ЛЕГИОНЕР

 

Я могу не победить, но не могу

не бороться...

 

Автор.

 

Любой мало-мальски уважающий себя мужчина хочет добиться успеха в жизни. К нему он уже стремится, сделав свой первый самостоятельный шаг, а как – сознательно или повинуясь инстинкту, открыто или тайно - это не столь важно, главное - присутствие в душе неиссякаемого стимула к самоутверждению. Чего-чего, а этого самого стимула в характере у Сашки хватало в избытке. Будь он склонен к научному познанию - его судьба сложилась бы, несомненно, иначе: стал бы он амбициозным исследователем или, к примеру, хорошим доктором, ну, на крайний случай - удачливым адвокатом или бизнесменом. Однако, ничего подобного не произошло, поскольку Бог не одарил Сашку аналитическим складом ума, как и не дал ему ни усидчивости, ни терпения.

Как раз накануне своего тридцатитрёхлетия – этого классического возраста Иисуса Христа и Ильи Муромца - он, перепробовав множество разных занятий, не нашёл ничего лучшего как вступить во Французский Иностранный Легион. Его не совсем обычный выбор диктовался не столько практическими соображениями (в соответствии с французским законодательством после трёх лет службы в Легионе иностранец может претендовать на гражданство), сколько желанием попробовать себя в качестве наёмника армии, овеянной романтическими мифами и жестокой реальностью. Впрочем, после развала Советского Союза в хаосе новых экономических отношений для подобного ему экстремала открывались самые широкие перспективы с подстерегающими там опасностями, но их вкус не шёл ни в какое сравнение с тем, что Сашке когда-то приходилось слышать о буднях солдат удачи. Его знакомые и родственники по-разному восприняли это решение: кто-то пожимал плечами, резонно полагая, что рисковать можно и на Родине, но за бОльшие деньги, кто-то вообще плохо понимал, о чём идёт речь, ну, а иные просто крутили пальцем у виска.

Пять лет подписанного контракта пролетели незаметно. От первых дней в тренировочном лагере «Двадцать семь пальм» до последней спецоперации по «зачистке», именовавшейся на языке легионеров «Рубить буш». Бригада, в которой служил Сашка, дислоцировалась в Северо-Восточной Африке, в Джибути, а куда его закидывала судьба и что ему приходилось видеть и делать, он предпочитал не обсуждать и просто обходить молчанием. Что было – то было. Прошло и не стоит вспоминать...

Сашка вернулся во Францию и несколько недель провёл в Мальмуске, на базе отдыха Легиона с прекрасными условиями на живописном берегу Средиземного моря, раздумывая, как же ему строить свою дальнейшую жизнь. Наверное, всё получилось бы иначе, не познакомся Сашка с Иржиной – женщиной чуть младше его, чешкой по присхождению, работавшей экзотической танцовщицей в одном из ночных клубов Марселя. Несмотря на свой уже не юный возраст, она сумела сохранить почти без изменения идеальные формы фигуры, но уже предвидела, что дни на этом поприще для неё сочтены. Трудно сказать, что их сблизило, но только через несколько месяцев Сашкина новая подруга предложила ему переехать в Сан-Диего к её отцу, который вдруг на старости лет вспомнил о единственной дочери и сумел разыскать своё драгоценное чадо. Сашка к тому времени успел достаточно пораскинуть мозгами о своих привилегиях в получении французского паспорта и решил, что глупо не использовать такой шанс. Он перебрался к Иржине в её крохотную квартирку и уже всерьёз подумывал на какое-то время там задержаться, но как видно, всем его планам так и не суждено было сбыться. Иржина, заручившись его согласием, начала активно собираться в дорогу, а Сашке - непримиримому противнику любых брачных уз даже пришлось спешно оформить соответствующие документы, иначе видел бы он американскую визу как собственные уши. Так он оказался в Калифорнии.

Иржинин папаша встретил «молодых» с настороженностью. На русских он, как бывший участник «Пражской весны», смотрел вообще косо, а узнав, что его разлюбезный зятёк в недалёком прошлом - чуть ли не командос Иностранного Легиона, стал воспринимать Сашку как отъявленного бандита и головореза.

