Это первый Ванин рассказ, который я прочитал. После этого он мне сразу же понравился. Написан он приблизительно летом 2005.

* ... - неразборчивое слово.

 

1

На сером, заплаканном снегу появились черные проплешины. Весна звенела в ушах и рябила в глазах. Следов зайцев и лис уже не усмотреть, и не увидеть как белка крошит скорлупой старой шишки по нехожанному белому одеялу. Цвета выравниваются в весеннем лесу, и подгоняемое теплым солнцем, земля то тут то там выглядывает и будто удивленно смотрит на одинокий лес.

На краю провидца-леса стоит черная и понурая избушка, словно бабка в поклоне перед молитвенным звоном. Кривое крыльцо скрепит в такт не спешным шаркающим шагам седого старика. Капель шумно отстукивает барабанную дробь по бочке, которая уже давно была переполнена, и так и жаждила ручьем пролиться на уже вдоволь напившуюся землю.

Чуть по отдаль, за леском, слышалось как дети водяного ломают кривыми копытами лед создавая торос. Сам водяной ждет своего восхода глубоко под кромкой обреченного льда.

Зима была страшной. Неведомый кто-то погнал в низ по реке зверей. За ними бежали волки, нарушая границу владений друг друга. Злой вой и трескание замершей шкуры слышались по всему лесу-провидцу. Слышал это и старик, который давно не выходил из своей избушки, что на краю леса.

Беззубый леший, потерявший господство этой зимой, обляпал своими грязнущими руками всю околицу. Будто не избавившись от лютого колотуна, оставил он следы и на давно заброшенной дороге и на береге скованной реки и на сырых поленьях старика.

На прямоглаз от леса, в дубровой обители, деревья оплакивали величавый дуб, что упал в разгар страшной зимы. Заслонил он собой речку, заставляя своим гниющим телом менять русло. Кривые зеркала глади воды обмочили ноги братьям дуба-великана. Клюквы нынче не будет.

2

Клочковатый ветер и постоянное журчание воды убивали тишину. По старой дороге ковыляет старик, собравший пожитки в старую армейскую торбу. Петляя между унылыми холодными кучами, дорога будто не узнает себя. Давно уж конь не жевал траву на ее рукавах. А кому еще она нужна? Леший лишь измазал ее липкой грязью сезона, а сорняк так и норовит поглотить ее. За холмом показался приречный лес, с высоты смотрящий на долину, некогда захваченную нечто. Желтые сосны, растапырив щупальца, придерживают друг друга, спасая реку от побоев.

Опасайся хозяина, иди осторожно. Каждый знает, что весной голодная и сырая земля, так и наровит взять в полон все живое. Лес шумит, треща усталым телом, и обнажает кривые корни, которые в безумной несвободе цепляются за ноги. Вода скрывает глубокие омуты, заготавливая путников водяному. Потрепанные звери возвращаются из лютой ссылки. Вот-вот начнется.

3

Солнце лишь не долго радовало собой землю. Хмурые клочки воды, прыская слюной постепенно поглощают округу. Их зловещие тени корявыми пальцами пугают уставшие деревни. За …, с неба посыпались крупные капли, омывая озлобленную дорогу. Ручьями потекла грязь, забивая ноздри земли. Опрокидывая шквалами ведра воды. небо все более и более хмурилось черными бровями облаков.

Опасайся ее. Она несет и жизнь и погибель. А если приглядеться, то можно заглядеть как средь стен воды по реке-дороге ковыляет старик, сильно хромая на правую ногу. Леший своими лапами измазал его в грязи, отобрал торбу. Хозяин не позволил ему, старик не послушался к лесу-провидцу. Он медленно хромает к своей ненадолго покинутой избушке, в ожидании кого-то другого.