I

Яша получил быстрый пас, финтом поднял в воздух защитника, вступил в штрафную... Перед ним громада центрового, не доходя до него шаг-другой, вдруг подавшись вперед, как бы обтекая вытянутую руку и бок соперника, он распластался над площадкой...

Потом бежал к центру в полной тишине, вернее его тело бежало, а в сознании: медленно поднимающийся оранжевый мяч, потом резкий отскок от щита и форсированное попадание в кольцо. Яша был уже в линии защиты, а зрители продолжали сидеть, как завороженные.

Прорвал молчание судья. "Отличный проход!" - сказал он и засчитал попадание. Загудел зал, товарищи похлопывали по плечу...

На Яшу после этой игры обратили внимание. Но в сборную города всё-таки не взяли. Тренер, которого Яша уважал за мудрость и такт, сказал ему: "Ты играешь красиво, но ты - герой эпизода, не из тех, кто постоянно срывает аплодисменты или хотя бы вкалывает всю игру".

Другой тренер, которого Яша не любил, прямо-таки отрезал: "У тебя где-то что-то имеется, но в общем ничего нет!".

- Но была же та самая пауза! - стучало в мозгу, - и пятый пункт как будто не при чем.

 

Такие вот впечатления со школьных лет. Потом были университет, диссертация, попытки писать стихи. И повсюду - то там, то сям изюминки, находки, эффектные детали. А удостаивался всего лишь одобрительной улыбки какого-либо мэтра, довольного скорее собой, что высмотрел нечто неординарное ... Яша уехал за рубеж.

Недавно он наведался к нам в качестве туриста. Его голова в цвет оранжевого баскетбольного мяча заметно полиняла. Миллионером там он не стал. Встретились одноклассники, товарищи по команде. Помянули тренера - нашего доброго и умного старика.

- Помните матч, - как-то за столом заговорил Яша, обводя нас внимательно испытующим взглядом, и назвал игру, где он сотворил свою триумфальную паузу. Долго перебирали в памяти, потом кого-то озарило:

- Мы проиграли ту игру!

 

II

После тренировки команда смотрела телевизор. Передавали "Танец маленьких лебедей". Мальчишки скучали, балет не отвечал их культурным запросам. От усталости и лени ни у кого не было желания переключить канал. Тут заговорил Николоз:

- Посмотрите, как выкаблучивается лебедь, крайний слева. Он не танцует, а пытается кому-то что-то доказать. Возможно, эту девчонку включили в номер по настоянию протеже.

Николоз был обижен на весь мир, и умудрился разглядеть козни даже в танце маленьких лебедей. Весь турнир, который проводился в соседнем городе, Николоз просиживал на скамье запасных. Ему выдали майку, на которой не было номера.

 

На следующий день играли с местной командой. Матч принял драматический оборот. Мы вели в счёте. Но команда слабела из-за фолов, которыми щедро одаривали гостей судьи. Запас очков таял на глазах. Соперники, неистово поддерживаемые болельщиками, как обезумевшие рвались в атаку.

И вот под занавес матча до Николоза донеслось: "Фол десятому номеру!" Это значило - команда осталась без лидера и не в полном составе. Пока центровой соперника делал штрафные броски, Николоз сидел, зажмурив глаза. Глубокая тишина дважды сменялась торжествующими воплями болельщиков. Преимущество сократилось до одного очка. До финального свистка оставались две секунды, и мяч вводить должны были гости.

Подошёл судья и заявил тренеру, что команда не в полном составе. Тренер глянул в сторону скамейки запасных и поманил Николоза пальцем. Тот встрепенулся и подбежал.

- Что от тебя требуется - не мешать. Две секунды как-нибудь отыграем! - буркнул наставник.

Когда Николоз собрался было выйти на площадку, его окликнул комиссар матча:

- Куда без номера?! Заявлен ли вообще этот игрок?!

Время затягивалось. На изучение документов пошли минуты. Они показались слишком томительными. Болельщики недовольно свистели. Принесли мел и на спине Николоза на его майке вывели цифру "0"...

Когда Николоз вышел на площадку, он почувствовал, что никогда в жизни на него не смотрели так остервенело. За оставшиеся две секунды хозяева собирались растерзать соперника. Не успел Николоз занять позицию, как вдруг из-за лицевой в его сторону полетел мяч. Как в замедленной съёмке к нему приближался оранжевого цвета предмет. Как выяснилось потом, по ошибке. Пас должен был последовать другому игроку. Мяч в руках Николоза! Но неудача - на него набросилось красное от ожесточения и пота существо и отняло оранжевый предмет! Ещё мгновение, и мяч в кольце команды Николоза. Выстрел стартового пистолета - игра закончена!

Среди всеобщей вакханалии торжества хозяев бесприютно и удручённо бродили гости.

Через некоторое время тренера сняли с работы. Игрок, который по ошибке "доверил" мяч Николозу, долго не появлялся на тренировках. "Получил душевную травму", - говорили в команде. Николоз продолжал играть в баскетбол и по-прежнему "дулся", когда его не ставили в состав.

 

III

В городке шёл судебный процесс, закрытый. На нём обговаривались разные деликатности, какие бывают при изнасиловании несовершеннолетней. Говорили, что когда отец девушки узнал, что та утратила девственность, ударил её ногой в живот. Услышал я об этом случайно, из разговора матери с соседкой.

В те дни как-то после тренировки с товарищами я проходил мимо здания суда. У его входа толпились свидетели - одноклассницы пострадавшей, учителя. Вдруг дверь зала, где шёл суд, приоткрылась и оттуда выскочила девчушка, растерянная, возбуждённая, вся красная. "Что ты сказала?" - настаивала учительница. "Кажется не то, что надо ... - затараторила свидетельница, - я вспомнила, как Илонка говорила, что он хорошо целуется!"

- Смотри - ошибка! - сказал внезапно во весь голос Игорь, наш центровой. Он показывал на вывеску с надписью "Нотарюс".

- Теперь навяжется это слово и не избавиться от него, - продолжил он уныло.

 

Я больше знал брата пострадавшей - долговязого увальня. Он играл за команду другой школы. На следующий день у нас был матч с ними.

Игра пошла. Меня опекал тот самый малый. Мои незатейливые финты всякий раз были для него откровением. Однажды зал чуть не взорвался от смеха, когда защитник потерял меня из виду, озирался в панике, бестолково размахивал руками, а я из-за его спины хладнокровно забросил мяч в кольцо.

Мною овладело какое-то садистское удовольствие, попытался ещё раз устроить потеху. Обманным движением я поднял в воздух своего визави, резко продвинулся вдоль лицевой и ... вдруг руки у меня опустились. Внезапно представилось - его отец наносит удар ногой в живот девочки...

Наши уже откатились к своему щиту, а я остался стоять.

-Эй, рехнулся что ли! - окликнул меня тренер.

