Уже целую неделю глиняные мудрецы были в комнате не одни. В гости к бабушке приехала внучка Саня. Ей бы бегать и играть, а она промочила ноги и простудилась. Бабушка постелила ей постель на диване, а рядом, на табуретке, поставила пузырьки с лекарствами.

Саню часто навещал соседский мальчик Игорек. Ему доставляло удовольствие подскочить к комоду и несколько раз щелкнуть мудрецов по головкам. Они сердито качали ими, выражая свое негодование. Наконец, Саня сказала, чтобы Игорек оставил старичков в покое. В благодарность мудрецы начали в ту же ночь рассказывать уснувшей девочке сказку – такую длинную, что она слушала ее всю неделю, пока была больна, а закончилась сказка в тот день, когда Саня выздоровела.

Девочка рассказала эту сказку мне, а я расскажу ее вам.

 

* * *

 

Осенняя Фея Дождей и Туманов летела над городом, раскрыв зонтик. Вечерело. В окнах домов зажигали свет. Продрогшие деревья роняли последние листья на мокрые тротуары. Фонари, окруженные дождевой паутиной, стояли вдоль шоссе, как радужные одуванчики. Сырой и холодный день заканчивался, чтобы назавтра смениться таким же.

Сырой и холодный день заканчивался...

У Феи было чудесное настроение. Она то взмывала вверх и парила над крышами, то скользила вдоль окон, любуясь разноцветными абажурами. Серенький зонтик в ее руке расцвечивался разными красками и сиял, словно перламутровая летающая тарелочка.

Двоюродный брат Феи, Волшебник Весеннего Грома, подтрунивал над ней, называл трусихой. Когда она поднималась высоко-высоко над тучами, он стрелял в нее из рогатки маленькими молниями. Фея ловко отражала их зонтиком, и тогда небо прочерчивали огненные зигзаги, и грохотало, как будто рушились громадные кубики, поставленные один на другой. Прохожие удивленно переглядывались и чему-то улыбались.

Прохожие удивленно переглядывались...

В эти игры брат и сестра играли часто. Но сегодня Фея особенно расшалилась. Она нахлобучила волшебнику на нос лохматую тучку и с хохотом отскочила подальше.

— Ах, вот как! — рассердился тот и выпустил свою самую длинную стрелу. Сверкнув, молния ударила так сильно, что прожгла в зонтике дыру.

— Ой, ой, что ты наделал! — Фея вмиг промокла до нитки и стремительно понеслась вниз. Пролетая мимо дома-башни, она заметила на восьмом этаже открытое окно, которое поманило ее теплым желтым светом. Не задумываясь, она влетела внутрь. Нужно же ей было где-то обсушиться и починить зонт.

В комнате царил идеальный порядок. Возле открытого окна стоял письменный стол. На нем горела лампа под желтым абажуром, лежали в аккуратных стопках листы мелко исписанной бумаги и остро отточенные карандаши. В стакане с водой красовался оранжевый цветок тигровой лилии. На верхнем листе можно было прочесть написанное крупными буквами непонятное слово: ДИССЕРТАЦИЯ.

Подойдя к книжным полкам, Фея увидела в стекле свое отражение.

— О ужас! На кого я похожа! — И она начала приводить себя в порядок, отжимать волосы и платье. От нее летели брызги в разные стороны, с зонтика стекали на пол ручейки... Фея сняла со спинки стула пиджак, накинула его на плечи и забралась с ногами на кушетку, покрытую пледом.

— Интересно, кто здесь живет? Наверное, Ученый, — решила она, пробежав глазами по корешкам многочисленных книг. — Я немного согреюсь тут и улечу.

Из окна в комнату вливался приятный холодный воздух. Мягкий свет настольной лампы убаюкивал своим покоем. Фея закрыла глаза, глубоко вздохнула и под мирное тиканье будильника задремала.

Из окна в комнату вливался приятный холодный воздух...

А в этой комнате действительно жил Ученый. Он изучал мудреную науку психологию, читал много книг, проводил опыты. Приближалось время защиты диссертации.

Ученый вышел на пять минут к соседу за сигаретой. Вернувшись, он очень удивился, обнаружив на паркете лужи. Но когда разглядел в полумраке спящую на кушетке девушку, то сразу догадался, что это Фея. Ему даже показалось, что он всегда ждал ее появления. От радости ему захотелось встать на голову и задрыгать ногами, но Ученому так себя вести не полагается, и он лишь негромко кашлянул. Фея сразу открыла глаза.

