инструкторов, а не простых пилотов.

Кроме того, печально знаменитые немецкие Юнкерсы создавали и испытывали именно на советской земле.

Военная авиабаза в Липецке, подготовила немало асов, которые потом воевали против того народа, что столь милостиво предоставил им инструктаж, в то время, когда Германия оказалась почти в таком же враждебном окружении, что и Советская Россия.

Становление такой огромной по своей необузданной мощности германской военной машины, никогда бы не смогло произойти без активной помощи со стороны Кремля.

Хотя потом к этому делу и подключились и его будущие союзники по антигитлеровской коалиции.

Мне думается, что союзники (своих личных интересов) хотели решить за счет немецкого народа проблему большевизма в России.

Дипломатическая переписка тех лет еще долго будет лежать под грифом «совершенно секретно», но я, не будучи пророком уже сейчас могу предсказать заголовки газет всего мира, скажем, 2031 году.

Англия, Франция с одобрения и будучи под могучей пятой США уговаривали нацистов атаковать Советский Союз, а Гитлер выразил тому свое внешнее согласие.

А под таким соусом цивилизованные страны совершенно игнорировали и не осуждали его антисемитскую политику, а также смело оснащали его армию, оружием и делились своими разработками даже уже в процессе его захватнической войны.

Ведь недаром же имел место период прозванный "Странной войной", когда им ничего не стоило всадить Гитлеру нож в спину, но они, однако этого не сделали.

Может все эти мои предположения и чудовищная чушь, но как бы там не было, но после Первой мировой войны Германия была разорена контрибуциями победившим сторонам.

Германии было запрещено иметь большую и способную к агрессивным действиям армию. Фактически Германия, была поставлена на колени, и была бедна впрямь как церковная крыса. Откуда же тогда вся эта мощная армия сокрушившая всю Европу?

А все очень даже просто! Сталину и кому-то еще - была нужна сильная Германия.

Вот только великий стратег закулисных интриг сделал всего одну ошибку свойственную многим талантливым шулерам, пока не ушел с кушем расслабляться ни на секунду нельзя, так как противник может сделать ход конем по голове. Причем, если у него самого духа и ума на это не хватит, то ему об этом могут шепнуть и дружки. Вот этого опытный шулер может и не предусмотреть.

Когда Сталин "отныкал" у Румынии Бессарабию он и совершил именно тот самый ничем невосполнимый промах, вследствие, которого нами сегодня не правят бесчеловечные комиссары.

Разница менталитетов спасла мир от чудовищной тысячелетней диктатуры только вот не пролетариата, а нового рабовладельческого строя не египетских, а пострашнее оных - всесильных фараонов.

Может кому-то это все вышеизложенное и покажется, выдумкой в стиле анекдота, про то, как поймал араб золотую рыбку, то первым его желанием было уничтожение государства Израиль, вторым пусть весь мир встанет под знамена ислама, а третьим - я хочу в рай… и немедленно.

Но все-таки - это совсем не одно то же. Рыбы с золотистой чешуей молчат как рыбы и не чьих желаний, не исполняют, а Сталин и Гитлер это исторические личности и их действия запечатлены не только ни какими-то там древними летописцами, но и поныне здравствующими людьми.

При этом оба величайших злодея 20 века были лишь пешками на еще большей шахматной доске развития цивилизации, чей стремительный и необычайный скачок вперед сопровождался таким же неуклонным откатом назад в плане ценности человеческой жизни.

Вторая мировая война была войной за выживание двух противоборствующих диктатур.

А США и другие демократические страны в этой ситуации оказались по самой своей сути лишь полуслепым из-за заплывших от сала жизненных удобств глаз - свидетелями происходящего.

К тому же они делали деньги за счет обоих воюющих сторон и все так и требуют от России заплатить остаток за милостиво предоставленное ими оружие.

Хитрость, а хотелось бы сказать грубее, была свойственна всем политикам 20 столетия.

Наверное, интересы народа с техническим развитием цивилизации отошли со второго на третий план.

Вот правители и старались во всем следовать правилам базарной толкучки, где нередко пытаются обуть в лапти, навешав ушной лапши.

После войны Советский Союз занял хитрую позицию вора, который не успел стащить кошелек, а был пойман, когда сунул руку в чужой карман.

А потом, значит, посиневшего от натуги и полученных побоев его сделали жертвой агрессии.

А все только в связи с внезапным для бандита избытком сил и наглости у лоха ушастого, что так вдруг стал подлым хулиганом и преступником номер один.

А ведь после "Хрустальной Ночи" никто не изгонял из своей страны германское посольство и даже не было предъявлено каких либо серьезных нот протеста.

Более того, если бы Гитлер не пошел в военный поход на западную Европу, то вполне может быть, что судили бы Нюрнберге Сталина с его кликой палачей, а их было за что судить и за что вешать!

А то получилось, что вор-карманник и вовсе не преступник, а простофиля, по рассеянности и невнимательности случайно опустивший руку в чужой карман. Аллегория не точна, но позиция олуха вырисовывается из нее точнее некуда. Это именно то, что думают о Красной армии на западе. Причем имеют в виду не Советскую власть, а народы населяющие шестую часть суши. В этой грязи без всякого разбора по национальному признаку нас изваляли не уцелевшие, недобитые нацисты, а Советская власть, что вовсю божилась и клялась, что она власть рабочих и крестьян.

А на деле крестьяне и рабочие являли собой одну лишь рабсилу для осуществления великих коммунистических идей. Но, все-таки никогда не один даже самый жестокий хозяин все же не станет так обращаться с животным, как человек может вести себя с другим человеком. Советская власть, превзошла в этом вопросе всех предшественников, включая и египетских фараонов.

На войне - это почувствовалось особенно остро. Народная героиня Зоя Космодемьянская занималась поджогом сел, в которых квартировались немцы. Гитлеровцев за линией фронта, надо было отстреливать, устраивать диверсии поездов, но поджигать свои же деревни, даже если они и захвачены врагом было бы правомерным только в том случае, кабы там акромя полицаев и их семей никого бы более не было. Это, что значит, получается, вся мужская половина семьи воюет на фронте, а женщин, стариков и детей, свои же хитростью выгоняют вместе с фрицами на лютый мороз. Никто кроме большевиков до такого не мог бы додуматься!

Потому что куда уж кому до этих херувимов вселенского зла с их абсолютным безразличием к всякой человеческой жизни.

Разумеется, что милая и храбрая девушка совершенно не виновата, что в Кремле засел упырь, относящийся к своим хуже, чем к самым злобным чужим.

Кстати, очень многие факты имеющие отношение ко Второй Мировой войне никак не могут быть доказаны при помощи каких-либо документов, ибо таковых зачастую просто нет.

Сталин очень хорошо понимал, что если его тоталитарный режим и сменится демократией, то судить его будут лишь по тем бумагам, которые он подписывал, или которые исходили от его имени. Сталин был опытным конспиратором, и очень многие приказы отдавал в устной форме, да и свидетелей не любил, старался от них избавиться. Исходя из вышеизложенного, можно только догадываться исходя из свойств характера Генералиссимуса Сталина о его действиях во время Второй Мировой войны.

 

Цунами тоталитарной идеологии

 

Мои дети не смогут жить в мире без национал-социализма.

Фрау Геббельс.

 

Объективно имеющиеся в наличии на наш сегодняшний день, в этом все еще до того же и по сей день диком и несовершенном мире, всеобщие и вроде бы повсеместно доступные - мораль и культура, это не более чем малоэластичный, но в целом довольно непрочный для интенсивного внешнего воздействия “хитиновый каркас”.

Причина его хрупкости очень четко очерчена самой людской сутью.

Поскольку он служит одним лишь внешним скелетом для аморфных человеческих масс столь неразвитых, да и стиснутых как в тисках в тяжелые, как полновесные пудовые гири – трудности всей нашей жизни.

По большей части, именно по этой причине - моральные постулаты так предельно суровы в речах их непреклонных блюстителей.

Причем - это относится не к кому-то вполне конкретному, как скажем, к хорошим или же наоборот, крайне вредным и плохим людям, но, прежде всего, к человеческой цивилизации в ее удельной массе.

Хотя и нельзя вот таким во всем огульным и беспардонным образом отзываться, в подобном ключе, сразу же обо всем так во многом разноликом человечестве.

А в особенности на голом месте совсем ведь без всякого обдумывания и разбора конкретных факторов и фактического материала. Но что ж тут поделать раз уж все еще таковы в своем абсолютном большинстве довольно таки немалое число из рядовых представителей нашего подвида обезьян.

Флагман мировой фантастики Роберт Хайнлайн в своем романе «Чужак в чужом краю» пишет об этом так.

"Сами обезьяны ей не понравились - уж очень они были похожи на людей. У

Джилл не осталось ханжества, она научилась находить прекрасное в самых

прозаических вещах. Ее не смущало, что обезьяны спариваются и испражняются

у всех на глазах. Они не виноваты: их выставили на всеобщее обозрение.

Дело в другом: каждое движение, каждая ужимка, каждый испуганный и

озабоченный взгляд напоминали ей о том, чего она не любила в своем

племени".

 

И все эта чистая, правда, безо всяких примесей, и известна она каждому, кто хоть сколько-нибудь, но вполне всерьез об этом задумывался.

А из этого вытекает очень непрошенный, но вполне законный вывод.

Никому из тех страдальцев, ну впрямь как от иссушающей жажды только из-за того, что в этом мире нет быстрых как ураганный ветер перемен к лучшему, не следовало бы так яростно и бескомпромиссно отнекиваться от этой простейшей жизненной аксиомы.

Не стоит силиться так вот с ходу и без всяких долгих об том раздумий, переустраивать общество по более разумным и справедливым стандартам.

Ведь для этого надо было бы всерьез устремиться не к мелким и поверхностным, а глубоким и внутренним изменениям в самом человеческом естестве.

Дабы - это стало возможно, хоть как-то это осуществить не на одних, лишь словах (какие бы они не были красивые), а на самом деле, в пример все же стоило бы брать не каких-то отдельных выдающихся личностей или же тех, кто хоть в чем-то, но всерьез возвышается над общей массой обывателей, а обычного серого человека.

Он же ведь совсем ни в чем не схож с тем правильно мыслящим индивидуумом, которого окажется возможным, вот так взять, да изменить в одночасье.

Причем его серость – это не самым что ни на есть естественным образом отражение, чьих либо низменных человеческих качеств, а канва во всем незатейливого, суетливого существования в котором мало творческого, а много житейского и неприметно серого.

Но это так только сейчас, а сегодняшнее положение дел не вечно, как и каменный век с его уже во всем позабытым бытом.

Однако ж пройдет, никак иначе, еще не одно только мелкое в общих масштабах всеобщего усовершенствования самого потока сознания у всего человечества тысячелетие, до тех пор, пока не сольются в некое единое духовное целое: мечты сегодняшних идеалистов и повседневная реальность наших крайне отдаленных потомков.

Когда свет далеких звезд, излученный ими в этот самый момент времени доберется до наших «палестин» - дети матери Земли станут уже несколько иными или же их не будет вообще.

Хотя, в принципе на самом-то деле, к чему же отрицать такой простой и естественный факт, как то, что стремительный ход развития творческого сознания у отдельных личностей во многом схож с неким низвергающимся горным потоком.

Причем он явственен и реален в своей истинной природе. Чье-то воспаленное воображение способно создавать только его блики и кидать их в толпу как помои свиньям.

При этом хуже всего, когда народные просветители сами верят в свою святую ложь.

А настоящий «водопад величественных во всей его плоти и крови чувств» нисходит в наш мир с недоступных взору почти всех «царей природы», вершин духовности.

А людям вообще-то никак не свойственно ни с того ни с сего вдруг вскарабкиваться куда-то высоко вверх, дабы зачерпнуть от некого духовного источника, даже самую малую толику от его волшебной силы.

Уж чего-чего, а их ведь и на равнине совсем неплохо кормят.

Так что не имеет ни малейшего значения, сколько же еще усилий, кем и когда будет тем или иным образом задействовано, дабы приучить к «альпинизму», слепую и самодостаточную в своих низменных и приземленных устремлениях толпу.

Потому как она, при любом раскладе далее своего любимого корыта уйти никуда не сможет, да впрочем, и не захочет.

Чехов в своем рассказе «Ионыч» пишет об этом так:

"Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже не глупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти".

 

Но так оно было только до появления живых картин, а еще в древности было замечено до чего же житие святых описанное на иконах самым глубочайшим образом влияет на саму душу неграмотного человека.

Товарищ Ленин не зря сказал «Из всех искусств для нас важнейшим является кино».

Знал, что говорил, поскольку был хотя и тошнотворно гнилым, но вполне полноценным интеллектуалом.

Да, вот так!

Ничем нельзя опровергнуть этот непреложный факт, кинематограф и музыка, и в самом-то деле, столь глубоко затрагивают сердца многих людей.

Они и впрямь вполне способны не на каком-то мнимом, липовом и квазиподобном уровне, а в реальной действительности придать человеческой натуре чуть большее совершенство и чистоту возвышенных помыслов.

Подобные вещи во вполне подлинной действительности могут пусть и в довольно незначительной степени, в чем-то посодействовать, изменить человека низменного и обыденного к чему-то все же реально лучшему.

Но это все ненадолго, если этому во всем противоречит окружающая его действительность.

Поскольку таким вещам свойственно придавать человеческой душе все же несколько большую восприимчивость к высоким нотам необыденных частот, отличным по своему звучанию от обыденной суеты простых житейских проблем.

Но их воздействие в целом будет ничтожным.

Потому что, несмотря на большую живость образов, кинематограф все равно так и остается перилами, висящими в воздухе малоспособными удержать человека от морального падения.

Всякое воспитание личности за редким исключением может быть осуществлено лишь живыми людьми и никем более.

И это можно попытаться сделать и в зрелом возрасте, вот только совсем недолго, если человек сам об этом никого не просил, но форсировать этот процесс означает вести борьбу с добром, а не наоборот.

В принципе указав человеку на тот фильм, который ему стоило бы посмотреть, тоже его в чем-то воспитываешь. Причем это так в особенности, когда ему подскажут, на что же именно при его просмотре ему следовало бы акцентировать свое основное внимание.

Все вышеизложенное в не меньшей, а может быть и в куда большей степени относятся и к сокровищам художественной литературы.

Но никак нельзя навязать простым людям привычку к чтению книг, а нужно лишь было сделать – это для них более комфортным и удобным занятием. Этой цели и могут всецело послужить аудиокниги.

Однако - это даже не вопрос, что именно оказывает на человека большее влияние, прочитанная ли книга, уведенный ли фильм, или же все-таки то, как всегда вели себя, а также и ведут себя, и по сею пору - его отец и мать?

А кто вообще решил, что человеческое общество цивилизованно?

Почти вся современная духовность и человечность - это плод стараний, довольно малочисленной группы интеллектуалов.

Культура, в случае всеобщего катаклизма, что не дай-то Бог сотрет с лица матушки Земли все ее современное политическое устройство и часа не устоит перед натиском орд лишь вынужденно (без особого на то желания) переодевшихся и остепенившихся дикарей.

Они степенны и учтивы только лишь из-за навязанных им кем-то извне законов общества.

В случае, возникновения новой политической нестабильности в любой из технически развитых стран: процесс деградации культуры и возникновения новых врагов народа может занять не более короткого как миг в истории всего человечества – одного лишь в целом маломасштабного для всего летоисчисления - десятилетия.

И все те же великие достижения разума, что потенциально могут приблизить человека к высокому и чистому с гораздо большей легкостью могут быть использованы, дабы привить ему любовь к самым грязным нечистотам себялюбия.

Они же в прошлом посодействовали укоренению в нем беспочвенной веры в то, что хватит и того, чтобы толпа громко кричала халва, и тогда враз у всех во рту станет сладко.

Коммунистическая и нацистская идеологии, создавшие в чьих-то близоруких глазах, заманчивый проект по ускорению политического и духовного преобразования рода людского, ставили во главу угла принципиальное отсутствие у человека души. Варварские диктатуры признавали одно только наличие у него интеллекта, проявляющего себя в основных инстинктах присущих даже живущим в сообществе насекомым.

При этом сугубо подчеркивалось его звериное родство, классовое или же этническое - никакого значения это не имеет.

Главной их целью было сплотить людей по принципу наши и не наши, а всех чужих, не своих, значит, пустим в расход оптом и в розницу, как злобных вредителей более достойным, чем они сами представителям всего остального великого человечества.

Этих зарвавшихся индивидуумов нужно было не так чтобы очень много, и им в обязательном порядке полагалось быть, ну совсем же во всем не по нутру абсолютно большей части общества, даже если это и проявлялось в довольно-таки мелких вещах.

Но, то был немецкий вариант диктатуры.

Русский же был не в пример страшнее.

А заключался он вот в чем.

Чем больше радости от смерти врагов, на которых пришлось веками гнуть спину тем больше ненависти и гнусности повисают в воздухе и отравляют гноем идеологии души и сердца.

Потому что нельзя путем убийств и насилия над ближним (хотя он и был, а так ведь и останется, всегда в чем-то виноват) хоть сколько-нибудь приблизить эпоху всеобщего счастья.

Таким образом, наоборот, отодвигаешь общество назад в пещеры к мамонтам и троглодитам.

Именно это и произошло в России во времена ленинско-сталинской оторопи от всего, что относилось к проклятому прошлому.

Процесс этот был не очень-то заметен, потому что большевики умели создавать в народе пароксизмы восторга в том же стиле, как это делают сегодняшние строители финансовых пирамид.

Писатель Андрей Платонов в своей повести "Котлован" пишет об этом в таком ключе.

«Я этих пастухов и писцов враз в рабочий класс обращу, они у меня так копать

начнут, что у них весь смертный элемент выйдет на лицо... Но

отчего, Никит, поле так скучно лежит? Неужели внутри всего

света тоска, а только в нас одних пятилетний план?»

Показухи было столько, что сами вожди удивлялись, как им это так удалось легко поднять народ на войну за его полнейшее порабощение в свете ослепительных иллюзий его будущего несоразмерного никаким воротам счастья.

Хотя на деле все - это являлось лишь скользким от крови прикрытием главной задачи для всех подходящих для этого хомо сапиенсов найти себе кумира, лучшего из людей и сделать его высшим существом, перед которым все остальные должны будут, молча склонить головы и колени, в жесте чрезвычайной преданности и любви.

Современный диктатор, в своих собственных глазах - видится себе чем-то вроде муравьиной королевы, от которой зависит жизнь и судьба всего гигантского муравейника. Его мысли и чувства всесторонне отражают некое глобальное общее мнение, и устремление какой-то выдуманной не писателями фантастами, а гореидеалистами коллективной души всей его нации, так что категорически никак не может быть никакого другого мнения или же чувства.

Вот как пишет об этом писатель Алексеев в его романе «Крамола».

«Принцип коллективного, классового мышления напрочь уничтожал автономию

личности, оставляя это качество только вождям».

 

Речь идет о наработках разума перевернутых вверх дном и использованных во имя старой как мир идеи идолопоклонства в его новой интерпретации, невозможной к осуществлению без новейших технологий ранее не существовавших в природе.

Разумеется, что к идеальной диктатуре, человечество пришлось бы очень долго приучивать и, скорее всего, не одну только тысячу лет.

Поскольку «вымести мусор» восприятия себя как центра вселенной никак не получится даже при помощи самой тщательно продуманной пропаганды с самого нежного возраста.

Единственным способом к быстрому переустройству психики в этом направлении было бы лишение детей их родителей, но это тоже б заняло немало времени, поскольку совершенно невозможно проделать это в одночасье с большей частью всего народа.

Дети врагов, отнятые у своих родителей, постепенно могли бы стать значительной прослойкой нового механизма государственного аппарата. Именно из них лишенных обычной человеческой психологии и вышли бы лучшие строители коммунистической или же нацистской эры.

Янычары или Мамлюки являются хорошим тому историческим примером.

Гитлеровцы такого бы не учинили со своей нацией, а только максимум с чужими для этого подходящими!

Такие вещи действительно имели место с народами Северной Европы.

А впрочем, нацистский режим был изначально мягче коммунистического по отношению к своему народу и это не просто пустые слова, а истинный исторический факт.

Именно по этой причине он и проиграл битву за свое существование!

Объясняется это отсутствием взрыва подорвавшего все старые устои общества, а одним лишь ухудшением его ранее существовавших, отвратительных черт.

Кроме всего прочего - это было связано также и с кратковременностью существования нацизма, как и большей чем в России культурой немецкого народа, а не хоть в чем-то лучшими качествами его вождей.

Нацисты не успели, как следует развернуться и показать себя во всей красе.

При этом их злодеяния наглядны и потому столь хорошо известны широкой общественности.

Но некоторые так до сих пор и верят, что, мол, не вышло ничего путного из коммунизма-нацизма только лишь потому, что как-то не так взялись за дело, а вот, если б все пошло гладко и как надо, то был бы сейчас рай на земле.

Однако для настоящих, а не липовых изменений в человеческой натуре нужно было нечто большее, чем простые к тому благостные намерения, выдаваемые вождями за желание масс.

Поскольку уж так вышло, что душа человека заполнена до краев им самим, то все, что с ним можно сделать - это приучить его видеть в окружающих людях таких же полноценных разумных существ, как и он сам. Это и есть развитие в нужную сторону естественного для каждого человека эгоизма.

Но ведь существует еще и такая вероятность, что кто-то принудит людей видеть человека исключительно в самом себе, а остальные значит, будут обязаны стать сменными частями большого механизма все шестеренки, которого закрутятся только лишь для того, дабы всегда было хорошо исключительно лишь ему - великому вождю.

А ради того чтобы успешно осуществить сей проект перестройки человеческой психики было бы до крайности необходимо лишить человека всяких его моральных устоев, а для этого мало было отобрать у него веру в Бога, надо было также и вовсе отменить само наличие у него души.

Совершенно безразлично, что собственно представляет из себя душа человека, высшая ли - это деятельность коры головного мозга или же нематериальная субстанция, связанная с некими сверхъестественными силами для принципиального факта ее существования - это никакого значения не имеет.

Важно только, то, что она есть и начисто отрицать само ее присутствие в теле человека, почти всегда означает прямое и бесповоротное попрание всех основных нравственных принципов, выработанных человеком в процессе развития его культуры.

Лезущая во все углы и щели демагогия коммунизма-нацизма была нужна властителям дум лишь затем, дабы крепко-накрепко укрепить у каждого человека в мозгах восприятие высшей диктаторской правды как единственного образа мышления способного формулировать какие-либо выводы в любых проявлениях интеллекта.

Неразумная и необоснованная концепция замены веры в Бога, обязанностью, неким табу первобытных племен есть не более чем закамуфлированная в красивый наряд тенденция вернуть человечество к его первобытным истокам.

Именно тогда и наблюдалось такое вот железное подчинение воле вождя, и оно было, безусловно оправдано самими условиями существования первобытного человека.

А ведь именно возвращение к дикости каменного века в ее цивилизованной интерпретации и было предложено обществу в трудах Маркса и Ницше.

Их последователи могут утверждать, что намерения философа – это и есть, то к чему он тянет за уши своих легковерных читателей и почитателей, но это ложь.

Нельзя сделать этот мир более созидательным и справедливым за счет отмены официальной доктрины оправдывающей угнетенное состояние масс, или догматических постулатов веры в загробную жизнь.

Поскольку мечта переменить людей в лучшую сторону - взорвав храм их старой веры и создав им взамен светлый ореол нового вероучения - это не более чем утопия псевдогениев теоретиков.

Воинствующий атеизм - воистину та же религия, он вполне явственно олицетворяет собой атеистическое исповедание, полного неверия в Бога.

Абсолютное отрицание Всевышнего как данности имеющей хоть какое-то отношение к сотворению мира у недалеких людей сама по себе невольно приводит их к мысли о возможности быстрого переустройства всего мироздания.

Особенно - это касается простых и невежественных натур, почти начисто лишенных знаний о физической природе вселенной. Они способны лишь сменить одну веру на другую, но никак не изменить их принципиальный подход к этой во всеобщем целом нелегкой и непростой общественной жизни.

И даже если б какая-то жалкая горстка философов и представляла бы из себя настоящих великих гениев - это тоже, к сожалению, мало что бы могло всерьез изменить. Потому что нет, и не может быть одного или нескольких великих умов способных принести благо сразу же всему человечеству.

А технический прогресс сам по себе не благо, а лишь удобство и не более того за него быть может еще придется заплатить слишком дорогую цену, и коли не нам, то всем последующим поколениям.

Реальную великую пользу может дать исключительно один и только - могучий коллективный разум, а его суть вырабатывается столетиями глубоких раздумий с постоянной оглядкой на практическую сторону жизни.

Перевоспитать все человечество или же, допустим, всего-то самую малую его часть в духе братской любви к ближнему, на данный момент задача совершенно немыслимая, а не только невыполнимая.

Зато будет до крайности легко совершить очень простой по-своему элементарному применению к общественной жизни любой страны - обратный процесс деградации государства к старым традициям абсолютной монархии.

Причина тому заключается в том, что инерция мышления - это балласт от которого невозможно избавиться по мановению некой волшебной палочки, всего лишь выдуманной чьей-то одаренной на красивые мечты фантазией.

Прошлое тянет нас как магнитом своими устоями и удобством переложить все государственные заботы на чьи-то чужие плечи и не о чем таком большом и главном совсем и никогда не думать самому.

В общем и целом оно так и происходит с обычным обывателем, но принципиальность диктатуры в том, что она желает диктовать не только, что-то большое и существенное в общегосударственном плане, ни о чем при этом, не спрашивая простого гражданина, но и его самого в тайне желает отучить от принятия всяких решений в его личной жизни.

А ему эти решения даются и вынашиваются с большим трудом, и если государство не станет подбирать ему невесту не по его вкусу, то в профессиональном и социальном плане он ему легко уступит при большом нажиме.

Ведь основное желание обывателя - это благополучное и сладостное употребление всего того, чем его могут одарить жизнь и цивилизация.

А абсолютная диктатура приучила бы человека, что он даже своей душе не хозяин, поскольку ее он получил от родного государства, а не с первым вздохом своей жизни.

А раз душа чужая, то это государству, а не обывателю решать как ей пользоваться.

Даже озаботясь всеми его проблемами и нуждами государство не сможет дать ему что-то по-настоящему хорошее, потому что это самое совершенно размытое понятие своим интеллектуальным трудом должна нащупать каждая отдельная человеческая особь.

А передать его откуда-то извне эта задача практически невозможная к своему осуществлению и это совсем неважно насколько для кого-то это затем окажется намного лучше и правильней.

Конечно, бывают исключения на то и правила существуют, чтобы охватывать железным обручем всю жизненную правду, но не всецело все ее отдельные элементы.

А основным законом социума является тот факт, что простые люди никак не могут толпой, устремиться к высотам возвышенной духовности, так как они в корне и понятия-то не имеют о том, что - это такое и с чем его едят.

Потребление, однако, затрагивает все слои общества, а не является признаком принадлежности к некой серой массе обывателей.

Человек создан всесильной природой с теми же функциями организма, что и всякая другая божья тварь. Причем иные размеры, форма тела, врожденный уровень интеллекта ни на что не оказывают хоть сколько-нибудь даже самого малейшего влияния кроме чисто физических факторов.

Хотя это тоже не без исключений.

Воспитание человека расставляет все точки над i.

Правда те или иные возможности по применению интеллекта у разных людей не идентичны.

И ленивый гений может так и не оставить после себя ни малейшего следа в истории, а имя скромного труженика будет греметь в веках.

А обыватели в своей серой массе были уж слишком заброшены, предоставлены самим себе и потому способны разве что лишь к слепому подчинению верхам.

Так что творческие люди в любые древние времена были всего лишь только светлячками в темном небе неизведанного и непройденного.

Цивилизация создала новые возможности для развития человеческой личности, принципиально отсутствовавшие в эпоху каменного века.

Новый мир, хотя это и могло быть иначе, создавался на одних давным-давно обглоданных костях старого.

Ничего нового, кроме как быть может разве что невиданных (поскольку ранее не изобретенных) технических средств по усовершенствованию жизненных удобств и умерщвлению живых людей возникнуть просто не могло.

Большую чем в первобытную эпоху человечность в фундамент нового дома с центральным отоплением никак не заложишь, а, наоборот, она еще от благ и жизненных удобств куда-то сама по себе улетучивается.

Устои общества в целом меняются лишь с переменами в политическом климате.

Причем нужно учесть, что художники или же ученые тоже нуждаются не в одной только пище духовной, но и в простой физической.

Хозяева жизни, кто бы они ни были, всегда создают социальный заказ.

Изображение ли животных для ползунков, еще не научившихся вылезать из пещеры или же ядерную бомбу для устрашения идеологического противника, главное, это то, что он есть всегда и так будет и далее. По крайней мере, в обозримом будущем.

Важно лишь то, что между ядерной бомбой и пещерной живописью не пролегла та глубокая пропасть, что отделяет обезьяну, впервые научившуюся делать самые примитивные каменные орудия от наскальных рисунков наших не столь уж и далеких предков.

Расстояние - это было слишком мало, дабы люди, хоть как-то иначе начали видеть окружающий мир и все в нем происходящее.

Человек, сформировался как вид разумного сообщества, в холодных пещерах (вдали от огня), и его представления об окружающем мире и людях, что плотным кольцом обступают его со всех сторон сверхпрочной нитью связано с этим его прежним бытием. Я имею в виду исключительно только последние 40 тысяч лет и не более того.

Что же касается некого иного чем сегодня, светлого завтра, то его еще лишь предстоит создать тяжким интеллектуальным трудом, будущих последователей наших слишком головастых и чересчур любознательных ученых и философов.

А наш уже слава Богу вчерашний день более чем объективно доказал, что незаслуженное разумом светлое будущее, способно оказаться разве что только мрачным как грозовая туча прошлым для нескольких грядущих поколений.

Некоторым «глубокомыслящим гениям интеллекта», которым оно грезилось, уже где-то там, на горизонте, похоже не было никакого дела до элементарных законов биологии.

Всякий вид может трансформироваться в нечто новое или же приобрести некие другие, чем у него были всегда ранее привычки, только в течение бесконечно длинной цепи часто сменяемых" особей" звеньев.

Высшие млекопитающие в этом вопросе, если чем и отличаются так только лишь способностью к самообучению в очень скромных пределах, и могут обрести необходимые для жизни навыки, беря пример с родителей.

А тех в свою очередь приучили к жизненным устоям и реалиям, их родители и эта канва тянется из прошлого в грядущее, бесконечной раз и навсегда проложенной тропой.

Создание условных рефлексов путем прививания юным особям животных нужных для людей навыков, совершенно не подходит, когда речь идет о взрослом человеке.

Людская психология безмерно сложнее психологии зверей, и потому создание нужных условных рефлексов у человека - это занятие в основном для одних только ближайших родственников, а не для кого-то там еще. Хотя все же затруднительно во всем и до конца отрицать воспитательный эффект телесных наказаний, столь широко когда-то распространенных в школах 19 столетия.

Но мысли и желания Фон Корена из повести «Дуэль» Чехова – это зло в его наихудшем из намерений сеять добро и свет своими методами.

«- И идеалы у него деспотические, - сказал он, смеясь и закусывая

персиком. - Обыкновенные смертные если работают на общую пользу, то имеют в

виду своего ближнего: меня, тебя, одним словом, человека. Для фон Корена же

люди - щепки и ничтожества, слишком мелкие для того, чтобы быть целью его

жизни. Он работает, пойдет в экспедицию и свернет себе там шею не во имя

любви к ближнему, а во имя таких абстрактов, как человечество, будущие

поколения, идеальная порода людей. Он хлопочет об улучшении человеческой

породы, и в этом отношении мы для него только рабы, мясо для пушек, вьючные

животные; одних бы он уничтожил или законопатил на каторгу, других скрутил

бы дисциплиной, заставил бы, как Аракчеев, вставать и ложиться по барабану,

поставил бы евнухов, чтобы стеречь наше целомудрие и нравственность, велел

бы стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой, консервативной

морали, и все это во имя улучшения человеческой породы... А что такое

человеческая порода? Иллюзия, мираж... Деспоты всегда были иллюзионистами».

 

В этом я полностью согласен с Лаевским.

Я вообще заметил, что, когда один нехороший человек говорит о недостатках другого, он совершенно объективен и справедлив.

Он даже мог бы быть его прокурором и заклеймить его недостатки самым откровенным образом.

В принципе для улучшения человеческой породы стоило бы иногда совершать публичные экзекуции.

Не казни, не дай-то Бог, а именно экзекуции.

К примеру, насильников, а особенно тех, что насиловали детей или действовали сообща целой стаей бесстыдных самцов.

Но этот метод мог быть применен с большой пользой для дела только к отдельным в чем-либо сильно провинившимся личностям, а не ко всему обществу в целом.

При этом нужно будет отметить, что при всем нравственном неудобстве телесных наказаний, когда это происходит где-то там, на стороне, каждый же готов сурово покарать кого-то за недостойное поведение по отношению к самому себе, а ведь все человеческие задатки закладываются еще в самом детском возрасте.

К примеру: побил ученика учитель указкой по рукам за то, что он поднял руку на девочку у него на уроке и можно надеяться, что чей-то будущей жене перепадет несколько меньше.

Причем наказания ни за что или же неоправданно жестокие все же до некоторой степени меньшее зло, чем принципиальное отсутствие кары за недостойные поступки.

Даже словесные порицания имеют смысл, когда речь идет о людях не лишенных представлений о совести.

Однако перевоспитание общества, в смысле серьезных перемен в его моральном облике - это непосильная задача для всего лишь одного какого-то шибко умного поколения мыслителей.

Слишком много факторов вот так сразу изменить никак нельзя. Люди чрезвычайно любят постоянство, и любые резкие, откровенно навязанные им изменения в их жизни весьма однозначно воспринимают в штыки.

Итак, поскольку человеческая психика, пусть и в довольно разной степени (смотря о ком, идет речь) отличается от психологии животных, все рассуждения о быстром культурном улучшении рода людского совершенно неуместны.

Действительно в животном мире иногда возникают мутации, и когда они носят положительный характер, их черты оказывают благотворное влияние на будущие поколения какого-либо вида.

И в случае неудачной мутации погибает лишь один, выбракованный самой природой индивидуум, что никак не повлияет на будущее популяции в целом.

В 20 веке были предприняты жалкие до тихого ужаса попытки выбраковать всех недостойных жизни с чьей-то полуграмотной точки зрения наций.

Евреи, цыгане и инвалиды были исключительно только первыми клиентами нацистских душегубок, если бы планы Гитлера сбылись, он бы уничтожил все не арийские расы.

Самостоятельно (без всякой науки) решив о ком собственно идет речь.

Акромя быть может разве что только тех несчастных, что нацистский режим превратил бы в рабов для самых черных и грязных работ, как и чем черт не шутит, содержал бы в качестве домашнего скота.

Низвести простого человека до животного уровня не так уж и трудно для этого надо было бы всего-то в течение какого-то продолжительного времени его плохо кормить и перегружать работой. Но никак не выйдет заставить его «уцепиться за подножку трамвая» спешащего в неведомое никому из нас светлое будущее. Поскольку не трамваи, ни самолеты нас туда не доставят.

Никаким искусственным путем, невозможно навязать человеку то, что он должен был осознать сам во взрослом возрасте или же смог получить в виде постоянного потока информации в его легко трансформируемое детское сознание.

Промывание мозгов и чтение морали толпе пустое сотрясение воздуха, поскольку речь не может идти о чем-то вроде пересадки собаке, человеческого гипофиза. Ничего полезного не выйдет из прививания обывателям представлений о неких высоких духовных материях.

Провести такую операцию даже с одним еще совсем юным человеком, ой как непросто. И самое главное - это было бы почти лишено всякого смысла. Он может всерьез воспринять все контуры и внешние схемы, но в лучшем случае это останется в нем лишь наружным придатком к его настоящей, истинной натуре.

«Яма» Куприна хорошо показывает, что выходит от самоотречения в пользу чего-то великого блага.

Всякая стоящая, а не надуманная польза может быть связана только со своим личным интересом и его разумным сочетанием с чужим, возможно, что и ни в чем не схожим благом при общем счастливом для обоих душ конце всех их стараний.

Что же касается попытки «пересадки гипофиза» всему обществу, то подобный социальный эксперимент – это жестокое кощунство над всяким здравым смыслом.

Подобная гибельная (из-за ее вселенской глупости) идея могла зародиться разве что в умах, обделенных на всякое о том представление, что человек не есть высшая субстанция духа, а скорее слегка приподнявшееся над животным миром существо, предельно далекое от всяческого совершенства.

Но речь идет о самом простом и естественном состоянии души человека. Привитые в детстве правильные навыки в корне изменяют состояние его духа.

И этот процесс нельзя заменить ничем иным, в чем-то с ним пусть и довольно схожим, а в особенности, если все это будет уже происходить в чьем-то зрелом возрасте.

В принципе, почти вся интеллигентность и культура, по сути, прививаются в течение детских лет, а не является признаком «голубых кровей» их обладателя.

Отталкивающая все чужеродное высокомерность таких людей не служит укреплению дела науки и искусства среди простого и невежественного населения.

Пролетарская революция произошла в стране, где разрыв между интеллигенцией и народом достиг своего полного апогея, а тем самым были реально созданы все условия для тюрьмы народов усиленного режима.

Разделяй и властвуй - это старая как мир уловка диктаторов.

Есть еще одна очень древняя хитрость безжалостных завоевателей – согнать лучшую часть народа с его родной земли.

А затем поселить на ней чужаков и этим надолго разрушить ту связь, которою создает у человека чувство собственного достоинства, поскольку он укоренился на своей земле, освященной памятью его далеких предков.

Выселение лучших людей, прозванное большевиками раскулачиванием и было тем же, что и в седой древности способом ослабить народ, для того чтобы он не восстал против своих ужасных поработителей.

Но древние правители занимались одним лишь только переселением лучшей части народа с родной земли, они ведь не отправляли людей помирать, скажем, в безводной пустыне.

А 20 век стал самой жестокой из всех эпох цивилизованного мира.

Рабы не мы – это чья-то злая шутка.

Человек перестает быть рабом, когда он приобретает право голоса, то есть волю говорить все что ему вздумается, не опасаясь, что из-за этого ему придется нести свою голову под мышкой или гнить в подземелье, царстве крыс.

Новая большевистская власть, прежде всего, позаботилась о том, чтобы никто более и рта раскрыть не посмел, а того, кто по одному лишь недомыслию или из наивного до глупости коварства все же пытался это сделать, тут же получал успокоительное в виде девяти граммов свинца.

Лучшего средства для разрешения любых политических дискуссий просто не было, и быть не могло.

Какие же тогда «Рабы не мы» раздельно – в букваре советской политической жизни – это словосочетание писалось слитно.

Люди, смотревшие в этот букварь, видели совсем другие буквы, чем те, что им давали зубрить на уроках по устранению российской неграмотности.

Сам Маркс был безграмотен в любых вопросах, которые касались реальной жизни, а не пустого мудрствования высосанного из указательного пальца.

А его применение на практике в России рабство (уже давно отмененное) только возродило причем в самой лютой его форме рабство не перед людьми, а перед идеей.

У самого лютого барина можно было, припав к его ногам, (когда он находится в хорошем расположении духа) выпросить милости, а барина подчиненного идеи милости не выпросишь, он как скала.

А кроме того, рабы были разных категорий и те что назывались «Врагами народа» вообще не имели никаких прав.

Их везде кормили одинаково, но охранники пуще лютовали в густонаселенных районах страны.

Вот, что пишет об этом писатель Алексеев в его романе «Крамола».

«Лагерь на канале "Москва - Волга" содержался в большей строгости, нежели Белбалтлаг. В Карелии, в этой первозданной стороне, некуда было бежать; тут же, в центре России, в окружении городов и деревень надежда на избавление от неволи казалась ближе и манила, и кружила головы людям. Что делается с мужиком, когда увидит он пахаря в поле, жнивье или просто крестьянскую избу!

Как заболит сердце о родном доме, как вздрогнет душа об осиротевших детях. И вот уже вселилась дума о бегстве - обманчивая, призрачная вера - заплясала, закачалась перед глазами мечта, словно лодка под парусом. И невдомек мужику, что бежать-то некуда, что остановит его через десять верст холодная пуля продрогшего на морозе стрелка. Разве что душа долетит до милого крова, оставив на дороге коченеющее тело.

Бежали часто, поэтому черные птицы привозили беглецов обратно и втыкали их в снег возле лагерных ворот, так что когда выводили на работы, идти приходилось сквозь молчаливый строй. Или подвешивали на колючую проволоку, как хороший хозяин подвешивает убитую ворону на огороде, в назидание другим, живым еще».

 

А черные вороны революции действительно считали зеков чем-то вроде птиц с подрезанными крыльями и тех, что улетали, они били влет как рябчиков.

И никого неудачного или неправильного применения теории не было, а наоборот было ее некоторое смягчение, поскольку не была осуществлена мировая революция.

ЕЕ постулаты были жестче, чем это было осуществлено на практике, но предназначались не для шестой части суши, а для ее шести шестых.

А этого не вышло вот и пришлось ограничиваться до поры до времени «демоверсией», а не ее полноценной сутью.

Одной из самых ложных предпосылок марксизма было мировоззрение, рассматривающее человечество как большое стадо, которое должно забодать всех своих прежних пастухов и вечный рай на земле будет буквально под боком от имевшего место во времена «Великого Карла» по фамилии Маркс - прозябания общества.

Такая трактовка, являлась ничем иным как слепым простодушием наивных теоретиков.

Хотя можно взять под сомнение, были ли они столь наивны. Как говорит поговорка: "что посеешь то пожнешь".

Наивность сеятеля не знающего, какой именно урожай пожнут те, кому доведется его собирать, не свидетельствует о его прозорливости и мудрости.

Гораздо легче предположить, что дело было не только в одной лишь дичайшей (не свойственной истинным пророкам) наивности, но и в изначально заложенной еще в теории колоссальной жестокости, направленной против всех существующих в нашем мире общественных устоев.

Причем фашизм – это ответная реакция старого мира на попытку его уничтожить. Реакция вполне естественная и закономерная, поскольку третий закон Ньютона действует не только по отношению к физическим телам, но и в случае внезапных и сложных политических преобразований.

Итальянская и германская буржуазия готовы были продать душу дьяволу, и римский папа не стал бы против этого нисколько возражать, лишь бы он избавил их от нависшей над ними красной опасности.

Это было что-то вроде лозунга «Буржуазии всех стран соединяйтесь».

Все чего вообще возможно было ожидать от успешно навязанного извне интернационализма так это способности стереть с лица земли прежние традиции культуры и воспитать людей, отлученных от обычаев их праотцев.

Потому что для этого будут нужны целые поколения тех, кто выработают общую культуру с соседними народами, а не дурни с наганами готовые перестрелять кого угодно из тех, кто скажет хоть слово против их святой веры в светлое никогда.

Англия отличный пример интернационализма возникшего самого по себе за счет единения народов путем дружественных, а не насильственных методов.

Это кстати одна из причин возникновения именно там первых зачатков демократии.

Хотя, конечно, Греция и Англия именно в силу своих географических особенностей и относились к островкам новой жизни в океане древнего тоталитаризма.

В то же время коммунистический интернационализм – это лучшее средство для создания люмпенов.

Именно поэтому этого всеми силами и добивались в Советском Союзе.

Оторванные от своих глубоких корней люди - это всегда люмпены или авантюристы, у них мало принципов, они лишены коллективной памяти предков, придающих любому народу, единую совесть.

Однако без того чтобы подобные личности были созданы искусственно при помощи силы и загнаны в узкие клетушки общих квартир их дикость со временем отомрет, а вот чувство собственного достоинства и независимость не от кого - останется.

В этом и есть разница между США и Советской Россией.

И речь не идет о неких исконных душевных качествах, а только о том месте, где человек вырос и взрослел.

Будучи перевезенным из Африки негр воспитанный в семье двух выдающихся профессоров гарвардского университета сам тоже еще может, станет профессором, а их сын, отправленный вместо негра в Африку, будет отличаться от других ее жителей лишь цветом его кожи и ничем больше.

А все, потому что общество надо изменять исключительно политически, а не морально-этическим образом, как и не пытаться изменить всех сразу насильственными методами.

От этого может выйти один только исключительный гигантский вред, а пользы не на грош.

Мораль создается веками и тысячелетиями древних обычаев, устоявшихся норм общественного поведения.

Ведь в старом никем еще не измененном мире этика, основанная на оставшихся с незапамятных времен традициях праотцев, обладала всеми свойствами закона, и пренебречь ей было весьма и весьма проблематично.

Исключением могло стать лишь наличие больших денежных средств, да и то молчаливое осуждение - давало свои плоды.

Цивилизация приучила людей видеть вокруг себя совсем иные символы, чем те, что были им так привычны в доцивилизованный период; сострадание стало намного реже стучаться в сердца людей.

Воланд не зря хотел показать москвичам шоу с отрыванием головы именно в большом зале варьете.

Полное равнодушие к чужому горю - это следствие цивилизации. Поскольку человек в ее донельзя стесненных обстоятельствах, разучился видеть вокруг себя живых людей.

Сложилась ситуация, при которой народные толпы превратились в шевелящуюся серую массу, кроме тех отдельных, что представляют для каждого из нас некий свой личный интерес.

А в древности люди знали всех, кто жил от них по соседству.

Куда же нам тогда до свободы, равенства и братства, если мы едва замечаем друг друга.

Ясно, как день, что когда-нибудь после тысячелетий культурного развития человечество действительно придет к такому вот мироустройству.

Однако ж - это будет не чудом из чудес, а одним лишь следствием естественного подъема над сегодняшней обыденной скверной отдельных личностей являющихся законодателями мод и общественных отношений.

Причем именно так, и никоим иным образом оно и может себя еще когда-либо вполне полноценно осуществить.

Культура и ее рост кроме того в некотором смысле зависят и от технического прогресса, к примеру, чтобы наслаждаться прекрасным голосом Окуджавы (светлая ему память) достаточно нажать на кнопку 150 лет назад такое было бы просто невозможно. Но старое зло не спит, точно так же, как и деятели искусства, творящие для нас новый мир при помощи своего высокого таланта.

Речь не идет о каких-то отдельных служителях высоких материй продавших душу сатане, но, и о любых других проявлениях человеческого духа.

Практически любое новое направление культуры и разума, любая модернистская форма мышления тут же немедленно оккупируется древней нечестью духа, потому как она спит и видит свое естественное продолжение в современном, просвещенном обществе.

Зло всегда любило маскироваться под добро, а с приходом новой эпохи и более сложных человеческих взаимоотношений его коммуникабельность в этом вопросе возросла в полном соответствии с новыми техническими возможностями.

Внешне выраженная высокая культура может послужить грозным оружием в руках отпетого негодяя.

Вот мне так кажется, что в будущем в России появится немало детей той черной плесени, что построило свое счастьице на обломках Советского Союза.

Они своих деток в лучшие университеты мира учиться отправили, а душа у них от этого лучше не стала.

Да и вообще не существует такой области человеческой деятельности, которую было бы нельзя в совершенно одинаковой степени использовать как во имя зла, так и ради самых чистых и благородных намерений.

А конечный результат определяется не намеченными целями и поставленными задачами, а лишь средствами, при помощи которых они были, тем или иным образом, достигнуты.

Цивилизация порождает варваров с чистыми руками, отличающихся еще большей чем у их предшественников изобретательностью по использованию в своих темных делишках, тупоголовых, услужливых исполнителей.

Таких цивилизованных подонков отличает полнейшая беспринципность и холодный расчетливый ум или же наоборот горячее, но до крайности глупое сердце. по себе возникновение почвы, для большей чем в прошлом жестокости основано на разделении функций между палачами.

Одни чувствуют себя крайне легко по причине полной непричастности к физическому процессу уничтожения людей, а другие всего лишь получили приказ, и честно служа своей родине, его выполняли - и не более того.

А кроме того новая жизнь выбраковывала тех и других по каким-то лишь ей ведомым критериям быть тем новым звеном, которое по тем или иным причинам непримиримо с существующим положением вещей, а потому готово сделать все что угодно дабы его изменить в самом быстром и неизменно насильственном плане не просто к лучшему, а к его "естественному" началу.

Вот как об этом пишет профессиональный революционер Савинков в его книге "То, чего не было".

Болотов знал наизусть эти чистосердечные исповеди рабочих, стыдливо-искренние рассказы студентов,

юно­шей, девушек, стариков, -- тех бесчисленных рядовых террора, которые умирали за революцию. Но

теперь, слу­шая Ваню, видя его доверчивые глаза, он почувствовал беспокойство. "Вот он верит

мне, -- думал он, -- верит, что и я в любую минуту готов сделать то, что так просто, без размышлений

сделает он, -- готов умереть. Веря мне, он убьет и умрет, конечно. А я?.. почему я до сих пор жив?..

Потому, -- тотчас же мысленно отвечал он себе, -- что я нужен всей революции, всей партии, и еще

потому, что необходимо разделение труда..."

 

Возникновение подобных проявлений у цивилизованного человека в довольно-таки элементарном и вполне объяснимом смысле может истолковываться одним лишь и только отчуждением от его прежней природы. В связи с чем и проистекает само умерщвление тех душевных качеств, что когда-то были более чем естественными у прежних, не затронутых книжными идеалами людей.

А все это из-за того, что цивилизованный человек, имеет другие привычки, он чище от проблем совести неразрывно связанных с его моральным обликом в глазах окружающих его людей, чем это было у его далеких предков.

Поскольку не близость к Богу или к вершинам власти облегчают ему тяготы моральных неудобств, в плане осуществления тех или иных действий, а мнение о себе как о создателе всего сущего, что его, так или иначе, окружает.

А некоторые авторы спешат им некогда, им же надо на скорую руку переделывать человечество за счет того, что только начало где-то брезжить на горизонте!

Им кажется, что раз оно такое красивое, то оно обязательно, где-то уже близко надо только руку протянуть, а тому, кто к нему так сразу идти мешает надо по самое нехочу пенис отрубить, чтобы его семя начисто вымерло.

Но ничего не выйдет людей перестроить, внушив им какие-то идеи, наоборот, они от них про свой обычный труд забывают или делают его из рук вон плохо.

У них же на первом месте горлопанство, а остальное отходит на второй план.

Цивилизация требует насыщения мира идеями?

Не требует она этого!

Если, она чего и требует так это большей человечности со стороны разных философов, а то напишут чего не поподя, а потом кровь льется как вода, а она не газировка в автомате, чтобы за идею, которой красная цена три копейки, люди своих братьев, а не врагов интервентов убивали как бешеных собак.

А все, потому что кроме жестокости и легковерности в этом мире ничего быстро обороты не набирает.

Человеческая сущность вообще собственно, не меняется от перемены составляющих элементарный быт людей компонентов. Скорее, наоборот, быстрые как вихрь изменения затормаживают процесс развития человеческой психологии. В конце-то концов, должен же был человек хоть за что-то уцепиться в этом и впрямь до того же стремительно изменяющемся мире.

Сердце у людей всегда и во все времена остается одним и тем же, но все же, чувства, что его почти всецело заполняют, являются преломлением окружающей человека действительности.

Любовь к ближнему, сострадание к страждущему, все это предметы воспитания, причем за редким исключением отдельных гениальных учителей, его фактически невозможно преподать в школе.

Сознание человека формируют его родители, хотя и их никак нельзя обвинить во всех тех проступках или же хвалить за все те достоинства, что имеются у их детей.

Среда, в которой живет каждый отдельно взятый индивидуум как раз таки и создает в нем все его отрицательные и положительные свойства.

Конечно, книги могут оказать на него определенное влияние, но довольно незначительное и, кроме того, любовь к ним прививается той же самой средой или чаще всего родителями.

Хотя и без них она тоже может как-то возникнуть, но не в том полноценном виде, в котором она проявляет себя у людей получивших во всем должное воспитание.

И все же взрослый человек даже по самому легкому намеку может вдруг получить в руки крайне важный инструмент для должного развития своей личности.

Однако, при всем этом неоспорим тот факт, что влияние литературы строго ограничено желанием читателя, хоть чему-то через прямое знакомство с ней научиться, а затем и применить свои знания на практике.

Без такого искреннего желания, как и конкретного разъяснения, что именно там следует искать - человек в книге ничего кроме красивых картинок не разглядит.

А они не смогут сделать его выше, а разве что только несколько разборчивее в средствах по достижению своих целей.

Но это, же самое бумажное искусство может и наоборот, сделать кого-то гораздо беспринципнее и раскованнее, поскольку цель и средства в некоторых книгах связаны материнской пуповиной, а не разделены как две отдельные части кишечника.

Для людей далеких от биологии объясняю, процесс переработки пищи отличается от ее подачи по трубопроводу от одного организма к другому.

Может, кому и хочется стать кормящей матерью заботящейся о чьем-то будущем, но фактически от этого ничего кроме вреда не будет.

Потому что любое двуногое существо должно научиться думать своей, а не чужой головой.

А иначе оно так и останется насекомым с изначально заложенными в него инстинктами, к которым будет присовокуплено социальное чутье, что не обманет, когда надо будет громить крамолу вольнодумства.

А все от дерьма популизма привлекающего совсем не трудолюбивых пчел, а деспотичных мух на гнилые помои восторженных словопрений.

А эти мерзкие насекомые должны были быть из общественного супа целиком и заблаговременно извлечены, а то от них зараза по умам так и поперла напропалую.

Но в начале века не был еще пережит весь тот кошмар, что принес в этот мир огненный шар извращенного либерализма, буквально выжигающий все вокруг ради спасения пролетариев или же самой великой белобрысой нации.

Как в большом, так и в малом от него было очень мало пользы, а вреда сколько угодно.

Потому что оно задумывается как хорошее, осуществляется как плохое, а под конец извращается из-за того, что его хорошие стороны на практике пишутся кровью, а не чернилами.

А значит, ее надо не бояться, но действовать нужно всегда с умом, а, не вооружившись лозунгами и заменив ими простой логический подход к общественной жизни.

И вот тогда общество «поварившись в чистках как соль» (слова Мандельштама)может принять на веру, что угодно, а если кто и не поверит то смолчит в тряпочку.

А для идиотов ощущение величия своего ума наиболее ценно от ощущения, что все вокруг подчиненно их логике и безвозвратно подконтрольно только напускаемому ими туману безумных словопрений.

Вот конкретный пример:

Взято из Норильских рассказов Сергея Снегова.

«Итак, вера! Вера в мощь революции порождает

ужаснейшее бездействие, непростительное легкомыслие. Вера в то, что нынешний

НКВД ни в чем не отличается от старой ВЧК, превращает злодеяния в достойные

поступки. Вот корень зла - вера, фанатическая вера! Этот корень надо

выдрать из недр души, иначе гибель! Пусть лучше кровь сомнения, боль

прозрения, чем сломанные кости при падении в пропасть! Страна неотвратимо

катится под уклон, но никто не верит, что под уклон. Все так постепенно, к

тому же - пышные фразы о полете вверх! Выход один - наддать скольжению

вниз такого толчка, чтоб люди в страхе схватились за тормоза! НКВД

истребляет революционеров, а страна верит, что идет выкорчевывание гнилья.

Так помочь, помочь НКВД, заставить его совершить такие деяния, чтоб

усомнились дураки, в ужасе отпрянули умные! Тебя арестовали но подозрению?

Немедленно признавайся во всем, в чем заподозрили, навали на себя еще,

обвини своих знакомых в чудовищных преступлениях, клевещи направо и налево,

пусть разят направо и налево! А если следователи усомнятся, обвини и их в

пособничестве врагам, истошно ори, что они в душе предатели. Внеси ужас

безысходности и в сердце судей, чтоб они не смели не поверить тебе, не смели

тебя оправдать. И пусть этот ужасный процесс как пожар охватит всю страну,

тогда кинутся его тушить. На снедающий туберкулезный жар обычно не обращают

внимания, пока не становится слишком поздно, но на открытый огонь несутся

отовсюду. Ни перед чем не останавливаться, меньше всего заботиться об

логике, любой абсурд годится, чем абсурднее, тем сильнее! Обвини в агитации

немого, безрукого в диверсии, безногого в терроре, слепого в писании

листовок, мать десятерых детей в шпионаже. Героя Социалистического Труда в

саботаже, Героя Советского Союза в измене - это да! Говорю вам: чем

нелепее, тем сильней! Чем хуже, тем лучше! Иного пути спасения нет!»

 

А ведь и Гинзбург пишет о том, что старые революционеры советовали разжечь пламя террора еще сильнее, чтобы его захлестнуло волной крови.

Такие вещи говорят о принципиальных свойствах психологии революционеров.

Это, что значит, получается, заварили кашу все было хорошо, а потом, когда ее скушать самим пришлось, то вот что, продолжим-ка в том же духе все крушить.

Раз чужие закончились, давай значит своих класть под топор, главное, чтобы на обломках здравого смысла чего-то там было написано или же были поставлены подписи под многочисленными протоколами.

А все от того, что разрушение старого стало честью для литературных обывателей на героев нашего времени они не тянули и потому старались привлечь к себе внимание другими методами.

Подняв с пола грязную (а где ж ей быть чистой) идею социальной справедливости, они сумели оставить после себя теоретически обоснованную, а затем и использованную на практике веру в новую мораль никак не связанную с прежней и обыденной.

Она, конечно, организуется на практике, но не абстрактно, а полноценно жизненно во всем опираясь на реальность, а не на бесконечное хотение сделать общество счастливым изнасиловав его своими возвышенными чувствами.

Все также и с нотациями, основанными на одних только книжных доводах, а не на житейском рассудке, как и желании, одарить кого-то счастьем ориентируясь на свой собственный жизненный опыт.

Книги дают общие представления о духовности и совести и оттуда можно почерпнуть только голословное, хотя и разумное, вечное, доброе.

И это притом еще находится в прямой зависимости от явного желания читателя воспринимать жизнь с ее вечной суетой как данность, связанную с миром книг некой неразрывной нитью.

Человек достает с полки книгу и уходит совсем в другой мир, более достойный, чем этот и покрасивше нашего – это совсем непорядок.

Между этими двумя ипостасями бытия должна быть своя твердая взаимосвязь.

Тогда может быть, и можно будет рассчитывать на то, что и другие люди далекие от светлых образов навеянных книгами, научатся вести себя хоть как-то, не в шутку, а всерьез иначе.

Ведь просто нет смысла видеть в холеном и пахнущем одеколоном дельце, человека принадлежащего к нашей современности.

Зачастую - это тот же дикарь, способный убить человека, лишь за то, что тот наступил ему на ногу или же в бизнесе дорогу перешел.

То, что этому мешает, так это одни лишь законы общества, в котором он живет, а не какие-то там моральные постулаты.

Цивилизация и культура не порождены друг от друга, и они во все времена развивались почти ни в чем, не пересекаясь в своих духовных запросах.

Их невольные столкновения не так уж и редко наносили культуре тяжелые потери и, прежде всего в нравственном облике ее великих духом апостолов.

Большой человек окружен со всех сторон почитателями его таланта и вместе с дифирамбами в свой адрес он слышит и множество довольно-таки искренне высказанных мнений возвышающих его в противопоставлении с кем-либо другим.

Подобные заявления, ласково тешат его самолюбие, и он против всякой своей воли начинает придавать им хоть какое-то, но довольно-таки важное значение.

Причем как, само собой разумеется, что темные силы зла, всегда с радостью брали в свой оборот, те случайные промахи гениев, которые те имели несчастье совершить.

Уж не говоря о таких талантливых, но извращенных разумом и чувствами натурах как Маяковский и Вагнер.

А дельцы от филантропии всеобщего маразма всегда были очень даже охочи до одаренных деятелей искусств, лишенных главной добродетели большого таланта-умеренности в политических взглядах.

Без нее духовная польза от любого гения утопнет в бездне бед и горя, что он принесет своему или же последующему поколению.

Виновата в злостном использовании волшебных чар чьего-то обаяния, прежде всего, нечистая на руку власть, а она то и олицетворяет собой физиономию речистой швали ставящей колесо прогресса в позицию, раздавливающую почти все цветы духовности, милосердия и сострадания к ближнему.

Вполне достаточно, чтобы этот ближний оказался по ту сторону баррикад в войне классов или за забором у закона при каких-либо новых порядках.

И, конечно же, не было никакой заслуги цивилизации в том, что после лихолетий тяжелых времен культура возрождалась и занимала прежнее место в сознании людей.

Просто с отменой всей возрожденной дикости восстанавливалась, и система выработанная постулатами совести, никак не заложенная в фундамент римских амфитеатров эпохи гладиаторских боев.

На данный момент все устремления цивилизации, ее мысли, а также чувства всегда направлены целиком и полностью на одно лишь только потребление.

Причина этого в том, что цивилизация - это украшенная новыми перьями и замшей дикость, а культура, точно как и человеческий мозг на 75% состоящий из воды, на тот же самый процент состоит из совести.

Один из побудительных факторов, из-за которых в 20 столетии у очень дряхлого, но вечно молодого змея Горыныча вместо трех старых голов: жадности, хитрости, предательства их выросло девять, заключался в том, что совесть у многих культурных людей была отчасти вытеснена идеалами, вынесенными из прекрасных произведений искусства.

Этот процесс был зарожден, ну впрямь как посаженное заново в созданных человеческой фантазией райских кущах дерево добра и зла.

А случилось это несчастье (для разума) во времена эры просвещения и носило совершенно правильный, но крайне преждевременный характер.

Надкусывать то же самое яблоко, как в свое время это сделала Ева, означало не быть изгнанными из рая, а ввергнуть весь мир в ад Люцифера, вырвавшегося наружу и по той же самой причине преждевременности, а не некой абсурдности выдвигаемых в книгах идей.

А все это так поскольку, для начала надо овладеть всеми основными принципами творческого сознания, а уж потом вытеснять примитивную нравственность каменного века красиво изложенными на бумаге представлениями об окружающем нас мире.

А то получается, что она, где надо может фиговым листиком прикрыть чудовищную чушь совершенно напрасных репрессий во имя вселенского добра и превратить - это в прагматический и справедливый аспект нового бытия.

А насилие по достижению, каких либо общественных благ, а не по предотвращению зла за редким исключением ничем от бандитских вылазок за добычей не отличается.

Мирная стачка – это что-то совсем другое, заставляя хозяина потерпев убытки из-за остановки производства, повысить рабочим зарплату никто ж тем не изнасилует его жену и дочь и не вышибет ему мозги во имя всеобщего добра и счастья.

Пролитие крови, как внутренний общественный фактор может быть справедливым почти, что единственно в виде одного лишь оправдания - освобождения родины от врагов интервентов, даже если они там уже четыреста лет как окопались.

В подобном случае - это действительно не является неправым делом.

Овод не был революционером, он хотел освободить свою отчизну от австрийцев и его агрессивное безбожие – это следствие проступка его отца, а не его врожденный порок.

Он жил ужасной жизнью, в которой насилие было наиболее важным, решающим фактором, но он борец за свободу своей родины, готовый отдать за нее свою жизнь, а не мостить чужими жизнями путь к славной победе над злом в уже мирно живущей стране.

А вот начитавшись идеалистических сказок пытаться подогнать под их прокрустово ложе, окружающий мир это великое зло и дикое варварство.

Так каждый курильщик опиума может начать под свои фантазии этот мир переделывать.

Дай только ему власть!

Аристократия духа считала для себя разумным прогибать общество под постамент своих о нем радужных мечтаний.

И амбиции играли в этом деле роль мускулов у атлета, давая толчок немыслимо сладким грезам, вздыбленным к самым высоким небесам.

Все - это от спеси и житья по иным принципам, чем все остальное общество.

Оно кстати довольно во всем схоже с тем же давнишним лоском знатности происхождения рода, противопоставляющего себя серой массе простолюдинов.

Вот только представляет оно из себя некие безмерно более сложно составленные эмоции напополам с непомерными амбициями.

Так-то у стародавнего зла новые головы и отрасли

Я могу назвать их по именам, первые три остались на прежнем месте к ним добавились: хвастовство красивыми мечтами, фанатизм, переходящий в экстаз, готовность умереть во имя мутной, невидимой взору идеи, боязнь власти как таковой, узколобое верхоглядство, лакейство перед общим мнением.

Замена обыденной житейской совести суждениями, вынесенными из произведений искусства, это путь, ведущий к подмене реалистического восприятия мира, идеалистической верой в чудо.

А она не более разумна, чем сама попытка заменить синее небо, выкрашенным в тот же цвет потолком.

Приблизить небесные блага обещанные религией, но уже на этой столь грешной земле являлось голубой мечтой красивой души идеалистов 19-20 столетия.

Однако как должно быть всем просто и понятно, мучаясь от жажды и увидев на линии горизонта прекрасный оазис нельзя ринуться туда сломя голову, совершенно не разбирая дороги.

Да, действительно - это реально существующий объект, а не плод чьего-то больного воображения.

Но до него слишком далеко идти, а если поторопиться, то так ведь еще вполне возможно и всем человечеством враз превратиться в груду черепов из фильма Терминатор 2.

Ведь среднему интеллигентному человеку, так еще ведь далеко до тех небес творческого восприятия, в реальности доступного лишь единицам из миллионов, а что же тогда говорить о простом честном народе.

Именно по этой причине, некоторые великие деятели современного искусства до того ж ведь одиноки и кончают жизнь передозировкой ужасных наркотиков.

Это происходит, от того, что их искусство потребляют как вкусный пирог, а автору его произведения достаются кровавым потом из всех пор его организма.

Еще и потому, что ему-то приходится иметь дело со всякой грязью и не отворачивать от нее лицо как это делают те, кому всякая мерзость совсем ведь не по нутру.

Сама мысль о том, что человеческий мозг нужно держать в идеальной чистоте от окружающей нас всех плесени прошлых веков и заполнять его высоким искусством, не более чем чистоплюйство людей не понимающих, что чисто не там где убирают, а там где не сорят.

Это может подтвердить любой дворник.

Наш мир полон скверны и прежде чем заполнять душу до краев искусством надо додуматься, как по возможности искоренить грязь в нашем до того ж еще несовершенном человеческом социуме.

Любой архитектор вам скажет, что прежде чем перестраивать старое обветшалое здание надо тщательнейшим образом вникнуть во все недостатки его конструкции.

Конечно же, можно этого и не делать, а начать реставрировать его так на глазок, лишь бы побыстрее его внешний вид стал более ласкать глаз, чем, оно было всегда ранее в прежнее нечестивые времена засилья грубого невежества и сурового примитива истлевших от древности обычаев.

Вопрос только в том, а не рухнет ли оно в процессе его во всем до того ведь реально необходимого переустройства.

Когда же - это попытались проделать с российской империей, то крушение было не иначе как абсолютно неминуемо, поскольку «верхние этажи» не имели почти никакой связи с фундаментом.

Ясно как божий день, что, кося головы тысячеголовой гидры последствий зла, человечество не добьется никаких сколько-нибудь существенных положительных результатов. Для его настоящего искоренения необходимо ликвидировать не людей им отягощенных, а причину его возникновения. Сделать - это чистыми руками, также легко, как найти в большой грязной луже маленькую иголку «кощеевой смерти» без магнита.

А таким магнитом может быть разве что твердое осознание, что именно там следует изыскивать, прежде чем разгребать голыми руками те горы мусора, что достались нам от прошлых времен. Вот для этого и надо было хоть как-то знать простой народ, а не отчуждаться от него как черт от ладана. При этом еще сыскалось предостаточно умников, что приравнивали толпу обывателей к самим себе, считая, что их как-то возможно просветить высокими идеями, как будто их сознание обладает теми же свойствами и качествами, каким оно себя (и то не всегда) проявляет у человека образованного.

Именно полная противоположность взглядов между различными группами интеллигентов мирно (ни во что, не вмешиваясь) плывших по этим двум совершенно отличным друг от друга течениям жизни и послужило одной из главных причин к возникновению тоталитарного государства на территории шестой части суши.

А разве нельзя смотреть на окружающий мир без каких-либо розовых или же черных очков, сменяя их исключительно лишь в угоду своему веселому удобству?

Люди с чистой и светлой душой, копошащиеся в грязи в поисках некого страшного источника зла - это крайне удручающие зрелище. Вагнер и Маяковский, по моему скромному мнению, таким вот образом, и стали теми, кем они оказались во второй половине своей жизни.

Более того, эти деятели искусств распространили свои убеждения на довольно широкие массы общественности.

А российской интеллигенции в целом всегда так нравилось придумывать себе мир, в котором творческое сознание становится легко доступным в плане чувственного восприятия. Что непременно означает этическое неприятие всех тех сторон жизни, которые не соответствуют прекрасной книжной морали.

А ведь до высших человеческих ценностей, отображенных в книгах, которые автор сумел отобразить на бумаге, нам всем только еще предстоит дорасти, и не так уж и редко это касается и самого автора. Создать правильный и разумный подход к жизни в литературных произведениях - это совсем не одно и то же, что и выказать его в реальных жизненных ситуациях.

Хорошим примером является Булгаков, который по свидетельству его киевских соседей в жизни вел себя не самым достойным образом.

Вот, что написал об этом Виктор Некрасов в своем рассказе «Дом Турбиных»

Первая фраза при упоминании о знаменитом писателе Михаиле Булгакове была такой:

«На лице дамы выразилось еще большее изумление.

- Как? Мишка Булгаков - знаменитый писатель? Этот бездарный венеролог

- знаменитый русский писатель?»

А далее:

«Нет, дружить не дружили, он был значительно старше,

лет на двенадцать. Дружила с самой младшей сестрой Лелей. Но Мишу помнит

хорошо, очень хорошо. И характер его - насмешливый, ироничный, язвительный.

Не легкий, в общем. Однажды даже отца ее обидел. И совершенно незаслуженно.

- У Миши там вот кабинет был. - Хозяйка указала на стенку перед

собой.- Больных принимал, люэтиков своих. Вы ж, очевидно, знаете, что он

переквалифицировался на венеролога. Так вот, у него всегда там почему-то

краны были открыты. И все переливалось через край. И протекало. И все на

наши головы... Мы переглянулись. - Вы что, на первом этаже жили?

- На первом. И все, понимаете, на наши головы. Чуть потолок не рухнул.

Тогда отец мой, человек очень приличный, образованный и все-таки хозяин дома

- квартиру-то они у нас снимали - (мы опять переглянулись...), - подымается наверх

и говорит: "Миша, надо все-таки как-то следить за кранами, у нас внизу совсем потоп..."

А Миша ответил ему так грубо, так грубо...»

 

Уверен, что ответ Булгакова имел какое-либо касательство к венерологии и к тому с чем ей, как правило, приходится иметь дело!

Жизнь - это грязь, и потому нижайшие просьбы прекратить шабаш могут вызвать грубую и крайне пошлую нелепость.

Однако - это не говорит о том, что Булгаков низменная личность, а лишь о том, что у людей воистину высоких, а не приподнятых культурой низменное находится на той же плоскости, что и высокое.

К этому можно соотнести и слякоть бездушного непонимания чьих-то возвышенных чаяний!

И такие люди действительно, если имеется на то возможность вполне могут создать высокое и светлое несмотря на то, что в них рядом с высоким живет низменное и грязное.

И дело тут не в том, что их литературные персонажи поведут себя как-то иначе, чем живые люди или что в момент творчества в них вселяется некий великий дух.

Просто в реальности сам их взгляд на любые события повседневности, радости, печали, по сути, в корне иной, чем это столь красочно описано в ими написанных хороших книгах.

Снегов к примеру отсидел девять лет в тюрьме и его это не сделало другим человеком, но нельзя сказать, что это не повлияло на его творчество!

А ведь у многих создателей чего-то по настоящему светлого и доброго тяжелый путь и кстати его отсутствие расхолаживает души и тогда ее тянет на всякие иллюзии.

Вполне может быть, что это и произошло с великими прозаиками 19 века.

Достоевский прошел тяжелый путь, но под воздействием внешних факторов тоже стал в результате идеалистом, а это наихудший из всех возможных путей для человека окунувшись в мир зла, пытаться без разума одними чувствами преобразить его в добро.

А зло и добро происходят от одного корня и их нельзя разделить не уничтожив в одинаковой степени как одна так и другое, но добро надо выхаживать, а зло прорастет само дай только ему волю.

Но некоторые думают, что их кроличьи души от него очищены, а на самом деле они зачищены от грязи, а это не способ уничтожения зла!

Главное - это чтобы любая грязь была использована как удобрение для возвышенной духовности, а не вынесена всевозможными условностями за грань чьего-то бытия.

Но есть же такие, что считают, мол, их духовность чиста как девственный снег зимой от пошлостей и мерзостей свойственных низменному сознанию толпы.

А вот в одном из фантастических рассказов Снегова один ученый изобрел способ читать чужие мысли, но поскольку тот был узконаправлен, то ему попадались одни грязные и мелочные мысли людей и он из этого сделал далеко идущие выводы обо всем человечестве.

Я не помню названия рассказа, но иногда в литературе идет вот именно такое разделение на чистое и грязное, мол, у плохих хороших мыслей нет, а хорошие только значит о хорошем и думают.

А ведь темное и низменное отнюдь не удел подлецов!

Но есть же авторы, скажем, к примеру тот же великий Булгаков, которые не препарируют людей, как лягушек деля их на добрых и злых, милых и жестоких.

Хорошие люди просто-напросто умеют, справляться с почти тем же самым набором мерзостей, что и у плохих, но степень загаженности души и необходимость сопротивления злу внутри у них бывает совершенно разная.

А в книгах довольно часто людские качества строго разделены по полочкам: плохие достаются моральным уродам, а хорошие тем, кто их более чем достоин.

А в реальности все перемешано и зачастую зависит от сложившихся обстоятельств.

А все, потому что как жизнь к человеку повернется - так он себя и проявит.

На войне трус может получить боевую награду, а храбрец пулю в лоб за дезертирство.

И это так из-за того что жизнь ни под военный устав, ни под чьи-то моральные устои не подгонишь, потому и надо ковыряться ногами в нехороших жизненных обстоятельствах, а не брать в руки камни и кидать их в кого-то жутко нехорошего.

Ну, разумеется, у кого же собственно сил хватит во всем обстоятельно разбираться?

А во всем и не надо излишне подробно разбираться, выискивая причины для чьих-либо грязных подлостей.

Другое дело, когда речь идет о невоспитанности, развязности отсутствия должного умственного развития при явных к нему задатках.

А то общественное брожение иногда поддерживают и люди несправедливо обиженные из-за их невежества в сфере социальных отношений.

А ведь толпа без катализатора быстро успокаивается и возвращается к своим будничным делам и заботам.

Сознание человека, в том числе и образованного совершенно задавлено его повседневными задачами, вот потому он так и стремится найти в той не так уж и редко обезличенной суете, в которой он живет - Жар-птицу, которая подарит ему свет другого более достойного мира.

Но, если оно отравляет человека высокомерием к ближнему не получившему должной подпитки от его окружения, то эта часть мнимого забытья называется отрывом от жизни, а не ее великим благом.

Причина тут не в отсутствие друзей и близких, а в житии, бытии в век скорости, когда человеком начисто позабыта вся неспешность его прошлого спокойного существования.

Конечно, и когда-то намного ранее сегодняшних развитых в техническом смысле времен тоже были войны и стихийные бедствия, но не было такого количества бытовых стрессов, сколько мы их имеем сегодня.

Желание уйти в некую другую «книжную вселенную», более светлую, более изысканную, чем этот наш примитивный мир послужило одним из наиглавнейших параметров, поспособствовавших возникновению диктатур нового типа.

Они были основаны на обещаниях рая на этой земле после объединения всего земного шара под флагом единой «доброй» власти.

Потому что, развивая свои душевные качества, параллельно сюжетам прочитанных книг человек теряет духовную связь между реальностью и высшей точкой его сознания.

Растворяясь как сахар в чае, в красивых мечтах, люди могут совершенно не замечать, как дымит и ужасно портит природу химкомбинат, построенный на берегу живописной речки, где раньше водилась рыба. В принципе, такой подход к жизни свойственен почти всецело исключительно российской интеллигенции, без всякой связи с национальной принадлежностью.

В других странах причины пренебрежения к природе и к правам человека несколько иные, скажем в Китае - это вековая привычка стоять перед властью на одних полусогнутых.

Конечно, отчасти в этом виновато само российское государство испокон веку стремившиеся вбить клин между различными прослойками общества.

Однако российская интеллигенция всегда была склона к экстремизму, шовинизму, и идолопоклонству перед либерализмом.

Разрываемая на куски между противоположными силами реакции страна, что была вполне способна оставить Японию далеко позади во всем, что в той или иной степени, относится к всеобщему техническому прогрессу, превратилась в зону эксперимента над людским долготерпением.

А человек не может служить подопытной мышью для любых социальных экспериментов, проводимых без всякого его на то согласия.

Политическое переустройство общества может проводиться только образованными, сведущими в государственных делах людьми, когда же за - это берутся грамотеи закулисных интриг или догматики ненависти ко всему что не мы - смешно и уж очень грустно говорить о каких-либо возможных улучшениях принципов сосуществования людей.

Смерть плохого, совсем ведь не означает рождение чего-то хорошего!

Вместо уничтоженного в чем-то нехорошего может родиться лишь что-то в конец плохое исходя из того, что переустройство общества надо начинать с себя.

Нельзя растоптать старое зло, можно только найти его корни и выдернуть их из земли. Сделать - это возможно лишь сразу всем миром, а, не отдавая какую-то его часть на растерзание во имя высших, светлых идеалов.

У общества в целом нет внутренних врагов, основным и самым страшным недругом человечества на данный момент является одно только грубое невежество, а наука покорно преклоняет перед ним свои колени. Причем - это не злая дерзость, а факт самой нашей жизни.

Очень многое в данный момент сотворено в надежде на авось, это касается и медицины в плане создания новых лечебных препаратов, а также поисков новых путей развития общества.