 

IV

Владимера пригласили на день рождения его ближайшего дружка Котэ. Время шло, а к столу ещё не звали. Не все гости пришли. Юбиляр был не в меру возбуждён - от избытка внимания и подарков. Он носился из комнаты в комнату, капризничал, позволял себе вольности. В какой-то момент Котэ прилюдно показал пальцем на разряженного по случаю Владимера и нелестно высказался по поводу галстука-бабочки, которую тому, несмотря на его протесты, одела бабушка. Кто прыснул со смеху, а мать Котэ пыталась одёрнуть раззадорившегося сына.

Пока собирались гости, неугомонный Котэ разобрал все подарки. И вот, когда он, вооруженный новым игрушечным автоматом, проносился мимо Владимера, что-то случилось с гостем. Неожиданно для себя тот подставил юбиляру подножку. Падая, Котэ, опрокинул журнальный столик, на котором красовались шикарный торт и пара хрустальных бокалов... Переполох получился великий. Владимер стоял озадаченный таким своим поступком.

- Я не хотел, так получилось, - мямлил он.

 

Владимер играл в школьной баскетбольной команде в линии защиты. Мы все были в том возрасте, когда после летних каникул, состав перетасовывался - игравшие на месте центрового "разжаловались в защитники", и наоборот. Про Владимера говорили, что он втихомолку предавался морковной и луковой диете, каждое утро тянулся на турнике - прибавить бы в росте. Но в переднюю линию ему было не выбиться. Не то, что Андро. Он всегда был выше всех, к тому же ещё атлетического телосложения.

- Это - случай, когда достоинства игрока измеряются не только сантиметрами роста, - выговаривал тренер фразу, вычитанную из "Советского спорта" и имел в виду своего любимца.

Владимер таких эпитетов не удостаивался. Его не хвалили. И не ругали, даже тогда, когда он ... трамвировал Андро.

Наш центровой обладал редкой для школьного баскетбола способностью - мог в прыжке обеими руками сверху заколачивать мяч в кольцо. После такого трюка он обхватывал пальцами кольцо, зависал чуточку, выигрывая таким образом время, чтоб сгруппироваться и потом опуститься на пол. В матче с чемпионом города - с командой соседней школы Андро продемонстрировал свой коронный номер. Зал взорвался от восторга. И тут... Центровой уже отпустил кольцо, готовый приземлиться, как вдруг почувствовал, что кто-то толкнул его плечом. Несчастный парень потерял равновесие и рухнул на пол. Это было плечо Владимера. По идее он не должен был находиться под кольцом соперника. "Забрёл туда по своему слабоумию", - как заметил потом тренер. Никто не предположил, что он мог трамвировать главного игрока команды умышленно.

- Я не хотел, так получилось, - говорил он всем, когда Андро выносили с площадки.

 

Прошло время. Андро уже играл во взрослый баскетбол. Он прибавил ещё несколько сантиметров, весь покрылся мохнатыми доспехами. Только этим буйным волосяным покровом и запомнился болельщикам, так как с возрастом довольно быстро погрузнел. Владимер любил смотреть баскетбол по ТВ. Когда видел на экране бывшего партнёра по школьной команде, показывал на него пальцем и говорил домашним, что этот волосатый никогда не умел играть толком. Даром только рост имел!

 

V

В детстве я был блондином. К тому времени, когда прочитал Ницше, мои волосы уже потемнели. Я стал светлым шатеном, но к расе "белоголовых бестий" себя всё-таки причислил. В нашей команде были ребята, которые даже не подозревали, что принадлежали к столь славному племени. Вову Глебовца вообще называли "Белым". Как-то после тренировки в зале я завёл разговор на темы, позаимствованные из Ницше. Цитировал взахлёб. Мальчишки слушали и ничего не понимали. Вова был простым парнем. Если возникали трудности с уразумением чего-либо, то смотрел на Бесо. Он зависел от Бесо. Тот был разыгровщиком и во время игры снабжал мячами Вову, нашего центрового. Что-то вроде этого происходило у них и за пределами площадки.

- О каких одиноких всадниках речь? Где ты их видишь в нашем городишке? Сам ты - толпа, - саргументировал Бесо и скорчил мину, передразнивая меня и ... Ницше. Я остался "в гордом одиночестве". Получилось, что быть блондином непрестижно. В брюнеты записался даже Белый.

- Представляете, волосы у блондинов там (показал ниже пояса) тоже светлые, - брякнул центровой. Потом спохватился и густо покраснел.

Во взрослом возрасте я считался тёмным шатеном. Бирюльками типа чтения Ницше не занимался. Сейчас я довольно сед. Белый так и остался мальчиком...

 

Тренер возлагал надежды на Вову. Районному спортивному начальству района он пообещал сюрприз в лице этого парня. С Белым наш наставник работал индивидуально. И вот пришёл день открытия городского турнира. Мы выстроились в шеренгу. Началось представление команд. "Владимир Глебовец, - проговорил в мегафон главный судья и так, будто представлял Майкла Джордана. Зал взорвался от аплодисментов, когда от шеренги отделился, сделал шаг вперёд стройный двухметровый светловолосый юноша. Белый густо покраснел. Потом мы собрались вокруг тренера. Судья дал свисток, пора выходить. Вова ещё раз как бы напоследок сделал приседание и ... потерял сознание. Возникла заминка. Прибежала, пыхтя, толстая фельдшерица. Она дала понюхать парню нашатырного спирту. Начальство суетилось - всегда ЧП, когда на детских соревнованиях происходит такое. Вова пришёл в себя. "Моя нога", - сказал он.

Его на время освободили от тренировок. Правая нога по-прежнему ныла. Появилась хромота.

Боль усиливалась. Вову уложили в больницу.

Однажды команда наведалась к нему в палату. Он сидел на кровати и крутил на указательном пальце правой руки мяч. Лицо, перекошенное от боли. - Давайте, налегайте, - предложил нам Вова, показывая на гору трюфелей, шоколада, фруктов - у меня совсем аппетита нет.

Мы были в том возрасте, когда ещё зарятся на яства, которыми одаривают больных их посетители, но уже проявляют сдержанность и наотрез отказыватся от приглашений угоститься.

Никто не угостился.

-Ты же понимаешь, у спорстменов часто бывает мениск. Пройдёт он, - сказал Вова, обращаясь ко мне взглядом за поддержкой. Я подтвердил это длинным экскурсом из жизни известных баскетболистов.

- Скорей бы выздороветь, а то перед тренером неудобно, - ответил Вова. Потом он повернулся к нам спиной, согнул ногу в колени и мы увидели это.

- Нет, это не мениск, - промелькнуло у меня в голове.

 

Белый умер от саркомы через три месяца. Прошло довольно много времени после его смерти, но мальчишки ещё долго тревожно пощупывали то место на своей ноге. У меня это продлилось дольше всех. Бесо было хуже. Он продолжительное время с некоторым недоверием смотрел на пальцы своей правой руки, как будто ждал что-то. Ими он ощупывал и слегка пошлёпывал опухль Вовы, думая, что имеет дело с мениском. Рука, как ему казалось, стала "отвисать".

