Хрустальный дождь

 

Жила – была обычная семья. Муж, как положено, днем работал, а после работы, как принято, напивался. Жена тоже работала, но в отличие от беспечного супруга после работы шла домой, где ее ждали кастрюли и грязное белье. Она стойко переносила все тяготы семейной жизни и общественной нагрузки, готовила обеды, стирала мужу грязные штаны, умудрялась в промежутках между делами взглянуть на раздираемую страстями Марианну и поболтать с соседками.

Две недели назад она приобрела по великому блату дорогую хрустальную люстру, которую намеревалась повесить в комнате вместо старого, наскучившего плафона.

Но все две недели люстра тоскливо простояла в упаковке, поскольку тот, кто должен был ее повесить, каждый вечер возвращался домой, едва находя родной порог.

Жена раздраженно читала по утрам привычную мораль еще не опохмелившемуся супругу, и тот клятвенно обещал, что сегодня, именно в нынешний вечер, свершится вожделенное вознесение люстры к потолку. Жена недоверчиво качала головой и нехотя выдавала мужу деньги на пиво. Супруг рассеяно целовал жену и растворялся за хлопнувшей дверью. Жена смиренно вздыхала и шла заправлять неубранную кровать.

В тот вечер она, поминутно взглядывая на часы, распаковала хрустящую упаковку и вынула на свет дорогое приобретение.

Люстра переливалась радужными огоньками и мелодично звенела хрустальными висюльками о затейливые плафоны.

Жена восторженно смотрела на это чудо, прислушиваясь к шуму в прихожей. Супруг ввалился в дверь с глупой физиономией и, сознавая всю тяжесть своей вины, нетвердой походкой промаршировал прямо в спальню. Когда раздраженная супруга влетела туда, он уже спал, умиротворенно вытянув пьяное лицо и чему-то, по-детски, улыбаясь во сне.

Жена горестно вздохнула и привычно раздела мужа. Немного посидела на краю кровати, потом ушла на кухню.

Люстра, переливаясь своими огнями, словно сказочная фея, терпеливо стояла в углу комнаты. Жена мимоходом посмотрела на нее, снова вздохнула и махнула рукой…

Супруг очнулся в третьем часу ночи, долго кряхтел, борясь с похмельем, затем, шлепая босыми ногами, пошел в ванную отпиваться холодной водой. Когда он вытер потное с похмелья лицо, сзади в ночной рубашке объявилась заспанная супруга. Она укоризненно посмотрела на мятое лицо мужа и открыла рот, чтобы начать обычную в таких случаях тираду. Но муж болезненно сморщился и виновато опустил взъерошенную голову.

И тогда супругу озарило…

Если муж не находит времени повесить люстру после работы или в выходной день, то почему бы ему не заняться этим ночью. Именно ночью, поскольку он никуда сейчас не торопится, а винные пары уже улетучились.

Эту мысль супруга твердым голосом и с решительным видом произнесла перед растерянным супругом, стоящим возле нее в одних широких цветных трусах.

Тот обреченно засопел и полез за инструментом. Жена обрадовано засуетилась, помогая ему выдвинуть стол и взгромоздить на него кухонный табурет. Она стала весело рассказывать ему, как волокла эту люстру домой и шутливо грозила ему пальцем, отчитывая за вчерашний вечер. Тонкая ночная рубашка трепетно колыхалась на ее полной груди, просвечивая плавные контуры упругого тела.

Муж, еще толком не пришедший в себя, что-то невпопад ей отвечал, вворачивая шуруп в старую пробку от плафона. Но между делом он тоже полушутливым тоном спросил, а ждет ли его какое-либо вознаграждение за работу в неурочное время.

Жена засмеялась и, кокетничая, осведомилась, какое именно вознаграждение он имеет ввиду. На что муж дипломатично заметил, что сначала все великие дела обмываются, ну а затем…

Женщина печально улыбнулась и понимающе кивнула головой. Муж радостно заработал отверткой, поняв, что после дела жена поведет его на кухню, где нальет ему из какого-нибудь тайника так необходимый ему стакан вина…

Когда крюк был готов, жена осторожно подала мужу блестящую, словно новогодняя елка, люстру. Муж вознес люстру к потолку, примериваясь, как лучше прикрепить ее за крюк.

Когда он поднял руки, из его широких трусов как-то нечаянно выглянуло то, что должны были прятать те самые трусы. И жена, повинуясь неясно какому мимолетному импульсу, игриво щелкнула по тому вывалившемуся предмету своим длинный наманикюренным ноготком.

Ну, а дальше все было очень шумно, неожиданно и как-то прозаически банально.

Оторопевший и вскрикнувший супруг в обнимку с хрустальным чудом, звучавшим, как сотня свадебных бокалов, пролетел мимо оцепеневшей супруги и брякнулся на вздрогнувший пол.

Хрустальные подвески и затейливые плафоны взорвались прощальным звоном, осыпав комнату ослепительным дождем. Безмолвный супруг, на чьем лице застыли испуг и удивление, лежал в этих ярких брызгах, как в утренней росе, и еще судорожно сжимал в руках никелированные рога люстры.

Капли крови из порезанных рук и плеч падали красными цветками в хрустальную росу…

Уже после они сидели на кухне за столом, и муж забинтованной рукой разливал в рюмки прозрачную, как слезы жены, водку. Жена, то плача, то смеясь, целовала небритое лицо мужа.

А потом ласково и осторожно она повела его в спальню мимо хрустального невысыхающего дождя. За окнами, окрашивая тюль розовой акварелью, просыпался тихий летний рассвет.

И тонкая ночная рубашка, сброшенная на пол, белым флагом примирения легла у супружеской постели.

 

Николай Нырков