Проверка вредных влияний химических препаратов на человеческий организм не учитывает весь спектр различных факторов, которые соединяют в себе ранее никогда и ни в чем не влиявшие на жизнь в целом - химические соединения.

А говоря о физике, то там вообще полный бред и кошмар, полнейшая дисгармония с природой окружающих нас вещей.

Ядерная дубинка как решение политических конфликтов объективно доказывает насколько человечество еще в целом не готово к тем знаниям, которыми его одарили отдельные сверхгении интеллекта.

Создать жизнь самим из коктейля аминокислот современным ученым не под силу, а вот разрушить то над чем природа работала миллиард лет оно естественно гораздо проще, но всецело безумнее любого поступка неразумного живого существа.

Надо бы еще заметить, что килотонная ядерная бомба - это всего лишь новое страшное оружие, а мегатонный ядерный арсенал – это заранее заготовленное дикарями в лампасах соломоново решение, порожденное одним лишь человеческим невежеством.

Потому что если от первого рухнет воля народа к сопротивлению, то от второго ни народа не сопротивления уже больше в этом мире не останется.

Сдерживание не может быть цианистым калием, ведущим к нашему всеобщему самоубийству.

А, скажем, взять, к примеру, попытку добиться большей цивилизованности общества, путем уничтожения его прогнивший верхушки. Ну, никак же это ни могло не привести к созданию новой власти с прежними принципами и новыми в корне отрицательными свойствами.

Прямая причина этого в том, что низы не могут сменить верхи, не переняв всю их сущность и характер, только лишь усилив ее своим низменным плебейством.

Так как, сколько не пытайся улучшить общество любыми разрушительными действиями, направленными не против отдельных людей, а против системы в целом добра от этого не жди, потому что выйдет все как раз с точностью до наоборот довольно значительное усиление застарелого и замшелого зла.

Причем новые идеи послужили отличной приправой в тот же самый, что и раньше борщ из гнилых овощей первобытного рая, в виде легенд оставшихся в эпосе всех народов Земли.

То есть произошла перекрутка старого кино с новыми более прозаичными сценами и большим количеством участников.

Конечно же - это потребовало большей силы чем, то было ранее, но кино, радио и газеты действительно такой мощью обладают.

Как показала история 20 века – эти новые средства воздействия на человеческий мозг оказались наилучшим способом вернуть в наш мир самые уродливые проявления средневековья.

И это стало не простым повторением пройденного и пережитого в прошлом, а оказалось модернизированным и обновленным - лютым недобром.

Времена чудовищных лихолетий сопровождались новыми факторами не присущими ни одной из прежних эпох.

Технический прогресс послужил основной базой для создания более совершенных методов обработки человеческой психики в целях вдалбливания в нее достоинств тоталитарной политической системы и ее возвышенных целей по очищению мира от скверны.

А наружно все это выглядело более чем благопристойно, но за красными плакатами в нелепое будущее катило не своим ходом, а прицепом коммунистических бредней все тоже грязное недобро застарелых пролежней дикого свинства и невежества.

Писатель Андрей Платонов в его повести "Сокровенный человек" пишет об этом так:

«Поэтому они жили полной общей жизнью с природой и

историей,- и история бежала в те годы, как паровоз, таща за

собой на подъем всемирный груз нищеты, отчаяния и смиренной

косности».

 

Однако ж, как и растение, паразит тоталитарная идеология пристроилась всеми своими омерзительными присосками к красивым мечтам о вполне достижимом, но далеком от нас как мираж в пустыне.

Человечество неоднородно. Оно также разнообразно, как коралловый риф и копошится в своих маленьких делах, не обращая никакого внимания, ни на какие философские течения. Заставить его глупо тараторить мысли свойственные отдельным развитым личностям, возможно только вселив в людей надежду, что это даст им гигантский скачок вперед в смысле материальных благ и условий работы.

Причем некий блик этого светлого будущего должен будет блеснуть незамедлительно, иначе в него ну никто же не поверит.

Великие диктаторы 20 столетия были изумительными иллюзионистами.

Ленин с товарищами по пятой колонне пообещали, прежде всего, конец войне, которая всем и каждому до смерти надоела в старой российской империи.

Деньги, выделенные на революцию в России, а это 11 миллионов марок, были потрачены с большим толком и помпой, блестяще оправдав ожидания немецкого кайзера.

Германия пошла по пути быстрого решения проблем с войной на два фронта и все ровно рухнула экономически, а не проиграв Первую Мировую войну в ратном деле.

А России при этом не досталось и ржавой копейки от тех репараций, что были выплачены Германией другим воюющим сторонам. Кроме тех денег при помощи, которых Германия заразила Россию чумой, от которой та так до сих пор и не оправилась.

Германия, прародительница двух социализмов развитой был более долговременным, а националистический более благопристойным по отношению к своему собственному народу.

Как не прискорбен этот факт, а вот некуда от него не деться.

При этом нацизм в подметки не годится коммунизму в его варварской жестокости к тем, кто являл собой базовую опору, костяк для самого существования диктаторского режима.

Ненависть к чужим действительно сочеталась у нацистов с внешне выраженной любовью к своим.

Это, конечно же, был в основном сплошной популизм, на факты говорят, что и не только он один, но еще и вполне искреннее к тому желание.

Все-таки Адольф за свою страну кровь проливал, а не рэкетом партийную кассу пополнял как уголовник Коба.

Гитлер, к примеру, наотрез отказался использовать немецких летчиков как японских камикадзе, а это говорит о том, что он свой народ в чем-то, но действительно любил.

Правда, под конец он отдал приказ о разрушении всей немецкой инфраструктуры, но то могло случиться от помрачения его разума, когда он уже находился в бункере.

Но все это не делает из него кормильца голодных масс немецкого народа.

Гитлер, просто-напросто откормил свою нацию как бычка, перед тем как послать его на бойню.

12 миллионов немцев погибшие во Второй Мировой войне могли бы жить и здравствовать, если бы не это великое побоище, а сколько же еще миллионов немецких граждан прошли через все ужасы войны? Стоило ли это нескольких лет некоторого благосостояния в связи с решением проблемы безработицы путем обилия военных заказов и строительства автострад?

Диктаторская идеология - это камень, брошенный в житейскую лужу, в которой по той или иной причине оказались обыватели не знающие, как им из нее выбраться. Круги, которые расходятся в разные стороны - это отклики на нее.

Это цунами стряхивает с людей их обычные представления о совести, и они становятся рабами возвышенной лжи.

Самые доверчивые, как и самые жестокие на словах или же на деле, а это совсем не одни и те же люди - предстают апологетами нового режима, который без долгих дискуссий и прений начисто лишает свой народ разума.

Подобными же методами руководствуются и махинаторы липовых финансовых сделок. Разница была только в несравненно большем промежутке времени и масштабах.

Спасение утопающих в пучине житейских невзгод вообще самое любимое занятие жуликов всех мастей.

У них всегда есть тысяча и один способ, как лоху выбраться из затруднительного финансового положения. А в результате фраер, остается с носом и с пустыми карманами, облегченный на тот капитал, который у него все же имелся в наличности. Однако, когда в роли фраера, оказывается все общество, и вытряхивают из него не денежные знаки, а веру в светлые мечты - это необходимо признать не неудачным экспериментом по переустройству общества, а грязным мошенничеством в любых вопросах духа и веры.

Человеческое общество - это нерушимая и неизменная структура, которую просто невозможно изменить никакими резкими скачками и всполохами чьего-то тифозного сознания.

Бацилла коммунизма забрела в Россию именно из траншей Первой мировой войны.

Никакого толку от порожденного ей горячечного бреда не было, да и быть не могло.

Так как можно лишь временно поставить общество с ног на голову, но прежнее скоро полностью вернется на круги своя и приобретет черты еще более устойчивой, просто-таки железобетонной конструкции.

Причем вследствие сотрясения всех ее основ в ней возникает невосполнимый дефицит здравого смысла.

Нельзя никоим образом изменить все общество, к лучшему высыпая ему на голову массы красивых цитат и возвышенных чувств. Только личный пример способен затронуть человеческую психику таким макаром, чтобы все это там улеглось, став не второй натурой, а его внутренним естеством. И, все же, этот самый во всем разумный, как и доходчивый пример должен быть долговременным, не случайным, а потому заживление язв общества в целом - это крайне тяжелый и затяжной процесс для него необходимо, чтобы сменились десятки и десятки поколений, живущих в условиях отличных от наших сегодняшних примитивных условий.

А вот технический прогресс, в конечном итоге, действительно может обременить жизнь ворам и хулиганам, так как поймать их станет намного легче.

Но дело даже не в этом - любую страну на земном шаре можно довольно быстро усовершенствовать в ее политическом устройстве, когда этим вопросом займется современная империя с развитой внутренней демократией. Но никак невозможно в считанные годы изменить к лучшему этические принципы, сложившиеся веками. Нерушимость оков стереотипов мышления невозможно побороть простым промыванием мозгов. Эра милосердия может наступить лишь после веков материального благоденствия и правильного воспитания детей и молодежи.

Никому же не стоит расставлять частокол красивых моральных постулатов и поведать народу, мол, от сих до сих, и чтоб далее никуда. Каждый человек должен осознать все сам без внешнего давления, если к этому, конечно, не принуждают самые крайние обстоятельства.

Ведь все привитое извне, слетает с человека в момент истины, когда у него есть возможность определиться или он хороший человек, или же он подлый мерзавец готовый на все что угодно, дабы спасти свою столь драгоценную для него шкуру. В человеческом обществе все либо да - либо нет и нужно уметь делать правильный выбор, как и понять саму необходимость его сделать.

Неверный выбор или отсутствие умения его осуществить - является невежеством, а оно приводит к неразумным поступкам. Сознательная воля, направленная во зло свойственна лишь людям развитым, толпа же всегда готова разорвать на куски или ставить памятники при жизни тому, кому ей укажут.

Страны демократии в этом смысле ничем от всех остальных в корне не отличаются.

Речь не идет о скудоумии народа, а о его невежестве и ограниченности, поскольку человек, как и всякое высшее млекопитающие приобретает все социальные навыки от родителей и его способность выучить что-либо совсем новое в зрелом возрасте довольно часто равно почти что как круглому нулю.

Я имею в виду не навыки, а лишь новые свойства интеллекта у незатронутых культурой и большими хорошо усвоенными знаниями простых людей. Они же настолько безраздельно опутаны тяготами и заботами их обыденного существования.

Однако сами изменение в области материальной культуры и быта - новые веяния из другого более развитого мира разлагают прежние, давным-давно сложившиеся в отсталом людском сообществе традиции.

Понятное дело, что в случае, если бы европейцы не проникли почти во все уголки планеты, то в них до сих пор еще так бы и процветало дикое людоедство.

Но тут речь идет о крайностях и о первобытном строе общества, а такие люди в своем большинстве наивны как дети.

Устоявшиеся традиции цивилизованного общества, отнюдь не так легко изменить. Но новое поколение людей, не помнящих старого злого прошлого, кроме как по рассказам старших изменить гораздо легче.

Американцы видоизменили внутреннее устройство японского общества и тем же самым образом изменят и лицо Афганистана и Ирака.

Да, конечно западная массовая культура - это сладкая, но лишенная витаминов жвачка для незрелых умов. Она действует разлагающе, приучает к потребительскому подходу к жизни.

С другой стороны именно полное отрицание свойств потребления, как естественного и извечного фактора свойственного всякой человеческой особи и послужило его всемерному усилению и преумножению.

Имеется в виду государство, где все направленно против мещанского обихода, а напротив всячески ярко подчеркивается вечное служение во благо общества в целом.

В то время как даже у самых возвышенных натур все их стремление отдать свою жизнь за родную страну во время кровопролитной войны зиждется на самом элементарном эгоизме. При попытке поднять мораль выше этой вполне естественной для человеческого сознания ступени оно реагирует тем, что, возвышаясь душой выше чем ему это дано, создает многоликость одного и того же эгоизма. В своих высших формах он проявляет душевный энтузиазм совершить великий подвиг интеллектуального мученичества во имя всего общества. А на неком бытовом уровне он готов разорвать в мелкие клочки все, что тормозит приближение того светлого будущего, что грезится ему в розовых лучах восходящего солнца. Дело может обстоять еще хуже, у такого человека может быть две души одна во имя вселенского добра, а другая мелкая и подлая, что сидит внутри и командует парадом, когда надо расправиться с тем, кто доставил какие-либо неприятности или же когда сильно чего-то хочется, а его нельзя.

А настоящая высокая духовность должна зиждется исключительно на одном лишь вполне естественном для человека эгоизме. Возвышение над ним также противоестественно, как и попытка превратить все общество в единый организм с общими устремлениями и желаниями.

 

Диалог глухонемого со слепцом

 

Доказательством моих слов служит то, что я их говорю.

Один очень претенциозный оратор.

 

Человеческая сущность - по всем столь уж ярко присущим лишь ей чисто внешним стандартам, не терпит ни в своих чувствах, а также и в своем всегда незыблемом менталитете, даже малейшего признака почти идеальной пустоты межзвездного космического вакуума.

И только где-то глубоко внутри, в затаенной от всех посторонних глаз сути, человек лишь иногда, и при весьма прискорбных к тому, а зачастую и просто ужасных обстоятельствах, перестает быть тем же, кем он был до этих крайне жестоких событий его во многом и без того нелегкой жизни.

А в целом (в социальном смысле) в нашем быту сама необходимость "укорачивать концы" всей имеющейся в человеке дикости или же с точностью до наоборот полностью приобретать все ее гадкие свойства зачастую зависит только от того, где кто живет и в каких, так сказать, сферах вращается.

Именно это и отягощает существование души, как на грех попавшей в крайне неудобную для нее обстановку, и над ней нависает ее или его быт, впрямь как нож гильотины, но он все же тупой и скорее поранит, чем убьет.

Это явление совершенно объективно, и легко объяснимо при помощи самой элементарной логики. Оно буквально намертво увязано с одним до чего же в наивысшей мере, необходимым для самой высшей мозговой деятельности как таковой - фактором.

А именно, речь идет всего лишь о том, что людям с самого малого возраста, для их выживания и душевного удобства просто ничего другого собственно и не остается кроме как акклиматизироваться к окружающей их атмосфере, и альтернативы этому нет.

Процесс этот не труден и не долог лишь для тех, у кого внешняя среда ярко компонирует с их внутренним настроем.

Это не так в том случае, когда наблюдается явное несоответствие между сторонними факторами, формирующими повседневное навыки и тем глубоко затаенным, сокровенным, что можно назвать душой или же как кому угодно иначе.

Суть души от признания ее частью некого нематериального мира или полнейшего отрицания существования оного, остается безо всяких изменений.

Во всем соответствии полной определенности тому, что не имеет ни малейшего значения, сотворен ли наш мир Богом или же нет, факт самого его существования неоспорим.

И каждая душа неважно кто ее создал Бог или мать всего видимого нам сущего природа - обладает оригинальными свойствами, не имеющими никаких других аналогов во всем мире!

Что из этого следует, так это, то, что нет ничего важнее, чем дать ей найти свой не общий для всех путь ради их выражения и при этом соблюсти честь и права других людей.

Однако каждая отдельная личность должна быть всячески ограждена от любого внешнего диктата нравственных догм, поскольку они всего лишь захламляют чье-либо сознание без всякого положительного эффекта, как и пользы для всего общества в целом.

Толк бывает не от самих ветхих догм, а от их конкретного переложения на обыденную реальность в каждой конкретной семье.

Для чего надо не заставлять детей, тщательнейшим образом заучивать наизусть бесконечные параграфы чопорных правил поведения в обществе, а неукоснительно (по возможности) следовать им самим.

Дети ведь во всем копируют взрослых и делают - это подсознательно, никак над этим вообще не задумываясь.

Но следуя за высокими идеалами крайне важно ни в чем и никогда не перегибать палку, потому, что любая истина, будучи вывернута наизнанку фанатическим ей следованием, превращается в свою абсолютную противоположность.

Именно догмы отравляют людям души и сердца, когда они идут войной на дикое зло, не разбирая ни пути, ни кто собственно отчасти сам виноват, а лишь следуя тому слепому принципу, что кому-то так ведь надобно воздать за все содеянное сторицей.

А человек идет дорогою добра или же зла далеко не всегда по своей собственной инициативе, сознательно следуя злому или лишь зачастую во многом надуманному доброму началу, одинаково заложенным от сотворения в любом из нас.

Очень многие человеческие проявления, отображают дух времени, в котором, так или иначе, живет данный индивидуум, а также и те взаимоотношения, которые он мог лицезреть среди самых близких ему людей.

Нравы, царящие в родительском доме, являются основополагающим фактором в развитии детского сознания во всем, что касается аспектов нравственности и морали.

В случае же, когда - это внешнее и стороннее влияние сталкивается под острым углом со все еще только формирующейся в своем менталитете личностью, оно может привести к конфликту, длиною в целую жизнь.

При отсутствии больших «батальных» сцен на глазах у ребенка довольно большую угрозу для него могут представлять и нравоучения.

Истина в том, что рожденное где-либо существо нуждается лишь в постоянной защите от вредных проявлений злых людей и порочных факторов, способных погубить как и духовно отравить неопытное, неоперившееся создание.

А эффект от прививания добра при помощи стегания хворостиной морализмов способен оказать разве что почти и во всем обратное воздействие чьим-либо столь возвышенным и высокоморальным чаяниям.

Это в полной мере относится и к насильственному кормлению с ложечки всевозможными догмами, неприемлемыми для данного юного человечка.

Сама разница в мировоззрении и подходе к жизни не подразумевает под собой отсутствие морали, а всего лишь наличие своего отличного от родительского, взгляда на все ее суть и свойства.

Различия в подходе к жизни, иное видение одних и тех же проблем, как и свое собственное представление о своей дальнейшей судьбе часто служат поводом для явных противопоставлений между мнениями родителей и их детей.

А следуя элементарной логике - в восприятии подрастающего поколения надо ставить во главу угла быстро изменяющуюся жизнь, а не его моральную деградацию по сравнению с тем предыдущим, что не было хуже или хоть в чем-то лучше, а только лишь ему предшествовало.

Вот как об этом пишет Чехов в его повести "Скучная история".

Мне обидно, что обвинения огульны и строятся на таких давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание, отсутствие идеалов или ссылка на прекрасное прошлое.

Всякое обвинение, даже если оно высказывается в дамском обществе, должно быть формулировано с возможною определенностью, иначе оно не обвинение, а пустое злословие, недостойное порядочных людей.

Я старик, служу уже 30 лет, но не замечаю ни измельчания, ни отсутствия идеалов и не нахожу, чтобы теперь было

хуже, чем прежде. Мой швейцар, Николай, опыт которого в данном случае имеет свою цену, говорит, что нынешние студенты не лучше и не хуже прежних.

 

То же самое касается и людей вообще.

И одной из самых главных причин, из-за которых возникают во множестве самые различные социальные драмы и конфликты – это явное следствие прививания людьми своим отпрыскам, заранее неподходящих или же давно уже устаревших принципов существования среди все же не так чтоб совсем уж себе подобных.

Результатом отсутствия уважения к чужому видению мира становится абсолютный эгоцентризм людей, которым их догматические воззрения были вбиты в голову при помощи молоточка (не того, что у невропатолога).

Я уверен, что именно этот фактор и сформировал сознание большинства идеалистов экстремистского толка.

Фанатичная преданность идее превращает людей по самой своей природе искренне добрых, в лютых и жестокосердных злодеев.

От того что неудачи в жизни или любви пачкают их нутро до неузнаваемости изменяя их человеческие качества в конкретном, а не в абстрактно надуманном смысле.

Всякий горемыка находит виноватых, но есть разница между человеком до почти последней крайности пострадавшим в то время, когда он еще лишь едва научился ходить и той, которой интеллектуальными помоями испачкали платье вместо чего-то куда как более приятного.

Попытка отыграться за прошлое подняв бурю в обществе есть неотъемлемая часть сознания всякого потенциального революционера.

То же самое касается, скажем, и студента обозвавшего профессора старым ослом из-за случайной плохой оценки, а потом в кабинете директора начавшего качать права.

Его обидели, отчислили из университета вот он, и захотел весь мир перевернуть с ног на голову ради всеобщей справедливости.

Как раз такие вот люди, обиженные на яркую несправедливость, царящую в обществе, и хотят весь мир по-своему переделить, перевешав всех до единого врагов общества.

Потому что они в корне отметают, все до единого объективные критерии о том, что есть зло и добро, а живут-то одной исключительной верой в великое чудо, что непременно случится завтра. Хотя, конечно, только в том лишь случае, коль скоро к нему как следует душевно подготовиться и совершить во имя него какой-нибудь славный подвиг, пусть даже и на личном фронте.

Ежели чуда все же не произошло, то это следствие чьей-то злой воли и тогда только кровь сможет смыть нанесенное оскорбление бездействием.

Или в ином смысле действиями, выходящими за рамки чьих-то узких и ограниченных представлений об окружающем нас мире.

Обрамленная золотыми рамками вера в лучшее и светлое не более чем груз пережитых впечатлений оттого, что на самом деле, еще в целом в жизни нет, а его блики касаются своим ярким мишурным блеском, пока что довольно малой части от всеобщего народонаселения.

Вполне же ясно, что когда-нибудь оно еще себя вполне и во всем проявит, но далеко не для всех же сразу, как некоторым того бы очень даже хотелось.

Ведь если взять такой вот простой пример: для того чтобы горели все лампочки на новогодней елке, должна быть цела вся электрическая цепь, а не какая-то ее отдельная часть.

А иначе после сгоревшей лампочки ток не пойдет.

Все действительно начинается с каждого отдельного человека, но совсем же не стоит его обожествлять лишь за то, что он, будучи с детства к этому приучен, сумел приобрести внешний лик высокой духовности.

Причем в то же самое время искусственно демонизировать людей, не получивших даже самых элементарных знаний о правильном поведении в высококультурном обществе.

Мало изменить свою душу, таким образом, дабы ее внешняя сторона стала чистой и доброй, надо еще суметь не потерять связь с грязной и болотистой почвой, что находится у всех нас под нашими ногами.

Чистота помыслов и чувств сама по себе не обеспечивает победу добра над злом.

Потому что зло можно разве что искоренить, но никак не выйдет его просто взять и физически изничтожить.

Из него еще может, что-то хорошее получиться, а истребить его в людях практически невозможно.

Идеалисты фанатики всеобщего добра, между тем так до сих пор и верят в возможность его полного сведения на нет.

Так что на тех, кто этим займется, суда нет и не будет, потому, как они осуществляют высший суд над гадким и омерзительным недобром.

А ведь первопричина всякого злодейства зачастую в одном лишь невежестве и именно его надо, прежде всего, искоренять, прибегая к насилию только там, где слова бессильны или же они ни в чем не смогут смыть нанесенного грязного оскорбления.

Представлять себе, что мир может быть изменен коротким залпом сразу из всего, что только может выпалить холостой дым в сторону общественного зла могут одни лишь только люди, в упор смотрящие на крутой серпантин, ведущий в светлое будущее.

Для них он нечто вроде трамплина, с которого нам всем стоит спрыгнуть в озеро великого блаженства.

Надо только «мясорубке» революции толпу людей в виде отмычки отдать, и все путь свободен.

И озеро счастья там действительно есть и блаженство в нем и вправду обеспечено, да только вот одним лишь палачам и пустоголовым горлопанам, а остальным кому кайло и лопату, а кому закуток в общей квартире.

Клопы коммунизма и нацизма в общественном диване от неуемной жажды общественной справедливости и завелись.

Именно беспочвенная вера в нее и низвела до палаческих черт многих людей, мечтавших превратить красивую сказку в подлинный рай.

А бурная и ликующая поддержка действий режима и есть топор, занесенный над головой своей нации.

Людям с воистину злой волей и беспринципным, слепым желанием власти было бы совсем уж во грех не воспользоваться подобными до того оторванными от общей суровой действительности кроваво-красными мечтаниями.

Попросту потому, что обещать золотые горы – это и есть один из старых как сам этот мир трюков, всех на свете кидал.

Вот только нигде и никогда не было столь долгого по протяженности и продолжительности во времени лицедейства - гнусного обмана.

Поводом для весьма длительного в историческом смысле сосуществования невообразимого по своим масштабам террора и наивной веры в завтрашний светлый день можно назвать ту духовную атмосферу, что испокон веков главенствует на Руси.

Человек никто и ничто, если у него в руках нет, пусть даже и самого малого жезла власти.

Стоит лишь человеку завладеть им, как подавляющее большинство людей окружающих данного субъекта, начинают перед ним заискивать и пресмыкаться.

Естественно, что это донельзя развращает душу и делает обделенных властью людей бесправными, неспособными ни на какие до конца продуманные самостоятельные решения.

Монарх своей маленькой державы царского трона его небольшого начальствующего кресла мог творить со своими подданными все, что только его душе заблагорассудится.

По крайней мере, в пределах своей профессиональной компетенции!

А иерархия в любом государстве идет снизу вверх и от отношения местных властей с народом зависит и вся ее структура до самого верхнего ее эшелона.

Вот именно поэтому затем и возникла такая ситуация, когда искусственно самоорганизовался центр управления, и, захватив его, было легко поставить на колени всю огромную империю.

Причина тут не в личностных качествах народа, а в свойствах вековых традиций его взаимоотношений со всякой над ним властью, что всегда и во все времена была с ним нечиста на руку.

Люди были приучены к тому, что пока все тихо на спокойно лавках сидеть жевать семечки, а когда вдруг страх божий приходит от него за печкой прятаться. Но когда от народа потребовалось свою пусть и не лучшую власть защищать, то она оказалась совершенно бесхозной, потому как никаких общих интересов у того общества и вовсе-то не было!

Оно было объединено одним лишь желанием жить по-людски и каждый старался этого добиться, тяня одеяло в свою единоличную сторону.

Однако большинство было абсолютно аполитично или слишком политизировано, но при этом никак ведь не было готово отстаивать свои идеалы с оружием в руках.

Вот что пишет по этому поводу Савинков в его книге "То, чего не было" описывая при этом именно, то что было.

"Торговая и деловая Москва, Моск­ва биржи, банков, амбаров и лавок, миллионный город купцов и попов, не участвовала в сражении. Она растерянно выжидала, на чьей стороне будет победа, то есть твердая власть".

 

А каковой она будет никого вообще не интересовало, потому что каждый рассчитывал, что кто-нибудь другой порядок наведет, а тогда уже в мирно живущей стране и будем державу по новой делить оставив львиную долю победителям, охотно подмазав их своей щедрой рукой.

Но никто ж не ожидал, что они все общим, читай в скобках своим объявят!

Но вот дождались, а звон колоколов давно об будущем пожаре гремел, только не слышал его никто!

А с чего собственно началось?

Ведь возникают эти в целом несвойственные человеческому обществу связи между верхами и пресловутыми низами на почве тяжелых передряг, выпавших на долю того или иного народа.

Абсолютная диктатура являет собой вызов человека стихиям, что грозят его уничтожить или ужасному соседству жестоких кочевников.

При таком раскладе является прямой жизненной необходимостью найти некую общую доминанту, которая будет держать весь народ вместе, причем не стихии ни тем более дикие кочевники не предупредят заранее о своем будущем нашествии.

Поэтому имеется явная необходимость быть всегда готовыми и ко всему самому худшему.

Народы, попавшие под жернова этих столь ужасных факторов, создали ту форму тоталитаризма, при котором чья-то отдельная человеческая жизнь ни стоила и самой мелкой медной монетки. Поскольку нация в целом находилась в перманентном состоянии огромной опасности, и лишь презрев ее ценой собственной ничтожной жизни ее и было возможно хоть как-то все же предотвратить.

Однако имелось ведь и во всем до того ж коренное отличие новых жизненных условий от стародавних времен каменного века.

Вожак не был готов ни в чем рисковать самим собой, а посылая других на смерть и страдания, невольно начинаешь чувствовать свою великую значимость, по сравнению с мелким и незначительным песком эпохи, что просачивается у тебя промежду пальцев.

Ведь действительно люди, оказавшееся у кормила власти не обладали теми же душевными качествами, которые были так нужны вождю в прежнюю, первобытную эпоху. Цивилизованные времена в этом смысле ничем не походили на более древние эпохи существования человека как биологического вида.

Но новое положение дел создавшиеся усилиями современной цивилизации не может в корне изменить мораль простой сменой условий человеческого существования.

Развращенные и упивающиеся властью правители и покорные рабы – это пирамида, которую время, ну никак неспособно изжить или же уничтожить при помощи насилия.

Подлинная перестройка общества может заключаться лишь в надстройке над всем этим прежним миром чего-то нового, беря кирпичи из строений саморазрушившихся от времени или же стертых с лица земли прежними дикими набегами.

Именно этим принципом люди и руководствовались при строительстве новых зданий в древние века.

Общественное здание ничем от крепостей и фортов в этом смысле не отличается. Никто же не будет разрушать весь свой город, дабы затем построить на его месте новый из разрозненных кирпичей старого.

Финикийцев пытались заставить – это сделать, но, даже зная, что это верная смерть, они разрушать свой город и построить его заново в пяти милях от морского побережья отказались.

Еще и потому что их связь с морем была для них величайшей и священной традицией.

У человека ведь его привычки и обычаи - это та же самая крыша над головой и если разрушается общественное здание, в котором он живет, то он от безвыходности своего положения селится в пещере, в том самом случае, коль скоро он никак не способен переселиться в другое более достойное жилище.

Именно это и произошло в России охваченной пламенем революции.

А потом выйдя из этой пещеры, он становится новым дикарем, грамотным. А это не делает его честнее и лучше.

Зато теперь он вооружен современными технологиями и его можно отправлять весь мир захватывать, потому что в тесных чащобах ему просто было очень трудно сохранить свою личность, и он стал безликим, а значит и легко поддающимся любым приказаниям своего еще более бездушного начальства.

Вот как описывает эту ситуацию писатель Алексеев в его романе «Крамола».

«- Муравейник?

- Да, муравейник в аквариуме. Вот это и есть судьба российской революции.

Согнать народ в кучу, бросать ему пищу и бесконечно разваливать муравейник, чтобы была вечная борьба. Не сама жизнь, а борьба за нее. В этом смысл революции. А когда муравьи привыкнут к борьбе, из них можно формировать легионы для мировой революции».

 

Вот она гордая цель большевиков наплодить из людей насекомых, а не создать новое более просвещенное и светлое общество!

Но может они не с того бока подошли к делу?

Тогда надо говорить о полной несостоятельности марксистских идей, потому что с какой стороны к ним не подступишься обязательно последует полный крах.

Еще и потому, что человек завоевывает свою свободу не вспышками внезапно возникшей гордости, а пониманием путей отстаивания своих прав на более достойную жизнь.

Мирная стачка, безо всяких кровавых эксэсов практически останавливающая производство, действительно могла бы привести к улучшению условий труда.

Если самому жадному капиталисту в царской России кто-то б показал все последствия революции он бы тут же создал своим рабочим воистину царские условия желая лишь того, чтобы этого не было.

А при наличии сильных умеренных радикалов все это можно было получить простой чередой забастовок в конце концов хозяином заводов и фабрик надоело бы нести постоянные убытки и они "расщедрились" бы на существенные улучшения зарплаты и условий труда.

А вот распространяя пропаганду классовой борьбы с привилегированными классами, большевики вешали на уши рабочим ту наглую ложь, что речь, мол, идет о неких потомственных «племенных» эксплуататорах трудового народа.

А ведь можно же с полной уверенностью утверждать, что в общечеловеческом смысле плохие людские свойства – это намного чаще влияние среды, чем по самой своей сути плохая наследственность.

Так как психика каждого отдельного индивидуума, заполняется всем тем из окружающей его действительности, что, так или иначе, попадает в фокус чьего-либо индивидуального восприятия.

Верного и неверного в этом простом и естественном процессе не бывает и никак его вообще собственно существовать в самой природе вещей пока еще нигде не может.

Научить тому, что верно и разумно – это задача родителей и только их, а все остальное – это абстрактные знания о правильном поведении в обществе лишь вскользь соприкасающиеся с чьей-то личностью.

Но это все же ни в коей мере не означает, что надо столь методично вмешиваться в сам процесс познания малюткой этого мира лишь затем, чтобы сознание наивного ребенка, заполнялось совершенно незыблемыми догмами, поскольку - это вызывает очень яркий внутренний протест.

В дальнейшем навязанное, становится ничем непоколебимой верой, и фанатизм таких людей поражает их родителей своим бессмысленным упорством по достижению совсем ведь несбыточных к своему осуществлению, хотя и очень заманчивых целей.

Точно также - это относится и к большим государственным масштабам.

Именно такие люди и послужили наиболее надежной опорой для советского государства в самый начальный период его становления.

Без их ярой поддержки красного от пролитой благородной крови (а я это не о происхождении говорю) режима - белое движение свернуло бы большевизму его такую тонкую на тот момент шею.

А добро-то никак не заключено в неких незыблемых истинах, они и так доходят до ребенка, поскольку он во всем и всегда копирует взрослых.

В своей явственной, а не надуманной сущности им и полагается быть устойчивой базовой основой для его практической, а не некой красивой, но абстрактной морали.

Потому что она кромсает действительность по самым легким ее срезам, дабы облегчить человеку путь.

А это всегда означает его значительное утяжеление для тех, кто выбрался из бездорожья, но он совсем ни в чем не хуже "чистых" людей только потому что они всегда ходили по мощенной за века до них мостовой.

Но просвещенное общество явно убеждено в обратном!

И в этом ничего не меняется, хотя сегодня прошлые рамки значительно расширены и это вполне стоило бы принять во внимание.

Но смотря сверху вниз на других людей, не получивших должного образования и воспитания - родители приучают и последующие поколения к неким кастовым различиям

А те в свою очередь лишь условно делят граждан одного и того же мегаполиса на какие-то там самые неоднородные по самой своей сути категории.

А это тоже, кстати, и было тем фактором, что поспособствовал укреплению на Руси власти нового кавказского Батыя.

Рост духовности должен быть взаимосвязан со всеми развитыми нациями Земли.

Ведь любой отрыв чреват вздернутым к верху носом того, кто ушел далеко вперед, что существенно усугубляет его и без того далекие от всякого реального совершенства душевные качества.

Но хуже всего, когда это происходит внутри одного общества.

Все же нигде как в самой России нет такого презрительного отношения к людям низшего сословия.

Как будто искусственно созданные, оторванные от общего потока жизни образования, не несут в себе точно те же буквально, ну буквально во всем идентичные черты зла и добра, что и все остальное человечество.

Потому что грамотность в понимании морали - это свойство людей, а не идей ими порождаемых.

Если же люди, живут красивыми думами о главных человеческих добродетелях и в корне отрицают сам факт необходимости совмещать идеологию с требованиями окружающей действительности, то их мир заполняется злом еще поболее, чем у людей неграмотных, незнакомых с блескими как всякая мишура теориями о переустройстве всего мира.

Можно сказать, что эти творители светлого будущего решили повторить опыт Бога и создать свой новый мир на обломках старого за каких-то шесть дней и ночей.

А в то же самое время народ, соседствовавший со столь возвышенными в своих распрекрасных чувствах, интеллектуалами, питался огрызками иллюзий с барского стола.

Ведь эти святители высших истин обладали крайне однобоким разумом, а он, будучи таковым до добра никого не доводит.

Потому что служить лучшему чем прежнее можно лишь смотря открытыми глазами на средства, а не закрытыми на цели и поставленные передком в виде лозунгов всемирные задачи.

А обыватель, живущий в условиях привычной ему диктатуры, настолько прост и легковерен, что любые обещания и требования, становятся для него откровением с небес, коль скоро они были высказаны в виде проповеди личностью, которую не нашлось, кому во время остановить и опровергнуть.

Тот, кто барин тот и прав - это именно та истина, которую на Руси вдалбливали испокон веку.

Большевики использовали беспечность и доверчивость русского народа для объявления войны здравому смыслу и свободе мыслить, как того только кому в голову взбредет и как того ему заблагорассудится.

Следствием закабаления человека убеждениями о прекрасном и несбыточном завтрашнем дне, становится превращение в ад его сегодняшнего существования.

Естественно, что черти найдут простое и понятное всему этому объяснение, мол, надобно больше думать о сковородках, на которых в дальнейшем будут жариться жуткие грешники, чем о таких, по сути, мелких меркантильных вопросах, как элементарные бытовые удобства.

А ведь именно с них начинается разворот государства передом к человеку и к его потребностям.

В то время как война объявленная любой общественной группе или классу внутри одного общества, свидетельствует о совсем обратных к тому намерениях.

Всецело опробованный на практике старый принцип «разделяй и властвуй» сработал в России не хуже, чем, то было в седой древности.

Большевики фактически вернули страну ко временам Золотой Орды.

Люди подвластные сердцем и умом одной лишь идеологии, не осознают всю неуемную шершавость жизни, что требует постоянных уточнений, даже если речь идет и о простом жизненном опыте.

Обилие различных, противостоящих друг другу воззрений на будущее устройство российской государственности, а также и слепое им подчинение и является тем основным фактором, что с такой скорбью сыграл панихиду по той самой так и не возникшей подлинно русской демократии.

Все остальные события политической жизни России не смогли бы создать государство, столь обильно окропленное кровью вполне злонамеренно и без всякой на то вины загубленных человеческих жертв.

В сталинских лагерях люди мучились целыми десятилетиями, а в нацистских душегубках самое большее 20 минут.

Что же касается самого нацистского режима, то он столько и не просуществовал, чтобы иметь возможность продлить адские мучения своих безвинных жертв в течение не менее четверти века.

Причем можно подумать, что со смертью великого вождя все мучения кончились.

Последствия его правления в России будут ощущаться в течение еще не менее 200 лет и никак не меньше.

А все началось с того, что кому-то в сладких дремах привиделась возможность наставлять людей на путь истинный не при помощи ласковых увещеваний, а вооружившись до зубов верой в светлое будущее, сопровождая лозунги "долой" убийствами всех тех, кто вот так с ходу не согласился вышагивать к нему, на полусогнутых ногах.

Требование железной дисциплины, включая и возможность убийства, а иногда и без всякого на то предупреждения в жизни действительно, иногда, к самому глубочайшему на то сожалению, все же иногда случаются.

И никому это не может доставить удовольствия кроме отъявленных садистов.

Поставить людей на место подобным образом может быть более чем необходимо, когда корабль идет ко дну и пассажиры в панике начинают делать всякие безумные вещи во имя одного лишь своего личного спасения.

Коммунисты, то, как раз и ожидали такого благостного для них момента, когда в создавшейся панике возникнет возможность установить такой строй, при котором люди будут перманентно находиться в таком вот - стрессовом состоянии.

Поначалу для этого вполне хватало внешних факторов, но затем возникла прямая необходимость создавать их искусственно.

Чтобы чувствовать себя хозяином, такой власти нужно было заставить народ льнуть к себе за каждой крошкой хлеба.

Сталину не надо было заново приучать российскую империю к тому непреложному факту ее существования, что все в этой жизни приходит откуда-то извне, ему же всего-то, что только было для этого необходимо - подмять под собой религию, заменив своим ликом - ее почетное место.

Стать защитником и светочем во тьме египетской Джугашвили помогла его хорошо отточенная воровская сноровка, как и его учеба в духовной семинарии.

Он был заключенным, в дальнейшем в результате многих перипетий произошедших с его страной превратившегося в тюремщика для всей своей необъятной державы, что и не думала менять принципы своего существования.

При этом Иосиф Джугашвили фактически с нового листа создал культ божественного проведения, ведущего все народы Земли к будущему счастью.

Речь шла о циничном использовании чьих-то навеянных одними лишь прекрасными ликами большой литературы образов, как и старых страхов, вызванных набегами враждебных русичам племен.

Главной основой к успеху этой «Операции Ы.» был глубокий обводной канал вокруг замка высокого духа, созданного силами российской интеллигенции.

Общественные гильдии, что не отмерли и сегодня, сохраняют в российском обществе атмосферу позднего средневековья.

Приблизить литературу к жизни можно только привив простым людям любовь к книге, а как же - это сделать, отгораживаясь от этого самого народа каменной стеной своего к нему полнейшего пренебрежения и апатии к защите его кровных, а не шкурных интересов?

Можно подумать, что маститый ученый, человек, произошедший от другой «более умной обезьяны», чем дворник Федя.

Конечно, совсем же не обязательно, что кабы их поменяли местами в люльках, то профессор вырос бы дворником, а дворник с какой-то такой стати оказался профессором, скорее всего, что этому бы в жизни бы не бывать.

Однако то, что Леонид Марков сумел показать в двух разных фильмах реально может быть в жизни.

И большой ученый может быть, если надо и пиратом Билли Бонсом, когда он отстаивает свои кровные интересы.

В то же время точно такие только общественные интересы он отстаивать не станет. Ведь это лишь для себя он всегда как пионер готов пускать в ход все те грязные интриги, которые он вполне способен с огромной для себя выгодой воплотить в жизнь, охотясь за своей личной надобностью.

Мелкий люд только о своей личной необходимости и заботиться, потому что у него нет высших сфер научных интересов и деятельности во благо всего общества?

Может и так, но все же повода для такого пренебрежения, которое существует в России, не у кого нет, а если вдуматься, то никогда и не было.

Человек – это звучит гордо, не важно, какой собственно работой он повседневно занят.

При этом именно в России первыми попытались неразумное стадо толпы, превратить в стаю витязей организованно шагающих к мифическому коммунизму.

Французская революция ведь не ставила перед собой такой "великой цели", она стремилась лишь к уничтожению королевской власти и аристократии.

А более правильный подход к жизни не может существовать в этом мире, как обязательный кем-то кому-то всего лишь навязанный откуда-то извне - элемент житейского быта.

Одна только мораль - способна видоизменить устои общества, таким образом, дабы то, что было приемлемым в стаде диких животных, стало совершенно недопустимым среди людей.

Но сегодняшний идеализм – эта естественное продолжение старых верований в более жесткой оболочке любви к истине в ее сольном исполнении тетеревами фанатиками всеобщей социальной справедливости.

Они, кроме себя никого не слышали, а главное, что обратись к ним, кто и скажи, что же это вы тут чушь несете, они б его, недослушав, обозвали бы демагогом и оппортунистом.

Ну, а потом еще бы навешали б на него кучу самых разных ярлыков из своего чемодана гнусной пародии на поиски истины.

А все потому, что им не истина нужна, а свой взгляд на нее надо было аккуратно приплести к высшим категориям святой заботы обо всем честном народе.

Самым грязным качеством идеализма, я считаю возведение в принцип осчастливливания масс не путем раскрытия им глаз, а путем выдавливания из них гноя коньюктивита восприятия ими их естественной обыденности как вполне на все времена свершившегося факта.

Сергей Снегов в своих «Норильских рассказах» пишет правду как она есть о своем горегосударстве распластавшим свое необъятное нутро на по вселенски огромной территории.

«В самом материалистическом государстве мира воспрянул и победил

идеализм.

Он остановился, ожидал возражений. Дебрев не менял своей напряженной

позы. Пожилой арестант продолжал:

- Да, торжество философии идеализма, иначе не определить. Мы в

молодости учили: бытие определяет сознание, экономика порождает политику. И

вообще - производственный базис, производственные отношения, право,

идеология... И где-то там, на самом верху, на острие пирамиды - слово, как

зеркало реальной жизни. А слово вдруг стало сильней жизни, крепче экономики,

оно не зеркало, а реальный властитель бытия - командует, решает, безмерно,

яростно торжествует! Дикое царство слов, свирепая империя философского

идеализма! Кто вы такой, молодой человек? Враг народа, так вас

сформулировали. Всего два слова, а вся ваша жизнь отныне и навеки определена

этими двумя словами - ваши поступки, ваши планы, ваши творческие

возможности, даже любовь, даже семья. Троцкист, бухаринец, промпартиец,

уклонист, вредитель, предельщик, кулак, подкулачник, двурушник,

соглашатель... Боже мой, боже мой, всего десяток словечек, крохотный набор

ярлычков, а бытие огромного государства пронизано ими, как бетонный

фундамент железной арматурой! Какое торжество слова, даже не слова -

словечка! Мы боролись против философского идеализма, за грешную материю

жизни, а нас сокрушил возродившийся идеализм - самая мерзкая форма

идеализма, низменное, трусливое поклонение словечкам. Не упоение высоким

словом, а власть слова лживого, тупого - куда нереальней того идеального,

против которого мы, материалисты, восставали!»

 

Хорошенькое сектантство в новоявленной религии, которое, кстати, тоже говорит о религиозности нового культа – атеистического только по своим постулатам, а не по его обиходному значению.

А раз сектантство, то и не верящих в наш образ веры отлавливать надо!

И к тому же вера в идолов вполне естественным образом подразумевает человеческие жертвоприношения.

Это усиливает любовь к жрецам, поскольку оставшаяся в живых паства считает себя отобранной и вознесенной над всей грязью прошлого.

Причем такое государство всегда боится за свои устои, которые могут быть засорены, пусть даже самыми мелкими объедками прежнего дореволюционного существования точно также как в средние века церковь боялась малейшей ереси.

По большей части именно по этой причине и имелось столь большое недоверие к административным кадрам, которые нельзя было сформировать без «старой гвардии» имеющей опыт такой работы.

Вот как пишет об этом Андрей Платонов в его повести «Ювенильное море».

«Ну как?"– "Да пока еще никак,– отвечает, бывало, сектор.– Вот у вас есть в деле справочка, что вы один месяц болели – надо выяснить, нет ли тут чего более серьезного, чем болезнь". Невыясненный уходил прочь и, чтобы прожить поскорее служебное время, когда его ночлежное учреждение заселено штатами, заходил во все уборные и не спешил оставлять их; выйдя же оттуда, читал сплошь попутные стенгазеты, придумывал свои мнения по затронутым вопросам, а иногда давал даже свою собственную заметку о каком-либо замеченном непорядке как единичном явлении. Некоторые невыясненные состояли в своем положении по году; таким говорили, что вот уже скоро они поедут на работу: осталось только выяснить, почему они не сигнализировали своевременно о какой-либо опасности отставания, когда еще были в прошлом на постах, или – почему ниоткуда не видно, что он не подвергался каким-либо местным взысканиям по соответствующим линиям, - нет ли здесь скрытых признаков кумовства: именно в том, что

послужной список слишком непорочный».

 

А все от неверия в человека и его лучшие качества!

Но – это действительно вполне объективный факт и то, что некая прослойка общества, отделившись от основной массы в человека безмерно верит так за, то ее и прозвали «фраерами».

В принципе в интеллигентах проглядывает будущее, но оно пока еще туманно и его надо создавать медленно и очень осторожно, а не впопыхах и вприпрыжку.

Конечно, хорошо было бы вот так сразу изменить вся суть власти над людьми!

Вот только перемены эти крайне трудно применимы к общественной жизни.

Фактически, люди по большей части – это дикари, просто-напросто приученные к цивилизации, они же почти всегда готовы плясать под чью-то дудку.

А таким дирижером общественного оркестра может оказаться и более страшный зверь, чем те монстры, что когда-то могли попасться в диких джунглях прежнего, примитивного существования.

Ведь толпе все равно, куда идти.

Это издревле было замечено, и потому правители себя в выборе средств по достижению задуманного ими общего благополучия и перестали вконец стеснять.

Помнится, в «Пожилых Записках» Игоря Губермана я наткнулся на наглядное тому доказательство.

«Правда, у Токарского причисляются к глупым и довольно спорные поступки. Он вспоминает прекрасный и поучительный эпизод у Рабле – когда Панург, купивший у купца на корабле одного барана из огромного стада, неожиданно бросил этого барана за борт. Восторженно блея, все до единого бараны принялись прыгать за борт, спеша и толкая друг друга, чтобы успеть за товарищами. Тут Рабле упомянул Аристотеля, не зря считавшего баранов самыми глупыми животными, и Токарский соглашается с ним, полагая такое пагубное подражание очевидной глупостью. Но это стоит обсудить, поскольку вывод не бесспорен.

Подражание очень глубоко сидит в человеческой психологии. Это благое наследие наших предков, живших некогда стадами и стаями, а потом племенами. Подражание было разумно и необходимо тогда, чтобы выжить (некто первым, например, замечает опасность и бежит), но и сейчас в нем много пользы и смысла. Подражание – основа обучения и воспитания, где многое состоит из личного показа, примера, собственных поступков и отношений.

Но вернемся к нашим баранам. Стоило ли им бросаться в море за первым? Я попытаюсь размышлять, влезая в баранью шкуру. Некогда Женева славилась обилием предприимчивых и хитрых обывателей. И появилась в Европе пословица: «Если видишь, что женевец кидается из окна, спокойно следуй за ним – не останешься внакладе».

 

Но это хорошо, когда человек действительно куда-то прыгает, а если он только делает вид, чтобы обмануть другого как, то было в фильме "Иван Васильевич меняет профессию"?

Причем манера убедительности любых маневров по обману населения значительно усилилась именно за счет практики освоения новых технологий.

Потому что изменились механизмы воздействия на общественное сознание, а люди остались теми же, что и были всегда ранее до эпохи безумных как кровавая заря на западе перемен.

Все мировоззрение простых людей так и зиждется на тех же старых принципах заложенных в нас еще самой природой. Их суть всемогуща впрямь как гранитная скала перед легким ветерком в своих остро отточенных - изначально привитых ей нам заповедях.

Причем изменяется в ней, что-либо в том же темпе, что и происходит выветривание твердых скальных пород.

Закон держит всех в узде, да и то далеко ведь не всегда.

Однако если кому-то все ж таки взбредет в голову, и на самом-то деле удастся отменить уголовный кодекс, хотя бы всего-то на один только день, то на это самое время у каждого пятого вполне законопослушного гражданина, откуда не возьмись, вдруг возникнут, вполне звериные качества. И ведь так, совсем без того, чтобы кто-то кому-то уронил за шиворот добела раскаленный паяльник.

Вот, что пишет об этом великий писатель Александр Куприн в его рассказе "Гамбринус"

"Утром начался погром. Те люди, которые однажды, растроганные общей

чистой радостью и умилением грядущего братства, шли по улицам с пением, под

символами завоеванной свободы, - те же самые люди шли теперь убивать, и шли

не потому, что им было приказано, и не потому, что они питали вражду против

евреев, с которыми часто вели тесную дружбу, и даже не из-за корысти,

которая была сомнительна, а потому, что грязный, хитрый дьявол, живущий в

каждом человеке, шептал им на ухо: " Идите. Все будет безнаказанно:

запретное любопытство убийства, сладострастие насилия, власть над чужой

жизнью".

 

Вот так оно будет и в отношении отсутствия уголовного преследования со стороны власти за противоправные деяния.

Кому-то вдруг понадобится к себе все уважение вплоть до целования его башмаков, а кому-то уже давно надоела вконец опостылевшая жена и теперь есть возможность совершенно безнаказанно от нее избавиться.

А некому любознательному доктору еще со студенческой скамьи так бы хотелось перейти от опытов на трупах и собаках, к исследованиям на живых людях.

Это же представляет такой огромный научный интерес!

И никакая клятва Гиппократа в этом деле помехой не станет, а только лишь то, что нормальное государство никогда не даст добро на такие варварские и бесчеловечные эксперименты.

В этих очумело злодейских проявлениях человеческой натуры ничего существенным образом изменить невозможно.

Некому даже и не стоит этого хоть как-то пытаться.

Самое надежное средство от всякой дикости только максимальный контроль даже если у кого-то и возникнет ассоциация с тоталитарным государством.

Но разница она, прежде всего, в том насаждается ли под бдительным оком власти насилие или наоборот людей от него ограждают, следя за тем, чтобы его было как можно меньше.

Перемены произойдут сами собой и вполне естественным путем.

Но можно этого и не ожидать на каждом углу следящих камер поразвесить!

Для любителей «пошалить» это тоже благо меньше их будет по тюремным камерам сидеть.

Да и напраслину хитрым сволочам на своего поддатого в дупель товарища будет возвести уж очень-то затруднительно.

Это ведь так бывает, когда с кем-то надо до конца разобраться, и самому при этом ни в чем уголовном не запачкаться и тогда мальчик из хорошей семьи на какое-то время сдружается с простофилей из его класса, а дальше ищет способа пересекнуться со своим обидчиком и так чтобы все были сильно пьяные.

Потом он продолжит свой жизненный путь, а тот которого он столкнул в яму, уже из нее не выкарабкается.

Таковы свойства человеческой натуры во всем ее грязном потоке сознания.

Попытка что-то в этом изменить при помощи одной лишь грубой силы разве что усугубляет существующее на сегодняшний день неважнецкое положение вещей.

А ведь можно же изыскать в людях «корни» того нового, из чего в будущем появится возможность взрастить поколения, утратившие за ненадобностью, многие столь простые и естественные для них звериные качества.

Но далеко не всем ведь дано понять, что найти то чего нет, в неком рафинированном виде, в дикой природе - эта не та задача, которая запросто доступна к решению, путем абстрактных, далеких от повседневной жизни рассуждений, основанных на «голых книжных изысках».

Под все всегда следует подводить конкретную, практическую базу, основанную на реальных знаниях о жизни и всех ее свойствах при этом совершенно неважно каких.

Фактические знания о грязных проявлениях и качествах должны быть у каждого интеллигентного человека - это может запятнать душу только при срастании ее свойств с тем, что может быть всего лишь изучено и осознано простым ходом логического анализа без соприкосновения с ним душой.

А тот, кто более всего на свете бережет свои распрекрасные чувства, тот и садится в грязную лужу, не имея осознанной логически возможности не наступать по десять раз на дню на одну и ту же швабру.

Все же надо убирать из своей жизни вовремя, помня при этом заветы не Ильича, а доподлинные слова профессора Преображенского.

"На преступление не идите никогда - доживите до старости с чистой совестью".

Но эти его слова на самом деле относятся к довольно-таки малой части людей - потому что абсолютное их большинство, совершив преступление, будут жить долго и счастливо. Поскольку ощущение нечистой совести в них могут создать исключительно лишь внешние факторы, которые будут следствием их противоправных действий.

А сама возможность вовремя разобраться в чем-то на разумной основе у них иногда напрочь отсутствует, потому, что они слепо идут за зовом своего жаркого как доменная печь сердца даже, если он и приведет их к зияющей черной бездне всеобщего небытия.

А ведь и в мелкой социальной лужице, в которой кто-то большой нечаянно оступился и растянулся, ударив в грязь лицом, проглядывает весь наш мир, буквально увязший в болоте диких противоречий.

А для осознания того, как легко угодить, впросак гоняясь за светлой мечтой или мстя за прежние обиды, вполне достаточно будет представить себя в качестве кого-то, кто встретил в темном парадном давнишнего обидчика и набил его морду вот так сразу без разговора.

А может тот человек, просто сильно на него похож, а может он уже проскочил и кто-то другой вошедший вслед за ним получит не за что в рыло.

Да, можно же даже предположить, что у него есть брат близнец, к которому нет никаких претензий.

В самом действии именуемым местью необходимо до конца почувствовать, что логика, побуждающая к подобным вещам должна быть не железной, а обточенным алмазом как можно более полного понимания всей сложившейся ситуации.

А это нельзя осуществить полунамеками, а лишь прямым и конкретным обращением к человеку при этом, не настраиваясь сразу же на физическое насилие.

Прежде всего, то, что действительно необходимо так - это убрать его далее чем в никуда из своей личной жизни в случае, если он действительно дрянной по самой своей натуре субъект.

Но вопрос должен быть не наводящий, а прямой и в случае, когда он явно недопонят, он в обязательном порядке должен быть, повторен в любой другой интерпретации.

Такт оборачивается своей обратной стороной – бестактностью, когда кому-то продолжают лезть в душу, кардинально изменив о нем свое мнение.

Думая, что кого-то еще как-то получиться исправить надо на что-то решаться, и свои решения приводить в жизнь хотя и не то чтобы сразу незамедлительно, но и не откладывая это в долгий ящик.

При столкновении со всем тяжелым в жизни крайне важна решительность и твердость и некоторые люди ее вполне умеют демонстрировать.

А некоторые, наоборот, с кислой миной следуют на длинном поводу у своих нерадивых чувств.

А от них только ущерб и никакого толку!

Свет истины – это попытка понимания чужих бед, а не сердечная ласка к чужому по духу человеку!

И облить грязью может либо сочувствие к человеку как к собаке с перебитой ногой или же явное потворство тому скулежу, что он издает.

Поняв в чем суть чьих-то проблем можно подкорректировать свое к человеку отношение, или прекратить всякие с ним контакты.

А вот избегать разговоров о прошлом или выражать сомнение в подлинности неправдоподобных историй - это откровенная глупость.

Всякий лгун желает, чтобы поверили и потому он свои речи построит на во всем привычных людям передрягах, и тогда он может получить, то чего люди никогда не дадут человеку, рассказывающему всякие небылицы.

А тому, кто пережил нечто нехорошее, крайне важно, чтобы его поняли и приняли к сведенью, то, что он не сам выбрал себе не ту дорогу в жизни, а значит, не виноват в той столь существенной разнице между тем, кем он кажется и тем, кто он есть на самом-то деле.

И нет ничего важнее осознать, что такой индивидуум «растворяется как сахар» в чае в своем окружении и изменить в этом что-либо можно разве что, вынув его из тех жестких рамок, в которых он повседневно живет.

Сделать это и с одним-то человеком, дав ему вынырнуть из его низменных качеств, связанных со средой его обитания никак не выйдет при помощи чистых и пахнущих одеколоном рук.

Однако грязь легко смывается с дланей тех людей, которые не опускаются в нее лицом, а одними лишь руками, и более ничем.

Вот кровь с них смывается значительно труднее, даже если у человека и было моральное оправдание, для того чтобы ее кому-либо пустить.

А все, потому что кровь вещь необратимо более грязная, чем простой житейский ералаш.

За исключением, конечно, той ситуации, когда кто-то кого-то так и не успел заранее предупредить о том, что его что-то уж очень сильно раздражает.

Хотя, разумеется, что это ни в коей мере не относится к грязным оскорблениям в чей-либо конкретный адрес.

Но это, прежде всего, связанно с тем, что самое коренное различие в культуре и положении в обществе для таких вещей не играет ни МАЛЕЙШЕЙ роли.

В каких бы то ни было иных случаях, прежде всего, необходимо твердо знать, до какой именно степени человек осознает, какие собственно эмоции он создает у других людей, что входят с ним в какой-либо непосредственный контакт.

То же самое, касается и всех других человеческих взаимоотношений.

А чем больше интеллигенция боится соприкоснуться своими нежными ручками с житейской грязью, тем больше ее накапливается в данной отдельно взятой стране, где она имеет такое непомерное счастье обитать.

Пир во время чумы – это как раз то худшее, что только и может позволить себе человек думающий, а не только потребляющий.

Подобные вещи заставляют предположить, что он тот, кто к чему-то конкретному прислонившись, своим однобоким разумом, себе лишь на хлеб с маслом зарабатывает, а не является человеком ищущим свет в конце туннеля для всего общества.

Возвышенная духовность, оторванная от окружающей действительности, есть великий грех по отношению к своей нации.

Германская интеллигенция пошла по другому исключительно внешне более низменному пути.

В результате того как ее «скрутило» в пароксизме мнимого величия их не в чем непревзойденной нации она сроднилась с грязью в родном ей обществе.

И этот с черным пиратским флагом во главе путь в его видимой невооруженному глазу сути во стократ страшнее, чем та большая и широкая дорога на Голгофу, по которой пошла многострадальная Россия.

Однако тот строй был недолговечен. Зло без маски крайне уязвимо.

Когда же оно напяливает на себя личину добра, и подслащенными пилюлями будущего благоденствия увлекает за собой толпы добрых, славных и умных людей, впору кричать караул!

Мировое господство Люцифера не за высокими горами.

А все, потому что прежде чем топтать ногами последствия лютого зла надо подумать, а не станет ли его первопричина во главу угла будущего существования всего человечества.

Нет ужаснее прикрытых фиговым листочком пропаганды действий по уничтожению всего того, что сопротивлялось усреднению с покорной серой массой новых египетских рабов.

Даже усыпальница великого вождя ничем, по своей сути от великих пирамид не отличалась.

Политический кумир всегда злодей только степень злодейства у него совершенно разная.

Всякий кто создает о себе имидж всевидящего проведения, просто строит глазки зеркалу общественных амбиций.

Он не велик, а лишь хочет служить ореолу своего величия.

Нельзя его ставить в позицию всевидящей и всезнающей высшей силы способной вывести нацию из состояния кризиса.

Дабы в корне избежать такой ситуации, когда кто-то завопит, что он знает что делать, и кто во всем виноват надо всегда, прежде всего, искать первоисточник всех бед, а не пытаться уничтожить его множественные как головы гидры последствия.

Но в этом-то и суть мягкотелости российской интеллигенции она не терпит всякого своего соприкосновения с грязью, но, все же столкнувшись с ней нос к носу, она не приемлет долгого пути по ее постепенному и разумному исчезновению.

Вот потому она и готова пойти на любую самую отчаянную глупость, дабы житейское болото хоть как-то, но по быстрому безмерно осушить.

Причем не следует путем разума, а шелковым путем своих красивых чувств и оттого только добавляет страданий, а не убавляет их.

Вот, к примеру «Яма» Куприна и ежу понятно, что надо было устраивать общественные диспуты, требовать, чтобы люди, содержащие публичные дома вели себя более достойно с проститутками, не били их, и не заставляли обслуживать бесчисленное количество клиентов.

Вот это была бы реальная помощь несчастным женщинам, вынужденным заниматься этим грязным ремеслом.

А вот из самых лучших побуждений забирать женщину из публичного дома можно было лишь, имея приличный доход и бесконечное терпение.

Если же говорить о других вещах связанных с темным миром порока и преступности, то он понимает одну только силу, и потому нельзя нежничать с закоренелыми преступниками иначе их злодеяния приобретут гораздо более дерзкий характер.

Всякое дикое зло, не будучи пресечено уведет человечество во тьму веков минувшего и заслуженно забытого сегодня, но совсем же ведь не везде.

А завтрашний день при помощи крови, возможно, сделать разве что позавчерашним, что будет великим злом, а не возвышенной от распирающей ее гордости социальной справедливостью.

Человека не выйдет повернуть лицом к свету путем насилия, таким образом, возможно, только его отвратить от страшного не общественного, а социального зла.

Потому что, пытаясь, щелкая кнутом, заставить людей идти дорогою добра лишь усугубляешь живущие и процветающие в них невежество, а оно как раз и есть праматерь всякой дикости.

Букварь сам по себе не есть светоч истины и свободы, а не более чем средство к овладению грамоте.

Однако то, что имеет во всем самое решающее значение, а для чего же именно учат людей читать и писать?!

Суть познания не в его огромном обхвате всего сущего в этом мире, а в его правильном и разумном применении, то есть большой объем знаний в сочетании с вполне звериным интеллектом – это невежество, обогащенное чужой мудростью.

А это значит, что подымая в первую очередь количественный объем знаний, а не культуры человечество роет себе могилу в зыбучем песке своей древней как первый обточенный австралопитеком камень глупости.

Но даже когда людям и пытаются втолковать прописные истины - это почему-то обязательно делается как проповедь заблудшим овцам.

А невежественный человек не заблудшая и отбившаяся от стада овца, а скорее дикий волк, которого можно попробовать отбить от стаи ему подобных.

Надо суметь его заинтересовать, а не прессовать морально за его нелучшие душевные качества.

Причем люди имеют свойства сопротивления всем тем факторам, которые навязывают им извне.

Человек ведь должен получить представление о добре и зле в его еще не затвердевшее, устоявшимися предрассудками сознание.

А во взрослом возрасте возможности воспитания личности, безмерно ограничены, а к тому же, у кого же это найдутся время и силы для таких протяженных по времени занятий?

Но если человек захочет чему-либо научиться и он является законченной личностью, а не нытиком по колено в инфантильных соплях, то нужно только показать ему путь, а дальше он и сам во всем разберется.

Главное сделать - это конкретным, а не голословно упоительным образом.

То есть объяснить ему конкретные детали действий, которые ему надо предпринять, дабы изменить свою несчастливую жизнь.

Но это должно делаться совсем недолго и при желании может быть повторено через некоторое довольно продолжительное время.

Однако важнее всего не дать человеку скатиться в пропасть, где свирепствуют буйные инстинкты.

Именно - это и происходит, когда вместо созидательных, совместных усилий по преобразованию общества, затеваются процессы, противопоставляющие друг другу его различные социальные слои.

Интеллигенции надо защищать свой народ, не призывая его взять в руки вилы, а как следует выпачкаться в общественной грязи, создавая всевозможные группы, общественные организации, что будут требовать от государства соблюдения интересов общества.

Но нельзя, же это делать, противопоставляя себя существующей власти, а только лишь требуя от нее изменений в социальной сфере жизни.

И при этом никак ведь невозможно считать права человека фактором раз и навсегда незыблемым.

Как правило, этим свойством общественной морали вовсю пользуются как раз таки притеснители, а не те, кто от них страдает.

Но те, кто, взяв из литературы все тамошние принципы, а затем сделал из них некие догматические моральные постулаты для осознания жизненные реалий, спокойно через это переступают.

Они же всего навсего убеждены, что добро все равно победит зло, а потому можно поручить уничтожение зловредных факторов тем, кто грязи не боится, а лишь затем живет и дышит, дабы ее полностью свести на нет.

Такие люди буквально бредят правами человека не замечая, что их соблюдение относится прежде всего к тем у кого есть способы доказать свою полную к чему-либо непричастность, а не к тем кто унижены и закабалены цепями своих бытовых неурядиц.

А происходит это таким образом, потому что любые попытки изменить жизнь к лучшему надо начинать с реформации вершины айсберга путем принуждения его изменить общие каноны бытия, но только ненасильственным путем.

Те, кто мечтают о революции, видят перед собой мир, заполненный красивыми идеями из литературных произведений, а на деле он до краев заполонен скверной, так что еще даже и через край переливается.

Но зачем же на всеобщую скверну-то смотреть, если можно все время лить и лить дифирамбы о святости борьбы за священное дело освобождения мира от его общественных язв.

Потому что ее дух сам по себе, а люди сами по себе им другую ступу дай, и они тут же начнут в ней другую воду толочь чистую, родниковую!

Но под нашим мудрым руководством они этим способом добудут некий эликсир, который и залечит все, что является грязными человеческими пороками со времен Адама или австралопитека смотря кто во что верит.

А ведь красивая, книжная мораль и старая житейская грязь никак несочетаемы друг с другом в переплетениях жизненных обстоятельств в хоть сколько-нибудь полезном смысле.

Этика в ее теоретических выкладках рассматривает каждую отдельную личность, как разумное существо, чьи права и человеческое достоинство должны быть тщательнейшим образом соблюдены и часто безо всяких на то исключений.

Однако ж на практике не так уж и редко оказывается, что переплетение различных перипетий и обстоятельств просто не оставляют никакой другой возможности, кроме как нарушать некоторые этические нормы во имя высших и лучших побуждений.

Стремление освободить рабов от тяжкой ноши их рабства должно носить, прежде всего, духовный, а не физический характер.

Это высказывание я соотношу к людям, не имеющим за собой ровно никакой власти, состоящей из множества умов, а лишь несущих в себе огромный заряд амбиций и уверенности в своих силах привести этот мир к самым наилучшим изменениям после их столь благостного вмешательства в судьбы народов всей земли.

Цивилизация возникла еще совсем недавно.

Попытка на основе такого вот пока что еще во всем незначительного опыта наводить тень на плетень, выводя формулы неких незыблемых истин, только углубляет глубину противоречий между желаемым и достижимым, даже в самом отдаленном от нас будущем.

Я имею в виду, в первую очередь саму идею общественного устройства.

На индивидуальном уровне все всем уже давным-давно ясно и понятно, как и не является темой обсуждения в данной главе.

Идея государственной иерархии и юридических, как впрочем, и любых социальных прав должна развиваться исключительно лишь в политическом смысле.

И при всех имеющихся в данное время явных недостатках совершенно не может касаться такой глухой как тупиковая стена плоскости, коей является мораль в общественных, а не личностных отношениях.

Всякая попытка увязать этику с политикой на сегодняшний день все еще является глупейшей попыткой сочетания цветника с выгребной ямой.

Поскольку пока, что еще нет базы для подлинного диалога между интеллектуалами, что придерживаются диаметрально противоположных взглядов на одни и те же аспекты жизни и науки.

Ведь только желание объединиться ради некого конструктивного, созидательного процесса и может позволить хоть как-то сочетать грязные политические дрязги с высотами духовных сфер.

Политика, как наших дней, так и ближайших, как я о том думаю лет ста, так и останется, совершенно безнравственным занятием и не будет иметь под собой почти никакой подлинной демократической основы. По крайней мере, в абсолютном большинстве внешне демократических стран, а тем паче и в якобы демократизированных.

Выборы в настоящее время - это основной элемент демократии.

Однако свободные выборы - это 50 процентов от того из чего она в принципе и должна-то состоять.

Но и процесс голосования все еще не очень-то ярко выраженная, концентрированная и обдуманная воля всех граждан. И все же демократия в данный момент развития цивилизации может считаться самым наилучшим способом самоуправления, чем что-либо, что когда-либо знавало и испытало на практике все человечество, как единое целое.

В то время как мухи коммунистической демагогии, жужжащие над ухом у народа, ничего кроме идеалистического лакомого ими дерьма не ведают и знать не хотят.

При этом они еще и умудрились нагадить в компот всем живущим, внушенным извне, и никому собственно логически о том рассуждая не нужным - ядерным противостоянием между востоком и западом.

А все, только оттого что амбиции у политиков бьют через край и их ничто не сможет остановить, даже когда речь пойдет о чем-то таком невиданно страшном как обмен термоядерными залпами.

Ведь нет же между Россией и Америкой такой уж непримиримой вражды!

Вот была бы ее причиной - накопленная в течение многих и многих тысячелетий взаимная ненависть, вот тогда она и вправду в самом страшном на то смысле могла бы помешать дышать всем живым существам нашей планеты.

Да, может кому-то из отдельных ее представителей и посчастливится нюхать цветочки через противогаз в подземном убежище, но упаси Бог от такого счастья.

Люди ведь не крысы, чтобы подполье для них родным домом оказалось.

А разве ж можно разделить на части планету Земля, для того чтобы каждый мог жить так, как ему того самому захочется и никогда более никто бы не смог сунуть свой длинный нос, в дела другого государства.

Поскольку этим он задевает его кровные интересы и амбиции!

А вот за это его и могут по-молодецки стукнуть ядерным кулаком, однако тогда ведь не искры из глаз посыпятся, а мозги все сразу вылетят и у огромного слона и у маленькой улитки.

Так что более из-за территории и за передел сфер влияния драться станет уже совсем ведь некому.

Учитывая нынешнее развитие технологий, давно уже пора перейти от войны мнений к сотрудничеству во благо всех людей.

Вроде бы как всем ясно, что именно им нужно, и что же им мешает жить в свое полное удовольствие.

Вот только все эти рассуждения умозрительны, и не имеют под собой почти никаких четких очертаний.

Разумеется, что при помощи одних лишь моральных критериев ей-богу возможно отделить ядра от плевел.

Но различить чего-то на уровне чувств, надуманно и неконкретно, это никак не означает решить данную проблему практическим и полезным для каждого из нас путем.

От абстрактных воззрений веет душком праха отжившего и минувшего.

Неважно насколько совершенным и прекрасным оно было в далеком прошлом, на наш сегодняшний день оно уже свое полностью отжило.

Конечно, никоим образом нельзя отрекаться от прошлых духовных достижений. Они же являются первоисточниками нашей всеобщей духовности, и точно также как дерево не может отказаться от своих корней, так и люди не могут всерьез отдалиться от культурного наследия своего великого прошлого.

Но надо помнить, что корни и свет вещь не сочетаемая, в неком вполне благожелательном для живой силы цветущего дерева смысле.

Скорее уж оно может символизировать собой смерть, чем жизнь.

Тянясь душой вверх к солнцу истины, обществу недолжно вырывать свои корни из земли ведь от этого древо жизни засохнет, а новое всегда лишь органическое продолжение как будто бы оставленного далеко позади старого. Чем больше отрыв нового от ушедшего в прошлое, тем меньше в нем жизни и тепла.

Ясно как день, что человеку вообще свойственно принимать желаемое за действительное. Это простой и общепризнанный факт. Однако есть разница между человеком, который лишь иногда тешит себя иллюзиями и тем, кто готов с оружием в руках навязывать их окружающему миру.

Причем делалась - это как великое благо с лицом горящим огнем святой правды.

Смерть во имя великого будущего не более чем глупость прекраснодушных идеалистов!

Отдать свою жизнь за то чтобы по-прежнему могло существовать сегодняшнее настоящее - это, конечно, не радость, а великое горе, но именно в этом и заключается долг мужчины. Отстоять то, что у него есть сейчас.

Заставить человека сражаться за то чего у него, пока нет, могли лишь новоиспеченные мракобесы. Носители, не логичных как солнце восходящие на западе догм.

Потому что худшее намного страшнее и опасней, чем продолжение и в будущем нелегкой и неприятной на свой внешний вид сегодняшней реальности.

Жить в мире далекого будущего, вещь безмерно более приятная, чем создавать его собственными руками, не брезгуя соприкосновением ни с каким сором доставшимся нам от прошлых времен.

Дабы вышел большой красивый корабль, необходимо изрядно попотеть при его сотворении простым материальным способом…

И будет совершенно недостаточно придумать все его чертежи и скопировать их в великом множестве экземпляров.

Практическая сторона создания нового космического корабля «планеты Земля» способного унести нас в светлое будущее никак не может быть столь же приятна, как смакование его красивых набросков из литературных произведений.

Смерть и кровь стали платой за разукрашенные идеалистической литературой мечты, такие бесспорно прекрасные в их изысканном изложении, и ни в чем не под каким углом не сочетаемые с сегодняшним повседневным бытом.

Дело тут в том, что реальное воплощение этих идей может быть связанно только с духовным единством всех людей почти без всякого исключения.

А оное не может быть достигнуто при помощи кнута и плахи для тех интеллектуалов, которые возьмут на себя смелость, усомниться в правильности кем-то для каждого из нас (причем без всякого на то спроса) выбранного самого верного пути к великому счастью.

Сразу для всех и каждого не может быть одного светлого будущего!

Люди, слишком различны, и их восприятие счастья и разумного существования в противовес неразумному во многом иное и часто зависит от конкретных душевных потребностей данного индивидуума.

Причем иногда ведь и доходит до во всем полнейшей полярности убеждений. Что ж тогда людям делать?

Им же ничего в сущности не остается кроме как сочетать самые различные интересы путем всевозможных компромиссов.

В свое время, когда в одной пещере было два лидера. Они могли, взяв дубины во всем по-мужски лично между собой разобраться.

Сейчас положение в корне переменилось!

Дубины стали ядерными, и их использование означает гибель почти всей жизни на нашей планете.

Вопрос, тут только вот в чем еще - понимают ли элиты стран, у которых есть - это самое ядерное оружие, какого Змея Горыныча им до сих пор было дано удержать на короткой цепи.

Мне кажется, что принять что-либо к сведению властители нашей планеты смогут разве что, когда - это уже будет слишком поздно, и для всех ведь нас сразу.

Потому, что можно же без всяких забот и дум - столетиями жить у подножья вулкана и лишь, когда произойдет страшное извержение понять, что лучше было бы все ж таки проживать совсем в ином месте - подальше от таких грибов на горизонте и пепла оседающего на голову.

Я так думаю, что, живя этак на Венере, а также зная, что врагу уже нечем будет ответить, как и устав от бесконечных атак другим менее разрушительным оружием вполне возможно было бы так с ходу применить мощный залп ядерных бомб.

Вот только никто на Венере не живет и на Земле после ядерной катастрофы тоже никто уже не оживет.

Земля и Венера воистину станут планетами сестрами, и виной тому будет глупый в своих мелких амбициях человек неразумный.

Ведь неважно, даже если другая сторона окажется совершенно неспособной хоть как-то отреагировать на нанесенный ядерный удар!

Экосистема, то одна и про запас второй нету! Лидеры прекрасно могут осознать себя цивилизованными людьми и перековать мечи на орала.

В конце то концов, в мирной экономической сфере, есть, где приложить силушку и это не конец, а наоборот самое начало нового более во всем усовершенствованного мира.

Тут и гордость за страну будет иметь вполне реальный материальный эквивалент.

А то, что же - это получается господа хорошие?!

Подлодка Курск стоила миллиард долларов, а моряки, которые на ней ходили, ютились в срамных трущобах.

И семьи погибших моряков, между прочим, получили материальную помощь в евро.

Вот не постеснялись же российские чиновники принять эту гуманитарную помощь из рук тех на кого эти бравые, и честные ребята могли бы по приказу обрушить ужасающий ад своего атомного вооружения.

А свои бы им шиш на постном масле чего б дали, скорее уж товарищи генералы еще на одну лодку дополнительный комплекс ракет поставят, чем вдовам хоть лишнюю копейку из кармана государства отстегнут.

Нехорошо это о людях совсем заботу не проявлять, зато гордость российской державы ее атомный подводный флот.

Можно подумать, что это корова на ярмарке, которую и подоить можно, да и продать с выгодой, как следует, ей накрасовавшись перед всем честным народом?

А для реальной пользы стоило бы ускорить экономическое развитие России.

Но для этого надо найти свой демократический путь, не похожий на путь запада, а более всего схожей с выбранной канвой существования - демократиями Дальнего Востока.

Больно смотреть, как Россия втягивает в себя марихуанный дым западного потребительства.

Разделение на плебеев и патрициев в англосакской среде уходит своими глубокими корнями в самую седую древность.

А Россия не способна создать капитализм хоть в чем-то внутренне схожий с чопорным английским бизнесом.

Зато она может кое-чему полезному научиться у трудолюбивых азиатов.

Причем никакими идеалами этого не добьешься. Только переняв личный человеческий опыт, и будет возможно достичь видимых и ощутимых на деле результатов.

