Спина моего отца.

 

Воспоминаньем детства я ношу в себе картинку,

Как фото старое в затертом портмоне,

Такое пожелтевшее, поблекшее, но кинуть

Его я не могу, хоть и не нравится то фото вовсе мне,

Как зуб больной, что трогаешь, но видеть не желаешь…

Склонялось солнце. Остывала черепица

И ветер дул в хвою замлевших сосен.

Лежу в траве в мой третий день рожденья,

С пылающим лицом и бдительно глядящий,

Но не взорвавший визгом тишину.

Ни разу не ужаленный крапивой

И белену не бравший в рот. А мой отец уходит.

Минутой раньше он поднял меня в руках

Как новую добычу, поднял малыша

До самых облаков: ведь бегал я волчком

И звезды многие в головке так кружились.

Минутой раньше я летел в его руках,

Визжа от радости и выскользнуть стараясь,

Пытаясь соскользнуть, обмякнув, на тугую грудь…

Опомнившись, двойной я вижу холм

Плеч, удаляющихся прочь, пятно его рубашки,

К спине прилипшей. А гора уходит вдаль.

Передо мной – вся даль пространства между нами:

Дождя одна-две капли, блеск травы,

И я, усаженный в зернистый полусвет

Мужчины, прочь идущего из собственной семьи…

Зачем мы прошлого ощупываем раны

Опять и вновь – груз ложных злых начал

И добрых начинаний мира, что зовется прошлым,

Как будто этот мир нам говорит, кто мы сейчас,

Иль были, иль могли бы быть… Дождь моросит,

Один хлопок двери машины, лишь один –

И нет отца,

И крошки-лужицы блестят на мостовой.

 

Перевод опубликован в книге:

 

Век Перевода. Антология русского поэтического перевода XXI века. Водолей Publishers, Москва, 2006, С.122.

 

Текст оригинала с подстрочным переводом:

 

Edward Hirsh

 

My father’s back

 

There’s an early memory that I carry around

In my mind

Like an old photograph in my wallet,

A little graying and faded, a picture

That I don’t much like

but nonetheless keep,

Fingering it now and then like a sore tooth,

Knowing it’s there,

not needing to see it anymore…

The sun slants down on the shingled roof.

The wind breathes in the needled pines.

And I am lying in the grass on my third birthday,

Red-faced and watchful

But not squalling yet,

Not yet rashed or hived up

from eating the wrong food

Or touching the wrong plant,

my father’s leaving.

A moment before he was holding me up

Like a new trophy, and I was a toddler

With my face in clouds, spinning around

With a head full of stars,

getting so dizzy.

A moment before I was squealing with joy

In the tilt-a-whirl of his arms,

Drifting asleep in the cavern of his chest…

I remember waking up to the twin peaks

Of his shoulders moving away, a shirt clinging

To his massive body,

a mountain receding.

I remember the giant distance between us:

A drop or two of rain, a sheen on the lawn,

And then I was sitting up

in the grainy half-light

Of a man walking away from his family.

I don’t know why we go over the old hurts

Again and again in our minds, the false starts

And true beginnings

of a world we call the past,

As if it could tell us who we are now,

Or were, or might have been…

It’s drizzling.

A car door slams, just once, and he’s gone.

Tiny pools of water glisten on the street.

 

Есть ранние воспоминания, которые я ношу

В своей памяти

подобно старой фотографии в моем бумажнике,

Маленькой, пожелтевшей и побледневшей, картина,

Которая мне не очень нравится,

но тем не менее держится в памяти,

Словно трогаешь пальцем больной зуб,

Зная, что он там,

но не нужно видеть его еще…

Солнце склоняется на крышу из деревянной черепицы.

Ветер дует в игольчатые сосны.

А я лежу в траве в мой третий день рождения,

С красным лицом и бдительный,

но еще не визжавший,

Еще без сыпи и не отученный

от поедания неправильной пищи

Или от прикосновения к вредному растению.

Минутой раньше он держал меня высоко

Подобно новому трофею, и я был малышом

С моим лицом в облаках,

крутящийся волчком

С головой, полной звезд,

с таким головокружением.

Минутой раньше я визжал от радости,

Летая и вращаясь в его руках,

Сползая в сон в каверне его груди…

Я помню, как я опомнился увидя двойной холм

Его плеч, удаляющихся прочь, с рубашкой прильнувшей

К его массивному телу, отступающей горы.

Я помню гигантское расстояние между нами:

Капля или две дождя, блеск лужайки,

 

А затем я, сидящий в зернистом полусвете

Мужчины, уходящего прочь из своей семьи.

Я не знаю, почему мы ощупываем старые раны

Снова и снова в нашем сознании, ложные начала

И истинные начинания

мира, который мы зовем прошлым,

Как если бы он мог сказать нам, кто мы сейчас,

Или были, или могли быть…

Идет моросящий дождь.

Дверь машины хлопнула, всего один раз, и он уехал.

Крошечные лужи воды блестят на улице.