 

VI

Мераб представлял категорию болельщиков, которые мало того, что не пропускают ни одного матча команды, но ещё и сопровождают её повсюду, постоянно околачиваются на тренировках. Некоторые из них совершенно обделены способностями к спорту. Мераб уж точно. Один раз я видел, как он попытался забросить с линии штрафной мяч в кольцо. Не добросил.

Обычно, наблюдая за игрой, Мераб хранил спокойствие и в самые волнующие моменты снимал свои очки, потирал их. Взгляд его близоруких глаз равнодушно блуждал, при этом он таинственно улыбался. "Болел" ли Мераб за команду вообще?

Мы выиграли городской турнир. Все были втянуты в праздничную возню. Родители готовили банкет. Директор школы поручил мне заглянуть в редакцию районной газеты - "как бы не напутали со статьёй о турнире". Одному идти не хотелось и я позвал Мераба. Тот слонялся между столами.

Пока я разбирался с журналистом, Мераб сидел и с любопытством озирал фотографии, которыми была обвешена вся комната. Собственно статьи турнир не удостоился. Под рубрикой "Спорт" событию посвящалась короткая заметка.

Сомнение вызывало одно обстоятельство. На турнире отсутствовал тренер команды - Борис Васильевич. Он уехал на похороны близкого родственника в другой район. Перед самым турниром его заменил тренер по волейболу Арсен Матвеевич. Надо отдать ему должное - на лавры он не претендовал. "Жаль Бориса Васильевича нет! Вот порадуется, когда узнает!" - нарочито громко заметил Арсен после победоносного финала.

Правду сказать, Борис Васильевич не разбирался в тонкостях баскетбола. Однако никогда не отказывал мальчишкам, когда те после тренировки упрашивали его "дать ещё поиграть". Тренер лукаво улыбался и, притворяясь рассерженным, бросал: "Ну, ладно, уговорили старика!" Он оставался в зале и дремал, что делал по преимуществу и во время тренировок.

Мне казалось, что деликатнее было бы в заметке после упоминания Арсена, как тренера команды, сделать поправку: мол, к сожалению, на турнире вынужденно отсутствовал главный наставник, который не смог порадоваться победе питомцев. Автор заметки только поморщился.

- Как много слов! - запротестовал он. - Газету пора печатать, а я здесь маюсь с вами!

Тут подал голос Мераб:

- К чему эта лирика с Борисом Васильевичем!

Голос его прозвучал сколь неожиданно, столь и категорично. Я замялся, а журналист быстро ухватился за предложение Мераба и выпроводил нас.

 

Борис Васильевич поспел к банкету. Почётом и здравицами его не обделяли. Он сидел рядом с секретарём райкома, чей сын играл в команде, и казался весьма довольным. Поспела и газета с заметкой - несколько экземпляров, которые пошли гулять с рук на руки. Когда пришла очередь читать заметку тренеру, он вдруг потемнел, а потом, извинившись, удалился. Присутствовавшие с пониманием отреагировали на его уход. Пошёл разговор: человек в трауре и ему неудобно рассиживаться на банкетах.

Тут я ненароком глянул на Мераба. Тот полировал стёкла своих очков и хитро улыбался.

Через некоторое время мы после тренировки попросили тренера "дать ещё поиграть". Он отреагировал нервно и сказал:

- Попросите об этом у Арсена!

 

VII

В 60-е годы в московском "Динамо" (футбольной команде) нападающим играл Георгий Вшивцев. Если на чемпионате забивались курьёзные голы, то неизменным автором их оказывался Вшивцев. Это - когда вратари соперников, зазевавшись, ни с того ни с сего роняли мяч, или защитники в безобиднейшей ситуации вдруг начинали путаться в собственных ногах, крадучись появлялся неказистый с виду форвард и умыкал добычу.

 

В нашей городской баскетбольной команде был свой "Вшивцев" - Артур Б. Нарёк его таким образом тренер. Он помнил этого футболиста, мы - нет. Сказывалась разница в возрасте. Но прозвище быстро прижилось. Когда под кольцом, пинаясь и толкаясь, мальчишки не могли поделить мяч, Артур пребывал в сторонке, где-нибудь за лицевой линией. Но вот от сутолоки тел отделялся бесприютный, так никому и не доставшийся мяч... Его подбирал Артур. Не раз, с величайшим трудом добыв мяч чуть ли ни с уровня кольца, центровые тут же его теряли. Незаметно подкрадывался "Вшивцев" и выбивал его из рук соперника.

Однажды произошёл случай, который сделал нашего товарища на некоторое время знаменитым. За десять секунд до конца игры мы вели в одно очко. Вводить мяч было противной стороне. Мяч был у защитника, когда со скамейки запасных с ним, перекрикивая зал, заговорил тренер. Угораздило же! Защитник продолжал слушать своего наставника, а тот давать "мудрые" указания, когда "Вшивцев" завладел мячом. Он обхватил его обеими руками. Пока с ним боролась, отнюдь не по баскетбольным правилам, чуть ли не вся команда соперника, время матча истекло.

 

По-моему, Артур ещё с детства обладал определёнными способностями. Это я могу засвидетельствовать как его сосед. Как-то во дворе детвора играла "в жмурки". Все разбежались по углам прятаться. Только Артурик остался поблизости от "жмурившегося" игрока и с отсутствующим видом прохаживался. Мальчик, которому было искать, отсчитал положенную считалку, обернулся и увидел Артурика. Но реакции не последовало. Пока этот мальчик искал других, "Вшивцев" преспокойно "застукал" его. Разгорелся спор. И тут Артур ввернул аргумент: "Я был - и меня не было". Дети задумались над фразой, ничего не поняли и замолчали.

Мы вместе учились в университете. Оба поднаторели в политологии и иностранных языках. Меня закрутила, вовлекла в свой круговорот перестроечная и постперестроечная жизнь. Я бывал богат, ходил в банкротах, был близок к кормилу власти, когда в компании с Гамсахурдиа оказался в парламенте. Там меня называли "блуждающим форвардом", так как часто менял фракции. В какой-то момент водился с монархистами, которых возглавлял бывший секретарь ЛКСМ. Уезжал в эмиграцию, возвращался, выбивал гранты, расстрачивал их...

Всё это время Артур работал в академическом НИИ, в старом обветшалом здании. Перед тем, как зайти в туалет института, сотрудники стучали в дверь, чтоб спугнуть крыс, которые водились там в большом количестве. Однажды я сделал для себя открытие, что состою в учёном совете этого НИИ. Об этом мне сообщил по телефону Артур. Сам он был замом по науке.

Я наведался в институт. Артур держался уверенно, от него веяло спокойствием. После дежурных расспросов о житье-бытье я спросил его:

- Зачем тебе мариновать себя в этой академической пыли?

Было известно, что его неоднократно зазывали к себе разные партии.

- Я есть - меня ещё нет, - ответил "Вшивцев".