К слову говоря, книги в формировании психологического портрета человека играют весьма незначительную роль.

Они лишь изменяют его сознание, делая его более открытым, но, никак не форсируют скорые перемены в самой структуре его души.

Главная задача книг расширить представления человека, так чтобы он до конца осознал, что не одни только его близкие и друзья - люди в полноценном смысле этого слова, но и все остальные, которых он даже и в глаза, то ни разу в жизни не видел. На данный момент, книги едва ли справляются с данной задачей.

Человеку нужен человек!

Никакие абстрактные лишенные собственного сознания вещи ему его ни в чем существенно важном никак и никогда не заменят.

Хорошие книги и фильмы - это лишь проекция, чьих-то великих душ. Своей души у них нет и быть то совсем не может.

То есть из этого следует, что хотя лучшие произведения великих мастеров и обретают свою плоть и кровь душа у них все равно словно чужая.

И дух этот как бы он не был велик, все же не всегда способен во всем и до конца объективно оценивать современную, сложившуюся, благодаря столь огромному количеству новых факторов, окружающую нас обстановку.

Все дело в том, что общественные установки и стереотипы затрагивают, в том числе и великие умы.

А те в свою очередь насаждают свои самым принципиальным образом неверные взгляды среди почитателей своего неимоверного таланта.

Именно как следствие этого, вместо того чтобы искать корни проблем в человеческой психологии революционеры (не вожди) пытались решить проблему путем ликвидации всех тех кто, по их мнению, угнетал и мешал шагать вперед к всеобщему счастью и благоденствию.

Взято - это было все-таки из книг людей, что исподволь пытались переделать этот мир к лучшему, не ожидая, пока это произойдет простым, и естественным следствием хода событий политической жизни любого развитого общества.

Это может быть и вооруженный переворот ради захвата власти и это будет только во благо, если сменится одна только верхушка, но не будут пролиты реки напрасной крови из-за распрей по поводу дальнейшего пути развития общества и перераспределения денежных средств и недвижимости.

Потому что принципиальное перераспределение ролей в обществе насильственным путем дружит со здравым смыслом, точно также как и зажженная спичка с бензобаком.

И смерть зла как социального явления ознаменовывает собой лишь зарождение еще большего зла, которое до поры до времени сидит тихо, и служит производителем простой грубой силы движущей общественный механизм.

Заставив пролетариат кипеть в безумном бунте ненависти к его мнимым угнетателям,

любые деятели, борющиеся против угнетения, окажутся в бурлящем потоке вырвавшегося наружу зла, а оно себе хозяина найдет, а иначе все само утихнет и прежнего государя, попросят назад воротиться, а то страной править некому.

Так что никакое социальное потрясение не улучшит уклад жизни, всецело созданный веками устоявшихся традиций.

Появление новых черт у старого как мир Адама - это задача воспитания молодого поколения, а не социальных драм с физической ликвидацией всех прежних баев и вознесением при жизни на небеса новых хозяев жизни, которые ну никак же не могут хоть на йоту оказаться лучше, чем были прежние.

Насилие важнейший фактор, изменяющий лицо всего мира.

Однако речь может идти только о защите своей родины или в крайнем случае о политическом переустройстве другого государства.

Затрагивая сферу духовную нужно всегда помнить, что не насилие здесь помощник, а воспитание детей в новой общественной атмосфере.

Разумеется, что это так, во всем, что касается тонкой стороны духовности, а не такой грубой ее сферы как отучение плевать в общественном месте.

Никакими насильственными методами нельзя приучить человека любить высокое и чистое и забыть удобство его ласкового прозябания в уютной луже его незатейливого быта.

Претерпев внешние изменения, общество само по себе, не из-под собачей палки вынуждено будет трансформировать форму своего мышления, для того чтобы суметь воспользоваться новейшими достижениями науки и техники. Процесс этот естественен и не нуждается в понукании со стороны горячих голов, желающих прогнуть под себя весь окружающий их мир.

При этом до сих пор хватает таких людей, которые думают, что истина в единении душ под общим флагом возвышенных идей.

На деле же выходит, что только полностью на добровольной основе объединение великого множества индивидуальностей под одной крышей всеобщего взаимоуважения и может привести к реальному, а не к внешне ярко выраженному духовному единству среди огромных человеческих масс всего общества.

Основная разница между первым и вторым заключена в том, что идея вещь хорошая, но всегда абстрактная у нее же неизменно как сам факт самого существования всякого рода разногласий, найдутся свои приверженцы, да и хулители обязательно тоже отыщутся.

Так что же тогда прикажете делать? Всех несогласных в расход?

Я думаю, что в этом и заключалась ошибка столь ретивых (аж все были в мыле) разрушителей старого, костного мира. Новое рождается в согласии и труде. Прошлое зло всецело усиливается и затвердевает, вырвавшись из недр вулканами революций.

Смерть прежнего и рождение чего-то нового так же соседствуют друг с другом, как и кошка, вдруг родившая тигра.

Устаревшее и пройденное нужно лишь улучшать, а уничтожать иногда приходится разве что конкретных темных личностей, но не всю систему в целом.

Причем именно отказ от их уничтожения, из каких-либо гуманных соображений способен привести к кровавой бане, в которой погибнут ни в чем неповинные, а зачастую и лучшие люди общества.

Потому что такие всегда лезут на рожон, им ведь больше всех надо, вот их и расстреливали в первую очередь за неготовность расстаться со своими твердыми убеждениями.

С такими большевикам было не пути, и они им не давали не с родственниками проститься, не даже перекреститься перед смертью.

Так что Достоевский был не прав, когда решился убеждать общество в неприемлемости смертной казни, тем более что коснулось - это в первую очередь политических смутьянов, а не студентов Раскольниковых с топориком в руке.

Власть всегда лучше всего понимает и жалеет себе подобных, а не тех сирых и обиженных, что придавлены тяжкой пятой их жизненных обстоятельств как и отсутствием всякого воспитания.

Система, однако, имеет свои глубокие корни, и сколько не отсекай у нее пальцы, они у нее тут же отрастут новые, и еще может так статься, что куда более проворные.

А вот, скажем, убрать большую шишку огромной криминальной структуры никак не означает лишить ее головы.

Потому что на месте старой тут же объявится свежая и полная сил - свиная харя.

Но есть другие методы, как, к примеру, задержать наркобарона даже и за неправильный переход улицы и как бы невзначай посадить его в общую камеру, конечно же, ничего ему не будет, но страха он нахлебается полные штаны, а это уже хоть что-то.

Но у таких же сонм адвокатов и права свои они прекрасно знают, а наркомана стянувшего белье с веревки можно и убить нечаянно на допросе за то, что он на себя еще чего-то брать отказался.

Следователь напишет объяснительную и все дело замнут, потому что мелкий человечек с исколотыми венами никто и человеческих прав у него вообще нет.

А у реальных злодеев всегда есть железное алиби они же не своими руками в асфальт кого хотят, закатывают, а исполнителям на уважаемых людей пальцем лучше не тыкать, а то им на зоне 21 палец в зад воткнут и фамилию не спросят.

А ведь наихудшими из всех нарушителей общественного спокойствия являются политические авантюристы. Вот их и надо было мочить без разбора суда и следствия в том жутком случае, когда общество уже давно как висит на волоске от ужасающего кошмара большого общественного недовольства.

Ведь их дурь была самой страшной из тех, что вообще хоть как-то возможны уже более 90 лет прошло, а Россию все еще так вовсю и глючит.

А вот если б полковника полиции Зубатова царь послушал, то авось революции, может быть, и не было бы.

Но Николай Второй только Гришку Распутина слушал, и в делах государственных разбирался весьма посредственно.

А кроме того полковник Зубатов, хотя и предлагал убить Ленина но сам был гнилым человеком, пытавшимся гниль имперскую распространить и на рабочее движение и оно действительно в чем-то загнило, но пользу державе это никак не принесло.

В стране времен Николая Второго царя как бы и не было и каждый творил, что хотел потому что последний царь был слабым, набожным и очень недалеким человеком.

Он был под каблуком у деятельной супруги, поверившей сибирскому колдуну.

Страну лихорадили слухи об ее интимной связи с этим демоном в человеческом облике.

Николай Второй своим безволием позволил ему командовать двором и государством, что и привело к его краху.

Вот бы кому его власть во всем ограничить, так нет – это же грязное дело!

А когда власть на российских интеллигентов все ж таки сама собой свалилась, они так и не поняли, что без царя продолжать войну за отечество нельзя, так что надо было срочно на любых условиях подписывать с Германией мирный договор.

А эти люди думали только лишь о большом и светлом, а не о чем-то низменном и плотском.

А власть это всегда дерьмо собачьей преданности своим личным интересам.

Медвежьей услугой для любого государства будет поставить над ним царя или президента с его свитой, которые будут заботиться о чем-то большом и главном, а не о простом и насущном.

Испания времен Колумба отличный тому пример.

Просто там это проистекало от других причин, но конечный результат был тот же, что и в России экономический крах и уничтожение лучших людей.

Конечно, прямой параллели тут быть не может, но общий духовный настрой инквизиторов и большевиков в преследовании всякой крамолы это не простое совпадение, а конкретная логическая последовательность поставленных ими целей.

Когда законная власть отпускает вожжи и вся уходит в самосозерцание своей духовной возвышенности и близости к Богу власть возьмут, те, кто у кого мысли обо всем практически том же прекрасно сочетаются с «великодушием» прямодушной в ее искреннем лицемерии демагогии.

ЕЕ садизм – это благо во имя существования добра!

Нельзя назвать просто человека Богом, а затем вручить ему Его функции, чтобы он тут же не начал казнить тех, кто пусть и самым потенциальным образом способен сорвать с него эту мантию.

А все блага такого кровавого идола целиком и безраздельно предназначалась для сирых и обиженных, и вот во имя их высших интересов большевики и подобрали выпавший из монарших рук царственный скипетр.

А инквизиторам и отбирать, то ничего не надо было светская власть им сама все отдала без всякого разлада и насилия.

А ведь новоявленные доктора общественных и культурных язв даже и не лгали, а проникались ложью как второй натурой, дабы убедить в своей правоте всех других.

Вот что пишет об этом Савинков в его книге "То, чего не было".

"И, как это всегда бывает, члены комитета не сомневались, что они не только разрешили Болотову поехать в Москву, но и уполномочили именем партии. И если бы Болотов им сказал, что это не так, что он уехал без разрешения, да­же вопреки их желанию, они бы искренно удивились и не поверили бы ему".

 

И это не единичный случай логики, а ее повседневная практика аппаратчиков, которые пользуюсь инструментами, которые дала им в руки бюрократическая машина пропаганды делали из себя героев сидя во время вредных для жизни и чреватых летальным исходом событий, где-то в тени.

Зато тень на плетень наводить по поводу надобности дружно вышагивать к светлому будущему, они были большие мастера, каких на свете мало.

А все большого профессионализма в сугубо этой специфической области!

А вот шагать к светлому будущему можно лишь на своих двоих, а руками в этом деле надо помогать только голове, а не ногам.

Никакого «транспорта» в виде идеи зовущей людей к братству, единству и любви нет и быть не может. Не одна религия на это не претендует.

Ограничения по принципам мракобесья - это не черта религий, а их проповедников боящихся, что из-за новых технических чудес, они потеряют свою верную паству.

Причем именно новые средства как радио кино и газеты оказались громогласными рупорами зла в руках преображающих в мораль свою гнусную подлость, подгоняя ее под вид высшей правды - негодяев.

Конечно же, смерть миллионов и миллионов никому всерьез не стоит так напрямую увязывать с гениальными изобретениями человеческого гения.

Могло бы обойтись и без этого, достаточно было и сильной воли новоиспеченного вождя, а также повальной грамотности, что не требовало существования электричества, паровозов, пароходов и гидроэлектростанций.

Можно лишь говорить о чрезвычайно быстром прогрессе, которому не соответствовали должные изменения в области морали. Человек тянет за собой вверх по склону растущей духовности весь скарб своих сложившихся веками предрассудков.

Желание его поторопить может вызвать одно лишь то, что он резко покатится вниз по склону, прямо на лету теряя свой человеческий облик.

Смотря прямо в глаза той опасности, что грозит путнику, идущему вверх по узкой тропе, не стоило бы придумывать ему «воображаемый фуникулер» в светлое завтра.

Несмотря на то, что люди радуются красивым мечтам их воплощение на практике часто связанно не с такими уж и (а особенно так по началу) приятными для души и тела процедурами.

А скоропалительные непродуманные решения чреваты тяжелыми последствиями. Все это происходит от надежды урвать что-либо, неважно у кого, у природы или же у Господа Бога.

И души людей, которые осуществляли сей заманчивый проект всецело получили подпитку от всех этих «философов Судного дня», когда не Господь пришел в наш мир, а появились умники, которые как дважды два доказали, что его нет, не было и он никогда не придет.

А раз так, то Судный день нужно устраивать самим. По тем же самым справедливым и прагматичным в свете веры в добро

принципам, как это и принято в религии. При этом обязательно следовало руководствоваться теми же постулатами, которые ставила во главу угла святая инквизиция в эпоху средневековья.

А созданные религиозными догмами условия взаимоотношений между человеком и Богом в любом случае ограничивали его жестокость. Никакого отношения к самой вере - это не имеет.

Господа атеисты, не понимают, что даже если вера в Бога и пережиток старины, будущее за повальным атеизмом то все равно война, объявленная религии – это суровая битва, объявленная морали.

Поскольку именно через веру в Бога ее и преподавали народу священники, раввины и муллы.

Человек не должен быть угнетаем никакой внешней, откровенно навязанной ему с чьей-либо стороны системой взглядов и это истинная правда.

Но тут необходимо оговориться, речь может идти только о людях в полноценном смысле этого слова в данном морально-этическом аспекте жизни. Я имею в виду тех, кто грамотен во многих коллизиях бытия, а не только лишь хорошо образован и воспитан.

Отсутствие подобных качеств у современного светского человека есть непреложный факт и это, кстати, отчасти объясняет возникновение нацизма и коммунизма в прошлом 20 столетии.

А это означает, что людям, как то и всегда было прежде - нужен тот же самый духовный поводырь.

Религия с честью справлялась с этой ролью, и нет никакой причины, почему она не может осуществлять этого и впредь. Причем люди образованные могут попросту договориться, относится к чужому мировоззрению точно так же, как и они сами хотели бы, дабы относились к их собственным воззрениям. А уж тем более ничьи взгляды на жизнь не могут быть более правильными не только по отношению к самому человеку их придерживающемуся, но в той же степени быть справедливыми и разумными также и в переложении на другие судьбы людей, личности, которых ему никто не поручал исправлять и перевоспитывать.

Человек столь многолик и его путь к истине до того различен, что нельзя его сократить, проложив ему большую дорогу в некое общее для всех светлое будущее.

В точности как это происходит у растений, которые еще, будучи малыми побегами, устремляются к солнечному свету, сознание людей, которым были заложены, (а кем природой или Богом не важно) интеллектуальные способности выше средних стремится вырваться из мрака незнания к солнцу истины.

Вот только дорвавшись до нее люди, не так уж и редко рвут ее на части хуже дворовых собак, дерущихся из-за мозговой косточки.

Лишь только оттого, что убеждения и стереотипы часто мешают им воспринимать доводы оппонента, как-то иначе, нежели как тяжелый камень в свой личный, огороженный и хорошо ухоженный огород.

Общий интеллектуальный статус не подразумевает одинаковости подхода к одним и тем же проблемам бытия и восприятия окружающей действительности.

Не редко случается так, что взгляды людей настолько различны, что их диалог превращается в немую пантомиму двух противостоящих друг другу амбиций.

Причем, даже если в этой беседе и присутствует смысловой баланс обмена мнениями, то он выражается лишь в форме полного отрицания мнения собеседника.

В подобном общении между двумя интеллектуалами главная суть зачастую выражается в виде девятого вала эмоций, и они подминают под себя простой как всякая азбука - здравый смысл.

Человека бывает довольно трудно, в чем-либо убедить, не сколько потому, что сами доводы туманны, слабы или во всем необоснованны, но и потому что он отрицает мнение собеседника как таковое на почве каких-либо личных предубеждений.

Сама мысль о том, что кто-то не прав, так как его слова, ну никак, не могут оказаться истиной, в силу того, кто он такой, на этом белом свете отметает на корню всякую возможность компромисса.

Человек, так устроен, что осознание им чего бы то ни было, никак не может выходить у него за рамки его жизненного опыта. Это довольно замкнутая система, созданная в нас самой природой для стабильности, а не для чьего-то красного словца. Все, то с чем человеку ранее нигде не приходилось сталкиваться, естественным образом ставит его в тупик.

И в случае, когда ему ничего другого попросту не остается, дабы он уразумел обращенные к нему доводы разума, он должен искренне и глубоко верить произносящему их.

В случае же, отсутствия у него такого доверия - они так и останутся лишь каплями дождя, барабанящего по тонкой крыше. Именно таков будет их акустический эффект на барабанные перепонки человека, к которому эти слова были, тем или иным образом, обращены.

Люди часто оказываются по разные стороны «каната» противоположных мнений в связи с тем, что их сознание напичкано всевозможного рода предрассудками, и это именно те затычки, что плотно закупоривают им уши для всего нового и неизведанного.

Подобные факторы играли спасительную роль, когда люди еще жили в пещерах, были один на один с дикой природой и любой отход в сторону от сложившихся устоев бытия грозил немедленной гибелью. В данный момент этот фактор перестал существовать на личном уровне, но в сознании людей он остался столь же незыблемым, каким он был в каменном веке.

Людям очень трудно отойти от принятых и разученных ролей, поскольку культура накладывает еще более тяжелый отпечаток на психику, чем выработанный огромным количеством поколений инстинкт, у животных, что в обязательной на то манере успели обзавестись потомством.

Фактически культура означает замену принципов дикости принципами цивилизации. А свободный выбор человека - это не то чем он собственно руководствуется, а зачастую именно то к чему лежит его сердце.

Поменять внутренние механизмы человеческого я - это задача намного более трудная, чем облагородить его внешне, расширив его сознание абстрактными понятиями доселе ему неведомыми. Дело ведь совсем не в том, чтобы научить человека правильным взглядам на мир, а прежде всего в том, чтобы это его мировоззрение и подход к жизни не остались в нем одним лишь неким внешним атрибутом устроенного быта, а стали его внутренним я - на все случаи жизни.

Эта та задача, с которой не может справиться, не школа, ни институт, не даже по большому счету семья.

Исключительный фактор способный изменить структуру человеческого сознания и подвинуть его к пересмотру всех своих внутренних моральных основ является превращение амбиций используемых в драке за истину, в некий более или менее конструктивный процесс.

Я не имею в виду отдельных личностей, а весь сегодняшний привилегированный класс интеллектуалов, строящих для человечества новую обитель бытия, совершенно не похожую на ту, что у него была прежде.

А раз так, то люди, живущие в ней должны быть готовы адаптироваться к новым условиям.

Если Земля стала большим муравейником, она должна быть населена существами, объеденными общими целями, и всегда и во всем всецело стремящихся к компромиссу.

Давно стоило бы понять, что при усложнении процессов движущих обществом человечество должно привыкнуть, что любая роковая случайность, может причинить массу неприятностей только потому, что люди не умеют ставить свои амбиции на второе место, после общественной пользы.

В данный момент, в науке существует культура соглашательства с авторитетами, и шиканья на тех, кто позволяет себе иметь свое ни от кого независимое мнение.

И совсем не в том дело, что ситуация должна выглядеть так, дабы каждый имеющий диплом мог бы позволить себе потребовать от научной братии трибуну в большом академическом зале и поведать с нее о том, что он сделал свое гениальное открытие.

Просто любое новое тормозится, не будучи высказано каким-нибудь признанным авторитетом, в науке.

Человек не рождается сразу же готовым, как тот кузнечик корифеем науки, и пока он с самым попутным ветром доберется до самого верха, он обрастает немалым жирком личных амбиций. В принципе - это не такая уж и проблема сама по себе, кабы - это все относилось лишь по отношению к совершенно посторонним и праздным личностям, которым захотелось от нечего делать поболтать с человеком знающим, опытным, как и донельзя занятым. Но ведь и между собой они тоже грызутся почем зря, коль скоро их мнения оказались практически полностью и во всем несхожими по какой-либо серьезной научной проблеме.

Я думаю, что пора им уже понять, что, изменяя наш мир, мы можем ненароком «как минер дернуть не за ту проволочку».

Я совсем не хотел бы сказать, что это обязательно приведет к 3 миллиардам смертей, но даже смерть одного миллиона человек в результате отсутствия компромисса и сотрудничества между двумя академиками - это не пустой, ненужный звук, а великое горе.

Сколько же можно гоняться за званиями, лаврами и прочим, когда благо людей станет у них на первое, главенствующее место?

Впрочем, чего же еще вообще от них можно ожидать при общей тенденции к внешним возвышенным и одухотворенным эффектам?

Нет чтобы уделить больше внимания раздумьям о тех грязных в самых отдаленных глубинах подсознания мерзостях, которые подлежат тотальному изменению для того чтобы стало возможно говорить о некой новой не столь многогрешной человеческой натуре.

А пока внешняя сторона «заштукатуривается» у образованных людей до состояния идеальной чистоты, и этому всегда уделялось максимальное внимание и в литературе и в жизни. Но главное, это ведь не спрятать проблему, дабы ее совсем не было видно и тем самым придать общественной жизни большее изящество, а все же в том, чтобы лишить ее внутренних корней в затаенных недрах человеческого сердца.

Невидимое опаснее, видимого эту простую истину может подтвердить любой армейский старшина.

Поэтому является прямой необходимостью отчетливо подчеркнуть, что на большой войне со злом образованная прослойка человеческого общества выбрала самую, что ни на есть страусиную тактику.

А человеку ведь не раз за жизнь суждено испытать боль во всех ее проявлениях, а сама по себе горечь разочарований и утрат ничуть не изменилась со времен каменного века.

Только вот теперь убивают словом и интригами, а не каменным топором. Это и происходит в случае того же что и в далеком прошлом глубокого как бездонный колодец, критического осознания невозможности сосуществования двух различных взглядов на одной и той же территории. Люди стали жить шире, но их душевная взаимосвязь теперь совершенно не связана с квадратом расстояния между ними.

Взаимная ненависть, как и дружба на основе обоюдовыгодных контактов, не идет на пользу общественных отношений в интеллектуальной среде.

Ведь человеку, как данности, и так всецело свойственны огромные «почти неконтролируемые протуберанцы чувств» и они лишь до какой-то степени являются частью его сознательной воли.

Тут, скорее всего, задействован старый как мир инстинкт, нашептывающий в глубине сознания своим внутренним я и обладающий некой совсем иной моралью, как и своим оригинальным логическим подходом ко всем на свете проблематичным ситуациям, чем я внешнее.

То же самое подметил и писатель Куприн в своем рассказе «Лунной ночью».

«- Я, видите ли, думаю, что человеку присущи две воли. Одна - сознательная. Этой волей я ежечасно, ежеминутно управляю своими действиями и постоянно сознаю в себе ее присутствие. Ну, одним словом, она есть то, что всякий привык понимать под именем воли. А другая воля - бессознательная; она в некоторых случаях распоряжается человеком совершенно без его ведома, иногда даже против его желания. Человек ее не понимает и не сознает в себе. Во сне на экзамене отвечает ваш товарищ. Но ведь товарища-то на самом деле нет, отвечаете вы же, и вы же удивляетесь тому, что говорите. Видите, какая двойственность? Даже теперь вот, в настоящую секунду: вы идете, переставляете ноги, махаете руками. Но ведь вы о ваших руках и ногах даже и думать позабыли, потому что заняты разговором. Кто же ими двигает, если не эта вторая, бессознательная воля?»

 

Хотя культурный и образованный человек почти никогда слишком явственно не выразит те чувства, что обуревают им.

Речь идет о зове сердца, а он может быть очень глупым и противоречащим простой житейской логике, но он подавляет и заполняет собой все сознание человека.

Причем это касается не только любви, но и множества других человеческих проявлений.

Я утверждаю, что жизненная позиция человека часто сильнее всего остального зависит именно оттого, что говорит ему его сердце.

Именно поэтому люди так плохо воспринимают некоторые принципы внушаемые им извне. Конечно же, человек всецело примет их внутри своей души, если они ему будут втиснуты его же ближайшими родственниками.

А особенно коли они подойдут к этому делу со всей серьезностью, начиная с самой ранней стадии формирования его личности, и тогда именно от глубокого внутреннего протеста люди и возвысят втиснутые в них догмы до самых высоких небес, как и готовы ради них на более чем безумные вещи.

Когда-нибудь в будущем всесторонняя обработка души человеческой станет во всем объективной необходимостью.

Разница между тем как это делается сегодня, и как это будет делаться далеко ведь не завтра заключается в том, что метод переоформления личности в свете высших истин пока крайне убог.

Так что упаси Бог от прекрасных идеалов, не имеющих ровно никакого отношения к окружающей всех нас действительности.

На данный момент прекраснодушному идеалисту иногда бывает куда как легче стать в ряды ИРА или одной прочих организаций подобного толка, чем нести этому миру свет и ласковое тепло.

Причем даже на мелких порогах жизненных неурядиц такие люди гораздо чаще оставляют кровавые следы, чем те, у кого нет этих небылиц, засевших в самой глубине чьего-либо человеческого естества.

Я уверен, что большее уважение к детскому еще не созревшему сознанию может помочь людям чаще приходить к компромиссам по множеству столь важных вопросов современной жизни.

В данный момент сознание человека запружено мутной тиной убеждений вколоченных в него еще в раннем детстве.

В результате этого его отношение к словам собеседника предопределено сторонними не имеющими прямого отношения к делу факторами.

И интуиция здесь, кстати, тоже почти, что непричем. Как прямое, так и косвенное отношение к подобным всплескам эмоций, определяющим отношение к словам собеседника имеют, прежде всего, происки и проблески сидящего глубоко внутри эгоизма и именно он толкает к таким вот заранее предопределенным действиям.

Интуиция по большей части вещь рассудочная во всех тех случаях, когда наше подсознание берет на себя функции мыслительного процесса.

Чувственное же отрицание слов участника какой-либо беседы, как и безоговорочное их принятие в каком-либо противоположном случае, основаны на его принадлежности к определенной группе людей и логикой здесь часто и не пахнет, а наоборот попахивает порохом дешевого популизма настоянного на упрямстве и дикости.

Разобщенность общества на разные социальные слои и группы по интересам вещь просто неизбежная.

Всякая попытка в этом что-либо изменить, обречена на полнейший провал и крушение всяких напрасных надежд.

Единственное, что было бы возможно хоть в чем-то реально исправить в сложившейся на сегодняшний день непростой ситуации, так это перестать рассматривать людей, обладающих взглядами в корне отличающихся от ваших - сквозь «узкие бойницы» навсегда и во всем определившихся убеждений.

Можно ведь все же дать человеку воззрения, которого диаметрально разнятся с вашим вполне естественно, что исключительно правильным мнением по какой-либо важной тематике, высказать свой взгляд на вещи, и не встретить при этом натиска лобовой атаки ваших амбиций. Я совсем не имею в виду что-то большее.

Однако люди часто напрочь отказываются воспринимать чужую линию рассуждений, если она в корне отличается от их собственных выводов по данной проблеме. Есть еще одна ошибка свойственная интеллигентам, они зачастую без всяких комментариев, предоставляют человеку право, пустить свою речь на самотек.

При этом он нередко теряется, не имея и понятия, какова реакция собеседника на его столь обильный поток информации, который истекает из него из-за многих часов, дней, а то лет одиночества.

Умение "фырканьем" дать понять, что какая-то тема, навязанная вам, вызывает в вас раздражение, может очень даже помочь, избежать ненужных трений.

Любовь к человеку тоже должна быть с кулаками, а про такую простую вещь как умение высказать свое неприятие его поведением я вообще не говорю.

Потому что по-моему это излишне!

Причем не надо думать, что он и сам все знает, потому, что любые знания абстрактного рода должны быть заложены, а сами по себе они не обнаружатся, сколько не ковыряй в человеке его внешний, поверхностный слой.

Тождества чувств и равенство разумов – это есть искусственно созданная оболочка для легкого восприятия между людьми одного и того же толка.

В области сочетания различных по самой своей природе и качествам интеллектов попытка быстро прийти к данному тождеству может послужить только помехой для всякого понимания как таковой сложившейся ситуации.

Потому что то, что в обычном случае послужило бы единению общих интересов, при подобном положении вещей, приведет лишь к двум монологам, когда никто не сможет получить отклика на свои важные вопросы, а ответы будет интерпретировать как уход от заданной темы.

Дело тут еще и в том, что почти во всех ситуациях, общение между людьми, не является равноправным двусторонним потоком, обмена информацией, эмоциями и соображениями по какому-либо поводу.

Неравенство проистекает из множества самых различных причин. Перечисление их смысла не имеет. Одно ясно, что демократия – это навязанная обществу извне структура, поскольку оно в своей естественной форме еще довольно-таки весьма тоталитарно.

Человек не ограничен изнутри рамками чужой свободы. Создать в нем какие-либо явные границы допустимого по большому счету возможно лишь откуда-то извне, причем - это долгий и кропотливый труд.

Своей рабской психологией обычный обыватель обязан не природе, которая в своем естестве во многом еще не подымается выше пещерной, а устройству современного общества, которое в целом по всей его культуре, а не по средствам управления во многом принадлежит к римскому рабовладельческому строю.

В наиболее развитых государствах он почти во всем схож с древним Римом периода республики. А все же, сколько рабов (эмигрантов без прав на жительство) без кавычек живет именно в этих вот - благополучных странах мира?

Но все-таки именно там процент людей перешагнувших выше взаимоотношений с собеседником на условиях, строгого соблюдения всех рангов максимально велик.

В большинстве же своем даже развитые люди все еще во многом мыслят логическими формами, сложившимися в устоявшиеся догмы во времена небезызвестных египетских фараонов и их коллег в других странах древнего мира.

Самоуверенные жрецы великих знаний об окружающем нас мире не понимают все косность и схематичность своих представлений о вселенной.

Большую часть таких устарелых воззрений на мир несут в себе представители точного и естественного направления в науке.

Дело тут совсем не в том, что эти ученые хоть в чем-то с моральной точки зрения хуже гуманитариев, а просто психологические установки власть имущих им всегда говорили, что от этих направлений исследований всегда проку куда больше, чем от каких-либо других деятелей науки.

Они ведь не только бюджет получают, но его и по мере сил пополняют, а это как говорят в Одессе "две большие разницы".

Это создает более крепкую связь с государственными структурами и как следствие этого более обывательский взгляд на жизнь и будущее человечества. Только в связи со стремительным, как вихрь техническим прогрессом в этом будущем могут быть не «биороботы Вертеры» пишущие гусиными перьями, а барханы огромной пустыни с выродившимися остатками человечества, как это было в фильме «Через тернии к звездам».

В это очень трудно поверить, потому что психология человека содержит в себе огромный щит от окружающего нас мира.

Это, прежде всего, неприятие всего того, что не доставляет нам чувственного или физического удовольствия и не представляет немедленной угрозой нашему существованию.

А обывателей вообще нельзя винить в их мещанском подходе к жизни. Ученые, стараясь добиться желаемого, ведут себя намного агрессивнее озверелых мещан и это простой, и естественный факт.

Их интересы несколько более широки, что, однако никак не влияет на их потребительские претензии к жизни.

Все дело в том, что человек не меняется от знаний или книг без того, чтобы ему самому бы этого как-то захотелось.

Близкие люди могут повлиять на человека, в особенности в детские годы. Все же главное решение принимать или же не принимать пришедшие извне истины и принципы думающий человек делает сам.

Никто не способен навязать ему этого. Максимум он скорчит мину предельного внимания и выразит внешнее согласие, оставаясь при этом верным своему прежнему мнению.

Выводы о том, что кто-то лучше лишь только, видите ли, из-за того, что у него таки была конкретная возможность приобрести какие-то там моральные устои, идеалы однозначно смехотворны.

Рассматривая обывателя как свинью роющеюся в помоях, интеллектуалы напрочь отказываются видеть себя в качестве упитанной хавроньи, роющеюся в помоях повкуснее.

Истина глаголет о том, что все мы еще крайне далеки от начертанных одним лишь воображением книжных идеалов.

А философы делятся на тех кто, как та еще богиня Цирцея превращают людей в свиней и тех, кто делают из них само совершенство выше всяких похвал.

А правда-то как раз находится четко посередине и ее не надо выкапывать из неких глубин подсознания. Достаточно проанализировать поведение среднего человека обдумать его с точки зрения марали и можно прийти к вполне естественным и во всем верным выводам.

С человеком, есть только одна большая проблема, он до крайности беспечен и это связано с инерцией его мышления.

Люди научились изменять окружающий мир намного быстрее, чем хоть как-то научились задумываться о последствиях внесенных ими изменений.

А разум должен подсказывать, что смертельная угроза исходит не только от гипотетических ядерных войн, но и от полнейшего пренебрежения к природе продолжающегося в течение нескольких поколений. Смерть одного человека - это простая неизбежность рано или поздно касающееся всех нас. Однако вымирание человечества как вида выглядит совсем иначе.

Верой и правдой служить интересам сегодняшнего дня вполне может означать отнять у человечества его послезавтрашний день. Во всяком случае, в его естественном и знакомом нам всем виде.

Умным людям, конечно же, когда-нибудь должно надоесть валять дурака, играя мускулами своих неуемных амбиций. Вопрос, однако, лишь в том, а не будет ли это уже слишком запоздалой мыслью, учитывая степень непродуманных действий по отношению к природе. Окружающая нас среда уже становится более агрессивной!

Пока это происходит, где-то вдали в чужих Америках - это может вызывать одно только умеренное любопытство. Ну, а, что будет, если по Европе каждый год начнет бродить ураган «призрак коммунизма» уносящий тысячи и тысячи жизней в каждом большом населенном пункте встретившимся ему на пути?

Название можно и не менять. Человечество так любит прогресс и все новое и при этом старается получить от него максимум, не прилагая никаких усилий к самоусовершенствованию. Вот только нельзя забывать, что люди с пещерным мышлением тоже осознают все наши новые возможности. В своей звериной сущности они ничем не отличаются от обывателей.

Просто их мозг заполнен до краев святой верой в свою значимость и фанатичной преданностью делу. Ломать не строить – это может подтвердить любой создатель компьютерных вирусов. Хотел бы я взглянуть на того школьника, который в одиночку на бытовом компьютере создаст виндоус Виста. А вот вирус написать это же запросто! На это высшего образования не нужно. Но вирусы, то ерунда. Человека, который, изобрел автогенный сварочный аппарат, в патентном бюро обозвали идиотом. Но через несколько дней бандиты, услышавшие о новом изобретении, при его помощи вскрыли сейф в банке.

Я не выступаю против прогресса. Просто я думаю, что стоило бы призадуматься, чем это откликнется со стороны злых сил внутри самого человечества, и как это все еще аукнется от самой матушки природы.

 

Дети выжженной пустыни бездуховности

 

Не единою буквой не лгу... Владимир Семенович Высоцкий.

…губят детей, с такими моральными увечьями им уже никогда не стать полноценными гражданами.

Станислав Говорухин. Фильм «Великая криминальная революция».

 

Логический анализ:

Разум есть неотъемлемая, а зачастую и наиважнейшая часть любых высоких и возвышенных чувств.

Ведь только он один и может спасти, послужив нитью Ариадны в ленинском или в каком угодно ином тупике жизни.

Яснее ясного, что уже после того как наломаны все дрова и вокруг огромная и вопиющая как египетская пирамида груда щепок, все можно гуртом свалить на одного лишь хозяина или же на вождя арийской нации. Это ведь пусть они сами будут во всем и за всех виноваты, за все те столь жуткие зверства, ранее просто неведомые человеческому сознанию. При этом заодно еще можно и припомнить им же их самое ближайшее окружение.

А все остальные значит, что белые и пушистые? Песцы в снегах вечной доброты и счастья для всего человечества?

Вот так оно всегда: виновный он же козел отпущения должен быть в самой обязательной манере только кто-то один, так для других людей будет честнее и правильнее.

 

Судьба каждой отдельной личности, кем-то более чем осознано выделенной из общих для любого из нас жизненных обстоятельств, не такая уж и чья-то сугубо личная заслуга или же несмываемый позор на чью-то тяжелую как пудовая гиря от многих и многих грехов душу.

Потому что в этой жизни все до того относительно - это и без Альберта Эйнштейна, уже давно должно было быть всем предельно ясно и безо всяких лишних дум и толком необдуманных вопросов.

Однако при этом вполне естественно, что довольно мелкие размеры чьей-либо сволочной натуры, сильнейшим образом преумножаются во всех своих самых разнообразных свойствах и качествах, в одной лишь прямой геометрической процессии количества власти и подчиненных. И это наипростейшая логической связь объясняемая она более высоким положением, которое данная демоническая личность, сумела занять себе в окружающем ее обществе.

А холуйство умных людей перед хитроумным ничтожеством и создает кровавых тиранов или мелких пакостников местного значения!

При этом сами они так не считают.

Но все ж таки вопреки самому широко распространенному мнению немалого числа развитых от интеллектуальных упражнений людей, ответственность за чьи-либо нехорошие поступки лежит также и на тех, кто находился где-то поблизости, что-то слышал о происходящем, но ничего конкретного и разумного не предпринимал.

Просто ожидая чуда или же безучастно глядя на все происходящее поверх чужих голов.

Да, и дело то, в конце концов, не только в этом, но также и в том, что никому и в голову-то не пришло кого-то предупредить о том, что он совершает большое, пусть даже самое дикое зло, но в чисто морально-этическом плане.

Ведь не все же, что нелепо и неприемлемо для цивилизованного общества делается нарочно ради каких-то мерзких как сама подлость намерений.

Невежество есть основной фактор, способствующий процветанию зла и мнимое бессердечие, вполне может иметь один локальный источник и проистекать из-за довольно тривиальных и пускай даже не слишком легко, но все же вполне разрешимых проблем.

Не все ведь люди такие и впрямь одинаковые и вот поэтому, они иногда и воспринимают жизнь совсем иначе, чем все остальные. Абсолютное большинство наивных, а не подлых по самой своей природе злодеев - это всего-то только люди, не приученные к добрым благам цивилизации, а не какие-то там вполне естественные отбросы общества.

Хотя и таких тоже вполне возможно перевоспитывать, большая часть завязавших со своим ремеслом воров, указывали на то, что встретили за решеткой честного мента, и это оказало на них самое положительное влияние.

А вот, когда наоборот, кто-то доказывает, какой он хитрый и ушлый по отлавливанию блох на чужом теле не замечая их на своем - это людей только портит.

А еще надо ведь суметь увидеть в человеке его истинную натуру, а все кажущиеся в некой дымке собственного воображения отметать сразу и на корню, в том случае, когда надежды сами себя не оправдывают.

При этом важно еще суметь сделать человеку хорошо продуманные замечания. Подобным образом возможно, в том числе и получить повод для физического насилия.

Главное, чтобы эти высказывания делались вежливым и участливым тоном.

Причем именно в той манере, дабы из-за них лишь истинное по самой своей природе чудовище, свело бы этот разговор к каким-либо грязным оскорблениям.

Но не надо на этом зацикливаться, а если, что преспокойно идти себе по жизни далее, большим усилием воли навсегда перестав замечать кого-то на своем жизненном пути.

Человек вообще не так уж и редко не есть, то самое главное зло, что может повстречаться в любой моральной, а не уголовной заморочке.

Самохвалов, конечно гад ползучий, но использовать служебную переписку для личных целей, как и бегать за женатым мужиком тоже между тем немалое свинство.

А дети? Для них ведь разлад в семье – это весьма трагичное событие.

Но пока еще очень многое в этом мире напрямую зависит лишь оттого, кто и как расставил акценты.

Но с другой стороны вот если б Самохвалов обнародовал, те письма, что Рыжова совала бы ему лично в руки или б оставляла их на его рабочем столе, то это очернило его с ног до головы и безо всяких там «акцентов».

Всегда ведь легко создать об одном и том же человеке два совершенно противоположных мнения путем в корне различного анализа его поступков на ярко выраженной эмоциональной основе.

Но главное все же это не организованное кем-то о ком-то мнение, а что этот человек делал, когда рядом с ним творилось, что-либо ужасное.

И даже не столь уж это важно, сколь долго люди брели рядом по общей для них дороге жизни. Самое главное, лишь то, что их пути в чем-то и где-то пересекались в течение, так сказать, чьего-либо сознательного существования.

Вот так и выглядит долг совести у настоящего здравомыслящего человека - воочию лицезреть все, что происходит вокруг и вовремя принимать надлежащие меры.

Это так, когда задеты интересы не только какого-то малозначительного человека, но и всех других людей, что входят с ним в какой-либо непосредственный контакт.

А вот без меры одарять кого-либо самыми прекрасными чертами души, дабы затем по прошествии какого-то большого промежутка времени целенаправленно срывать с кого-то маску, обнажая под ней клыки - это свойство людей считающих, что Бог помещен в колбу их препарированного сознания, где все истины пронумерованы и разложены по полочкам.

Ведь они до того всецело одухотворены в своих возвышенных как вершины высоких гор истоках. Вот оттуда и проистекает их абсолютная уверенность в незыблемой истинности их знаний о природе людей и вещей, а, следовательно, и святой правоте выбранного ими пути, куда бы он их не привел.

Людям с такого рода психологией, трудно всерьез раз и навсегда переступить через свои убеждения, чувства, лишь из-за того, что они являются неотъемлемой частью того вознесенного на самые небеса и божественного по своей радостной сути, что заложено в фундамент их представлений о мире, в котором им дано обитать.

Сталкиваясь с тем, что у чьей-либо души могут быть совсем иные принципы, чем им полагается быть по своей естественной и светлой природе, как и совершенно неожиданные отрицательные свойства, такие прекраснодушно чувственные натуры возводят в энную степень злодейства то, что оказалось на самом деле чем-то не тем, коим оно им грезилось в сиянии их радужных надежд.

Хотя наибольшая опасность вовсе не в этом, а лишь в том, чтобы так сходу не зная броду залезть в воду за самыми сладкими райскими яблоками счастья.

Потому что, не углядев так сразу что-либо верно или правильно, вовсе не совершаешь главную ошибку в своей жизни.

Она будет таковой только при безумных устремлениях души не останавливаемых трезвым умом, в том числе и не имеющим к самому человеку никакого прямого отношения.

Но он же может очень долго вовсю изворачиваться от житейской правды, если его обладатель живет сплошными эмоциями, хотя их вихрь и настолько силен, что лишает человека всякой осторожности и прагматичного подхода к своей жизни.

Однако у всякого человека есть семья и, уж коли их ряды, действительно сплочены они всегда смогут остановить своих, а то и пойти на угрозу действием (поначалу) по отношению к чужому человеку, совершенно напрасно застрявшему у кого-то в сердце.

Все надо вполне своевременно выяснять, а не устраивать обструкцию в широком общественном смысле, когда уже для всех разумных действий по предотвращению зла уже совсем не остается никакого места.

Вовремя надо инспектировать сложившиеся чувства и возникшую обстановку, тогда не будет причин для ненависти и глупой и никчемной мести, в которую волей судьбы окажутся вовлечены сторонние не имеющие никакого отношения к делу люди.

А ведь детектив устраивать из своих не сложившихся отношений можно только, когда там присутствовали весьма явные элементы откровенной лжи или же физического насилия.

И они должны были выйти за рамки работы и перейти в некий личный характер, а это начинается лишь, скажем, с просьбы дать свой номер телефона.

Красивые чувства, сохраняющиеся как в термосе – это бред! Им же полагалось встретить должный отклик? А раз его нет, то нужно искать этому должное объяснение.

Причем еще может так статься, что это был всего лишь мелькнувший перед глазами мираж или же собственное отражение в темной реке чьих-то нескончаемых бед.

Но это еще не повод для того, чтобы раз ничего хорошего с кем-то не вышло начать пытаться их безмерно преумножить.

От созданного самим же собой зеркала не стоило так шарахаться, когда в душе поневоле начинает нарастать горечь от несбывшихся ожиданий.

И вообще всегда всего важнее заручиться мнением того, кто знает данного человека не один день, а лучше всего и не один год.

Потому что жизнь не создает то, что обязательно должно быть тем, чем оно, кажется, самое главное это чьи-либо практические свойства, а они выявляются довольно-таки быстро.

Но это касаемо лишь внешне проявленного поведения в обществе.

Как там было у Высоцкого "Тот малость покрякал, Клыки свои спрятал, Красавчиком стал, хоть крести".

Вот так оно и выглядит у людей, что прячут свою грязную натуру под благовидной маской!

Такие звериные хари (глубоко упрятанные под внешний лоск) довольно часто являют обществу свой ничем незапятнанный лик и имеют вполне божеский вид, пока не придет большая беда.

Разница между тем человеком, что боится свойств своей грязной души и теми людишками что, прячут всю свою мерзость в самый темный угол своего сознания, пролегает в области внешне очень явно проявленных качеств.

Конечно же, бывают случаи, когда человек и с виду совсем невыносим и главное при более близком знакомстве, в буквально во всем благоприятствующих к тому обстоятельствах, остается одним и тем же. Вот тут то и вправду, сколько не взывай к его совести, в ответ услышишь одно только издевательское конское ржание.

Однако ж, бывает оно и так, что никто даже и не пытается никого вразумлять, а лишь потом хватается за сковородку и жарит страшного грешника в кипящем масле большого общественного порицания на пламени адовой ненависти неизвестно к кому и за что.

А человек имеет принципиальное право, на комплексы, выраженные по отношению к самому себе. Во всяком случае, если они не связаны с некорректными поступками по отношению к другим людям. В случае же, что это не так, то тогда это целиком его личная беда, а не общества в целом.

Обстоятельством, когда это будет выглядеть совершенно иначе, может быть, например: навязывание кому-либо своего присутствия, после вполне явственно выраженной просьбы выйти и более уже никогда впредь не заходить.

Конечно, кому то бывает трудно произнести эти слова, но тогда он может попросить об этом своего коллегу по работе и ему это будет вовсе не трудно.

А вообще к таким людям нужно всего лишь внимательно присматриваться и видеть, что именно происходит у них на душе, а не высматривать с какой бы правильной стороны поближе к ним усесться, дабы не нарваться на ржавый гвоздь.

При этом еще у кого-то может возникнуть такое мнение, что речь идет о тонкой психологической игре.

Но Платонов в веденной им короткой ремарке в своем «Котловане» дает четкую характеристику и она верна.

«Чиклин был слишком угрюм для хитрости…»

И к тому же, во-первых: подобные вещи требуют глубокой интеграции в культурном обществе, потому что никакие учебники по психологии тут не помогут.

Во-вторых: любая самая большая злая хитрость иногда дает какой-либо довольно-таки серьезный сбой.

Имея дело с умными людьми в чем-нибудь, да засветишься.

В-третьих: гоголевский Чичиков или же Шарапов из фильма «Место встречи изменить нельзя» - и есть именно тот тип человека, на котором и могут проколоться люди высокого ума.

Причем речь идет не о плохих или же, наоборот, об очень хороших людях, а обо всех них сразу единственным общим мерилом, к которым может служить один лишь большой и развитый интеллект.

Обилие эмоций при этом разве что только добавляет масла в огонь.

А ведь хотя свойство терять разум от любви и присуще всем без исключения, все же у некоторых оно доходит до полного отказа внутренних тормозов.

А где же тогда были родные и близкие, они должны были кого-то вовремя остановить!?

Но как же можно притормозить бронепоезд, основанный на литературных образах? - Это ведь полная утопия, в особенности тем, кто сам ими живет и дышит.

Жизнь зачастую предстает чем-то совсем иным, чем ее прелестное и благостное отражение на бумаге.

Ведь есть же вещи, которым никак не уместиться в скромных объемах книжного формата, и не только из-за великого многообразия жизни. А еще и потому, что автор старается выбрать главное, часто встречающиеся, а все редкое и необыденное отметает, в том числе и из-за вполне справедливых опасений, что его обвинят в глупой и идиотской лжи про то, что никогда бы не произошло в этой реальной жизни.

Итак, поскольку этот материальный мир не есть бледное преломление прекрасных образов большой литературы, а все как раз с точностью до наоборот, то надо смотреть в глаза реальности, а не выискивать оправданий для своих мечтаний в прочитанных когда-либо добрых книгах или же чего-то некогда увиденного в красивом сне.

Раз все получилось так сразу, тогда ей-богу нет никакого повода для горького сарказма, как и поиска в себе каких-либо, скорее всего, что и вовсе не существующих в природе недостатков.

Причина тому, что все хорошо вышло, проста и естественна, уж коли она была да так и остается быть.

В случае же, когда ее не наблюдается или она не могла осуществиться в силу ослепления кого-то возвышенным светом слишком горячих впрямь как кипяток из душа чувств, то это вполне подходит под общее определение, что в этом была по большей части вина родителей.

Они должны были объяснить своему чаду, что этот мир не столь прекрасен, сколько во всех смыслах и проявлениях неожидан в процессе его осмысленного познания. Ведь он широк как еще та нехоженая целина для каждого из нас, на его жизненном пути.

Понятное дело, что о крайне редких вещах нужно говорить так вскользь, на всякий случай, но сказать о них было необходимо, и напоминать об этом тоже.

Потому что если пол, ни при каких обстоятельствах не станет потолком, то другие казусы в этой жизни все же иногда вполне случаются.

К ним надо всего лишь быть хоть как-то готовым в неком абстрактном смысле и не более того.

Всегда же есть шанс, что начнется война или кто-то устроит страшный теракт и надо хоть немного подумать и о пожарной лестнице, а не только о лифте и связанными с ним удобствами.

То же самое касается и межчеловеческих отношений.

Ясно как день, что для любого из нас людей - вырвать кого-то из глубин своего сердца, часто оказывается, возможно, только с его же кровоточащим куском.

Тот, кто создал в ком-то такие столь противоречивые чувства, вполне справедливо может считаться злодеем.

Однако я глубоко убежден, что подобное имеет право называться сознательным злом только, если человек проявил свои недостойные душевные качества не сразу и вдруг, а разве что лишь после того, как он какое-то время вел себя, хотя бы несколько, но иначе.

Разница между злом осознанным и злом невольным и непреднамеренным пролегает через глубокую пропасть невежества в социальных отношениях.

В случае, когда человек всего-то, навсего не знает как себя правильно вести - его крайне необходимо вежливо и ласково пожурить за эгоизм, и что-то он поймет и сделает для себя хоть какие-то выводы.

В случае же, когда сама его натура доподлинно требует выхода именно в такой вот форме, то он ответит явной грубостью или промолчит, но продолжит в том же духе.

Причина отсутствия подобных выговоров, в корне отличных от длительных и занудных нравоучений заключается лишь в том, что у некоторых людей их взгляды на мир закостеневают в твердые и устоявшиеся догмы.

Почерпнуты они были из любезно созданной видимости культурным и образованным обществом, а затем и поддержано в литературе.

Вот конкретный тому пример.

Чехов "Дом с Мезонином"

"Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой, - сказал Белокуров и вздохнул".

А по мне так нет лучшего чем Булгаковское "Икание за столом отбивает у других аппетит, - машинально сообщил Борменталь".

Но это не всем подходит, потому что, чтобы делать замечания такого рода надо победить сладкосердечную мягкотелость внутреннего устройства души.

А далеко не всем сие по силам.

А кроме того бывают в жизни и несчастливые исключения из всех ее обычных правил.

И тогда некоторые люди оказываются в крайне неловком положении.

А все потому, что в их сознание не укладывается такой простой факт, что человек может знать о жизни многое, но при этом совершенно ни сном, ни духом не ведать элементарных правил общения.

Поэтому они и застывают в изумлении перед таким вот кособоким человеком!

Такие люди буквально напичканы догмами, и в связи этим до полной невозможности хоть как-то одуматься, до конца убеждены, что их правильные, привитые с детства манеры, существующие в культурном обществе, есть незыблемая часть всякого развитого сознания.

Отсутствие их всего-то навсего совершенно выходит за всякие рамки самих их настолько же костных и ограниченных представлений о сущности добра и зла.

Конечно, можно сказать, что их не для того на этот белый свет рожали, чтобы в их светлые головы мог закрасться здравый смысл как именно во всяких там мерзких вещах, как следует, разбираться.

Однако я думаю, что и неграмотных крестьян, которых Сталин в сибирские снега без теплой одежды зимой ссылал тоже не для того в любви зачали, дабы они умирали безвинной смертью из-за каких-то там красивых идей, оказавшихся в руках у ублюдков большевиков.

Еще не известно скольких Ломоносовых среди них человечество так и не досчиталось!

Ведь трехлетний ребенок своими маленькими ножками до самой Белокаменной дотопать никак бы не смог.

Да, и самих их тоже, между тем, очень жаль - умирать-то им довелось худшей смертью, чем людям в газовых камерах.

Только почему-то никто не говорит про Холокост русского крестьянства от рук извергов и палачей большевистской, а не нацистской партии - тягчайшей вины преступников 20 века.

По продолжительности мук своих невинных жертв советский режим был впереди планеты всей.

А причина его появления идеалисты, желавшие этому миру всего самого наилучшего.

Мне кажется, что они как в прошлом возлагали надежды, так до сих пор и теперь накладывают на книги, совершенно непосильную для них задачу - развивать человека не в духовном, а в социальном плане.

И опять же отказаться от своих чувств на разумной основе им, ну никак ведь не дано, исключительно лишь потому, что откуда ж им знать, как это вообще собственно делается.

Так как у тех, кто чувствует в своей душе некую божественную меру - это вполне всерьез означает втоптать свои наилучшие чувства в жуткую грязь, и разве что лишь затем, они вдруг становятся способны выковырять оставшиеся их обломки, застрявшие у них глубоко в сердце.

Можно подумать, что им туда кто-то нарочно иглу загнал, и пока она полностью не проржавела от пролитой ими крови, им так и не пришло в голову как же от нее избавиться.

Мне кажется, что подобный эмоциональный формализм в восприятии окружающего мира, следствие уж слишком буквального переложения на жизненные реалии красивых образов большой литературы.

В жизни нет той простой возможности, которая имеется в любой художественной книге.

Нельзя посмотреть, а что же там будет в самом конце, а раз так, то глядеть надо в оба, и на то, что происходит Здесь и Сейчас.

Причем любые изменения в жизни должны приводить к незамедлительной коррекции чувств, хотя совершенно необязательно выражать - это как-то внешне.

Лоцман, совсем не бросающий взгляд вперед на стихию, что разверзлась перед ним, а только внимательно рассматривающий старые карты, почти всегда сам виноват в своем кораблекрушении.

Наличие сирен не оправдывает отсутствие умения при случае пристегиваться "ремнем безопасности" - разума, что может побороть любой самый дикий инстинкт.

Да, это действительно редко бывает, но раз такое все ж таки случается, то, следовательно, к этому надо быть хоть в чем-то всерьез подготовленным.

Исходя из вышеизложенного, единственное что остается, так это заметить и уточнить, что обо всем надобно думать своевременно, а не ожидать попутного ветра в ненастную погоду.

Конечно же, никто и ничто не способно вкратце или же подробно – во многих и многочисленных деталях и с большой художественной силой, поведать миру, о том, что выхлоп, сжигающий чьи-то высокие чувства - это всего лишь маленькое и досадное недоразумение.

Однако ж, всегда такое было и будет вполне возможно и безо всякого на то злого умысла!

Можно невольно стать причиной смерти или же адских мук ближнего, иногда об этом совсем и не догадываясь.

Потому что, то, что хорошо для одного может оказаться адом на долгие годы для другого.

При этом кто-то может сжать зубы отойти в сторону и не мешать чужому счастью.

А может ведь и организовать убийство из ревности, потому что раз ты не со мной, значит, ты не достанешься никому.

Но жениться на вдове нечаянно погибшего оно ведь не грех!

И это бывает в реальности и не, потому что человек подлое существо, а потому что скрыто в нем много всего разного!

Хорошее воспитание саму возможность таких мерзких подлостей почти напрочь отметает?

Правильно, так оно и есть, но оно еще должно было иметь место, а если его никогда толком не было, то человек предстает в виде рудимента его естественных, природных качеств, возможно, что еще к тому же и сильно подпорченных значительным и злым - внешним влиянием.

А ведь до конца продуманная обработка личности, начиная с самого раннего детства при хорошем и продуманном воспитании, реально ведь может вполне жуткое дерьмецо, в очень даже хорошего человека переделать!

Это конечно выглядит довольно странно, но - это не более чем вполне естественный факт!

Вот только для особо изначально испорченных из-за их исконно звериной природе натур, пришлось бы путем общемирового консилиума психологов, подбирать тех, кто этого подонка воспитывать будет. Причем лучше все же, чтобы родителей было человек восемь. Но это касаемо лишь особо жутких, по самой их изначальной сущности людей.

А говоря о более реалистичных вещах, то само по себе чувство омерзения к ближнему вполне может быть естественным и справедливым для всякого достойного человека, в том простом случае, коли тот к которому он его испытывает, во всем ясен и понятен в его доподлинно злодейской сути.

В случае же когда – это не так, то это не суд, а расправа в стиле темных веков средневековья.

Тогда было принято устраивать судилища, поверив злым бредням наглых лжецов, и сжигать на кострах ведьм и еретиков.

А рассуждая с точки зрения цивилизованного человека, по отношению, к вещам ему совершенно посторонним, каждому стоило бы просто припомнить элементарный уголовный кодекс.

Тот самый, что во всем на порядок разграничивает ответственность человека за действия заранее обдуманные со злыми целями или же совсем иначе - необдуманными, спонтанными, даже если их результатом и оказалась чья-то трагическая гибель.

А кроме того всякое действие может иметь те или иные последствия, однако без того, чтобы человека четко и ясно просили, те или иные вещи более никогда не совершать, нельзя с уверенностью утверждать, что он осознавал их порочность и пагубность для других людей.

А это означает общую, а не единоличную вину за все произошедшее.

И лишь исключительно в одной только области простых и ясных как сама жизнь аксиом, можно говорить о том, что человек все должен был понимать сам по себе, без чьих либо подсказок и предупреждений.

Действительно, никто из развитых людей не должен держать в голове всю ту дурь, что может так запросто втемяшиться в чью-то тупую башку и потому они не несут на себя никакой нравственной нагрузки за те нарушения уголовного кодекса, которые совершил тот, с кем им довелось как-то якшаться в их свободную минуту.

А вот моральные преступления – это тема очень тонкая и соответственно наказываться они должны быть личным, собственноручным образом, а иначе это подлая интрига от которой пострадают совершенно ни в чем неповинные люди.

Выпущенное зло никуда не исчезнет, даже достигнув своей цели, у него ведь найдется множество самых различных применений.

А для того чтобы действовать на разумной основе нужно логическое, а не чувственное обоснование своим поступкам.

В таких случаях, надо всего-то навсего суметь посмотреть на мир не только лишь через призму красивых чувств, но также и по всем другим столь различным и обширным его параметрам.

К примеру, разделяя людей по критериям наших и не наших - по принципу интеллекта, культуры и положения в обществе, всегда было бы лучше обращать пристальное внимание, что последнее из списка многое определяет, в социальном плане.

А это значит что, скорбеть о том, что человек такой, а не какой-то несколько иной является, по сути почти тем же, что, и утопать в слезах о том, что в Африке, мол (кроме ЮАР) никогда не бывает снега, а в Гренландии нет слонов и антилоп.

В жизни вообще решающее значение имеет именно то, что существует, а не то, что нам бы хотелось, дабы оно реализовало себя из наших о нем мечтаний.

А главное, вот что: то, что хорошо и верно придет само, а если оно иное, то ожидать, находясь в Сахаре, пока там пойдет дождь занятие крайне утомительное, и, скорее всего, смертельно опасное.

Поиски воды в безводной пустыне волей неволей означают необходимость розысков реально существующего оазиса, но это делается глазами и ногами, а зубами пережевывать сухой песок - это занятие совершенно абсурдное.

Конкретизируя данное заявление, я могу сказать вот что, заметил в человеке, что-то нехорошее, так ему и скажи, но лучше все же в простой неформальной обстановке, так оно явственнее доходит.

А пытаться разжевать его черствость - это сизифов труд!

И надо всего-то навсего перед этим вежливо спросить, «А можно я тебе замечание сделаю»?

Люди ведь все внезапные выпады принимают за оскорбление их души.

Ответив, что нет, он тем самым объективно докажет свою полную интеллектуальную несостоятельность.

И тогда как там было у Высоцкого "Ты его не брани, гони"...

Как все - это сделать не оставляя координат используя, которые он может потом докучать?

Ну, так есть же такая простая вещь, как живая природа и устная договоренность ведь - это чистый примитив, впрямь как орудия каменного века.

А вот стенать, что вот, где-то рядом человек, с которым так бы хотелось иметь дело, но он грязен как черт и непереносим по своему уровню культуры, а может еще заодно и одинок - это, знаете ли, мысли на уровне кабеля или сучки ньюфауленда, смотрящего на болонку.

А надо понимать, откуда вообще берутся люди с резким несоответствием их природных задатком и их внешним проявлением.

Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)» пишет об этом так.

«Живым следовало жить, а это значит, забывать горе, ибо всякий затянувшийся траур, охватывая сознание, постепенно начинает разъедать изнутри саму суть жизни».

 

Избавлять от затянувшегося траура можно только заглядывая на задворки чьей-то души и вычищая тамошний мусор запачкать душу - это может только, если после того как человека почистили внутри он продолжает ныть в том же духе.

Тогда ясно, что ему нужен не тот, кто его поймет и сделает о нем соответствующие выводы, а тот на кого можно все время сливать горечь своего существования.

Свой чужой нужно быстро выяснять и если человек не утверждает, что он прилетел из будущего или появился в нашей вселенной из некого параллельного мира, то его совершенно не обязательно так сразу принимать за откровенного враля или за сумасшедшего.

Если свой пусть и сильно побитый жизнью, то надо его принимать, а если чужой, то пошел он вон!

И не надо играть в игры пытаясь найти в чужом своего.

А то так ведь можно и до полного абсурда дойти!

Получается, что после того как рядом прошел, скажем, сосед с цепями на груди и весь в татуировках, еще долго затем можно шмыгать носом и захлебываться слезами оттого, что он такой, а ведь мог бы быть совсем, совсем другим.

И все эти инсинуации льются у кого-то за спиной и слезы исходят из самого сердца.

А все это только оттого, что у кого-то, видите ли, есть ум и способности, и хотя он их выражает и на своем собственном языке, но все равно сквозь все эти внешние атрибуты просачивается огонь мысли, и где-то в нем похоронена высокая душа.

Даже при более реалистическом в плане элементарной логики - подходе к данной проблеме, намного важнее переживать за людей, которые уже себя доказали в правильном и здравом смысле этого слова, а теперь вдруг скатываются вниз с достигнутых вершин.

Например, подсев на иглу.

Чувства неуправляемые разумом всегда несут гигантский вал общественного зла, ибо они совершенно неиссякаемы в своем безоглядном, безоблачном, или же черном, как грозовая туча скудоумии.

Причем речь идет не какой-то там банальной рассудочной деятельности, что должна управлять высокими чувствами, а о самом главном в человеческом естестве.

Может же и так случиться, что у большого начальника террористы украдут сына и пригрозят ему, что коли он не даст им возможности совершить теракт, то они перережут ему горло. И тогда человек, решив спасать жизнь своего ребенка такой ужасной ценой, целиком пойдя на поводу у своих чувств, не совершит ничего достойного понимания или же простого сочувствия.

Кроме того, с людьми, которые воруют детей с той целью, дабы их родители устроили теракт, договориться всерьез нельзя, такие головорезы вполне могут добавить еще один труп, с них ведь станется.

Ведь дело то уже сделано, а то чего еще вдруг чадо на след наведет.

Кому же это надо!

Но только вот у человека, который думает одним лишь сердцем, такие мысли в голове, могут напрочь отсутствовать.

А при всей той огромной доле ответственности и любви, которую хорошие люди испытывают по отношению к своим детям, выкупать их жизнь ценой многих других жизней непростительный грех.

Если, конечно, речь не идет о простой продаже наркотиков, которые за раз никого не убивают и вообще могут достаться в основном тем, кто уже всецело потерян для общества.

А все же, в случае, когда речь идет о теракте, что перевесит чашу весов? Я имею в виду человека уверенного, что он блюдет интересы родного ему общества, а не всякую продажную сволочь!

Кстати, люди ответственные за многие чужие жизни могут и всего-навсего ошибиться, причем, таким самым прискорбным образом, что результатом их страшного промаха станет жизнь и здоровье тысяч и тысяч людей!

К примеру: в государстве Израиль главное бензохранилище, а там и газ ко всему прочему был, непонятно каким Божьим промыслом, оказалось недалеко от района, где проживает немалая часть людей наделенных огромным интеллектуальным потенциалом.

И, однако ж, этот пороховой погреб (в случае теракта) никто даже и не планировал, куда-либо перенести до попытки более страшного арабского деяния, чем даже то, что имело место в Америке, и, между прочим, в том же 2001 году.

В бензовозе солярка оказалась, а там имелись сверхмощные средства для тушения пожара.

Вот только был бы в бензовозе бензин, и помогли бы они тогда, как тому мертвому припарки.

А ведь потери среди интеллектуальной элиты страны гораздо более чувствительны для государства в целом, чем среди всего прочего люда и лишь слепой случай спас государство Израиль от такого великого горя!

Да, конечно, бензохранилище лучше иметь в центральном округе, чем на периферии, издалека горючие доставлять тяжело и дорого.

Но в том же самом Гуш-Дане есть ведь и арабские поселения, так что если б было выбрано место, где при взрыве бензохранилища пострадали бы 50 на 50 евреи и арабы, никто ж не посмел бы обвинить Израиль в том, что он использует арабское население в качестве живого щита.

Это довольно простая житейская логика, но тот, кто до этого не додумался не враги народа, хотя дай такое право родственникам погибших, они бы им тут же суд Линча устроили.

То что в бензовозе оказалась солярка, а не злосчастный бензин - свидетельство того, что Бог все еще не оставил еврейский народ, но сказать, что этого вообще не могло быть, а значит все это пустое лукавство, означает начисто позабыть про то что евреи потеряли при Холокосте треть от своего мирового исчисления.

Могло ведь и так случиться, что этого также каким-то великим чудом тоже бы никогда не произошло?!

Да, конечно, без наглядного эффекта трудно понять суть явления.

Астрономам было довольно трудно поверить, что комета может ударить о поверхность планеты, пока им не довелось узреть это воочию.

Но там, где пронесло надо делать зарубки на будущее, а не тут же забывать об этом, как о чем-то совершенно ненужном, навсегда оставшимся в прошлом.

К примеру: пока люди полностью доверяют химическому анализу питьевой воды, какой-нибудь ушлый мусульманин может придумать такую гадость, которая, эту проверку сумеет с легкостью обойти.

Причем на западе тоже вполне может найтись большой ученый, не имеющий никаких принципов совести и всякого благородства души.

Этот недочеловек за огромную сумму денег с великой радостью согласится помочь своим братьям мусульманам.

Они же ему чистому англосаксу мозги со всех сторон прополощут своим пониманием Корана, а в ответ за столь благородное с их стороны деяние, он поможет им в создании какой-нибудь дряни, что поразит западный мир в его самом слабо защищенном месте.

Увы, у кого же нет своих обид и нереализованных амбиций?

Так может лучше проверять воду по всем другим не химическим параметрам, которые только возможны в природе, и как следует следить за связями корифеев науки?

Ведь может же человек в свободное от основной работы время - использовать свои способности и образование для деятельности совсем не во благо общества.

А конкретным образцом дополнительного анализа воды может быть ее проверка на текучесть, после малейших изменений жидкости она должна быть уже хоть сколько-нибудь, но иная.

Однако принять во внимание факторы, не являющиеся общим местом в обыденной жизни, очень даже непросто.

Прежде всего - это происходит оттого, что чем выше величие лучезарной мудрости, тем глубже и непреодолимее трясина ее вполне искренних, дремучих заблуждений. Только лишь из-за того, что опыт накопленных побед, давит тяжелым прессом на душу, заставляя человека признать, что все в этом мире подвластно взгляду его проницательных глаз.

Из этого следует вполне естественный вывод, что, раз все же что-то его острый орлиный взор охватить не в состоянии и оно никак не способно быть понято ходом простых логических рассуждений, то оно обязательно кроется глубоко под землей, в самом нижнем инферно.

Оно может быть и так, однако туда тоже не все по своей доброй воле попадают.

Ведь выбор места рождения - это совершенно несоразмерная роскошь нашим самым элементарным и наискромнейшим человеческим запросам.

А раз нельзя выбрать себе более подходящее место для зачатия своей жизни, то и правильные моральные принципы не выйдет приобрести в книжной лавке на углу.

Но так оно ведь будет легче чем что либо угодно другое - взять за шиворот виноватого, да и отдать его на съедение голодным волкам.

Только вот ошибки чреватые дикими последствиями есть часть повседневного существования и в отличие от сознательных действий направленных во зло их надо рассматривать, хоть в чем-то, но конкретно иначе.

Вообще в этой жизни нет, и не может быть ничего труднее морального выбора создающего яростные в своей буре эмоций противоречия внутри человеческой натуры.

И в тех случаях, когда сама жизнь ставит людей в тупик, они обязаны решать и действовать без промедления и задержки, если речь идет об их жизни и смерти.

В любви же иногда можно пойти на большой компромисс - учесть иные совершенно чужие своему сознанию представления о ней.

Потому что весь мир или даже большая его часть - это не все, что может быть однозначно понято и осознано исключительно на основе собственного жизненного опыта.

Он бывает иногда крайне тяжелым, а это накладывает тяжелый отпечаток сапога на душу человека.

Иногда ведь жизнь вытаскивает неизвестно из какого рукава козыри, когда, казалось бы, уже все было потеряно, а иногда топит в мелкой лужице кем-то пролитых слез.

Причем того, кто все же мог бы начать жить по-людски после огромных невзгод и потерь, в течение всей его жизни.

Может то была и не лужица, но, приняв во внимание все, то зло, что люди не злые и жестокие, а обычные люди причиняют друг другу, оно микроскопической каплей и окажется.

Да и как же собственно вообще - это может быть хоть как-то иначе?

Как говорится рядом с большой полноводной рекой зла, что мы все творим, друг другу, все исходящие от одного человека мельчает до, по большому счету, невидимых общественному взору размеров.

Разве что, конечно, если речь не идет об уголовных или же государственных преступлениях.

Но ведь всякое невольное зло, возможно еще и сильно раздуть, подув на неугасимое пламя чьей-то скромной и сдержанной ненависти, а также устроив большой пожар в сердцах тех, кто никоим боком не был, ни к чему к этому вообще причастен.

А винить человека в его испорченной природе надо прямо глядя ему в глаза.

Оно и понятно, что в том случае, если обвиняющий ростом метр с кепкой в прыжке, а обвиняемый детина два метра ростом и полтора в плечах, то это было бы и в самом-то деле не самая разумная вещь.

А претензии надо еще хоть в чем-то, но вполне конкретизировать!

Да, и вообще нет ничего тайного в том, что мужчину в отличие от женщины гораздо легче затащить в постель, раньше, чем он сам того захочет по своей собственной доброй воле.

Соответственно человек избегающий ситуации, когда с ним - это может произойти, более всего на свете опасается своей на то реакции.

У некоторых кроме эрекции бывает ЕЩЕ и всплеск всего пережитого и наболевшего.

Да, и стесняться в выражениях такому человеку будет мучительно трудно.

А кроме того чужая, переполненная светом и любовью душа вызывает элементарное чувство зависти, которую невозможно преодолеть при помощи рассудка.

Однако она манит, и человек не может не идти на свет, будучи во тьме.

Но резкий свет, кроме всего прочего режет глаза и отдает в мозгу мучительной болью осознания своей привычки к тьме и всем ее свойствам.

Но все эти вещи лечатся постепенным, а не внезапным привыканием к новым условиям бытия.

Ведь достаточно привыкнуть к человеку, и все это уйдет или проявит себя пусть и с трудом, но в терпимой и преодолимой в будущем вредности.

НО этого бы всего не было в такой ВЕЛИКОЙ степени, не будь осуждающих взглядов со стороны тех кому, слава Богу, не довелось пережить ну совсем ничегошеньки и из того, что выпало на чью-то злую долю.

Пытаться выиграть время дабы познакомиться с человеком поближе - это чисто женское поведение?

Да, может быть оно и так, да только вот крик "сволочи, гады, уроды, собака не той породы" может привести к насилию, а оно в свое очередь к тюрьме.

Как оно и понятно, раз человек в конец одичал от одиночества и насмотрелся сцен в своем детстве, он может от такого крика на короткое время потерять адекватность, а как следствие этого свободу.

Причем разница между плохой семьей и ужасной может выражаться и в количестве грязных оскорблений, а необязательно в большем количестве физического насилия.

Такой человек от пустоты вокруг и половых контактов с проститутками может, в конце концов, приблизить к себе, то, что являлось обыденностью его детства.

Но в случае, недолгой прелюдии общения все бы это ушло, обнажив его истинную натуру!

Но это надо понимать, а не чувствовать!

Однако тем, кто предпочитает ощупывать мир радарами своих чувств, а не воспринимать его, таким как он, есть этого не объяснишь, потому что это для них, видите ли, слишком низменно и грубо.

Иногда, при этом еще может так показаться, что женщина, выросшая на сплошных дрожжах прекраснодушия, совершенно глуха ко всему тому, что ей совсем не по душе.

Ну, так может надо было выражаться как-то соответственно?

Шариков бы это одобрил!

Он также одобрил бы силу как решение проблем с чьим-то душевным неудобством, когда по-хорошему, то не выходит.

Вот как об этом писал Чехов в своей повести "Скучная история".

"И это не оттого, что женщина добродетельнее и чище мужчины: ведь добродетель и чистота мало отличаются от порока, если они не свободны от злого чувства".

 

Да и вообще в данном конкретном случае речь скорее идет о "Каштанке", которой кидают кусочек мяса на веревочке, чтобы затем тащить его назад из ее желудка.

Помнится, Ханс Христиан Андерсен сравнивал себя с тонущей собакой, в которую мальчишки из жалости кидают камни.

Что же касается такого типа как Шариков, то - это старый, примитивный злодей.

Ужас 20 века как раз в том и состоит, что появилось множество людей в белых перчатках желающих ликвидировать причину общественного зла.

И сами они лишь призывали к этому действию, а грязную работу за них выполняли другие "дворники с огнестрельными метлами" для вычищения клоаки оставшейся нам от прежних времен.

Что у тех, что у других была, как минимум, наполовину чистая совесть!

Одни только и всего, что отдавали приказы, а другие всего-то навсего, их ретиво, расторопно и безропотно выполняли.

Это позволило более глубокое падение в пучину зла, чем – это было когда-либо возможно в предыдущих столетиях.

А подлое недобро еще и укрепило свои позиции, потому что для того чтобы его реально извести перчатки надо было бы снять и уничтожать одну лишь подлую грязь, а людей ей заполненных в одном только случае самой крайней на то необходимости.

При этом надо заметить, что любое грязное существо такой же человек, как и высокий духом и завсегда чистый помыслами интеллигент, по крайней мере, пока не убил или не изнасиловал, да даже и не совершил развратные действия особенно по отношению к малолетней.

Все моральные аспекты надо обсуждать и принимать соответствующие решения в процессе, каких либо событий, а не после их полного завершения без всякой возможности их продолжения впредь.

А то мягкотелость в начале имеет свой жуткий и бесчеловечный конец, оторванный от всякого здравого смысла.

Великое человеколюбие может обернуться своей полной изнанкой, потому что противоречит всему, что есть в людской психологии.

Сначала отказываются казнить негодяев, а потом негодяи казнят без суда следствия сотни тысяч людей и миллионы гонят в Сибирь на голодную смерть.

Причем все это объективно говоря, может, где угодно и когда угодно повторится.

Поскольку по одной единственной капле вполне возможно судить о химическом составе целого океана, вот так и по взаимоотношениям одного человека и того общества, в котором он живет легко можно вообразить, чтобы бы с ним сталось, сменись у него хозяева.

Всегда же так легко сыграть на общественных настроениях любого общества, ту мелодию, которая отправит людей на смертный бой с некой злой силой.

Вот только месть, если она не кровная и не незамедлительная не исходит от сердца полного любви ко всем людям, в том случае, когда кого-то подталкивают мстить за то, что не имело к нему лично ровно никакого касательства.

А ведь человек может просто хорошо осознавать всю свою непригодность к какому-то роду внезапных отношений, уж коли в нем глубоко засел застарелый дух противоречия между восприятием духовного и телесного начал.

А кстати способность высказываться отрицательным образом, совершенно не обязательно должна ограничиваться тем, что когда-либо было произнесено вслух, даже если оно кого-то очень сильно ранит.

То, что так и не было сказано, могло бы привести в состояние шока и полной потери адекватности.

При этом человеку, на которого давят прессом хорошего отношения с явной жесткой укоризной за его неполноценность, без всякого знания, кто он такой и что с ним когда-либо было, может зачастую очень так захотеться, громко воскликнуть.

- «А что вы от меня вообще хотите после всего того, что со мной когда-то было».

А сказав А трудно затем не сказать Б.

А ведь это же иногда может привести к очень тяжелым неприятностям.

И вообще раскрепощенность в сексуальном плане, когда она, конечно, не следствие половой распущенности, может быть привита только хорошим и вполне достойным воспитанием, говоря об достойных и интеллигентных людях.

Отказ от любви не есть отречение от великого блага исходящее из черствого и злого сердца, чаще всего это отказ души приблизить к себе кого-то еще, когда там и так уже и одному ужасно тесно.

Любые душевные страдания (грубо говоря) бывают в двух явно проявленных ипостасях, когда страждущий имеет возможность выбора, как и маневрирования или же когда у него его вовсе нет.