«Русский заебанец...» - втихаря повторял он про себя при всяком удобном случае. Впрочем, старик не особо докучал и больше заботился о неожиданных отцовских чувствах, всячески лелелея их, проснувшихся совершенно внезапно для него самого. Не секрет, что для некоторых родительская любовь – это всего лишь продолжение собственного эгоизма, где присутствует элементарный страх оставить всё нажитое неизвестно кому.

Сашка не приехал «пустым». Бережливый по натуре, он никогда не просаживал бездумно деньги, гуляя до одури, как будто в последний раз, а надеялся, что когда-нибудь они ему всё же понадабятся. Вот и понадобились. На новом месте надо было устраиваться и желательно в самый короткий срок. Он с удивлением осматривался в необычной для себя стране, отмечая её отличия от французской действительности. Хотя, и ту он знал не особенно. Всего шесть месяцев в Марселе с Иржиной на пару, да несколько коротких отпусков из Легиона едва ли могли его столкнуть во всей своей красе с той нелёгкой реальностью, в которой оказывется иностранец, собирающийся пускать корни за границей.

Наверное, для любого человека оказаться за границей среди своих земляков проще и легче на первых порах. Очень скоро Сашка сумел пристроиться в коммисионный магазин или как их называют в Америке «паун-шоп» - один из традиционных русских бизнесов на западном побережье. Его хозяин не мог себе позволить нанять только охранника и потому в Сашкины функции, помимо контроля за ситуацией в магазине, входили и обязанности помощника. Дело он имел, в основном, с довольно стрёмными посетителями – ну, какой нормальный человек понесёт закладывать свои вещи или, тем более, покупать то, что с хорошей долей уверенности может быть ворованным. Чего только не приносили в паун-шоп в надежде на сиюминутную наличность – начиная от ювелирных изделий и заканчивая всякой ерундой типа гаечных ключей. Народ толпился здесь целый день: и те, кто нуждался в деньгах – это само собой, ну и, конечно же, люди, падкие на халяву. Иные даже приходили целыми семьями, чтобы справить себе обновки, в которых они, кстати говоря, не особо нуждались.

Без оружия в таком месте никак нельзя – иди знай, что может взбрести в голову какому-то ненормальному от зудящего сознания того, что в кассе магазина всегда найдётся тысяча долларов а то и более. Сашка обзавёлся смит-вессоном тридцать восьмого калибра – недорогим, но надёжным шестизарядным револьвером и специальной кобурой, надевающейся под одежду. Наверняка, подобные носят агенты спецслужб или переодетые полицейские, чтобы с одной стороны не привлекать внимание и в то же время, в случае чего проявить необходимую готовность взять контроль над ситуацией в свои руки. Проработал Сашка в паун-шопе довольно долго, но после одной неприятной истории решил, что ему будет лучше подыскать себе что-нибудь более спокойное.

Иметь при себе оружие в такого рода бизнесе вполне легально, но ни в коем случае не следует носить его по улице. Сашка настолько привык к тяжести револьвера у себя подмышкой, что порой даже забывал, какая опасная игрушка висит у него под пиджаком. Как-то выскочив на пару минут за сигаретами через дорогу, он даже и не подумал оставить оружие в сейфе и как оказалось, совершенно напрасно.

В небольшой о лавке, торгующей табаком и спиртным, было пусто. Сашка протянул продавщице деньги:

- Марлборо лайт...

Молодая мексиканка, стоявшая за прилавком, похоже, не разобрала его тяжеловатый русский акцент и протянула ему пачку обычного «Марлборо». Сашка замотал головой и, протянув руку в сторону полки с табачным ассортиментом, повторил:

- Лайт...

При этом пола пиджака случайно открылась, обнажив на секунду к ужасу несчастной продавщицы рукоятку пистолета. Она побледенела как стена и, парализованная обуявшим её неописуемым страхом, не могла вымолвить ни слова. Сашка, не поняв её замешательства, повторил:

- Лайт. Пожалуйста...

Дрожащая рука перепуганной девушки легла на кнопку вызова полиции... Кое-как, не отрывая взгляд от покупателя, она подала злополучные сигареты и стояла как вкопанная, не решаясь открыть кассовый аппарат.

- Ну, милая, ты, что уснула?