 

VIII

Страсть к филателии, обуявшая городок, не обошла стороной и Гаёза. Характерно, что принцип (авторство приписывают Ленину): "Укравший книгу - не вор!" был распространён у нас и на собирание марок. Гаёз не гнушался им, при чем бывал неосторожен. Однажды вместе с ним я наведался к парнишке по имени Серго. Тот с гордостью продемонстрировал нам свои трёхугольные и ромбовидные марки из Сан-Марино. В городке мало кто знал о существовании такого государства, что прибавляло ценности его маркам, но особенно прельщала их форма. К концу нашего визита Серго обнаружил пропажу именно этих самых ценных экспонатов своей коллекции. У меня после обыска и некоторых комментариев изъяли болгарскую марку с изображением лани. На Гаёза Серго только покосился. Я был дружен с хозяином, Гаёз же пришёл в гости в первый раз. Хозяин проявил деликатность.

 

Отец Гаёза был баскетбольным тренером. Мы готовились к поездке на турнир. Ребята упорно тренировались. Так сложилось в команде, что в последний момент в состав включали не самых сильных игроков. Ещё мальцы мы рядили, дескать, без блата не обходится. Сам Гаёз постоянно находился в составе, но никто не помнит, чтобы его выводили на площадку надолго. На турнирах и сборах он питался с отцовского стола, спал с ним в одном номере. Вообще преимущественно водился со взрослыми, слушал их разговоры. Физиономия у него была хитроватая.

За некоторое время до турнира тренерский сынок заметил простоватому добродушному центровому Рокко, что его отец весьма доволен, что имеет в команде такого "столбового" игрока. А потом невзначай осведомился о новинках в коллекции Рокко, тоже филателиста. На следующий день он принёс Гаёзу привезённые из Тбилиси марки. А когда Гаёз шепнул ему, что подскажет отцу, чтобы Рокко поставили в стартовую пятёрку, двухметровый детина вовсе расчувствовался и подарил ему всю свою коллекцию.

Пришёл день отъезда на турнир. Утром баскетболисты с огромными спортивными сумками собрались во дворе спорт школы, возбуждённые, чуть-чуть нервничающие. Было свежо, меня слегка знобило. Мать дала мне в дорогу 50 копеек. Я их потратил тут же, купив мороженное. Пришёл тренер со своим сынком. Меня насторожило выражение лица наставника - хитроватое. Нас собрали в кабинете. Мальчики сгрудились у письменного стола. Тренер поднял трубку и позвонил "туда" - к начальству. По ходу разговора его лицо деланно менялось. Он скороговоркой, но не настойчиво запротестовал: "Как же, молодёжь столько готовилась! ... Жаль, жаль!!" Потом положил трубку. У меня ёкнуло сердце. После некоторой паузы отец Гаёза обвёл нас взглядом и заявил, что в районном отделе образования не оказалось денег на аренду автобуса, поэтому поездка на турнир отменяется. Он не стал унимать наше возмущение и удалился.

Понурые, мы вышли во двор. Не было желания говорить. Вдруг нас отвлекла возня чуть поодаль. Рокко прижал Гаёза к стене школы и требовал вернуть свои марки. Ему пытались возражать. Центровой взял левой рукой Гаёза за грудки, а правой награждал того тумаками.

 

IX

Игру портил один пижон. Он раздражал болельщиков и партнёров своими капризами, которые мог себе позволить, так как считался лучшим баскетболистом в округе...

Здесь, на огороженной баскетбольной площадке, со всего убана собиралась молодёжь. Турниры стали традиционными. Вначале парни играли "на пиво", но потом окончательно возобладал спортивный интерес. Дело приняло серьёзный оборот. Игроки купили себе майки с символикой различных грандов НБА. У моего сына была салатового цвета майка "Бостонс Селтикс" с номером и именем Лари Бёрда. Он сам её стирал после каждой игры, затем утюжил.

Мужчины забросили домино и карты и вечерами, в выходные дни, наблюдали за баталиями на площадке. Сначала держали марку, дескать, что за мальчишеская возня. Потом втянулись. Болели шумно, даже скандировали.

Тот пижон был облачён в форму "Лос-Анжелес Лейкерс" и мнил себя Меджиком Джонсоном. В тот вечер игра у него не пошла - ни тебе проходы, ни тебе броски. Вокруг него бились за каждый мяч, парни носились взмыленные, а он ходил в развалку.

Увы, такое поведение бывает заразительным, тем более, если ставка - всего бутылка пива. Азарт начал убывать. Проявлять энтузиазм становилось не к месту. Болельщики ещё не расходились, но уже вели "посторонние" разговоры, хотя чувствовалось разочарование. Завтра турнир мог не возобновиться.

 

Я обратил внимание на Мосе, моего соседа. С некоторых пор он тоже стал заядлым болельщиком. В кульминационные моменты был слышен его крик, переходящий в рёв. Потом Мосе оборачивался к рядом стоящим и жестами бурно делился впечатлениями. Он был глухонемым. Обычно бедняга всё время торчал на улице, слонялся с отсутствующим видом. Турнир стал для него отдушиной. Однажды во время матча вдруг выпал один из шурупов, крепивших кольцо к щиту. Оно повисло, как на ниточке. Все остановились в нерешительности. Один Мосе побежал к себе домой и притащил стремянку. Кольцо закрепили, игра возобновилась.

Сейчас, глядя на глухонемого, мне становилось жаль его. Он теребил окружающих, показывал осуждающе на того самого "дезорганизатора". Это слово всё-таки прозвучало в толпе. Но никто ничего не предпринимал, прикидывались равнодушными. Тут произошло нечто неожиданное. Разъярённый Мосе (его глаза горели, лицо выражало целеустремлённость) выбежал на площадку. Он обрушил на "Меджика Джонсона" всю мощь своего праведного гнева. Невысокого роста крепыш подпрыгивал и пытался достать кулаком физиономию баскетболиста. Тот только отмахивался ошарашенный. Мосе еле успокоили.

Интерес к турниру пропал. "На пиво" играли в домино и карты. Мосе хорошо играл в домино. Он бурно реагировал, когда кто-то пытался жульничать - издавал нечленораздельные звуки, при этом фонтанировал слюнями.

 

Х

Один грузинский футболист попал в книгу рекордов Гиннеса. В течение шести часов он без остановки жонглировал мячом, причём головой. И не только жонглировал, но и вёл разговоры с членами специальной комиссии. Говорят, что рекордсмен умудрился даже сходить по малой нужде. Мяч, как завороженный, продолжал прыгать на его черепе.

Кстати, этот футболист другими футбольными достоинствами не отличался. Мой одноклассник Вано был чем-то похож на этого субъекта. Он тоже мог выкинуть нечто на баскетбольной площадке. Однажды в городском зале, где шёл турнир, Вано произвёл сенсацию. Но сделал это не во время игры, а в промежутке между матчами, когда нетерпеливым зрителям дают порезвиться на площадке. Во всеобщей возне участвовал и Андро. Пользуясь своим почти двухметровым ростом, он с лёгкостью подбирал мячи, отскакивающие от щита. Сам не бросал, а великодушно отдавал мяч кому-нибудь из мальчишек, которым было несподручно побороться под кольцом. В один момент Андро выудил из толпы Вано, невысокого паренька в очках. Получив мяч, тот отступил к самой середине площадки и по высокой траектории послал мяч в сторону кольца. Всплеск сетки кольца, точное попадание! Вот мяч снова у Вано. После лёгкой оторопи в зале, ему безропотно уступили очередь на бросок. На сей раз он подошёл к щиту поближе и с отскоком от пола послал мяч в кольцо... "Браво, Кук-к-к-у-р-рыч!" - крикнул на весь зал Гио - слегка придурковатый малый. Дело в том, что Вано по отчеству был Кукурьевич, что приводило в восторг Гио. Произносить "Кук-к-к-у-р-рыч" доставляло ему удовольствие.