То есть в одном случае он (или она) лишен всякой возможности избавиться от своих страданий, а соответственно разум тут помочь никому и почти никак не сможет. В этом случае если чего и делать, так это отвечать ударом на удар.

Даже на удар по барабанным перепонкам каким-нибудь грязным ругательством!

В мире нет такой пусть даже и самой заброшенной деревни, чтобы там было принято безнаказанно оскорблять друг друга, а вот другие вещи бывают и это тоже надо хоть как-то понимать и нисходить до чужого уровня культуры.

Я имею ввиду не душой, а только мыслями, а это совсем не одно и тоже.

Если это не нравится, то можно просто раз и навсегда завязать с общением и все.

А если это не выходит, то уж предупредить человека о том какие эмоции он вызывает это уж точно обязательный элемент всякой справедливости и если чьему-то чистоплюйству это совсем не по нутру, то это свидетельствует о преобразовании мерзкой грязи в ее еще более мерзкие тонкие формы.

Я думаю, что истинная культура в умении прощать и не замечать у человека его естественные недостатки, а также способность поставить его на место, не прибегая к излишней грубой силе.

Ну, так, что ж тут поделаешь, раз уж так устроен мир и есть такие свойства, которые есть не только у русских интеллигентов, но и отчасти и у всех других.

Об этом у Куприна в «Яме» хорошо сказано:

"Среди русских интеллигентов, как уже многими замечено, есть порядочное

количество диковинных людей, истинных детей русской страны и культуры,

которые сумеют героически, не дрогнув ни одним мускулом, глядеть прямо в

лицо смерти, которые способны ради идеи терпеливо переносить невообразимые

лишения и страдания, равные пытке, но зато эти люди теряются от

высокомерности швейцара, съеживаются от окрика прачки, а в полицейский

участок входят с томительной и робкой тоской".

 

А все потому, что душа у них требует почестей своей чисторукой совести, уж больно она у них нежная, не терпит соприкосновений с грубой действительностью.

А, между тем, терзания выбора, между тем выбросить ли человека из сердца или же дать ему еще один шанс, до боли красноречивы в своем критическом различии между совершенно не идентичными видами взаимоотношений в прошлом.

Они могут быть наиболее (и в справедливом смысле) мучительными лишь при наличии ярких светлых дней в чьих-то непростых человеческих или любовных взаимоотношениях.

Это действительно может привести к дикой боли в сердце.

Вот только общество в таком случае на подмогу не позовешь. У всех ведь свои личные проблемы и каждый должен их решать самостоятельно и по своему собственному разумению.

Хотя, конечно, если выйти на большую площадь в выходной день и спросить у тысячи человек имеют ли право люди мстить за моральные преступления.

Я их могу разделить по пунктам.

1) Мужчина приходит к дамам домой, пьет с ними кофе, потом говорит до свидания и тут же уходит.

2) Мужчина коллекционирует женские мобилы, чтобы потом звонить, чего-то обещать и так далее.

3) Просто коллекционирует, а потом не звонит.

4) Находясь на работе - всех женщин одаривает красивыми комплиментами.

5) Общался с женщинами, так не о чем при этом может и возбуждался, но это само по себе происходит при общении с представительницами противоположного пола.

А ведь есть же мужчины, которые всерьез считают, что раз женщина им аж три раза широко улыбнулась и сняла при них пальто, то она как у них это выходит, прямо-таки обязана снять с себя также и все остальное.

Хотя даже, когда она и легла с ним в постель, то чего и как им делать должно, происходить по их полному обоюдному согласию.

А мечты вообще вещь абстрактная и должны рассматриваться как легкая форма неудобства и не более того.

В случае же, что это не так - делать выводы о чьей-то крайней испорченности можно лишь на основе незыблемых фактов, а не в свете всевозможных предположений настоянных как чифирь на зоне на одних только диких эмоциональных порывах.

В принципе, при наличии сильных отрицательных эмоций, вполне возможно даже превратить в дико жуткое моральное преступление, и то, что человек вальяжно идет себе по улице, хотя давно должен был бы уже лежать в деревянном макинтоше.

Однако ж в виде исключения, если речь пойдет о подростках, которым свойственно все драматизировать и видеть каждую непростую ситуацию, впрямь как тот еще конец света, то тут, это все и будет выглядеть в совсем ином - мрачном свете.

Взрослый человек, хоть будет и разница между ним и неопытным юным существом совершенно мала, заигрывающий со вчерашним ребенком вполне аморален!

Он должен немедленно прекратить всякие гляделки и тому подобное.

А взаимоотношения между взрослыми людьми в том случае, когда у них нет какого-либо общего дела, которое просто обязывает их быть вместе - всегда их общий успех или как в ином случае полнейший просчет.

Поэтому сваливать вину на кого-то одного не более чем уловка заднего ума, после того как из всего этого вышло что-то гадкое и грязное.

При практически полном отсутствии по-настоящему ничем не омраченных встреч в прошлом - тянуть лямку тяжелых взаимоотношений и при этом часто охать, да ахать, кивая на того, кто мучает при каждом невольном появлении где-то рядом или даже звонке - это, знаете ли, означает искать крайнего.

Совсем другое дело, коли кому-то уже давным-давно ясно дали понять, что его звонки, мягко говоря, совершенно излишни, а он себе продолжает трезвонить, как ни в чем не бывало.

Никакая культура не может помешать человеку попросить кого-то прекратить все хакерские атаки на его мозг.

А обаятельность личности не есть грязное пятно на чьем-то челе, в том случае, когда кто-то труднопереносим в чисто социальном плане.

Это скорее проблематичность в виде тонкой иглы, которую совершенно необязательно загонять себе прямо в сердце, делая харакири красивой любви или же большим дружеским чувствам.

Для себя же лучше будет ее сломать и жить преспокойно дальше.

Тем более что у людей преуспевающих возможности общения не ограничиваются одним или двумя товарищами, обладающих высоким уровня интеллекта и образования.

Именно так и надо действовать, вместо того чтобы доводить дело до крайней точки, а потом значит подвешивать канат на жизненном пути человека, проявившего себя недолжным образом.

Причем судьи сами, немало чего в этой жизни натворили, так что, надев судейскую мантию, они зачастую судят самих себя, всего лишь найдя того, кто хуже.

И так-то ведь уж слишком много смертей происходит не так чтобы совсем ненароком - случайно!

В больнице врач серьезно ошибся, а больной помер, однако его родственникам не так уж и редко бывает, ну совсем ведь наплевать на все смягчающие, меркантильные подробности сути дела.

Стоит только отменить уголовный кодекс по отношению к врачам, что случайно ошиблись, и это привело к чей-то трагической гибели, как этих самых врачей тут же начнут мучить и убивать.

А бывают еще и не совсем случайные ошибки, а следствие халатности, забывчивости, работы в состоянии тяжелого похмелья.

Так что виноватых, в чем-либо всегда много найдется.

И буквально на следующий же день соберется большая разношерстная толпа, как тех, у кого залечили родственника, так и тех, кому, просто окажется жаль упускать такой случай весело провести время.

Хватает и ситуаций не смертельных, а таких, когда кто-то кому-то нанес тяжелую долго незаживающую рану, и их прямо-таки пруд пруди.

Уж коли люди начнут убивать друг друга лишь по той единственной причине, что время от времени, они причиняют друг другу большое или малое зло, то, как очевидно довольно скоро его причинять станет уже совсем вроде, как и некому.

Иногда еще действует принцип, называемый, «да кто он вообще такой" хотя все мы во вполне одинаковой степени люди и те, кому удалось подняться выше обычной серой массы далеко не всегда лучшие представители из всего разноликого человечества.

Через боль и страдания познаются либо смысл сделанных ошибок, либо отвратительные свойства чей-то чужой змеиной натуры.

Это зависит от того хочет ли человек чему-либо научиться, как и передать опыт далее, или все что ему так необходимо, так это найти кого-то всем насолившего, омерзительного и во всем, во всем виноватого.

А разве не так действовали те, кто в прошлом устраивал охоту на ведьм?

Когда какой-нибудь неурожай или падеж скотины должен же найтись кто-то крайний, тот, кто будет за все это в ответе?

А если кто, действительно, в чем-либо виноват, то тянуть с расправой не станут!

Может обстоятельства сразу же не выяснились?

Ну, тогда их надо выяснять до конца, а не до середины!

А то получается, что виноват тот, кто является самым слабым звеном в общей цепи, а остальные кристально чистые и ни в чем незапятнанные.

А ведь, до тех пор, пока существует общество, в нем всегда будут возникать различные проблемы и всевозможные социальные драмы.

Вот только мир изменился, и решать по-старому, может быть уже не очень-то с руки, кроме того, еще и потому, что новые технологии дают человеку, и совсем неважно какому больше возможностей, нанести ответный удар.

А предполагать, что все понимаешь, исходя из своего собственного ослепленного яростью взгляда на жизнь дело амбициозных глупцов, не видящих за деревьями леса.

Ведь, правда, человек часто смотрит на других, превратив во флаг свое собственное видение мира, а оно часто обманчиво в переложении на чужие судьбы и жизни.

Особенно, вдали от всего того, что составляет обыденность, существующую всегда и везде, и почти для каждого из нас.

Нет ни спора, ни диспута о том, что у абсолютного большинства из нас жизнь довольно схожа, где бы мы не жили.

Но всегда есть кто-то живущий в своем мирке, замкнутом как космический модуль.

Общие для всех этические нормы имеют к нему лишь самое поверхностное отношение.

Однако еще раз, возвращаясь к уже сказанному - золотые правила юриспруденции все же не глупцы сочиняли, а великие люди мира сего. Поэтому если они сочли нужным провести столь четкую границу между действиями сознательными, продуманными и чем-то случайным не имевшим под собой изначально грязных и злых намерений, то в этом высшая справедливость и есть.

Сколь же многое еще в этом мире все также происходит от одного лишь недомыслия?

Конечно, того, кого коснулась своим ярким пламенем беда и не лизнула в щеку, а чуть башку не оторвала, может и вовсе не волновать, что у кого-то понималка плохо сориентировалась в сложившийся неразрешимой для него ситуации.

Но, это может быть единственное что, лишь мгновенным всплеском эмоций, а уж коли они длятся безумно долго, то это может означать лишь одно, что кто-то нечаянно поджог бикфордов шнур, ведущий к динамиту общественного недовольства, потому что была затронута самая грязная и наиболее жестокая проблема того общества, в котором все это имело место быть.

Кроме того люди весьма легко управляемы и тому, кто сидит высоко наверху ничего не стоит устроить бурю в большом общественном стакане.

А вот существенным образом разделить между правдой и ложью - отделив ядра от плевел можно одной только веялкой знаний, а она не дается в руки дуракам, смотрящим сквозь пальцы на все без исключения бесчинства, кроме тех, что задевают их сугубо личные интересы.

Мир жесток, причем, иногда совершенно беспричинно - мировая история знает невообразимое число безвинно казненных жертв, в результате всевозможных разбирательств и препирательств, внутри одного народа.

Примером тут может послужить: судьба Улугбека и Сократа людей, прославивших свою нацию, а умерших на плахе людской злобной молвы, напяливающей на себя тогу высшего правосудия.

Все эти напрасные жертвы стали вехами большой человеческой нетерпимости к себе подобным, ставшим на путь отщепенства и отказа от общей благодати прихлебательства из одной на всех лужи всеобщих благ.

Может насчет лужи я, конечно, и со зла загнул, но морем любви ко всему человечеству, пока что еще нигде и не пахнет.

Озерки любви для своих, как я знаю, и у животных везде бывают.

Нельзя их считать великой радостью или же плотским уровнем души - это просто быт, как он есть, что естественным образом существует в природе.

Четыре ноги и рыло или две ноги и голова, а сердце то, всегда одно и то же, и стоит оно не иначе как того же самого без истинного вместилища разума поверх чьих-то плечей.

Да и как бы - это не было странно, но именно желудок, способный переварить, то, что не может понять голова и выдержать сердце и есть отличительная черта человека думающего, а не пользующегося плодами своего интеллекта. Такого, который никогда вслепую не пойдет по пути мести за то, не знаю за что, но крайне слизкое и неприятное на вкус и на ощупь.

Хотя раньше оно казалось чем-то совсем иным.

А мир, между тем, не устроен по принципу добра и зла в виде неких несмешивающихся жидкостей.

Уверен, что основная проблема с простым не изощренном в сознательном зле человеком, всегда лишь в его глубоком невежестве.

Человек во многом стаден и процесс его мышления построен на самообучении, беря пример с других членов того же стада, что и он сам.

Причем в этом, вовсе нет ничего обидного, если посмотреть на интеллектуальные способности и способы мышления человека, который жил 20000 лет назад, то окажется, что сегодняшний даун может ему еще и фору дать, в любых интеллектуальных упражнениях.

А к тому времени, как известно, все биологические изменения, отличающие того человека от нас нынешних, были природой уже всецело завершены.

Весь вопрос целиком лишь в одном только воспитании и ни в чем ином.

Люди, когда они умеют дружить со своей головой и чувствами должны суметь как-то кому-то выказать, что определенный вид общения им совершенно не к чему.

И сделать это до того как к этому их принудит эмоциональная атмосфера, царящая среди их друзей и близких.

А вот некоторые, по всей видимости, имеют привычку голосить, что их ограбили на все имеющиеся у них к кому-то лучшие чувства. И это после того как они сами-то чего только не сделали, кроме, конечно, разумного могущего хоть в чем-то предотвратить нанесенный им ущерб.

Можно же чего-то еще предпринять, кроме как втихомолку от кого-то стенать в полном бессилии, что-либо изменить?

Это ведь в целом совершенно неразумно, более того и вовсе ведь не логично.

Практически всегда более чем возможно потребовать от человека существенных изменений, и раз так уж выходит в жизни, что сами требования, как и призывы к хорошему, по всей своей сути, совершенно неприемлемы, то о прекращении плохого они просто-таки обязательны.

Сразу же поймешь, с кем собственно имеешь дело.

Хороший человек, как бы его не испортила жизнь, хоть как-то, но своими дальнейшими действиями, отреагирует на услышанный им эмоциональный упрек.

Вот только чего-то ожидать в случае, когда у кого-то что-либо не так с душой надо не пассивно, а насколько - это возможно активно.

Просто зачастую, когда в сознании человека происходят процесс адаптации к новым, а тем более неожиданным условиям он медленен и труден.

Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина» пишет об этом так.

«Но Олег уже был словно отравлен издевательствами и плохо воспринимал добро».

 

Однако гораздо легче предположить и того в дальнейшем придерживаться, что какой-то человек просто почему-то чужой хотя в целом в доску свой, а за эту ошибку, значит потом еще придется кому-то расплачиваться. Как будто ему и так мало было его прошлых бед и неприятностей.

Они ничего не могли поделать с его дикостью, будучи цивилизованными людьми?

Может – это и так, но цивилизованность подразумевает разум, а не чувства хотя некоторые этого и не понимают из-за недалекости своего ума выраженной в приукрашивании свойств своего добра по отношению к тем, кто вырос в совсем других жизненных условиях.

Человек вообще еще во многих своих проявлениях дикий очень хорошо выдрессированный зверь и квазицивилизованность некоторых людей - это всего лишь узкая маска своеволия со многими ограничителями свойств звериной логики, при этом так и не вырабатывающая ей хоть что-либо разумное взамен.

Культура всецело пошла на поводу у тех глубокомысленных мыслителей, что предлагали человеку, любоваться своим ликом, как венцом великого творения, а про другие части тела эта моральная философия, как-то совсем позабыла упомянуть.

Достижение самого благостного и блистательного результата в смысле внешнего эффекта и есть главная ошибка современной культуры.

Человеку, конечно же, лучше всего быть всегда чистым и опрятным, это и есть первоначальный внешний признак настоящей интеллигентности.

Потому что когда человек чистоплотен, то он приятнее на вид, а значит кроме всего прочего его внешний облик во многом удобнее для других людей, что, в конце-то концов, и для него самого тоже ведь будет куда как лучше.

Что же касается принципов поведения, общения и выражения своих мыслей, то тут все не совсем так.

Ведь возможно творить самые гнусные дела, при этом придерживаясь аристократической вежливости и хороших манер.

Потому что все остальное кроме этих ярко выраженных внешних атрибутов у высокоразвитого и культурного человека вполне может быть столь же скотским, как и у того же месье Шарикова.

Пока что по большому счету изменилось только что-то всего лишь одно, а более ну совсем же ничего.

А именно, чем сложнее структура, тем легче в ней запутаться, совершить ошибку.

Ранее - это касалось только какого-нибудь великосветского двора, а сегодня рамки стерты и потому в сети может попасться каждый.

Еще и потому что нет четкого взаимодействия между представителями различного уровня культуры, а это создает мертвую зону, когда люди друг другу чего-то говорят, но ответ слышат в виде одних лишь фонем, а не легко понятных логических рассуждений.

Это происходит так еще и потому что нельзя же ей-богу посмотреть на себя в зеркало и увидеть там свое отражение в глубинах чьей-то чужой души.

При этом верно, что люди умеют представлять тех, кто им дорог в виде святого лика, а тех, кто им ненавистен, мысленно сбрасывать под проезжающий мимо поезд, а возможно сделать это и не мысленно, но чужими руками, чтобы самому не пачкаться.

Но правда не всегда из кого-то выйдет сотворить АННУ КОРЕНЕНУ, прошлый опыт бед приучает к большой осторожности.

Так что тот, кому уже не раз довелось испытать над ухом дыхание смерти, не так прост, что бы его было столь легко отправить на тот свет без огнестрельного, а одним лишь железом без свинца.

А люди любят чужую ненависть, она им может помочь в их корысти удовлетворить свой охотничий инстинкт, не рискуя своей задницей за решетчатыми окнами.

А те, кто подговаривают, сливают в чьи-то уши жареные факты, пережеванные и переваренные, а затем и отданные природе.

Впоследствии они были ими же откопаны и в виде скорбных помоев скормленные кому-то еще.

А все, потому что кто-то кого-то сверх меры достал до самых фибр его возвышенной души.

А есть ведь и такие выродки, которые мало ли кого не любят, им дай только волю за день вырежут больше чем мясник за смену на бойне.

Говоря же о многих представителях общества, то и они мало ли кого не приемлют по самым разным причинам.

Причем, совершенно не переваривая этих подлых личностей у себя в кишках этим людям было бы довольно затруднительно объяснить, что же именно вызвало в них такой суровый гнев. Ведь для ненависти совсем необязательно, чтобы кто-то кому-то превратил всю его жизнь в подлинный и нескончаемый ад.

Основано это не на объективных оценках человеческих качеств, а на тех до крайности субъективных обстоятельствах при которых имели место взаимоотношения, между двумя иногда столь отличными друг от друга индивидуумами.

А коли вернуться к основной теме повествования и строго посмотреть на жизнь через призму эмоционального формализма, то получается, что все сразу или же все в пустую!

Причем это не часть отношения к самому себе, но и ко всему остальному на этом белом свете.

Так легче для возвышенных красивых чувств, но разум, который значительнее и выше, чем любые светящиеся блики души у ликующих от благости своего существования индивидов, требует адекватного отношения к себе и всем другим. Ведь иногда люди начисто лишены в своем детстве элементарного человеческого тепла.

Это дело преодолимое, но нетривиальным способом.

А если из этого ничего не выходит, то чрезмерное увлечение любовью к ближнему, без осознания всех его достоинств и пороков, следствие во многом далеко не лучших душевных качеств любящего.

Потому что закрывать глаза на физические недостатки человека - это свидетельство высоких чувств, а вот то же самое по отношению к его недостойным душевным качествам - это грязь из-под ногтей самого дремучего эгоизма.

Однако при этом совсем неважно, в каком же еще только дерьме изваляли человека обстоятельства его жизни он останется тем же внутри, коль скоро сам того захочет, но вот остаться тем же и снаружи - это подчас непосильная задача для того, кого к этому специально не готовили, и уже в зрелом возрасте.

А, между прочим, все социальные навыки - это, прежде всего, влияние окружающих.

Подкорректировать поведение взрослого человека не так уж и трудно, но разве что если он сам в этом во всем до конца кровно заинтересован.

А вот в том, чтобы его в этом заинтересовать и должен быть заложен главный фундамент с ним взаимоотношений.

Но чем больше любви к абстрактным явлениям высокого искусства, ничем по большому счету не привязанных к обыденным реалиям современной жизни, тем меньше знаний о том, как изменить этот непропорционально всяким легкомысленным о том думам сложный мир, к лучшему, в конкретном, практическом смысле, даже по отношению к одной отдельной личности.

Причем любая простота есть результат сложнейших душевных наработок, но поскольку они идут в течение всей жизни, то и не являются сложнейшим из искусств, а только внешним фактором равномерно без всяких рывков формирующих развитую человеческую личность.

А все же это не чья-то собственная заслуга, а условия созданные извне, а этим гордиться или считать, что так оно должно быть и у всех того достойных личностей означает лепить Адама заново из своей же ученой тупости и безграничного презрения к объективной реальности.

Обида на то, что из «яиц страуса вылупляются крокодилы» есть немощь ума явственнее присмотреться к деталям купленного кота в мешке.

Зато такие люди зачастую рвутся впрямь из кожи вон изменять к лучшему все общество в целом, не имея ни малейшего понятия, о том, чем же оно дышит и как оно стонет под тяжкой ношей его нелегкого существования.

Потому что их рвет изнутри неудобство жить в плохо устроенном мире, а в микрокосме литературы они и у великого писателя обязательно выберут то, что ближе к их сияющей внутренним светом душе.

Например, для них Куприн – это «Гранатовый браслет», но вовсе не «Яма».

Хотя бы потому, что «Гранатовый браслет» написан в подражании Чехову, и потому в нем он чист и стерилен, как то и нужно чистоплюям, не желающим видеть мир под другим малоприятным углом зрения.

А вот когда сам Чехов в рассказе "Припадок" касался темы описанной в «Яме» Куприна, он просто терзал своего героя.

Ни на миг он не пытался, как Куприн увидеть во тьме не только копошащуюся там слизкую массу, но и живых людей, часто заброшенных туда коварную судьбой, которая в малолетстве ни у кого не спрашивает, какое воспитание, кто-либо хотел бы себе приобрести.

То есть отношение к конкретным людям, как социальному явлению есть часть новейшей грязи в строгой исторической последовательности, превращающей людей в нули, а заглавные единицы за них решают все, включая самые мелкие детали.

Солдату с муштрой так никто в душу не лез, как моралисты с диким пламенем в очах полезли в душу обществу отягощенному веригами холуйства и рабства феодальной эпохи.

У тех, кто чувствует себя единицами отношение к нулям, как и насекомым, привело к возникновению советского муравейника.

Они, не видят разницы между своими и чужими кроме как в безраздельном праве на понимание морали во всех ее сложных аспектах.

А ведь народ в этом вопросе умнее интеллигенции, потому что ближе к земле и его нравственное начало не было искорежено и помято всякими злобными мудрствованиями о недостатках природы человека.

Об этом хорошо сказал Солженицын в его романе «В круге первом».

«- А теперь если ты, скажем, явно ошибаешься, а я хочу тебя поправить,

говорю тебе об этом словами, а ты меня не слушаешь, даже рот мне затыкаешь,

в тюрьму меня пихаешь - так что мне делать? Палкой тебя по голове? Так

хорошо если я прав, а если мне это только кажется, если я только в голову

себе вбил, что я прав? Да ведь если я тебя сшибу и на твое место сяду, да

"но! но!", а не тянет оно - так и я трупов нахлестан)? Ну, одним словом,

так: если нельзя быть уверенным, что ты всегда прав - так вмешиваться можно

или нет? И в каждой войне нам кажется - мы правы, а тем кажется - они

правы. Это мыслимо разве - человеку на земле разобраться: кто прав? кто

виноват? Кто это может сказать?

- Да я тебе скажу! - с готовностью отозвался просветлевший Спиридон,

с такой готовностью, будто спрашивали его, какой дежурняк заступит дежурить

с утра. - Я тебе скажу: волкодав - прав, а людоед - нет!

- Как-как-как? - задохнулся Нержин от простоты и силы решения.

- Вот так, - с жестокой уверенностью повторил Спиридон, весь

обернувшись к Нержину: - Волкодав прав, а людоед - нет.

 

Может, конечно, все эти пустяки и рядом-то не стояли с безмерным апломбом того, кто вырвался из своей среды, но как следствие привитых извне отрицательных свойств стесняется своей грязной души и потому запинается в вопросах любви и секса.

Человеку свойственно прикрывать свои недостатки высокомерием, но его надо просто поставить на место, и не более того.

Но прекраснодушие и мягкотелость предпочитают людоедские методы, чем волкодавские оно для них менее грязно, а в особенности, когда все это осуществляется кем-то еще, людьми, нанятыми за ушную лапшу, блести чьи-то интересы по возмездию за невозвратно утерянные светлые мысли в какой-то темный промежуток времени.

Ну, да, конечно, откуда ж им знать о том, как вести себя с тем, кто не воспринимает обычные как сама природа отношения, как естественный процесс к единению сердец?

Но если «злоумышленник» в каких-то вопросах тот же, что и в гениальном рассказе Антона Чехова, то его не за что судить!

Самим надо было чего-то думать, когда им в борщ гайки кидали.

Человечество в целом, действительно, почти всецело приспособилось ко всем мытарствам духа и тела, и вещи не выходящие за рамки обычного житейского зла, как бы не был ужасен их мерзкий лик не вызывают в нем тех адских мук и переживаний как само открытие некой новой страницы среди человеческих зол и людских бед и несчастий.

Другое сами-то интеллигенты с их вечной мягкотелостью и с бесконечным приспособленчеством, когда у них чего не так выходит, будут выклянчивать прощение у человека глубоко их оскорбившего.

Лишь бы не пострадать от его возможных действий.

Чехов в «Маске» не все миру поведал, боялся, наверное, что его просто заклюют друзья-товарищи, и так я думаю - ему за этот рассказ немало упреков в свой адрес услышать-то довелось.

А некоторые и того хуже всю правду в своем ее понимании о других выкладывают, а про себя ни-ни не словечка, можно подумать, что они могли быть во всем правы?

Оно может, и так коли им общение по-настоящему навязывали, несмотря на их просьбу оставить их в покое высказанную в любой явной форме.

«Уйди, пожалуйста»! «Ты мне работать мешаешь».

«Я тут немножко занят» или мало ли чего еще.

А значит и не было пренебрежения к людям основанного на полном равнодушии к тому, что в них накопилось.

А может, они свои распрекрасные чувства не умели приструнить и координировать?

Ну, так кто в этом виноват?

Да и любовь умирая в хороших душах не оставляет ядовитых стрел без того чтобы они сами были в чем-то таки очень даже схожи с лучником, а значит попав в тот же круговорот событий, сами вряд ли бы имели хоть в чем-то лучший вид.

Людей более всего в других бесит, именно, то, что они менее всего способны выносить в самих себе.

И иногда им и невдомек, что сами-то они и сеют семена того жуткого зла, плоды которого им-то потом и доведется пожинать в виде нелегкого урожая.

Да и не прав тот, кто считает себя выше лишь потому, что у него, видите ли, попа сидит в большом удобном кресле, откуда легко взирать на остальных с сарказмом и апломбом свойственным креслу, а не уму.

Добиться всего самого лучшего в смысле развития своей души чрезвычайно ведь легче, когда тебя ласково подталкивают в спину, а вот когда на тебе груз тянущий вниз - это становится тяжелее некуда.

А ведь грязь и потемки всегда оставляют после себя много печали и она выедает душу вот как об этом написал писатель Сергей Алексеев в его романе «Рой».

"Нужда - она даром не проходит. Это болезнь; если ею в детстве переболел, то могут быть такие осложнения, что и до убогости недалеко".

 

А убогим, чтобы отбросить их костыли нужно время, потому что, отбросив их сразу они громыхнуться об пол и с набитой грязью ртом вряд ли кому-то понравятся.

Но некоторые ведь просто не понимают, что их счастье отвоевано от злой дикости, а не получено задарма их ближайшими или далекими предками!

Да и в дверь в чье-то знойное лето сама по себе никак не может запереть зиму за окном.

И потому будучи счастливым надо всегда помнить о том, что там, где воет ветер и метет поземка, кто-то может брести, стеная и пригибаясь, и время года для него не имеет никакого значения и ему холодно и голодно как в физическом, так и в духовном смысле.

Так что не стоит его так сразу раздевать, а стоит, наверное, предложить ему место возле своего очага, когда согреется, видно будет, кто он такой.

А для этого не надо к себе с самого начала домой приглашать, а всего лишь сесть с ним рядом и создав удобную и во всем расслабляющую обстановку завести легкий задушевный разговор.

Ведь такому человеку необходимо, прежде всего, тепло не от любви, а от внимания к его душе.

Ну, знаете ли, предлагать вконец промерзшему человеку жаркую любовь не такая уж и умная вещь.

То есть, если ему предложить всего-навсего согреться, оно может и хорошо и разумно, только вот в чем беда, думать-то ему практически нечем.

Так что обо всем надо догадаться самой.

Причем я так считаю, что, крайней необходимостью для данного сближения является способность не сопровождать - это дело требованием вызволить из его неразвитой души, хоть немного тепла и ласковости во взоре, как и не дарить ему цветы своих красивых чувств, пока он как следует, не обжился и не попривык к таким вещам.

Светлые чувства у него ведь самые последние и нужны ему самому, для того чтобы дышать над темными водами грязной реки его повседневности.

Но это же не на веки вечные его тяжкий удел!

А иногда ведь можно и этот последний свет у него из души изъять, слегка на короткий миг, соприкасаясь с ним своей душой, прямо как та волчица из повести Джека Лондона «Белый клык».

Хотя все может выглядеть совершенно по-иному и по-разному об этом надо всего навсего задумываться, а не идти как лошадь на водопой, хорошо протоптанной тропой, всеобщих и почти всегда работающих шаблонов.

Судя по определению Льва Толстого, каждая несчастная семья несчастна по своему, ну так, то же самое относится и к отдельным людям.

Тьму душ нельзя рассекать ярким светом, а исключительно одними только легкими лучиками тепла.

Всякое, что непривычно вызывает страх, а он в свою очередь создает отторжение того, что вне зависимости от всех его свойств, принципиально ново и потому радости никак не вызывает.

Есть, конечно, вещи, которые элементарны и аксиоматичны, как например ходьба или же потребление пищи, но их простота связана с их повседневностью для каждого из людей.

Простота пищеварения обусловлена величайшей сложностью биологических процессов, что во всех их до невозможности запутанных взаимосвязях происходят в человеческом организме.

Человек всего-навсего освобожден от мыслей об этом самой природой, но любой детеныш млекопитающего погибнет без должной опеки со стороны его родителей.

И все же взрослый человек при желании научиться, тому, что является естественной сутью его природы, легко обучаем, вот только надо ему дать понять, что ищущая его расположения понимает, кто он такой и где он вырос.

Хотя могут быть и совсем другие проблемы, но также ведь важно в них до конца разобраться, а не вешаться кому-то на шею, как будто терпение не есть удел мудрецов.

Убив на общение с кем-то неделю другую, всей своей жизни ведь не потеряешь!

Просто надо войти с кем-то в плотный контакт, а не жаться к стенке всего лишь из-за того, что кто-то иной, чем его рисует чье-то воспаленное воображение.

Причем, учитывая темпы раскрепощения женской половины общества, эти мои слова еще могут кому-то очень даже пригодиться.

По сути дела в случае, скажем, противоположном, что же еще останется мужчине, кроме как терпеливо выжидать, пока женщина не соблаговолит уступить его натиску.

Если для него она не представляет такого большого интереса он всего-то пойдет искать себе другую партнершу и все!

В случае же когда он и в самом деле не может жить без одной конкретной представительницы прекрасного пола, то ему только что и остается, не иначе как ждать, да даже и полгода, и из-за этого вешаться никому не стоит.

Можно будет тогда лишь, когда-нибудь затем теще и тестю спасибо от всей души сказать, за очень разумное в наш современный век воспитание.

Хотя может тут и не их вина, а возможно все же и следствие старого печального опыта.

Мужчина, немного по другому устроен, ему может просто-напросто невмочь приспичить, но, учитывая его внутренние свойства, ничего кроме окончательной его испорченности из этого дела никак не выйдет.

А еще из этого могла бы выйти реальная кончина той, которой по ушам с детства про этот мир самосвалом проехали, как про вотчину великого добра и счастья.

Когда что-то идет не по плану надо искать альтернативные пути и не пугаться как черт ладана внезапных и нелицеприятных открытий, которые всего лишь следствие чьего-то плохого жизненного опыта.

Это то, что и надо делать, глядя на то, что человек ведет себя не так, как должны вести себя люди в определенной ситуации.

Из-за этого только, что и нужно прийти к наипростейшему и вполне естественному выводу, что он собственно ни сном ни духом не ведает, как именно будет самым правильным образом себя вести в данной простой жизненной ситуации - в интеллигентном обществе.

А уж как он в этом себя прикрывает – зависит только от его индивидуальности.

Так может ему как-то подсказать, как было бы вести себя более разумно, а главное логично?!

Причем именно так - это и должно быть сделано, вместо того, чтобы молча его слушать, а потом значит, в одиночестве кусать себе губы.

Бывает же, что человек прекрасно знает, как именно надо себя вести в определенной ситуации и всего-то навсего рассчитывает на большое чудо, которое потом, скорее всего, так и не случится.

Если же одинокий не по физиологической причине человек проявит крайнюю заносчивость и чванство, сказав, что женщина ему вовсе не судья и не учитель, или что-то в этом духе, то тогда пусть ищет себе другого партнера для пустых и пространных бесед.

Именно так все и должно быть и никак иначе.

И вообще надо всегда думать, импровизировать, а не ждать, что жизнь преподнесет из своей кухоньки готовые решения, как кушанья в ресторане на блюдечке.

Это мое заявление к определенному полу или виду отношений никакой прямой связи не имеет.

У всех у нас позади самая варварская, и самая жестокая эпоха в истории человечества, а 20 век именно в этом-то себя максимально и проявил.

Много пострадавших от его жестокости и варварства живут и поныне, неся на себе тяжкую ношу старых бед.

А ведь зло надо уметь различать во всем его многообразии, именно тогда, когда оно имеет место, а не тогда, когда уже стало слишком скользко стоять или же идти с кем-то рядом по жизни, так ведь и на «мокром» поскользнуться можно.

А еще бывает, что глупые и грязные люди могут обеспечить хорошему пожилому человеку приличный срок заключения. Пусть мол теперь доживает свою старость в кутузке, а ведь не будь преследования и отношения с ним никак не могли бы привести к такому концу!

Чья то тяжелая форма плоскостопии резко обострившаяся с возрастом, а также другие проблемы так или иначе связанные со здоровьем могли надолго пристроить кого-то в тюрьму.

Вот оно значит как с местью!

А собирать цветочки на поляне и оскорбляющие душу воспоминания - это немного разные вещи.

Надо смотреть в лицо реальности, а не ползти вслед за ней тихо про себя стеная и охая на острую как пустая консервная банка в рюкзаке, привязанность.

Со временем банок становится куда больше и неприятные ощущения от них станут куда как острее.

Так может присесть на пригорок и выкинуть их в пропасть, простым и доступным путем дав кому-то понять, что, мол, пора сделать перерыв, пока что на месяц, а там дальше как быть уже потом посмотрим?

Радость от общения и любви не может померкнуть от небольшого, но благостного перерыва, если люди уже съели друг друга за обедом или на ужин.

Искать во всем виноватых – это, знаете ли, завсегда занятие для одних лишь тупиц или прокуроров, есть именно то, что есть, а раз кто-то виноват, то его и искать не надо, потому что с ним и так все до конца понятно.

А между тем чудовищной ошибкой называли свои срока многие севшие по 58 статье в 30е годы.

Однако никакой ошибки вовсе не было.

Они оказались за бортом общественной жизни, только потому что клике олигархов прилепившихся к чужеродной на русской почве теории был очень нужен некий тайный, но все же выведенный на чистую воду враг, ответственный за все те без исключения просчеты, допущенные руководством страны.

Иногда действительно требуется кого-то посадить, чтобы всем все стало ясно - виновник наказан, зло пресечено и делу конец.

Подобные вещи могут практиковаться и на обыденном, житейском уровне.

Диким людям не место на свободе?

Все мы еще очень даже дики, цивилизация только чистит обувь, одевает галстук, и прячет звериное под его бабочкой, а там внутри все то же самое, что и раньше.

Как состоял человек из мяса и костей своих амбиций и страстей так он до сих пор из них же и состоит.

Разбить в труху неприятные доводы можно всегда.

Ведь у многих людей своя непоколебимая линия логики, настоянная на личных амбициях и, в конце-то концов, человек принципиально может отказаться от чужих логических построений исходя из того, что его чистая душа совершенно не приемлет этой ужасающей, как свиные помои грязи.

Но я что-то не встречал людей и впрямь ослепительно белесых как ангелы - по земле ведь отнюдь не херувимы бродят.

Чем чище руки в белых перчатках, тем грязнее общество, над которым эти чистенькие от общественных нечистот длани правят суд и справедливость.

Чистота – это следствие очищения от грязи, а не какие-то там последствия ее полного отторжения.

Избегнув одного свинства запачкаешься в другом таком же, лишь внешне более изящном и главное сам того и не заметишь!

Нельзя вылавливать клещей, глубоко вгрызшихся в тело общества, не видя перед собой ничего кроме следов неизменно бегущего стремглав - впрямь как та лань - технического прогресса.

Через несколько веков этот «прогресс» все равно еще вполне может, показаться нашим потомкам историей про то, как самая умная обезьяна нашла себе в лесу склад с тротиловыми шашками. После того она начала их взрывать как без толку, так и будучи без ума от созданного этим эффекта, а нам, мол, теперь жуткий финал ее безмерной глупости приходится просто ликвидировать.

Возможно, что им еще придется и мутировавших людей подвергать эвтаназии от полной безвыходности данного положения вещей.

Действия не соответствующие накопленным знаниям об окружающем нас мире могут быть чреваты самими печальными последствиями!

Уже вполне возможно брать гены рыб и улучшать с их помощью урожай зерна, а вот то, что через каких-то сто лет в реальности может произойти, то, что случилось на «планете Железяка» из мультфильма «Тайна третьей планеты» про то экспериментаторы и в мыслях то не держат.

Наверное, нобелевская премия дороже их мягкому как олово сердцу, чем судьба всех грядущих поколений.

Мол, пусть они хоть в аду сгорят, зато сегодня я буду на высоте, греясь в лучах вполне заслуженной славы.

Уверен, что немало генетиков "победителей природы" именно на таком вот уровне и мыслят.

Потому что им бы только, лишь бы сейчас стало хорошо, а до завтра еще жить и жить, а там и что-нибудь, да придумается.

Последствия технического прогресса предсказать несколько легче, потому что там все относительно проще и понятнее.

Однако он используется в первую очередь лишь ради того, чтобы уничтожать людей и все ими созданное.

Вот как описывает это писатель Алексеев, которого как я надеюсь в будущем причислят к классикам русской литературы.

"А если спасение человека в техническом развитии?! Но ведь и в нем человечество остается зависимым, поскольку черпает все у природы. К тому же развитие техники избрало почему-то порочный путь, ибо любое открытие и изобретение прежде всего рассматривается как возможное оружие. Нельзя ли сделать из этого дубину и как можно проще и дешевле убить себе подобного? Во все времена даже самому кровожадному из людей было противно

разбивать черепа, от неестественности этого труда вздрагивала даже душа убийцы. Но теперь, при

нынешней-то технике, и не нужно смотреть в глаза жертве и видеть кровь. Нажал кнопку и одним махом

заживо сжег миллион себе подобных! И вроде спокойно черной душе врага человечества, потому что

убивал-то не руками - технократическим разумом, воплощенным в металле"!

 

А вот воспользоваться техническими новшествами во благо страждущего человека, посредством которого в дальнейшем вполне может так статься будет причинен ущерб и другим людям еще долго, как я о том думаю, будет под большим запретом.

Например: круглосуточное прослушивание в доме, где имели место семейные драмы, приведшие к общению хозяина дома с полицией, уже сейчас не представляет большой технической проблемы.

Но кто же это себе позволит? Это ведь неприлично и неэтично!

Хотя вполне возможно сделать так, чтобы аппаратура вела запись децибелов, а не разговоров в семейном кругу.

Зато как же легко обвинять человека выросшего в атмосфере насилия, что он моральный урод.

Честность и открытость делают человека врагом общества?

Что ж тогда надобно, чтобы стать его другом?

Может для этого нужно затаиться и всю грязь приберечь для интимных отношений?

Ведь можно же еще и полностью закабалить человека, дав ему то, что ему нужнее всего остального в этой жизни.

Только вот далеко ж не все со своим внутренним устройством живут в мире и согласии, так что самому человеку его качества могут быть совсем не по нутру.

Но если б это было все же хоть как-то, но вполне иначе?

Довольно часто все другие люди становятся неважны, когда у женщины вдруг появился кто-то кто ей более всего и нужен.

Зато, когда потом выясняется, что кто-то кому-то был вовсе не нужен, а лишь таким казался, вот тут как раз и самое время для бессмысленных, порочащих культурного человека действий.

А что вообще может получиться из личностных оценок без подробного разбирательства сути дела?

Причем разбираться во всем надо во время, а не ждать пока рак на горе серенаду свистом пропоет.

Родство уродов и людей достойных, прежде всего, в том, что у тех и других в глубинах дремучего эгоизма, ползают одни и те же упыри гиблого болота остракизма.

То, что изгонять надо своевременно, не ждя, пока переполнится чашка, в которую, кто-то аккуратно справляет свои естественные надобности в общении, про то неведомо тем, кто светел, потому что их направили к свету, а не по той простой причине, что, то был их изначальный и естественный выбор.

Стекло жизненных утрат режет кожу совсем иначе тому, кому никто и никогда не говорил, как именно выковыривать из-под кожи все эти мелкие осколки.

А еще между ложью и правдой есть широкий зазор, именуемый полуправдой, и коли люди все время недоговаривают, выдавливая наружу, лишь часть от всей правды - это и является самой ужасной и подлой формой лжи.

Некоторым людям она очень удобна, потому как она так запросто и безо всяких заноз, отделяет хорошее от плохого.

Это же так удобно срывать розы истин под самый венчик и тем самым избегать их шипов.

Вот к примеру смотрел я как-то передачу "Открытая Студия" на 9 израильском канале, а там ее телеведущий Давид Кон - типичный чеховский интеллигент кавказского разлива использовал вырванную из контекста с мясом и кровью цитату из песни Высоцкого.

И весь аж зарделся от гордости за свою изобретательность.

"Вкусное на третье" может быть только частью фразы "Кровь сосать решили погодить вкусное на третье".

Высоцкий поварских книг не писал.

Но резать по живому вынимая все вкусное, а все неприятное отметать напрочь это принцип жизни российских чистоплюев.

Это ж во всем удобный подход, дабы не видеть тьмы и зла, а это в свою очередь придает возможность большого духовного роста.

Сознание, не обремененное тенями зла, что ползут под камнями лощин и оврагов низости и подлости, свойственных любому человеку, может не узреть в своих действиях ровным счетом никакого свинства.

Только из-за того, что оно может быть оправдано светлыми и лучшими намерениями, как и крайним неудобством других, альтернативных действий.

А боязнь грязи - это не антисвинство, а свинство в квадрате!

Духовность следствие потребностей души в нечто большем, чем плотские наслаждения и утехи.

Человек может иметь большую, но низменную духовность.

Так это же можно отмыть и досуха высушить под феном ненавязчивой любви и главное захотеть этим заняться, ничем при этом, не пачкая своего лучезарного лика.

Вот что в этом деле главное? Как же это сделать?

Элементарно, всего лишь дав кому-то понять, что в нем наиболее раздражает и вежливо попросить его подкорректировать свое поведение.

Если результат есть, то он может послужить реальным, а не надуманным поводом для дальнейшего сближения.

Но к такому человеку надо приближаться очень медленно и осторожно.

Обвинять кого-то в том, что он притворялся своим дело в принципе абсолютно нормальное. Однако - это допустимо лишь в том пиковом случае, кабы так нехорошо вышло, что его внешние проявления полностью соответствовали установленным в интеллигентном обществе нормам, а вот пришел он, после того как его пригласили в гости, напился там как ханыга, и вот тогда уже и проявил всю широту своей грязной натуры.

Вот тут как раз и надо по физиономии, а не на словах объяснять, что так себя вести с интеллигентными людьми нехорошо.

Когда же человеку предоставляется слишком много места в высокой и культурной душе, то последствия этого - есть глупость пускающего к себе внутрь без хотя бы самого беглого внешнего осмотра.

Можно ведь пустить человека в свой мир на крайне ограниченной основе.

Главное не держать его на заборе, а постараться отогреть и немного поучить уму разуму.

Люди, как правило, этого не делают?

Ну, тогда они тихо про себя сделав выводы, поворачиваются к кому-то спиной.

А ведь мог же кто-то и не отворачиваться от женщины, охваченной безумной страстью к тому, кого она едва ли хоть сколько-нибудь сама-то знает.

Может, надо было прямо ей так в лицо выпалить и в самых непристойных выражениях, что кто-то думает о ней и ее душевном порыве?

Последствием этого, могло б так статься стали бы два трупа и один человек в тюрьме!

Причем двойное несчастье в одной семье - это и есть, то по-настоящему дикое и непоправимое горе на всю оставшуюся жизнь.

И кто ж был бы во всем этом сам виноват?

Может лучше продумывать свои действия, а не отдаваться целиком во власть красивых чувств?

Всегда во всяком деле есть доля самоучастия и его никак нельзя сбрасывать со счетов.

Однако, если женщину оставшиеся одну в большом здании, даже (не дай Бог) не изнасиловал, а разве что не более чем всячески унизил и нанес ей оскорбления действием человек, поставленный это здание охранять, то ее гнев имеет ли, или нет, нечто общее с криминалом не делает ее преступницей.

Она в таком случае лишь жертва, и не более того.

Но иногда суд может решить иначе!

Помнится, смотрел я израильский фильм, а там сюжет был такой:

Соседка слышала крики и выступила свидетельницей в деле об изнасиловании. Ее стал терроризировать брат «потерпевшего», а потом истинная потерпевшая наложила на себя руки, а насильника выпустили как невиновного.

И тогда брат, того, кому пришлось недолго посидеть в тюрьме, пришел к соседке в гости, чаек попить. Он так и сказал, «в этой стране мне ничего не будет».

После того, как женщина угостила его графином по голове, ей дали три года.

В конце фильма было указано, что он основан на реальных, имевших место событиях.

В Советском Союзе тоже ведь могли посадить за любовь, как это у зеков называлось.

Такие вот массовые перегибы правосудия невозможны в западном мире.

А ведь вокруг же люди и, уж коли жертва издевательств молчит себе в трубочку, никак не выражая пережитых отрицательных эмоций - это одна ситуация, а если не молчит, то совсем иная.

А значит можно было прийти и поговорить с человеком, особенно, когда он не большой начальник и чтобы попасть к нему на прием записываться у секретарши не надо.

А надо ж, коль уж услышал, про то, что творится что-то неладное как-то дать человеку знать, как именно его действия выглядят со стороны!

То, что человек творит сам с собой - это сугубо его лично дело. Но то, что он делает с другими - это нечто в корне иное.

Однако при отсутствии явно проявленного злого умысла его вряд ли стоит так сразу обвинять в том, что, то зло, что он причинил было сознательным и продуманным устремлением его души.

Нужно для начала поговорить, разъяснить ему, что подобных вещей следовало бы избегать.

Да и попросить уйти тоже вполне возможно даже по телефону, в конце концов, вежливая форма обращения с интонацией крайнего раздражения тоже может возыметь свое действие.

Вот если с человеком все же провели небольшую, но основательную беседу, ясно дав ему понять, что именно в нем вызывает столь сильные отрицательные эмоции и чего ему в будущем следовало бы избегать, а он продолжает делать то же самое, и в том же духе, то тогда явственно должно быть понятно, что одними словами тут никак не обойтись.

И тогда что-то должно было бы произойти!

Совершенно при этом не обязательно марать об кого-то руки, можно же ведь и с работы выгнать и всего делов.

Но это все не для прекраснодушных и возвышенных личностей!

Иногда правда бывает трудно подобрать слова, или же кому-то кажется, что человек сам все отлично понимает и нарочно издевается.

Но все ж таки далеко ведь не всегда человек осознает все то, что он причиняет своими поступками людям, так или иначе, его окружающим.

Потому что осознание чего бы то ни было процесс связанный не только с жизнедеятельностью мозга, но и с ассоциативным мышлением, а его развитие целиком обусловлено уровнем культуры, приобретенным человеком от его главных воспитателей, коими являются родители.

Человеку чего-то не понимающему крайне важно дать понять, что и как, и иногда этого окажется более чем достаточно, хотя хватает примеров, когда люди просто-напросто игнорируют упреки в свой конкретный адрес, переводя стрелки на всех остальных - таких же.

Но тогда надо действовать иначе, но главное ведь действовать, а не ждать, пока в четверг дождичек пойдет.

А ведь это так важно пресекать зло еще в самом его зародыше!

Так что если кто-то дал ему продолжаться довольно долго и при этом так и не сделал хоть что-то, дабы может и в сколько-нибудь словесной манере, как-то предотвратить чей-то душевный ущерб, то потом он должен об этом каяться, как внутри себя, так и рядом с другими людьми.

Хотя можно творить чего угодно уже после того как ничего исправить из ушедшего навсегда в прошлое уже нельзя!

Конечно - это не так, когда кого-то подло обманули, и все ему казалось в полном порядке, пока вдруг в один несчастный миг с его глаз не спала плотная пелена, и он вдруг увидел, как же все на самом деле ужасно и отвратительно.

В таком случае ему тоже полагается каяться, но вовсе не так, как в том случае, когда он все видел, имея с происходящим прямой визуальный контакт, но ничего конкретного, и разумного вовсе не предпринимал.

Люди ищут крайнего, прежде всего, дабы снять ответственность за произошедшее с самих себя и, найдя врага, делают его экзекуцию коллективной, чтобы все было по закону.

В этом смысле ничего с каменного века так и не изменилось, осталось, как было.

Вот только методы бывают разные!

Я утверждаю, что определенные меры по пресечению уже полностью совершившегося зла - это безрассудство и демонизм по отношению к большому числу людей.

Распространение слухов, кроме тех, что расползаются сами по себе без чьего-либо сознательного участия, и есть то самое грязное белье, ополаскивание которого на сильном ветру вредит многим, а не кому-то одному.

Они же всегда обрастают как корабль водорослями всевозможными яркими подробностями, а это в свою очередь ведет к укреплению уже имеющихся в обществе стереотипов, что, в конечном счете, негативно сказывается на взаимоотношениях различных этнических и социальных групп.

И гораздо важнее предотвратить само зло, чем за него потом кому-то мстить. Это азбучная истина и всем она известна в виде формулы, но практика в отличие от теории, где все может быть гладко и просто всегда грешит множеством "щербинок" неудобных и неласковых к человеческим чувствам и амбициям.

Например, факт изначальной природы человека не является во всем определяющим фактором в формировании его личности. Я утверждаю, что кроме генетически глубоко порочных людей почти всякую человеческую особь можно исправить должным воспитанием.

Однако, к сожалению, точно также вполне возможно и испортить изначально хорошего человека, превратив его в полную противоположность от той доброй личности, кем он когда-то был рожден.

Действительность, может выглядеть и так, что он останется самим собой, но станет невыносим в чисто социальном плане.

По разным причинам, а не по одной конкретной, но это впрочем, и не столь важно ведь для некоторых людей - основным фактором их страданий является дисгармония между желаемым и достижимым или между их мечтами и неприглядной явью.

Когда это напрямую касается восприятия кого-то рядом с собой, то подобные вещи должны лечиться критикой поведения человека, а если это не помогает, то надо как следует, подтерев слезы и сопли, дать кому-то пинком под зад.

Но эта критика должна к тому же еще и носить строго конструктивный характер, никаких негодующих глаз, а лишь ярко выраженная тоска по тому человеку, которым он мог бы быть, но не стал.

Причем думать, что кто-то являет собой всего лишь ярчайшее исключение из правил это большая глупость!

В нашем резко изменяющемся мире всевозможных контрастов различных сложностей связанных с общением и любовными страстями между людьми скоро станет еще куда больше, а никак не сколько-нибудь меньше.

Потому что нет единого критерия бытия на всех сразу и принципов, по которым строятся взаимоотношения, не может быть одних и тех же.

Списывать все на чьи-то убогие моральные качества удобнее тем, кто не хочет объяснять природу вещей сложными, а не одними элементарными для простого понимания средствами.

Никто из людей не рождается подлым или благородным, а только лишь с сильным противостоянием к одним факторам и со слабыми сторонами в других плоскостях их изначально дикой натуры.

Можно и так сказать, что при рождении человек чистый лист бумаги, но она совершенно разного качества и одно на ней пишется легко, а другое совсем непросто.

Окружающие люди оказывают на него буквально всестороннее влияние и именно их недостатки или же наоборот достоинства в преломлении на недостатки и достоинства данного индивида и формируют человеческую сущность во всех ее свойствах и проявлениях.

Человеческие качества - это не кисель красивых чувств, а скорее твердая почва под ногами, под которой скрываются гнев и инстинкты противящихся тому звериных черт, что наделила нас сама природа.

Такой твердой почвой желательно считать один лишь разум, что сильнее чувств и подавляет их, когда этого требуют жестокие внешние обстоятельства.

Но он же может дать им полную волю, когда к этому есть вполне стоящая причина.

Причем этот светлый ум никакая-то там холодная рассудительность плохих людей, а умение возобладать над своими сильными чувствами со стороны хорошего человека.

Отличным примером этому может послужить поведение генерала волей злого императора низведенного до положения гладиатора на арене.

Я имею в виду фильм "Гладиатор" 2000 года выпуска.

Император, смакуя собственные речи, рассказывает бывшему генералу своего отца, как нанятые им наемники насиловали его жену в расчете, что тот сорвется и будет удобный повод от него избавиться.

Генерал при этом выглядел, так как выглядел бы палач, стоящий перед жертвой, которому сообщили, что через минуту, он по своей собственной прихоти, поменяется с ней местами.

Все же человек обладающий разумом всегда сможет обделить зверей на их злобно урчащую радость.

Вопрос лишь в том, а сколько же таких людей живет на белом свете?

Не очень ли часто люди, хотя и нехотя исподволь, но во всех возможных смыслах доказывают свою несостоятельность в процессе мышления, связанную с тем, что они вовсе не умеют побороть свои чувства и желания при помощи житейского ума.

А ведь, коли так этому и не научиться, то человечество обязательно вымрет не от одного так от другого.

Хотя может быть и выплывет, но за старое дерьмо, так или иначе, еще долго будет расплачиваться.

Человеку вообще свойственны самонадеянность, беспечность и наивность суждений, а причина тому высокие чувства без всяких признаков высокого разума, который не имеет абсолютно никакого отношения ко всякому высшему образованию.

Причем культура иногда идет путем уничтожения всевозможных правильных и хорошо продуманных ходов в жизненной головоломке.

Дело тут в том, что ее создавали, как возможность спрятать все звериное так, чтобы его абсолютно не было видно.

Потому-то и высококультурные люди, если им к тому же свойственно ханжество и не могут высказать свои претензии, конкретным, логическим образом.

Да, правда простые обыватели тоже этого далеко не всегда станут делать, а будут держать все внутри, пока оно оттуда не вырвется, но это так только по отношению к тем к кому у них нет больших дружеских чувств.

Но подобное излияние души для некоторых рафинированных интеллигентов вообще в принципе-то невозможно.

Для них это было бы ударом по их нежно, трепетной душе.

Красивые чувства - это часто следствие удобного и ласкового к человеку бытия.

Кто же посмеет произнести хоть слово против того, чтобы человек был счастлив?

Но счастье оно ведь для всех одно и то же лишь в наиболее общих его контурах, как пути, так и представления о нем у людей зачастую довольно разные.

И иногда идти к нему не по своей доброй воле, а лишь по велению случая - приходится совсем другими часто окольными путями.

И все камни и коряги на этой дороге могут быть до полного их непонимания со стороны совершенно иными чем у всех остальных людей.

Бывают же еще и опасения, когда человек думает, что его приняли за кого-то другого, и он начинает срочно заниматься корректировкой своего внешнего облика, дабы он хоть немного, но походил на то, что о нем думают.

А как этого добиться кроме как при помощи интеллектуального общения?

Для того у кого почти никогда не было задушевных дружеских бесед другого выхода, простите нет.

А потом он начинает выражать внешне, возможно, что даже в несколько и утрированной форме то, что составляло часть его повседневного бытия, опасаясь так сказать, что его принимают за того, кто сознательно притворяется и не хочет быть тем, кто он есть на самом деле.

Вообще Чехов в своей повести «Дуэль» привел хорошую фразу, очень широко освещающую суть проблемы взаимопонимания между разными людьми.

«- Ты - старый ребенок, теоретик, а я - молодой старик и практик, и мы никогда не поймем друг друга».

 

Фраза замечательная в ней слышится жизненный опыт и здравый смысл которых некоторым так не хватает. Как заметил мой друг "молодые дураки со временем становятся старыми".

Но есть еще и люди во всем умные, которые некогда не откажутся от своих мыслей о том, что они во всем правы потому что у них как оно было у Канта или большевиков есть манера гоняться за своим коротким хвостиком.

"Учение Маркса истинно потому что оно верно"! Вполне соответствует их представлениям об окружающем мире.

Поэтому их никогда и не убедишь, что они в чем-то ошиблись делая из человека мишень для стрел метая в него как Зевс черными молниями своей к нему ненависти.

В то время как когда грязь и темень в душе, являются неотъемлемым внутренним фактором, человек обладающий ими, старается их как можно глубже припрятать, дабы их совсем не было видно.

Как правило, это им очень даже здорово удается и до конца узнать, кто есть, кто предоставляется возможным лишь при самых чрезвычайных обстоятельствах.

Нет, конечно же бывает, что некая информация всплывает на поверхность но такому человеку очень легко будет доказать, что все это дерьмо не имеет к нему лично ровно никакого отношения.

То есть все у них получается с точностью до, наоборот, по крайней мере, пока серьезно не нарушен уголовный кодекс в более менее правовом государстве.

ДА, и то многие из друзей человека пользующегося вполне заслуженным почетом и уважением склоны объяснять все кознями его врагов.

Это, когда, человек никто и звать его никак, то можно про него любую чушь наплести типа, что он украл в музее шкуру тигра и по ночам пугал одиноких прохожих и все в этом же духе, и этому как это не странно всерьез поверят вполне взрослые люди, имеющее высшее образование.

А вот, когда по-настоящему припечет, тогда может вдруг выясниться, что со временем тот, кто служил в разведке уже в нее как рыцарь не пойдет, а предпочтет спрятаться за спинами других людей, потому что так оно для него надежнее.

То, что было вчера и, то, что есть сегодня внутри человека - это отнюдь не одно и то же - людям свойственно изменяться от внешних факторов их жизни.

Даже главное в человеке непостоянно и зависит от многих вещей, но доверять ли человеку сегодня или завтра - это всенепременно фактор сегодняшний, а не вчерашний.

Вот поэтому и было придумано такое выражение: "Ты бы пошел с ним в разведку"?

Но если кто кого на полпути бросил или помощи не оказал, как и еще чего он сам должен с этим разбираться без посторонних.

А то так это больше подлость напоминает, чем справедливость.

Все-таки, при всех человеческих недостатках кругом все же люди и подлинных до конца и во всем подлых злодеев среди них не так уж и много.

Так зачем же на кого-то при не до конца и во всем выясненных обстоятельствах - напраслину возводить?

Ведь, действительно, вот же в чем беда, нам до того сложно по-человечески объясниться друг с другом, что, иногда придя с миром и любовью некто натыкается на нож того, кого он любит.

Это реальность, и в книгах ее не опишут потому, что - реальность эта неприятная, а никто не любит диких развязок, даже, если и сам не раз сталкивался с этим в его нелегкой жизни.

Кроме, конечно самых честных и великих авторов!

Чехов в своем рассказе «Барыня» пишет правду, а не привычную для уха российского интеллигента изысканную ложь.

Вот его слова.

«- В Кубань... того... - проговорил он, чувствуя, что его язык теряет

способность говорить... - В Кубань... К дядьке Петру... Знаешь? Что письма

писал...

Но не тут-то было! Разлетелась в пух и прах Кубань... Марья подняла

свои умоляющие глаза на его бледное, шальное лицо, наполовину закрытое давно

уже нечесаными волосами, и поднялась... Губы ее задрожали...

- Это ты, разбойник? - заголосила она. - Ты? Рожу, знать, в кабаке

раскроили? Проклятый! Мучитель ты мой! Пущай тебе на том свете так будет

злодею, как ты высосал меня всю! Убил ты меня, сироту!

- Молчи!

- Лютые! Не жалеете вы души христианской! Замучили всю, разбойники...

Душегубец ты, Степка! Матерь божия накажет тебя! Постой! Задаром тебе это

самое не пройдет! Ты думаешь, что только одна я мучаюсь? И не думай... И ты

помучишься...

Степан замигал глазами и пошатнулся.

- Молчи! Ну, Христа ради!

- Пьяница! Знаю, на чьи деньги ты пьян... Знаю, разбойник! От радости

пьешь? Знать, весело?

- Молчи! Машка! Ну...

- А пришел чего? Чего надо? Похвастать пришел? И без хвастанья знаем...

Весь мир знает... Глаза небось целый день тобой колют, окаянный...

Степан топнул ногой, пошатнулся и, сверкая глазами, толкнул локтем

Марью...

- Молчи, говорят! Не хватай за сердце!

- Буду говорить! Ты драться? Ну что ж... Бей... Бей сироту. Один

конец... Какой ласки ждать? Знай бей... Добивай, разбойник! На что я нужна

тебе? У тебе барыня есть... Богатая... Красивая... Я хамка, а она

дворянка... Чего ж не бьешь, разбойник?

Степан размахнулся и изо всей силы ударил кулаком по исказившемуся от

гнева лицу Марьи. Пьяный удар пришелся по виску. Марья пошатнулась и, не

издав ни одного звука, повалилась на землю. В то время, когда она падала,

Степан ударил ее еще раз по груди.

Муж нагнулся к теплому, но уже умершему телу жены, поглядел мутными

глазами на ее исстрадавшееся лицо и, ничего не понимая, сел возле трупа».

 

А вот к примеру, Стругацкие только в предисловии к очень позднему изданию своей книги признали, что причиной гибели любовницы Руматы Киры в их повести «Трудно быть богом» стал его любимый друг Арата Горбатый, которого он до того спас от неминуемой смерти.

Дело тут не в одной лишь советской цензуре, но, прежде всего в том, что сами авторы, зная правду про тех, кто хочет одного только добра и сразу всем не очень-то были готовы высказать ее вслух.

А выглядит она так, тот, кто желает одарить всеми благами всех жителей своей страны, жаждет, чтобы общество отвечало ему той же взаимностью.

А человеку надо все делать самому, потому, что когда он перекладывает на чужие плечи свою боль и, кивает на того, кто ее причинил, он тем самым втискивает в сердца людей ненависть, которая обязательно найдет выход против многих людей, а не съест со всеми потрохами кого-то одного всецело лишнего в природе.

С самого начала трудностей в общении с человеком надо ставить во главу угла разум, а не чувства, потому что только он один и может подсказать, что можно, а что нельзя сделать в данной ситуации.

Делая же это на уровне чувств, лишь усугубляешь ущерб уже причиненный человеку плохими людьми в его темном прошлом.

А былое может быть темным, по самым различным исходным событиям, приведшим к конечному плачевному итогу.

Далеко не всегда - это вина самого человека, поскольку та манера сопротивления злу, которая свойственна изначально не очень хорошим людям, получившим должное воспитание совершенно не присуща ребенку, чьи изначальные качества, были безмерно прекрасны.

Хорошие книги - это действительно учебники морали, но вот все же хотел бы я хоть мельком взглянуть, как самый ярый идеалист ляжет на самую простейшую операцию к хирургу, который учился исключительно по одним лишь медицинским справочникам.

Ни один человек не сможет при помощи самой наилучшей художественной литературы овладеть теми фактическими знаниями, которые дают ему практика и живые учителя, проверяющие, как он выучил свой урок.

Никто не обязан брать на себя функцию быть кому-то учителем?!

Но уж тогда, хоть как-то взявшись за это дело, надо внимательнейшим образом следить, внемлет ли чему-либо ученик или же слова его учителя для него как об стенку горох.

К примеру, уж коли было так, что человек, навсегда эмигрировавший в чужую страну и, живя в ней, не учит местный язык, то, какое же у него вообще может быть будущее?

Какими бы академическими знаниями он не обладал, как же он сможет их вообще применить на практике?

Зачем же тогда его другу и товарищу в течение целого десятилетия тратить свои силы и нервы, пытаясь его хоть в чем-то, но всерьез расшевелить?

По-моему для этого вполне хватило бы трех, четырех лет, а после этого это уже, наверное, перешло в бессмысленную попытку родить кого-то заново!

В конце-то концов, люди, что проходят мимо человека, который им чем-то нравится, но его минусы все это перечеркивают, всего лишь не имеют привычки совать свой длинный нос в чужие дела.

Так и должен действовать человек тихо про себя сделать выводы и принимать веские решения.

Для примера, скажем, как с кем-то более никогда не сталкиваться.

Если же это вызывает некоторые душевные затруднения, то надо уметь действовать быстро и решительно, Вместо того чтобы мутить воду во пруду, поднимая при этом всю бурую тину чьей-либо нелегкой жизни.

Хоть сколько-нибудь агрессивное лечение вывихов души должно протекать довольно кратковременным образом и быть интенсивным, а иначе оно не имеет ни малейшего смысла и превращается в нудную боль в области чьего-то сердобольного и неугомонного сердца.

Конечно, оно не может быть таким же кратковременным, как и лечение физических вывихов, но в случае неудачи важно настоятельно направить человека к специалисту в данной области.

А еще важнее, ежели - это так нужно, обратиться к специалисту самому.

Он может подсказать, что надо делать.

Американцы давно поняли, что психолог - это лучший друг человека, столкнувшегося с жизненными трудностями и неприятностями.

Причем, крайне запущенная душевная проблема может заодно проявить себя и в кратковременной потере самоконтроля, что приведет к жизни за решеткой в очень неприятной компании, от которой в таком случае уж, что тут поделаешь - никак нельзя будет хоть как-то избавиться.

Ведь это же реально может помочь избежать дальнейших тяжелых душевных неудобств. А также может посодействовать приобрести знания о том, какие правильные вопросы, следовало бы задать.

Такие, на которые кому-то будет намного проще найти легкие для взаимопонимания ответы.

Длительное общение с плохим психологом может обойтись в копеечку, а короткая консультация у хорошего, может быть дешевле лечения корня у стоматолога. Как говорится, когда внутри что-то болит надо идти к врачу, а не оставлять это на потом, чтобы оно затем по-настоящему загноилось.

Общение с человеком через дверь вызывает в нем невротическую реакцию, и постепенно вместе с ухудшением к нему отношения, происходит и обработка его психики.

Ведь плохие люди не могут все сделать сами, ну так хорошие люди дружно взялись им помочь!

Кроме того, я хотел бы пояснить, что проявлять благоволение к человеку с низов можно лишь разве что в некой личной форме.

А если даже и обращаться к его начальству, то тогда более чем важно придерживаться совершенно сухого тона, и отзываться о нем, только как о рабочем инвентаре, в котором просто есть такая нужда.

Выскочек же нигде не любят, и в случае, когда от человека не удается избавиться, поймав на профессиональном уровне, то тогда в ход идут иные - обходные пути.

И иногда это может привести к смерти того кого кто-то по доброте душевной решил облагодетельствовать!

При этом по всей видимости, пострадал бы лишь один исполнитель, а зачинщик и организатор преступления задрав ножку добавил бы свою струйку в общий котел.

У таких ведь собачий нюх на неприятности, а лучшие друзья – это только свои два яйца и если им чего-то грозит то любой друг уже не друг, а в попе крюк.

А ведь унтер Пришибеев просто ограниченный и недалекий человек, а его друг и есть грязная сволочь способный если надо переступить через любой труп даже своего брата не испытывая затем никаких серьезных угрызений совести.

А ведь еще долго после того что обоих уже как ветром сдуло так и продолжилось то же вечное ожидание, с какой еще только стороны опять начнутся наезды!

Правда, кто-то может сказать, что некто, мол, сам когда-то попросил о том, чтобы ему помогли остаться на его собачьей должности.

Однако – это было лишь в третий раз, когда уже все происки прекратились, а война с мелкой сошкой начальником большой беды не сулила, а до этого все это происходило без малейших просьб с его стороны.

Именно так оно и было - никаких просьб и в помине не было, а внимательное и серьезное отношение к работе может считаться подхалимством исключительно лишь в том случае, коли, кто тратил на эти вещи - серьезные деньги или прикладывал к тому большие физические усилия.

Честнее и порядочнее было бы рассматривать ситуацию с непохожим ни на кого человеком, как жизненный казус со всеми вытекающими из него слезами и огорчениями, неприятных последствий.

Никто же себе путь не прокладывает сквозь льдины диких неудач и невезения, при этом оставаясь теплым и жизнерадостным.

А некоторые виды везения к тому же довольно сильно подтачивают нервную систему.

Так что то, что может удерживать такого человека на ставшей для него опасной работе, начинает вызывать совсем не те чувства, как те, что были в начале.

Круг ненависти к выскочке имеет свойства расширяться, особенно после того как с ним не удалось разобраться вот так по-быстрому.

Оказывается, что в этом общество прямо-таки монолитно, и я уверен, что это не зависит и от того о каком именно государстве идет речь.

А, кроме того люди, не имеющие и понятия о существовании друг друга могут попросту сообща делать одно и тоже гадкое дело, превращать человека с тяжелым грузом за плечами всех его прошлых унижений в скотину, умеющую лишь только мычать, а не разговаривать по-человечески.

Так же можно и настоящего монстра создать, причем вооруженного!

Правда в государстве демократическом меньше шансов оказаться за решеткой по ложному обвинению, но статья-то может быть и доподлинно уголовная, но иная чем ожидалось, а внешность – это последний фактор, по которому вообще возможно судить о том, на что способен данный субъект.

Нахождение между двух или более огней губит в человеке последние хорошие чувства.

Вообще люди помните опыт Герды - она растопила сердце Кая при помощи слез.

Великий сказочник был очень хорошо знаком с невзгодами жизни. Никакими светлыми чувствами не спасти замерзшее сердце.

Ведь у такого человека оно полно застывшей на холоде боли!

Дыша на него своими красивыми чувствами, приятных ощущений никак не создашь!

Лишь явно выраженная чужая боль может привести его в состояние внимания к другому человеку!

В тоже время, как не бросайся в ноги к тем, кто убивает людей как физически, так и морально, испытывая при этом великую злобную радость из-за их грязной изначально испорченной натуры - эффекта не будет никакого.

В таком случае единственное, что и остается, как вспомнить завет Айболита 66.

"Друзья, если кругом враги, умейте умереть достойно, а не так как он"- тут он показал на Бармалея.

Бармалеи, иногда очень даже внешне притягательные люди и их внутренняя сущность становится понятна, лишь по их делам, но это происходит в основном лишь в политической жизни демократической страны.

Уж слишком все на свету, как же тут крысиный хвост то спрячешь?

А в простой (не политической жизни) еще попробуй, найди его, они же все свои дела так умело прячут, а главное умело переводят стрелки на других.

Причем одни из них лгут только из малодушия, а другие, вознеся руки к небу в позе иногда, правда, не до конца во всем осознанной, но очень изысканной кривды, во имя высшей правды в своем низменном ее понимании.

И не так уж редко хорошие люди дерутся между собой, а злодей, стравивший их, втихомолку ухмыляется, где-то в сторонке.

При этом все его считают хорошим и положительным человеком. Во всем положительные личности вообще не так уж и редко за время существования цивилизации, объединялись с отъявленными негодяями, дабы затравить того, кто взял моду ярко выделяться своим поведением в той или иной сфере человеческой деятельности.

Потому что это неизжитый в нас звериный инстинкт. Стая чувствует чужого, ненавидит его и при случае разорвет в мелкие клочки.

Человек, выделяющийся своими душевными и интеллектуальными качествами и одновременно с этим являющийся крайне асоциальным типом, сам по себе вызывает крайнее раздражение?

Вопрос, только кто в этом виноват?

Природа, жизнь или человек, который может и не знать, что он причина страданий для других людей.

Ведь на разных уровнях общества и в различных социальных группах эмоции выражаются, иногда в несколько иных формах и проявлениях.

А особенно так, вне близко знакомых друг другу людей.

Да и то, что также не менее важно - с такими людьми просто нельзя разговаривать, даря им цветы хороших чувств.

С ними надо как-то иначе, давить на самолюбие, требовать опомниться и не превращать свою жизнь в жуткий свинарник.

Вот только делать - это надо обращаясь к лучшим чувствам, ничем при этом, не унижая их человеческого достоинства.

В этом вот и нужно проявлять какие-либо эмоции, делая же - это как-либо иначе лишь орошаешь кипяченой уриной, бесплодный песок.

Для того чтобы вышел оазис надобно откопать постоянно бьющий вверх источник.

Именно в этом и может заключаться основная задача по осушению болота чьего-либо одиночества.

А для этого надо доказать человеку, что он должен прекратить себя жалеть, а повнимательнее оглядеться вокруг.

Если же из этих разговоров ничего разумного не выходит, то с ними нужно суметь как можно быстрее закруглиться.

Кроме того, необходимо еще и уметь направлять беседу в нужное русло. Люди, которые на это способны никогда не будут страдать от потока ненужной и неинтересной им информации.

Потому что, несмотря на всю свою безмерную интеллигентность, они ясно дадут понять, что данная тема их попросту не интересует, и я считаю, что в том числе им также будет вполне доступно как-то выразить, о чем именно им было бы крайне любознательно и всерьез любопытно поговорить с подобным человеком.

Кроме того, в беседе между женщиной и мужчиной неважно, что именно поспособствует их сближению, а главное, это намерения, а не сама беседа, о чем бы она ни велась. Уж коли мужчина так хочет разговаривать на интеллектуальные темы - это не отметает саму возможность сближения.

Просто ведь не все же умеют вести задушевные беседы - это требует опыта, да может быть и другая причина: когда например, человеку нужнее всего выбраться из своего затхлого мирка и сделать это он сможет, только задействовав свои сильные стороны.

Никто ж не будет выбираться из своей косности и серости, используя то, что у него слабо развито или вообще атрофировано в силу сложившихся жизненных обстоятельств.

Женщина может подстроиться под мужчину и, ведя с ним совершенно непривычный для нее интеллектуальный, а не задушевный разговор совсем не обязательно должна выглядеть, так как будто ее изнасиловали.

В принципе никто не сможет навязать кому-то общение, если, конечно, он не держит кого-то на мушке, и не является тюремщиком на службе, начальником там же и все такое прочее.

Получается, что когда общение протекало без всех этих жутких факторов, то ответственность за него несут обе стороны.

Тот, кто находится в позиции, которая дает большие полномочия, должен (или должна) принимать правильные и разумные решения по поводу таких бесед.

Также они должны обращать внимание на внешний облик собеседника, допустим, что он не выражает какую-либо ущербность, и тогда действительно можно сказать, что человек прикрывал свою порочную натуру под благовидной маской.

Речь с надрывом и без той неторопливости и продуманности, которая ярко выделяет людей умеющих рассуждать, и давать правильные оценки происходящему - тоже фактор указывающий, что данному человеку нужны не хорошие чувства, а, прежде всего нотации в том стиле, в котором говорили профессор Преображенский и доктор Борменталь с очеловеченным псом Шариком.

Вот только с безмозглым, низколобым типом такие разговоры - это все равно, что папуасу людоеду, растолковывать принципы квантовой механики.

На его мозги тоже вполне возможно воздействовать!

Но это должны делать люди, которым, это вроде как положено по долгу их службы!

Это может, например: совершить с большой пользой дела хороший, любящий свое дело участковый, и Шариков действительно станет совершенно нормальным членом общества.

А вот человек, который в отличие от Шарикова обладает достаточным интеллектом, чтобы людям образованным вообще имело смысл делать ему замечания морального свойства, может быть ими отчитан и не впустую, как тот бывший беспризорный пес, ставший на две ноги вместо четырех.

Причем манера воздействия, что была использована Булгаковым, а потом была еще раз подкреплена в фильме, может быть прекрасным эталоном того, как именно надо отчитывать такого человека. Они ведь ни разу не сверкнули на него глазами, и не говорили, что и как ему надо делать.

А дали скупую характеристику его мыслей, предложили применить их к нему лично, отчитали его за плохое поведение, имевшее место в прошлом.

А когда профессор Преображенский вперился в Шарикова взглядом и сказал про кота - это было нечто иное, чем обвинение в том, что он (Шариков) вот такой, а должен был быть кем-то совсем другим. Он же фактически снизошел до его уровня. Вещь совершенно невозможную для рафинированных интеллигентов.

Можно подумать, что для этого надо говорить всякие там нехорошие слова!

А для этого надо всего лишь спуститься на несколько ступенек вниз от своего я к животному миру и все!

Больше ничего для этого не требуется!

Но все же людям образованным спускаться до уровня Шарикова и его блестящих аналитических способностей, дозволительно лишь при самых крайних на то обстоятельствах.

Что, же касается заблудших душ людей обладающих значительно большим интеллектом, то тут все иначе.

Главное на что-то все-таки решаться, а не ходить вокруг да около такого человека!

Не отогнать его вовремя от себя и своего высокого сознания является преступной халатностью, как по отношению к себе, так и по отношению к другим людям.

Ведь всегда же есть опасность пересечения судеб у иных людей самым трагическим для обеих сторон образом лишь из-за того, что не все могут понять друг друга и этот камень на шею может и в омут утянуть.