Сашка, открывая пачку, ждал пока ему отсчитают сдачу. Едва он вышел на улицу, как увидел прямо перед собой три полицейских машины, перекрывшие въезд на небольшую стоянку перед магазином, и направленные в его сторону пистолетные стволы. На опасность Сашка реагировал мгновенно. Она уже напряжённо висела в воздухе - привычное ощущение присутствия где-то рядом с собой невидимого противника и готовность к отражению нападения. Ещё секунда - и он бы занял удобную позицию для защиты, как вдруг сообразил, что это уже не «горячая точка».

«...Брось оружие!!!»

«...Лечь на землю!!!»

«...Брось оружие!!!» - кричали ему полицейские и целились прямо в голову. Сашке не пришлось долго соображать, что это по его душу, и того и гляди начнут стрелять. Да он и сам не стал бы раздумывать, а покрошил бы без особых колебаний любого, вздумай тот не подчиниться. Рассуждать было некогда и моментально вспомнив как легко с такого расстояния пробивает «бестолковку» девятимиллиметровая пуля, он аккуратно положил револьвер на асфальт.

«..Лечь на землю!!!»

Дюжина бравых блюстителей порядка окружила его, всё ещё не решаясь подойти ближе и надеть наручники. Наконец, увидев, что тело «преступника», распластанного на земле, не представляет угрозы, полицейские оперативно заломили ему руки и начали обыскивать. Всё призошло настолько внезапно, что Сашка даже не успел открыть рот для объяснений. Из паун-шопа, почуяв неладное, уже спешил его босс, перепуганный до невозможности представившейся ему картиной.

Сашку подняли и, встряхнув как мешок с дерьмом, бесцеремонно впихнули на заднее сиденье полицейской машины, где он, томимый неизвестностью, просидел около часа, пока подоспевший хозяин магазина изо всех сил пытался уладить возникшее досадное недоразумение. Действительно, получился совершенно дурацкий конфуз, и если бы не вмешательство его босса, дело могло бы принять очень нежелательный оборот. Наконец, разобравшись и освободив Сашке руки, один из офицеров, протягивая ему его документы и конфискованные личные вещи, сухо бросил «Sorry». Сашка, потирая плечо после профессионального захвата, понял со всей очевидностью, что едва избежал очень плохих для себя последствий. С полицией шутки плохи, а в особенности, если у тебя в руках оказалось оружие.

Вечером, когда он со смехом поделился об этом приключении с Иржиной, та лишь покачала головой.

- Рано или поздно что-нибудь подобное должно было случиться.

Сашкину работу в паун-шопе она недолюбливала. Мало того, что он там сидел допоздна, так ещё и работал по субботам.

- Послушай, а что ты думаешь насчёт собственного бизнеса? На кого-то гнуть спину - особого ума не надо. Есть тут у меня одна мысль... Поможешь?

- Смотря в чём и чем.

Менее всего Сашка был склонен на скорые обещания.

- Да работа, откровенно говоря, непыльная...

Немного зная свою нынешнюю подругу жизни, он сомневался, что Иржина вынашивала свой план уже не первый и день и только ждала подходящего случая. Вот он и представился.

- Как ты насчёт спортивной рыбалки?

- Никак... Я не рыбак, - Сашка усмехнулся, не совсем понимая, к чему она клонит.

- Понятное дело...

В глазах Иржины проскользнула весёлая искорка.

- В крепких руках бывшего легионера можно представить всё, что угодно, но только не удочку. Оно и к лучшему. Мужчина, пока он молод - должен интересоваться совершенно другими вещами.

Она на минуту призадумалась, решая с чего начать.

- Ну, а если серьёзно, то есть шанс делать неплохие деньги. Не особо утруждаясь, кстати говоря...

То, чем в дальнейшем поделилась Иржина, имело определённый смысл. Не каждый бы, конечно, впрягся в подобное, но Сашка был именно тем человеком, на кого она могла смело рассчитывать. Решительный и в достаточной степени сумасбродный - словом, парень из той породы ненормальных, кто не рискуя и не подпитывая свою кровь адреналином, не живёт в полную силу Из таких не получаются аптекари и бухгалтеры, не в обиду будь это сказано представителям спокойных, но скучноватых профессий.