— Простите, я только на минутку. Хотелось немного обсохнуть. У меня порвался зонтик. Я уже улетаю.

— Что вы! Что вы! Ваше присутствие мне нисколько не мешает, даже наоборот... Я рад, что Вы попали именно ко мне!

Ученый представился:

— Младший научный сотрудник Виктор Григорьевич Пирожков. Называйте меня Виктором. А Вас как зовут?

— Осенняя Фея Дождей и Туманов, — послышалось в ответ.

— Какое красивое имя! — восхитился Виктор. — Вы разрешите называть Вас просто Феей... или, может быть, Дождинкой?

— Дождинкой, — улыбнулась Фея. — Мне это имя больше нравится.

— Ну, вот и хорошо. Отдыхайте, Дождинка, располагайтесь поудобнее, а я буду работать.

Виктор сел к столу и два часа, не отрываясь, писал первую главу диссертации. За его спиной чем-то шуршала Фея. Должно быть, чинила зонтик. Потом она затихла. Когда работа была окончена, Ученому захотелось лечь спать. Но кушетка оказалась занятой. Не мог же он, в самом деле, разбудить прекрасную Фею и выпроводить ее в окно ночью, да еще в такую непогоду. Вот и пришлось будущему профессору Пирожкову уснуть, положив голову на свою будущую диссертацию.

Ровно в шесть утра Ученый проснулся. Надо сказать, что он строго придерживался распорядка дня. В одни и те же часы вставал, ел, ложился спать, все остальное время посвящалось науке. Виктор уже сделал зарядку, позавтракал, а Дождинка все спала, подложив ладошки под щеку и улыбаясь во сне. Несколько раз на цыпочках он подходил и смотрел на нее, а потом уехал на работу в свой институт.

Фея проснулась и огляделась. Днем комната показалась ей большой и светлой. В полированном шкафу, как в зеркале, она увидела себя. Попыталась пригладить волосы, но они не слушались и торчали во все стороны. Тогда она взяла со стола несколько листов исписанной бумаги, порвала их на мелкие кусочки и накрутила на них волосы, как на бигуди.

Потом она обратила внимание на книги. Сначала она их просто листала в поисках картинок, затем увлеклась содержанием. Она читала книги то с самого начала, то с конца, то из середины, вверх ногами и даже... сквозь обложку. К концу дня раскрытые книги лежали на полу, кушетке и подоконнике. Взлетев на шкаф, Дождинка улеглась там с большим географическим атласом и с интересом водила по нему пальцем.

Сколько всего нового она узнала! Ей не терпелось поскорее рассказать кому-нибудь об этом.

Когда Ученый вернулся с работы, его встретила Фея с восхитительными кудряшками на голове. Виктору так понравилась ее прическа, что от восторга он даже уронил новую раскладушку и сумку с продуктами, которые купил в магазине.

Фея стала помогать ему готовить ужин, хотя понятия не имела, как это делается. Но она быстро обучалась всему: чистила картошку, крошила лук, делала бутерброды, вот только чай по ошибке посолила, а салат вместо майонеза заправила клубничным вареньем. Когда же она мыла посуду, чашки у нее как будто сами прыгали и летали. Правда, одна глубокая тарелка с голубой каймой оказалась неповоротливой, вывернулась из рук и грохнулась на пол.

В мусорной, корзине лежали клочки первой главы. Но Ученый ни одним словом не упрекнул Фею.

— Какая ерунда! — подумалось ему. — Да и вообще текст был, наверное, не очень удачный. Переделаю!

Дождинка поведала Виктору о том, о чем прочитала в книгах, но все перепутала и перемешала, добавив собственной фантазии. Рассказывала она очень увлекательно и хохотала так звонко, словно тысячи солнечных зайчиков прыгали, отражаясь в изящных зеркальцах. Ученый не отводил от нее глаз, удивлялся, восхищался, смеялся — а потом, неожиданно для себя, начал рассказывать ей о своей диссертации.

Дождинка слушала рассуждения о научных опытах, смешные истории о строгом профессоре-наставнике... Увы, она почти ничего не понимала, но догадывалась, что речь идет о чем-то очень важном и интересном.