Эмоции не могут управлять мозгом, не навредив ему в самом главном, умении принимать жесткие решения, прежде чем в душе накопиться достаточно яда, дабы это произошло на уровне чувств.

Человек на это неспособный многим в этой жизни рискует.

Конечно, все взаимосвязано, но гордиевы узлы жизни книжным опытом не перерубить.

Литература не может породить живую духовность, она создается в одной только неразрывной связи с природой и обществом. Скажем, даже совместными прогулками по парку.

Связана она также и с живым общением, но не только на уровне обсуждения прочитанных книг, а в животрепещущей беседе в такт стуку сердца обо всем, что относится к жизни во всех ее проявлениях.

Однако - это не должно быть связано с повседневной суетой. Поскольку тогда она приобретает признаки тривиальности и пустого мудрствования.

Судя потому, что я знаю, в старой дореволюционной России любой житейский разговор мог перейти в некий философский диспут, что крайне вредно для состояния житейского ума.

Если течет крыша надо думать о том, как ее чинить, а не устраивать диспуты по теме, почему же Бог не создал мир иначе, дабы вода с потолка не капала.

Наивность людей верящих, что при помощи интеллектуальных бесед можно достичь взаимопонимания может сочетаться в нехорошем смысле с наивностью других людей думающих, что того же самого получится добиться с помощью каких-то светлых чувств.

Эффект того и другого ясен заранее. Не может выйти ничего путного без откровенного разговора.

Допустим, человек в силу каких-либо обстоятельств своей жизни не способен провести его сам.

Но может же он обратиться к кому-то другому, кто сумеет сделать - это за него и вполне надлежащим образом?

Вообще-то такие сложности нужны лишь в случае своего собственного сильного неудобства, а не для того чтобы тащить какого-то бегемота из его болота.

Занятие - это почти всегда напрасное, в том случае, когда человек естественная часть и продолжение той топи, в которой утонула его душа.

Но это еще надо познать на опыте, а чистыми руками его никак не проведешь.

Истинная чистота и неприятие грязи может проистекать разве что от близкого, но непродолжительного с ней знакомства.

Поскольку, лишь зная чего надо опасаться, возможно, все же как-то утратить наивность и более никогда не приближаться к нему близко.

Причем никакие общие образы тут не помогут. Тот, кто бежит от грязи как черт от ладана, не способен обратить внимание, как та грязь, что таится у него глубоко внутри, трансформируется в новые более утонченные формы, сохраняя при этом все те свойства, которые были столь присущи ей прежде.

Между двух зол всегда нужно выбирать меньшее, а не искать легких путей, скажем пассивного выжидания, пока весь этот мир подстрелится соломкой и тогда станет возможно взять, то, что должно было быть рафинировано добрым уже исходя из его естественной природы.

Человек - это звучит гордо только тогда, когда его воспитывают люди с младых ногтей внушающие ему данную мысль.

Да и вообще люди - это не манекены, выставленные в магазине так сказать, показать свой товар лицом.

Внутренние свойства человека - и внешние формы его лица далеко не всегда идентичны в самом главном, духовном смысле.

Но для того чтобы задумываться о таких вещах мало обладать высоким интеллектом надо еще уметь им, как следует, пользоваться.

Намного же легче не задаваться тяжелыми вопросами бытия, а жить себе помаленьку, будучи без ума от своего духовного отражения в зеркале большой литературы.

А ведь пока мир полон скверной, надобно стараться получить, как можно более полную картину даже когда она больно бьет по сетчатке своим убожеством и примитивом.

А сколь уж часто иллюзии играют с человеком в очень злую игру, но они связаны с его личным мозгом!

Если же он не способен справиться со своими чувствами, то он должен попросить кого-то другого помочь ему.

Вещь - эта вполне естественная. А вот иррационально тратить все силы своей души, пытаясь найти в другом человеке, то чего в нем нет - это та фантазия, за которую он сам лично несет ответственность, и никто другой в этом не виноват. Подобным образом лишь поднимаешь внутри себя из глубин подсознания противоестественную ненависть к тому, у кого вот так в жизни вышло, что не сложилось у него приобрести то, что есть у культурных, и хорошо воспитанных людей.

В принципе, это, возможно, дать и от себя, а не искать его в ком-то почем зря и зазря, но тогда надо опираться не на то, что у такого человека просто нет, а на то, что у него все-таки есть. Ведь вырос же он не в лесу среди волков и средства расширить свой интеллектуальный багаж и кругозор у него должны были иметься.

Вот этим и надо было бы сразу заняться!

А вот зачем же так безответно расточать свои чувства?

Подчеркивая тем самым разницу между собой и им обделенным на все это в течение всей его серой и захламленной серостью жизни.

Однако совершенно при этом естественным фактом является то, что сказать взрослому человеку, что и как нельзя более трех раз.

Причем, если на первый же раз он отреагирует на обращенные к нему слова с детским выражением лица, спрашивая, а почему?

То все сразу же с ним становится ясно.

Люди не живут по тысячу лет, чтобы тратить восемнадцать лет своей недолгой жизни, дабы объяснить так и не повзрослевшему недоумку, что и как ему делать, и как себя правильно вести.

Взрослый, хотя и ущербный в чем-то человек детских вопросов задавать не будет. Он либо примет совет, либо не примет, а уж отразиться ли это на его поведении, облике, образе действий, может показать только время.

Но оно никак не может быть таким уж длинным.

Иногда люди тешат себя иллюзиями, что кто-то всего-то лишь почему-то немного заблудился и надо ему как следует посветить в его тьму фонариком, и все он уже выйдет на свет божий.

Предположить, что они светят своим мощным прожектором в склеп чужой души, им ну никак же невозможно потому, что их приучили, что тьма - это следствие злого духа, а свет всегда светел, потому что он свет.

Всякие Канты и иже с ними внушили человечеству мысль о том, что ничего не стоит доказать что дважды два четыре уже исходя из того что как не складывай другого результата не получишь.

В общем, своем значении оно так и есть, но существуют, однако и другие альтернативные методы исчисления и про это те кто, смотрит на мир через кривое зеркало своих о нем представлений собственно и вовсе не догадываются.

А между тем всякие взаимоотношения должны привести к быстрому пониманию сторон, а иначе они должны быть, как можно скорее прекращены.

Во всяком случае, люди, которые затягивают подобные отношения на годы, сами отчасти виноваты в их тяжелых для них последствиях. Надо же уметь обрывать нехорошие контакты и иногда достаточно жестким способом.

Вот только делать это надо аккуратно, не страшась более всего на свете за свои несчастные, красивые чувства, идя по линии наименьшего им сопротивления. Так вполне возможно и других избавить отчего-то плохого и ужасного.

Во взаимоотношениях с таким человеком, надо всегда помнить, что вполне возможно, что элементарные принципы поведения в культурном обществе чрезвычайно далеки от его души. Поэтому необходимо уметь в первую очередь высказать, что именно в его поведении является самым раздражающим фактором.

Если же человек после сделанного ему замечания, продолжает вести себя также как и раньше, то это означает, что он, либо глуп и до его сознания нельзя достучаться, выразив эмоционально всю проблематичность общения с ним, либо же он слишком глубоко испорчен в его сердце... в том, или другом случае с ним вопрос ясен и нечего тогда огород городить.

Кроме того, в этом случае и можно до конца осознать, насколько же ему вообще понятна чужая боль, ежели начнет над ней откровенно издеваться, то какие тут могут быть еще сомнения в одноплановой направленности его натуры.

Все дело в том, что цивилизация постаралась приучить людей, прятать под маской клыки, причем так уж выходит, что поскольку нет отдельных принципов культуры для хороших или плохих людей, то они все ведут себя в этом случае, довольно таки схоже.

Современный культурный человек также дик в глубине своей натуры, как и его далекий предок.

Потому что главное устремление культуры в последние два столетия развития человечества было направлено почти целиком на превращение его внешней стороны в фасад высокого духа и это довольно просто. Намного сложнее вычистить, все «окаменелости», что находится на задворках его естества.

Как же туда удастся проникнуть, с той брезгливостью и щепетильностью, которые прививает людям современная высокая культура?

А невежественный в вопросах внешне проявленной интеллигентности человек ориентируется среди знакомых ему вещей и понятий, а среди незнакомых теряется и начинает порой от растерянности пороть всякую чушь!

Свойство ли это одного человека или же человечества в целом?

Конечно, люди бывают разные и есть такие, у кого хватит понятия чего-то не делать, но ведь большинство все-таки найдя себе, то о чем так мечталось, затруднятся уйти... люди, которые столкнулись лоб в лоб с таким человеком должны либо помочь ему, либо оказать ему помощь другого рода, скажем так, быстро исчезнуть из их жизни. Если же слов не хватит, то можно и физически, так точно дойдет.

Но сначала все же должны быть слова.

Человек не может сам сориентироваться в чуждой ему среде и никакие книги не моделируют реальность, а являются лишь весьма бледным, хотя и прекрасным ее отображением.

И именно в этом их задача и есть!

Нельзя рассматривать мир книг, как чистейшее озеро высокой духовности.

Скорее речь может идти о духовном зеркале, в котором человек может найти свое отражение и улыбнуться ему или же наоборот ужаснуться своему поведению.

А, допустим, взять такого литературного персонажа как Печорин. Он же все знал, все понимал и желал от скуки поразвлечься. А вот Евгений Лукашин ничего не знал, и никому не собирался причинять вреда. А ведь хороший конец это в одном только фильме, как впрочем, и во всякой красивой сказке, правда жизни в нем была окрашена в иные тона, чем она есть в реальной действительности. А вот предположим на секунду, что такое произошло бы на самом деле, то все было бы, наверное, совсем же иначе.

Вы скажите, ерунда, слишком невероятно.

А я скажу, нет, не знаю как сейчас, а в Советском Союзе было принято прятать ключ под коврик. Иногда там прятали и запасной ключ, дабы забывчивый член семьи мог его там, в случае чего обнаружить. Особенно так было в небогатых семьях, где воровать было собственно нечего. Значит зашел такой Лукашин в подъезд спьяну ключ не нашел и полез под коврик за запасным.

В результате две несчастные женщины и одна из них вскрывает себе вены. А кто виноват?

Случайность и не более того!

Причем дело одной единственной ночи в некоторых случаях, может быть целиком виной отдельного индивида, которого трудно назвать человеком и никого другого.

Ведь никто же ему при поступлении на работу не обязан был объяснять, что этого и этого делать никак нельзя.

Тут и дурная слава личная его заслуга и гнев жертвы вполне уместен и объясним.

А люди любящие все чистое и светлое одна из главных причин превративших свою страну в вотчину инквизиции или же ЧК - ГПУ - НКВД - МГБ - КГБ - ФСБ.

Поскольку все красивое, безоблачное и стерильно чистое на свету на данный момент может быть обеспечено лишь чем-то темным и грязным там, где его никто не видит.

Оно, конечно, так красиво иметь что-то ослепительно светлое и радостное, что повсеместно в обыденной жизни будет присутствовать только у наших далеких потомков.

Но ведь в упор, не замечая жуткую тьму невежества в обществе, роешь могилу и себе, и своим детям.

Потому что именно российская возвышенная интеллигенция, скармливала свои чайные розы тому голодному барашку, который спал и видел как его кал, покроет то место, где растут во множестве ухоженные западные розы.

А эта аллегория при всей ее внешней грубости очень точно отражает реальное, материальное положение вещей.

Желание смотреть на происходящие со стороны потому что - это будет, видите ли, слишком болезненное дело в него как-либо вмешиваться происходит от одного из наихудших проявлений эгоизма.

Идеализм, к сожалению столь явственно проявленный в литературе девятнадцатого начала 20 столетия фактически отметал выбор между двух зол. Человеку предлагалось всегда выбирать добро, как будто жизнь на то сама собой способна - подстелить соломку, для того чтобы чай был сладким, сердце мягким, а душа была свободна сделать верный шаг к своему великому счастью.

Люди очень любят находить лишних или на свободе, или в этой жизни, а найдя их вешать на них всех дохлых собак своих несостоявшихся душевных мечтаний.

А все оттого, что для некоторых людей массы состоят из одних только насекомых, а они, видите ли, творцы будущего светлого мира, а на самом-то деле они жрецы старой как всякое шаманство веры в собственную значимость.

Помнится у Чехова в очень символичном по самому своему названию рассказе «Лишние люди» есть такой малолетний любитель естествознания, которого к этому приучила взрослая дама.

Я понимаю, когда на шпилечку насекомое насаживает энтомолог – это польза для науки и просто так, как марку в альбом он это делать не станет.

А вот таких любителей протыкать живые организмы иголками самых бы проткнуть!

 

«Петя входит в кабинет и подает отцу длинный зеленый ящичек. Еще не

поднося к уху, Зайкин слышит отчаянное жужжание и царапанье лапок о стенки

ящика. Подняв крышку, он видит множество бабочек, жуков, кузнечиков и мух,

приколотых ко дну ящика булавками. Все, за исключением двух-трех бабочек,

еще живы и шевелятся.

- А кузнечик все еще жив!- удивляется Петя. Вчера утром поймали его, а

он до сих пор не умер!

- Кто это тебя научил прикалывать их?- спрашивает Зайкин.

- Ольга Кирилловна.

- Самое бы Ольгу Кирилловну приколоть так! говорит Зайкин с

отвращением.- Унеси отсюда! Стыдно мучить животных!»

 

А если даже человек в чем-то и похож на животное, то в фильме Рязанова «Гараж»

Лея Ахеджакова очень хорошо сказала, что человек – это тоже животное и его надо охранять от человека.

Причем от некого стороннего в нем фактора, а не в качестве обороны по всем фронтам от чьего-то нематерного свинства.

Возможно, что единственно, в чем Чехов и прав в своем рассказе «Дом с Мезонином»

Так это вот в этом:

«Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет».

Но эта правда в сочетании с чьими-то напрасными иллюзиями являет собой нечто общее неразумное и неосмысленное, а не единоличную вину кого-то одного.

Человек смотрит в чью-то душу и, видя в ней свое отражение, соотносит его с внутренней сущностью данной души. Как будто свое собственное лицо можно сохранить в борьбе за выживание среди лицемерного свинства, в окружении звероподобных людей. Человек, живя в атмосфере страха, приучается скрывать за низменной маской свои истинные, естественные для него чувства. А со временем она становиться интегральной и не чем от него неотделимой частью его собственного лица. Виновата во всем этом среда его обитания.

Человеческое вообще вытравливали казенностью, чтобы народ не мог вырваться из могучих лап высшей глупости главных чинуш не сведущих ничего и не в чем, акромя закулисных интриг. Для этого и существовала дедовщина в армии. Воспитывать поколения будущих рабов. После того как вера в светлые мечты сменила апатия серости и неверия ни во что святое.

 

Северное сияние в тундре радужных надежд

 

Именно во имя добра и счастья всего человечества и совершаются все самые гнусные злодеяния на этой земле.

Изречение мое.

Придет время, и вы откроете все, что может быть открыто. Но ваше продвижение в науке будет лишь удалением от человечества, и постепенно пропасть между вами и человечеством станет настолько огромной, что в один прекрасный день ваш торжествующий клич о новом открытии будет встречен всеобщим воплем ужаса.

Брехт. Пьеса Галилеей.

 

Бредя сквозь многие столетия средневековой мглы лишь малое число из лучших представителей столь в целом разноликого человечества, пронесли в себе во благо всех прочих темных и невежественных натур, свет высших истин, да и то сильно поблекших в полумраке тогдашнего мракобесья.

А толпа просто жила, рождаясь и умирая по тем же раз и навсегда устоявшимся на веки вечные канонам бытия, по которым обитают в этом мире растения, а также в том числе и все прочие живые существа.

Но, однако ж, принадлежность к интеллектуальной, якобы в чем-то возвышенной над всеми иными людьми привилегированной касте вряд ли дает кому-то такое право, расценивать обывателей как представителей общества, второго, низшего сорта, чем кто-то такой весь одаренный и неординарный по всем своим душевным задаткам и качествам.

А на деле простой народ почти во всем идентичен людям со столь ярко выраженными нетривиальными свойствами интеллекта, что их мозг с виду так и вправду может в чем-то показаться на целых полтора килограмма тяжелее, (как у дельфина) чем у всех остальных, рядовых членов общества.

Причем в своем абсолютном большинстве почти все без исключения люди берут истоки своих корней от практически одних и тех же и не таких уж и далеких предков.

Ведь внук или даже сын рабочего тоже ведь (при наличии соответствующих способностей) может стать академиком.

И вся разница между ним и его родителями, вполне может так статься, что проявит себя всего-то в чем-то лишь одном, а именно для самих по себе умственных способностей как таковые - не столь уж и важном.

Такому человеку только и всего, что было дано приобрести, то развитие его естественных, природных качеств и талантов какие не имел возможности хоть как-то сформировать внутри себя, никто из его близких родственников или же говоря иначе, обобщенно - ни один из его далеких предков.

Хотя, о чем собственно спор, общество всегда будет неоднородно. Но все ж таки хотелось бы надеяться, что со временем станет вполне возможным, как следует, научиться, куда как лучше выявлять народные таланты из серой толпы никчемных обывателей.

И вот тогда на самом верху общественной пирамиды и появится воистину больше достойных людей, а не только потомков важных деятелей прошлого, или же тех, кто принадлежит к некой определенной, просвещенной прослойке общества.

Ведь там почти каждый имеет полное право рассчитывать на то, что и для него не будь он уж в конец дауном, приберегут теплое местечко.

Потому что доказывать себя мыслящим человеком намного легче тому, у кого все это было в избытке и под боком. Так что в аккурат именно из-за этого, не так уж и редко одно лишь случайное сочетание хромосом и определяет, кому быть образованным человеком, а кому, скорее всего, нет.

А, кроме того, общество не так уж давно вообще было разделено на своих и чужих, и простолюдинов - вообще за равных себе по интеллекту никто не считал.

Вот конкретный тому пример из «Войны и Мира» Льва Толстого.

- «Ну давай спорить, - сказал князь Андрей. - Ты говоришь школы, -

продолжал он, загибая палец, - поучения и так далее, то есть ты хочешь

вывести его, - сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего

мимо их, - из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей,

а мне кажется, что единственно возможное счастье - есть счастье животное, а

ты его-то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но

не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А

по-моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же

условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не

можешь не думать. Я ложусь спать в 3-м часу, мне приходят мысли, и я не могу

заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать,

как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается

болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через

неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и

умрет».

 

Вот оно мнение господ, о своем народе преподнесенное на блюдечке великим писателем.

Я не верю, что Уэльс не читал Толстого такого просто и быть-то никак не могло.

А потом он написал свою повесть «Машина Времени» уж, не с этой ли сентенции великого русского графа у него и возникла идея разделить будущее общество на два биологических вида?

А между тем некоторые явно это делали как в Англии, так и в России основываясь на каких-то идиотских околонаучно безумных теориях о принципиальной разнице между расами или классами живых людей.

Вот что есть об этом у писателя Платонова в его повести «Котлован»

«Девочка могла бы быть и дочерью Чиклина. Мать ее даже хотела, чтобы было так. Но все равно ребенок едва ли был бы лучше и разумнее.

Зачал девочку, наверное, такой же, как и Чиклин, мастеровой человек, стало быть, плоть в ребенке из одного классового котла. А если кто и радовался ласкам умершей женщины, то эти ласки не есть квалификация ребенку. Это не человечество».

Эти строчки были вырезаны цензурой из конца третьей части, так что на бумаге их нет, и только лишь в аудиокниге они теперь присутствуют.

Вот до чего дошло! Большевики уже и детей по их зачатию стали разделять на классы!

А люди все одинаковые только цвет кожи или что тоже бывает разный культурный опыт и труд делает их несколько иными, но все это эфемерно в свете главного общего для них всех начала.

Причем более чем доступно для понимания любого развитого человека, что области знания очень широки и узнать, кем именно стал бы человек, получивший должное воспитание, никоим образом не уяснить, просто составив его психологический портрет.

Записав всех обывателей в безмозглых обормотов, невольно делаешь из себя властелина всей вселенной!

А на деле оно в принципиальном смысле выходит так, что кроме действительно выдающихся людей, и тех, кто страдает умственной отсталостью, представители различных слоев общества, в целом довольно схожи по параметрам своего среднего интеллекта, выбились ли они в люди или нет.

Основная разница пролегает в области восприятия окружающего мира, за счет полученного в домашних условиях воспитания и образования, а не в некой голубой крови - аристократизма духа.

Главное на сегодняшний день различие между интеллигентами и всем прочим малообразованным народонаселением, (кроме учебы в университете) заключается в основном лишь в том, что первых в отличие от вторых - приучили, употребляя, пережевывать пищу не только физическую, но также и духовную.

Ведь культура сама по себе без того внутреннего наполнения, к которому ее может принудить разве что до конца продуманное, и во всем разумное воспитание, во многом еще только лишь чисто внешний, шелушащийся лоск от удобной и ласковой жизни.

Интеллектуальный труд, сам по себе не облагораживает душу человека, а единственное что сильно добавляет, так это апломба, морщин на лбу, в чем-то расширяет кругозор, если, конечно, человек сам того сильно пожелает.

Разнообразие рациона еще не указывает на большую восприимчивость к тому, что не является обыденностью бытия, во всех его обывательских проявлениях.

Потребление человеком всего того, что может дать жизнь и природа процесс естественный и простой. Поэтому нет никакой причины для возвеличивания самих себя до самых высоких небес из-за одной только способности к осознанному не творческому, а скорее потребительскому поглощению тех изысканных душевных благ, что почти недоступны для многих обывателей в силу темноты их неразвитого интеллекта.

Они же всего навсего к усвоению чего-то нужного для духовно развитых личностей пока еще неприспособленны, обыденными факторами своего недалекого в смысле их бытовых потребностей - существования.

Причем речь идет далеко не обо всех, а всего лишь о подавляющем большинстве синих воротничков.

Кроме того, книги не приучают человека к здравым и высоким мыслям – это же совсем не то, ради чего они были изначально задуманы и предназначены.

Ведь дело, то вовсе не в их благостном умственном и душевном усвоении, которое более связано с пищеварением, (хотя и в духовном смысле), чем с настоящим душевным подъемом над низинами плотского мещанства.

Самовозвышение над толпой без того, чтобы на свой Олимп пришлось взбираться с рюкзаком за спиной, не раз рискуя сломать себе шею, непременно означает чванство, и засилье образованного невежества.

Знания о жизни искусственно ограниченные по неудобным для чьего-либо восприятия параметрам, зачастую более дремучая тьма духа, чем принципиальное отсутствие знаний вообще.

Честность по определению причин тех или иных явлений, требует осознания всех факторов, приведших к тем или иным результатам и их (в разном смысле) тяжелым последствиям.

При этом важно определить степень ответственности, за какие – либо совершенные действия, а не рассуждать по принципу, «не прав, тот, кто во всем виноват».

Потому что – это грязная полуправда.

Истина, всегда гораздо сложнее и объемнее, чем ее рвотная отрыжка.

Как правило, во всяком деле, в котором было замешено несколько человек - есть и более одного хотя бы частично ответственного за все плачевные результаты их неправильных и непродуманных действий.

Причина для их деяний или же человек, побудивший их к подобному поведению, не может быть козлом отпущения за чьи-либо тяжкие грехи КАМНЕМ лежащих на чьей-то болезненной совести.

Амбиции такого рода и превращают науку в хлыст гонящий человечество как быка на бойню, в атомное или же химическое пекло - ада новой мировой войны.

Потому что не так уж важно кто виноват, а лишь кто оказался в должный момент умнее и совестливее.

Раненная гордость и оскорбленные амбиции могут довести человечество до ручки двери, за которой нет ничего кроме забвения всех наших чувств.

При помощи плохо обоснованной логически ненависти можно спрыгнуть в обрыв чудовищной глупости и кретинизма последовательно непродуманных действий.

А мир стал сложнее и ЧУТЧЕ к любым сигналам во имя зла или же добра.

Взаимосвязь между событиями, произошедшими в совершенно различных уголках Земли, стала намного крепче и серьезнее.

Каждый цивилизованный человек на сегодняшний день солдат армии вооруженной до зубов новейшими технологиями.

Но только вот во зло и погибель людскую, мало ли кто ими еще и в будущем-то сможет вполне по-злодейски воспользоваться?

Однозначно ведь, то, что возможности-то растут, а мозги остаются почти, что теми же, что и прежде.

Современные ученые, офицеры и генералы всеобъемлющего технического прогресса, они ведь разве что лишь воюют не единой армией, а каждый на своем отдельном, отведенном личном ему поле.

Но при этом ожесточенная борьба за знания, иногда всерьез напоминает войну со здравым смыслом.

Прежде всего, потому, что она ведется не за знания, а за звания и за новые оригинальные способы выставить себя властителями и поработителями всей природы.

Может они решили с ней заключить пари на выживание?

Как это сделал молодой человек из рассказа Антона Палыча Чехова «Пари»

Как это в конце своих мучительных раздумий он додумался, что все может пойти прахом Бог его знает!

Но все же додумался и написал:

«Ваши книги дали мне мудрость. Все то, что веками создавала неутомимая

человеческая мысль, сдавлено в моем черепе в небольшой ком. Я знаю, что я

умнее всех вас.

И я презираю ваши книги, презираю все блага мира и мудрость. Все

ничтожно, бренно, призрачно и обманчиво, как мираж. Пусть вы горды, мудры и

прекрасны, но смерть сотрет вас с лица земли наравне с подпольными мышами, а

потомство ваше, история, бессмертие ваших гениев замерзнут или сгорят вместе

с земным шаром».

 

Но те, кому не довелось долго сидеть, взаперти так не думают!

У них, видите ли, бродит в крови энергия бешенного панибратства с Создателем всего сущего ведь он у них в таком несусветно великом долгу.

Мол, он же (или она мать природа) нам так многого в прошлом недодал, так давай значит всерьез и всесторонне, обдумаем способы как бы нам его перехитрить.

Мы же всего-то, что его только заставим дать нам то, что он от нас так долго ранее скрывал и в чем всегда в прошлом самым неправедным с его стороны образом обделял.

А если - это вообще слепая природа, так может еще и, как следует, ей накостылять за то, что он нам так многое в прошлом не позволяла использовать себе же в наивысшее благо?

Хотя может и так быть, что если уж белому медведю властителю Арктики в черепе дырку всеобщим потеплением проделать, то и нам от неурожая вследствие резких колебаний климата то же самое претерпеть доведется.

Может, лучше было до сих пор на лошадях ездить, чем бензином всех травить?

Хотя, кто же станет от нежных удобств отказываться?

А тут еще и всякие дальнейшие опыты "мудрые" научные деятели завсегда готовы предпринять!

Как заметил Остап Бендер в бессмертном романе «Золотой Теленок» Ильфа и Петрова.

«- Заседание продолжается! - молвил Остап как ни в чем не

бывало. - И, как видите, господа присяжные заседатели, лед

тронулся. Подзащитный пытался меня убить. Конечно, из детского

любопытства. Он просто хотел узнать, что находится у меня

внутри».

 

Уверен, что все эти эксперименты от одного проломленного черепа, отличаются разве что только количественно и качественно. Причем речь идет о сугубо мирных технологиях.

Рано нам еще играть во всесильных богов.

Знания – это не одна лишь сила, но и тот сук, на котором мы все уже давно как взгромоздились.

Обрубать то на чем сидишь, дабы насладиться возможностью полета вверх – вещь в корне противоречащая элементарным законам всем известной физики.

Природа выверяла каждый элемент биологической активности живых существ, путем миллионолетий опытов, подбирая методом проб и ошибок самый оптимальный подход к максимально удобному решению любых проблем.

И вдруг нагрянул, как снег на голову, пока еще толком не знающий азбуки в области биологии человек и решил, что раз уж он такой умный и образованный у него, видите ли, за плечами сто с лишним лет опытов его коллег он может чего-то там переделывать, поскольку это дает очень хороший «положительный» эффект.

И насчет букваря - это никакое не преувеличение, а чистая правда!

Жизнь штука чрезвычайно сложная и ее изученность современной биологией можно сравнить со знаниями простого водителя хорошо умеющего водить машину, но не ничего толком не ведающего как именно она создана, поскольку все инженерные расчеты выше его примитивных навыков заключающихся лишь в том, как именно ему надо туда-сюда крутить баранку.

Сунул руку, включил зажигание и поехал, но это даже еще и не все он ведь может и всерьез овладеть знаниями, как именно разбирать ее до самых мелких деталей и собирать обратно, точно зная, куда чего привинтить и будучи правильно собрана его машина естественно, что будет как надо работать.

А допустим, что этот самый водитель не получив высшего образования захочет внести произвольные изменения в конструкцию своего автомобиля...

и выедет на трассу... кто поручится за жизнь людей, что встретятся ему на пути.

Если же кто считает себя великим гением, то пусть отправляется на отдаленный остров Моро и там творит все свои эксперименты.

Ну, да, конечно, и в большом мире вполне возможно одну овечку клонировать – это прорыв в науке, а потом ее мясо препарировать и в виде тушки сдать в музей – это все абсолютно нормально. Какие же тут могут быть возражения!

Зачем маяться дурью, ложась на пути гигантского колеса технического прогресса?

А вот вывести их целое стадо и продавать их мясо в супермаркете - это преступление!

Выращивать генетически измененные злаки тоже (кто знает) немногим меньшее преступление, к сожалению уже доступное на сегодняшний день.

Не обладая знаниями обо всех свойствах и возможностях зверя, ни один дрессировщик не посмеет, зайти к нему в клетку.

Смелость «укротителей» генетиков напрямую связана лишь с тем, что их зверь, пока проявляет полную пассивность и, кроме того ранее он никого и никогда не кусал.

Потому что до сих пор никому на этом свете и на глаза-то не попадался.

Зверь - то новый, своими же руками выращенный, вот только может он оказаться пострашнее товарища Шарикова с маузером наперевес.

А что касается селекции видов, то она отличается от сомнительных генетических опытов, также как и ношение драгоценных камней до крайности разнится с надеванием на себя радиоактивных изотопов, они ведь тоже, между прочим, в полутьме светятся.

А все от глубокого невежества, поскольку логики природы создавшей, то или иное свое детище - ученые так вот до сих пор, в полной мере и не осознают.

Основное достижение современной науки – это умение что-либо разглядеть в общих на то чертах, дав ему описание, установить его причину, следствие и конечный эффект всех произошедших в нем изменений.

Но этого еще недостаточно, для того чтобы быть хоть в чем-то до конца уверенным, что какое-либо серьезное изменение в существующем порядке вещей не приведет в дальнейшем к тяжелейшим осложнениям.

Потому что для того чтобы без опаски что-либо менять, надо понять всю предысторию, не самого по себе вдруг возникшего процесса, да и хорошенько разобраться в том, как именно, он взаимодействует с другими возможно на первый взгляд и совершенно ничего не значащими факторами.

Ведь не зная толком, где шестерка, а где туз, как же можно вообще садиться за карточный стол?

Если, изначально не ведая самой сути карт - взглянуть на туза, то он может показаться швалью, а шестерка козырем.

В карточной игре, где все зависит от случая, а не от системы может поначалу без меры подфартить. И все будет отлично, но до поры до времени.

А затем грянет гром, и откреститься от содеянного станет уже слишком поздно.

А все дело в том, что в любом деле важен не немедленный эффект, а конечный долговременный результат. Причем, для того чтобы он мог иметь место, нужен тщательно продуманный план действий. А как же его собственно составить, раз на карте познания есть еще столько белых пятен, куда до сих пор так и не ступала нога ученого?

Менять что-либо нужно крайне осторожно, потому, что что-то исправлять в случае произошедшей ошибки будет, скорее всего, еще большим безумством, чем лезть на рожон, пытаясь обыграть природу в покер, где у нее все карты мечены и затерты до дыр.

Вот так всегда, легче всего найти кого-то крайнего и на нем, отыграться за все свои прошлые беды. По-моему люди в данный момент хотят отомстить природе за все те неудобства, что она им создала после того как, человек осознал себя в чем-то самостоятельным и независимым от ее прихотей.

Именно эти амбиции и играют самую главную роль в максимальном освоении совершенно внезапно приоткрывающихся возможностей, без всякого осознания чего либо того, чем же - это еще может аукнуться для человечества в довольно обозримом для него будущем.

Действительно вроде бы, как и не о чем более беспокоиться - все же в наших сильных руках!

Хотя жуть то, как раз в том и состоит, что длани то у нас пока еще слишком коротки, чтоб самим по себе что-либо действительно разумное создать!

Все достижения человечества - это не более чем успехи малыша научившегося кидать камушки в безбрежность моря своего глобального незнания об окружающем нас мире.

Конечно, по кругам, остающимся на воде можно судить об его основных свойствах и качествах, но не более того.

Прежде чем ставить на колени вселенную, заставляя ее подчиниться нашей могучей воле, надо бы для начала укоротить руки всем тем, кому охота, идя в ногу со временем, потравить всех крыс в погребе старого, грязного мира.

Сначала может самим надо, хоть сколько-нибудь настоящий человеческий облик приобрести, а?

Причем речь не идет о внешних проявлениях и добрых, сердечных намерениях, а о том главном, что отличает человека от животного.

В области практической логики - это, прежде всего, способность мыслить абстрактными понятиями, не имеющими ровно никакого отношения к данной конкретной, раздражающей ситуации.

В этом человек и может отойти от вполне понятного его звериного естества.

И в то же время, когда это касается отсутствия добра, а не чьего-то открытого зла, то нет ничего более важного, чем осознание, что не так уж и мало раковых опухолей изначально имеют доброкачественный характер и их перерождение нередко связано к пренебрежением к их потенциальной угрозе.

Перенося - это в иные рамки можно для себя уяснить, что запускать любые проблемы, социальные, научные, экономические люди не перестанут до тех пор, пока не научатся жить разумом, а не сплошными эмоциями и амбициями.

Ведь сколь же много еще людей, что этого делать просто не умеют и вовсе не хотят этому научиться. В результате они попадают впросак, когда вроде бы и было возможно, хорошенько все, обдумав в корне избежать всякого конфликта.

А самая опасная вражда на сегодняшний день – это отсутствие полноценной согласованности в научной среде.

Хватает ведь и таких, что ищут новое и роятся в мусорной куче (исключительно для них) загадок природы единственное лишь ради того, чтобы оставить следы на пыльной дороге мировой славы.

Все дело в том, что люди до безумия любят реализовать все заложенное в них. Причем, если они, скажем, артисты или художники, то самое большее, что может в связи с этим приключиться так это то, что им придется тихо уйти со сцены жизни так и невостребованными обществом или же они окажут на него некоторое негативное влияние, как например Фридрих Ницше или Вагнер.

Совсем по-другому выглядит проблематика этого вопроса, коли уж, скажем, так сложилось, что они - это политические деятели или великие, и прежде всего, в своей непомерной инфантильной глупости ученые.

В принципе все деяния государственных мужей недолговечны и в веках им суждено оставаться одними только именами собственными в учебниках истории.

Но с нынешними технологиями, основанными на новейших научных разработках, все еще может быть как-то совсем иначе.

Всегда все новое у человека поднимает на самый верх все старое и устоявшееся.

В прошлом - это привело к возникновению злющей тирании на обломках первой во всем белом свете римской республики. В будущем же на грязной и загаженной как сточная канава Земле, еще окажется возможна тирания, при которой придется существовать поколениям, что когда-нибудь придут в этот мир вслед за нашим неразумным племенем баловней неудержимого технического прогресса.

Кто-то, конечно, скажет, что этого не может произойти, лишь потому, что люди, хотя и очень уж они беспечны, но, однако все же, они почувствовав, что трон царя природы под задом, вдруг начал возгораться, с него тут же вскочат и начнут тушить столь внезапно возникший пожар.

Может, что и начнут, но вот только еще, как оно вполне может оказаться, лекарство, то из-за его полной необдуманности и спешки будет намного хуже самой болезни!

Для продуманных и предсказуемых в своих последствиях действий необходимы долгие десятилетия тщательной подготовки. Ведь не за то мама била, что играл, а за то, что отыгрывался. Вот так как раз с матушкой природой и может для всех нас статься.

Она нам выпишет по первое число за попытку отыграться - после всего уже причиненного ей ущерба.

Я не имею в виду технологии, которыми мы владеем сегодня, а технологии будущего. Я не большой специалист в области точных и естественных наук, но, чисто теоретизируя, как и зная саму сущность человеческой натуры, могу предположить, что будет сделано что-то, что на короткое время значительно исправит положение.

Зато потом станет еще куда хуже, совсем небо в овчинку. Потому что паника наихудший советчик в те времена, когда может спасти одна лишь холодная, жесткая логика.

И если таких ситуаций в жизни человека не было уж слишком-то много, он никогда не станет, бесчувственным и мерцающее бледным, как глубоководная рыба.

Все-таки притом, что люди живут в глубинах атмосферного океана, они не могут вот так сами собой, без всяких внешних на то факторов, уподобляться тем глубоководным тварям, что живут на дне другого более плотного океана.

Те существа часто питаются тем, что на них падает сверху в виде падали. Например, иногда на дно морей и океанов оседают корабли, а в них человеческие останки.

Но это незавидная доля выпадает далеко не каждому, кто всю жизнь бороздит бескрайние водные пространства!

А вот мы все «сухопутные крысы» можем утопить и съесть себя сами от одного лишь желания блеснуть ярким светом, способным затмить собой солнце.

Человек ведь уже издавна смотрел на свое я, как на венец великого творения и хотел вынуть из рук Бога скипетр власти над вселенной.

Однако сейчас - это его знание подкреплено конкретными возможностями, большими чем те, что некогда были у папуаса людоеда, когда он, делая дырочку в черепе, выпивал через нее мозг.

Завтра уже будет вполне возможно через малюсенькую щель в черепной коробке, напичкать мозг человека микрочипами для улучшения его функций в том, чем нас обделила такая-сякая, скупая на щедрость природа.

Вот только не было у нее в планах создавать из людей суперменов. Она сотворила их в точности с планом реализации поставленной перед их существованием конкретной задачи, а в дальнейшем утилизации их бренных останков.

Предполагая, как я, что людей создал Бог вполне можно допустить, что мы получили от него некий тонкий микроскоп, которым по незнанию колем орехи. Придет время и мы узнаем куда более о великих возможностях своего тела.

А пока для нас важнее нет, чем не корчить из себя всезнающих богов.

Причем - это до крайности важно и вне всех теорий и теологий, рассуждающих о том, как именно возник этот бренный мир.

Ведь реализовать лишь бы что не проблема, это только для того чтобы предсказать все возможные последствия данного действия, сколько еще столетий кишка у всех нас будет тонка?

Как бы нас природа за всякие там над самой глупые эксперименты через ее прямую кишку не отправила б туда, где сегодня, блистая скелетами, пасутся гиганты динозавры.

Я имею в виду музей какой-нибудь новой, скажем, дельфиньей цивилизации.

Потому что перед тем как начать чем-то управлять и изменять генетическую структуру даже всего лишь и у овощей и злаков надо бы для начала составить план любых, какие только возможны в связи с этим изменения в окружающей нас природе.

Не на тысячу лет, так может хоть годков этак на пятьдесят.

На дороге ведь человек планирует свои действия заранее, если не желает вот так враз проснуться в деревянном макинтоше.

На широком и пока еще не очень-то изъезженном пути технического прогресса, движение намного опаснее, поскольку мы не имеем и понятия про все возможные факторы, которые нам там могут где-либо и когда-либо повстречаться.

И я это не от себя лично говорю, а обо всех людях сразу.

Потому что как лично мне это представляется, уже сегодня во многом прежнее человечество, сумев построить корабли типа Титаника и ему подобные тоже ведь, наверное, посчитало, что природа уже побеждена силой великого человеческого гения!

А сейчас у нас уже есть технический потенциал во вполне обозримом будущем создать Титаник, (не Ноев ковчег) в который уместится, коли не все человечество, то большая его часть. А может мы и сегодня уже всерьез заняты его постройкой!

Судоверфь у нас вся планета Земля и все живое на ней может сгинуть в пучинах человеческой глупости.

А если кто и выживет после глобальной экологической катастрофы так еще, быть может, позавидует умершим.

Шапкозакидательские настроения к чему бы они ни относились всегда очень дорого обходились ворам, что крали у себя, да и у других элементарный здравый смысл.

Конечно же, легче всего жить красивыми мечтами, но все же лучше не строить радужных планов на будущее, а лишь иногда вздыхать об утраченном в прошлом.

Между прочим, именно сожаления о том, что когда-то было безвозвратно потеряно и могут помочь не совершать тех же самых просчетов, которые приводят к вполне конкретным нехорошим вещам в нашем сегодняшнем настоящем.

Построение воздушных замков на будущее не так уж и редко приводит к демонтажу уже воздвигнутого в прошлом и ранее освоенного.

Так что незачем глаголить о светлых временах, о них уже и так без меры талдычили в 19 веке и начале 20 столетия, а чем же все это кончилось, знает каждый, кто хочет об том знать.

Человечество часто разбирает за собой рельсы, по которым оно могло бы отправиться в обратный путь. Запасных путей не создается, потому что – ну зачем нам они!?

Хотя я и думаю, что Билл Гейц и Ко не дураки, и, поощряя по-тихому из-под полы «писателей» вирусов программисты компании Майкрософт могут изучить и залатать слабые места своей почти монопольной продукции.

Но что же будет, если какому-то злому гению все ж таки удастся завалить мировую сеть. Ведь на компьютерных технологиях, сегодня стоит весь мир.

А интересно держит ли кто чего про запас, на всякий там экстренный случай.

Однако сама проблема как раз таки в том и заключается, что люди показухи ради - горы свернут, а для защиты от любых неожиданностей приберегать чего-то, разумеется, что совсем не станут.

Потому что, на данный момент у обывателя нет никаких ощутимых воочию знаний о том, что с ним случиться, коли уж с ним все же что-нибудь, да необычное и необыденное произойдет.

В связи с этим каждый может совершенно безбоязненно держать в руках оголенный электрический провод, не имея и понятия не о заземлении, ни о фазе. Это дело может и поправимое, ежели ему кто-то другой - электрик по специальности, чего-нибудь, да подскажет.

Но раз уж так вышло, что у всего человечества нет о чем-либо конкретных знаний, основанных на реальном практическом опыте, то ясно как божий день, что оно будет ко всем угрозам и пророчествам относиться с сарказмом девичьей неопытности.

Вот когда прогресс родит все свои плоды, а они будут уж очень-то горькими, вот тогда-то и начнется град, гром и молнии на светлые головы ученых, что это, их, мол, рук дело, что мы дожили до такого вопиющего кошмара.

Хотя потребители и кричали во весь голос - еще и еще благ и удобств!

Нормальная власть она ведь во имя своего стада живет, и его прихоти виляют ей как хвостом.

А плохая власть виляет поросячьим хвостиком перед народом при помощи лозунгов и воззваний, но в том или каком угодно ином случае радость потребления ослепляет прожектором глубокого невежества.

А то, что популизм возьмет вверх, когда законсервированная в трехлитровую бутыль природа вырвется наружу, раздувшись от ботулизма человеческих отходов про то и говорить не надо, достаточно просто немного знать людскую психологию.

Вещь – это вполне предсказуемая, и злые люди в очередной раз смогут разыграть успешную партию в покер, шулерски переиграв всех остальных осторожных и прагматичных.

Лицедейство, возведенное в принцип также как и прежде, в не очень отдаленном от нас будущем, окажет вполне ощутимое воздействие на психику людей, подталкивая их, кому именно нужно отдать предпочтение в своем выборе вожака, когда в воздухе запахнет паленой резиной вынужденно остановленного технического прогресса.

Причем под таким соусом толпа может проглотить любые жареные факты.

Ведь когда почему-то стало нехорошо и всем сразу должен же будет хоть кто-нибудь, но стать таки крайним?!

Из большинства, как известно, крайних не назначают. Значит, им должен быть кто-то из меньшинства, имеющий хоть какое-то касательство к нынешним неприятностям.

А вся радость от использования этих уж до того красочных новых игрушек, что сегодня подарил нам технический прогресс, может очень даже померкнуть, если скажем летом без термокостюма, нельзя будет и носа высунуть на улицу. А естественная еда будет выращиваться лишь в теплицах (или же их назовут холодницами) где-то глубоко под землей.

Природа наверху в это самое время совсем уже пожухнет от той дряни, что в данный момент активно переводит атмосферу, как и от жуткой жары.

Конечно же, все выбросы в атмосферу – это настолько ничтожный процент по отношению к ее общему объему, что они подобны микроскопической капле в огромную бочку воды. Однако бочку меда можно испортить и маленькой ложкой дегтя.

Я же говорю не только о том, что там уже витает, но также и о том, чем воздух, которым мы дышим, отравят в ближайшие десятилетия.

Кроме того, почва, воды океана и атмосфера взаимосвязаны между собой и загрязнение одного влияет и на все остальное. Так что неважно, куда гадят, а важно лишь то, что мы уже многое загадили, и не собираемся менять своих вредных привычек.

Само собой разумеется, что наши потомки, вдруг опомнившись за всего-то недолгие (как впрочем, и сама человеческая жизнь) полстолетия все после нас как следует, очистят и проветрят впрямь как помещение сразу вслед за уходом из него заядлого курильщика.

Но они же нам за все наши отходы и выхлопы спасибо, ой как не скажут – это уж точно.

Возможно даже полное уничтожение всей накопленной до тех пор культуры в связи с «огромной любовью» к нам, диким предкам. Вряд ли – это пойдет им всем на общую пользу.

Но раз нельзя вытащить мертвецов из их могил и примерно наказать за все ими содеянное, то возможно, по крайней мере, уничтожить, все то, что было ими создано в отместку за, то жуткое как торнадо уничтожение всего до чего только смогли дотянуться их нечестивые руки.

А, между прочим, возможны еще и мутации в микрофлоре вызванные человеческой деятельностью.

Жизнедеятельность нашей цивилизации вообще создает вокруг себя огромнейшие горы нечистот, и если это не лучшая среда для всякого рода бактерий, то тогда чума следствие стерильной как в операционной чистоты средневековых городов.

Самолеты за три дня смогут разнести всю эту заразу по всему свету. Инкубационный период, то есть то время, пока люди еще будут продолжать чувствовать себя совершенно здоровыми, может продлиться куда как дольше.

Можно же у каждого пассажира прибывшего из дальнего рейса брать кровь из пальца, и мазок из горла, так на всякий случай! Но кто же это будет делать – раз это выльется в немалую сумму денег!

А, кроме того, зачем же из-за всякой ерунды беспокоить уважаемых людей - в дальние рейсы ведь не жители нищих негритянских районов Нью-Йорка летают.

Террорист номер один в этом мире – исключительно одна лишь человеческая беспечность и из-за нее могут умереть миллионы и миллионы только из-за того, что биологи и врачи никогда и ни за что не потребуют превентивных мер, по предотвращению возможности распространения смертельных эпидемий.

А человек, кроме всего прочего, теперь стал лезть во все углы, да щели. А вот жила где-то была какая-то там экзотическая, жуткая микрофлора, а археолог или спелеолог залез, куда не поподя и вытащил ее на свет божий. Вот вам и мировая эпидемия.

Причем только из-за того, что кому-то, и вовсе невдомек, что нужно хоть как-то предохраняться не только лишь в одном вполне, естественном хотя и не всегда безопасном процессе любви к женщине, но и беря от природы все, то, что она не была столь милостива, предоставить нам сама.

Сейчас-то речь не идет о том, чтобы дать чего-то попробовать и пороху понюхать смельчакам, которым может и до старости-то жить не слишком уж охота.

Риск сегодня выглядит уже совсем иначе, чем в прошлом и в опасном довольно авантюрном мероприятии участвуют все жители планеты Земля, где бы они ни жили. А, кроме того, им про то и знать-то, совсем не дано, как тем баранам, которых пастух пригнал, постись на склон пробуждающегося вулкана. Мол, он всегда так гудит, а что немного трясет и пепел в воздухе реет, так, то ерунда все ж до сих пор однозначно хорошо кончалось.

Оно, конечно ясно, что человеческое стадо обожает собирать урожай плодов и ягод освоения всего нового и неизведанного раннее. Ведь найдя себе, новые грибы или какие-то ранее никогда им не попадавшиеся ягоды древние люди, убедившись, что от них вовсе не мрут и они не приводят к расстройству желудка, как это более чем естественно, сделали бы их частью своего повседневного рациона.

Нынче людей стало гораздо больше, чем их было ранее, а пищу нельзя продавать свежей и вкус ее, если она дешевая оставляет желать много лучшего.

Поэтому в ход и идут всевозможные биодобавки. А от них же не только толстеют. Я считаю, что возможны также и более опасные, долговременные последствия от использования всевозможных искусственных средств для лечения, мелиорации и всего того, чем человек загаживает себя изнутри, а также в целом и окружающую его природу.

Я вовсе не думаю, что лучше всего было бы просто вернуться в доиндустриальную эпоху и этим решить сразу же все сегодняшние проблемы.

Колесо истории вспять никому уже не повернуть!

Единственное, что пока может быть и удалось бы хоть как-то осуществить на практике, так это перестать делать деньги там, где нужен здоровый прагматизм.

Фармацевтика производит горы лекарств, вызывающих наркотическую зависимость. Их продажа позволяет кому-то набивать себе карманы деньгами за счет людей страдающих хроническими заболеваниями. В то время как гомеопатические средства могли бы стать гораздо дешевле, кабы их производство взяло себе на вооружение государство.

Они же ни в процессе своего изготовления, не возвращаясь назад в природу, ни на каком-то генетическом уровне, никакого вреда причинить, не способны уже исходя из самой своей природы.

Вот что писал обо всем этом писатель Иван Ефремов в его романе «Час быка».

«Она рассказала, как близоруко ошибались те, кто торжествовал, побеждая отдельные проявления болезней с помощью средств химии, ежегодно создававшей тысячи новых, по существу, обманных лекарств. Отбивая мелкие вылазки природы, ученые проглядели массовые последствия. Подавляя болезни, но не исцеляя заболевших, они породили чудовищное количество аллергий и распространили самую страшную их разновидность - раковые заболевания. Аллергии возникали и из-за так называемого иммунного перенапряжения, которому люди подвергались в тесноте жилищ, школ, магазинов и зрелищ, а также вследствие постоянного переноса быстрым авиатранспортом новых штаммов микробов и вирусов из одного конца планеты в другой. В этих условиях бактериальные фильтры, выработанные организмом в биологической эволюции, становились своей противоположностью, воротами инфекции, как, например, миндалины горла, синусы лица или лимфатические узлы. Утрата меры в использовании лекарств и хирургии повредила охранительные устройства организма, подобно тому как безмерное употребление власти сокрушило охранительные устройства общества - закон и мораль».

 

Вот только он не конкретизировал причины подобного подхода в их экономическом смысле, а ведь это тоже крайне важно!

Люди очень любят власть над себе подобными, а для этого нужна либо удобная идеология, либо то, что является силой способной сдвинуть с места любой вагон чьих-то непомерных амбиций.

Им бы призадуматься, о том, что цистерна общемировой глупости, будучи прицеплена к паровозу технического прогресса, доедет до ближайшей станции глобальная экологическая катастрофа, где всем нам и сходить на нет.

21 век может оказаться столетием всеобщего поражения перед силами в определенном смысле, вполне разумной, выверяющей каждый свой шаг тысячами и тысячами проб природы.

Но где уж кому-то об том, как бы того вполне следовало, призадуматься, коли власть загребущие видят один лишь свет в конце длинного туннеля - старой простой жизни.

А выползая наружу из тьмы глубочайшего невежества нам надо помнить сколь многое, мы еще не знаем и как опасно идти вслепую - на ощупь, не ведая, где пропасть, а где усеянная цветами межгорная равнина.

Стоя на одной ноге всю Библию на зубок никак не освоишь, зато от долгой и неудобной позы можно же еще и мордой в грязь рухнуть.

Я нахожу, что человечество, играя в классики, учится, управлять миром, считая себя его новым творцом.

Хотя там где выход, там и вход - это же элементарная логика. В принципе прежний, хорошо исхоженный вдоль и поперек мир может послужить запасным выходом, или же точнее будет так сказать, входом в гужевое и пешеходное будущее.

В том пиковом случае, коли уж так случится, что мы все-таки утопнем в непролазной топи последствий, бесконечных кровопусканий как будто бы неисчерпаемых природных ресурсов. Это ведь и будет единственный выходом для вконец загнавшего себя в тупик человечества.

Однако ж оно до такой немыслимой степени еще способно его совсем завалить, что обратно ему даже и на четвереньках, вползти, ну никак же не удастся.

Вполне же ведь понятно, что-то, что не является изведанным на чьем-либо конкретном горьком опыте, люди никак ведь не способны ни осознать, ни даже хоть как-то принять к сведенью.

Научиться чему-либо, возможно, разве что только когда споткнешься и пребольно ударишься об (уж, что тут поделаешь) всегда и во всем отрезвляющую землю.

Вот когда искры из глаз посыпятся, то и окажется, что чего-то мы недоглядели.

А это падение может оказаться слишком болезненным для всех тех, кто, являясь лишь пассажирами планеты Земля, вот так сразу рвется стать ее капитаном.

Так что обида на эти обстоятельства только отсрочит долгожданное избавление от устоявшейся как догмы глупости о всесилии человеческого разума над слепым инстинктами дикой природы.

Я полагаю, что для начала нам следовало бы еще должным образом подучиться, и лишь тогда обретя все необходимые для того навыки - сделаться хотя бы ее матросом, юнгой.

А то люди смотрят на достижения отдельных личностей, как на всеобщее достояние, и стараются выжать из прогресса максимум пользы, прилагая при этом самый минимум, любых хоть сколько-нибудь тяжелых для них усилий.

Леность ума или же тела, общечеловеческое свойство. Как правило, все без исключения искатели легких путей развития общества или науки во всем стремятся прийти к конечному результату, сознательно не прибегая, где это только станет возможным к физическим или любым духовным нагрузкам.

Одно лишь подавление в себе этих естественных для очень многих людей качеств, путем правильного воспитания, создает человека способного добиться от жизни чего-либо большого, чем простое ни к чему не ведущее прозябание.

А возможен к тому же еще и успех несущий тайное, невидимое глазу зло!

Такой научный труд может быть и сизифовым только не из греческого мифа, а из реальной жизни и не один лишь камень покатиться вниз, но и все человечество вместе с ним.

Так как любое самое благостное в смысле всех его последствий окончание какого-либо опыта не может послужить залогом настоящего длительного успеха в течение целых веков.

Всем известно, что поднять самолет в воздух далеко не самая основная и главная для пилота задача.

Посадка намного важнее взлета и если великолепный аэробус разбился при приземлении, то неважно, какие в нем были созданы удобства и новшества для его пассажиров.

Картинка из будущего: два оборванных дикаря смотрят на развалины - обиталище диких мутантов. Один молодой, а другой древний старик в свои 45 лет говорит, что когда он был юн, то этот город был полон жизни, а нынче вымерли все.

Вот вам и прогресс, во всей его справедливости к тем, кто, взяв лопату, сами себе роют могилу в зыбучем песке неожиданных как яблоко по черепу открытий.

Данный плод, упав с высоты в сто двадцать этажей способен на деле помочь открыть новому Ньютону тот факт, что законы притяжения физических тел, пока еще отменить никому так и не удалось.

А значит, эту аллегорию можно экстраполировать и в иную сферу, чем выше и значительнее открытие, тем больше у него может быть неожиданных и нежелательных, побочных эффектов. Просто, что же это выходит? Есть результат, бери и пользуйся, а чего там еще впереди предстоит так то совсем не наша забота.

Так что уж коли сразу ничего слишком плохого не происходит, то пусть за то будет болеть голова у тех, кто придет в этот мир после нас.

Ведь сложные решения требуют больших капиталовложений. А кто ж на них-то пойдет, если нет риска, завтра же очутиться по самые ушки в жутком дерьме мерзко пахнущих неприятностей.

Вроде бы как мы создаем сегодня новый и более удобный для нас мир.

Но получается, то все как раз, наоборот потому что самый элементарный способ – это разрушение, а значит и деградация. Технический прогресс и есть явный регресс природы, а отчасти и человека вместе с ней.

Как очень верно подметил в своем рассказе «Усомнившийся Макар» Андрей Платонов.

«Не то тут особые негодяи живут, что даже растения от них дохнут! Ведь это весьма печально: человек живет и рожает близ себя пустыню! Где ж тут наука и техника?»

 

А наука и техника и созданы то для того чтобы все вокруг разрушать, воздвигая вокруг нас свой мир на обглоданных костях доселе живой, но до чего же примитивной дикой природы!

Если человек чему и поспособствовал так это развитию и усовершенствованию вредных явлений среди живых организмов.

Крысы, к примеру, раньше в одной лишь только Азии водились.

Корабли развезли этих хитрых и вредных животных по всему остальному миру.

Да, и, к примеру: вакцинация заставляет микробов мутировать, а это в свою очередь принуждает медицину усиливать действие антибиотиков на тело человека. Так что выходит, что нет ничего легче чем найти способ, ведущий во тьму грядущих страшных как лавина в горах, бед и несчастий.

Правильные пути трудны, потому что безопасность и удобства стоят дорого. Но скупой платит дважды, однако - это даже не вопрос понимают ли акулы большого бизнеса, ту цену, которую придется нам всем заплатить за отсутствие системы утилизации наших сегодняшних отходов. Конечно, кому же это надо обо всем этом нынче беспокоиться, если разноцветный снег завтра же на землю выпадать так сразу не начнет. Кислотные дожди пока еще весьма и весьма мягкая вещь.

Но ведь, в конце-то концов, они тоже могут оказаться довольно-таки жутким явлением.

Судя по всему процесс засорения природы долгое время может быть скрытым и незаметным, поскольку окружающая нас среда обильно и без всяких обид впитывает брошенные в нее плевки, но когда-нибудь она широко улыбнувшись, всецело отрыгнет их назад.

Вот тогда и начнутся цветные дожди, такой же снег, дикие непрекращающиеся ураганы по всему миру, жара под 70 градусов, от которой придется спасаться, прячась в специальных холодильных камерах.

Процесс этот должен для начала набрать достаточную мощь, прежде чем станут, заметны все последствия бездумных действий по отношению к матери всего сущего - природе.

При этом люди никак не замечают, что мир изменяется к чему-то худшему, ведь все перемены протекают в очень медленной, вялотекущей форме.

Вот только обратить их вспять, когда эти процессы уже начнут набирать обороты, будет намного труднее, чем завязать шнурки, упав мордой, об асфальт.

Ведь тогда снова сможет прийти к власти ничтожное меньшинство, что будет печься лишь о своих собственных корыстных интересах. Для начала оно понятное дело пообещает сделать все, чтобы мир изменился к лучшему, то есть, к прежнему.

Популизм во времена беды лучший завтрак для объевшегося неприятностями народа.

Всенародный гнев, сметет все имеющиеся на тот роковой для всего человечества момент институты власти. Кто-то скажет, что этого просто не может быть, потому что не может быть никогда!

Однако люди могут по-тихому все обговорить, новые технические возможности будут к этому еще лишь одним не излишним подспорьем и никакие ядерные чемоданчики ну никак того не смогут предотвратить.

Все же можно нейтрализовать, если в том действительно появится крайняя нужда.

Самое главное - это чтобы не возникло такое новое положение вещей, при котором немалое число людей начнет ненавидеть свою до того во всем им приемлемую власть, потому что - это именно она, мол, и довела их до такой ужасной жизни, а значит ей напополам с учеными и достанутся все шишки.

А потому надо стараться не создавать такую ситуацию, когда шквалы и катаклизмы доведут до того, что станет слишком затруднительно удержаться у руля власти.

Во имя того чтобы этого не произошло - надо все заранее спланировать, таким образом, дабы все меркантильные, сиюминутные интересы не задымляли черными красками тьмы невежества синие небо у нас над головой.

Не у Бога ни у природы не выпросишь снисхождения за проявленную героическую глупость по отставанию сегодняшних, своекорыстных интересов в ущерб грядущих поколений. Им же жить еще на этой планете, зачем же продолжать выкорчевывать леса, губя при этом устоявшуюся экосистему?

Может пора задуматься, как достичь большей урожайности с уже освоенных под земледелие земель?

Как этого добиться?

Ну ведь не обработкой же химикатами убивающих каких-то вредных насекомых, потому что таковых просто не существует.

Надо было искать научные методы, а не применять даже к жукам нацистско-большевистские методы решения вопроса.

Вот, например, аудиочистоты, можно же ведь и обнаружить такой звук, от которого все что ползает, разлетится в стороны на километр вокруг?

Или же это может быть ультразвук или инфразвук.

А то с современными химикатами получается не борьба с паразитами, а с ними невеселое сотрудничество!

Вот как это описывает писатель Сергей Алексеев в его романе "Рой".

"Гусеница вырастала, окукливалась и скоро вылетала бабочкой, серой и

ничем не примечательной. Порхала себе по деревьям, ничего не ела, не губила и лишь сеяла

бессчетное количество невидимых простым глазом яиц.

И все три года тайгу посыпали с самолетов единственным тогда средством -

дустом. От дуста передохло все живое, кроме шелкопряда. И если раньше хоть птицы склевывали

гусениц сколько могли, то теперь их никто не тревожил. Пожар смогла погасить только сама

природа. Дождливой осенью яйца шелкопряда вымокли, а суровой зимой вымерзли, но стремянская тайга

уже стояла черная и весной первый раз попробовала гореть".

 

Вот она мудрость человеческая!

Травля зла во всей ее красе!

 

А может все же может найтись чего-то поумнее чем совершенно идиотское опрыскивание химией, от которой гибнет гораздо больше живого вообще, а то что вредно урожаю, получается, что только наоборот еще больше процветает.

Я думаю, что на что-то такое набрести можно, если, конечно, головой подумать и не очень считаться с начальствующей задницей, которая требует незамедлительных результатов.

А то ведь от распаханной целины пользы не больше чем от марсианского грунта в неком глобальном, будущном масштабе.

Помнится, именно обилие большого количества саванн и заставило обезьяну слезть с дерева и стать человеком. Я так думаю, что обилие гор мусора создаст новое разумное существо (крыса). Она встанет на задние лапы и даст под зад человеку, заняв его прежнее место на вершине эволюции.

Может это и злой сарказм, но только вот золото осенних лесов нельзя сменить на унылость железобетонных конструкций, не убив при этом чего-то самого главного и, прежде всего внутри своего сердца.

Так что чем больше здравого смысла уделяется тому, как бы утрясти всякую грязь, дабы извлечь из нее самородки личных выгод, тем более и более, в песок уходят надежды на лучшее, чем прежнее существование, в будущих веках.

А вся загвоздка лишь в том, что суть тех многочисленных проблем, которые нынешнее поколение оставит будущему миру, крайне далека от абсолютного большинства грамотных в науке людей.

Они же всегда и везде вполне соответствуют всем известной поговорке «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».

А значит, пока не начнутся гигантские катаклизмы, в общемировом масштабе люди и пальцем не пошевелят, дабы хоть как-то изменить свое отношение к природе. А ведь всевозможные бури и другие возможно также и геологические катаклизмы (земле не все равно, что с ней творят) могут привести к катастрофическим изменениям в обществе.

А это чревато откатом к старым методам управления государством. Вот что страшнее всего. Отсутствие демократии захлопнет перед самым носом человечества дверь в более достойное будущее. Либо оно скатится назад к прочему зверью, либо вообще уничтожит этот мир в его сегодняшней прекрасной сути.

А катаклизмы тоже вещь более чем ужасная, так как у людей нет средств, для того чтобы, как следует, по-настоящему защититься от разбушевавшихся сил природы.

Она же способна изничтожить все, что создавала миллионы лет.

Мир животных и растений, конечно со временем возродится, но уже, к сожалению, без нас.

А людей на данный момент интересуют те же самые вещи, что и стадо павианов. Кто будет вожаком? Войны за территорию и более удобное место под солнцем.

Вот так и выходит, что смысл духовного прогресса не доходит до стада думающего лишь о хлебе насущном, а его пастухи именно в этом вопросе и наиболее воинственно примитивны.

Их обязывает к тому высокое положение в обществе. Вот потому духовный прогресс и буксует, поднимая вверх фонтаны прежней, и вот как раз именно поэтому - еще более мерзкой грязи.

Точнее будет сказать, что, если бы все усилия были направлены в разумном направлении, возможно, было бы уже найдено, хоть какое-то решение, скажем, как уничтожить или ослабить надвигающийся ураган.

Но для этого надо было думать не только о том, как бы получше сделать ядерную бомбу, абсолютно неотвратимой угрозой для проклятого идеологического противника.

Ведь, рассуждая логическим образом, кроме идеологии Америке с Россией делить по большому счету совсем же ведь нечего. Просто застарелое как пролежень противостояние никак не может отслоиться от умов старой гвардии генералитета и политиков, так и не промолвивших гудбай своей коммунистической ностальгии.

Эти военные бонзы так ведь все еще и живут прежними имперскими иллюзиями не желая знать, что жизнь требует иных не башмачных по столу решений.

Люди смотрят на мир, глядя прямо в глаза своей собственной душе и ее потребностям, а другие вещи до них доходят лишь тогда, когда они вдруг обнаруживают, что чего-то кому-то все же стало ну совсем ведь не по нутру и поперек горла.

Вот только страдают многие из них близорукостью или дальнозоркостью в смысле широты своего кругозора и видят они только то, что им более всего удобно, а все остальное стараются в корне игнорировать, пока их кто-то в это буквально носом не ткнет. Это делает тот, кто выше по званию или же по должности, но кто ж их, самих-то ткнет, когда они делают всевозможные глупости?

Надо все-таки переходить к всемирному сотрудничеству всех развитых государств вместо глупой войны амбиций, кто, где прав и кто где имеет право, а кто нет, лезь туда или же сюда.

Чем больше склок по поводу и без повода, тем меньше средств по достижению взаимопонимания, которое и должно, в конце-то концов, покончить с дурацким некому ненужным противостоянием между двумя никак не застрявшими друг у друга в самом дыхательном горле государствами.

Ведь все дело то по своей настоящей сути только в том, что Россию из тайги дремучей дикости занесло в тундру вечной мерзлоты, невозможных к осуществлению надежд.

Ярчайшее сияние красивых на бумаге идей привело к тому, что люди длиннейшей вереницей потянулись как стрелка компаса на север, безвозвратно теряя в своей жизни всякое иное направление.

Именно это и стало результатом неудачного эксперимента недалеких людей, что хотели изменить этот мир к лучшему, не зная, что он в этом нуждается не больше чем больной в белых тапочках.

Не вооружившись столь необходимой ему искренней помощью со стороны интеллигенции, большевистский режим не устоял бы на ногах и рухнул через какой-то месяц после своего кровавого появления на свет.

Россия стала колыбелью революции в основном лишь потому, что в ней нашлось достаточное число экспериментаторов, готовых превратить свое общество в некое подобие Икара, отправив его пинками под зад к солнцу высших истин.

Так сказать, будучи совершенно в том уверенными, что их такой глупый и невежественный народ, поневоле приучится видеть мир в иных красках, чем - это ему было свойственно ранее. Поскольку выбора-то у него нет!

Вот провели бы они такой эксперимент над самими собой, и то было бы во всем нормальное личное право человека распоряжаться своей собственной судьбой. Скажем, собрались бы все вместе и устроили б маленький городок в тайге. Сибирь, то ведь большая. Вот там бы и сотворили между своими единомышленниками общество по принципам Карла Маркса.

Так нет же, им ведь надо было вмешаться в чужие судьбы и на деньги иностранных держав (хотя вполне может быть, что им про то ничего их вожди не докладывали) совершить переворот в отсталом аграрном государстве с большим человеческим и научным потенциалом. А все же вот была бы ради эксперимента выбрана такая отсталая и очень нуждающиеся в развитии страна как Зимбабве, и весь мир уж столько-то лет не висел бы над глубочайшей пропастью ядерной катастрофы.

А ведь после нее живые, явно позавидуют тем, кто помер вместе со всеми мгновенной смертью без долгих мучений от радиоактивных ожогов.

Как-никак негроидная раса самая угнетенная из всех - вот ее на самом родном ей континенте и освобождали бы от колониального рабства - товарищи марксисты.

А то от их распрекрасных намерений угнетение чуть ли в ядерном котле не сгинуло вместе со всем человечеством в придачу.

Его жалкие остатки я думаю, угнетение бы не истребили, а заново в его худшем виде возродили.

Потому что не все же станут в итоге этой войны импотентами. Но вот именно те, кто все-таки смогут родить детей, скорее всего захотят их тут же убить из крайней жалости к ним, а мутации в животном мире – это ведь будет чистый кошмар!!!

Однако ж, пока весь этот ужас одна лишь только химера, мелькающая в виде жалкой тени на горизонте неопределенного будущего. Вот поэтому-то люди и отказываются относиться к ней хоть сколько-нибудь всерьез.

Потому что человеку смотреть в глаза правде о том, что происходит в его стране во стократ тяжелее, коли эта истинная реальность недалекого будущего во всем противоречит тому, чего бы он так хотел бы видеть. Например, свою державу, кому-то так ведь хочется видеть великой и сильной. Прямо-таки в сиянии ярчайших светил, а иначе говоря, звезд и не на каком-то жалком флаге, а на варяге, что не сдается врагу и плывет себе по морю гордости и славы.

Но только ничего из этого мертвым уже никогда не понадобится, а раз их еще и хоронить станет некому или скажем, нечего будет хоронить, то какая уж тут может быть слава?

А все ж таки зрение у людей избирательное, вот и видит каждый из нас, именно, то, что ему более всего по вкусу, а остальное старается просто-таки и вовсе-то не замечать.

Потому что так устроена природа человека, я полагаю, что на заре цивилизации, когда не было столь многих важных и критичных для общего выживания факторов – это было более чем логично.

Главное было заметить основную опасность, к примеру: голодного саблезубого тигра, что очень желает перекусить тобой на дневной сон грядущий. И в то же время на каждую корягу, что могла попасться под ноги, обращать серьезное внимание было как-то не с руки.

Люди так и остались с теми же принципами, какие у них были еще в каменном веке. Одно лишь по-настоящему изменилось, облегчились тяготы существования, а значит и была приобретена в качестве подарка от господина прогресса - сытая уверенность в вечном продолжении сегодняшнего благополучия.

То есть чистая в своей естественной наивности душа была заменена урбанистическим холодным практицизмом более страшным в ее продуманной жестокости, чем самая суровая и изощренная в его извечном варварстве дикость.

А кроме всего остального и прочего заодно еще и то, что чем больше сил по изменению мира накапливается в людских руках, тем паче, дураков тянет гордиться своей мнимой причастностью к этим новым могучим мощностям.

Потому что для них - это в основном один только способ на другом - более высоком уровне утвердить свои непомерные амбиции, а о завтрашнем дне им думать как-то недосуг. Потому что, когда он наступит, у них будет еще больше сил, дабы изменить этот мир и, куда еще как только лишь к самому лучшему.

Всю ничтожность наших знаний о нем может почувствовать на своей шкуре мультимиллионер, заболевший неизлечимой болезнью.

Однако о том, что весь мир может заболеть раком предстательной железы в результате человеческой деятельности, про то не думают, те, кто его переделывают в угоду своим амбициям, а не в связи с какими-то новыми потребностями человечества. Многое ведь развивается и усовершенствуется лишь в угоду чьим-то непомерным амбициям, превратить всех без исключения людей в потребителей чьей-то успешной продукции.

Смысл делания денег не в их количестве, а в том, какой экономической властью окажется способен обладать, тот, кто их при себе имеет в достаточном объеме для осуществления своих планов.

Причем жадность часто невежественных или же глубоко безразличных даже к судьбе своих собственных детей дельцов, имеет прямое отношение к пещерным или еще допещерным стадным взаимоотношениям.

Но я не критикую цивилизацию, за то, что все, что она вообще умеет – так это только потреблять и не более того.

Но при этом я точно знаю, кого будут уничтожать как крыс, если послезавтра начнутся резкие и не положительные изменения в условиях жизни на планете Земля.

Я имею в виду, в первую очередь ученых. Они же сами-то не осознают, какую яму они роют, подкапываясь под столь естественный и вечный ход вещей и событий.

Ведь ими владеет жажда большого эксперимента, который, прежде всего, преумножит их величие, а лишь затем послужит во благо людей. И именно из-за первого, а не из-за второго рьяные деятели науки довольно часто и охвачены таким впрямь режущим душу, жгучим желанием выпить безграничное море глобальных знаний обо всей вселенной.

А кроме того им хочется отчитаться перед властью о выполнении социального заказа и получить за это соответствующею мзду.

Вот что пишет об этом великий писатель Иван Ефремов в его романе «Час Быка»

«Эвизу приютили инженеры из класса "джи", люди, стоявшие повыше на иерархической лестнице.

Потому и комната и кровать у нее были немного просторней, чем у Чеди. Каждая ступень в иерархии

Торманса выражалась в каком-либо мелком преимуществе - в размерах квартиры, в лучшем питании.

Эвиза с удивлением наблюдала, с каким ожесточением люди боролись за эти ничтожные привилегии.

Особенно старались пробиться в высший слой сановников, стать "змееносцами", где привилегии возрастали до максимума. В ход пускались и обман, и клевета, и доносы. Подкупы, рабское усердие и звериная ненависть к конкурентам - Стрела Аримана неистовствовала, отбрасывая с дороги порядочных и честных людей, умножая негодяев среди "змееносцев"...»

И там же:

«- Да, да! Я не могу обойтись без них, без этих "джи", но не верю

им. Ученые - обманщики, трусы и ничтожные прислужники. Во многих

поколениях они обманывали правителей и народ Ян-Ях, и, насколько я

знаю, то же было в старину на Земле. Они обещали, что планета может

прокормить неограниченное количество людей, и совершенно не учли, что

земля истощится задолго до назначенной ими предельной цифры. Не учли

вреда химических удобрений, отравивших растения и почвы, не учли

необходимости определенного жизненного пространства для каждого

человека. Не понимая всего этого, они не постеснялись выступить с

категорическими заключениями. И в результате вызвали страшную

катастрофу. Восемьдесят лет Голода и Убийств! Правда, за ошибки и

наглость они расплатились. Тысячи ученых повесили вниз головами на

воротах городов или перед их научными институтами».

 

Конечно, не все ученые одним миром мазаны!

Но расплачиваться то придется всем без разбора!

Да, и вообще можно говорить об общей направленности, а она не очень-то зависит от отдельных личностей.

При этом очень многим ученым совершенно ведь невдомек, что они уж слишком еще многого не ведают или, в сущности, просто не знают причин различных явлений во всей их полноте.

Я, говорю сейчас не о знаниях, о том что, как и где происходит, а о взаимосвязи между различными процессами в живой природе.

Подсмотреть-то, к примеру, можно и в женской бане, а когда речь о познании, то – это вполне естественным образом означает понимание, как именно осуществляется взаимодействие между всеми столь разноликими факторами. А эти самые разнообразные явления природы нисколько ведь между собой несвязанны кроме как в одной, но наиважнейшей детали все они вместе взятые - обеспечивают наше всеобщее существование.

А пользу извлекать вполне доступно и рубя тот сук, на котором сидишь.

Пока рубишь тебя так приятно укачивает и дерево жизни тебе разве что колыбельную не поет.

А вот, скажем, могут же какие-нибудь дикари подглядеть за работой кочегара и сообразить, что ежели в топку паровоза кидать больше угля, то он поедет куда быстрее.

Откуда же им знать о свойствах котла, коли все чего, они умеют так это подбрасывать в топку уголь.

Как бы современные ученые все вместе не оказались на месте этих самых невежественных дикарей!

Ведь выгода то явная, наш паровоз вперед летит, а вот, где и когда взорвется котел, то почувствуют на своей шкуре лишь наши потомки, вот только бы им остаться после всего этого живыми.

Но они же еще могут оказаться вследствие всех этих мероприятий недалеких высоких лбов - одними лишь окаменевшими изваяниями в геологических слоях Матери Земли. Чем-то вроде общего для всех нас памятника - посвященного дикому и алчному скудоумию!

Потому что корни базаровщины в частичной отмене всей многогранности мира и отказе ему в его никем еще до конца неизведанной глубине и трехмерности.

Раз мир плоский, то его можно препарировать как ту же лягушку, только инструменты нужно взять более серьезные.

Для того чтобы их приобресть, мол, надобно развивать науку, сея интернациональную бездуховность как и создавая социальные теории всецело оторванные от элементарного здравого смысла.

Всякая духовность зиждется на национальном самосознании, не имея при этом ничего вообще общего с национализмом, потому что любовь к своим духовным истокам лишь изредка переплетается с ненавистью к чужому и инородному.

Большой талант, как правило, выше подобных проявлений, но у него может просто не хватить сил, противостоять внешнему диктату общих устремлений в интеллектуальной среде.

Если же говорить об огромных дарованиях в области естествознания, то там отрицательно сказывается совсем другая интуитивная черта, а именно амбициозная уверенность в своих силах одолеть «слепые законы природы» и заменить их «разумными» человеческими.

А ведь прежде чем проводить эксперимент, любой социальный или же научный, и не в каких-то там микроскопических масштабах, нужно хотя бы процентов на 80 знать все его возможные последствия. А так уж оно в целом-то выходит, что многие экспериментаторы относятся к своему поколению как к мусору истории, который надо бы перемолоть и до конца вымести тот сор, что от него сам собой отсеется, дабы в будущем из него вышло что-либо более ли менее путное. Однако менять к лучшему нужно всего только лишь ныне живущих людей!

Всякий кто замахивается изменять еще не родившиеся будущие поколения, если чего и сможет так это лишь изменить к худшему тех, кто живет уже сейчас и сегодня.

Смысл изменений всегда в их конечном результате, а не в том, как людей объединило воедино прекрасной сказкой о равенстве и братстве.