В целом, идея Сашке даже понравилась. Немного необычная, но иди знай? В итоге, чтобы попусту не топтаться на месте, наверное, такая и нужна. Что ни говори, а голова у Иржины варила как надо. Выслушав всё до конца, он лишь поинтересовался:

- Послушай, есть одна загвоздка... Насколько всё это легально ?

В любом действии, направленном на то, чтобы заработать, всегда найдутся подводные камни, и не учитывать такой сопутствующий личной инициативе фактор - не значит избежать непредвиденных обстоятельств, когда их меньше всего ожидаешь. Для них двоих осложнения с законом вполне могли бы обернуться депортацией. Иржина учла и это.

- Я проконсультировалась - криминала здесь нет.

Она недаром спросила про рыбалку - суть её предложения сводилась к следующему: иржинин отец держал в здешней марине пятидесятифутовый катер, на котором он в прошлом совершал регулярные рейсы в Мексику, набирая на борт пассажиров, охочих до рыбной ловли. Это не было его основным доходом, но почти ежемесячные круизы неплохо подпитывали его бюджет и даже незначительные денежные вливания отнюдь не мешали. Тяжело переболев в прошлом году, старик оставил привычное занятие и уже подумывал катер продать. Шутка ли, платить по восемьсот долларов в месяц за причал без всякой на то нужды, не говоря уже о ежегодном налоге на собственность и коммерческой страховке. Услышав об этом, Иржина тут же смекнула, что терять пусть небольшой, но устоявшийся бизнес с постоянной клиентурой – непростительная ошибка и предложила отцу взять дело в свои руки. Он не возражал и даже пообещал на первых порах помочь разобраться во всех тонкостях, тем более, что дочка собиралась снять с его плеч всё финансовое бремя. Дело могло бы выглядеть так, что её отец фактичекски оставался хозяином бизнеса и лишь поднанимал членов своей семьи. Правда, ему осталась неизвестной одна маленькая, но очень важная деталь, так смутившая Сашку.

Порасспросив отца о конкуренции в этой области, Иржина не могла не понимать, что только какое-нибудь нововведение сможет привлечь к ним большее количество людей и найденное ей решение сулило несомненный упех. Помимо доставки рыбаков к месту лова она хотела открыть на катере бикини-бар, соединив несколько удовольствий - спортивную рыбалку и топлесс-танцы в один незабываемый круиз.

- Я буду оставаться одетой до того момента, пока мы не окажемся в нейтральных водах – там законы страны или штата уже не действуют. И потом... каждый гость должен будет подписать бумагу, что обязуется ко мне не притрагиваться. Как видишь, я всё продумала до мелочей.

- Кроме одной, - у Сашки в глазах застыл немой вопрос, - я так полагаю, что моя роль - управлять этим катером? Учитывая то, что водить корабли - не совсем моя стихия, мне пока плохо удаётся себе представить, как это у меня получится.

- Ну, не могу же я одновременно танцевать, подносить напитки и при этом ещё нести вахту на мостике.

Иржина виновато улыбнулась.

- Придётся научиться... Тебе пойдёт стоять за штурвалом...

Сашка оказался на редкость понятливым и уже довольно скоро под глухое, но одобрительное ворчание старика мог сам вывести катер из узкого пространства причала и пришвартоваться обратно. Иржина тоже не теряла время даром и позаботилась о том, чтобы их начинание не осталось вне досягаемости внимания потенциальных клиентов. Она заказала тысячу рекламных листков и разнесла их по бензоколонкам, местным ресторанам, барам и другим местам скопления публики.

Наконец, настал день их первого самостоятельного выхода в океан. Глядя на поднимающихся на борт незнакомцев, Сашка слегка нервничал, но не от неуверенности в себе, а от того как эти люди воспримут необычную рыбалку. С алкоголем он решил не связываться и в стоимость билета входили только вода, тонизирующие напитки и кофе в неограниченном количестве. Иржина должна была разносить их на палубе во время всего круиза в откровенном бикини и лишь на расстоянии двенадцати миль от берега, где уже начинаются нейтральные воды, она предлагала короткое, но запоминающееся представление.