Во время игры Вано был не столь расторопен. Вроде бы тренировался вовсю, даже тик у него был - периодически, не ко времени и месту, воздевал правую руку и прищуривался - имитировал бросок. На площадке, получив мяч, Вано начинал суетиться, "телиться", как говорил тренер. Раз, потеряв ориентацию, он врезался с мячом в судейский столик и опрокинул его. А однажды попытался сделать свой коронный бросок с середины площадки, но не попал даже по щиту, угодив мячом в физиономию одного из зрителей. "Чтоб не смешить гусей" (выражение тренера), Вано не ставили в состав.

 

Держать в моей памяти Вано - особого резона не было. Я уехал из городка, перебрался в Тбилиси, а потом и в Москву. Ездил много. Названия многочисленных городов и городков смешались в моём сознании. Сохранились лишь эпизоды. Так вот, в одном сибирском городишке мне выпал случай своего одноклассника вспомнить... Пока ехал из районного центра в этот город в полупустом "пазике" познакомился с одной миловидной особой... По дороге к гостинице наблюдал похоронную процессию. Красный гроб, неестественно яркие в солнечный морозный день искусственные цветы и серого цвета покойник. "Угорел от водки, окаянный!"- расслышал я комментарий старушки, что стояла рядом... Ольга, знакомая из автобуса, навестила меня в гостиничном номере. Она долго не называла свою фамилию. "Помните у Чехова? Есть у него рассказ "Лошадиная фамилия". "Кукури!" - всплыло в памяти. В Грузии таким именем называют не только мальчиков, но и лошадей. "У моего одноклассника было лошадиное отчество", - заметил я гостье...

Я женился третий раз. Новая жена была из мормонского штата Юта (USA). Когда при первой встрече спросил её, не мормонка ли она. Она отрезала: "Прозелитизмом не занимаюсь!" Вчера со мной произошло нечто несуразное. Я был на баскетбольном матче. Играли "Юта Джаз" и "Атланта Хоукс". В перерыве между таймами массовик-затейник предложил зрителям разыграть 500 баксов. Для чего надо было забросить мяч с центра площадки. Желающих набралось много. И вот из толпы отделился невысокий белый мужчина в очках, наверное, моего возраста. Он уверенно взял мяч в руки и мощно бросил. Точно!!

- Браво, Кук-к-ку-р-рыч!! - вырвалось вдруг у меня.

 

XI

Есть такие фамилии, которые обязывают. Однажды на шахматную секцию в университете, где я учился, заявился студент по фамилии Фишер. Такой аванс требовал подтверждения. Но тбилисский Фишер разочаровал сразу. В партии с одним из перворазрядников он хладнокровно попытался поставить тому "детский мат".

 

Этот казус напомнил мне случай ... Я жил тогда в провинции, учился в русской школе. В то время блистали тбилисские динамовцы - баскетболисты. Мы не пропускали ни одного репортажа по ТВ. Однажды тбилисцы играли с "Калевом" из Тарту. По баскетбольным меркам эта команда не отличалась ростом, но играла элегантно, умно, особенно её лидер - Яак Липсо. Мы восторгались его "крюком", фирменным броском. После, каждый раз, когда кто-то из нас сам забрасывал мяч в кольцо таким "крюком", восклицал "Липсо!!" и при этом воздевал руку вверх. Вот он я!

Так вот в нашей школе учился парень по фамилии Липсо. Мы даже не подозревали, что он - эстонец. Звали его Яшей. Он - огромный детина с маловыразительными глазами - всегда молчал. Его отец торговал кроликами на базаре, мать - цветочными семенами. Они тоже были, мягко говоря, несловоохотливыми, нелюдимыми. По нашему провинциальному ведению, если ты светловолосый и нерусский, значит - иностранец, а именно - немец. Кстати, название столицы Эстонии однажды во время диктанта по русской грамматике Яша написал через два "л", как тогда было принято, и через два "н", что в те времена "в никакие ворота не лезло". "По-эстонски это так! - попытался он оправдаться, но делал это вяло, нетемпераментно, поэтому ни кому в голову не пришло спросить, откуда он знал эстонский язык.

После матча тбилисского "Динамо" с "Калевом" мы вдруг задались вопросом, а не приходится ли родственником Яаку Липсо наш Яша? Я с тренером наведался к Яше. Пришлось долго стучать, пока неторопливый хозяин вышел из ворот. Зайти во двор он не пригласил. Когда на мгновение открылись ворота, я успел рассмотреть яркий цветник и аккуратнейшую садовую дорожку. Хозяин ел сало с чесноком. За забором кто-то возился - кролики, должно быть.

Несколько озадаченный "гостеприимством" Яши, я с язвинкой спросил вдруг: "Правда, что все кролики - гомосеки?" Скупое на выражение его лицо вдруг выразило интерес. "А что это такое? От родителей я такого не слышал. Они всю жизнь с кроликами возятся. Надо бы спросить".

Тут вмешался тренер

- Не надо, спрашивать, - сказал наставник и бросил на меня недовольный взгляд. Он предложил Яше прийти на тренировку "попробоваться", дескать, фигурой он вышел, и почти серьёзно заметил, что и фамилия у него подходящая.

- Имя тоже. Меня зовут не Яша, я -Яак, - последовало неожиданно.

 

Из Яши - Яака баскетболиста не получилось, ибо был неповоротлив. Тренер ему говорил: "Ты только встань под кольцом и держи руки вверх". Парень исправно выполнял эту установку, а однажды перестарался и с поднятыми вверх руками трусцой бежал через всю площадку от щита к щиту. Его засмеяли.

 

XII

Все - и взрослые и дети - обращались к нашему тренеру по отчеству Иваныч (Иванович). Мало, кто помнил его имя, в том числе и мы - члены команды. Иваныч родился, когда вот-вот должна была начаться одна из летних Олимпиад. Его отец-спортивный работник - во время заседания в райкоме громко заявил, что даст сыну имя первого чемпиона, и был несколько опрометчив. Потому что первое золото завоевал не то японец, не то кореец. Чуть позже чемпионами стали наши соотечественники с именами вполне грузинскими. Другое то, что в городке непонятно, из каких соображений к мужчинам среднего возраста и старше обращались только по отчеству в редуцированной псевдорусской форме. Ко мне, например, сейчас обращаются Александрыч (Александрович).

