С утра закружила круговерть обычных будничных дел, - простых, непримечательных, тусклых, ровно-серых, как каждый день, который с них начинался.

От суеты нее никуда не деться — столько забот сидят в голове, требуя одновременного выхода и сиюминутного решения. А иногда так хочется остановиться, остановиться на бегу между домом, работой, детским садом и магазинами. Остановиться, придти в себя, никуда не торопиться, отстраниться от этой повседневной суеты, взглянуть на нее, на свою жизнь как бы со стороны. Но круговорот монотонных будней затягивает, не давая возможности выплыть, отдышаться.

И этот день пролетел, как обычно, как сотни других, похожих друг на друга листков календаря – в хлопотах и заботах. Кухня – детская – кухня, опять детская и снова кухня; ванная, зеркало – надо и себя хоть немного в порядок привести, быстренько что-то набросать — муж скоро с работы.

Вечер вполз в дом незаметно сгустившимися сумерками. Младшая мирно посапывала в своей кроватке, двое старших, непрерывно деля замусоленные игрушки, шумно возились в детской, — оттуда доносились то плач, то смех. Стол накрыт, ужин добулькивал на кухне последние вздохи. Наконец-то можно хоть чуть-чуть расслабиться.

Замерцал телевизор. Бубнил очередной "круглый стол", обсуждая чужие непонятные проблемы, "Новости", наводя уныние, клеймили олигархов, усугубляющих непрекращающийся экономический кризис, хвастались западными причудами международные обозреватели, стонали погрязшие в скандалах бесчисленные сериалы. Буднично и уныло завершался день, подводя прожитому непрекращающийся итог.

И вдруг, как ни банально звучит это «вдруг», но как можно сказать о том, что происходит внезапно, неожиданно, да, скорее неожиданно зашевелилось кресло, что-то зашуршало в углу у окна и протяжно заскрипело вдоль стены. Ровное мерцание экрана исказилось гримасами очередных персонажей. Приоткрылась и хлопнула дверь ванной. Люстра, люстра! Мерно раскачивалась под потолком, гоняя по углам испуганные тени. Люстра! Первый признак. Землетрясение! О, Господи! Что же делать?! Она взметнулась с кресла, мысли лихорадочно сбились в кучу, не давая друг другу выхода. К шороху тюля по полу и нарастающему скрипу мебели добавилось мелодичное звяканье дрожащего хрусталя, усиливая угрожающую музыку землетрясения. Звон разбившейся банки, упавшей с края ходившего ходуном кухонного стола, словно подхлестнул ее.

Она опрометью бросилась к кроватке, и, подхватив крепко спящую малышку, влетела в детскую. Двое старших, ухватившись друг за друга, дружно ревели, испуганно глядя на вдруг ожившие игрушки. Она сгребла в охапку одного и почувствовала всю свою беспомощность перед нависшей бедой. Третьего ребенка ей взять было нечем. А документы? НЕЧЕМ! Рука! Третья рука! Боже! Нет ничего в мире, чего бы она ни отдала за это, чего бы она желала сильнее! Затрепыхавшееся сердце перехватило горло. Третья рука! Только одна мысль билась в голове, вызвав невольные слезы...

Все кончилась также внезапно, как и началось. Она поняла это по тишине, которую пронизывали лишь голоса вдруг ставшего таким милым сериала. Малыши с заплаканными лицами, молча и несколько удивленно смотрели на нее, пытаясь понять, что же случилось. Она медленно сползла вдоль стены на пол, отпустив сына, и обеими дрожащими руками прижала к груди дочку, которая так и не проснулась. Слезы текли по ее щекам, и продолжало бешено колотиться сердце. С кухни потянулся требовательный запах. Все стало таким спокойным и уютным. О произошедшем напоминало только угасающее покачивание люстры. И не было ничего более желанного, чем эта стабильная будничность…