Утро выдалось прохладным и Сашка с тревогой смотрел на наряд Иржины, в котором она встречала пассажиров. Те бесцеремонно пялились на её стройные ножки и точёную фигурку, предвкушая обещанное в рекламе. Для этой цели по центру салона Сашка установил специальный подиум с шестом посредине и добавил в салоне несколько ярких светильников. Таким образом, при полностью распахнутых дверях всё действо немногочисленные зрители могли бы наблюдать с широкого пространства на корме, не отвлекаясь при желании от рыбной ловли. Катер находился в зоне хорошего клёва и каждому предоставлялся свободный выбор, чему себя посвятить: однообразному и томительному ожиданию трофея из тихоокеанских глубин или непродолжительной развлекательной программе.

Её, рассчитанную на полчаса, Иржина построила с учётом своего многолетнего опыта. Кое-что она заимствовала из супершоу «Pink Paradise» - культовой европейской танцевальной феерии, идущей не один год в известном парижском стриптиз-клубе. Великолепное зрелище без всякого намёка на какую-либо пошлость, сочетающее в себе изысканную пластику эротических фантазий и лёгкую атмосферу чувственности. В Марселе этот номер шёл у неё «на ура» и публика не скрывала своего восхищения. Там, в большом зале, танцевать было привычным занятием. Здесь же, на импровизированной сцене и при небольшой качке её выступление должно было стать почти что дебютом. Впрочем, Иржина волновалась напрасно. Ни один из присутствующих пассажиров не проигнорировал приглашение капитана оценить по достоинству мастерство танцовщицы и ошалевшие от свежего воздуха и пленительных дамских форм мужички разного возраста напрочь забыли на какое-то время о своей давней страсти к потраве морской живности Никто не помышлял о рыбном промысле и профессиональные орудия лова сиротливо стояли у фальшборта, пока их хозяева горящими глазами пожирали женские прелести.

Иржина выложилась от души. Не столько для этих случайных людей, сколько из желания испытать почти забытое чувство – властвовать своим телом, совращая его наготой мужскую психику - податливую как тёплый воск, и заставляя думать о себе как о языческом божестве. Сашка, незаметно наблюдая из рубки за всем происходящим, не мог про себя не отметить, что такой он Иржину не видел никогда. Он с невольной гордостью собственника любовался её движениями, уже проигрывая в мыслях, как станет её обнимать и ласкать сегодня вечером.

На последней ноте Иржина ко всеобщему восторгу приняла совершенно сногосшибательную позу, чем заслужила шквал аплодисментов. То, что среди их первых клиентов окажутся те, кто захочет ещё раз посмотреть на все её старания, она уже не сомневалась. Облачившись снова в бикини, Иржина скромно начала разносить колу и каждый, кому она предлагала напиток, ощущал, что именно ему адресовано внимание этой великолепной женщины...

На следующий рейс билеты были раскуплены мгновенно. И на последующий тоже. К сожалению, вместимость катера не позволяла брать более двадцати пассажиров, а нарушать правила безопасности не имело никакого смысла - один лишний человек мог стоить лицензии. Собственно, и необходимости в том не было - три, а вскоре уже и четыре рейса в неделю приносили ощутимый доход и, к удовольствию старика, Иржина сумела самостоятельно оплатить страховку и налог. Полуживой, а скорее, полумёртвый бизнес уверенно карабкался вверх.

Неприятность возникла с того бока, откуда её никто не ожидал. Однажды, как обычно, появившись утром в марине, Сашка обнаружил на дверях салона прикленный конверт, в котором оказалось официальное уведомление, подписанное докмастером. Ни много ни мало им предлагалось в течении трёх дней освободить занимаемое место возле причала. Сашка долго не мог уловить смысл написанного - ничего конкретного, лишь угрожающая фраза о несовместимости предоставляемых их бизнесом услуг и положением о действующих правилах в чартерных компаниях. Сашка, не долго думая, поспешил в офис, нуждаясь не столько в справедливости, сколько ради того, чтобы взглянуть в глаза этому поборнику морали.

«...Вот козёл вшивый... каким образом это ему мешает?»

Докмастера он за всё время видел раза два или три, но сказать что-нибудь определённое о нём не мог. Так, ни рыба-ни мясо - обыкновенный клерк. В том, что тот был в курсе дела всего происходящего у них на борту, Сашка не сомневался. Никто ничего не скрывал, да и не собирался...