Фее так понравилось читать книги и слушать рассказы Ученого, что она осталась погостить еще на денек, потом еще на денек — и, наконец, забыла, откуда она прилетела и зачем.

Теперь будущий профессор после работы спешил домой. Его встречала Фея, всегда приветливая и нарядная. В тесной кухоньке они делились впечатлениями. Дождинка задавала множество разных вопросов, а Виктор старался на них ответить. Иногда его вдруг осеняла новая идея, и он что-то записывал в блокнот маленьким карандашиком. Внезапно влетев в жизнь Ученого, Фея внесла в нее смуту и беспорядок, но каждый день, подходя к дверям своей квартиры, Виктор со страхом думал, не улетела ли она.

В День Осеннего Слета, когда над облаками собираются все феи и волшебники неба, Фея Дождей и Туманов произвела самое лучшее впечатление. Слетевшиеся со всего света любители необыкновенного наперебой сообщали о том, что узнали новенького. Дождинка тоже не утерпела, принялась с воодушевлением рассказывать об услышанных от Виктора научных опытах, затем середину фантастического романа и конец страшной сказки. Получилась такая занимательная история, что феи и волшебники пришли в восторг. Даже сам Главный Волшебник Неба растрогался и пообещал ей в День Весеннего Слета подарить зонтик Весенней Капели.

В этот вечер Ученый ждал Фею очень долго, а ее все не было. Тревожные мысли лезли ему в голову. Не случилась ли с ней беда? Не похитил ли ее злой волшебник? Может быть, ей просто стало скучно, и она улетела? Впрочем, этого следовало ожидать...

А Фея летела домой с облаков. Какая радость! Получить зонтик Весенней Капели! Она и не мечтала об этом! Дождинка спешила к Ученому сообщить удивительную новость.

Бледный Виктор кусал губы и смотрел на нее, нахмурившись. Вся радость тут же исчезла. Фея почувствовала себя виноватой.

— Я заставила Вас волноваться? Вы ждали меня? — робко спросила она.

— Ждал, — обиженно ответил Виктор. — Между прочим, можно было и записку оставить. Кое-кому до меня никакого дела нет. У меня, кстати, новый опыт завтра начинается...

Они помирились, конечно. Фея забросила старый зонт в чулан, она ведь мечтала теперь о новом голубом зонтике Весенней Капели. Готовясь к Весеннему Слету, она читала, читала — все свободное время. Виктор тоже не дремал. Он тщательно замазал в окне все щели, заклеил его бумагой и забил гвоздиками. Сказал, что зимой все так делают.

И вот — зимние сугробы засеребрились чернью, по краям крыш выросли частоколы длинных сосулек, а небо стало темно-голубым и бездонным... Настал долгожданный день.

Зимние сугробы засеребрились чернью...

Ученый, как всегда, бегом возвращался с работы. Как только за поворотом показался знакомый дом, глаза его невольно устремились вверх. Свет в окне на восьмом этаже не горел! Виктор помчался домой, не дожидаясь лифта, перескакивая через две ступеньки, взлетел на восьмой этаж, ворвался в квартиру — и услышал в сумерках чей-то плач. Это Дождинка не смогла открыть окно, не попала на Весенний Слет и теперь плакала, не зажигая света. Такое горе, такое горе! Никогда ей теперь не получить зонтик Весенней Капели! Никогда!

— Что делать, что теперь делать? — твердила она, всхлипывая на плече Ученого. — Без зонтика я теряю свою волшебную силу. Тебе нравилась Фея, а я стану обыкновенной женщиной.

— Ты самая необыкновенная женщина! — сказал Виктор. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хотя, конечно, быть женой профессора не так интересно, как феей...

— Еще как интересно, — грустно сказала Фея. — Но я не могу стать женой человека. Такого никогда не было. Главный Волшебник Неба и все мои братья Громы не простят мне этого!

— Что же нам делать? — растерялся Ученый. — Ведь я не смогу без тебя жить.

— Главное — не сдаваться. Летим! Быстрее летим, пока весенний слет не закончился и все еще в сборе. Мы попробуем убедить их.

Виктор рванул окно, оно распахнулось. Дождинка раскрыла зонт, обняла Ученого — и они взвились вверх, как ракета. Но, влетев в облака, потеряли скорость и завязли.