Потому что для того чтобы сделать ее былью надо изменять не людей, а политическую систему. А ведь коли уж правители, которые должны быть избраны народом, (а как же иначе) смогут жить по принципам равенства и братства, то и общество под них обязательно подстроится, но разве что только очень, очень медленно. Хотя такой власти на данный момент было бы просто невозможно управлять своим народом, но именно оттуда из центра и расползаются по всей стране миазмы зла.

Например: в государстве Израиль в начале восьмидесятых годов заказное убийство стоило 100 тысяч долларов, а лет за десять до того почти всякое насильственное лишение человека жизни, ставило на уши полстраны. Нынче же можно кого-то заказать и за 4000 долларов. Доллар, конечно, немного упал, но основной аспект случившихся перемен заключается в том, что до крайности снизилась цена человеческой жизни, потому как элита израильского общества стала прозападной, переняв все ее представления о том, что такое человек.

Он же может быть и чем-то вроде мухи, что почем зря жужжит и потому ее надо бы обязательно прихлопнуть. Именно так это и было с Игорем Тальковым. А его убийца, спрятавшись в Израиле в отличие от Григория Лернера, был практически в полной безопасности.

Просто все же еще зависит и от того, кто кому насолил и в суп сходил по малой нужде.

От этого на сегодняшний день зависит столь многое, что об этом, и говорить особенно не стоит и так все понятно.

Цивилизация приучает к фактически рефлекторному подчинению властям, без раздумий и хотя бы беглой оглядки на собственную совесть.

Человек может быть честным и порядочным до того как его засосала пучина государственной машины, все колеса которой смазываются исключительно одной лишь коррупцией, никак иначе она ни в жизнь - не сдвинется с места.

Значит раз так, то верить, что этот механизм, будучи искусственно реорганизован, может сделать резкий прорыв вперед - это знаете ли пристальный взгляд в зрачки своего собственного воображения.

Причем, чем легче смотрится, тем дальше от реальности, а значит и от настоящей житейской пользы.

Давно пора понять, что не так уж и редко разница между достижимым и желаемым пролегает по минным полям обманутых надежд.

Есть же такие люди, что перемахнули путем чтения прекрасных произведений художественной литературы через все пороги нашей нелегкой жизни, и ходят себе по матушке земле ни в чем, не желая соприкасаться своим возвышенным нутром, с тем, что есть грязь и дерьмо.

Можно подумать, что всякая нечисть может исчезнуть только из-за того, что ее всего-то что вдруг все враз перестанут замечать?

Как раз таки нет, подлинная идеальная чистота может проистекать только из такого непреложного бытового фактора, что кто-то будет ползать по всем темным углам, протирая коленки, и выгребая оттуда всю завалявшуюся там безмерную мерзость. Нынче так – это задача полиции или милиции.

Однако лишь технический фактор, это, то единственное, что может серьезно изменить криминогенную обстановку, прежде чем – это произойдет в связи с реальным улучшением самой человеческой природы.

Камеры слежения на каждой улице могут создать серьезные проблемы для всякого рода хулиганов.

Маска на физиономии, если это не карнавал тоже ведь привлекает к себе пристальное внимание, кроме того камеры можно еще и до того усовершенствовать, что и никакие маски преступникам не помогут.

Конечно же, чтобы ограбить богатого ювелира злоумышленники приобретут соответствующее дорогое оборудование, но простому хулиганью оно будет явно, что не по карману.

Но все это возможно соотнести к тем положительным сторонам прогресса, что будут использованы, скажем так, демократическим правительством во благо своих добропорядочных граждан.

Но всякое государство тяготят заботы о сегодняшнем и насущном.

А на все что касается будущего всего человечества ему довольно часто просто начхать.

А ведь создавая новые модели машин, нужно было бы всегда в первую очередь вкладывать средства, в уменьшение количества их вредных выхлопов в атмосферу.

Но проблема то в том, что все те губительные вещи, что люди причиняют природе, не дают о себе знать вот так незамедлительно, а лишь накапливаются как грозовые тучи где-то там далеко на горизонте.

Вот был бы среди высоколобых людей, что управляют нашей планетой, хотя бы один опытный капитан, он уже давно забил бы тревогу. Только откуда же ему взяться, раз он еще не успел появиться на этот белый свет.

Разве что из будущего он к нам смог бы сюда заявиться, но тогда ему придется доживать свой век в доме для умалишенных.

Но это не потому, что мы все - впрямь такие умные.

А вот у наших предков как я о том думаю, ума и страха побольше было, чем его есть у нас, не очень-то их далеких потомков. Потому как они верили во всяких духов, и могущественных богов. Поэтому строя лодки, а затем и корабли те древние мореплаватели, в первую очередь тщательнейшим образом изучили все повадки моря, прежде чем решиться отправиться в далекие путешествия.

А рисковали те моряки только сами собой, а не своими семьями, что почти всегда оставались на берегу.

Нынче ж берега нет, вся планета превратилась в один полигон на котором, двуногие пока еще, слава Богу, не двухголовые, пробуют создать себе самую роскошную жизнь, которая вообще лишь возможна при помощи второй природы, что сегодня столь активно вытесняет собой первую.

Люди нынешнее ни в черта, ни в Бога (по своей внутренней сути, а не по внешним признакам) не верят, а за дьявола держат соседа, который подминает под себя их исконную зону политического влияния.

А эти самые межгосударственные дрязги и разборки из-за территории могут привести к смерти всех до единого людей сразу! И вот тогда переделить станет возможно один лишь общий, а не на каждого в отдельности гроб на колесиках технического прогресса.

Человеческое бытие, как правило, не основано на взаимопонимании и довольно часто есть необходимость разбирательств, причем тот, кто оказывается сильнее и заносчивее, тот и прав даже в простых семейных отношениях. А если говорить о взаимоотношениях между правительствами, то и там действуют те же принципы, потому что нет никакого различия между малым и большим, когда это касаемо психологии.

Общая доминанта присутствует всегда и везде и только лишь выражается по-разному в зависимости от характера человека. Под этим я подразумеваю, прежде всего, любовь, дружбу, неприязнь и ненависть. Они всегда возникают и застывают в одних и тех же формах добра и зла, лишь слегка видоизмененных чьей-то конкретной индивидуальностью.

Но на все – это накладывается огромное количество личностных оттенков людей, которым хочется всякого разного, а решение принимается малой группой лиц, вот и получается каша-мала из огромного числа компонентов.

Но основным козырем все равно остаются одни лишь амбиции и это им убогим решать, чему быть, чего же еще нам будет возможно хоть как-то в будущем избежать.

Потому что не дай-то Бог человеческой натуре соприкоснуться с какими-то дикими, не проходящими в течение нескольких лет несчастьями.

Пользы от добра удобств ни на грош не останется уж коли доведется всему человечеству сесть в кислотную или атомную лужу из-за его младенческого непонимания того, что является крайне опасной игрушкой.

Причем развитие человека как личности независимо от таких мелких по своим параметрам факторов, как технический прогресс без того чтобы он был сознательно направлен на то чтобы сделать людей образованнее и развить и усилить в них чувство морали. Как же это можно сделать?

Воруют ведь не для того чтобы попасться, а ради того чтобы получить от этого максимальные удобства и выгоду. В случае же, когда кража немедленно обнаружится и ничего кроме неприятностей – это никому и нигде сулить не будет, то никто ж тогда на нее не пойдет.

Истинных клептоманов не так уж и много.

Точно также возможно говорить и о прививании хороших манер, нравов путем ударов электрошоком, а не отсидкой в течение нескольких месяцев с такими же, как сам воришка биндюжниками.

Вся эта шпана оттуда ведь только гораздо хуже чем была до того самого зачастую никчемного наказания выходит, а вот дать хорошую порцию электрического тока - это не смертельно, но зато крайне поучительно.

Уж лучше малец, несколько месяцев своей жизни просто не проживет, чем он приучится быть постоянной угрозой обществу. Все дело то в том, что люди слишком жалеют свои распрекрасные чувства, а вот уж коли их что-либо конкретнейшим образом доводит до белого каления, то они стараются решить проблему обухом.

Скажем, поставив человека к стенке или же заперев его как зверя в клетке.

Вот животными из-за решетки эти люди на свет божий и выходят.

Причем никто и не думает, что преступника совершившего ужасное злодейство можно и при помощи той же науки, сделать прямо-таки лежачим инвалидом.

Надо будет лишь оставить саму возможность путем повторной операции возродить его к полноценной жизни, раз все же выяснится, что он не был ни в чем таком виноват.

Или же он искренне через много лет раскается и горько пожалеет о содеянном.

Зачем же тогда все эти электрические стульчики и газовые камеры, где он может умереть быстро.

А для более страшных преступлений террористического характера возможно еще и припасти психотропные средства, чтобы точно ошибки не было.

Можно ведь раз уж речь идет о страшном злодее, совершившем что-то непомерно жуткое заодно еще, и позаботиться о том, чтобы он до конца дней своих мучился и горел как в аду. Так нет же, никто этого не сделает, потому что все это неэтично. Вот разве что, если это что-то личное, то врач может попросить коллегу или друга немного ошибиться и человек, когда-то 40 лет, назад уведший чужую невесту, будет все оставшуюся жизнь мучиться.

Но заправскому эскулапу - это сойдет с рук, как и кому угодно другому ошибившемуся, выполняя свои непосредственные обязанности, на что у него есть диплом и образование.

Люди частенько припоминают друг другу старые обиды и оскорбления. При этом далеко не всегда, те, кто преступают закон, затем имеют с ним какое-либо дело. Как говорится, коли уж все как следует обдумать, то кражу или аферу вполне возможно сделать делом вполне законным и добропорядочным по отношению к не умеющим толком распорядиться своим имуществом лохам.

Подобное поведение никак не преследуется государством, потому что не представляет для него никакой угрозы.

Вот пока правительства всех развитых стран не научатся воспринимать интересы каждого из своих граждан, как свои кровные и близкие сердцу заботы, никакого реального прогресса в духовной сфере человечество на практике не совершит.

Оно только тогда начнет жить по законам равенства и братства, когда не останется чужих проблем и все тяготы и заботы станут и впрямь-таки общими.

В этом по моим представлениям равенство и братство и заключается.

А пока что нам лишь объединением в одно целое всех усилий можно будет хоть сколько-нибудь отодвинуться от края пропасти, куда толкает людей бездумный технический прогресс. Вся беда с ним, что нет никакой защиты от лавины новой информации об окружающем нас мире.

Теории строятся и рушатся, а их практическое применение далеко ведь не повсеместно основано на хорошо обоснованных и проверенных данных.

Господин эффект правит бал, а он может быть опасен в далекой, не завтрашней перспективе. Нам же было ну до того важно вот именно сейчас, так сразу освоить, к примеру: все возможности мобильных телефонов. Вроде бы они не вредны для здоровья, но всякие там навороты, требуют значительного усиления излучения.

Вот бы проверили лет этак за тридцать, причем очень основательно все его последствия, а уж затем и внедряли бы все эти изящные новшества. Но дело, то в том, что они в принципе стали возможны, а кто же это станет отказываться оттого, что стало доступно?

Вот так всегда манит человека северное сияние радужных надежд, но там наверху в ионосфере идет вечная война солнечного ветра и магнитного поля. Это красиво, но мы же можем что-нибудь и такое удумать, что на время как-то повредит магнитному полю Земли. Дыры в озоновом слое ведь человеческих рук дело! Я думаю, мы еще не на то способны, только вот как бы мы все вместе не сыграли в ящик из-за веселых экспериментов научной детворы.

 

Сверхпроводимость в вакууме человеческого сердца

 

Чем более лакомый вкус придают жизни сдобные булочки комфортного бытия на золотом подносе книжного прекраснодушия, тем больше тьмы породит задний проход всеобъемлющего технического прогресса. Изречение мое.

 

Прекраснодушные люди ласково глядят на обволакивающую их со всех видимых им сторон, вторую, созданную человеческим убогим умом природу, и самодовольно воспринимают ее как некий истинный источник самых нежнейших наслаждений для их столь возвышенной души и всевозможнейших радостных удовольствий для их тел.

А окружающий нас мир просто обязан буквально во всем полностью соответствовать возложенной на него такой же ведь важной и ответственной задаче. Во всем их ублажать, какими только есть в наличии на наш сегодняшний день техническими средствами, а также как само собой разумеется и душевным теплом, возвышенных муз.

В самих же себе, им и впрямь зачастую видятся яркий символ одухотворенной мечты Бога о царственном воплощении венца всего сущего.

И все ж таки может ведь и такое в этой жизни приключиться, что им несмотря на всю их душевную утонченность, как там не крути, а все ж таки доведется пройти мимо прекрасной, но совершенно обледенелой пещеры чьего-то дичайшего варварского бездушия. И тогда им, лязгающих зубами от исходящего откуда-то из тамошнего нутра холода, в конце концов, может и перепасть на такую уж и впрямь их ужасную долю все-таки взять да и заглянуть на задворки своей собственной воистину чистой и светлой души.

Может она и чиста, но невинна в грубых вопросах зла, а это может привести к дикой лютости, потому что душевная простота – это и есть ее любимое лакомство.

Но бывает и так, что добро просто считает зло единственно возможным выходом из дьявольски сложной ситуации, когда его задели за самое для него святое – любовь к своему классу.

У Ефремова в «Часе Быка» он называется «Джи», а в российском не книжном варианте он называется «Восторженная духом интеллигенция».

Мне кажется, что это именно они привили народу подобное разделение на плебеев и патрициев, потому что изначально его не было в русской культуре.

А потом значит, в революционные годы люди и мерли, потому что пролетариат став новой аристократией духа презирал всех кто не мы и жалел для них куска хлеба.

А эти конформисты проблем с выживанием не имели, они ведь сразу поняли чего надо говорить, чтобы хлеб жевать.

А этим самым тоже ведь чужих было совсем же не треба, а если они к нам с чего-то вдруг пытаются как-то примазаться так они их разотрут шинами по асфальту.

Чтобы другим было не повадно из себя интеллигента корчить!

Вот что можно обнаружить внутри светлой и доброй души, если заглянуть в нее поглубже.

В глубине души очень доброго, но недалекого человека страдающего синдромом Дауна во всем, что касается понимания необъяснимых элементарной логикой явлений не найдешь ничего иного, чем-то что есть у какого-нибудь мафиози только хитрости и власти побольше и все.

В глубине подсознания все мы еще звери каких в природе нет потому что человек вместе с умом получил и большую смекалку, как досадить ближнему.

Вопрос только в том пользуется ли он ей сознательно или его к этому толкает чистый инстинкт приобретенный во тьме его дикого существования.

Вполне может быть, что подобные вещи могут побудить кого-то заглянуть на дно его собственной души.

И вот тогда там, среди длинных, черных теней, как и вековой паутины замшелой глупости - старых как яблоко, когда-то надкушенное Евой соблазнов такому человеку и в микроскоп-то не углядеть, свое так ни в чем и не затронутое культурой звериное начало.

И оно не совсем так чтоб уж совсем без всякого на то их ведома, служит им в качестве наилучшего щита от дикого и грязного мира всеобщего (акромя их личных великих достоинств) несовершенства.

Правда в сложных играх своей возвышенной духовной организации эти люди никогда не рассматривают серую толпу как стадо тупых баранов, но на своем самом низменном в плане их высоких чувств уровне они ее никак иначе, в буквальном на то смысле, просто и не воспринимают.

И всегда ж им так хочется чего-нибудь переделать, подправить, переосмыслить существование чего-то в свете новых открытий.

Поскольку величие высокого разума требует ярких изменений к лучшему в простом человеческом бытии. Но все же, с какой стороны не глянь, а крутизна подъема на кудыкину гору, своего восторженного существования неминуемо ведет к отрыву от всех тех, кто так и остался у ее подножья.

Они живут себе и не замечают ничего из того, что творится вокруг, кроме разве что больших удобств и новых радостей, а про будущие горести им думать по большому счету как-то недосуг.

А ведь гибель частый спутник попыток безумных из-за их дикой необдуманности перемен!

Дуракам, конечно, иногда очень даже везет, но, как правило, недолго, а всему человечеству никак невозможно рассчитывать на какое-то там суперидиотское везение - целиком зависящее от слепого случая.

Жизнь может быть праведной и ласковой или же наоборот недоброй и скаредной на все, какие только душе угодно удобства и пряники. Однако чем больше сладкого сейчас тем горше станет судьба тех, кто придет нам вослед.

И о них же тоже иногда хоть сколько-нибудь, а все ж таки следует вполне всерьез подумать!

Не о праправнуках ведь идет-то речь!

При полном отсутствии всяческого опыта в прошлом - нельзя же так сразу, на чистом листе абстрактных рассуждений, не связанных с чьим-то конкретным жизненным опытом, сделать для себя хоть какие-то разумные и проверенные временем - многозначительные выводы.

А давно уже было бы пора всерьез призадуматься, над тем, чем же и в не столь отдаленном от нас будущем все делаемое нами сегодня может как-то нам во всем откликнуться и еще как всему человечеству поделом воздаться.

Как будто природа будет без конца терпеть наше до крайности бездумное и наплевательское к ней отношение.

Можно ведь и до такого вполне всерьез додуматься, что люди, мол, не есть неотъемлемая часть от ее необъятной всеобъемлемости лишь потому, что они ее выше и серьезнее в своих далеко идущих планах.

А человек все ж таки, зачастую, сам же себе наихудший враг, когда он себя облагодетельствует всевозможными наилучшими благами, о которых он раньше и помыслить-то не мог.

Люди вообще очень часто считают, что их существование обеспечено главным и самым первостепенным фактором в их не очень-то мармеладном бытии, а именно готовностью урвать от жизни все, что только возможно.

Причем - это не свойство каких-то там озверелых мещан, а абсолютного большинства всех жителей планеты Земля.

В принципе, и в древние времена, когда руки у людей были еще уж очень-то коротки (хотя до этого были гораздо длиннее) для больших, настоящих дел, они свели на нет популяцию мамонтов, активнейшей на них охотой.

Конечно же, в те времена юности рода людского это все еще была одна лишь обыденная как сам мир живых существ конкуренция видов. Но все же человек истреблял животных, которых не мог целиком употребить в пищу, а только довольно небольшую часть от общего объема их жесткого и волокнистого мяса.

Однако самая начальная разумность охотников приводила к значительно большему уничтожению, чем того потребовало бы обычное плотоядное желание всякого хищника.

Потому что самый малый разум хочет доказать свою значимость за счет того что он берет вверх над кем-то во много раз большим чем он.

Хотя к бактериям - это вовсе не относится. Она разумом не обладает, а мы вроде как тоже!

Наш вид ведет себя в точности, как тот же вирус, клеточный паразит, выпивающий все соки из той среды, в которой он обитает, как и отравляющий ее, отходами своей жизнедеятельности.

Но если бытовой компьютер от червя падает через 90 секунд, то мир от технического прогресса, наверное, немного поперхнется лет через 90.

Началом этого отсчета как я думаю можно считать где-то 50 год прошлого столетия.

Ведь до того лошадь еще не совсем перестала быть средством передвижения. Новых технологий, что превратили большие города в острова потихоньку загаживающего все живое смога до тех пор, пока еще почти не существовало.

В производстве использовалось гораздо меньше химии, так что окружающая нас природа хлебала намного меньше нашей грязюки, чем во все последующие десятилетия.

Вот, происходили бы все другие процессы столь же скоротечно, как это было с фреоном, то тогда люди, скорее всего, уже давно бы призадумались, что ж им все-таки делать по отношению к другим менее опасным для самого ближайшего будущего веществам.

А так выходит, что раз опасность не рядом, то от нее вроде, как и легко можно вот так запросто отмахнуться, как и от назойливых как мух экологов, которые часто по одному лишь только долгу службы предупреждают о том, что беда совсем не за горами.

Мол, когда возникнут проблемы, тогда и будем о них задумываться вот и весь разговор.

А, между прочим, китайский философ Конфуций недаром сказал. "Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности".

В случае же, когда речь идет о некой одной отдельной личности, что пускает свою болезнь на самотек, то это конечно личное дело каждого и может беспокоить лишь его или ее родственников. Ведь жизнь каждого человека она своя и он вполне вправе распоряжаться ей, как кому только заблагорассудиться. А вот судьба всего мира – это не чье-то там наше дело (Коза ностра по-итальянски) сильных мира сего!

Отравив природу как врача вредителя, за то, что она всегда ставила нам препоны к долголетию и всевозможным ласковым удобствам, потом еще вполне так может быть, что уже станет слишком поздно к ней же нестись на крыльях всеобщего неуспеха, дабы она нам скорую помощь оказала!

Все что ей тогда останется сделать как доктору – это установить факт нашей всеобщей смерти. А природа в этом смысле тот еще заправский эскулап!

Задуматься над тем, что проблемы могут накапливаться незаметно и проявить себя сразу всем скопом без долгих прелюдий и пятидесяти китайских предупреждений ох как трудно тем, кто видит на своем носу очки, а осени жухнущей от его действий природы, видеть считает нецелесообразным.

А все, потому что пока на данный момент все очень даже хорошо, а завтра будет разве что еще куда как не в пример лучше!

Ведь у нас есть весь наш прежний опыт по переделке мира, и он же пока что не привел ни к чему дурному.

Когда же проблема будет больно бить в нос вонью от разлагающегося трупа прежнего благоденствия, то ученые с них это станется, внесут дальнейшие изменения в уже вконец раздавленное «прессом доброго прогресса» поникшее тело - дикой природы.

Хотя людям и свойственно смотреть на мир глазами беспечной радости во всем, что касается их любви к новым игрушкам современности, они всего лишь клюют на них точно как та рыбка на дохлого червячка.

А жить, то всем охота и когда беда будет совсем рядом, а не за забором относительно большого временного промежутка она заставит задуматься и потребует быстрых и решительных мер, а также действий, которые могут нанести природе еще один самый сокрушительный удар, надолго отправив ее в нокаут.

А мы как ее естественная часть окажемся в точно таком же незавидном положении.

Именно любым скоропалительным решением проблемы с экологией людям, скорее всего, и будет надолго отказано в том, чтобы у их детей и внуков было синее небо над головой.

Человек не умеет заглядывать далеко в будущее, потому, что он всегда живет в тени прошлого.

И синего неба нашим потомкам долго не придется видеть, и только лишь из-за того, что кому-то уж так она нравится, сегодняшняя яркая мишура красивых вещей.

Причем я имею в виду, прежде всего все, то, что не является первой необходимостью, как например персональные автомобили в городской черте.

Хотя загазованность воздуха и связана напрямую с отсутствием желания найти другой альтернативный источник энергии.

Вокруг полно ей альтернатив – это и энергия ветра или солнца надо лишь научиться ее добывать, а затем переправлять в нужные места в аккумуляторах.

Вроде как это большая проблема, но найти ей решение было бы возможно, если б не сжигалось понапрасну столько усилий творческой мысли, дабы создать оружие максимального поражения.

Ведь речь идет об оружии тотального уничтожения, а не о том, при помощи которого есть возможность принудить другой народ сдаться, как то было в прошлом.

И на это расходуются гигантские силы и средства, а вот перенаправили б их в некое другое русло, авось и давно уже создали емкие солнечные батареи и аккумуляторы, в которых можно было бы из пустынь электричество перевозить в большие города.

Энергии мы пока потребляем с гулькин нос, а пачкаем все вокруг как свинья валяющиеся на белой скатерти, которую она стряхнула со стола.

Я уверен, что лет через сто, двести количество употребляемой людьми энергии неимоверно возрастет, но добывать ее будут по-другому или будет выродившееся человечество сидеть под Землей и останутся от него рожки да ножки.

Эти жители подземных городов будут как могикане почти вымершим племенем недалеких недоумков.

Сейчас в это никто не поверит, потому что обыватели видят перед собой лишь сегодняшний день им и невдомек, что опасное будущее - это не одни глупейшие пророчества, исходящие от недалекого ума непрофессионала, но и выжидающая своего часа большая беда.

Хотя, можно было бы гораздо больше усилий приложить к тому, чтобы в этом вопросе что-либо изменилось хоть как-то, но всерьез к лучшему.

Однако ж есть более первостепенные задачи как, например: как только будет возможно чаще спускать на воду атомные подводные лодки. А ведь, они, наверное, уцелеют в случае ядерной войны, а затем значит, будут внимательно прослушивать эфир и коли уж так выйдет, что доведется им услышать русскую или же английскую речь (смотря кто) с просьбой о помощи, то запросят, они координаты и тут же ее окажут - с космической скоростью.

Причем - это вполне реально, что командиры этих лодок имеют именно такие инструкции на этот счет.

А все, потому что в самом главном смысле теория всегда напрочь отличается от практики, а амбиции кому-то дороже и важнее любых доводов разума.

Не дадут эти люди человечеству его второго шанса, они своим маразмом добьют его уже после окончания всех коротких, как и сам конец света битв.

Ведь нет понимания у политиков, что ядерное оружие - это не хлыст, зовущий к смирению, а было оно завсегда удавкой, на шее человечества стоявшего на довольно-таки часто шатающемся табурете совсем ведь в целом непростых советско-американских отношений.

Простым людям об этом думать, пока не дано, а может затем и некому-то станет, о чем-либо таком думать, как и потреблять кислород!

Увы, лишь Япония - эта страна воинственных самураев всецело осознала на своей собственной шкуре, что такое ядерная бомба, а для остальных Хиросима - это грибок на палочке или же японская страшилка.

А есть ведь еще и те, кто во многом определяют будущие пути общества и они первыми смакуют последние достижения человеческого гения, то есть прежде всех нас не имеющих их финансовых возможностей.

Но у них на первом месте стоят амбиции, а на втором удобства, а мысли о том или ином конце света такие люди в корне не допускают уже, только потому, что им он кажется слишком эфемерным в свете побед своего разума над чужой дикостью, за счет дикости своей.

И это притом, что ясное ясного - вебкамеры на каждом углу - это будущее достижение человеческого интеллекта в борьбе с его же до сих пор еще вполне зверским нутром!

Человек ведь так еще и не научился ни то, что не плевать мимо урны, но даже хоть как-то уважать чужое право на жизнь и личное имущество.

Всего-навсего в тюрьме никому из простых обывателей совсем же сидеть-то неохота, вот они и вынуждены придерживаться установленных законом в обществе правил.

И только идиот будет пытаться взывать к их совести, поскольку дело это, пока что, однако, не иначе как бессмысленное.

Возможно, лишь сделать так, чтобы чьи-либо противоправные действия ничего кроме горя, совершившему их, вовсе бы не приносили.

Тогда и начнется перевоспитание человека в новом духе без долгих словопрений и никому ненужных, как и совершенно бесполезных нравоучений.

Хочется верить в хорошее, что не само по себе вдруг возьмет вверх над плохим.

Но одним лишь кощунством над здравым смыслом нужно назвать мысли о том, что зло можно раздавить или отогреть красивыми чувствами.

Надо понять его первоисточник, но и тогда не лапать оголенные провода голыми руками и не садиться на экскаватор, чтобы его свести на нет, полностью и навсегда.

Все достигается путем обдумывания, когда сразу чего-то не выходит.

Хотя, когда-нибудь, оно получится, даже если и, кажется, что все это напрасная трата времени и сил во имя чего-то глупого, ненадежного и вилами по воде писанного.

Вот, например уже давно мог бы быть найден альтернативный источник энергии.

Но это казалось непрактичным вкладывать средства в некий вечный двигатель, когда есть нефть и ее продукты, отравляющие и загаживающие нам жизнь уже в процессе своей переработки.

Но можно ведь, в конце концов, вложить в развитие альтернативных источников энергии достаточно большие средства, хотя бы столько же, сколько вкладывают в один космический аппарат для исследования солнечной системы?

Но проблема в том, что при этом пострадают серьезные люди, которые вложили гигантские средства в нефтяную индустрию.

А так хочется, надеяться, что когда-нибудь на северные просторы перестанут зариться, как на новый регион, откуда в будущем выйдет выкачать еще нефти, а начнут соображать, что таяние этих льдов означает подтаивание берегов суши и скоро грянет великий не библейский потоп.

Может все-таки полоумный человеческий род опомнится и найдет способ добывать энергию, которой завались в природе, не превращая ее в донора, у которого не остается возможности восстановить нормальное кровообращение?

Когда-нибудь же надо искать иной способ создавать электричество, топливо и прочие сырье для всех наших нужд.

Экологически чистое: так чтобы правнукам сегодняшних подростков затем стало весьма затруднительно объяснить, что это за на дребезжащих, испускающих черный дым повозках, катались их дикие предки.

Конечно со временем (очень хочется на это надеяться) все даст Бог утрясется.

Опасность переходного периода как раз в том и заключается, что слишком большой узелок старинного зла пронесен (не контрабандой, а в открытую) через границу, отделяющую прежний мир доиндустриальной эпохи от этого нового будто бы более просвещенного мира.

Образованность не всегда одно только благо! Оно как орудие, молотком можно гвозди забивать, а если кто захочет так может и черепа им крушить.

Бездумное возвеличивание нового доводит до старых как этот мир бед.

Вымирание видов вещь естественная, как и сама жизнь.

Причем я это и про род людской говорю!

Немало биологических видов уже и вовсе не существуют в природе из-за человеческой "разумной деятельности", превратившись в окаменелости индустриальной эпохи, а о том, что он и сам может попасть за грань вымирания, ему как-то позабыли доложить.

Дабы этого избежать, ему надобно научиться быть не выше природы, а ее действительно разумной частью, а это совсем не так уж и просто как впустую куражиться над ее причудами и здравым смыслом.

Может своими мозгами подумать, что просуществовало дольше мы или природа?

Есть лишь один только фактор, что неизменен в любую эпоху и это, прежде всего, совесть и мораль, а их у правителей всегда ведь так не хватало!

И это и есть та причина в тесной связи, с которой более всего атмосферу засоряют именно бедные страны - с очень богатыми правителями, а безбедно живущим государствам на это пока что и вовсе наплевать.

Хотя они и могли бы потребовать перенаправить некоторую часть средств на решения проблем с экологией. Да и помочь чем-то тоже бы не помешало.

А всего только дело то оно в том, что развитым державам в данный момент от этого ничего плохого нет, вот, поэтому – эта проблема и не считается ими хоть сколько-нибудь актуальной и первостепенной политической задачей. А вот когда - это самое варварство по отношению к природе все-таки станет поперек горла, причем сразу же на всех пяти континентах, то, поздно будет враз опоминаться и развивать кипучую деятельность по скорому устранению всего уже причиненного в прошлом ущерба.

Пускать все на самотек оно ведь, по большому счету, намного дешевле и экономнее.

А вот привлечь такие средства, чтобы сразу всему миру в один момент задницу подтереть, где же их взять то?

Значит, придется придумывать что-то на ходу, и это будет быстрое глобальное решение. Как же ему обойтись без множества всевозможных побочных эффектов?

Ведь с человеческой разумной деятельностью иначе просто и быть, то никак не может. Но главное - это ведь сейчас и срочно со всем на скорую руку разобраться, а там уж со всем остальным разрулим как-нибудь!

А может такое все же хоть как-то возможно?

Уже сейчас активно выделять средства и строить за свой счет очистительные сооружения для стран развивающихся, но уже очень давно переживших свой каменный век?

Правда - это ни в чем не касается мозгов их правителей!

Так как проблема грязной клоаки отходов человеческой цивилизации глобальна, а не сугубо личное дело каждого отдельного государства.

Конечно, все это не столь важно на данный момент, потому что пока не наблюдается настоящей большой беды и поэтому ее легко рассматривать, как ленточку на финишной прямой, мол, порвем мы ее и даже этого и не заметим.

Однако умные люди на грехи цивилизации стали обращать внимание задолго до сегодняшнего дня.

Вот конкретный пример:

Писатель Куприн писал в своей повести «Молох».

«- А известна ли вам, - продолжал с еще большей горячностью Бобров, известна ли вам другая статистическая таблица, по которой вы с чертовской точностью можете вычислить, во сколько человеческих жизней обойдется каждый шаг вперед вашей дьявольской колесницы, каждое изобретение какой-нибудь поганой веялки, сеялки или рельсопрокатки? Хороша, нечего сказать, ваша цивилизация, если ее плоды исчисляются цифрами, где в виде единиц стоит железная машина, а в виде нулей - целый ряд человеческих существований!

- Но, послушайте, голубчик вы мой, - возразил доктор, сбитый с толку пылкостью Боброва, - тогда, по-вашему, лучше будет возвратиться к первобытному труду, что ли? Зачем же вы всё черные стороны берете? Ведь вот у нас, несмотря на вашу математику, и школа есть при заводе, и церковь, и больница хорошая, и общество дешевого кредита для рабочих...

Бобров совсем вскочил с постели и босой забегал по комнате.

- И больница ваша и школа - все это пустяки! Цаца детская для таких гуманистов, как вы, - уступка общественному мнению... Если хотите, я вам скажу, как мы на самом деле смотрим... Вызнаете, что такое финиш?

- Финиш? Это что-то лошадиное, кажется? Что-то такое на скачках?

- Да, на скачках. Финишем называются последние сто сажен перед верстовым столбом. Лошадь должна их проскакать с наибольшей скоростью, - за столбом она может хоть издохнуть. Финиш - это полнейшее, максимальное напряжение сил, и, чтобы выжать из лошади финиш, ее истязают хлыстом до крови... Так вот и мы. А когда финиш выжат и кляча упала с переломленной спиной и разбитыми ногами, - к черту ее, она больше никуда не годится! Вот тогда и извольте утешать павшую на финише клячу вашими школами да больницами...»

 

Нет, я не против больниц и школ!

Я полагаю, что Куприн подпал под влияние высказанной Чеховым в его рассказе «Дом с Мезонином» бредовой идеи о перераспределении труда.

А больницы и школы нам, мол, не нужны от нихъ пользы, мол, нет никакой.

И в том рассказе Чехов несет очень вредный, чудовищный вздор и благоглупости на которые никто всерьез не возражает, но все же, если говорить о самой «кляче технической революции», то с этим у Куприна все полностью как надо.

Он очень хорошо понимал и предвидел бесславный конец технического прогресса.

Но эти слова как оно и подавно некоторым покажется бредом сивой кобылы неприятия нового и более светлого взгляда на жизнь.

А действительно к чему задумываться о псевдоблагах цивилизации, уж коли катастрофа, не сегодня или же завтра нагрянет и об ее предотвращении, мол, надо будет позаботиться лишь в самом туманном и отдаленном будущем.

Вот пусть, мол, у грядущих поколений голова за то и болит, а нам еще рано обо всем этом задумываться.

Но насколько оно далеко от нас эта самая пора жутких изменений в климате - науке никак не предсказать, поскольку для таких прогнозов нужен прошлый опыт и обширные знания на нем основанные. Известное же дело, что точно знать, что и когда произойдет нельзя без максимально точных научных данных.

Однако фактор внезапности обоснован. Так как между челюстей мамонтов действительно находили траву. Будь то африканские слоны, захваченные метелью резко наступившего ледникового периода, то можно было бы смело предположить, что факт их внезапного замерзания был обусловлен простым падением температуры до минус 30 градусов по Цельсию.

Я думаю, что раз в челюстях была непережеванная трава, то температура должна была упасть резко и за 90 градусов ниже нуля.

Человек изменяет окружающую его среду и тем вызывает сдвиги, как в биосфере, так и во всех других всепланетных свойствах складывавшихся миллионами лет.

А сама по себе возможность резких и внезапных перемен не исключена в процессе изменения климата. Вот только как мне кажется, сценарии похолодания или же наоборот резкого потепления слишком примитивны.

Скорее стоило бы говорить о смешенной тенденции и это, кстати, и будет страшнее всего, потому, что снегопады в июле и жара в январе нарушат природный баланс и приведут к великому голоду.

Уцелевшим людям придется носить защитные костюмы и без них на улице будет просто не выжить.

Но все это пока лишь сказки и не более того.

В это никто всерьез не поверит потому что это все нереально в свете сегодняшнего благополучного существования.

Ведь основная проблема человека заключается в том, что он напряженно вглядывается лишь в то, что находится у него прямо под носом, а остальное ему трын-трава.

Технический прогресс щекочет ноздри запахом сирени возвышенного вдохновения от прочувствованного до самых бронх величия собственной значимости.

Основная суть перемен произошедших с человеком за последние сто лет как раз таки и заключается в том, что он сам того не очень-то заметив, пересел с лошади питающийся сеном на железного коня, пожирающего все, что создала мать природа.

Навоз этой лошадки пони неудобоварим и его рассасывание займет не менее тысячи лет, даже если люди вдруг угомонятся и перестанут сводить на нет, все живое на нашей Земле. Но как же человеку умерить свой пыл, коли ему на черепушку пока еще не падают свыше градины величиной с большой ананас вместо обычного дождя и его не уносит ураганом в отличие от торнадо, не являющимся локальным смерчем.

Пока что все - это сказки про белого упитанного бычка, но, однако ж, Бог создал этот мир надежным и твердым как гранитная скала, но вода, из которой на 75 процентов состоит человеческий мозг еще и не то сточит.

Мне кажется, что как в большом, так и в малом, люди молча, плавают по жизни как те рыбки в аквариуме, пока их совсем не возьмут за жабры, вырвав из их родной стихии.

Я думаю, что природа когда-нибудь - это со всеми нами еще непременно осуществит. Вот тогда человек и начнет трепыхаться еще более прежнего и совершит свою главную ошибку, пытаясь разом перерубить все гордиевы узлы накопившихся до того времени проблем.

Да, но одним лишь этим, ему назад в свою естественную стихию уже никак не вернуться, а только будет он биться как рыба об лед возле лунки, проделанной техническим прогрессом.

Человек не царь, а гроза природы!

Ему просто очень хочется подышать созданным самим собой озоном и он думает, что он его взбодрит! А этот газ в своем чистом виде настоящий яд!

А вот пустив все деревья под корень, только им и углекислотой дышать-то и останется.

Причем нарушение естественного природного баланса идет сразу по многим параметрам.

А так ведь вполне же возможно и сами корни, связывающие нас с матерью природой насовсем обрубить и переделать ее по облику и подобию нашей глиняной как прах, из которого мы все созданы глупости.

Ведь человек уже запятнан скверной своего гордого и осознанного умения манипулировать кирпичиками, из которых состоит он сам и весь окружающий его мир.

Но играть в такой "кубик рубик" стоит в одних лишь разве что микроскопических условиях, не вынося их за пределы лаборатории до досконального изучения всех возможных последствий внесенных изменений.

Современный генетик в некоторых вещах все еще тот же Афоня в планетарии, но в практической области широкого применения произведенных на генетическом уровне изменений может оказаться астрономом случайно отвернувшим не тот крантик.

Однако сам потоп будет гораздо серьезнее и отнюдь не в одной квартире.

Как бы людям не скушать собственноручно заваренную кашу!

А есть же еще и другая возможность.

Внесение любых изменений основанных на строго научных данных, будучи применено в различных областях естественного направления науки никак не сможет гарантировать полной безопасности от злой человеческой воли.

Может же ведь и какой-нибудь Бен Ладан от биологии также как и любой другой воспользоваться с крайне недобрыми намерениями общими в науке наработками.

Конечно, есть люди отлично знакомые с биологической картиной мира во всем ее многообразии и им может показаться, что все эти рассуждения на уровне сухопутного моряка никогда не выходившего в море далее, чем по колено.

Это они, мол, старые морские волки безбрежного моря познания и знают, что там почем.

Но правильность логических построений не измеряется километрами, оставленными за килем большой науки.

Одно ж дело делать замеры и изучать практические свойства, причем пока еще довольно грубыми методами, а совсем другое что-либо менять в созданном не нами, а высшими силами живой природы.

Насчет высших сил природы и довольно грубых измерений, кто-то, конечно, может про себя негромко хмыкнуть.

Ну что ж пусть он тогда в качестве эксперимента попробует из строительного материала аминокислот создать хотя бы одну клетку, а я посмотрю чего у него из этого получиться.

А кроме того пока не было электронного микроскопа все исследования были примитивны хуже некуда.

Вопрос подарит ли науке технический прогресс что-либо более совершенное просто не стоит на повестке дня, потому как с этим и так все вполне понятно.

Но пока что этого нового еще нет, но уже и без того понятно, что достичь каких-либо успехов для генной инженерии вполне реально и предоставляется более чем возможным и уже в ближайшем же будущем.

А оно может быть широко использовано в благородных целях, «улучшить природу».

Однако полезным оно будет лишь так на глазок - без твердо, впечатанных в гранит биологии знаний всего того, чем же это все еще может, в конце-то концов, когда-нибудь для всех нас окончиться.

Но зачем же пыхтеть и подводить под все прочную теоретическую базу и много раз опробовать все в крайне мелких масштабах, раз хочется так всего сразу, и теперь внедрить и опробовать, не ожидая пока на какого-нибудь нового Ньютона яблоко сверху упадет?

Да, к чему собственно напрягать мозги дабы в самом воспаленном воображении, попытаться предсказать последствия бомбометания надеждами на авось большого полигона микромира?

А в принципе-то пока совсем же ведь еще невозможно точно знать что там и будет как!

Потому что он ведь гораздо сложнее макромира, в котором мы живем и его вспахивание "плугом" при помощи набора инструментов генетика может оказаться выведением чудовища Франкенштейна, даже если оно и будет величиной с микрон или даже того меньше.

И вот тогда вряд ли краска зальет лицо тех, кто нервно сморкается и чихает, осознав, что, они не смогли разжиться на то доброе и святое, что грезилось им в потемках пряных запахов надежд.

Скорее они скажут, что, то был неудачный научный эксперимент, а то, что миллионы и миллионы погибли, так, то, мол, естественная плата за общий прогресс.

Причем, ясное дело, что основной процент погибших придется на бедные страны, не имеющие, хорошо развитой системы здравоохранения.

А раз уж они не умирают у нас на глазах, то можно прищурившись сказать, что, мол, туда им примитивным и дорога.

Человечество заплатит самую дорогую цену за то, что некоторым торопыгам невтерпеж осуществить все свои самые заветные желания без той неторопливости и размеренности, которая свойственна людям, опирающихся только на достигнутое, а не свешивающиеся с облаков, куда некоторые возносятся на воздушном шаре своих мнимых побед над природой.

Тот, кто в прекрасном будущем души не чает - готов ради его скорейшего осуществления на любую самую подлую интригу.

К примеру: для того чтобы залезть в музей и украсть картины не надо самому быть художником - это ж не сотворить что-то свое, своими руками.

Конечно же, нет никакой особой сложности на место оригиналов, повесить искусно созданные копии, так чтобы без химического анализа их от подлинников было ну совсем ведь не отличить.

Но эти вещи могут сойти с рук лишь с творениями дел людских, а с природой обман, то не пройдет.

Ведь она не резала клетки, пересаживая их ядра и отдельные элементы с место на место!

Все было гораздо сложнее и продолжительнее по времени.

При этом я не являюсь сталинским старовером считающим, что генетика лженаука.

Генная инженерия очень важная область знаний и от ее развития очень во многом зависит лечение самых разных наследственных заболеваний.

Однако ж пересаживать женщине яичники обезьяны, чтобы она затем родила какого-нибудь волосатого урода уж больно - это похоже на лысенковские опыты на более высоком уровне развития технологии.

Скажем, если в сверхсложном компьютере все время менять контакты и бесконечно переписывать мелкие программы, то, в конце концов его сломаешь без всякой возможности его как либо починить. По крайней мере, до получения подробных инструкций по исправлению неполадок от тех, кто его создал.

И именно так оно и будет, если не иметь и понятия обо всех тонкостей его внутреннего устройства.

Я не имею в виду сами компьютеры. Я считаю, что насчет них у нас есть очень даже большое и славное преимущество, люди сами их создавали, а собранное своими руками всецело легко и доступно для понимания грамотных в деле его создания людей.

Ведь на любых этапах его строительства работали сами люди, а природа кисло улыбалась в стороне.

Вот только не представляю я себе обращения ученых к Всевышнему, мол, мы тут напортачили черт знает чего, приди, мол, разъясни нам, как и что теперь переделывать, дабы к прошлому нормальному состоянию вернуться.

Значит, чтобы не задавать вопросы, на которые потом и вовсе некому будет ответить, сначала надо бы не доводить дело до такого состояния, когда возникнет нужда переправлять исковерканное.

Природа же нечто совсем иное, чем виртуальный компьютерный мир и экспериментировать с тем, что она создавала миллионы лет возможно лишь там, где понимаешь во всей полноте, как именно шел процесс формирования всего, что затронуто экспериментом в течение всех этапов развития жизни на Земле.

Причем, даже тогда нужно быть предельно осторожными.

Потому что, наделав в реальной жизни всяких дел все за раз начисто не уничтожишь, из этого же ничего путного не выйдет!

Наоборот станет еще только гораздо хуже.

Это в виртуальной реальности вполне возможно вот так сразу же все стереть, а затем по новой перезаписать.

Природа - это ж не винда на компьютере, когда зависать начнет ее за полчаса в нормальное состояние не перезагрузишь.

Но человек весь аж горит ярким добела пламенем энтузиазма сотворить мир по образу и подобию рая, о котором ему мечталось еще, когда он сидел в пещере и грелся у костра.

Потому что мысли его с тех самых времен почти что ни в чем не переменились.

Я полагаю, что люди и тогда точно также как и теперь хотели найти такую травку, употребляя в пищу которую станет возможно до самой старости заниматься любовью, сколько влезет и прожить намного дольше.

Но сейчас-то жизнь больше позволяет, чем раньше, а люди от этого умнее никак не стали.

Раздавать пилюли вечной молодости, которые могут реально оказывать омолаживающий эффект может быть до крайности преступным делом, если в результате действия этих лекарств через три поколения у людей разовьется неизлечимая даже в условиях будущего генетическая болезнь.

Конечно, отрастят ли наши потомки через 25 тысяч лет себе антенны за ушами, чтобы принимать радиосигналы или сделают ли свои уши способными воспринимать ультразвук – это уже будет их личное дело.

Я так думаю, что у них хватит знаний, чтобы все это проделать, не навредив ни себе, не природе.

И во временном промежутке я могу и сильно ошибаться не в этом главное, но, однако ж, это никак не отметает самой возможности, что этот сказочно счастливый золотой век для человечества может и вообще так никогда и не наступить.

Потому что любое наше исчисление времени может прекратиться вместе с нашим всеобщим существованием.

Ведь в данный момент мы крайне далеки от тех необъятных и всеобъемлющих знаний, что будут в наличии только у наших далеких потомков.

Однако мы уже вполне знакомы с методами превращения их существования в так и несбывшиеся мечтания сегодняшних писателей фантастов.

Так и вижу, как через пару миллионов лет новое разумное существо расшифровав текст с завалявшегося в скалах харддиска ноутбука разбившегося альпиниста читает про все эти наши мечты и ухмыляется, думая своей более светлой, чем у нас головой, что нарисовать яблоко еще не значит его съесть.

Человек готов к радостному поглощению всего того, что может дать ему мать природа, но она держит про запас мешок с орехами, которые ему будут совсем ведь не по зубам.

Это ведь во многом мнимый успех в делах кружит голову и потому-то и хочется получить от него как можно больше хорошего!

Но человек не должен уподобляться той крысе в мозг которой вживлен электрод и она гребя лапками создает для себя эффект огромного наслаждения.

Чем больше разговоров про ласковую и любящую нас вторую природу, тем больше она напоминает удавку на шее во время удушения, которая, как известно, тоже создает иллюзию блаженства на определенном этапе нехватки кислорода.

В данный момент в результате эволюции человеческого гения и революции в науке в области физики несколько тысяч человек могут всего лишь нажав на кнопку, в чем-то, наверное, довольно схожую с кнопкой дверного звонка известить человечество, о том, что ему пришло время явиться на высший суд, поскольку судный день уже пробил.

А человек смотрит на мир глазами, переполненными радости за то, что ему удалось создать.

Мне думается, что покойные фараоны тоже очень гордились построенными ими пирамидами из примитивного бетона. Вот только сегодня погребальные усопницы создаются не для отдельных людей, а для большей части всего человечества. Я смело могу предположить, что оставшиеся в живых ученые будут гореть на кострах новой инквизиции.

Ведь взлет античной культуры уже привел в прошлом к темным векам средневековья.

Ясное дело, что в случае мировых катаклизмов больше шансов для выживания есть именно у азиатов и не только из-за одной лишь большей их численности, но также и из-за их приспособляемости и неприхотливости.

Значит, если новый Рим падет, то живущие в одно с ним время бывшие кочевники вновь устроят свое ханство на костях старого мира.

А познание как встарь окажется под строгим запретом, ведь в эпосе народа останутся живые воспоминания о том к чему оно когда-то, в конце концов, привело.

Я этот сценарий не смакую, а всего-то только лишь жажду его в меру своих наискромнейших возможностей хоть как-то предотвратить. Все же начинается с каждого отдельного человека!

Пока люди делят, как последний кусок хлеба шкуру неубитого медведя своих будущих достижений к ним сзади подкрадывается зверь, которого можно легко опознать как тираннозавра варварского уничтожения естественного природного баланса.

Просто пока лихо сидит тихо на него трудно обратить конкретное внимание. Оно же пока лишь только силы набирает, а когда оно себя сможет по-настоящему проявить, то человек со всей его техникой окажется букашкой проткнутой булавкой созданной им самим.

Причем сегодня еще не поздно изменить сам подход к природе, которая пока что только лишь шлет сигналы бедствия, а все еще ведь не топит прибрежные города в пучинах морей и океанов!

Завтра, когда грянет гром, уже окажется довольно затруднительно останавливать, то, что является причиной глобального потепления.

Может, кто думает, что человек внеся дополнительные изменения в уже видоизмененный им порядок вещей сможет все так по-умному восстановить, как оно было до него, прежде?

Да, но лишь на самое короткое время. Затем все станет еще значительно хуже.

Уж слишком много факторов создают существующую реальность и всех их нам и в будущем, тоже никак ведь не учесть.

Я думаю, что основная проблема с ученым людом, что творят для нас новую реальность, заключается, прежде всего, в том, что они все еще так и мыслят старыми отжившими свое как прах в могилах наших далеких предков - понятиями.

Точно также ребенок, выросший в джунглях, не может знать, что сидя на пульте управления и из любопытства шлепая пальцами по кнопкам, он тем самым создает ужасные неприятности для тех, у кого от этих электрических сигналов начинаются всевозможные грозящие лютой смертью неприятности.

Немедленного-то эффекта, никакого нет, да и дедушка с неба из мифов древней Греции не одернет за руку и не погрозит пальчиком.

А вся самая жуть начнется именно тогда, когда изменить уже будет по большому счету ничего нельзя.

Чем больше самоуверенности, по отношению, к природе испытывает человек, тем страшнее будет для него открытие насколько он жалок по сравнению с ее карающей дланью.

Только смотря в лицо опасности можно понять ее значение и определить степень своей от нее защищенности.

Не так ужасен катаклизм, как полная к нему неподготовленность.

Ведь смерть не ждет на лавке возле кабака, чтобы выпить пивка с любителем покататься под шефе пусть даже он и как следует, закусил.

Часто именно расслабленность и душевный покой и служат причиной для катастроф, как мелких, так и очень больших для каждого отдельного человека и его близких.

Просто потом опоминаться и браться за ум будет уже поздно.

Костыли заднего ума уж слишком часто только губят, то последнее из того, что могло еще быть хоть как-то обдуманно, и учтено при помощи здравого смысла.

Существует еще одно проявление человеческой натуры, называемое местью. В принципе, когда она носит вполне прагматичные черты, скажем, желание поучить уму разуму и не ради самой мести как таковой, как и не отдельную взятую личность, но и кого-то такого же, она весьма и весьма логична и оправдана.

А в случае, когда она является чем-то вроде «Ты мне на одну лапу наступил аж до сих пор еще болит, ничего я тебе все четыре отдавлю, так что ты меня уж точно на всю свою жизнь запомнишь» это не более чем звериное начало, помноженное на человеческий интеллект.

Как там было в фильме «Сказка Странствий» «Мы поставлены над такими как ты и очень дорого стоит мой расквашенный нос»

А всегда ведь важнее всего понять, что месть должна нести в себе как можно больше прагматичных и положительных сторон. Потому как, в случае, когда - это совершается несколько (мягко говоря) иначе - это всего лишь грязная интрига, от которой станет разве что еще темнее в нашем сумеречном мире, где живут полуразумные, полубезумные создания плохо умеющие прощать миру его явное несовершенство.

Ведь весь доступный нашему взору мир лишь видимая лицевая часть природы, а, сколько в ней еще скрытого и неразгаданного.

Даже в элементарных человеческих взаимоотношениях зачастую присутствует, что-то тайное или простое, но неправильно воспринятое.

Сколь часто люди не могут понять затаенные мотивы, что толкают других людей к тем или же иным действиям?

А кроме того человек может просто и потеряться как маленький ребенок в толпе и почти все дальнейшие его действия – это не его сознательная продуманная воля, а сила ураганного ветра его эпохи дующего в какую либо сторону.

Обвиняя человека, что он не воспротивился этой стихии, влекущей толпу или даже кого-то одного к осознанному или неосознанному злу надо всегда помнить, что такое мораль.

Она не является всеобъемлющим фактором, а только житейским в легко поддающихся элементарному логическому анализу ситуациях.

И даже тогда намного важнее простить зло, чем за него мстить, потому что его надо укрощать, топча его последствия в себе и других, а на его первоисточник замахиваться только во время его возникновения, а не через время, когда его уже не предотвратишь.

Ведь убить кровного врага в тот момент, когда он взял на мушку твоего родственника это не то же самое, что продолжить кровавый путь мести, которая может запросто перекинуться и на последующие поколения.

Но не все это понимают и это очень жаль!

Вот как об этом высказался писатель Сергей Алексеев в его романе «Крамола».

"Неужели нужно пройти дорогу длиною в целую жизнь, чтобы лишь к концу ее понять такую простую истину: зло тем и живо, что стремится к размножению, подобно чертополоху, занимающему каждый кусочек невозделанной земли. А как заполонит он пустыри, наберет семенную силу - тут и пашне несдобровать. И рядится сорная трава под хлебный колос..."

 

Но не у всех это так некоторые и концу жизни не смогут примириться, что им так не удалось отомстить за нанесенное им оскорбление или обиду.

А ведь очень многое происходит от недомолвок или скрытого подтекста, который будучи обнаружен вывернул бы всю ситуацию наизнанку и лишил бы ее того злого, что в ней заложено двусмысленностью, а не чей-то подлой сущностью.

Получается, что большинство конфликтов не было бы вовсе, то есть если бы мы овладели телепатией, и тогда вот так сходу научились бы понимать друг друга.

Вот бы культуре в последние 200 лет как следует над этим задуматься!

Ведь можно же было искать путей замены этой мистики чем-то вполне прагматичным и прозаичным!

Так нет цивилизация последовала принципам замазывания грязи глянцем красивых полунамеков, завуалированных угроз, и туманных фраз с двойным дном.

В общем и целом, когда люди хотят говорить начистоту, то это у них очень даже неплохо получается!

Но привычка врать она же не от демонов зла исходит, а от родителей, которые друг другу лгут и не краснеют.

Вот бы вместо привычки к изысканной, гладкой речи культура прививала, прежде всего, манеру говорить правду, кроме тех особых случаев, когда истина повернется к человеку своим острым углом, глубоко раня его в самое сердце.

Можно сказать, что культура старалась создать показной, положительный и удобный для внешнего восприятия эффект. А вот глубоко внутрь человека она опасалась когда-либо всерьез заглядывать, потому что для этого бы потребовалось поднимать в нем бурю, которая обязательно вздыбит вверх все его грязное, звериное естество.

Однако одеть и обуть в красивые одежды не значит вымыть изнутри все лишаи изначального, исподнего зла.

Человек, если он сам по собственному выбору чист, высок внутри, да и чистоплотен он, конечно же, все у себя внутри насколько - это возможно подчистит от всей этой зверской нечисти.

Но это все никак не может произойти по чьей-то откровенно навязанной извне прихоти.

Поскольку - это всегда только его собственная на то воля, учитывая уровень сегодняшней культуры. А некоторые почему-то думают, что с данной задачей всецело могут справиться книги.

А это же просто смешно!

Человек увидит в книге большую фигу, коли его специально не приучили срывать с дерева добра и зла яблоки знаний о жизни и морали. Причем согласно еврейской, а не христианской традиции Змей соблазнил Еву именно инжиром, что на старославянском и было той самой фигой.

Человек, смотря на мир глазами полными книжного самообмана, видит вокруг себя картины, полные радости и счастья совершенно без того, чтобы для этого имелись какие-либо реальные основания.

Или наоборот он может быть опечален чьими-то мнимыми страданиями и смертью, а это побудит его к неким активнейшим действиям.

Вот конкретный пример:

Взято из Норильских рассказов Сергея Снегова.

«- Скачков, ребята, устроил блестящий спектакль. Собрал сотню доходяг и

отправил вас на поправку, а нам растолковали, что вы ждете суда за саботаж и

нам такой же суд грозит, если не выложимся. И две тысячи зеков вкалывали до

опупения! А что вас подкормили, а не расстреляли, хоть это было бы еще проще

Скачкову, так причиной тому великие "преимущества" нашего социалистического

строя. Все у нас совершается по плану, имеется план и в тюрьме. В прошлом

году в Соловки спустили контрольные цифры на отстрел - выполнили, получили

благодарность и премию. В этом году надо направить на строительство

столько-то голов - попробуй Скачков недосчитаться сотни, нагоняй за срыв

плана! Мы теперь числимся в программе выдачи, он плановую цифру блюдет. А

куда плановая выдача налево или в руки другого конвоя, ему безразлично. Им

командует целесообразность, а не мораль. Знает, знает за что сегодня

получать премию!»

 

Да и Андрей Платонов в его повести «Ювенильное море» пишет о том же.

В вещах Босталоевой Вермо нашел "Вопросы ленинизма" и стал

перечитывать эту прозрачную книгу, в которой дно истины ему

показалось близким, тогда как оно на самом деле было глубоким,

потому что стиль был составлен из одного мощного чувства

целесообразности, без всяких примесей смешных украшений, и был

ясен до самого горизонта, как освещенное простое пространство,

уходящее в бесконечность времени и мира.

 

В принципе марксизм есть лишь наиболее жестокое ответвление общей для всего мира черствой идеологии, заменившей собой многие прежние твердые убеждения.

Ранее – это был институт веры в загробную райскую жизнь, а теперь он спустился с небес на землю, но истребление скверны осталось на том же уровне даже усилившись, потому что там за облаками вакуум, а не Бог, а значит стесняться и ждать наказания не от кого.

Поэтому можно уничтожать грязь – это святая обязанность всякого, кто с ней конкретно столкнулся.

Разбирать, кто прав, а кто виноват, не требуется, главное создать общественное мнение, что всегда не трудно тому, кто стоит у власти.

Но люди все же могут и с кого-то чего-то строго спросить, а тут надо как-то выкручиваться, объясняя все своим незнанием и своей полной непричастностью к чьему-либо физическому уничтожению.

Вот пример из книги Сергея Алексеева «Крамола».

«А мне - за что? - возмутился Кирюк. - Я не виноват в смерти этих людей. Но

вынужден принимать меры!.. Судьба нам такая, Березин. Они, сволочи, из земли пирог с человечиной сделали, а жрать его нам!

- Нет, ты врешь! - приступил к нему Николай. - Ты уже впрягся, ты уже с ними

заодно, если их следы прятал и кислотой жег. Ты ведь следы прятал?

- Что ты хочешь сказать? - Кирюк отшатнулся. - Что я с этой мразью Деревниным

заодно?

- Деревнин простой забойщик, - отрезал Николай. - Ты же защищаешь тех, кто

делал политику.

Зачем тебе это? Зачем?

- Березин, прекратите немедленно! - оборвал его начальник УВД. - Хватит

виноватых искать! И так вон уже поискали... Не знаем, что с ямами делать. Чужой грех на душу берем».

 

А ведь бывает же, что кто-то берет на себя чужой грех по устранению нехороших людей еще не убитых, но в обязательном порядке нуждающихся в захоронении в связи с их глубочайшей порочностью во всех нравственных аспектах бытия.

Какое бы им не дали определение – это те же враги народа и их найдется кому уничтожать, главное, чтобы был социальный заказ, а остальное лишь детали.

Если быть сильно хитрым такую комбинацию можно провернуть и сегодня!

Просто цели могут быть разные, а главное тут то, что все это делается на зыбучем песке обмана, чтобы взнуздать кого-то ради выполнения архиважной кому-то только лишь ему нужной задачи.

Вокруг ведь столько бликов всеобщего преуспевания, и сев в свою личную лужу, кто-то тут же начинает брызгать из нее в разные стороны, указывая на того, кто в нее посадил.

А люди очень падки на всякие там пикантные подробности и подобную грязь поглощают как манну небесную.

Особенно из той самой области - скользкой на всевозможные осознанные и неосознанные подлянки, в которой почти у каждого в чем-то рыльце в пушку.

А все же человеческие взаимоотношения – это самая что ни на есть запутанная система взаимосвязей в сообществе из всех имеющихся в живой природе.

У животных все обусловлено инстинктами и их поведение довольно предсказуемо.

Человек ведь имеет такое количество предрассудков, убеждений, представлений о самом себе, что на все сто предсказать его поведение, никак в целом вообще не представляется возможным.

Зато нет нечего легче, чем предсказать реакцию общества на неудобные к его восприятию моменты жизни. Вот только стоит ли так засорять сознание посторонних, не имеющих никакого отношения к делу людей?

Как правило, об этом совсем не думают, а целиком отдаются во власть инстинкта требующего сурово покарать того, кто осмелился так долго топтать кому-то ноги и отравлять своим нечистым дыханием чьи-то прекрасные как цветок ландыша и чистейшие как утренняя раса, красивые чувства.

А, есть же такие люди, которым никак не дано понять и, в сущности, осознать, что все из чего состоит внутреннее содержание их души не такая уж и их личная заслуга. Почти никто не рождается с готовыми достоинствами и недостатками.

Очень многое приобретается с воспитанием и влиянием общего течения жизни вокруг.

То есть легкость и плавность или же наоборот шершавость и резкость не связаны только лишь с нашими на то запросами, но во многом и с другими факторами, не так уж редко от нас ни в чем совершенно независящими.

Особенно это так в пору юности и отрочества.

Ведь бывает и так, что люди падают в грязь, будучи от нее в детстве во всем изолированы.

Помнится у Куприна в его повести «Впотьмах» об этом хорошо сказано.

«- И вы суетесь с помощью! Да если бы вы даже вздумали продать себя, понимаете, продать себя, то ведь никакой идиот не дал бы вам и двадцатой части того, что я проиграл в одну ставку... Что? Поняли? В другой раз, я думаю, уж не станете великодушничать...»

 

Только если в человеке глубоко сидит подлый червь он спокойно примет от человека любую жертву!

Человеку, которому пришлось недоедать может, например, трудно отказаться от еды, но он откажется, если будет знать, что она у человека последняя и, отдав ее он останется голоден.

А есть такие, которым нипочем принять любые жертвы ради их поруганной чести!

Причем, уже приняв жертву можно по-прежнему быть тем же, что и раньше, потому что такие вещи совсем не афишируют.

И если речь идет о самом что ни на есть подлинном негодяе, то он останется прежним погубив двух достойных людей и отравив жизнь маленькой девочки, которая оставшись без отца может пойти по кривой дороге, будучи к примеру обобрана до нитки ее опекуном.

Причем учитывая ее пол он мог бы деньгами не ограничится, а пойти дальше есть ведь такие сладострастные дальние родственники.

То есть, если Аларин выглядел не огурчиком возвращаясь назад в Москву, то это означает, что он не был до конца лишен совести.

«На одной из северных железных дорог в вагоне третьего класса ехал Аларин. Но это не был тот прежний веселый красавец с открытым лицом и заразительным смехом: щеки Александра Егоровича ввалились и пожелтели от забот и бессонных ночей, в волосах серебрились седые волосы».

 

А вот было бы иначе с кем не бывает, нашло что-то темное на душу!

Причем, если никто не усовестит человек в этом состоянии может находиться довольно долго.

Правда усовестить настоящих подлинных негодяев дело шибко сложное, но тогда им надо не одними лишь словами объяснять и через боль до них все дойдет.

А вот предположим, что Аларин не стал бы унижать женщину или же просто выставил бы ее вместе с ее деньгами, а потом застрелился, кто бы он тогда был?

Растратчик казенных денег не выдержавший позора и пустивший себе пулю в лоб.

А если бы он был мерзким подлецом, то он в глазах общества так бы и оставался во всем положительным и всеми уважаемым человеком.

Кашперов не стал бы звонить во все колокола, раззванивая всем причину своих страданий.

Из этого следует, что вся история так и должна была остаться темной ни в чем, не затронув чести и достоинства Аларина.

А ведь он явно человек из хорошей семьи, где его воспитывали в уважении к другим, и прежде всего, к дамам.

Если же он получив достойные воспитание скатывается в такую мерзкую грязь в какой он оказался это однозначно указывает на его исконно нелучшие человеческие качества.

Однако ж бывает и наоборот, что кто-то вылез из непролазной трясины, но слабым после столь тяжких усилий.

Поддержать такого человека нужно не за руки, а за одну только голову, но при этом надо еще внимательно смотреть, что он и сам ее хоть как-то держит выше того, чем, то, что было у него вокруг.

А вот требовать от него, того, что есть лишь у тех, кто получил его от других людей вещь плоская как наковальня и молотом по ней бьет не чье-то бездушие, а чье-то такое родное кому-то прекраснодушие.

Да, правда обманывать людей нехорошо, и когда плохой человек поначалу собирает в кулак всю свою волю и доносит имеющуюся в нем грязь до каких-то там близких, а, то и тем паче интимных отношений, то это действительно, дикое свинство.

Честь и совесть говорят о том, что человек обязан назвать свои беды по имени, а люди, к которым он обращается вполне могут уразуметь, что для данного индивида они являются непреодолимым барьером в случае, если он в них совершенно запутался.

Эти злосчастные события жизни действительно не могут заставить человека искусать ядом своей ненависти всех вокруг!

А вот яркое несоответствие ожиданий конечному результату - это вполне возможный летальный исход любых на этом свете скандальных недоразумений.

Все что касается внешних, повседневных проявлений человеческой души является следствием прививания наслоений цивилизации и высокой культуры, а они могут быть совершенно разными.

Внешне выраженную культуру через книги не освоишь с этим могут помочь только живые учителя.

Во многом – это еще зависит и от уклада жизни, причем не в одной отдельной семье. Часто серьезное влияние оказывают несколько поколений, а не одно лишь последнее его звено соединяющие человека с длинной чередой его предков.

Рассматривать себя обладателями неких высших моральных устоев легче всего тем, у кого они намертво не принайтованы так чтобы им не были страшны никакие суровые бури (в стакане воды, или же нет).

Жизненные невзгоды всегда связаны с чье-то нерасторопностью и людскими оплошностями, но, однако обезьянья привычка искать блох или кого-то крайнего не есть признак высокой разумности, скорее оно может говорить как раз таки об обратном.

Коли кто виноват, то с ним надо разбираться на месте и на разумной основе.

Это у раненого животного злоба не проходит пока внутри что-то болит.

И все инстинкты зверей служат простым и закономерным потребностям живых существ. А человек, как развитое и где-то с кого-то боку разумное создание должен ориентироваться не на то, что ему бы так хотелось, а на то, что было бы хорошо и осознанно необходимо.

Причем к людям интеллигентным – это относиться вдвойне.

А то, что же - это получается, вся чья-то столь возвышенная духовность являет собой одно лишь мучное тесто, сдобу поднявшейся над миром обыденности на одних и только дрожжах прекраснодушия.

Мало любить, чтобы все в этом мире было хорошо и красиво, надо еще уметь его очищать от скверны прошлого. И, все ж таки рассуждая логическим путем - это крайне редко означает прямую необходимость в физическом уничтожении людей.

Ведь проблему человеческой низости невозможно решить, просто окропив снежок красненьким.

Физическое устранение людей, когда оно не обосновано критической опасностью для жизни почти всегда представляет из себя умышленные и грязные убийство, а в особенности, если оно осуществляется чужими руками.

Помнится на Камчатке был такой случай, когда мать убитой и изнасилованной юной девушки, принесла в зал суда ружье и ранила того ублюдка в плечо.

Он до этого вел себя совершенно нагло, и самым мерзким образом самоуверенно, смакуя подробности своего зверства. А после того как его ранила мать убитой и ему сказали, что она будет присутствовать и на последующих заседаниях он чуть со страха под себя не сходил.

А прокурор прямо так заявил, что пока он здесь главный в вопросе кого сажать, а кого нет - эта женщина в тюрьму не сядет.

В подобном случае всякие сомнения о том, что речь идет о высшей справедливости вполне стоило бы соотнести ко всяким сюсюкающим бредням о неприкосновенности человеческой жизни.

Хотя, конечно, такой ни в чем нераскаявшейся человеческой гниде смертный приговор должен был вынести суд, а не убитая горем мать.

При этом он не является худшим из сексуальных маньяков.

А вот жалеют же всяких диких извращенцев и в отдельные камеры их сажают!

Хотя все просто: ничего кроме жизни государство такому выродку обещать не обязано.

Раз уж смертную казнь отменили.

Ведь - это вполне возможно ненадолго нанять двух хороших психологов, что подберут такому арестанту товарищей в камеру.

Таких, что не убьют, и, разумеется, что с ними надо будет еще и беседу провести, дабы убедить их не брать на себя напрасный грех на душу, который для них будет означать дополнительный, лишний срок.

Причем можно же для этого дела и добровольцев поискать!

К примеру, был не так давно в Израиле такой случай насильник, за которым числиться 36 доказанных эпизодов сбежал из-под стражи.

Три недели он где-то прятался, а когда его все-таки поймали, то полицейским, что надели на этого гада наручники, дисциплинарный суд устроили.

А все, потому что они его, видите ли, оскорбительным образом держали!

Все ж таки человек как-никак не скотина от стада отбившаяся.

Интересно, а если бы он свои жертвы еще и убивал, то, наверное, тогда уж точно представителям власти надо было бы перед ним назад в отдельную камеру красный ковер стелить и все время ему улыбаться и в ниц падать.

А дело тут в том, что очень уж сочувствуют половым агрессорам люди имеющее власть и влияние!

А вот авария может погубить целую семью, но даже в случае, когда человек грубо нарушил правила, будучи пьян как свинья, это вовсе не повод, чтобы его казнили судом Линча.

Однако коли он окажется чьим-то любимым сыночком с него все обвинения снимут, а предъявят их свидетелям и объяснят им, что за лжесвидетельство им еще впаяют немалый срок.

Но, то все ладно, деньгами откупаться тоже чего-нибудь, да стоит это все-таки ведь дело, то не специальное – это лишь моча кого надо на дороге машиной можно кого и не надо по ходу дела завалить, а особенно в темное время суток.

Но когда речь идет о маньяках, то их надо по меньшей мере, кастрировать, чтобы эти мерзавцы никогда более не смогли повторить, того же самого впредь.

Я так думаю, что вообще-то жаль, что гуманность часто идет за чужой счет.

Если б те законодатели, что придумывали отмену смертной казни, ощущали бы на себе всю горечь утраты родственников, у которых по чьей-то злой, вполне осознанной воле погиб близкий человек, они бы ни за что не стали отменять столь суровый приговор.

Только его надо применять исключительно к преступникам со стажем, а не только потому, что на ком-то все улики сходятся.

Голову же назад - отрубив не приставишь!

Но это так только в случае, если человек действовал осознано неся смерть ближнему, а то дай волю некоторым отнюдь не кровожадным монстрам и почти всякая авария со смертельным исходом приведет к суду Линча над виновным даже, если он весь в бинтах и лежит на больничной койке.

Между прочим, и без всякой смерти из-за одних только каких-то неприятностей не так уж и редко честные граждане на каком-то этапе своей жизни готовы совершить жуткое преступление. Единственное, что их от этого удерживает так это одни лишь опасения уголовной ответственности. Но никакие укоры совести им, как правило, не грозят, раз уж все им сошло с рук и безо всяких на то последствий.

А между тем, когда человек идет по пути насилия, и его к этому не принудила сама ситуация как таковая, а вот разве что накипело у него, видите ли, на душе, в этом нет ничего такого, чего совесть и мораль могли бы хоть как-то по-настоящему всерьез оправдать.

Однако моральные постулаты у иных имеют насквозь дырчатую структуру. В них завсегда легко найдется лазейка для разносторонних оправданий своей собственной жестокости.

Зато бывает очень трудно найти какое-либо объяснение для жестокого варварства оскорбительных слов со стороны других людей.

Хотя простое недомыслие, слепое раздражение на кого-то еще, озлобленность некой сложной бытовой ситуацией может привести к случайно брошенным в чей-то адрес невежливым словам.

Человеку же так важно дать хотя бы минуту, чтобы он опомнился и очень вежливо и учтиво извинился за свою излишнюю грубость.

Часть таких событий заканчиваются невинно пролитой кровью!

А ведь далеко не во всех случаях люди (еще смотря какие) будут вот так сразу во что-то вникать и разбираться!

Зло может и порядком поднакопиться, но это все же не балласт у воздушного шара без которого ну никак нельзя порхать по небу своих амбиций.

Человеческое сердце вообще во многом заполняется внешними факторами. Поскольку изначально оно почти пустое. То есть, хотя в нем и есть многие врожденные и даже можно сказать генетически уже заранее определенные черты, но человеку еще надо их задействовать, а иначе они отомрут сами собой.

Встретившись на жизненном пути с таким субъектом, у которого хорошее мертво, а внешними факторами верховодит усвоенное из среды обитания плохое надо дать ему шанс просто объяснив ему, чего ему не хватает и к чему ему следует стремиться.

Но не конкретным, а самым что ни на есть общим образом, потому что свою голову никому не переставишь, а если это как-то и удастся, то, скорее всего, принесет один лишь только вред.

Вот в это и нужно вкладывать все силы своей души, а именно в абстрактные объяснения всех необходимых изменений по принципу чего не делать, а не чего кому делать.

Потому что поставленные раком Чернышевским вопросы – это призывы к злу во имя добра.

А действуя в чем-то совсем иначе можно еще ненароком добавить к чьей-то испорченности весьма существенный довесок. Я имею в виду те качества, что выражаются во внешне ярко проявленных душевных недостатках в социальном, а не в моральном плане.

Стремления ко всему самому хорошему могут привести к очень даже плохому, потому что этих задушевных подъемов хватает на одни лишь наилучшие чувства, а сами по себе они многого не стоят!

В конце концов, получается, что раз людям, скажем, некуда изливать ненависть от накопившихся в них отрицательных эмоций и их окружение приучило их пережевывать все это в себе не вынося их как-то наружу, то оно станет отравляющим душу ядом.

Культура в данном случае предстает в качестве парового котла, в котором не предусмотрена возможность выброса пара.

Я так думаю, что эта опция была превращена в некую декоративную суть для красоты и удобства и более легкой жизни, без лишних нервов.

Свои и так все поймут, что там и как. Это только у чужих и понятия обо всем этом просто нет, да и быть, то никак не может.

Но это еще как раз и надо, вполне осознавать!

А то ведь что ни делай, а все равно природа возьмет вверх и люди, терпящие во множестве неудобства, исключительно из-за своей сдержанности в какой-то момент взрываются «лавой» раскаленных добела эмоций.

Понятное дело, что они, скорее всего, сделают это за спиной у того, кто в них их создал!

А окружающие нас люди вообще всегда очень даже падки на подобные проявления чувств.

Так как ясно как день то, что огромный камень, брошенный кем-то в кого-то, обязательно создаст затем камнепад.

Ведь все же чем-то недовольны, а тут - это недовольство приобретает по-свойски конкретные очертания.

Человек смотрит на того, кто причинил кому-то другому неприятности, как на возможность поквитаться за свои собственные обиды по отношению к тому, кого быть может и в живых-то уже давно как нет.

Неудобства своего ума принимать нестандартные, непростые решения легче всего будет потом интерпретировать как чью-то грязную как гнилая колода в глубоком омуте натуру.

Ведь легче же всего так и идти по проторенному пути, хотя он вроде бы для того и создан, дабы по нему ходили, когда по нему идется легко и просто.

А ведь никак нельзя совсем не смотреть по сторонам идя к своей самой всеблагой цели!

Призывы к созидательному обращенные к взрослым людям фатальная глупость тех, кто не понимает, что во всем, что относится к душевным качествам, закладывается еще в детстве или же отрочестве.

Задействовать то, что не было развито и как следствие этого отмерло никак не выйдет всего лишь окунувшись в чьи-то такие светлые чувства.

Как раз наоборот нужно создать человеку переходник и внимательно посмотреть, а готов ли он смести весь свой мусор в некую урну внутри себя, и принять нечто новое хорошо ему знакомое, но только совершенно абстрактным образом.

При этом совершенно не обязательно избегать постели, но это зависит от обстоятельств.

Можно даже и девушку заказать и переплатить за расспросы о том все ли в порядке в чисто физическом смысле.

Пересечение жизненных путей в сегодняшнем мире делает мои слова кому-то вполне нужными и необходимыми в крайне непростой жизненной ситуации.

Я имею в виду то когда культурная и очень интеллигентная девушка полюбила парня из крайне неблагополучной семьи.

Они могут, между прочим, и учится на одном курсе, а вот понять друг друга им может быть очень нелегко.

А для начала (по уму) нужно создать человеку максимально удобные условия, а лишь затем заняться переделкой его души!

Этот путь, разумеется, не может быть слишком длинным или же он станет совершенно бессмысленным времяпровождением.

Просто он должен быть активным и ровно в той мере, в которой человек допускает к себе внутрь, агрессивным.

Вот об этом и надо для начала спросить, а уж потом лезть в душу к незнакомому человеку!

Причем поначалу контакт обязательно должен быть, сугубо визуальным, чтобы не запачкаться изнутри.