Разговор оказался коротким. Докмастер не захотел пускаться в объяснения и мямлил что-то неопределённое. По его словам выходило, что причиной столь радикальных действий менеджмента послужили якобы жалобы посетителей одного из ресторанов, где Иржина оставила рекламные листки о спортивной рыбалке с пикантным уклоном.

- Посетители были возмущены подобным неприличием, - добавил он укоризненно, - и мы вынуждены принять меры и позаботиться о нашей репутации.

За несколько месяцев его и Иржининой деятельности катер практически не простаивал и Сашка только успевал ловить на себе желчные взгляды других, менее успешных капитанов. Они провожали его в море и встречали по приходу, словно перекрёстный огонь, от которого, впрочем, что Сашке, что его клиентам было ни холодно и не жарко. Пассажиры с неохотой покидали гостеприимный борт, где им подфартило так приятно провести время и, не раз обернувшись, трогательно, как добрые друзья махали Иржине, стоявшей у сходней. И всё это на глазах у соседей по причалу... Мало радости оказаться неконкурентоспособным - вот и результат.

Сашка почему-то был уверен в своих выводах. Может быть потому, что слишком часто сталкивался с человеческим нутром в самых непредвиденных ситуациях и наблюдал, как люди, действуя, так или иначе, нередко руководствуются довольно низменными инстинктами. Он и Иржина стали как кость поперёк горла их незадачливым коллегам, которые считали, что лишились по праву принадлежащего им заработка. Наверняка они спали и видели, чтобы избавиться каким угодно способом от этого русского и его пышногрудой подруги, поставивших на уши своей экстравагантной идеей их безмятежное существование.

- И это всё ? – Сашка не мог поверить, что докмастер решился отстаивать интересы большинства и тем самым взял на себя ответственность за сомнительную акцию.

Катер пришлось отогнать в Енсенаду, но Сашка отнюдь не собирался сдаваться и начал продумывать ответный ход. Другой бы на его месте плюнул и, поддавшись на уговоры здравого смысла не вступать в схватку с более сильным, нашёл бы обходные пути. Проглотил бы горькую пилюлю, но сэкономил бы деньги, время и нервы. Другой, но не Сашка. Стать молчаливым и инертным свидетелем в конфликте интересов он не считал возможным и просто перестал бы себя уважать, если бы не ткнул своего обидчика мордой в парашу.

На его удачу, одним из рыбаков предпоследнего круиза оказался репортёр местных теленовостей, который узнав о случившемся, тут же рассказал это как курьёзную шутку своему боссу. Тот, недолго думая, решил взять интервью у Иржины, предварительно оговорив с ней, что она будет позировать перед камерой в том самом бикини, что было на ней во время морского путешествия. Она не возражала, но выдвинула условие: репортаж должен будет проходить с видом на хорошо приметный причал, который они с Сашкой не так давно покинули. Наверное, Иржина и сама не подозревала, насколько её с виду невинное требование окажется исключительно верным ходом. Докмастер, заметив на стоянке офиса телевизионный фургон и Иржину, дающую пространные объяснения, был взбешён. Менее всего он ожидал увидеть здесь представителей средств массовой информации. Если бы только этих... Не прошло и нескольких дней, как и другой канал в вечерних новостях показал кадры, снятые на катере. Сашка специально пригнал его из Энсенады, чтобы продемонстрировать схему чартера и рассказать о некоторых его ньюансах.

- Я чту закон, - сказал он с пафосом в микрофон.

Репортёр ехидно съязвил:

- Для русского это значит - жить «по понятиям»?

Откуда он выкопал этот блатной термин? Хотя, удивляться не приходилось: в девяностых годах американские газеты уделили много внимания российской действительности и некоторые словечки крепко засели в «прогрессивных» мозгах любителей порассуждать о неведомой им жизни. Сашка не смутился и невозмутимо парировал:

- Для меня «понятия» - это устав караульной службы.

О своих подвигах во Французском Легионе он препочёл умолчать, но вдруг вспомнил свою давнюю службу в армии.

- Я бывший морской десантник или по вашему - «марин» и, как и мои американские коллеги, свято чту одну из заповедей: говори правду о том, что ты делал и что видел... Если не ошибаюсь, эти слова принадлежат майору Роберту Роджерсу.