Иваныч любил одну венгерскую присказку из футбольного обихода: "В команде в большинстве должны быть те, кто таскают пианино, и в меньшинстве те, кто на пианино играют". Когда я играл в команде, которую он тренировал, то в "пианистах" не ходил. Для этого больше подходил Бено В., наш бомбардир. От чёрной работы его освобождали. У Бено была до сусальности миловидная внешность. Я обратил внимание, что парни с мелкокостной конституцией, как он, отличаются техничностью и элегантностью. Но их зубы подвержены кариесу, что портило улыбку Бено. Девчонкам наш "пианист" всё-таки нравился. Они приходили на баскетбол поглазеть на красивого юношу. Моментами тот переигрывал. После столкновений он падал уж слишком театрально, как сражённый герой. Иваныч, мужчина весьма суровый, однажды бросил ему с презрением, когда тот упал и изображал страдание:

- Иди сюда, подниму!

Он признавал спортивные достоинства парня, но не разделял девичих восторгов. Его донимал артистизм нашего премьера.

 

Команда переживала нелучшие времена и чаще проигрывала. Бено весьма искусно изображал достоинство побежденного: высокопарно поздравлял победителей, аплодировал. Это в то время, когда остальные уходили с площадки с опущенными носами. Кстати, Бено выражался всегда "по-газетному", что заметно отличало его от косноязычных членов команды и склонного к сквернословию тренера.

- Хорошая мина при плохой игре. Боюсь, что она прилипла к его физиономии крепко, - однажды изрёк Иваныч по поводу Бено. Когда он выговаривал эту почти невразумительную фразу, в нём накапливалось раздражение. Но было видно, что окончательных оргвыводов наставник ещё не принял.

...Поводом для них стал один случай, мало связанный с баскетболом. Как-то после тренировки решили позабавиться шашками. Комплект бесприютно лежал на судейском столике. Сначала играли "в чапаева", потом собственно в шашки. Бено легко и просто расправился со всеми, и вот пришла моя очередь. Иваныч внимательно наблюдал за игрой. Бено без труда стеснил мою позицию. Я готов был уже встать и уступить место последующему игроку. Любой ход партнёра выигрывал, кроме одного. Трудно было предположить, что "пианист" мог его сделать. В таком случае он терял за раз 8 шашек. Наступила долгая пауза, после которой и был сделан тот самый фатальный ход. От неожиданности я растерялся, а потом предложил вернуть сопернику ход. На что последовало: "Красиво ведь получается!" Я поднял глаза и увидел Иваныча. Его лицо было багровым от ярости.

На следующий день была игра. На электричке из соседнего городка приехала команда и болельщики. У нас с ними были старые счёты. К тому же гости вели себя "нагло", как у себя дома - громко говорили, смеялись. Ну как таких не обыграть! Перед матчем Иваныч собрал ребят. Определил стартовую пятёрку. Впервые он не поставил в неё Бено.

- Мне тоже сесть на скамейку запасных? - спросил тренера обескураженный юноша.

- Да, да и тебе тоже!!! - свирепо ответил ему Иваныч и при этом показывал пальцем в сторону скамьи.

 

...Недавно по ТВ показывали одного военного, полковника. В нём я узнал Бено, весьма симпатичного мужчину среднего возраста, подтянутого, с выправкой, со сдержанной улыбкой. Он предавался воспоминаниям. Шла война в Абхазии. Его отряд окружили чеченцы. С жаром наш бывший "пианист" рассказывал, как с высоко поднятыми руками они выходили сдаваться.

- Безусловно, в войне есть своя эстетика! - заявил Бено пылко. Потом продолжил: "Через месяц меня обменяли на их пленных и вскоре повысили в должности".

- Видимо, Иваныча на них не было, - промелькнуло у меня в голове.

 

XIII

В городке о ТВ знали только понаслышке и со слов тех, кто ездил в столицу, где телесеть уже работала. В одной-двух семействах стояли телевизоры "Рекорд". Бывало, хозяева и гости включали их и, затаив дыхание, ждали. Тщетно. Но в один прекрасный день на экране появилось изображение. Помню первую передачу - кукольный спектакль "Три поросёнка". За худосочными тряпичными поросятами гонялся весьма упитанный волк. Именно тогда хозяин телевизора, воспользовавшись своей привилегией, нарёк моего товарища Гено именем одного из поросят - Нуфо (Нуф-Нуф на русский манер). Почему именно Нуфо, а не Нифо или Нафо, разъяснений не последовало.

 

Благодаря ТВ городок объял настоящий баскетбольный бум. Тбилисское "Динамо" было на подъёме, выиграло чемпионат СССР. Шестью годами раньше динамовцы выиграли европейский кубок, но такого ажиотажа эта победа не вызвала. Телевидение в тот момент было для нас недоступным, и игры с участием "Динамо" мы видеть не могли.

Нуфо тоже стал жертвой баскетбольной лихорадки. У себя во дворе он повесил на стенке стул с выбитым сидением - баскетбольное кольцо. Весь городок был увешан такими стульями. Настоящие баскетбольные щиты с кольцами были только в зале спортивной школы.

 

Наверное, привязанность к баскетболу трудно назвать вредной. Но Гено-Нуфо имел от неё одни неприятности. Ростом он не выдался, и считал себя обиженным судьбой. Его сверстники, обладающие ростом, не могли сравниться с ним в фанатичной увлечённости игрой гигантов. Ему очень хотелось прибавить в сантиметрах, ради чего готов был даже пострадать. Так, родители простили ему стул, с выбитым сидением, но отец надавал ему тумаков после того, как Нуф-Нуф поставил во дворе турник и, не спросясь, использовал в качестве перекладины лом. Турник нужен был для того, чтобы делать растяжки. После того как его разобрали, энтузиаст от баскетбола продолжил свои упражнения. Он подолгу висел на толстой ветке орехового дерева, росшего тут же во дворе.

Однажды Нуфо вычитал в газете, что во время турне по Мексике о центровом сборной СССР Круминьше местная пресса писала, что коммунистический великан с детских лет уминает по 3 килограмма лука в день. Поэтому, мол, такой огромный. Гено-Нуфо почти поверил этим росказням мексиканских борзописцев. Во всяком случае, лук в его рационе стал явно преобладать, что создавало неудобства в общении с ним, пока ему не посоветовали переключиться на морковь. Дескать, каротин, который содержит этот овощ, не меньше содействует росту.

 

Другой раз события приняли опасный оборот. Нуф-Нуф как-то сам, без посторонней помощи, смекнул - высокорослые ребята поначалу на вид сплошь дистрофики. К примеру, Геннадий Вольнов. Он весил всего 75 кг при росте 2 метра. Лишь потом заматерел. Через некоторое время встревоженная мать отвела бедолагу к врачу. Тот констатировал: "Прогрессирущая дистрофия!"

- Почему маму пугаешь, ничего не ешь? Ты в переходном возрасте, надо усиленно питаться. Ещё, спортом займись, - сказал ему врач.

- А я и занимаюсь, играю в баскетбол, - ответил пациент.