— Ничего страшного. Пустяки! — приговаривала Фея, снимая с пиджака Ученого клочки облаков, похожие на вату.

 

* * *

 

Они оказались в громадном голубом зале. Феи и волшебники окружили их и заговорили наперебой:

— Глядите, живой Человек!

— Ой, какой симпатичный! Привет, Человек!

— Да ну его! Пусть проваливает к себе на Землю!

— Вы слышали? Фея хочет выйти за Человека замуж. Кошмар!

— Ну и нравы у нынешней небесной молодежи!

— Нет-нет, этого мы не допустим!

Тут все расступились, и Главный Волшебник Неба спокойно сказал:

— Фея не может быть твоей женой. Ни один Человек не достоин Феи.

— А Виктор достоин, — запротестовала Дождинка. — Он так много знает! Он настоящий Ученый и завтра... нет, послезавтра, в общем, совсем скоро защитит диссертацию и станет профессором.

— Ха-ха-ха! — феи и волшебники покатывались со смеху.

— Много знает... Ой-ой! Держите меня!

— Ученый — в котле моченый! Ой, мама, не могу!

— Ха-ха-ха-ха-ха! — загрохотали весенние Громы.

— Он много знает, много читает, — горячо защищала Ученого Фея. — Проверьте сами! Испытайте его!

— Испытаем его... испытаем... — закивали головами Небесные Старушки.

— Подумаешь, ученый! Диссертацию защитит... Пусть от нас защитится! — зашумели все вокруг.

— Ну что ж, — задумчиво сказал Главный Волшебник Неба. — Но выдержит ли он? Ты готов пройти сквозь все комнаты моего волшебного дворца, Ученый? Не испугаешься? Сможешь?

— Смогу, — твердо ответил Виктор. — Ради Дождинки я готов на все. И ничего не боюсь.

Феи и волшебники зашептали:

— Посмотрим... послушаем... Это интересно... страшно интересно... — и они медленно поплыли в воздухе, сливаясь, вытягиваясь, превращаясь в длинные перистые облака.

...Виктор очутился в светлой комнате без окон. Потолок терялся в бесконечности. Дверь за ним захлопнулась и исчезла. Противоположная стена оказалась зеркалом. В нем Ученый увидел себя, маленького и серого.

Вдруг в зеркале появились тучи, огромные, черные. Они непрестанно двигались, очертания их менялись. Вскоре он разглядел фантастических крылатых зверей с человечьими головами, волчьими лапами и козлиными ногами. Они схватили его и потащили. А он там, в зеркале, отчаянно сопротивляясь, стал звать самого себя на помощь. Внезапно зеркало раскололось пополам, и Ученый выбежал в соседнюю комнату.

И сразу же его бесцеремонно взяли под руки здоровенные молодцы. Одеты они были неряшливо, в перепачканные краской балахоны. Застывшие улыбки, нарисованные на лицах, клоунские колпаки... Молодцы подвели Ученого к красному возвышению посреди комнаты и заговорили, обращаясь к нему, но не давая ответить.

— Наука требует жертв.

— Чем ты жертвуешь? Рукой, ногой, головой?

— Давай голову. Рук и ног у нас много — голов не хватает.

— Нет, нет, — закричал Виктор, закрывая голову руками. — Ни за что!

— Он трус. Зачем нам голова ученого труса? В науке смелость нужна.

— Предлагаю просто отбить у него желание заниматься наукой!

Виктора чем-то звонко шлепнули по затылку. Он стал легким, как перышко, и, кувыркаясь, взлетел под потолок.

Молодцы распахнули большую двустворчатую дверь, и сквозняк вынес Виктора в странное помещение, напоминающее кухню. Это, видимо, действительно была Небесная Кухня, во всяком случае, здесь было полно посуды, сковородок, ножей.

Виктор плавно опустился в центре выложенного узорной плиткой пола. А в дверь уже входили два элегантных шеф-повара – на одно лицо, в белых фартуках и белых перчатках, с увесистыми деревянными кувалдами в руках.

— Зачем им кувалды? — подумал любознательный Виктор.