Ведь если сердце человека не заполнено положительным внешним содержанием оно не имеет внутри себе ничего, кроме того, что оно все же сумело хоть как-то в себе сберечь и сохранить.

Но все это не имеет никакого отношения ко всем известному товарищу Шарикову, потому что у него голова - это всего-навсего поросший волосами шар, а мозг в нем испорченный звериный, а не человеческий.

"Собачье сердце" вообще-то совсем не книга о том, как пес Шарик стал человеком способным докучать людям с высшим образованием, а скорее повесть о том, как профессор вывел себе гомункулуса уподобившись Господу Богу.

Результат не заставил себя долго ждать!

Не в силах человеческих переплюнуть Всевышнего или природу кому как больше нравится в создании разумного, вечного, доброго.

Писатель или поэт может начертить его на бумаге, но это всего лишь красивый чертеж.

Книги полная абстракция и хотя они и служили сокровищницей знаний для всего просвещенного человечества, в особенности до возникновения интернета, электронных, как и аудиокниг, все равно - это, прежде всего, не более чем нужный для развития интеллекта инструмент.

Нельзя же восхвалять садовый инвентарь, только за то, что с его помощью, возможно, выращивать розы и тюльпаны. Ведь главная задача книг – это научить кого-то быть настоящим человеком, когда б только этого не потребовали злые жизненные обстоятельства!

Как, например: способность прийти на помощь другому человеку, рискуя своей жизнью!

Однако к этому и без книг можно приучиться.

Папа с мамой, будучи неграмотными крестьянами, могли воспитать в детях те высшие ценности, которыми и могут в принципе гордиться уважающие себя люди.

В то же самое время как образованные и очень даже начитанные личности вполне могут выпестовать своего отпрыска со всеми теми отрицательными свойствами и качествами, которые испокон века считались худшими проявлениями человеческой натуры.

Потому что научиться в себе уважать достоинство и благородство возможно только путем наглядного опыта, а, не вскользь пробежав глазами по страницам книг.

Объяснение на что именно там следует обращать внимание тоже есть часть воспитания личности в правильном и разумном ключе.

А кроме того ребенок должен видеть, что его родители не лгут, не лакействуют перед начальством, не делают все те всевозможные мерзости и гадости, которым в хороших книгах объявлен суровый бой.

Вот тогда он получает полное подтверждение тому, что ему довелось там прочитать да и то не всегда это помогает, если душевные качества отпрыска оставляют желать много лучшего.

А из всего этого следует, что хотя я и считаю глупостью отрицать всякое влияние книг на развитие моральных устоев в людском еще только формирующемся естестве, но оно все ж таки, не будучи должным образом, поддержано в семейных рамках, часто оказывается фикцией, простым пустозвонством без истинного внутреннего содержания.

Хотя стоило бы сказать, что неважно, откуда человек получает подпитку к своему внутреннему я, если он изначально всем своим существом нацелен на добро он, конечно, будет к нему стремиться, но может при этом и стать кем-то хуже бандита - ярым революционером.

Но большинство людей все равно из книг только по чужому доброму наущению могут извлечь положительные стороны для более тонкого развития своей личности.

А все эти сентиментальные прения по поводу красоты духовных изысканий не более чем наслаждение, какое бывает и у работяги от выпитой водки.

Да, оно духовное, утонченное и правильное, но раз уж оно настолько прочно закупоривает от человека весь мир страданий и страждущих, то оно несет в себе огромный вред, и его положительные стороны в значительной степени всем этим перечеркиваются.

Но это зависит не только от самих книг, но и их восприятия в плане высшей духовности.

Потому как - это влияет на воспитание нации в целом в духе большой любви к абстрактным понятиям, не привязанным даже тонкой веревочкой к каким-либо жизненным реалиям.

Вот конкретный тому пример:

Чехов «Свистуны»

«— Ты западник! Разве ты понимаешь? Вот то-то и жаль, что вы, учёные, чужое выучили, а своего знать не хотите! Вы презираете, чуждаетесь! А я читал и согласен: интеллигенция протухла, а ежели в ком ещё можно искать идеалов, так только вот в них, вот в этих лодырях... Взять хоть бы Фильку...

Восьмерки подошёл к пастуху Фильке и потряс его за плечо. Филька ухмыльнулся и издал звук «гы-ы»...

— Взять хоть бы этого Фильку... Ну, чего, дурак, смеёшься? Я серьёзно говорю, а ты смеёшься...

Взять хоть этого дурня... Погляди, магистр! В плечах — косая сажень! Грудища, словно у слона! С места, анафему, не сдвинешь! А сколько в нём силы-то этой нравственной таится! Сколько таится! Этой силы на десяток вас, интеллигентов, хватит... Дерзай, Филька! Бди! Не отступай от своего!

Крепко держись! Ежели кто будет говорить тебе что-нибудь, совращать, то плюй, не слушай... Ты сильнее, лучше! Мы тебе подражать должны!

 

Этот славный путь хождения в народ, сколько бед ты РОССИИ принес!!!!

Сила не может быть предметом поклонения кроме как в цирке, а то ее могут возжелать применить ради решения всех насущных вопросов.

Потому что в России народ Бога боялся, как Зевса, что может с неба молнией поразить, если его ослушаться, а тут горлопан, залезший на трибуну завопил, что его нет. А молния его за это не поразила!

Значит, его действительно нет и бояться, стало быть, некого.

Надо было народ к цивилизации приучать, а не бродить вокруг него пичкая его прокламациями о его правах и достоинствах.

Как то написал в своей книге «Крамола» писатель Алексеев:

А вы считаете, что все в порядке? - спросил его человек, развязывающий

руки. - И наше место в этом амбаре?

- Твое место в гробу! - прорычали из угла. - Интеллигенция собралась, мать

вашу... Это вы народ довели! Вы ему мозги заквасили! Теперь - охо-хо-хо! аха-ха! Что

происходит! Руки вяжут!.. Да вам надо было глотки всем перевязать! Еще в пятом году!

 

Ведь яснее ясного, что горлопанам большевикам на пустом месте было бы не развернуться их и слушать-то никто бы не стал!

Но место было уже обсиженное всякими Радищева и Герцена начитавшимися интеллигентами.

Да в принципе и Чехов с Толстым тоже постарались не на шутку интеллигенции кровь сгустить от оторопи до впрямь какого-то дикого озноба от всего, что творилось в том не очень благополучном российском государстве.

Но от расхолаженности и кисельной без берегов реки прекраснодушия чеховских интеллигентов Россия и оказалась залита кровью ее народа.

Чехов в своем рассказе «Шампанское» выразил суть своего подхода к жизни, который он насаждал среди его почитателей.

Рассказ гениален, но правда в нем гниловатая на вкус!

Художник должен создавать жизнеутверждающие образы, а не только вытаскивать на всеобщее обозрение общественные недостатки!

Он должен их высмеивать и издеваться над теми, кто им потакает, как Гоголь в его комедии «Ревизор».

Конечно – это необязательно так, но образ злого врага общества должен иметь яркий отрицательный характер, а не легкий саркастический нате вот он вам нехороший человек редиска.

Причем их должно быть много, а то люди при случае себе одного кого-то найдут и на него все общие грехи повесят.

У идеалистов ведь так враг он один ярко выраженный, как будто имя им не легион и они не сидят у каждого внутри.

Вот, например, в странах, где идеализм был не в моде, как в России или во Франции, Наполеонов или Лениных никто бы не стал слушать.

В Венгрии и Баварии им быстро руки за спиной закрутили.

А СССР как раз таки других на цепи еще держал силенок у него на это хватало.

Славяне – это же не одни только русские люди, но и многие другие народы Восточной Европы.

Почему же такая странность, что чехи со словаками пытались с себя сбросить коммунистическое иго, и это сделал их вождь, а не простые крестьяне?

Причем речь шла о специально выпестованном ставленнике Москвы.

Венгры тут непричем они родственники финнов. Но поляки ведь тоже пытались бучу устраивать.

Да, и русский крестьянин не раз пытался сбросить с себя оковы коммунизма, но был слишком слаб и замордован прежними правителями.

А кроме того его оказалось довольно легко выселить и заморить голодом под пламенные аплодисменты восторженной интеллигенции.

А интеллигенция, действительно истинный мозг нации и без ее явной поддержки любой пусть даже самый жестокий правитель может тут же заказывать по себе поминки.

Не у кого же не выйдет начать управлять государством без интеллектуалов ведь они костяк любой государственной машины.

Конечно, легко будет так сказать, мол, какие в 1937 году могли быть у интеллигенции возможности влияния на власть?

Однако ж, яснее ясного, что точно, так как нельзя вот так сразу за один всего только день, как следует, сесть кому-то на голову, так и до 1937 года прошло 20 лет, пока эта грязная власть устанавливала везде по стране свои порядки, и никто ей в этом всерьез не помешал.

То есть мешающие были, но они оказались на Соловках или с пулей в башке в безымянном рву высшей социальной защиты.

Но если бы их было больше, то власти, по крайней мере, пришлось бы пойти на какие-то уступки.

Такт российской интеллектуалов в этом смысле был неописуемо поразителен и до самой глубины души неисчерпаем!

А сама степень защемления народа все же напрямую зависит от сопротивления интеллигенции. Молодое советское государство не могло и в 1937 запретить концерты классической музыки потому что – это неминуемо подорвало бы основы ее власти над народом.

Оно и понятно, что, можно громко глаголить о том, что высоколобые люди верили в то, что советская власть даст им то, что крали у народа прежние правители.

А интеллигенция не могла идти против воли своей нации, потому что он устал от бессмысленной войны и желал благих перемен.

Но при несанкционированной смене власти новые правители всегда сначала приоткрывают свое истинное лицо. Это уже потом они могут напялить на него красивую маску.

Румынская бархатная революция, при которой погиб всего один-то диктатор, ясно дала понять какие люди там пришли к власти.

Большевики, осуществляя свой переворот – весьма наглядно показав себя во всей красе - своей разнузданной кроваво красной диктатуры.

Просто российская интеллигенция всегда больше верила воззваниям, воодушевленным в фанатическом порыве лицам, напечатанному слову.

Вглядываться же в грязные как свиные помои рыла новых хозяев жизни на Руси ей было как-то совсем ведь не резон.

Ведь ее интересовали исключительно лишь чистые и красивые вещи. Сама постановка вопроса о том, что массы нуждаются в защите от произвола властей и роль защитника волей неволей должна брать на себя интеллигенция в России никогда слишком остро не стоял.

Зато крайне остро муссировалась принципиальная тема, а зачем же она нам вообще нужна такая-сякая царская власть?

Как будто механизмы хозяйствования всерьез зависят оттого, кто стоит у руля.

В каждой отдельной стране от правителя и его ставленников зависит, будет ли он использовать те или иные силовые рычаги воздействия на общество, которые есть у него в наличии, дабы изменять быт людей к лучшему или же, наоборот, к худшему.

А все остальное - это традиции и преемственность, а они не лозунгами и декретами изменяются, а готовностью интеллектуалов вести сознательную борьбу за права граждан, а не за уничтожение существующего государства.

Во многом именно она - эта готовность интеллигенции возглавить массы, идущие на баррикады, и определяет характер взаимоотношений народа и власти в условиях современного светского государства, построенного не на религиозных догмах.

В дореволюционной России был тяжелый кризис между интеллигенцией парящей лебедем в облаках, реакционным чиновничеством, что как рак всегда ползло назад и щуками, что беспардонно разворовывали свое государство.

Опять же на пути жуликов могла встать грудью только интеллигенция, но она не стала этого делать, потому что ее всегда больше волновало все высокое и возвышенное, а вот грязь под ногами ее интересовала не больше чем канализационная труба в их чистом и опрятном жилище.

Как сказали Стругацкие в своем романе «Трудно быть Богом» « Если Бог взялся вычищать нужник, пусть не думает, что у него будут чистые пальцы…».

При этом тут же доказали, что слова это одно, а дело-то совсем иное действие требующие отказа от грязного чистоплюйства.

Ведь вовсе не обязательно вычистив от скверны свой мир, идти затем вычищать чужой и далекий, а особенно, раз там у них процесс развития идет по вполне естественному пути.

Вот чего никогда нельзя нарушать во имя любых самых прекрасных и возвышенных целей. Это также и в межличностных отношениях.

Правильные отношения народа и государства нечто в корне иное, чем занятие для профессоров всех имеющихся в стране университетов, бродить от дома к дому и просить детей лучше учиться.

А вот например могли же ведь они потребовать от государства дополнительные ассигнования для того чтобы одаренные ученики из бедных семей смогли занять достойное место в обществе. Вот это действительно было бы способно привести к большой общественной пользе.

А ходить для этого в народ совсем не требовалось, надо было лишь научиться искренно, отстаивать его интересы.

Для этого в первую очередь надо научиться понимать не только самого себя и свои личные надобности, но и, то, что в целом нужно обществу, в котором живешь.

Вообще отношение интеллигенции к своей нации - схожесть взглядов, вкусов, представлений о жизни являет собой основу для целостности общества.

То есть, если враги найдут способ уничтожить все правительство в его полном составе, скальп сплоченному государству этим не снимешь!

Более низшие структуры тут же без ссор и скандала выберут себе новое руководство.

Я упаси Господи совсем ведь не желаю такой судьбы государству Израиль, но уверен, что в случае такого несчастья оно именно так и произойдет.

А вот, что в таком случае приключиться с Россией Бог его знает.

Демократия – это не говорильня во имя любви к ближнему, а умение думать своей головой.

Причем принятие тяжелых решений чреватых ощущением нечистой совести нельзя перекладывать на плечи тех, кому и реки крови по колено.

Власть красных от пролитой крови знамен стало знаменьем, что для России наступили времена всеобщей гемофилии.

Наследник престола был болен болезнью своего века и страны.

Чистота светлой от прекрасных дум души может быть оплачена слишком дорогой ценой пренебрежения к своей родной отчизне. Но старый гебистский контроль современных российских властей касается в основном лишь простых и чистых путей. А коли уж удалось вывести народ на демонстрации никто же ради этого специальную детективу давать ведь не должен?

После подобных выступлений их освящение в печати вещь неизбежная нравится ли это власти или нет.

Но российские либералы и сегодня ждут от местных властей, что они им позволят высказываться в прессе как им того только заблагорассудится. Вот как раз, тогда воспользовавшись столь желанной и наконец, дарованной сверху свободой интеллигенты, встав в позу вестника высшей правды и будут готовы требовать и требовать всех насущных и давно назревших перемен во благо всего общества.

Но, скорее всего, всего лишь лить чернуху только уже в местных, а не в бескрайне широких как их родная страна масштабах, а в результате произойдет тоже самое, что и с пересройкой (не опечатка).

Потому что все крушить - это не созидать, и проще и чище правда по самую шею в крови, но кто об этом думает, когда все вокруг так плохо!

Вот она логика людей ожидающих в очереди за исполнением того, что им довелось разглядеть в прочитанных ими книгах.

Как альтернативный во всем их устраивающий вариант может быть вот это.

Должен объявиться некий дядя волшебник, который все так устроит, чтобы все было как в великолепном как хрустальный дворец, бумажном мире фантазии и вымысла.

Российская интеллигенция таскала свой маленький, но великий по своему возвышенному предназначению домик, созданный этой самой большой литературой всегда с собой. Некоторые его даже на Калыму свозили на большом белом пароходе, а потом через много, много лет они повезли его обратно на большую землю.

 

Об российской истории болезни чистых рук

 

Нет и никогда не было на этом белом свете более страшного зла, чем острое как нож желание совершать добро без всякого знания, что именно необходимо для счастья данному взрослому человеку или же тем более целому обществу. Изречение мое.

 

Какие бы жуткие мерзости не происходили в этом мире они оправданы, если служат высшим идеалам, что приведут человечество к его светлому завтра.

Мысль, приписываемая мной возвышенным идеалистам. То есть людям, которые могли взять лопату и начать ей ковыряться в сырой земле, только из-под палки созданного ими горегосударства для почти всех жителей шестой части суши.

 

Человечество за время своего пока еще не очень-то продолжительного, осознанного бытия уже столь неоднократно силилось, причем, совершенно не разбирая ни путей не средств к тому вот так, в одночасье изменить весь уклад своего обыденного существования.

И каждый раз речь шла о неком кардинальном переустройстве всех нравственных норм, как и общественной морали.

Иногда это было резким поворотом к свету высших истин – это касается как христианства, так и ислама в совершенно одинаковой степени.

До появления Магомета арабы не были лучше!

Можно сказать, что они вообще переживают сегодня европейские средние века.

В то время как Россия в 20 столетии прошла через ту же самую эпоху революций, убийств королей и королев, что и Западная Европа в 17- 18 столетии.

Просто наличие новых технологий удесятерили тяжесть ее участи, и это весьма и весьма прискорбный факт.

Но речь идет об общем развитии цивилизации, а не о разных судьбах для тех или иных народов.

Потому что даже если разговор у нынешних историков, как правило, и ведется об каких-то отдельных государствах, но так или иначе с точки зрения историка будущего, как я в том глубоко убежден вся наша нынешняя локальность, окажется одним лишь условным явлением.

В полнейшем соответствии тому, как и мы, нынче не делим большие народы на мелкие племена, из которых они некогда состояли, в поседевшей как лунь от глубины веков, стародавней древности.

Но именно как раз таки, ради того чтобы обратить народы шестой части суши в повальную зимнюю спячку, в плане развития их творческой мысли в условиях тоталитарной диктатуры пролетариата, и было столь необходимо разделить общество на какие-то там классы, социальные слои.

Таким образом, творческие люди в СССР оказались лишены возможности обдумывания важных этических аспектов бытия.

Причем различные до того часто не имевшие к друг другу никаких претензий прослойки общества были зачем-то вдруг наделены якобы их вечным и бесконечным противостоянием.

Рабочему была нужна нормальная зарплата и короткий рабочий день, а политика его всегда интересовала не как кота сметану, а как собаку блохи.

Когда почему либо сильно прижимало - это начинало у него чесаться, а в целом он был к ней абсолютно равнодушен.

Так сказать, непрерывная и нескончаемая неравная битва пролетариев за их некое эфемерное более достойное существование его вовсе не интересовала.

А для коммунистов именно эта война и была важнее всех других войн.

И своя отчизна была для них вовсе не родина, а лишь место, где живут и правят бал одни угнетатели, а в иных заморских странах значит, живут другие и делят между собой владения, а народу от этого только вред, увечья и смерть.

Вот поэтому, сама жизнь, мол, того во всем требует, дабы этих вурдалаков рабоче-крестьянской крови свести на нет и зажить себе долго и счастливо.

Потому что вся беда в них - злодеях, а не в недостатках всех людей в целом.

И исходя из вышеизложенного самым прагматичным, а значит и на все времена окончательным решением данной проблемы, было бы навсегда лишить нахапанных у народа благ тех, кто их себе присвоил паразитическим, примитивным путем.

Господ аристократов и помещиков, тех кто, говоря языком большевиков, высасывал все соки из трудового народа, который создавал материальные ценности и всевозможные предметы культуры своим, а не чужим потом и кровью.

А для того чтобы их без всякого на то разбора вконец изничтожить нужен был вождь, что укажет, кого же именно нам надо рвать на куски, и кому затем отдавать все награбленное в течение прошлых веков.

Можно подумать, что, будучи перераспределено и растащено богатство сможет сделать народ хоть в чем-то счастливее?

Конечно же, нет!

Человек ведь не существует в некой нехорошей сказке, околдованный злыми чарами которую кто-то уж очень так захотел сделать некой прекрасной и доброй былью.

А живем мы все в еще довольно-таки примитивном мире всеобщего стяжательства и славы денежных поощрений.

Приучить людей жить как-то иначе, совсем по-иному, возможно лишь избавив их от всех нужд и забот современного мира.

Да и залечив раны, нанесенные их самолюбию, в течение всей их нелегкой жизни в их не проклятом, а самом, что ни на есть обыденном прошлом.

Была ли у марксистов такая волшебная палочка, при помощи которой можно было бы легче легкого все - это вот так на раз осуществить?

А ведь легкомысленные, необдуманные решения всегда чреваты тяжелыми последствиями, когда на их пути встают непроходимые пороги жизненных неурядиц.

Все взять и поделить – эта мысль прочно пустила корни в мозгах людей любящих, чтобы все на этом свете было легко и просто, потому, что так оно, видите ли, будет разумнее и воистину справедливее.

А как раз таки люмпены сами-то по себе, ни на что кроме как на звериное рычание не способны.

Они могут лишь позаимствовать чужие обтекаемые мысли, потому что своих у них почти что нет, а те, что есть, касаются лишь межличностного уровня отношений, а никак не глобального общественного переустройства.

Отобрать всю землю у помещиков, а затем поделить ее поровну между крестьянами собирались люди далеко не всегда доподлинно сведущие, где вершок, а где корешок.

Тургенев, написавший в "Записках Охотника" подлинную правду об отрыве российских вельмож от всяких земных реалий еще, наверное, ни сном ни духом не ведал, что интеллигенция поступит точно также и тогда на базе полного отрыва города от деревни и возникнет советская "Садом и Гоморра".

Потому что их заранее запланировали те, кто себе дорогу в жизни прокладывал, сея вокруг себя семена будущего, а не сегодняшнего разума.

Вот слова Тургенева, хотя я знаю, что вся их абсурдность до кого-то все же так не дойдет.

"Впрочем, в деле хозяйничества никто у нас еще не перещеголял одного петербургского важного чиновника, который, усмотрев из донесений своего приказчика, что овины у него в имении часто подвергаются пожарам, отчего много хлеба пропадает, - отдал строжайший приказ: вперед до тех пор не сажать снопов в овин, пока огонь совершенно не погаснет".

Вот так мыслят люди вообще не понимающие, где что и как растет, а между тем желавшие где-то чего-то в чем-то изменить без всякого на то ведома, что такое вообще сельское хозяйство.

Оно вроде бы как было бы и в правду честнее, да только вот всеобщая справедливость вообще не имеет к элементарной логике жизни абсолютно никакого отношения!

А главное, что все попытки ее навязать однозначно заканчивались одним лишь крахом.

Потому что причина общественных связей залегает гораздо глубже, чем можно срыть, подкопавшись под чей-то поросший водорослями коррупции трон.

При этом добрые и сердечные взаимоотношения между членами команды судна никак не помогут сохранить его на плаву, во время шторма.

Да и с пассажирами надо тоже было иметь хоть какой-то, но вполне нормальный и естественный контакт.

Они же хотя и не образованные, однако, в своем абсолютном большинстве более чем достойные люди и над их проблемами тоже нужно, призадуматься, пусть и иногда, но самым что ни на есть конкретнейшим образом.

Но только за этим не к чему ходить народ! Интеллигенции надо в первую очередь научиться отстаивать его интересы перед властью, а это хотя и пачкает, но в целом общество оздоровляет.

А дружить с народом означает с ним здороваться и не задирать перед ним носа, а все остальное всего лишь в одном личностном плане, а не в большом и общественном.

Причем не в неком глобальном смысле по отношению ко всем сразу, а в самом, что ни на есть житейском.

Вот как об этом писал отличный прозаик Сергей Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)».

— Нельзя трудового человека вводить в заблуждение, что ты такой же, как он. Нельзя одеваться из одного магазина, ездить с ним в одном автобусе, на одной марке машины. Надо, чтобы он стремился достичь всего, что есть у тебя. А чтобы управлять им, следует изредка, по великим праздникам, спускаться к нему, разрешать поздороваться за руку, мгновенно разрешить любую его жалобу или просьбу. Это большая наука, отец!

 

Но куда же это осознать тем, кто либо хочет, чтобы народ был сознательным, не темным и забитым, либо считает его тупым скотом неспособным на логические рассуждения, и потому нуждающимся в кнуте, как в прянике, дабы он обрел более достойный человеческий вид.

Для того чтобы вывести его к свету из тьмы его невежества нужны не идеи. А их воплощение в политическом переустройстве страны, а это не та кухня, в которой должны толпится и галдеть тупые горлопаны, а действительно талантливые кулинары, хорошо умеющее готовить изысканные блюда и не из человечины, напополам с сдобными булками без всякого изюма.

Нельзя ожидать, что котлетки, сделанные из старых господ породят новых граждан знающих, что они люди, а не ишаки тянущие воз с сидящими на нем разжиревшими баями.

Потому что народ это не масса примитивных индивидуальностей, а конгломерат неразвитых личностей делающих их серой толпой, но не стадом тупых баранов.

Никуда все вместе они не пойдут, потому что у каждого своя собственная дорога.

Но те, кто смотрит на них исключительно сверху вниз, они именно такими вот и кажутся, еще помнится Есенин вопрошал, что «для помещика мужик все равно, что овца, что курица».

Ну, так, для ученых оно может и не так.

Они же придают всему некий особый смысл, и для них простой человек - это скажем так, не учитываемая как-либо отдельно единица большого социального эксперимента по преобразованию общества в некое более возвышенное и элитарное естество некой духовной квинтэссенции.

А все потому, что таково было привитое с детства высшим слоям общества воспитание.

Народ сам по себе, а его властители их слуги чиновники, а также их властители дум тоже сами по себе без всякого искреннего контакта.

Отсюда полное пренебрежение к его нуждам со стороны одних и безумное по своей кроткой, но безграничной глупости желание других извести старый мир со всем его злом и коварством.

Не те не другие ни к какой настоящей пользе для их скованного всеми возможными наследственными заболеваниями общества отношения вовсе не имели.

Ломоносов многое сделал, но он был один, а его вышедшие из народа сподвижники сами потом стали такими же, как и все прочие изысканных манер чванливыми сановниками высших знаний обо всем, что народу и вовсе неведомо.

А кроме того некому было заступиться в разумной манере за рабочий люд!

Заводское оборудование крушить, как это задумал отразить, в своем романе «Молох» писатель Куприн это занятие для идиота!

Позже по настоянию издателя он отказался от этой опасной темы, но это, то чем жило и дышало в своем абсолютном большинстве все образованное и интеллигентное общество.

А ведь надо было, чтобы именно инженеры забастовки организовывали. Вот тогда рабочие их на руках бы носили и их речи о своих правах охотно бы выслушивали.

А то когда их интересы в реальном плане могли быть задеты из-за любой пусть и в самой малой степени поддержки народа, они всегда молчали в тряпочку.

Зато между собой как они куражились по поводу убийств царских чиновников у нихъ аж сердце радовалось. Когда звучали все эти взрывы!

А на работе молчок, а то еще вдруг Николай Петрович выгонит и плохую рекомендацию напишет, а как же потом с ней к другому фабриканту на службу устраиваться?

А вот конкретный пример:

Куприн «Молох».

 

- «Кормилец... родной... рассмотри ты нас... Никак не можно терпеть... Отошшали!.. Помираем... с ребятами помираем... От холода, можно сказать, прямо дохнем!

- Что же вам нужно? От чего вы помираете? - крикнул опять Квашнин. - Да не орите все разом! Вот ты, молодка, рассказывай, - ткнул он пальцем в рослую и, несмотря на бледность усталого лица, красивую калужскую бабу. - Остальные молчи!

Большинство замолкло, только продолжало всхлипывать и слегка подвывать, утирая глаза и носы грязными подолами...

Все-таки зараз говорило не менее двадцати баб.

- Помираем от холоду, кормилец... Уж ты сделай милость, обдумай нас как-нибудь... Никакой нам возможности нету больше... Загнали нас на зиму в бараки, а в них нешто можно жить-то? Одна только слава, что бараки, а то как есть из лучины выстроены... И теперь-то по ночам невтерпеж от холоду... зуб на зуб не попадает... А зимой что будем делать? Ты хоть наших робяток-то пожалей, пособи, голубчик, хоть печи-то прикажи поставить... Пишшу варить негде... На дворе пишшу варим... Мужики наши цельный день на работе... Иззябши... намокши... Придут домой - обсушиться негде.

Квашнин попал в засаду. В какую сторону он ни оборачивался, везде ему путь преграждали валявшиеся на земле и стоявшие на коленях бабы. Когда он пробовал протиснуться между ними, они ловили его за ноги и за полы длинного серого пальто. Видя свое бессилие, Квашнин движением руки подозвал к себе Шелковникова, и, когда тот пробрался сквозь тесную толпу баб, Василий Терентьевич спросил его по-французски, с гневным выражением в голосе:

- Вы слышали? Что все это значит?

Шелковников беспомощно развел руками и забормотал:

- Я писал в правление, докладывал... Очень ограниченное число рабочих рук... летнее время... косовица, высокие цены... правление не разрешило... ничего не поделаешь...

- Когда же вы начнете перестраивать рабочие бараки? - строго спросил Квашнин.

- Положительно неизвестно... Пусть потерпят как-нибудь... Нам раньше надо торопиться с помещениями для служащих.

- Черт знает что за безобразия творятся под вашим руководством, проворчал Квашнин. И, обернувшись опять к бабам, он сказал громко: - Слушай, бабы! С завтрашнего дня вам будут строить печи и покроют ваши бараки тесом. Слышали?

- Слышали, родной... Спасибо тебе... Как не слышать, - раздались обрадованные голоса. - Так-то лучше небось, когда сам начальник приказал... спасибо тебе... ты уж нам, соколик, позволь и щепки собирать с постройки.

- Хорошо, хорошо, и щепки позволяю собирать.

- А то поставили везде черкесов [*], чуть придешь за щепками, а он так сейчас нагайкой и норовит полоснуть...

 

[*] - В южном крае на заводах ив экономиях сторожами охотнее всего нанимают черкесов, отличающихся верностью и внушающих страх населению. (Прим. автора.)

 

- Ладно, ладно... Приходите смело за щепками, никто вас не тронет, успокаивал их Квашнин. - А теперь, бабье, марш по домам, щи варить! Да смотрите у меня, живо! - крикнул он подбодряющим, молодцеватым голосом. - Вы распорядитесь, - сказал он вполголоса Шелковникову, - чтобы завтра сложили около бараков воза два кирпича... Это их надолго утешит. Пусть любуются.

Бабы расходились совсем осчастливленные.

- Ты смотри, коли нам печей не поставят, так мы анжинеров позовем, чтобы нас греть приходили, - крикнула та самая калужская баба, которой Квашнин приказал говорить за всех.

- А то как же, - отозвалась бойко другая, - пусть нас тогда сам генерал греет. Ишь какой толстой да гладкой... С ним теплей будет, чем на печке.

Этот неожиданный эпизод, окончившийся так благополучно, сразу развеселил всех. Даже Квашнин, хмурившийся сначала на директора, рассмеялся после приглашения баб отогревать их и примирительно взял Шелковникова под локоть.

- Видите ли, дорогой мой, - говорил он директору, тяжело подымаясь вместе с ним на ступеньки станции, - нужно уметь объясняться с этим народом. Вы можете обещать им все что угодно - алюминиевые жилища, восьмичасовой рабочий день и бифштексы на завтрак, - но делайте это очень уверенно. Клянусь вам: я в четверть часа потушу одними обещаниями самую бурную народную сцену...»

 

Вера в обещания осталась, а вера в прежних хозяев нет!

Вот из-за таких как Квашнин часто вовремя слинявших заграницу многие честные хозяева свою голову и поклали.

А ведь не в них одних было дело интеллигенция должна была не землю делить между крестьянами, а рабочим помогать их права отстаивать самым мирным европейским способом.

Но об этом заботиться и сохранять свои душу в возвышенном парении духовности не выходит, потому что грязное это дело и неблагодарное, много маяты, а любовь рабочего класса от этого все равно так сразу не возникнет.

Потому что она только тогда себя полностью проявит, когда рамки между учеными и рабочими просто сотрутся, а это произойдет только лет через пятьсот или тысячу в полной зависимости от успеха технического прогресса.

А его продвижение вперед зависит и от того насколько интеллигенции всех стран позволят умным головам из простонародья получить должное образование.

При этом надо помнить, что лучшие условия жизни народа поспособствуют большему количеству ученых вышедших из его среды.

Да, и вообще лучшая прививка от любых социальных потрясений – это единство народа, когда никто никого не призирает только за то, что он более развит и лучше воспитан.

Кроме того - это так же ведь важно для всякого интеллигента время от времени приглядываться все ли вокруг в порядке, в видимом глазу быту.

Способность интеллигентного человека грубо зайти в кабинет какого-нибудь зажравшегося от взяток чиновника и стукнуть кулаком по столу, сказав, «хватит тебе скотина из людей кровь пить» не сделает его грязнее, а наоборот чище и нравственнее.

Именно горечь бессилия и делает людей подлыми союзниками сатаны.

А обитать в микрокосме пряных как пыльца райского сада идеалов вещь не достойная настоящей высокой духовности.

Поскольку все мы плывем в одном житейском море, и никому не дано жить в своем закрытом чистом мире радужных, литературных грез.

И эта глубочайшая бездна может стать солоноватой не, только лишь от соли людского пота и слез, но и от бесчисленных смертей!

Потому как судно российской государственности было утоплено чертями в глубоком омуте битком набитом лучшими представителями всех слоев общества.

СССР стал государством утопленников, те, что выжили в этом безбрежном океане, безвинно пролитой крови, стали тверже стали в своем безразличии к чужой боли и страданиям.

Я не имею в виду всех и каждого, а общество в целом.

Но где же была интеллигенция, когда все это происходило прямо у нее на глазах?

Отчасти быстро отчалила заграницу, а ряды тех, что остались несколько поредели и прежде всего - это касаемо тех ее представителей, которым было не все равно, что происходит в их стране.

Тех, что сразу вставали поперек тут же шлепали на месте, а тех, что потом начинали с чего-то вдруг кипишиться и возбухать, успокаивали, тыча маузером в лицо.

Но при этом ясно одно - выступи российская интеллигенция почти единым фронтом, а также оказав новому режиму посильное, пусть даже самое пассивное сопротивление и очень многие беды Россию бы миновали.

Она была б тогда сегодня на совсем другом уровне, в плане культуры и быта.

Конечно, надо учитывать хитрость большевиков и наивность забитого народа, но это не более чем фактор создающий волну, но ничуть не оправдывающий тех, кто вовремя не построил волнореза.

А строили они дом, в котором жить будет легче, искренне считая, что простой люд можно заставить снять лапти и надеть белые воротнички, потому что их нынешний азиатский вид для чьей-то пропитанной европейским лоском души, видите ли, был ну совсем ведь во всем неприемлем.

Потому-то эти просветители, значит, и захотели силой лишить Россию ее прежнего облика, обрекая ее тем самым на дикое противоречие между новым ее камзолом светского общества и старыми мужицкими лаптями ее крестьянских ног.

И так ведь аристократия была чужой своему народу как калмыцкий чабан чукче.

Нравы разные, язык иной во всех отношениях, а то, что оба узкоглазые так - это еще не говорит про то, что друг друга вполне понять смогут.

А тут еще и интеллигенция поперлась в ту же степь и лишь в связи с тем, что там, мол, жить краше, да веселее.

В повести Чехова «Степь» Егорка в другую жизнь ехал, оставив старую навсегда позади.

Вот многие из своего старого уездного гнезда вырвались тут же забывали о нем как про дурной сон.

Об этом и писатель Алексеев пишет его романе "Рой".

"Вот и плохо, что не был! - отрезал Вежин. - Совсем от дома отбились. На Стремянку вам чихать. Ты хоть и профессор,

а не забывай, где родился и вырос! Больно уж скоро родину поменяли..."

 

А на этой родине и сегодня все творится точно также как оно и было прежде, потому что некому про ту жизнь знать неохота, а если чего хочется менять так сразу все вообще этим еще Чехов наяву бредил и тем заразил многие умы.

Я не умоляю его великого таланта, но он один из буревестников революции.

А вот Алексеев к ней не призывает, а орет людям в уши, опомнитесь, взгляните на себя!

Но некоторым только на других глядеть охота!

А все потому что жить среди засилья азиатчины было просто нестерпимо, и потому российская интеллигенция целиком мыслями своими погрязла в восхищении перед западной культурой.

А ведь в отличие от восточной древней как египетские пирамиды, она возникла не слишком-то давно. За внешним очень эффектным внешним лоском западного образа жизни, скрываются те же самые зверские клыки, что и у не очень далеких предков сегодняшних западных европейцев.

В России культура гигиены гораздо древнее чем в Европе.

Когда от средневекового европейца несло потом хуже чем от лошади после забега на скачках от русского человека так не вовсе пахло потому что на Руси было принято купаться и все скопом ходили в баню.

Другое дело, что в России было больше жестокости, чем в Европе, но это объяснялось спецификой истории с вечными набегами, которые не могли сдержать никакие природные препятствия.

Западные европейцы были ближе к древним истокам цивилизации и переняли от нее законы, которые действительно определяли форму их существования, а не являлись мертвым балластом, на который никто не обращал никакого внимания.

Их организованность в уничтожении общественного зла действительно им в чем-то подходила, потому что пусть и ценой великой крови, они создали нечто новое, то чего ранее просто ведь и быть не было.

А России европейский путь был заказан, потому что она не европейская, а азиатская страна, что совсем не делает ее хуже, а просто устои у нее другие не европейские.

Потому и идти вперед европейским маршрутом ей было как-то не с руки, а надо было развивать свою культуру вот бы чем российской интеллигенции заняться, а она себе лоб расшибала, пытаясь им прислониться к европейскому культурному житью.

А все, потому что главные носители высокой духовности, не имевшие как аристократия презрения к черни из-за своего родового превосходства выработали свое чутье к людям на основе общих вкусов, взглядов и культуры.

Чем вооружившись они и отдалились от простого народа не только на расстояние отделяющие образованного человека от необразованных, но и возносясь над ним как египетский фараон над своими рабами.

А истинную любовь к своему отечеству можно лишь тогда считать полноценной, коли она сочетается с глубочайшим уважением ко всей своей нации и именно в этом и заключается подлинное духовное родство со своей родиной.

Да, даже до последнего пьяного мужика, что, конечно, не обязывает целовать его в щечку, когда он пристает к приличной даме.

Сильно же российские ученые любили свою страну, если среди толпы штурмующей отходившие в Стамбул корабли они были отнюдь не на последнем месте?

А потом значит они как Набоков ожидали, что власть проклятых большевиков сама собой рухнет.

Он высказался в таком духе в его рассказе «Адмиралтейская игла».

«Со дня последнего свидания прошло шестнадцать с лишком

лет,- возраст невесты, старого пса или советской республики».

 

Это ведь Сикорский вынужден был уехать, а не сам того захотел.

Духовное отторжение от российской реалий, грязи, свинства, казнокрадства и взяточничества сослужило надежной точкой опоры для тех, кто хотел разжечь костер из древних бревен императорского престола.

Лучшим для этого материалом была горстка угольков из доменной печи европейского идеализма.

Их подобрали (чисто абстрактно) многие просвещенные либералы дореволюционной России, но сколь же у многих из них были слишком нежные ручки, чтобы собственноручно кинуть их в царский престол.

Вот тогда – это и сделали те, у кого была каменная душа, однажды согретая пламенем революционных идей и так и сохраняющая его в себе как в неком термосе.

Такие люди были живыми мертвецами, натянувшими на себя «черную кожаную рясу» светлого будущего ради того чтобы одеть в белый саван всех без исключения живых людей, олицетворявших собой проклятое прошлое.

Они хотели вымостить их костьми дорогу к светлому завтра, но ямы, в которые сбрасывались трупы классовых врагов, вбирали в себя не только тела умерших, но и все надежды России, как страны на лучшее будущее.

В них гибли не только те, кого расстреливали, но и люди расстреливающие знакомых, а иногда и родственников.

Комиссары нарочно старались укрепить в своих подчиненных душевную гниль во всем следуя приказам из центра.

Вполне возможно, что если бы революционное движение не оседлали большевики, то из революции вышло бы что-то более-менее путное.

Но почему-то, где бы революция не произошла обязательно у кормила власти оказываются негодяи.

Это странно, но факт!

Наверное, все же общество это монолит и единственное, что оно может сменить так сразу, так это убеждения, а не свою структуру.

Причем нужны сотни лет и очень много увещеваний для того чтобы изменения вошли в плоть и кровь народа.

Насилием его можно только от анархии уберечь, а не заставить жить иначе.

При большевиках Россия просто попала в другую кабалу и все!

Барин был новый, а порядки при нем остались прежние только было отменено все то, что было приобретено лет за пятьдесят до этого.

Всю вольницу враз отменили, а кроме того на российской почве возник неведомый ей ранее иберийский абсолютизм святой веры в марксизм.

Она заражала как тиф умы своим призрачным светом будущего благоденствия.

«Температура общества» погрязшего в диких противоречиях и уставшего от войн и смуты, голода и нищеты всегда близка к той при которой начинается горячечный бред.

А те, у кого он был в наивысшей степени проявлен были людьми, давно позабывшими труд, войну и связанные с этим мучения.

«Каждый по-своему зарабатывает свой хлеб» сказал Милвертон в фильме «Король шантажа»

Вот так оно было и с профессиональными революционерами их хлебом было революция, и они всадили нож в спину воюющей России.

А затем чтобы так сразу не упасть лицом в грязь этим новым баринам-паразитам, стало необходимо измазать скверной своего зверского лицемерия физиономию всего прежнего, все же не расстрелянного ими общества. Оно же ведь было, с какой стороны ни глянь их выше и порядочнее.

Этой цели и послужили все эти лозунги и воззвания о всемерной пользе и о благе всего человечества.

Во вполне закономерном в своем сочетании с противоположной красной пропаганде действительностью, они и создали в народе грязное чувство собственничества и полного отсутствия интереса к общественным делам, на добровольной основе.

Моя хата с краю стало принципом жизни простого советского человека.

Демагогия как орудие языкастых бездельников до того ж хорошо пришлась, кстати, именно потому, что российская интеллигенция столь массово обожала почесать языком о забор общественных трудностей и невзгод.

При этом она с той же степенью изощренности всегда избегала заглядывать за него, потому что прекрасно осознавала, какая там все-таки клоака.

Да, и российские писатели, иногда по случаю обращая на нее хоть какое-то пристальное внимание, не призывали добиваться большей чистоты и порядочности, а либо к возврату к старым подлинным ценностям или же к полному уничтожению совершенно неприемлемых им, но сложившихся столетиями - социальных явлений.

Вещь столь же невозможную, как и для трехгодичной яблони принести целое ведро урожая.

Вместо того чтобы насаждать высокое, светлое, доброе дав ему прорости через одно два поколения общемировые классики (кроме Тургенева, и отчасти Чехова) хотели насадить его сразу с бухты-барахты дабы все в их стране стало хорошо и красиво.

Но так не получается и кроме того к прекрасным мечтаниям о светлом и добром всегда найдется кому присосаться сделав чью-то наивную веру символом своей любви к дичайшей дикости во имя лучшего чем ранее бытия.

Инквизиторы тоже ведь верили, что они лучшие на свете поборники христианской морали и борцы с вездесущим дьяволом.

Но убить всех внутренних врагов и научиться уму разуму - это вещи часто несопоставимые с мудростью - правду ведь не наганом доказывают.

Так что даже если б люди, пришедшие в октябре 1917 года к власти над Россией, и были бы чистейшей души и доброты фанатиками, и так бы остались у самого кормила власти – это тоже ничего б толком не дало.

Слишком много зла накопилось в душах угнетаемого общества, и оно выплескивалось ужасными проявлениями звериного насилия и эту волну мог укротить единственно кто так это один лишь кровавый тиран.

Он просто направил все зло по определенному руслу, а не изменил существовавший до этого порядок вещей.

Фактически речь шла о прежнем «громоотводе», а не о чем-то новом в российской действительности.

Жить стало хуже вот и понадобилось больше чем-то было ранее козлов отпущения за грехи во все времена подлого чиновничьего люда насаждающего кумовство в виде своей райской благодати.

Но социальные язвы общества становятся заметны задолго до того как все это вытесняется словесным и кровавым поносом наружу.

И действительно находились ведь филантропически настроенные люди, что реально пытались как-то помочь городской бедноте.

Однако некоторые из них захламляли ей голову, устраивая в ней бардак, идеями европейского либерализма, что для России было в диковинку и воспринималось так что, мол, барина вообще не будет мы все станем господами и равными.

Вещь более чем бредовую в государстве, где не было горше хлеба, чем гнуть спину

на кого-то другого, что, при этом являлось вековой и нерушимой традицией еще со времен царя гороха.

А вот то, что творилось в русской деревне интеллигенции взахлеб говорившей о российской природе было совершенно же неизвестно и по большому счету индифферентно.

Акромя разве что в неком глобальном смысле, передела всей земли поровну между теми, кто ее обрабатывает.

Да, большевики на своих ехидных как улыбка кошки перед мышкой словах всерьез пообещали - это сделать, но им только, что и нужно было оторвать крестьянина от родной ему земли и старых корней, дабы привести страну в большее сходство с теорией Маркса.

Хотя потом массовый исход крестьян в город привел к тому, что без всяких там прикрас вполне могла возникнуть такая ситуация, когда работать на земле стало бы просто некому.

Потому-то крестьян и превратили в крепостных до того, что они без особого разрешения в город, а иногда даже в соседнюю деревню и носа высунуть не могли.

Хорошо еще, что не отменили право на первую брачную ночь со своей невестой.

Все-таки у власти был не Берия, а Сталин!

Не могу не признать за Сталиным некоторой порядочности.

А вот окажись у власти другой человек и малолетних детей врагов народа тоже бы расстреливали или же по-тихому топили в речках на закрытых объектах НКВД.

Хотя по слухам с 12летнего возраста уже расстреливали, но может, то только слухи и не более того.

Как раз в этом то и проблема общества, в котором темные страсти сочетаются с красивыми мечтами о чем-то пока еще совершенно несбыточном.

Степень его падения зависит от душевных качеств верховного правителя, а не от ума, чести и совести нации, что не хочет видеть мир поверх радостных о нем мечтаний.

Да, именно страх выйти за рамки своих обычных прекраснодушных взглядов на жизнь, и помешал российским интеллигентам увидеть все несоответствие их аграрной страны бумажной теории - изначально созданной для совершенно иной модели государственного устройства.

Хорошо развитое индустриальное общество – это, то ради чего великий Карл Маркс столь старательно высасывал из своего указательного пальца идею о коммунистическом рае.

Однако какое-либо соответствие всех этих планов марксисткой диалектике было лишь попутным ветром ледоколу коммунизма.

Обошлись ведь и без Маркса в беспримерном освоении человеческими костями крайнего севера.

Да и родной край стал чужим и бесхозным, потому что все вокруг стало свое по одним только лозунгам, и разве что одна лишь коммунистическая партия могла искренне и с глубоким чувством удовлетворения сказать - "все вокруг наше".

Кроме того люди, оторванные от своих исконных занятий и родной земли теряют свой сельский человеческий облик и приобретают черты городских люмпенов.

Кому же от этого стало жить то лучше?

А решать все проблемы разом не думая о последствиях своих действий, свойство не разума, а сердца, а оно часто бывает глупее некуда.

Вот мелкие большевики и купились на зов своей наивной души как будто возможно построить новое более просвещенное общество на хорошо обглоданных костях старого.

Беспочвенные идеи, основанные на одной лишь ограниченной до тупости вере в некое светлое завтра опаснее любого самого страшного оружия, потому что таково свойство человека, что если ему чего в голову втемяшилось, то он лоб расшибет, а все равно сделает по-своему.

Причем наличие больших духовных сил, мужество, долготерпение в этом деле являются наиболее отрицательными качествами, в смысле продолжительности существования общественного зла, а также его заразности для других народов.

Вот конкретный пример из «Молоха» Куприна.

«Сегодня очень интересный хирургический случай был. Ей-богу, и смешно и трогательно. Представьте себе, приходит на утренний осмотр парень, из масальских каменщиков. Эти масальские ребята, какого ни возьми, все, как на подбор, богатыри, "Что тебе?" - спрашиваю. "Да вот, господин дохтур, резал я хлеб для артели, так палец маненечко попортил, руду никак не уймешь". Осмотрел я его руку: так себе царапинка, пустяки, но нагноилась немного; я приказал фельдшеру положить пластырь. Только вижу, парень мой не уходит. "Ну, чего тебе еще надо? Заклеили тебе руку, и ступай". - "Это верно, говорит, заклеили, дай бог тебе здоровья, а только вот што, этто башка у меня трешшыть, так думаю, заодно и напротив башки чего-нибудь дашь". "Что же у тебя с башкой? Треснул кто-нибудь, верно?" Парень так и обрадовался, загоготал. "Есть, говорит, тот грех. Ономнясь, на Спаса (это, значит, дня три тому назад), загуляли мы артелью да вина выпили ведра полтора, ну, ребята и зачали баловать промеж себя... Ну, и я тоже. А опосля... в драке-то нешто разберешься?.. как он меня зубилом саданул по балде... починил, стало быть... Сначала-то оно ничего было, не больно, а вот теперь трешшыть башка-то". Стал я осматривать "балду", и что же вы думаете? - прямо в ужас пришел! Череп проломлен насквозь, дыра с пятак медный будет величиною, и обломки кости в мозг врезались... Теперь лежит в больнице без сознания. Изумительный, я вам скажу, народец: младенцы и герои в одно и то же время. Ей-богу, я не шутя думаю, что только русский терпеливый мужик и вынесет такую починку балды. Другой, не сходя с места, испустил бы дух. И потом, какое наивное незлобие: "В драке нешто разберешь?" Черт знает что такое!»

 

Вот оно как у русского народа, но это могло бы пойти на пользу дела, скажем, для создания чего-то воистину великого, а не ради создания величественного здания вселенского зла на всей Земле.

Раньше это не могло быть таким уж страшным явлением как сегодня, поскольку ранее развитие идеологии, а точнее сказать крушение старых идеалов не сочеталось с таким стремительным развитием технологии.

Поскольку у человека в руках на сегодняшний день настолько ведь гигантское количество сил оказалось, а ума от этого никак не прибавилось.

Один индивидуум может оступиться и погибнуть, как и нарваться в пьяной драке на чей-то нож. В принципе из-за каких-то никак не обдуманных устремлений своей души к добру или говоря как-то иначе к мелкому злу, кто-то может сильно поплатиться, но это не беда для всего остального человечества.

Однако общественными настроениями должен управлять разум или же такое общество, а то и все люди скопом могут вдруг попросту раз и навсегда перестать существовать.

Придумывание красивых на бумаге идей равенства, свободы и братства основано на реальных факторах действительно вполне прогнозируемых и более чем возможных, но только лишь в самом отдаленном будущем.

Дай только Бог, чтобы оно действительно еще когда-нибудь себя осуществило, но только не само же по себе, а после тяжких и совсем не сизифовых трудов множества интеллектуалов принадлежащих к разным поколениям.

А к тому же развитие цивилизации без всяких на то понуканий и кнута когда-нибудь просто-напросто обязует людей прийти именно к таким вот общественным стандартам.

Как же иначе они вообще смогут выжить в мире, в котором у каждого человека занимающего самую ничтожную должность в управлении государством окажутся мощности несопоставимые ни с чем из того, что мы имеем на сегодняшний день?

Но все наше будущее это всегда продолжение окаменевшего в веках или же еще только затвердевшего спустя десятилетия уже ушедшего от нас времени.

Так что если в прошлом убийства, смерть и кровь, то ничего другого и в грядущем ожидать, никак не следует.

А уж коли в прошлом было созидание, труд, разумные требования по улучшению его условий, то оно в действительности может стать светлее, чем снизошедшие в извечную черную бездну века рабства и крепостничества.

Я имею в виду развитие не каких-то отдельных личностей, а всех людей в целом.

Но гораздо ж легче внимательно вглядываться в бесконечную пропасть давно прошедших и канувших в лету эпох рассуждая примерно следующим образом, что, раз мол, жизнь – это непримиримая война за существование, то искусственно возникшая надстройка эксплуататоров, паразитирующих на общем труде должна быть единственное что, всего-то, что полностью физически изничтожена и никаких гвоздей.

Но это даже будучи осуществлено в Советской России ни в чем так и не изменило принципов тогдашнего человеческого существования.

Потому что так уж распределяются роли в человеческом обществе, и как-то что-то в этом по-настоящему переменить нынче, задача практически невозможная и немыслимая ко всякому ее разумному осуществлению.

Кто-то ведь должен быть занят простым физическим трудом, а кто им будет руководить или же всем пахать без директив и планов?

Должен же кто-то давать прямые указания к действию, а иначе не будет слаженно-работающего общественного механизма.

Причем для того чтобы каждый делал свою работу хорошо все должны получать за это должное материальное поощрение.

И тому, кто находится на самом верху и за все отвечает – в обязательном порядке, надлежит иметь с этого максимальную прибыль и удобства.

Или же он будет бездельничать и, ловя мух на своем рабочем месте, наплодит таких же пауков на всех уровнях власти.

У богатого должны быть в наличии его миллионы, для того чтобы бедному было, что есть и чем укрыться.

Может, конечно, кто-то может и возразить, что раз уж так вышло, что в природе есть борьба за выживание, то так оно обязательно должно быть и в нормальном человеческом обществе?

А ведь процессы, происходящие в живой природе совершенно неприменимы к разумным существам желающим быть выше грызни в обезьяньей стае за лучшее место с самыми вкусными плодами.

Но и там ленивый не может быть вожаком его тут же отлучат от власти или его стая вымрет.

Вот пусть коммунист зоолог попробует поймать меня в этом тезисе на вопиющем невежестве.

А в научной среде ведь так хватает таких вот отъевшихся администраторов, которые сами-то ничего нового не создают, а только тормозят, тех, что могут что-либо создать.

А главное все жлобские черты общества у российской интеллигенции утрированы и только лишь хорошо прикрыты внешним лоском.

Вполне возможно, что именно эти настроения, которые, кстати, не так уж и часто свойственны обществу в целом и выражают духовную возвышенность российских интеллигентов над всеми прочими жителями России?

В случае чего все претензии к Рязанову он до того как перестроился на узкий кремлевский стандарт, писал свои прекрасные картины маслом реальной действительности о своем, так сказать, темном царстве государстве.

Может правда и выглядела местами гротескно и комично, но все, что было в "Гараже" истина до последнего слова и жеста, а фильм основан на реальной истории, разве что там людей никто на замок не запирал.

Проблема России в том, что она до сих пор находится на перепутье между западом и востоком и ждать пока геологические процессы перенесут ее куда-то в другое место, придется уж слишком-то долго. Никакого человеческого века и его истории на это просто не хватит.

Западную Европу в Россию не перекатишь и она там нужна впрямь как корове седло. То, что подходит и приживается лишь добавляет к уже имеющимся среднеазиатским недостаткам европейской дури для пустых голов.

Я это не о нации говорю, и не дай-то Бог не о народе (или же о народах), а только о том, чем живут те, у кого в карманах водятся большие деньжищи или толстая задница сидит в высокопоставленном кресле.

Они до какой-то довольно-таки серьезной степени являются законодателями мод и общественных стандартов.

И часто это им решать чему быть, а чему век не бывать и как людям жить, особенно в стране, где все еще есть лишь один твердый закон – волосатая лапа коррупции.

Можно подумать, что ее легко будет убрать или же саблей обрубить, если сменить одних хозяев жизни на других лучших потому что они только о всеобщем благе на словах и пекутся.

Да только из этого ничего путного не выйдет, потому что одни только ненасильственные, а конструктивные перемены в самой сути власти, как и приучение бывших рабов к осознанию собственной значимости и может хоть в чем-то изменить будущее России.

Однако коммунистам, как и любым другим фанатикам всеобщего благоденствия за счет устранения кого-то лишнего, мешающего всеобщему счастью, все время мерещится тень дикой природы под кроватью, на которой они спят и видят новое более совершенное, чем сегодняшнее - устройство общества.

Но это все от неверного восприятия невинной крови, без всякого греха, в неприрученной человеком природе.

И это простая истина, уж коли, конечно, стараться избежать демагогии и учитывать сам факт отсутствия у любых биологических видов классовой борьбы.

Трутни не в счет! Это скорее пчелиная эмансипация.

То есть сама оглядка на природу была чисто символическим явлением, возникшим так сказать, для отвода глаз.

Оно служило оправданием для всего того, что существует исключительно лишь в человеческом обществе, а именно манипулирование людьми, во имя чьих-то личных, корыстных интересов, выдаваемых вождями толпы за интересы нации или же общества.

В принципе, люди много воевали между собой за место под солнцем еще в ту эпоху, когда у них и в помине не было никакой системы государственности.

Марксистско-ленинская идеология как раз таки и подразумевала под собой стремление возродить старую племенную разобщенность на новой идеологической основе.

Честность в осознании модернистских путей развития общества всегда вела к одному и тому же неутешительному выводу, что всякое новое требуется вводить как лекарство больному и не враз весь многомесячный курс, а постепенно при этом, внимательно следя за тем как именно пациент на него реагирует.

Загаженное коррупцией и завшивленное казнокрадством и взяточничеством общество нельзя вылечить сразу и от всех проблем в целом!

Процесс его оздоровления долог и тяжел, в особенности, в случае крайней запущенности его социальных недугов.

Желание вот за раз излечить от всех душевных и общественных бед ничем, по сути, в корне не отличается от скармливания тяжелобольному огромной горы самых лучших в мире лекарств.

Причем думать, что вся беда в неких бациллах, отравляющих общественный организм – это не более чем при тяжелой форме цинги прописывать почти неподвижному пациенту яркий солнечный свет.

Бациллой общества, действительно, вполне по праву можно считать фашизм с его нововведениями при том же самом прежнем каркасе империализма.

А старый мир как он есть не мог считаться инфицированным неким вирусом зла.

Он же был естественным следствием развития цивилизации.

Идя медленно в гору, Россия и без всяких на то понуканий пришла бы к нормальному цивилизованному существованию.

Вот только тяжко было жить на Руси людям одухотворенным пламенем радужных, сладко пахнущих озоном идей.

Их гортани буквально горели жаждой борьбы с хребтом закостенелости векового царского произвола.

Они рвались вперед за свободу против засилья средневековой тьмы, неся глубоко в своем сердце свет яркого пламени некогда сжигавшего еретиков на кострах испанской инквизиции.

Кроме того, созидательные процессы в обществе никак и никогда не могут быть обращены сразу против целых сословий.

Я не спорю, что если б кто в старой России действительно был всамделишным вурдалаком, представителем неких сатанинских сил, то тогда и на самом-то деле имело бы смысл всех этих человекоподобных тварей практически поголовное уничтожение.

Однако, по моему глубокому убеждению, как раз таки большевики именно этими вурдалаками и являлись и очень жаль, что царский режим проявлял по отношению к ним такую тщедушную плюгавость.

Даже бомбистов можно было щадить, а вот их политических вдохновителей надо было отстреливать как бешеных собак, в том числе и в эмиграции.

Но ведь и те, кто боролись с «красной нечестью» во времена гражданской войны сами были не менее чем они - жестоки.

Историк Радзинский в своей книге "Господи... спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть" пишет об этом так.

"Обе стороны в гражданской войне с успехом учились жестокости друг у друга, и подвалы белой контрразведки состязались с подвалами ЧК.

 

Тут я не совсем с ним согласен все же речь идет не о нацистах с которыми большевики самым прямым образом делились опытом по добыванию показаний и по истреблению врагов.

Скорее речь может идти о нарастающем озлоблении поскольку гражданская война затянулась и полностью истощила силы народа к его многовековому долготерпению.

Он просто слишком устал от прежней лютости и решил вытеснить ее лютостью новой – это бывает и имеет прямо отношение к шариковскому душили, душили…

А все, потому что собака ненавидит палку, а не своего хозяина в момент, когда ее бьют.

А человек ненавидит не только палку и хозяина, но и всякого, кто попадется ему на пути после того как его сильно обидели и является в этом вопросе неприрученным, диким зверем.

Но люди образованные, гуманные и хорошо воспитанные смотрят на это и просто разводят руками…

Писатель Алексеев в своем романе «Крамола» выражает это так:

В любой войне есть пределы, через которые не может переступить человек. Андрей слышал о том, что японские самураи едят горячую печень убитого врага, индейцы снимают скальпы, азиаты бросают трупы шакалам… Но русский человек, Андрей был уверен, никогда не имел таких страшных обычаев и не зверствовал над своим неприятелем. Откуда же сейчас такое злодейство в людях? Какую черную силу пробудила в них гражданская война?!

 

А все от идей, они творят с людьми самые жуткие вещи, а взяты они естественно из книг, потому что всякое добро и свет можно интерпретировать совершенно по-разному.

Можно его и великое зло на радость Люциферу обратить, потому что оно без своего конкретного приложения на конкретную действительность мало чего само по себе стоит.

Тогда, когда красивая идея придает бывшему холопу старого аристократизма, она придает ему все его черты.

Вот пример из великой книги Джека Лондона «Звездный Скиталец».

"Я смотрел на всех этих тварей как на противную сорную траву, которую мне нужно убрать со своей дороги, стереть с лица земли. Как лев ярится на сеть, в которую он попался, так я разъярился на этих субъектов".

 

Вот такой ненавистью к ближнему и заражает человека идеология быстрого общественного переустройства.

А те, кто этому противостоят, ненавидят, чуть ли не больше этих разрушителей всего им привычного мира.

Люди при этом вообще забывают о привычной им морали поскольку у них возникает ее субтильное и жалкое подобие, что окрашивает весь мир в черно-белые тона свойственные животному миру.

Вот конкретный пример из книги Савинкова "То, чего не было"

"Болотов тоже стрелял. Он выбрал себе усатого рыжего вахмистра, первого в первом ряду, и стал целиться долго и тщательно, стараясь точно рассчитать расстояние и попасть непременно в цель. Он не думал о том, что це­литься в человека. В эту минуту вахмистр был для него не человек и даже не враг, а тот неодушевленный предмет, та мишень,

в которую он обязан стрелять и в которую промахнуться нельзя".

 

А те кто были с другой стороны тоже людей перед собой не видели, а только серую массу, которую надо раздавить как мерзкую гадину.

И вот в связи со всем вышеизложенным, ничего уж тут не попишешь, вот если бы удался антикоммунистический мятеж в начале 20 годов, то нормального государства тоже ведь нисколько бы не вышло.

И не только лишь потому, что всех коммунистов до единого бы вырезали, а среди них хватало хороших людей, всего лишь запутавшихся в сетях насквозь лживых марксистских посулов.

Просто не способно тоталитарное общество серьезно изменить всю свою структуру у него для этого должны выработаться свои корни, а не чужие иностранные.

Они были, но были уничтожены и затоптаны на корню и белогвардейская власть по всей Руси тоже была бы совсем не сахар, хотя конечно и не хрен вместо редьки.

Но у нее не было идеи государственности, а только знамя и честь старой империи хорошо знакомой своим тяжким гнетом большей части населения страны.

А кроме того отчасти именно бесчеловечная жестокость белых и стала причиной их поражения в гражданской войне.

Они ее культивировали, потому что их войско тоже было без царя в голове как и во главе, а по другому и жить-то было не приучено.

А главное власть кнутом назад возвращать – это тоже было более чем абсурдно!

Только полный идиот в гражданских делах будет сбежавшую жену назад кулаками звать с ней бы поласковей, да пообещать впредь вести себя иначе, а господа вернувшись всех мужиков пороть стали.

А ведь даже с комиссарами надо было разговаривать действовать словом, они ведь тоже люди были, а не звери лесные их бы разагитировать и они перестали бы чушь молоть!

А жестокость она только еще большую жестокость порождает как и апатию к своим и чужим страданиям.

Вот так оно и было!

Гражданская война сделала людей равнодушными, апатичными ко всему, утратившими всякую веру и любовь к ближнему.

А люди были зачастую загнанны как лошадь в хомут одной из воюющих сторон под прямой угрозой жизни.

Такой солдат не солдат, а жалкое его подобие!

Хотя, конечно же, царские офицеры охотнее выбирали белое движение, а рабочее чаще становились на сторону красных.

Но не было борьбы идей, а была борьба двух отчаяний поскорей со всем покончить и вернуться к прежней нормальной жизни.

Причем отчаяние включало в себя какие-то человеческие чувства только для своих, а чужие были хуже, чем интервенты, та мерзость, которую надо стереть с лица земли даже, если среди них и твой родной брат затесался.

Завтра будет светлое будущее, а ради него можно переступить через чей угодно труп!

Причем совершенно равнодушно как через полено или же как – то было у белых «все вокруг рушиться, так что уже не до сантиментов» и все в том же духе.

Писатель Андрей Платонов в его повести «Сокровенный человек» приводит хороший пример таких эмоций.

На это место с бронепоезда сошел белый офицер, Леонид

Маевский. Он был молод и умен, до войны писал стихи и изучал

историю религии.

Он остановился у тела Афончина. Тот лежал огромным, грязным

и сильным человеком.

Маевскому надоела война, он не верил в человеческое

общество и его тянуло к библиотекам.

"Неужели они правы? - спросил он себя и мертвых.- Нет,

никто не прав: человечеству осталось одно одиночество. Века мы

мучаем друг друга,- значит, надо разойтись и кончить историю".

До конца своего последнего дня Маевский не понял, что

гораздо легче кончить себя, чем историю.

Поздно вечером бронепоезд матросов вскочил на полустанок и

начал громить белых в упор. Беспамятная, неистовая сила

матросов почти вся полегла трупами - поперек мертвого отряда

железнодорожников, но из белых совсем никто не ушел. Маевский

застрелился в поезде, и отчаяние его было так велико, что он

умер раньше своего выстрела. Его последняя неверующая скорбь

равнялась равнодушию пришедшего потом матроса, обменявшего свою

обмундировку на его.

 

Но то матросы, у них вопросов не было, они знали только то что им теперь можно буянить и крушить и их за это городовой в участок не отведет.

Да, и многие деятели революции или контрреволюции просто куражились от избытка свободы, потому что слушаться стало некого.

Неприкрытый садизм есть часть нецивилизованного бытия, поскольку культурное существование еще заслужить надо, а от нелюбви к варварству и жестокости в дикой как сибирская тайга стране - черти в красном омуте и завелись.

А потом они людей в тундру без счета погнали!

Но предпосылки к этому закладывались на алтаре принесенных в жертву царских сановников ради того, чтобы им на смену пришли люди куда более достойные к себе всякого уважения.

Потому что вместо царя Батюшки, они, видите ли, будут служить одному только народу!

Царский произвол интеллигенцией отожествлялся с царизмом, а не с недостатками всего общества.

Для того чтобы ими заняться надо было по локоть, а то и по шею окунуться в общественную грязь, а это всегда так срамно и мерзко!

А когда она все же на глаза попадается, так значит, ее надо обязательном порядке физически уничтожить?!

А вот потому нелюбовь к грязи в условиях ее полнейшего засилья и могла довести интеллигентного человека, как то было с профессором Преображенским до вполне искреннего желания своими собственными руками - повесить Швондера на первом же суку.

А профессор был врачом и настоящим, а не липовым гуманистом.

Впрочем, такие люди как Швондер могут довести до белого каления любого самого доброго человека.

Но, все ж таки, существует некоторая разница между поведением профессора Преображенского и действиями тех, кто понимает суть власти и, что именно делает ее слабой и беспомощной.

Убийство - это ведь самая жуткая уголовщина - почти всегда чреватое чувством нечистой совести, по крайней мере, у людей достойных.

Иные пути решения проблем мешающих чьему-либо нормальному существованию ведут к потере чувства внутренней чистоты, поскольку обязывают человека ввязываться в некие грязные склоки.

А ведь гораздо ЛЕГЧЕ ни во что не вмешиваться, а вести свою интересную и полную радостных открытий жизнь.

И все же желание заниматься одной лишь только наукой со стороны ученых живущих в могучей империи подверженной политическим потрясениям было делом преступным по отношению к своей нации.

А уж если во что-то лезть, то не в одиночку - это делается, а сообща.

Вот для этого и надо немного запачкаться от занятий все же не только интеллектуальной, но и общественной деятельностью.

Польза от научных достижений для общества и есть то главное на что ученый должен тратить все свои духовные силы почти без остатка.

Познание само по себе не есть благо или же самоцель науки.

Согласованность действий ученых и политиков именно тот сплав, который столь необходим всякому государству.

В случае кабы она действительно была явственно выражена в достойном и разумном виде в российском обществе - Швондера можно было бы убрать с должности, договорившись не с уличной толпой, а обзвонив по телефону 20 других профессоров и вместе они смогли бы отстоять свои человеческие права перед новой, грязной властью.

Но каждый из них часто был всего лишь сам за себя и очень немногие кочевряжились, как это мог бы себе позволить мировая знаменитость профессор Преображенский.

Потому что большинство с подобострастной миной шли на довольно-таки значительные уступки только бы им не мешали заниматься их любимым делом.

А ведь безнаказанность действий власти в современном государстве как раз и начинается с такого вот тотально громового молчания интеллигенции.

Кроме того, то о чем она толкует на словах - народ осуществляет на деле.

А, что ж еще ему делать, когда кто-то у кого-то и впрямь застрял как кость в дыхательном горле?

Может слова профессора Преображенского хоть в чем-то отличались от действий уличной толпы, которая вешала, расстреливала всех подряд?

Я лично принципиальной разницы не вижу.

Это касаемо также и новоявленных господ новой светлой или же старой все еще не облезшей жизни.

Они только подвели под свою первозданную дикость новое теоретическое обоснование.

Подобная вещь еще со времен Нерона могла привести к одним лишь только самым жутким последствиям.

А пророки в пустыне служили тому же самому злу, потому как разум требовал дать российскому народу пряник, но бить его палкой, когда он приходил в неистовство.

Вот палку то всем умникам и удлиняли, а пряник отбирали, говоря, мол, не пришло еще время для пряников.

Вот загоним в хомут, как следует, тогда и будут тебе пряники.

А надо же было такое удумать - мудрейшему человеку своего времени веревку с петлей преподнести.

Столыпин был одиноким представителем разума в выжившей из ума империи, а один в поле не воин.

Кроме того он его просто использовали как козырь в игре с созидательными силами в российском государстве.

Мол, такое человек у власти стоит, а он не стоял у власти, а как нищий просил у ее паперти на подаяние.

А тут еще и вакханалия противоречивых мнений, что довела страну до полного маразма и выворачивания морали наизнанку.

Столыпина считали вешателем лишь за то, что он защищал старую каргу, царскую власть, олицетворявшую собой века темного прошлого.

Его вина перед либералами в этом вопросе была воистину смертным грехом и именно Столыпина, а не царскую семью следовало бы причислить к лику святых.

А что касается доброй души либералов, то их заклятых врагов общественного зла можно причислить к его лучшим просветителям в плане указания перстом - путей к захвату власти не над одними лишь телами, но и над душами серых масс простого народа.

Куда ж им сирым и обиженным царским произволом было хоть как-то понять, что корни веками сложившихся взаимоотношений нельзя выдернуть из земли навалившись на них всем миром, как очень известная в русском фольклоре семейка напустилась на бедную репку.

Как оказалось именно таким вот макаром и стало намного легче пачками людей, в темницы сажать, а многих в сырую землю закапывать.

Но об этом тогда никто вообще даже и не думал.

Хотя пример французской революции цвел и пах как майская роза.

А ведь Франция культурнее дикой России.

Правда не значит, что ее народ лучше по скаредности, они в мире первые.

Но дикость - это хуже чем жадность, хотя и объясняется отсутствием должного воспитания привитого с самого детства.

Но либеральничение и заглядывание в рот западной культуре до добра не довело.

Потому что сеяло на русской почве семена чуждых ей представлений обо всем, что есть жизнь.

Свою свободу надо было обосновывать на своих - русских философах, а не на чужих, иностранных.

А то любая идея может оказаться бредом, будучи применена на практике в чуждой ей среде.

Но зато радость долгожданных перемен лучше любой микстуры смогла облегчить страдания тех, кто бредил революцией.

Причем среди великих гениев тоже бывают случаи кретинической глупости основанной на необъективном восприятии окружающей реальности.

Мне кажется, что Булгаков в «Собачьем Сердце» просто не осмелился указать на истинный источник советов «космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить...»

А между тем Чехов в своем рассказе «Дом с Мезонином» развивает бредовые идеи.

«- Да. Возьмите на себя долю их труда. Если бы все мы, городские и деревенские жители, все без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей, то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трех часов в день. Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем только три часа в день, а остальное время у нас свободно».

 

В рассказе ему никто всерьез не возражает, а значит таково и мнение автора.

Правда там присутствует логический ход событий, в конечном итоге, приводящий к устранению засилья кумовства в губернской администрации.

И все же это было вынесено за рамки чувственного восприятия и потому невнимательный читатель этого может и вовсе не заметить.

Вообще Чехов в своих политических взглядах либерал утопист, что было крайне вредно для того времени в котором он жил.

Гениальный ум этого человека придавал его мыслям огромную силу подтачивающею дамбу сдерживающую русскую вольницу, не знавшую ни меры не придела в своей суровой лютости. Она была накоплена за века униженной до дола мирской суеты - мещанской обывальщины.

Вот конкретный пример его несправедливых и как в будущем оказалось очень даже глупых взглядов на мир.

Рассказ «Случай из Практики»

Тут недоразумение, конечно... — думал он, глядя на багровые окна. — Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара; сотня людей надзирает за работой, и вся жизнь этой сотни уходит на записывание штрафов, на брань, несправедливости, и только двое-трое, так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец. Но какие выгоды, как пользуются ими? Ляликова и ее дочь несчастны, на них жалко смотреть, живет в свое удовольствие только одна Христина Дмитриевна, пожилая, глуповатая девица в pince-nez. И выходит так, значит, что работают все эти пять корпусов и на восточных рынках продается плохой ситец для того только, чтобы Христина Дмитриевна могла кушать стерлядь и пить мадеру».

 

Здесь каждая строчка буквально сквозит великой глупостью!

Теми тряпками, что делали на фабрике «Большевичка» лучше всего было бы так сразу вытирать пол. Не одна модница бы на себя такое в жизнь не одела, а в советские ателье мод манекенщицами устраивались редкие уродины, потому что такие платья только совсем не броские женщины и могли как-то рекламировать.

Сама советская власть была барышней в легком ситцевом платье, но с многоопытными жадными губами.

Чахлое дите фабричной дамы отдало Богу душу, как того в тайне хотел доктор Чехов, а вместо нее на закатном небе царизма взошла звезда царицы пошлости и мрака.

А то, что Чехов предрекал в воем рассказе «Случай из Практики» осуществится не могло от простого на то хотения.

«— Вы в положении владелицы фабрики и богатой наследницы недовольны, не верите в свое право и теперь вот не спите, это, конечно, лучше, чем если бы вы были довольны, крепко спали и думали, что всё обстоит благополучно. У вас почтенная бессонница; как бы ни было, она хороший признак. В самом деле, у родителей наших был бы немыслим такой разговор, как вот у нас теперь; по ночам они не разговаривали, а крепко спали, мы же, наше поколение, дурно спим, томимся, много говорим и всё решаем, правы мы или нет. А для наших детей или внуков вопрос этот, — правы они или нет, — будет уже решен. Им будет виднее, чем нам. Хорошая будет жизнь лет через пятьдесят, жаль только, что мы не дотянем. Интересно было бы взглянуть».

 

А на что было глядеть!?

На разруху после самой страшной войны за всю историю человечества?

Я думаю, что в том было бы мало радости.

А для настоящей пользы надо было не ругать больницы и школы, а наоборот всячески вдохновлять – это полезное для общество начинание.

Отец Володи Ульянова как раз таки таким просветительством и занимался.

И после того как его сын с друганами покушался царя мать цареубийцы не выслали со всей семьей, а продолжили платить пенсию за мужа.

Вот он гнилой царский ЛИБЕРАЛИЗМ, во что он России потом обошелся!?

Царизм сам бы сдал бы многие из своих позиций и его совершенно не надо было зачем-то свергать.

Надо было только немного выждать и все пошло бы своим нормальным человеческим путем. Но долго ждать – это не по-нашему нам все подавай сразу и сейчас немедленно.

Вот как об этом писал великий историк Эдвард Радзинский "Господи... спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть".

Делом было убийство царя Александра II, одного из величайших реформаторов в истории России. В те весенние дни он готовился дать России желанную конституцию, которая должна была ввести феодальную деспотию в круг цивилизованных европейских государств. Но молодые люди боялись, что конституция создаст ложное удовлетворение в обществе, уведет Россию от грядущей революции. Царские реформы казались им слишком постепенными. Молодые люди спешили.

 

Они действительно хотели сделать так, чтобы народу так сразу стало жить лучше и веселей!

Поскольку они были фанатиками и их не занимали царские блага после крушения деспотичной власти.

Но чтобы управлять народом, именно они и нужны плюс огромное желание власти таковой, а не стремление к добру для всех.

Для того чтобы в этом что-либо изменилось нужны перемены в характере народа, а это добивается не пропагандой, а воспитанием детей.

Процесс этот долгий, потому что житейский ум у человека ужасно неповоротлив, а именно и решает, как жить сегодня, а не в неком лучезарном завтра.

Но фанатики верят, что освобождением от оков людей можно сделать в чем-то лучше.

А, по-моему, это то же самое, что и в зоопарке все клетки пооткрывать и повыпускать наружу всех хищных зверей.

Естественно, что, в конце концов, понадобится дрессировщик, который загонит всех зверей назад в клетки.

Вся выпущенная кровь и кишки, они, как и понятно, преддверье светлого для палачей будущего.

Вот потому страну и прибрали к рукам, те, кому не понадобилось веков для ее превращения в вотчину подлинного зла.

А все из-за того, что горшок то всегда был готов и находился под руками его, то всего лишь надо было только в печку засунуть.

Но руки большевики могли бы и обжечь, если бы не радостные вопли либералов наконец-то дождавшихся столь многообещающих событий.

А потом шило все же вылезло из мешка и стало настолько наглядным, что даже подслеповатому взору российской интеллигенции его было уже невозможно не заметить.

Правда после конца великих репрессий об этом всем легко позабылось, и воспоминания остались об одной лишь только дико злосчастной године, как будто она хоть чем-то существенно выделяется на общем фоне массового террора.

Вот тогда-то все, что и оставалось всяким там завзятым либералам, так это едва слышно перешептываться, часто оглядываясь по сторонам.