 

Но однажды в дело вмешалась милиция. Нуфо много тренировался, не пропускал занятия в спортивной школе. Домой приходил взмыленный. Играл он не хуже и не лучше других. Тренер любил его за "желание". Было видно, что нагрузки не удовлетворяли Гено, ему хотелось играть и играть. В тот памятный осенний вечер после тренировки он спрятался в туалете. Ждал час-другой, пока в школе не осталось ни души. На улице уже стемнело. Нуф-Нуф сбил замок с дверцы шкафа, куда обычно прятали мячи, и, чтобы не привлекать внимание, зажёг в зале только один светильник. Света хватило на освещение одного щита. Когда в школу нагрянула милиция, она застала Нуфо в полном изнеможении. Тот с трудом поднимал мяч и бросал его в кольцо. Он как будто даже не замечал толпы, набившуюся в зал. Прибежали родители, искавшие своё чадо по всему городку, сонный тренер, милиционеры и другие.

-Это взлом, воровство! - кричали стражи порядка.

-Этот болван помешан на баскетболе, - говорил тренер.

-Его надо гнать поскорее домой! С ним что-то не то! - парировал отец.

 

ХIV

Наметив где-нибудь в уголке свою жертву, Эсфирь Моисеевна делала па, которые напоминали пугающие выпады крысы, её глаза при этом посверкивали, а старушечий рот издавал шипение. Иногда она прибегала к дидактике и приправляла её мизантропической иронией. Происходило это, например, если "жертва" обыгрывала её внука Вову в шахматы. Или, с тех пор как "Вовик" занялся баскетболом, она возненавидела "оборванца" Мишу, только потому, что его, а не Вову похваливал тренер. Эсфирь Моисеевна ничего не понимала в баскетболе, но считала, что её внук играет в эту игру лучше всех.

 

Вообще она мало кого жаловала. Может быть только одного ... немецко-фашистского лётчика. Попав однажды под бомбёжку в Киеве, Эсфирь замешкалась и осталась посередине улицы. В адовом рёве тяжёлого бомбардировщика, летящего на бреющем полете прямо на неё, она умудрилась рассмотреть пилота. Тот из своей кабины энергично подавал ей знаки: "Вон, вон с дороги!!" Но куда было деваться - дома по обеим сторонам улицы горели и рушились, погребая под собой других людей.

- У него было такое благородное лицо, - вспоминала она, а потом как бы невзначай добавляла, что в молодости её принимали за украинку.

 

Эсфирь Моисеевна последовала за семейством дочери, вышедшей замуж за врача-грузина, который был родом из наших мест. За "украинку" её не принимали. С некоторой натяжкой городок можно было считать еврейским местечком. Здесь жили грузинские евреи, люди весьма простые. При первом же появлении её остановили на улице и расспросили из самого простодушнейшего любопытства, не "русская" ли она еврейка. "Что значит "русская еврейка"?"- переспросила Эсфирь. Она не знала, что по местным понятиям, если ты не грузинский, то обязательно еврей русский.

Каждый раз, когда Эсфирь Моисеевна со своим внуком появлялась на "еврейской улице", на неё пристально смотрели, как на чудо-юдо. То ли из-за её живописной чернобурки, вуали и макияжа, то ли из-за того, что она - "еврейка, но не та". Или ждали, что вот-вот округу огласит её знаменитое "Вовик! Вовик!!" Это бывало, когда внук проявлял не санкционированную ею активность. Например, мог погнаться за собачкой, бросить камень в птичку. Сверстникам "Вовика" с еврейской улицы уже доверяли постоять за прилавком.

 

Сам Вова сопротивлялся тому, как его обхаживала бабушка (как он выражался, "терпеть ненавидел"). По мнению Эсфири, её внука окружали дети-монстры. Но даже самые ужасные из них в отличие от "Вовика" не позволяли себе кричать, обзывать своих бабушек. С некоторых пор в его лексиконе появилось выражение: "заруби себе на носу", с каким он обращался к бабке. Это "крылатое выражение" он позаимствовал у отца. В городке родитель считался хорошим терапевтом и много зарабатывал. И "терпеть ненавидел" тёщу. Как-то вне себя от гнева, он обрушил на неё весь комплект медицинской энциклопедии, метал в неё том за томом (все 60 штук), когда та, забившись в угол, упрямо продолжала обзывать зятя:"Гада, ты гада!!". Эсфирь часто прибегала к этому эпитету, который почему-то использовала в женском грамматическом роде.

 

Но так не могло долго продолжаться. Однажды во время игры один из зрителей, пародируя Эсфирь Моисеевну, крикнул на весь зал: "Вовик!! Вовик!!" с тем же обертонами тревожности, переходящей в панику. Шутка имела успех. Вова сильно покраснел, остановился и стал пристально смотреть на трибуну. Он был рослым и сильным подростком и играл в баскетбол лучше всех. Не знаю, что произошло бы высмотри он среди болельщиков того, кто передразнивал его и его бабушку. Но то, что имело место после игры, долго потом обсуждалось в городке.

... Когда Вова выходил из раздевалки, к нему бросилась Эсфирь Моисеевна. Суетясь и мельтеша, она попыталась набросить на плечи внука куртку. Ей это уже стоило труда, потому что Вова был на голову выше не в меру заботливой бабушки. Он холодно посмотрел на неё, потом как-будто приосанился, сбросил с плеч куртку и ... залепил старухе пощёчину. Она обомлела. Потом заверещала: "Гада ты! Гада!!" Кричала она ему в спину, потому что Вова решительными шагами удалялся прочь.

 

XV

Недавно по ТВ промелькнули кадры с чемпионата Европы по сумо. Грузинская сборная выиграла первое командное место. Но в последний момент её лишили медалей. Вмешались родоначальники этой борьбы - японцы. Наша команда нарушила форму одежды. Под известный своей откровенностью традиционный костюм сумоистов грузины натянули шаровары. Их стыдливость стоила им дисквалификации.

Тут я вспомнил нашего учителя физкультуры Луарсаба Ивановича. Давно, в мою юность, с чемпионата сняли баскетбольную команду девочек нашего городка, которую он тренировал. «Иванычу» (так звали его в обиходе) стоило больших усилий разбить вековечный стереотип, что в нашей глухомани женщины мало приспособлены к спорту. Он даже рассчитывал на успех. И вот, уже в Тбилиси на чемпионате, команда наотрез отказалась сменить шаровары на спортивные трусы. Луарсаб Иваныч мобилизовал все свои связи. В одном из кабинетов он, весь багровый от ража, читал мораль, потом перешёл на крик и, как позже рассказывали присутствовавшие, «вопил как недорезанный». Так у нас говорили о его манере говорить громко. «Москва приказала, все переходят на трусы», - был ответ.

Остались на турнире только мальчики. С нами такие сложности не возникали.

