Весело отбивали каблучки красных туфель по тротуару, – их хозяйка спешила на работу. Они перепрыгивали через ступеньки, устремляясь вверх по лестнице, перепрыгивали через канавки и ухабы, они своей яркой окраской, словно фонарики, привлекали внимание прохожих. Но, представьте себе, этим красным туфлям было не менее двадцати пяти лет! Не только их цвет, но и дизайн приковывали взгляды и заставляли обращать на них внимание.

 

Когда-то давно, а именно где-то двадцать пять лет назад, их купила кокетливая смешливая молодая женщина в универмаге на Заречной улице. Эти красные туфли тогда красовались на полке в обувном отделе. Они были модными для того времени, и женщина то и дело ахала да охала и крутилась возле них, а потом, наконец, взяла с полки, чтобы примереть. Рассматривая в зеркало со всех сторон свои ножки в красных туфлях, женщина пританцовывала. Туфли тоже радовались, что у них будет хозяйка, и тоже пританцовывали. Они любовались своей красотой и красотой своей хозяйки. Зеркало же смотрело на эти радость и веселье с кривой ухмылкой: «Тоже мне, радость», - фыркнуло оно, - «ваш век недолог, пройдет какое-то время, года два-три, и вы будете лежать, в лучшем случае, в чулане в свалке старых ненужных вещей». Красные туфли, услышав это предсказание, расстроились, но радость их хозяйки была бурной и, казалось, бесконечной, что они тут же забыли о нем. Но предсказание зеркало сбылось, оно ошиблось только в сроках – прошло не два-три года, а пять лет и слегка обтертые с тонкой несмывающейся черноватой каемочкой по краям красные туфли были упакованы в газету и убраны в коробку, а затем в чулан.

 

Несколько раз на протяжении многих лет коробку доставали из чулана, разворачивали газету, вытаскивали красные туфли, примеряли их, смотрясь в зеркало, и почти тут же снимали их, снова заворачивали в газету, клали в коробку и снова в чулан. Но однажды их не завернули обратно и не положили в чулан, а поставили на полку для обуви рядом с другими туфлями, а также тапками, ботинками и сапожками. Их стали одевать! Красные туфли были счастливы, единственно, что их огорчало, так это отсутствие их прежней хозяйки – не было кокетливой смешливой молодой женщины, их теперь одевала очень серьезная женщина средних лет.

 

Каждый день с этих пор они запрыгивали в вагон метро и выпрыгивали из него на перрон, отсчитывали бесконечное множество ступенек, стояли в окружении множества другой обуви в тесных автобусах, покоились под рабочим столом в офисе…

 

В первый же свой «выход в свет» после долгого перерыва красные туфли заметили, что обувь на ногах прохожих была совсем другой, непохожей на них, и казалось им немного странной – с длинными вытянутыми носками, тонкими высокими каблуками или широкими каблуками с резными дырками, цветастые, с бантами...

 

Как-то раз, когда их новая хозяйка стояла и ждала автобус на остановке, они вдруг услышали возглас: «Боже мой, что за дизайн!». Это воскликнули коричневые туфли с высоким каблуком и длинными носками. «Мда…» - промолвили стоящие рядом ярко зеленые босоножки на платформе, «А сколько вам лет, простите?». «Не знаем», - промямлили красные туфли, - «наверное, где-то двадцать пять». «Какая древность!», - почти сразу насмешливо воскликнули коричневые туфли. «Хорошо, что не сто!» - задыхаясь от смеха, вторили им зеленые босоножки. Красным туфлям стало очень обидно тому, что над ними так откровенно смеялись. В этот момент они вспомнили зеркало в магазине, которое тоже их сильно обидело, а также вспомнили его слова. Они грустно посмотрели на смеющихся обидчиков и сказали: «Смейтесь-смейтесь. Ваш век недолог. Вряд ли вы проживете столько, сколько прожили мы. Пройдет какое-то время, года два-три, и вы будете лежать, в лучшем случае, в чулане в свалке старых ненужных вещей». Сказав это, они гордо, направляемые своей новой хозяйкой, прошествовали к подъехавшему автобусу, вскочили на ступеньки и еще долго, после того, как отъехал автобус, светились, словно фонарики, своей яркой окраской сквозь прозрачные двери автобуса.