А ведь все всегда начинается с неприятия кого-то на личном уровне!

Царь не удружил интеллигенции замшелостью своего трона, и они поддержали его исчезновение с политической сцены своей страны.

Как будто на его месте почти тут же не объявится новый царь, (свято место пусто не бывает) самозванец и неважно как впредь будет называться эта должность.

Привык же мужик, что он за барином, а на троне в столице сидит царь батюшка. А кто он такой так им это было знать и вовсе без надобности.

Из его сознания – это и сегодня никак не вытравишь.

Причем воры и люмпены лучше всего чувствуют, кто и где, сейчас главный.

Как впрочем, и мелкое начальство знает из директив спускаемых сверху, где и кого надо приваживать и ублажать, а на кого окрысиваться и хватать за горло железной хваткой.

И эти инструкции включают в себя и явные намеки, когда все же стоит идти в обход, пуская в действие всевозможные интриги и делая всякие мелкие пакости до крайности, утомляющие всякого большого человека.

А ведь более всего Швондер допек профессора именно своими закулисными интригами. Они же так никого и ни в чем не украшают!

Однако если взглянуть на ситуацию с другой стороны. Вот не пошел бы Преображенский на принцип, а наоборот отказался бы не от двух, а от трех комнат и журнальчиков прикупил бы штук десять, то тот же Швондер был бы ему другом, товарищем и братом.

В конце концов, не в спальной ведь ему пришлось бы тогда оперировать.

А, кроме того, ему нужно было говорить с Швондером в ласковой и подобострастной манере.

Ведь все навороши, любят к себе большое уважение.

Но вести себя, так как это доподлинно мог бы себе позволить профессор Преображенский у многих российских интеллигентов просто не хватало духу и известности, а тех немногих кого на это все ж таки хватило, большевики шлепали без долгих и продолжительных дискуссий.

Вина российской интеллигенции как раз в том и состоит, что она не смогла осознать, что добро должно быть с большими кулаками, а наивность и неопытность в сопротивлении злу есть зачастую больший порок, чем само зло.

Потому как именно оно и служит его всемерному укреплению и засилью во всех темных углах и коридорах власти или же межличностных отношений.

При этом на свету у него всегда пребудет добродушная физиономия того, кто умеет облить морду сиропом для правильного пиара у народонаселения.

Делается еще один шаг и вот уже кривда объявлена высшей правдой под обильное хлопанье и возгласы восторга.

А ведь всегда же можно поставить человека на место, поскольку у каждого оно есть свое и коли вор рецидивист становится главой крупной промышленной компании, то - это не только его вина, но еще и того кто этому не воспротивился.

Российская интеллигенция состоит в своем большинстве из благородных, возвышенных и справедливых людей.

Им всего-то навсего совсем же неведомы многие из дыхательных путей через которые "Змей Горыныч" старое подлое зло изрыгает пламя исходящее от вполне обозримых (было бы желание) первоисточников зла.

Как же они тогда могут перекрыть ему кислород?

Но на всеобщую народную беду они все же пытались это сделать в чем и породнились с рабством, невежеством и хамством бывших холопов ставших вдруг князьями новой, светлой жизни. А подлинным источником всех социальных недугов являются не какие-то олигархические верхи, а пресловутые угнетенные низы. Именно их долготерпение и есть тот самый страшный из всех возможных в природе человека факторов, благодаря которому революция это одно лишь расчесывание всех существующих, общественных язв.

Кто будет править неважно, а важно лишь то, что низов вообще нельзя касаться с этической точки зрения.

Те, кто пытался это делать просто опередили свое время, свили себе гнездышко в неком отдаленном будущем, ныне существующем только в виде чертежей, отображенных на просвинцованной целлюлозе.

Им до сих пор не хватает жизненной умудренности и опыта столь свойственных западноевропейской цивилизации. Ведь там ученые и деятели культуры намного более искушеннее в делах развития общества, чем это было и так поныне и остается в сегодняшней России.

По утверждению Булгакова Россия отстала от них лет на двести.

Он сказал это в самом начале «Собачьего сердца» но услышать - это можно только в аудиокниге, потому что видимо оно кому-то ранее очень не нравилось.

Я считаю, что хотя с его смерти и прошло уже довольно много времени тот же самый временный промежуток сохранился и поныне, если не сказать того хуже.

Советские времена были не одним лишь откатом в прошлое, но и открытием новых величественных алтарей на необъятной плахе кровавого безвременья.

История знает массовые побоища, когда кровь лилась, как вода и никому не было никакого дела, сколько же ее уже пролито.

Однако у всего есть свой предел - есть он и у любой лютости, а вот прагматичный, продуманный террор, исходящий из высокого кабинета, куда не доносятся стоны пытаемых жертв может существовать вечно.

А все от него от чудовищного прагматизма далеко не всегда он отрицает культуру, нигилизм Базарова есть плетка для собственного ума, а не для других людей.

Такие люди просто срастаются, как растение паразит со своими пробирками в едином порыве, обточить свои знания, не отрываясь ни на какие пустяки.

Такой человек может умереть от тифа, но не будет повешен за опыты над живыми людьми.

А тот самый нигилизм, которым были наделены большевики пришел от Раскольниковых с их мироощущением справедливости основанного на низменных эмоциональных мотивах, разбуженных от глубокого сна зловредной неправедностью тех, у кого есть то, чего нет у других.

Совесть, со всеми ее придатками начиная с жалости и кончая сожалениями о том, что кто-то не с нами сменил в людях дикий страх, и они обратились в живые могильники невысказанного протеста.

Может надо было быть попроще с людьми из народа и тогда вклиниться большевикам было бы некуда?

Вот в других-то странах Восточной Европы коммунистическая зараза без русских штыков тут же рухнула, как только объятия Москвы стали понемногу разжиматься.

А между тем тамошние интеллигенты не выделяются так из толпы своей духовностью и надменностью, как это имеет место в России.

При этом нужно к тому же еще указать на тот факт, что обладая таким светлым и высоким умом каким обладает российская интеллигенция, пускаться во всякие там политические авантюры, было преступлением по отношению ко всему миру и к еще не родившимся гражданам будущего общемирового содружества, управляемого одним мудрым правительством.

Эксперименты по улучшению человеческой породы грязная игра, в которой просто нет и не может быть никакого успеха.

Природу надо не перехитрить, а понять все ее законы и правила и лишь тогда в полном соответствии с ее логикой создать что-то до чего у нее либо пока что так и не дошли руки или же у нее, не иначе, как и не было к этому абсолютно никакого резона.

А играть в богов более всего хочется тем, у кого зуб на Творца за то, что он не создал этот мир совершеннее и краше.

И все же профессор Преображенский всего-то только гений мечтатель, желавший непременно так сразу осчастливить все столь разноликое человечество.

Злодеи умеют внушить таким людям, что их открытия послужат самым добрым и праведным делам.

А гении слишком горят желанием самовыражения, и они зачастую немного не от мира сего.

Средняя масса интеллектуалов гораздо более чем все корифеи науки и искусств в ответе за существование в прошлом наихудших режимов за всю историю человечества.

Именно эти люди теперь, когда все их усилия оказались потраченными впустую нашли себе оправдание в виде Шарикова Полиграфа Полиграфовича, как будто - это он и есть единственная причина всех бед и несчастий их многострадальной державы.

Судя по книге и фильму профессор Преображенский, Шарикова не очень-то сильно ненавидел. Я даже так думаю, что ему его было в чем-то слегка жаль – это ж он сам с ним все сотворил.

Никто же его не уплотнял, требуя поместить в ЕГО квартире начальника очистки города от вредных животных.

Причем сам факт иронии Булгакова над тем обстоятельством, что профессор из самых наилучших намерений по отношению ко всему человечеству, вывел себе такого вот все ж таки не во всем и до конца мерзкого типа, совершенно же ускользнул от пристального взгляда большинства его внимательных ко всему остальному читателей.

Мне вообще кажется, что кому-то так и непонятно, что Шариков – это английский лорд по сравнению с тем быдлом, что воспитала и выпестовала советская власть.

Но нужно же было неким прекраснодушным личностям найти для себя наглядный образ для коллективной неприязни к простому и грязному гражданину безо всяких идей и понятий о чем-то светлом и высоком.

Представления человека о зле всегда были связаны с некими стереотипами, выработанными в виде антител против чужих людей, то есть, дабы иметь возможность отличать их от своих родных и близких его сердцу и разуму.

К сожалению, все слои российского общества до сих пор еще отчасти пропитаны ядом старого противопоставления друг другу разных социальных слоев.

Испокон веку - это было удобным способом держать и не пущать народ в удобных для власти рамках рабства и покорности.

Вот так и вышло, что люди возненавидели свою державу и когда прогнили вожжи, а кучер не смог удержаться в седле, всплыли все противоречия столь долгое время накапливавшиеся в обществе.

Если веками не чинить канализацию, то ничего удивительного, что в один прекрасный день ее просто-напросто прорвет и уберут все дерьмо, те, у кого душа самая грязная и сердце наихудшее из тех, что бывает в природе.

Булгаков был неправ, обратив данные слова против Шарикова или же этот бесстрашный человек все ж таки побоялся сказать всю правду.

Очеловеченный пес не был обладателем наихудшего из всех человеческих сердец, чтобы стать таким человеком надо познать все многообразие книг и сделать из них выводы удобные чьему-либо низменному сознанию.

Речь идет о выборочном подходе к тому, что есть в книгах.

Волк Ларсен Джека Лондона может быть отличным примером такого вот избрачного восприятия литературы.

Однако, бывают и другие случаи, когда человек получив весьма отрывочные знания и не закрепив их как следует, просто начитавшись книжек, может стать фанатиком террора неважно против кого и даже не принимая в нем никакого деятельного участия.

Чего он только не натворит одной только кривой на обе ноги агитацией?

Куда уж до него капитану маленького судна в арктических водах.

Такие люди великолепно просвещены обо всех наработках высокого разума и используют их в своих гнусных целях, а может быть и в благородных, но их метод разрушать, а не создавать.

А их пусть и частичная принадлежность к цивилизованному обществу делает их гораздо хитроумнее и изощреннее.

Но их нельзя всех измазать одной и той же грязью как почти каждого, кто пришел им вослед, когда вместо ссылок и тюрем за принадлежность к высшим эшелонам коммунистической партии стали одаривать лучшим из останков старого жилья и самыми вкусными кусками, вырванными из-за рта у всеобщей нищеты.

Но все они были фанатиками добра и справедливости полностью обглоданного красными муравьями скелета царского империализма во имя создания на его костях счастливой муравьиной республики.

В момент всеобщего хаоса и противостояния всех против всех у них была самая светлая голова в общей полутьме и неразберихе.

Именно в связи с этим у власти и оказалась наиболее сплоченная из-за своей полной беспринципности группировка.

Причем вожди революции сами были лишь горлопанами, а за их спинами как суфлеры в театре сидели совсем другие личности.

Я так думаю, что как следует, закрепившись, большевики пустили их в полный расход.

А поначалу всеми этими людьми руководило одно только безгранично ярко проявленное ими желание, залезть ногами на бархатную парчу бывшего царского трона и как следует обтереть об нее свои грязные колоши.

Но как только власть была благополучно отхвачена у глупых лохов интеллигентов ее начали лихорадить внутренние раздоры, окончившиеся тем, что новый царь стал единственным вершителем судеб в новом государстве.

Однако ж все равно в больших державных интересах он был не свободен, так как должен был следовать постулатам марксисткой идеологии.

А придумана она в тиши кабинета, вдали от всякой реальной жизни. И была она рождена в тяжких муках мучительных раздумий сыном крещеного еврея, у которого в роду была целая плеяда выдающихся раввинов.

Карл Маркс как Колумб открыл свою Америку, где всякому будет хорошо, надо лишь новый мировой потоп устроить, утопив весь мир в крови.

Я даже допускаю, что в самом начале революции, среди руководства коммунистической партии хватало людей, что пусть и своим мерзким, грязным, свиным нутром хотели России только хорошего.

Но ситуация была таковой, что у них нашлось множество врагов, что хотели лишить их жизни и столь вожделенной ими власти, вот они и начали душить Россию железной пятой своей бездушной идеологии.

Ведь для того чтобы так сразу не упасть с трона идеалистам, незаконно пришедшим к власти, пришлось опираться на многотонные костыли террора.

А потом уже и до нового намного более кровавого, чем прежде царя было совсем недалеко.

Люди, что видят этот мир в одних исключительно лишь черно-белых тонах всегда жаждали (и тем живут и теперь) совершить некий акт справедливости, возмездия за перенесенные ими или кем-то другим несчастья и способны на большее зло, чем любой из злодеев, идущих к своей мелкой, заветной цели.

Им не понять, что человек не должен уподобляться той собаке, что кусает палку, только потому, что ей ее пребольно стукнули по голове.

Надо было глядеть в корень проблемы, а не искать виноватых среди тех, кто олицетворял собой лицо неправедного государства.

А дабы перемены в стране носили реальный, а не поверхностный характер было крайне необходимо постепенно поменять всю структуру власти как таковую. И для этой задачи требовалось найти множество честных и умных людей, которые действительно окажутся способны изменить сложившиеся веками в темном царстве нищеты и порока каноны властвования, таким образом, дабы что-либо реально изменилось к лучшему, а не однозначно к худшему.

Никогда не следует замахиваться, на что большее и славное, если успех, тем или иным образом, окажется зависим от кого-то другого, незнакомого по прошлым совместным высоким достижениям. Это касаемо, как отдельных личностей, так и уж, тем более что целого народа.

Чтобы исправить те проблемы, которые нагромождались столетиями, требуется усилие всех слоев общества в неком едином порыве в течение многих и многих десятилетий, но главное же, чтобы все это происходило на разумной основе.

Любые серьезные социальные потрясения связаны с развенчиванием каких-либо (коли не всех) основ общественного здания, причем при этом рушится все самое хрупкое.

Потому что идет процесс выворачивания наизнанку всех до единого моральных и нравственных принципов, на которых зиждется цивилизованное общество.

Во имя предотвращения подобного сценария власть должна идти на самые крайние меры!

Государство в таком случае просто обязано не стесняясь не в каких средствах - засучив по локоть рукава пустить народу кровь, раз в этом есть такая уж крайняя необходимость!

Ведь накопившиеся страсти все равно выйдут наружу и людей тогда погибнет разве что еще куда как больше.

Причем лучших представителей общества, а сколько это создало мерзких гадов из морально неустойчивых, слабых духом людей.

Вот, что пишет об этом писатель Алексеев в своем романе «Крамола».

Это страшно! Народ привык к оружию, целый народ! Уже и слова не понимают, от стрельбы оглохли… Это я тебе говорю, брат, я — кадровый офицер! Пока не поздно, пока еще люди не изверились, надо бросить оружие.

— Но ведь война идет, Саша!

— Это не война. Я такой войны не признаю, — он перешел на шепот. — Братоубийство — вот что это… И убивают самых лучших. Это же так… как если бы Пушкин стрелялся с Лермонтовым! Неужели ты не понял? Даже после «эшелона смерти»?

 

Вся страна отправилась в путь на одном «эшелоне смерти» и лучших людей первыми выбрасывали из вагонов на насыпь, потому что в кромешном пороховом дыму и кровавом месиве только вошь человеческая чувствовала себя как дома.

Интеллигентный человек, видя, как насилуют женщину не мог пройти мимо прикрыв глаза.

То есть он мог этому научиться, посмотрев как застрелили опередившего его человека, но все равно он был беспомощен и часто мер просто с голоду не умея приспособиться к новым жизненным условиям как-то умение подлизаться к власти, чтобы выпросить у нее одинаковый с землекопом и угольщиком продовольственный паек.

А могли вообще за дальнейшей ненадобностью без пойка оставить дабы избавить будущее бесклассовое общество от безыдейных людей.

Вот тому пример из книги писателя Алексеева «Крамола»

«И сразу же в госпитале на разные лады, со всевозможными оттенками тона, словно бред у тяжелобольного, зазвучал вопрос: ты за кого? Он не хотел изменить своему принципу и опуститься до политики; он был за жизнь во всех ее видах и поэтому в один миг оказался за воротами госпиталя. И остался совершенно один. Без дела, без больных и без возможности утолить боль страждущих. Он хотел взять патент на частную практику, но снова спросили: ты за кого? - и, услышав ответ, отказали».

 

Конформизм при крайней на то необходимости есть, и было свойство российской интеллигенции.

Но, когда надо было устраивать демонстрации и громко протестовать против пагубного положения рабочего класса в России голоса интеллигенции слышно почти что не было.

Она молчала, потому что очень любила, есть мясо, но предпочитала, чтобы туши разделывали не у нее на глазах.

То же самое и с репрессиями она могла бы против них сильно возражать, только если б все это не объявлялось добром во имя светлого будущего.

А надо было непоколебимо отстаивать свою линию не плетясь за событиями с клюкой бессильного отчаяния о сокрушении всех нравственных основ.

А именно это и имело место, причем сверху донизу в самом конкретном и однозначном смысле этого слова.

Именно поэтому действия временного правительства во время октябрьского переворота, надобно охарактеризовать как вопиющую мягкотелость на общем фоне разнузданной жестокости.

А до этого котел общественного недовольства остужали и выпускали из него пар за счет массовых бесчинств, а вот тут за это и расплатиться-то пришлось.

До революции роль козла отпущения играли во всем всегда виноватые евреи.

А самым наихудшим из всех возможных путей для всякой власти будет изыскивать себе слабое звено в обществе и выпускать за счет него всю накопившуюся в нем безмерную ярость, на непомерные неудобства его существования.

В принципе немалое участие евреев в русском бунте было обусловлено одной лишь ответной реакцией на целый век гонений и погромов.

Царизм в России заплатил самую дорогую цену за поиски легкой отдушины для накопившегося в российском обществе крайнего недовольства угнетением, засильем рабства, казнокрадства и взяточничества.

Силы реакции, как я в том глубоко убежден, использовали террор для своих идеологических целей: они хотели вернуть страну к ее «славному прошлому».

Ведь террористов можно ловить и столь рьяно, с таким большим усердием и размахом, что их дело будет буквально процветать, а силовики будут только руками разводить, мол, не поймали мы этих гавриков, вовремя и все.

Может и Бен-Ладену удалось им задуманное лишь потому, что кому-то в ЦРУ был нужен повод для оправдания захвата новых территорий?

Информация о готовившихся актах террора ведь не непосредственно к самому президенту на стол от агентов ложится!

Точно также и с намного большой долей определенности можно говорить о том, что реакционные силы в России хотели, чтобы сама сложившаяся ситуация принудила власть вернуть все на круги своя к старой столь вожделенной ими абсолютной монархии.

Вот то, как об этом говорит историк Радзинский в книге «Господи... спаси и усмири Россию Николай II: жизнь и смерть".

 

Столыпин был слишком независим, слишком далеко идущими могли стать его реформы... Да, Николай готовил отставку Столыпина. Но все знали железный характер министра и знали, как часто менял царь свои решения... И вот опять "полиция не уследила", и опять убийцей оказался революционер, завербованный в агенты Департаментом полиции... Опять тень всесильной спецслужбы?

Именно об этом 15 октября в Думе левыми был сделан запрос, который приводит в своей книге "Годы" В.Шульгин:

"Можно указать, что за последнее десятилетие мы имели целый ряд аналогичных убийств русских сановников при содействии чинов политической охраны. Никто не сомневается, что убийства министра внутренних дел Плеве, уфимского губернатора Богдановича ... великого князя Сергея Александровича... организованы сотрудником охраны, известным провокатором Азефом... Повсюду инсценируются издания нелегальной литературы, мастерские бомб, подготовка террористических актов... Она (спецслужба. - Авт.) стала орудием междоусобной борьбы лиц и групп правительственных сфер между собою... Столыпин, который, по словам князя Мещерского, говорил при жизни "охранник убьет меня...", погиб от руки охранника при содействии высших чинов охраны..."

 

Но, несмотря на все эти старания, на «благо родины» царь и его приспешники оказались людьми слабыми и им не хватило мужества ни для каких конкретных мер по предотвращению дикого хаоса.

А холоп понимает свободу от крепостного ярма либо как то, что его бросили буквально на произвол судьбы, либо как полное отсутствие всяких ограничений для его похоти и жажды мести за все его прошлые унижения.

Надо было делать выбор или тирания, или же демократия.

Если был бы выбран демократический путь, то надобно было делать реальные далеко идущие шаги, а не всего-то что вываливать из пыльного сундука с царскими коврами, завалявшуюся там идею народного парламента.

Прежде всего, надо было менять законы, приводя их хотя бы в частичное соответствие с европейским законодательством, а не созывать Думу, состоящую в своем абсолютном большинстве из одних лишь длинноязыких горлопанов.

Общество должно было быть подготовлено к переменам, очищено насколько - это возможно от прежней коррупции.

Но Николай Второй почти ничем от Брежнева, не отличался.

Во время правления последнего царя государство было довольно-таки обстоятельно из шиком разворовано и раскурочено ну впрямь как улей после визита туда медведя.

Война принесла любителям легкой наживы дополнительные дивиденды.

Тыловыми крысами было разворовано немало из того довольствия, что первоначально предназначалось для воюющих на поле брани солдат.

Кроме того, вполне возможно, что к тому же кем-то специально был организован голод в городе Петрограде, дабы подготовить благодатную почву для бунта.

Злые силы как хотят, так и крутят страной, у которой нет высшего разума, способного на решительное им противостояние.

Воровство и взяточничество есть неотъемлемая часть обыденного существования любой государственной машины.

Коррупция есть смазочный материал для всех ее частей.

Однако самым наихудшим проявлением дикой коррупции и без того насквозь проржавевшей государственной машины может быть лишь попытка разобрать ее по винтику, чтобы собрать ее вновь в другом, улучшенном виде и качестве. Причем подобные устремления не могли осуществиться, даже в самой что ни на есть малой толике, без поддержки некоторой части духовной элиты.

А главное, что у каждого кто стремился развалить сложившийся веками монархический строй были к тому свои причины и представления, о том, что должно было прийти на смену проклятому царизму.

Но говорить, то нельзя совсем уж, что не поподя потому, что это более чем однозначно означает позволить литься рекам крови.

Разве ж можно было призывать к бунту, потакая ему из принципа – это государство, и так, мол, нашей кровью сплошь и везде пропиталось?

Если же, мол, досыта его напоить своими же собственными кровавыми слезами, то оно так лишь еще быстрее развалится и на его руинах, возникнет столь вожделенное царство свободы.

Россия при Николае Втором превратилась в грязный омут, где черти выели печенку многим Прометеям от голозадой босоты.

Но как мне кажется, что одного крена в левизну никак бы не хватило и война б тут не помогла, да хоть две войны.

Наличие сильного правого реакционного крыла также сыграло довольно-таки решающую роль.

Противоречия сталкивают лбами всех кому они вообще свойственны, и тогда, те, у кого их нет и быть-то не может - в связи с их полной и безграничной беспринципностью смогли прибрать всю власть себе.

К тому же революционеры были до такой ведь крайней степени слепо аморальны, что даже брали деньги у иностранных держав, которые хотели взорвать Россию изнутри, учитывая лютый и крутой нрав ее народа.

Можно сказать, что Ленин с товарищами был «бандеролью» от Кайзера начиненную динамитом, что находился между ушей добрейшего дедушки Ульянова.

Вот кто был истинным врагом народа и всего человечества! Вместе со своими приспешниками он закартавил о светлом будущем, в котором не будет никаких бед настоящего.

Надобно, мол, только расстрелять каждого из тех, кто не согласен с нашей единственно возможной правдой.

Правда создав репрессивный аппарат быть его хозяином можно только имея с ним все до конца общее, а иначе он будет проявлять норов и не очень-то слушаться.

Но это не говорит о том, что Ленин как человек его создавший был в чем-то лучше палачей, просто он не горел их жаждой любой крови даже своих родителей, если прикажут.

Писатель Алексеев, говоря чистую правду, немного лукавит, делая Ленина непричастным к тому его рук делу, которое стало не сильнее, а ответственнее его во всем, что касалось уничтожения всех недобитков проклятого прошлого.

Вот его слова высказанные им в его романе «Крамола».

«- Он такой же диктатор, как и вы. Если власть на армии, а Троцкий давно вышел

из его подчинения? Впрочем, он никогда и не был под его рукой. Он искусно лавировал и делал свое дело... А карательный орган? Какой же он диктатор, если ему пришлось несколько раз просить и требовать у Дзержинского, чтобы меня привели на беседу? Мне кажется, он ясно осознает, как аппараты, созданные им, выходят из подчинения и становятся правящими аппаратами».

 

Эти зарвавшиеся палачи делали акцент на физическом истреблении всего прошлого, не отмежевавшегося от своих корней.

Сам человек для большевиков ничего не значил вне его классовой принадлежности и готовности служить правому делу уничтожения как будто бы навсегда канувшего в лету самодержавия во всех его ипостасях нигде и не в чем, не отделяя хорошего от плохого.

Откуда же большевики могли взять до такой высшей степени беспощадные и прямолинейные принципы?

Я так думаю, что тут не обошлось без светлых голов мыслителей ставших на путь соглашательства с бывшими каторжанами.

А вот не будь у них таких розовых мечтаний о небесно чистой власти после крушения царского зловредного режима - Страны Советов просто никогда б не существовало на политической карте 20 столетия.

Эта вера в добро и свет, принесенные на острие штыка - была во всем неотъемлемой частью мышления российского интеллигента.

Конечно же, он с великой радостью одарил бы кого угодно всеми благами восприятия этого мира через всевозможные светлые образы большой литературы.

Однако ж, что же можно было поделать с теми, кто их не приемлет и руками и ногами упирается, отказываясь приобрести все те прелести западной цивилизации, что так дороги сердцу каждого культурного и развитого человека?

Так мы их заставим, мы приведем их силой к всеблагой цели духовного совершенства.

Чествовать человечность власти, что идет на любые жертвы среди деревенской бедноты лишь бы добиться лучшего будущего для детей так много до того страдавших сельчан могли только люди, невнимательно читавшие Достоевского.

Он как-то сказал, что любая самая красивая идея ничего не стоит, если из-за нее умер, хотя бы один ребенок.

Как всегда у людей такого плана, каким был воистину великий писатель Федор Михайлович Достоевский на лицо явное передергивание и идеализирование действительности.

Но дети, погибшие в сельских котлах и переварившиеся в желудках у тех, кто остался в живых во времена голодомора убили в них что-то чрезвычайно важное и невосполнимое в течение нескольких поколений.

Я имею в виду искусственный голод, устроенный большевиками в 20ых начале 30 годов.

Это не стихийное бедствие было нужно большевикам, лишь затем, дабы разрушить старую сильную деревню и тем самым обезопасить себя от всех грядущих мятежей.

Уничтожение самой опасной для власти, как и самой слабой в социальном смысле прослойки населения сопровождалось пароксизмом восторга со стороны российской интеллигенции.

Конечно, никакой прагматичный палач не начнет с самого сильного – его-то он прибережет на потом, до тех славных времен, когда уже большая часть общества будет стоять на коленях и благословлять божьего помазанника за его великую доброту по принципу «чур меня».

Однако когда большевики только вроде бы, только лишь еще преступили к уничтожению села на их пути могла стать одна лишь интеллигенция, но ей совершенно не было никакого дела до какого-то там зажиточного крестьянства.

Советская власть была тогда еще слабой и даже допускала некоторые прения, и я думаю, что взглянуть на ситуацию трезво российской интеллигенции помешало то самое вино прекраснодушия, бродившие в умах у тех, кто смотрел на жизнь, да и сейчас глядит на нее сквозь массивные розовые очки любви к возвышенным искусствам.

А чужое прекрасное творчество не должно затмевать у человека разум выкрашивая весь этот мир в розовые тона, а где он не розовый там он, мол, значит черный.

Как прямое следствие революции черные вороны стали носиться по городам и весям весело вбирая в себя, и часто безвозвратно самых лучших людей.

Вроде бы речь идет обо всем известных истинах, и одно лишь только до сих пор неверно понято - Шариков и ему подобные ведь не из яйца ехидны вылупились.

Можно сказать, что они производное первоначального общественного зла.

Но возможно поставить вопрос и по-другому.

Зачем же российской интеллигенции было клевать на крючок комиссаров и строить муравейник коммунизма?

Писатель Андрей Платонов в его повести "Котлован" так отозвался о процессе этого строительства.

Со скоростью, происходящей от беспокойной преданности

трудящимся, профуполномоченный выступил вперед, чтобы показать

расселившийся усадьбами город квалифицированным мастеровым,

потому что они должны сегодня начать постройкой то единое

здание, куда войдет на поселение весь местный класс

пролетариата,- и тот общий дом возвысится над всем усадебным,

дворовым городом, а малые единоличные дома опустеют, их

непроницаемо покроет растительный мир, и там постепенно

остановят дыхание исчахшие люди забытого времени.

 

А на самом деле вышло превращение сельского люда в человека коммуналок и хрущеб.

В нем не возникло чувство социальной принадлежности, а только вечное чувство стяжательства, рвачества и ленивой зевоты по поводу всех морально-этических вопросов жизни.

Ведь это же и ежу понятно, что крестьянин, став городским жителем, и ничего от этого совсем не выигравший довольно часто, ну никак не мог ни стать люмпеном.

Миллионы всенародных масс без всякой вины прошедшие через систему советских концлагерей вернулись из них так до конца и, не оттаяв за все свою дальнейшую жизнь от вечной мерзлоты духовной согбенности перед воистину антинародной, грязной властью.

Так как сама атмосфера в этих лагерях никак не способствовала укреплению общественного здоровья нации.

Я считаю, что российское общество из-за идиотских экспериментов до сих пор еще страдает чахоткой общественного насилия.

Причем идеи то сами по себе не являлись тупой и дикой глупостью!

Самое обидное, что люди, столь яро призывавшие к изменениям в не очень-то простых человеческих взаимоотношениях, были во многом правы, но справедливость в их речах выражалась в чисто абстрактном виде.

До ушей им было как-то не достать, чтобы подтянуть реальную действительность к тому, чтобы она стала таковой, каковой бы им так того хотелось. Вот поэтому-то они ее и решили притянуть за то, что ниже живота находится.

А чем больше зла тянется, вверх пытаясь побороть другое зло, тем больше его становится вокруг.

Делать нечего и добро должно спускаться за злом и отыскивать его корень вбивая в него осиновый кол, а сколько не борись с головами многоголовой гидры - только сам еще большим злом и станешь.

А к тому же белизна белых ручек сама по себе призывает к тому, чтобы найти кого-то другого, кто и будет творить эту самую высшую социальную справедливость.

Ценность доброй и славной души для этого мира катастрофически падает от ее желания решить все проблемы путем насилия над общим несовершенством всего общества.

Да, кто с этим спорит так оно и есть насилие, действительно наиважнейший фактор, когда кто-то пытается сделать этот несовершенный мир еще гораздо хуже, чем он есть сейчас и сегодня.

В таком случае агрессивность по отношению к злу есть добро, а те, кто случайно попал под топор всего лишь платят самую дорогую цену за всеобщее благо, что является случайностью, а не закономерностью.

А вот человеческие жертвы во имя лучшего, чем сегодня будущего есть культ сатаны, что часто привлекает души мишурным блеском несуществующей реальности.

Человеческие качества разумного существа - это не слюни о красивом и высоком, а прежде всего умение сохранить честь и достоинство несмотря ни на какие обстоятельства.

Детство нашего общего духа не может создавать великие чувства, а только их прообразы в виде чертежей, которые, не повзрослев в жизнь, не воплотишь.

Проблема российской интеллигенции как раз в том и заключалась, что в этой среде хватало таких вот наивных, простодушных людей, что искренне поверили, что можно всего добиться так сразу без слез и кровавого пота, потому что то, что хорошо, оно же, понятное дело, что разумнее и правильнее.

В научно-исследовательской деятельности эти люди совершенно не придерживаются данного принципа, более того там такие деятели всецело готовы лезть впрямь из кожи вон, потому что в этой реальности все чисто и красиво.

А в общественной жизни этакие «великие мудрецы» высшей сорта муки благодушия более чем всему остальному на свете верят, да и возвеличивают - всякого рода крикливые воззвания.

И на дрожжах своего прекраснодушия, они и пекли свои пироги сверхчувственного бытия на облаках любви к возвышенным искусствам.

А кроме того их душу посредством ушей всегда ласкают унылые морализмы. К примеру, в бардовской песне ярким представителем такой вот горно-хрустальной морали является Юрий Кукин.

Все оттого, что весь мир, они мерят той же меркой, что и самих себя.

Вот лозунги и превратились в главное оружие против засилья, как будто бы хоть в чем-то уже прежнего зла, будто бы добро заключено в намерениях, а не в прагматичном подходе к сложившейся ситуации.

Честность у идеалистов, затаилась глубоко внутри - вдали от посторонних глаз и стала прикрываться всякими куцыми полуправдами.

Вот, например мой любимый образец их однобокой логики.

«Царский трон в России прогнил».

Это чудовищная чушь по отношению как к началу 20 века так и по поводу сегодняшнего 21 столетия.

Я так понимаю, что и в будущем 22 столетии Россия все еще будет нуждаться в хорошем, добром царе батюшке.

Не царизм в начале 20 века прогнил, а один конкретный царь Николай Второй низвел весь авторитет трехсотлетней династии до самого плачевного и гибельного состояния.

Не умеешь править, не берись, а то при нем империя сгнила, погрязла в коррупции хуже прежнего.

Но дело еще и в том, что в это самое время множество людей захотело получить всю причитающиеся их державе манну небесную вот они и, воздев руки к небу и открыв пошире рот в очень мечтательной позе стали ждать пока им чего-то туда упадет.

А ясное дело, что для вора-карманника – это самый лучший момент и есть.

Вот Вова Ульянов и подсуетился только обобранным оказались не одни только мечтательные фраера, но и вся страна мозгом, которой они являлись.

А все от привычки извращать истину нарезая ее ломтиками в удобных для того местах и смачивая ее в своих непомерных амбициях и культурных до житейского идиотизма предрассудках обо всех без исключения свойствах добра и зла.

Конечно, легче всего лгать, говоря лишь часть правды, а другую значит тщательно припрятывать даже от самого себя.

Ведь тогда голова будет намного меньше раскалываться из-за всяких там забот о своем ближнем и гораздо более останется сил для мыслей о чем-то главном высоком и чистом.

Именно вот из-за этого и наблюдалось явное отторжение интеллигенции от всего, что было, тем или иным образом, связанно с ее неумытым и невежественным народом.

Часть российских интеллектуалов воспринимали все чужие им проблемы простонародья как Анна Австрийская «Если у бедняков нет хлеба, пускай едят пирожные.

Другая же часть считала, что всему причина власть, которая угнетает бедных тружеников, а вот дадут крестьянам землю, а рабочим фабрики и заводы вот тогда-то и грянет всеобщее благоденствие.

Одним из ярких проявлений этой грязной логики, основанной на куцей полуправде является приведенный в фильме "Москва слезам не верит" пример с императором Диоклетианом.

Он действительно был одним из самых выдающихся императоров Рима, он оставил после себя новую конституцию, а вот в расцвете своей славы взял, да и уехал в деревню. Все правда, да вот только не до самого конца!

В течение 90 лет до него не один император не умер своей смертью и их не тихо травили, а разрывали на куски свои же солдаты охраны.

Диоклетиана можно понять, он хотел умереть своей естественной смертью, а в СССР ему придумали какое-то чудаческое отклонение от нормы у всех на свете правителей.

А хуже всего это когда в подобном духе лгут обо всем, что происходит в этом непростом мире. И что самое в этом злое и безумное так это состояние подвешенности над пропастью радостной лжи о том, что этот мир вполне возможно изменить к лучшему простым на то пожеланием к осуществлению того, что уже так давно хотелось бы иметь и осязать.

А зло довольно часто – это не какие-то конкретные люди, а только их плохое воспитание, старые отжившие свое - общественные отношения.

Любовь к чистому от грязи вокруг не лечит!

Как раз наоборот, некоторая нелюбовь к грязи в сочетании со старанием ее хоть как-то, но вполне серьезно изжить даже, если это и не сулит чистых рук, как и ничем незапятнанной совести и есть причина процветания западного общества.

Хотя, конечно, тут также сыграло роль появление на издревле известной политической карте мира совершенно нового государства без древних устоявшихся тысячелетиями взаимоотношений.

Возникновение на открытом Колумбом континенте общества без замшелых корней королевской власти со временем повлияло и на старый свет.

Но все же основной параграф закона подлости, по которому 20 столетие стало эрой нескончаемых бед заключался в том, что возникла зыбкая теоретическая база для будущего мироустройства.

А ведь так часто бывает в науке сначала возникает ничем не подтвержденная идея, а лишь затем ее теоретически обосновывают, и только уже потом ей стараются найти какое-то практическое применение.

На данный момент идея свободы осуществила себя на практике в условиях "проклятого капитализма"

Равенство до некоторой степени существует в странах северной Европы.

А братство возникнет не раньше, чем через тысячу лет, но прийти к нему можно одними только позитивными изменениями в обществе, безо всякой пролитой крови.

Насилие есть неизбежный фактор, когда нужно остановить того, кто толкает автобус с детьми в пропасть будущего тоталитаризма. В такой ситуации уже не до сантиментов.

А если кто думает, что в процессе падения общество сумеет отрастить себе крылья, то я могу заверить, что коли чего и отрастет так - это только рога и копыта.

Я вообще в том уверен, что любой ученый назвал бы чушью попытку из голой теории искусственно созданной левитации прямо так сразу приступить к ликвидации всего физического труда связанного с подъемом тяжестей.

Ничего хорошего из этого, конечно же, выйти ну никак ведь не может!

Вполне возможно, что лет через сто шестилетний ребенок будет управлять большой игрушкой созданной по принципам еще пока не известного нам эффекта ликвидирующего гравитацию.

Однако ж, в том случае, когда интенсивное его использование приведет в качестве побочного фактора к разряжению атмосферы, то подобное изобретение надо бы для начала, как следует, доработать, а только потом пускать в массовое производство.

Но зачем же ждать, когда все так плохо и сама сложившаяся ситуация требует от людей незамедлительных изменений?!

А ведь грязная смерть лезет из всех углов и щелей, когда человек вместо того, чтобы смотреть в лицо неприятной ему действительности во все глаза глядит на ее поротую и снедаемую злом спину.

Пропитанная как губка европейским человеколюбием российская интеллигенция боялась крови и хотела сохранить за собой право на девственную белизну своих мягких рук, когда дело касалось усмирения народа старым реакционным правительством.

Позиция Понтия Пилата очень удобна из-за честной и детально прочувствованной до самых глубин сердца уверенности в своей непричастности к злу наводнившему все вокруг.

А шумно втягивать в себя воздух с ароматными духами добра кем-то начертанных, картинных образов означает потакать угнетению своей нации.

Россия в 20 столетии влачила свое существование в кандалах отчасти лишь потому, что люди с воспаренной от благостных мыслей и чувств душой не воспринимали этот мир таким, какой он есть, на самом деле.

Еще до прихода к власти большевиков, превративших Россию в одну большую вотчину дьявола воплоти, в смысле государственного устройства было немало людей просвещенных и умных, что хотели отравить крысу царизма ядом всеобщей смуты и неповиновения.

Всякая акция ультралевых экстремистов вызывала в них бешеный восторг, поскольку вполне соответствовала их желаниям о скорейшем переустройстве старого, костного мира.

Империя была катарактой на глазу у всех тех, кто видел в ней одно лишь трухлявое, гнилое полено.

Как будто свеженького Буратино, вообще хоть как-то возможно, сотворить из лежалого под всеми ветрами и дождями - прогнившего бревна.

Потому как мало желания и рвения нужно еще понимание и хорошо обдуманное стремление рассмотреть всю сложность и несовместимость европейских взглядов на жизнь и столь явственной во всей своей дикости российской действительности.

Среди апостолов красивых идеалов яркой звездой на небе выделялся Федор Михайлович Достоевский.

Он был ангелом всеобщего благодушия в тумане темных российских страстей.

Человек хорошо знакомый с уголовной средой. Он был великим писателем, но самим своим отрицанием смертной казни как меры воздействия на дикое общество вполне возможно предотвратил узаконенную гибель многих смутьянов и истинных врагов народа.

Ведь могли же убить Ленина и его сподвижников, а не царя и его семью.

Но он предпочел поставить запятую не в том месте, где ей следовало быть.

Я имею в виду всем известную фразу «Казнить нельзя, помиловать».

А европейцы сегодня стали такими цивилизованными, что смертная казнь для них вдруг оказалась каким-то прямо-таки смертным грехом, опять же – это, наверное, тоже отчасти влияние Федора Михайловича.

Но свою страну он добром не наделил, а вышло совсем наоборот!

Просто он не понимал всей тяжести могильной плиты лежащей над рассудком своей нации.

Он думал, что ее можно сдвинуть красивыми идеалами, а шиш!!!

От красивых идеалов она еще глубже в землю вошла.

А там и мыслями светлыми темные силы, что вечно гнетут народные массы протоптали себе путь к новому царствованию тирана, какого еще не знала вся история человечества.

А как же могло быть иначе в государстве, где объегоривание ближнего своего есть высшая заслуга всякого, кто хотел хоть немного выслужиться, пробиться наверх и так оно было при любой власти, а оно теперь все также и ничуть не лучше чем прежде.

Так, что тысячу раз был прав писатель Иван Ефремов, когда написал в своем романе «Час Быка» такие слова.

Вир Норин еще раз обвел взглядом выжженное плато. Могучее воображение заполнило его грохотом боевых машин, воплями и стонами сотен тысяч людей, штабелями трупов на изрытой каменистой почве. Вечные вопросы: "Зачем? За что?" - на этом фоне становились особенно беспощадными. И обманутые люди, веря, что сражаются за будущее, за "свою" страну, за своих близких, умирали, создавая

условия для еще большего возвышения олигархов, еще более высокой пирамиды привилегий и бездны угнетения. Бесполезные муки, бесполезные смерти...

 

Смерти они может и не бесполезные как о том писал писатель Алексеев в своем романе «Крамола» об этом так:

«Но ничего, встанем. Встанем! Знаешь, когда я тифом болел, думал, не

выживу, не очнусь от бреда... А ожил! И когда попал в "эшелон смерти", то мне на этот тиф наплевать было! Я ведь им никогда не смогу заразиться!.. Все думали, умру. Нет! Вот и Россия так же, Лобытов! Сами себе привили... Но затем, чтобы показать всем народам порочный путь. Чтобы не ходили тем путем... Чтобы избавить человечество от революции!.. Да не просто избавить, а повести за собой народы. Не к коммунизму, Лобытов. И не в светлое будущее. А к духовности!.. Кто же еще поведет? Кто? Кто знает путь?.. Кто переболел, Лобытов! К кому уже никакая зараза не пристанет. Это и есть моя вера... Миссия России в этом! Вот она, жаба, душит нас, мучает, да иначе ведь дух не освободить... Душит...»

 

Вполне возможно, что Алексеев в этом вопросе полностью прав, но не по душе мне такая правда ведь если бы немного не так сложились обстоятельства и снесло б башку «Красному Молоху» а тогда я думаю и без такого жуткого урока мир

как-нибудь бы обошелся.

Жизненная философия примирения со сложившимся фактом не есть лучшая гражданская позиция.

Ведь точно также как в любом добре есть некая тень зла его недостатков, так и в любом зле можно отыскать положительные для будущего черты.

Но главное – это все-таки хоть в чем-то, но сократить путь России к свету посредством изучения опыта западной Европы и дальневосточных демократий.

Они ведь тоже шли потому же пути, что и Россия!

Но при этом нельзя копировать их сегодняшние состояние, а то ведь смертную казнь в России зазря отменили.

Можно было бы с этим еще лет сто подождать.

Это сейчас европейцам смертная казнь жутким делом стало казаться, а в средневековой Европе казнили за любой пустяк.

Сибири у них не было, так они высылали каторжников на новые заморские земли.

На лицо было вполне естественное развитие общества, хотя и в Европе его пытались как-то ускорить, что не к чему хорошему, как и понятно, привести не могло.

Подпитываясь как алкоголик из горла водкой - абстрактными рассуждениями о том, что мир прекрасен и удивителен российская интеллигенция сдала в аренду свои мозги тем, кто не имел абсолютно никакой совести.

Все дело было в том, что слишком много книжной пыли витало в затхлом воздухе старой империи.

Вот она и проникала в легкие и глаза людей и без того плохо понимавших жизненные реалии своей страны.

Привычка носить розовые очки она же от близости европейской цивилизации возникла.

Все вокруг сплошная азиатчина, зато где-то рядом дворцы высокого духа европейской внешне ярко выраженной культуры.

Из глубины российского омута было никак ведь не разглядеть, что все это внешний лоск, а под ним та же звериная сущность, что и у диких племен - предков современных европейцев.

Попытка сделать Россию европейской державой не более чем мечтания, тех, кто сроднился с чуждой русскому духу культурой.

У России ведь она есть своя - особый духовный настрой и он намного лучше, чем европейская холодность и сдержанность.

Однако за близость к природе приходится дорого платить.

Так как цена душевной простоты сплошное воровство и оборванность из-за вечного грабежа теми из своего народа, кто более всех других ушлый и хитрый.

Сама честность становится предметом торговли, когда вокруг все без разбору продается и покупается на корню оптом в розницу и на вынос.

Старую привычку к взяточничеству и кумовству не истребить никакими полумерами, сменой вывески или хозяев.

Но чтобы - это понять надо было смотреть на саму жизнь, а не на бороды гениев теоретиков всеобщего счастья и процветания.

Чудовищная несправедливость этих столь благородных затей заключалась, прежде всего, в том, что всякое непродуманное и заранее несогласованное действие никак не может привести хоть к сколько-нибудь существенному улучшению положения вещей.

А обратная сторона попыток искусственно создать новую незапятнанную грязью стяжательства и угнетения жизнь всегда выглядела довольно-таки плачевно.

Причем речь может идти, только о чьих-то конкретных планах по переделке этого мира учитывая минимальные (у отдельной личности) к этому реальные возможности.

Когда же заходит разговор о далеко идущих последствиях в результате изнасилования (без кавычек) общества путем прививания ему совершенно не свойственных ему ранее общественных норм, то подобное явление никак иначе как катастрофой не назовешь. Ведь для того чтобы взмыть мало одного желания нужны еще конкретные к тому возможности.

А для того чтобы их заполучить надобно еще шагать и шагать по долгому пути самоусовершенствования.

А у нынешнего-то поколения вообще нет никаких шансов хоть сколько-нибудь приблизиться к тем высоким жизненным принципам, которые так смачно расписаны, впрямь как жития святых на старинных иконах, в прекрасных литературных произведениях.

Чертеж и готовое рабочее изделие всегда разнятся не только по времени, но и по многим практическим наработкам во время обкатки и отладки при переходе от теоретических выкладок к железному каркасу станка или машины.

В общественной жизни все еще гораздо сложнее!

Человек не может быть частью машины работающей на светлое завтра ему надо, чтобы ему стало хорошо сегодня, а иначе он будет работать на голом энтузиазме самообмана.

Российская интеллигенция виновна в том, что она поддерживала в народе идеалистические настроения по отношению к светлому будущему.

А иная часть ее была слишком привязана к березкам, а к своему народу эти гордые своим великим разумом люди относились весьма и весьма с прохладцей.

Вот именно поэтому в трудный для родины час, они и не встали как один почти единым фронтом на борьбу с проклятым большевизмом, а быстро собрав вещички, укатили на запад.

Нежные чувства по отношению к отчиму дому и стране не могут целиком ассоциироваться с одними лишь березками и ручейками!

Свой народ надо тоже как-то уважать, и не неким абстрактным образом, как массу серого вещества из которой, только лишь еще предстоит вылепить людей достойных всякого к себе уважения.

Важно понять, что глупость народная не есть некое природное качество, а производное от его забитости, униженности и непосильного труда.

Уважение к простому человеку и старание максимально облегчить его повседневный труд, искреннее опасение за его здоровье, безопасность не имеют под собой ничего принципиально общего с братанием академика и дворника.

А в то же самое время Россия родина розовых слонов прекраснодушия и болтливых попугаев оголтелого популизма.

Причем реальность глаголет в крепко-накрепко заткнутые уши слащавых в своей душевной благости интеллигентов о том, что внутри одного народа человек человеку должен быть как компаньон, коллега по работе, а не как безвестное насекомое в большом улее.

Впрочем, городская жизнь она улей, и создала и не зря писатель Сергей Алексеев назвал свою книгу «Рой».

Сыновья «вышедшие в люди» сумели совсем позабыть отчий дом и старые традиции.

А ведь народ всегда шел вслед за интеллигенцией, и обезьяна первой сумевшая обработать камень сделав его орудием, тоже была интеллигентом.

Именно интеллектуалы решали, куда пойдет серая масса, а возглавляющие ее только следили за темпом ускоряли или тормозили ее шаг, выбирали средства по достижению поставленных задач.

Но откуда во главе масс могли оказаться выродки не считавшие упавших в пропасть по кривой дорожке к пику вожделенного коммунизма?

Это могло произойти только из-за того, что духовные вожди народа не различали в серой массе отдельных личностей.

А именно безликость толпы в восприятии интеллигенции и является тем фактором, что превращает народ в бесформенную массу тупых люмпенов, у которых все интересы – это лишь девка, да бутылка.

Причем кто сказал, что это действительно так?

У обывателя тоже есть свои духовные запросы и пусть они помельче, чем у интеллигенции, но они тоже истинны, а не продолжение их животного естества.

Но, однако ж, городские условия сужают рамки мира и делают их более примитивными, потому что человек стоящий у станка во многом превратился в его живую часть.

А человек, идущий за плугом, его живой частью не являлся.

Ведь сельский житель видел не один лишь вконец опостылевший ему завод, да свою квартиру. Природа же сама по себе проявляет себя явным источником некоторой духовности.

Чехов в своем рассказе «День за городом» пишет:

Терентий отвечает на все вопросы, и нет в природе той тайны, которая

могла бы поставить его в тупик. Он знает все. Так, он знает названия всех

полевых трав, животных и камней. Он знает, какими травами лечат болезни, не

затруднится узнать, сколько лошади или корове лет. Глядя на заход солнца, на

луну, на птиц, он может сказать, какая завтра будет погода. Да и не один

Терентий так разумен. Силантий Силыч, кабатчик, огородник, пастух, вообще

вся деревня, знают столько же, сколько и он. Учились эти люди не по книгам,

а в поле, в лесу, на берегу реки. Учили их сами птицы, когда пели и песни,

солнце, когда, заходя, оставляло после себя багровую зарю, сами деревья и

травы.

 

Город должен был создать свою духовность, в неком ином виде, и при этом сделать ее доступным всем и каждому.

В таком ключе и качестве, дабы каждый мастеровой мог почувствовать, что о нем действительно проявляют подлинную, а не липовую заботу.

А мироощущение, что люди – это всего-то только винтики в большом механизме никакое-то там изобретение сталинизма.

Можно сказать, что сначала возникла бесчеловечная система взглядов, а уж потом она была во всей полноте задействована после возникновения новой, неправедной власти.

Фактически, нужно было только покрепче закрутить все гайки старого хорошо смазанного механизма, так что большевики заново велосипед не изобретали.

Они лишь воспользовались проверенным временем и хорошо во всем обкатанным ходом для въезда своей буденовской тачанки в древний Кремль.

Дай народу, того, что он более всего в данный момент жаждет, и толпа будет носить тебя на руках. Потому что так повелось с древних времен, что сегодняшнее облегчение тягостных мук для народа важнее всего на свете.

Причем совершенно необязательно что-либо дать на деле, потому что лишь практичные люди требуют доказательств, а в своем большинстве народ непрактичен и нет ничего легче чем обвести его вокруг пальца направленного к некой высокой и светлой цели.

А он еще к тому же и отпихнет того кто будет пророчествовать о том чем все это кончится потому что ему хочется верить во все светлое и доброе, а злое ему может только нынче уже в конец совсем как опостылеть.

Поэтому любые логические доводы, высказанные в противовес байкам политических авантюристов, никакого влияния не окажут.

Ведь из кремня человеческой глупости искру разума никому не высечь.

Конечно, народ за нос долго водить никак нельзя, и когда он вконец обнищает он обязательно еще не раз попробует прошлого кумира с трона скинуть. Вот тогда и будет являться во всем решающим фактором, на чьей стороне окажется интеллигенция и силовые структуры.

В российской ситуации интеллигенция до некоторой степени позволила новой власти сесть народу седалищем прямо на душу.

Может подобные высказывания, и покажутся кому-то крайне грубыми, но учитывая чудовищный конечный результат других слов, извините, просто нет.

И вскоре, после того как народ понял, что никакой земли ему и в жизни не видать по всей стране прокатилась волна крестьянских бунтов.

Но они захлебнулись в собственной крови, а агитация к этому понятное дело никакого отношения вовсе не имела?

Кто ж ее проводил полуграмотные бывшие урки, а может все-таки люди, имевшие высшее образование?

20 век отличается от прежних эпох все же пущей чем прежде просвещенностью и соответственно большей близостью интеллигенции к государственным структурам.

А из этого следует вывод, что у нее были силы посодействовать ликвидации власти князей из самой, что ни на есть грязи.

А ведь она должна была ощутить, что совершенно не может быть и речи о поддержке такого вот до самого нутра лживого правительства.

В старом доиндустриальном мире, где была меновая торговля, и даже паровозы еще не ходили у интеллигенции в жизни общества была весьма и весьма скромная роль.

Современное государство не может обойтись без интеллектуалов, как каждый отдельный человек не сможет обойтись без воздуха. И это так не со вчерашнего дня ведь повелось.

Выходит, что мысли, настроения и чувства интеллектуальной элиты общества служат базисным постулатом отношения государства к своему народу.

Учитель, офицер в армии, инженер на производстве являются коленчатым валом в отношениях между народом и его правительством.

Когда народ чувствует, что его благополучие, безопасность на производстве, как и зарплата, никому не интересны в качестве темы для обсуждения, он становится на дыбы.

Благородные доны государственной думы просто переступили через рабочего, а ведь народная песня «Дубинушка» уже давно предупреждала о последствиях подобного пренебрежения.

Разговоры о передаче земли в руки крестьянства и были как раз теми задушевными беседами о том, чтобы все так взять и поделить и не надо думать, что месье Шариков сам додумался до таких крупных по отношению к малому объему его интеллекта мыслям.

Такие как он могут рассуждать только на мелком и личном уровне, поскольку не всех остальных людей им же глубоко наплевать до самой глубины их звериной натуры.

Сама война с грязными проявлениями власти при помощи пускания ей крови – это все равно, что делать операции грязным кухонным ножом.

Кровь голубых кровей заливает собой всю империю без различия званий и общественного положения. Причем брат убивает брата, а сын отца.

Это и было и в Англии после казни Карла I Стюарта и во Франции, когда там обезглавили Людовика XVI.

Так что историческая последовательность говорит сама за себя.

Заплатив за короткую свободу от прежнего ига такой нечеловечески страшной ценой общество создает себе ярмо покрепче, чем были его уже разодранные на отдельные звенья цепи и новый царь как бы он по прошествии времени не назывался, посрамит дела изуверов прошлых времен.

Борьба с иноземным игом здесь совершенно не причем.

Потому что власть внутри одного народа зависит от всех ее компонентов, а не лишь от тех, кто в данный момент оказался при деньгах или унаследовал от своих предков королевский или царский титул.

Так что Овод не революционер, а патриот своей родины.

И вообще корень проблемы бесправия народа находится не в его угнетенном и униженном состоянии, а в его неготовности отстаивать свои права и правильно понимать все должные обязанности перед своим государством.

При явном неимении этих в высшей степени важных для переоформления общественных отношений факторов нельзя затевать никаких переворотов.

Ведь только при сплоченности всего народа в единое целое и возможно попытаться создать некое новое более прогрессивное государство.

Любая попытка государственного переворота с целью изменения к лучшему устоев общества без единого к этому порыва всех имеющихся сословий лишь до самого конца низведет такое государство до более низкого и древнего этапа его развития.

Данный аспект подтвержден уже столь множеством исторических примеров помимо того что приведено выше, что спор о том, что могло бы быть хоть как-то иначе – это даже не гадание на кофейной гуще, а над кровавой бездной напрасных человеческих страданий.

Царь плохой? Долой царя, но только царя и никого больше.

Но бескровно и без всякого дешевого популизма!

Потому что либерализм должен выражаться в соблюдении прав человека, а не в охаивании существующей власти.

Многое из того, что произошло с Россией в окровавленном от пяток до макушки 20 столетии можно было избежать, если бы не склонность российской интеллигенции к чванливому чистоплюйству своего горделивого самовозвышения над окружающим ее миром.

Достичь чистой как само небо духовности возможно лишь в мире, где вся нечисть будет выметена изо всех темных углов и таким образом ей вроде бы уже и нигде будет спрятаться.

Конечно же, все равно останутся люди, которым придется иметь дело с проявлениями тьмы, но их будет очень немного.

Вот только для осуществления данного плана потребуется еще много, много столетий. А лучше будет говорить о четвертом тысячелетии от рождества Христова, когда и наступят эти самые благостные времена.

Но что же делать, коли хочется уже сегодня ощутить на себе всю благость существования в мире, где нет столь многих нехороших факторов, что так присущи нашей современности?

Как там было у Высоцкого «Не нравился мне век и люди в нем и я зарылся в книги».

Однако шекспировский Гамлет хорош на театральной сцене, а в реальной жизни желательно ощущать всю невозможность повторить репетицию и лучше подготовиться к выступлению. Ведь в нашем насущном бытии всякое действие необратимо и чего-то переиграть, если что-то плохо вышло уже никак не выйдет.

 

Эпилог

 

О злодеях и их злодеяниях

 

Всякие воители с дерьмом, как правило, сродняются с ним всей душой и своими светлыми мыслями.

Изречение мое.

 

Честность и правильность мыслей, идей и чувств никак не сможет оправдать подлость, ненависть, как и жгучее как язык яркого пламени желание отомстить за то, что не сбылось и не оправдало своих надежд, несмотря на все явные попытки к его скорейшему осуществлению.

В той же мере - это относится и к процессам общественного, а не сугубо личного характера.

Можно сказать, что в самых малых объемах часто высвечиваются глобальные проблемы всего общества в целом.

Ведь нет же отдельных, отличных от всего остального существования неприятностей или же тяжких забот.

То, что тяготит и становится непосильной ношей на душе у какого-то одного только человека или у достаточно большой группы людей уже обязательно когда-то в прошлом, да, наверное, и в будущем еще будет происходить, как и прежде.

Общество не так уж и редко страдает от своей довольно нелепой разнородности.

Любовь и дружба не связаны по рукам и ногам устоявшимися общественными отношениями, а также социальными различиями, чьими-то регалиями, как и практически полным их отсутствием.

Хотя людям довольно часто бывает совершенно без разницы, кто кем был и когда.

Пиар может крысу сделать кучером, тыкву каретой, мышей конями и вот уже новая Золушка из самой, что ни на есть грязи, превращается в принцессу крови или же принца наследника чьего-то великого трона.

И дело тут вовсе не только в одних лишь ушлых и хитрых бестиях, каковыми являлись Сталин или Гитлер.

Многое еще напрямую зависит и от того, кто из интеллектуалов ввел их в высший свет или указал ведущую туда широкую тропу.

Причем те, кто вовремя не закричал караул, нечистая сила, тоже отчасти виноваты в том, что произошло с их культурной страной.

А все потому, что высоколобые интеллектуалы знать не хотят никого из низов, а раз они на кого-то такого все же глаз положили, то им почему-то обязательно надо сделать из него идола для всеобщего поклонения.

А ведь даже, если он и не является демонической личностью, по крайней мере, по своему собственному выбору, он все равно, по сути, никак не может не оказаться в чем-то низменным, в чем-то вульгарным человеком, незнакомым с правилами этикета и образа мысли в высших слоях образованного общества.

Не умыв такого человека широкой дланью просвещенья обо всем, что касается того, как именно ему нужно себя вести в высоком и культурном обществе его никак нельзя принимать за своего.

А уж верховодить-то ему точно табу чьего-то светлого разума не должно было позволить, а то он насвершает великих подвигов, что целой нации потом ввек будет не отмыться.

Но смелость и ярость в очах всегда подкупали российского интеллигента лишенного этих качеств своим зачастую однобоким воспитанием.

Точно также - это было и в Германии.

Первобытность всегда же ведь блещет своим внешне проявленным буйством инстинктов.

У цивилизованного человека они отчасти убиты, а отчасти похоронены под чем-то более достойным.

Но первозданная дикость и высокие красивые чувства, слава Богу, что никак не сочетаемы в обычных житейских условиях.

Да, действительно было дело имел место такой вот тихий ужас!

В ГУЛАГе сходились, а иногда и женились интеллигентные женщины с отпетыми уголовниками и это в высшей степени неправильно.

Вот что пишет об этом Евгения Гинзбург в ее книге «Крутой Маршрут»

«Трудно проследить, как человек, загнанный бесчеловечными формами жизни,

понемногу лишается привычных понятий о добром и злом, о мыслимом и немыслимом.

Иначе откуда же в деткомбинате такие младенцы, у которых мама - кандидат

философских наук, а папа - известный ростовский домушник»!

 

Но, что же делать, раз уж вся страна скатилась к пещерам коммунальных трущоб.

Общество, отравленное ядом лучших намерений, нисходит до тех низов зверства, что были невозможны ни в какие другие более древние времена, когда миром еще правили всякие там узурпаторы и монстры.

Германию и Россию прозевали, те, у кого всегда были самые благостные надежды на лучшее будущее для своего народа, но в корне не было, ни малейших верных представлений о тьме и об ее истинных свойствах и качествах.

Они были готовы так сходу на всем скаку снести все головы тысячеголовой гидре, не понимая, что война с ней пачкает их изнутри.

Причем те кто, молча, созерцали творящиеся зло и, совсем ничегошеньки вовремя не предпринимали, тоже были грязны тяжкой ношей своего бессилия или запоздалыми противоправными действиями нацеленными очистить их болезненную совесть, а не привести мысли и чувства в надлежащий порядок.

А воля к действию никогда не должна быть остановлена чистоплотной плотоядностью ко всему прекрасному, светлому и чистому.

Все грязное и темное надо не принимать вовнутрь, а лишь подробно и внимательно разглядывать его снаружи, дабы точно знать все его подлые свойства и качества.

А для этого надо научиться преодолевать брезгливость к темным сторонам жизни.

Ведь пачкает до самого нутра не легкое соприкосновение с общественным злом, а духовное единство с его низвергателями в пропасть небытия.

Потому что всякая война внутри одного общества должна вестись по принципам уничтожения зла в самой его сути, но никак не его носителей.

Особенно, в том случае, когда речь идет о массовом покарании грешников, вся вина которых заключалась в одном лишь только ярком несоответствии, тем нормам морали, что выдумали сами себе люди не из народа, а из избы читальни на курьих ножках.

Они видели в погроме и в пускании на ветер пуха из перин господ торжество разума и справедливости.

То есть переняли от черносотенцев все их принципы борьбы за правое дело.

Я думаю, что кроме людей с сильными убеждениями правыми или левыми, все кому всего лишь захотелось получить возможность безнаказанно творить зло - примкнули к правящей тараканьей партии, потому что в ней и была вся сила.

При этом я утверждаю, что было бы совершенно недостаточно вернуться назад во времени и вовремя уничтожить всех диктаторов новых времен.

Мир все равно узнал бы их под другими именами, потому что в Сталиных, Гитлерах, Лениных, в любой стране недостатка нет. Пока в их руках нет никакой власти, они беспомощны, как тараканы с большими усами.

Вогнать во страх такой мерзкий жук может разве что, если ему кто-то создает большую и удобную для его темных делишек тень.

А этот мрак возникает лишь, тогда когда кто-то дает от лености ума своей большой тени сбежать.

И сама она все же не сбежит ей - это надо все-таки позволить.

Вот как оно и получается, когда хорошие люди с высокими душами дают их теням, как тому фантомасу, орудовать, гоняясь за неким отвратительным злом.

Иногда тень может даже, и казнить своего хозяина, и впредь она будет выдавать себя за него.

А также она способна взять временный отпуск, то есть уйдет только на время, а потом вновь возвратиться назад к ничем незапятнанной светлой душе ее доброй хозяйке.

Вот так может быть и в политике отдельного государства.

Тень убегает, и за то, что она делает, совесть у хорошего человека совсем не болит.

Иногда он может с чем-то согласиться, на что-то закрыть глаза, зато на чье-то ярко выделяющиеся на общем фоне зло он закрыть глаза ну никак ведь не способен.

Отсюда и обобщения и неготовность к осознанию чужих трудностей и бед.

Причем при этом наблюдается явное желание и впрямь продать душу дьяволу лишь бы чего-то остановить, с кем-то поквитаться за прошлое.

Отсюда и берет начало то пренебрежение общественными нормами, которое ведет к возвышению на самый верх людей имеющих за собой темный след их порочной биографии. А ведь оно носит явно преступный характер.

Как будто ради победы над одним злом можно пойти на сговор с другим. Поскольку хотя два различных зла по самой своей природе и могут вцепиться друг другу в глотку, а все ж таки для Люцифера это и будет его великим праздником.

Потому что добро обязательно присоединится к одному из зол и станет ему во всем помогать.

Вот только люди об этом вообще не думают! Им совсем не до того, когда столь глубоко задеты их чувства и амбиции.

Напрасно кто-то при этом считает, что главное это обойтись со злом по злому, и тогда оно куда-то денется.

А вот никуда оно не исчезнет в другом месте и в другое время его лишь еще больше вылезет.

Но главное - это смотреть в будущее, не замечая обид прошлого, а, то старые беды приобретут в последующем времени более серьезный и суровый вид.

Участие в главных человеческих играх по выбору вожака и есть то место, где легче всего было реализовать человеконенавистнические планы.

Особенно, коли государство в котором, они возникли прочно застряв в головах у диких уродов - до того прошло через горнило огромных бед и несчастий.

Но тот, кто допустил к высотам власти над многомиллионным народом упыря принявшего участие в путче против своего законного правительства виноват ничуть не меньше его самого в тех злодеяниях, что он совершил.

А ведь прошлое бесноватого фюрера должно было исключить всякую возможность его кандидатуры на пост рейхсканцлера.

Да и в России тоже, вроде бы как народ решил, что большевики ему более всего по вкусу, но это было намертво связано с одним лишь их удачным пиаром о прекращении войны.

Нацисты в Германии также были популярны из-за своих популистских лозунгов, чем и обеспечили себе победу на выборах.

Речь и впрямь как будто бы шла о свободном волеизъявлении народа, однако, все это не более чем чушь собачья.

Народ сам решает, когда ему сходить в туалет, потому что это требование организма, а не его начальства, да и то к тому случаются различные препятствия.

Толпа может только чего-то требовать и даже разорвать в клочки тех из ненавистных ей представителей власти коих она считает виновниками всех своих бед.

Но часто в долгосрочной перспективе чему быть в стране, а чему нет, решают другие, причем в основном те, кто знают, как управлять государством, поскольку никакие кухарки на - это вовсе не способны.

Эти люди определяют для себя поддерживать ли в активной манере новый режим или же дать ему посильный отпор.

Если же они выберут для себя, пусть и почти пассивное сопротивление новому строю, он не устоит и часа.

Поскольку без них всякое государство, вообще в принципе существовать не может.

Этих людей можно купить увещеваниями и посулами будущего благоденствия для всего народа или же того хуже всего мира, но это ведь не их личное государство и весь мир не их вотчина и царство - потому как не приобрели же

они его в рассрочку, своими высокими достижениями.

Правда ведь тех, кто очень активно поддержит новую диктатуру, объявившую себя народным благом совершенно не обязательно должно быть слишком уж много, главное - это чтобы те, кто на это пошли, сделали бы это всем сердцем и душой.

Но само их наличие указывает на явную беду полного отсутствия разума у идеалистов максималистов, мечтавших лишь о лучшей доле для своего народа, а не о хоть сколько-нибудь более благостном (в соответствии с простой житейской логикой) им управлении.

Ведь для начала комиссарам нужно было разве что достаточно долго время продержаться у кормила власти, а затем и новые кадры можно было воспитать.

А кроме того большевикам для того чтобы устоять в тот самый начальный, шаткий период сразу же после захвата Зимнего дворца нужна была для их главного орудия убеждения, исключительно лишь помощь со стороны силовиков.

В то время как все остальные представители интеллектуальной элиты были им в этом гораздо меньшей помехой - в их ярой борьбе за власть.

Их хищническое желание ею овладеть никак не было связано с какими-то планами по улучшению условий жизни всех людей, а только лишь их личного блага на гребне народного гнева.

Но захватить власть и удерживать ее в течение 70 лет - это совсем не одно и то же.

Получается, так что нужна она была кому-то из воистину умных людей, прекрасно понимающих жизнь не вздернутыми к небу кулаками, а ясной, как цветочная поляна - светлой головой.

И если нашлось достаточно таких интеллектуалов, что были кровно заинтересованы, дабы большевистский режим укрепил свои позиции, то значит, не проняло российскую интеллигенцию от той огромной волны дикого насилия, что повлекла за собой возвышение на свой трон антихристов.

Конечно же, крайне важно учитывать катаклизмы, приведшие к возникновению подобного нового образования, как и звериную большевистскую хватку, да и, в конце концов, невежество народа, поверившего красивым словесам гениев демагогии.

Однако все это вместе не может и не могло составлять более 75 процентов вины нации за возникновение чудовищного по своей жестокости и беспринципности режима.

Причем как минимум половина из этих столь высоких процентов составляют глупость и невежество простительное необразованным и ограниченным умам.

Нельзя многого требовать от людей, которые не обладают большими хорошо усвоенными знаниями и развитым интеллектом за счет систематического, а не случайно почерпнутого образования.

Развитие настоящего подлинного интеллекта не может обойтись без соответствующего воспитания, как в школе, так в институте, так и прежде всего дома.

Человек с ограниченным умом и понятия не имеет, где зло, а где добро и как же до него добраться созидательным путем.

Зато его иногда во время общей и страшной смуты и неразберихи тянет куда-то вперед в особенности, когда есть некто, кто поддерживает его в этом безумном начинании.

В первую очередь, надо понять, что процесс развития должен быть постепенен, как у отдельной личности так тем более и у целого народа!

Скажем у российской интеллигенции, которая знакома автору не понаслышке есть явная тенденция рассматривать свое духовное совершенство как простую и естественную стадию развития у любого человека, которому всего лишь захочется им обладать.

Они сами себе, по всей видимости, кажутся образцом возвышенной чистоты и духовности.

На самом же деле речь идет о довольно поверхностной шлифовке внешней части души, правда, до совершенно идеального состояния психики.

Решающую роль в этом играют книги, и их обрамление в рамки вездесущей без единого пятнышка святости, так как будто они и впрямь некие святые мощи или же амулеты, обладающие некой мистической силой.

Я считаю, что западная интеллигенция, гораздо меньше времени уделяет внешней обработке души, а намного чаще и шире соприкосновению с теми глубокими человеческими корнями, что так сказать, связывают нас с самым древним нашим естеством.

При этом внешние факторы могут быть и более звериными, как и откровенно стяжательскими – это также может помочь единению нации в единое целое, поскольку простонародность интеллигенции, облегчает ее неразрывную и столь необходимую связь с сердцем родного ей общества.

Интеллигентность должна выражаться во внешней аккуратности и на нее, прежде всего, следует обращать внимание, прежде чем относится к человеку как к равному себе.

С другой стороны презрительное отношение к народу, как и мысль о том, что его можно изменить к лучшему в одно мгновение просто изменив систему взаимоотношений в обществе – это очень опасная галиматья, и крамола против всякого здравого смысла.

В народе нужно видеть не только серую массу, а отдельных людей всего-то, что не имевших никакой на то возможности овладеть тем, что есть у человека интеллигентного.

Каста возвышенных интеллектуалов должна всегда заботиться о том, чтобы предоставить максимальную возможность людям из народа получить высшее образование.

Причем не ждать милостей у власти, а требовать от нее финансовых средств для выполнения данной архиважной задачи.

Подобной заботы, к сожалению, пока не очень-то наблюдается.

Особенно – это заметно в странах постсоветского пространства, то есть как раз там, где сгнила на корню идея всеобщего равенства. И дело тут не в одной лишь бедности, но и в изначальном пренебрежении теми, кто не мы.

Однако ж воздвигать из пыли воздушные замки нужно было сразу всему народу, а не захочет так подобру-поздорову значит будет делать - это из-под палки.

Мне кажется, что весь вопрос в том, можно ли обогнать время, а ответ естественно нельзя, так как оно от этого только поворачивает вспять в глубину не навсегда ушедших от нас веков. Уверен, что на данный момент будет очень несложно за одно два поколения, возродить любой этап развития человечества просто взяв все бразды правления им в свои не мозолистые руки.

Потому что любой уровень мышления, относящийся к прошлому, совсем ведь еще не умер и не угас, а лишь укрылся в самые темные уголки любого человеческого сознания.

Поэтому так легко будет их оттуда извлечь и возродить в полном объеме в любое время и в любом месте.

Разница будет пролегать в одном лишь количестве необходимых для этого усилий.

Свет же будущего царства добра и справедливости еще слишком слаб для его применения к любым не семейным, а общественным структурам.

А чем больше мыслителей обладающих великими идеями будет копошиться вокруг всяких мудрствований о придаче искусственного ускорения духовному прогрессу, тем больше оно будет привлекать к себе «мух» демагогов и оппортунистов.

Из дерьма космический корабль никак не построишь, и если какой-то жук навозный, слезший с печки Емеля решает быть или не быть русскому человеку первым в космосе, то горе такому государству, в котором могли происходить вещи подобное этому.

Вот ударил бы следователь Королева по голове графином с водой несколько сильнее, и он бы умер или же потерял бы всякую возможность четко соображать в связи с тяжелой травмой мозга, и не был бы тогда Юрий Гагарин первым человеком в космосе.

Однако были другие люди не менее талантливые, но только в иных областях науки, которые из лагерей так и не вернулись.

На тот момент они были еще начинающими свою научную карьеру студентами, ведь никто же не рождается сразу профессором и их зверское истребление потеря для всей науки в целом.

Потому что в царстве доноса и оговора именно гении в первую очередь и страдали от черного глаза зависти, преисполненного ненависти к тому, кому была предначертана великая судьба.

Главный сатрап больше всего боялся за свои сиюминутные интересы, чем за то как будет развиваться наука без того или же иного своего деятеля.

И далеко ж не все посаженные профессора сидели по научным шарашкам.

Это были лишь те, кому повезло в силу их нужности партии оказаться в круге первом дикого ада своего времени.

А кто же сможет посчитать скольких корифеев науки так и не родила русская земля. Ведь целые сословия уничтожались прямо под корень, как ненужные в призрачно светлом, прекрасном будущем.

А, между прочим, священник по Булгакову родил профессора Преображенского.

А, кроме того, непомерное число людей погибло просто так за идею или против нее на фронтах гражданской войны.

Все эти жертвы были напрасны, потому что ничего путного из взрывов разрушающих старое и устоявшиеся выйти никак не может.

Поскольку нет в подобном разрушении никаких созидательных черт, а только одно лишь отрицание, а оно вестник смерти духовности, а не новой жизни без тех цепей, что внутри, а не снаружи.

Если даже принять точку зрения, что революцию делали фанатики, а ее результатами воспользовались подлецы и мерзавцы, то и тогда легче всего обвинить кого-то в извращении идеи, а не в ее изначальной пагубности для любого народа.

После всего гигантского как мегацунами зла нет ничего проще, чем найти конкретных виновных в нем людей.

Это Сталин или собирательный образ Шарикова являющегося отцом всего современного российского быдла, а труднее всего будет обнаружить и распознать свою собственную вину за произошедшее в дикой империи вездесущих, непрошенных советов и СУРОВОГО МОЛЧАНИЯ.

Вместо создания в неудобные моменты жизни атмосферы тяжелой как свинец тишины, нужно было, коли надо кричать, топать ногами, и громко возмущаться.

Да – это пачкает, но чистоту внутри гораздо важнее сохранить, чем чистоту своих речей.

Именно из-за игры в молчанку на теле России и появилась такая страшная сибирская язва всевозможных Гулагов, а также скользких от человеческой крови расстрельных подвалов.

Для торжества беззакония под видом закона крайне важным фактором является пренебрежение интеллектуалов к насилию над здравым смыслом, что происходит в данной конкретной стране.

Дабы прозреть и переключить свой пылесос на другую функцию, откачивания уже имеющийся в мозгах литературной, вычурной пыли, надо было всего лишь проснуться и увидеть мир другими, новыми глазами.

В нем уж слишком много отвратительной, и мало, где жидкой, а в большинстве своем твердой вековой грязи, чтобы так зацикливаться на прекрасном и достойном всякого поклонения мире искусства и литературы.

Причем в области простых человеческих взаимоотношений наша ноосфера грязна везде и во всех отношениях!

Пока что восхитительно чистым может быть только само искусство, но не те, кто его создают или исполняют.

Легче всего думать иначе тем, кто погряз в главном грехе духовно развитого человека, равнодушии к судьбам мира и его страны, потому что у него есть маленькое, но великое дело, своего духовного обогащения, а ничто другое его никак не касаемо, как ненужный для его души мерзкий хлам.

Прежде всего, потому, что для этого надо перестать смотреть на свой облаченный златым ореолом лик, а взглянуть повнимательнее на свои ноги, стоят ли они на твердой почве современности и ее грязного, склочного быта.

В принципе у многих российских интеллигентов они там и стоят, но лишь в меркантильных, личностных вопросах.

А надо, чтобы это относилось ко всему сразу, а не только к одному тому, что задевает чьи-то личные интересы и является частью всеблагих забот, так сказать, по своему житейскому благоустройству, но все ж таки иногда, хоть изредка, но и интересов всего общества.