 

Через некоторое время тренировки команды девочек стали проходить в зале при закрытых дверях. Однажды Вито, мой товарищ, застал дверь незапертой... Шла обычная тренировка. Девицы разминались, бросали мяч в кольцо. Все они были в спортивных трусах. Завидев Вито, спортсменки вдруг остановились и принялись кричать в панике, как будто тот заглянул в женское отделение бани, а не в спортивный зал. В это время сзади к нему подкрался Луарсаб Иваныч. Это он забыл закрыть дверь, когда по нужде оставил тренировку. Здоровенный детина, бывший баскетболист, обрушился на плюгавого Вито так, если б застал его при страшном прелюбодеянии.

 

Физкультурник наводил ужас на мальчишек. Вместе с учителем по труду (других мужчин в педагогическом коллективе не было) он совершал облавы в школе. Без предупреждения они заявлялись на урок вместе с директрисой, ставили парней вдоль стенки и устраивали обыски. Искали ножи или какие режущие предметы. Провинившихся подвергали экзекуции незамедлительно и брутально.

С некоторых пор «забот» у «Иваныча» прибавилось. Во время облав, кроме режущих предметов, стали искать игральные карты и не простые, а со «срамотой». Речь о первых образчиках порнографии в СССР. До городка они доходили с пятых-шестых рук в виде заснятых-переснятых фото. Одну колоду я приобрёл в кутаисской электричке. Купил у торговца фруктами. Тот продавал груши, брал 20 копеек за кило. Достаточно было подмигнуть ему, и за 1 рубль ты получал колоду карт. Торговец грушами смерил меня взглядом - определял возраст. У меня в 13 лет были усы и ростом я вышел, чем и ввёл в заблуждение негоцианта.

В связи «с поступившими в дирекцию сигналами» Луарсаб «Иваныч» специально для мужской половины баскетбольной секции провёл педагогическую беседу. Дескать, есть дурные привычки, от которых «мозг просядает», «дураком делаешься». Потом пригрозил, что по глазам будет вычислять греховодников и хлестать их «шаловливые руки» плёткой. «По тому, как играет шалопай, могу определить, а не занимался ли он...» Последовал характерный жест. Потом тренер повоспоминал немножко:

- Мой отец - священник говаривал мне, когда отправляешь малую нужду, не смотри на...» Тут он осёкся и затем добавил грозно: «Всё поняли?!»

Напугал педагог нас порядком. Девочки при этом почему-то оставались вне подозрения. С ними он бывал мягок. Его толстая физиономия рдела, когда появлялся в окружение своих питомцев, иногда под руки с некоторыми из них, те без устали лопотали с ним. Общественность городка умилялась такому благолепию.

Мог ли кто предположить, что произойдёт ЧП?

 

Из соображений конспирации мы «резались» в карты в салоне заброшенного на пустыре «Москвича-401». Потом шли на тренировку. Однажды, насмотревшись карт во время игры «в подкидного дурака», компания, человек 5, предалась «аутоэротизму» «Москвичок» был без колёс, стоял на рессорах. Они жалобно поскрипывали в ритм действа, которому предавались маленькие грешники. В предпочтительном положении оказался тот, кто проиграл. У него оставалось на руках много карт. Он обозревал целую галерею девиц.

Когда опомнились, разом испугались. Вдруг «Иваныч» догадается. Ждали расплаты, которая обещала быть неотвратимой!

 

Когда подошли к школе, там было не до нас. У входа собрались возбужденные горожане, роилась милиция. Явно, произошло что-то экстраординарное... «Иваныч» сидел в своей комнате забаррикадировавшись. Некоторые из мужчин, толпившихся на улице, бросали в его окно камни и угрожали ему расправой. Окно было на уровне второго этажа. «Иваныч» не подавал голоса. Милиция пыталась унять праведный гнев толпы. Увидев нас, к нам подбежал милицейский чин. Смерил взглядом. Наши виноватые физиономии сначала насторожили его, потом он быстро удалился. Из обрывков разговоров мы узнали, что вовремя купания мать одной из баскетболисток обнаружила на пикантном месте тела её дочки синяк. После расспросов, сопровождавшихся взаимными угрозами покончить собой, выяснилось, что её ущипнул тренер.

- Этого можно было ожидать, - вдруг ляпнул Вито.

- Что за ерунду порешь!? – огрызнулись мы.

- Во время тренировки, когда девицы через препятствие прыгали, я видел как Кэто по особенному выпячивала попу. «Иваныч» глядел на неё и слюни глотал.

Кэто - так звали пострадавшую.

В тот день «Иваныч» уехал из города. Его сопроводили до электрички милиционеры. Через некоторое время, когда улеглись страсти, он вернулся. Жил безвыездно в ближней деревне. Женского баскетбола в городке не стало.

 

XVI

Женский баскетбол Бердия не смотрел из принципа. Был снобом. Смотрел только матчи NBA. Даже коллекцию DVD собрал соответствующую. Сам он когда-то играл на университетском уровне. Бердия питал интерес к противоположному полу, но считал, что баскетболистки изяществом обделены. Эротичностью тоже. Мол, слишком крупные формы.

Бердия хихикал, когда вспоминал разные курьёзы из женского баскетбола.

 

- Только дамочки могут такое вытворить! – сказал он и продолжил, - американцы не упустят момент, чтоб хохму не заснять. Студентки, кажется, играли. На площадке неразбериха была. Судья пытался усадить на место не в меру раздухарившегося тренера одной из команд. Игру наконец-то возобновили. Вдруг вижу - девица, маленькая такая, беленькая, неожиданно поворачивается и с воплем направляется в сторону собственного кольца. Бросок, один, другой, а мяч упрямо не лезет в кольцо. Игроки и зрители ошалели. До третьего броска дело не дошло. Её в охапку взял тренер и унёс с площадки...

 

Я, кстати, в спортивном ведомстве работал и тему поддержал.

- Ты представь себе, мне тоже пришлось стать свидетелем двух подобных инцидентов. На чемпионате города и на республиканском турнире юниоров. Играла такая неуклюжая особа, помню еще её жировые складки по бокам. Проход толком делать не умела, а под собственное кольцо пошла. Один раз бросила, другой. Остальные игроки её ждали на половине соперника. Пока опомнились, она и в третий раз промахнулась. Во втором случае баскетболистка прямо с центра мяч в сторону своего кольца метнула. Все бежали в одну сторону, а она в противоположную. Кстати, без умысла это делали. Вот потеха была!

 

Мы сидели за столом в гостях у Бердии. Человек пять. Мальчишник устроили. Один из нас психологом был.

- Игра подсознания, типичное женское "садомазо", рассчитанное на театральный эффект, - начал вещать он, - обратите внимание, ни в одном случае мяч так и не попал в кольцо, срывы происходили при всем честном народе.

 

Быть нашему товарищу психиатром, так любил о патологиях посудачить.

Кто-то из компании подал мысль, что надо судьбу этих девиц отследить. Они опасны для себя, но и для общества. Ведь собственную команду под монастырь пытались подвести. «Психиатр» вознамерился добавить что-то веское.

Но вступился Бердия:

- Разливай вино! – приказал он мне, а потом бросил психологу - ты кончай со страшилками!

 

Что же на самом деле означали те три злополучных случая?