Шефы уложили Ученого на лавку и принялись деловито тюкать по нему кувалдами, превращая его в отбивную котлету. «Тюк-так» — выстукивали кувалды, и вскоре в этом стуке он явственно стал различать слова: «Глу-пец, ду-рак»... Время от времени его поливали уксусом, сырым яйцом, посыпали перцем, а потом снова принимались тюкать. Брызги летели на стены и превращались в петухов, красных и взъерошенных. Петухи взлетали на шкафы и, вытягивая шеи, пронзительно горланили, стены резонировали:

— Ку-ка-ре-ку-у-у!!.. а-а-у-у...

— Ди-и-и-иссер-та-ция-а-у-у!!.. а-а-у-у...

— Ку-ка-ре-ку-тация-а-у-у-у!!!.. а-а-у-у...

Кто-то заглянул в кухню:

— Готов?

— Нет еще. Пусть хорошенько поварится в общем котле.

Виктора бросили в котел с закипающей водой. В этот момент прилетела гигантская тропическая бабочка, выхватила Ученого из кипятка, вспорхнула, пробила потолок и бросила его во тьму на что-то мягкое.

— Иди! — приказала бабочка и исчезла.

...Сначала Виктор ничего не мог разглядеть, потом ощутил, что лежит на мохнатой шкуре. Он встал и собрался идти, но услышал шипение. Черные змеи свисали с потолка, закручиваясь, раскачиваясь, высовывая длинные языки.

— Дождинка ждет меня. И наука ждет меня. Я ничего не боюсь! — сказал себе Виктор и двинулся вперед.

Шаг, второй... Бух! Он провалился куда-то. Прямо перед собой во мраке Виктор различил Чудище. Рыхлое серое Чудище сидело на куче сухих листьев, широко расставив ноги в меховых сапожищах. Голова у Чудища находилась на животе, а вместо рук извивались змеи. Чудище вытаращило глазищи, оглушительно захохотало и закашлялось, отчаянно замахав руками-змеями.

— Подавился идеей на радостях, — просипело Чудище, с трудом переводя дыхание. — Давно не было свежих идей. Видишь, сколько тут их? — Чудище пнуло гору листьев под собой. — Это все уже старые, потрепанные идеи. А мне подавай только что-нибудь новенькое.

Змеи потянулись к голове Виктора, стараясь задеть его своими раздвоенными языками.

— Ну что, — прохрипело Чудище, — есть у него что-нибудь в голове?

— Ес-с-сть! Ес-с-сть! — шипели змеи.

— Попробуйте отобрать у него все оригинальные идеи.

Змеи раскачивались все сильнее и дотрагивались до головы Ученого, а Чудище начало раздуваться. Перед глазами Виктора замелькали красные и зеленые огоньки, голова его стала пустой, и из нее исчезли все мысли.

В комнату вошел сухонький старичок в пенсне.

— У Вас, милейший, не голова, а клад! Мысли свеженькие, душистые. И как пирожки горячие — с пылу, с жару! Спасибо змеечкам, они из Вас все идеи вытянули.

— Пус-с-ст! Пус-с-ст! — охотно подтвердили змеи.

Старичок довольно потер руки.

— Тупица Черниловна, можете забирать вашего ученика! — крикнул он.

Виктора кто-то взял за руку и потащил за собой. Он оказался в школьном классе. У доски стояла строгая учительница с длинной указкой в руке.

— Поглядите внимательно на доску! Что здесь нарисовано?

На доске Ученый увидел большой лист бумаги, измазанный черной тушью.

— Это клякса, — сказал он. — Кто-то чернила разлил.

— Оч-чень плохо. Посмотрите еще раз! Напрягите свою фантазию.

— Можно сравнить... с летучей мышью!

Клякса ожила, зашевелилась, и летучая мышь, распластав крылья, взлетела под потолок.

— Отлично! Браво! — сказала учительница. — Вы ответили, как отвечает почти каждый мой ученик. Продолжайте в том же духе. Это спасет вас от ошибок. Пройдите в экзаменационный зал. Дверь направо.

В зале, обвешанном серыми контурными картами, сидело множество учеников. Они старательно зубрили: «Галапагос-с-ские ос-с-строва... Канарс-с-ские ос-с-строва... Курильс-с-ские ос-с-строва...»

Пришли экзаменаторы — большая Черепаха и неуклюжий Ленивец. Ученики бойко отвечали, получали отличные оценки и один за другим покидали зал.

Наконец Черепаха обратилась к Виктору:

— Ну-с, уважаемый Ученый, какие острова мы видим на этой карте? — она уставилась в сторону ближайшего плаката.