Журналист от удивления чуть не поперхнулся.

« Ну-ну, а этот русский не так прост...»

- То есть, Вы хотите сказать, что менеджмент марины совершил в отношении вас противоправные действия?

- Абсолютно. Докмастер был оповещён с первого дня и мог бы сразу же высказаться против того, как мы собираемся вести бизнес, но этого не произошло.

Сашка достал какую-то тетрадку.

- Это вахтенный журнал, в нём отмечены все координаты и точное время, в течении которого мы находились в нейтральных водах. Именно тогда команда предлагала пассажирам экзотические танцы. Даже, если законы и предусматривают какие-либо ограничения на такой вид деятельности – это распространяется только на территории штата, но не за его пределами. Как видите, всё легально и не стоит игнорировать тот очевидный факт, что в попытке дискредитировать нашу репутацию прослеживается чьё-то прямое желание избавиться от нас как от неугодных конкурентов.

Сашка отступил в сторону и жестом пригласил в открытые двери салона.

- Здесь вполне порядочный и серьёзный бизнес, а не плавучий бордель...

- Ваши дальнейшие намерения?

- Очень простые – восстановить справедливость и наказать виновного.

Сашка широко улыбнулся в камеру.

- Первая заповедь всех спецподразделений и в том числе - в армии США: никогда ничего не забывай...

Сашкино интервью вызвало небывалый резонанс. Может быть, отчасти оттого, что в Сан-Диего расположена одна из баз Американского Военно-Морского флота, и как раз в это время там находился авианосец «Роналд Рейган». На студию стали поступать звонки от моряков с пожеланиями «оставить в покое этого славного парня». Его физиономия с открытым взглядом несомненно импонировала ребятам в морской форме, увидевшим в нём собрата по духу, на которого покушаются богатые дармоеды. Сам того не ведая, Сашка невольно задел ту сторону души обыкновенного американца, где неистребимо живёт неприязнь к жирным котам корпоративного бизнеса и сопереживание тому, кто сумел найти в себе силы огрызнуться, а не пугливо поджать хвост.

Вообще, реакция публики оказалась совершенно неожиданной. Хозяин одного из баров, где Иржина оставила стопку рекламных листков, позвонил ей с предложением выступить в его заведении. Конечно же, делал он это не в приступе филантропии – появление на сцене бара ставшей известной в городе экзотической танцовщицы сулило ему приток посетителей. По совету того самого ушлого адвоката, с которым Иржина советовалась на первых порах, она, в обмен на своё короткое шоу, кроме гонорара обязала хозяина бара запустить петицию в поддержку их бизнеса и собиралась отправить бумагу с подписями городским властям. Но самое невероятное заключалось в другом! Благодаря всей этой шумихе Сашкин мобильный телефон звонил безостановочно и неизвестные потенциальные клиенты хотели зарезервировать места на очередной выход в море. Как говорится - не было счастья, да несчастье помогло...

 

* * *

В марину Иржину и Сашку вернули. Правда, дело обошлось без увольнения докмастера, но тот теперь предпочитал обходить эту пару десятой дорогой. Их соседи по причалу засунули язык в задницу и больше не выступали. Каждый раз когда катер под звуки «Прощания славянки» медленно выходил за волнорез, они с чувством невольного уважения провожали взглядом реющий на мачте советский военно-морской флаг. Где его Сашка раздобыл - было известно только ему одному. На корме развевался большой звёздно-полосатый – как территориальная принадлежность к стране, а над ним, на гафеле, трепыхающийся на свежем ветру другой – с красными серпом и молотом и большой пятиконечной звездой на белом поле полотнища с синей полосой – неотрывность от своего прошлого.

«...Много песен мы в сердце сложили,

Вспоминая родные края...»

Громко разносились из динамиков на палубе слова старинного марша.

«...Крэйзу рашен» - кивали обитатели марины друг другу, так и не постигнув до конца причину Сашкиной победы. Рядом с ним на мостике теперь частенько стоял Иржинин отец и, наблюдая, как его недавний ученик уверенно выходит в океан, приговаривал с уже нескрываемой теплотой в голосе:

- Русский заебанец.