Виктор ответил, что никаких островов на карте нет, как, впрочем, и на других картах, везде видна лишь какая-то мазня.

— Что-о? — Черепаха от неожиданности даже втянула голову. — И после этого вы еще смеете называться Ученым? — послышалось из-под панциря.

Ленивец повернул к Виктору плешивую голову и запричитал:

— Позор! Позор всей нашей прославленной научной школе!

Он выпучил глаза и оттопырил уши.

— От имени науки, которой все мы служим, — произнес он с пафосом и неожиданно рявкнул: — Вон отсюда!!

Виктора вышвырнула, повлекла прочь какая-то сила, и он вдруг оказался… в детском садике. Среди кукол и плюшевых мишек восседала солидная дама с умильным выражением на лице. Одета она была более чем странно: пожарная каска, пышное шелковое платье с кружевным воротничком и выглядывающие из-под платья солдатские сапоги. Все серое. Дама заговорила сюсюкающим голоском:

— Деточка! Не нужно так расстраиваться. Я задам тебе несколько вопросов. Ответишь правильно — получишь конфетку.

Она указала пухлым пальчиком на каску:

— А ну-ка, что это?

— Пожарная каска.

— Умница. А это, — она кокетливо приподняла юбку и выставила вперед ногу в сапоге.

— Сапоги.

— Блестяще! — воскликнула дама. — Ну а это что? — она сняла кружевной воротничок и, держа его двумя пальчиками, сладко улыбалась в ожидании ответа.

«Если я отвечу, как все, то снова попаду в компанию бравых отличников во главе с Ленивцем и Черепахой, — мрачно подумал Виктор. — Нет уж!»

И он выпалил первое пришедшее на ум слово:

— Кресло!

— О-о-о! — восхитилась дама. — Ор-ригинально! Вот что значит правильно воспитывать научную смену! Наши методы — самые передовые. Не то, что у некоторых...

Она с укоризной посмотрела в сторону школьного класса, тяжко вздохнула и прокричала:

— Крапива Нарциссовна! Выдайте Ученому справку, что он не дурак. За подписью Сморчка Мухоморыча! А вы, Ученый, идите в Креветочное Поле. Дверь налево.

У двери Виктор оглянулся. Серые облачка быстро таяли в воздухе...

...В Креветочном Поле Виктор увидел вывеску, на которой светилось небрежно написанное слово ОРИГИНАЛЬНОСТЬ. За столом возле вывески сидели полусушеные моллюски и беседовали между собой скрипучими голосами. Перед Виктором находился Ученый Совет в полном составе.

Увидав справку за подписью самого Сморчка Мухоморыча, моллюски оживились:

— А давайте испытаем его на Черном Ящике! Пишут же ясно: не дурак!

Черный Ящик стоял здесь же, за занавеской. Он имел две дверки — вход и выход. В него забросили вязанку дров и спросили, что оттуда появится.

— Табуретка, — подумав, ответил Виктор.

Дверца с надписью «Выход» распахнулась, и из нее выскочила пестрая курица.

Служители ввели в ящик лошадь.

— Телега, — крикнул Виктор.

Из ящика вывалилась пара сапог.

— Но почему? — недоумевал Виктор. — Лошадь, телега, сено, жеребенок. Но сапоги?.. Как устроен этот ящик? В чем его загадка?

Служители затолкали в ящик полушубок.

— Баран, — сказал Виктор.

Выпала швейная машинка.

Ученому никак не удавалось угадать, что на сей раз появится из ящика. Ни один его ответ не оказывался верным.

Служители швырнули в ящик кружевной воротничок.

— Кресло, — сказал Виктор, ни на что не надеясь.

Из ящика неспешно выехало роскошное обитое бархатом кресло.

В ящик загнали кошку.

— Кресло, — решил подурачиться Ученый.

Возникло коричневое кожаное кресло. Виктор захохотал.

Бросили горсть семечек.

— Кресло!

Выкатилось плетеное кресло на колесиках.

Ученый вошел в азарт. На все, что бы ни бросали в ящик, он кричал: «Кресло!», и из Черного Ящика появлялось очередное кресло.

— Почему он так любит кресло, коллеги? — спросил один из моллюсков.

— Случайное попадание. Просто везет дураку.

— Ох, нет! Не случайное. Ничего просто так не бывает. Это его тайные мысли: мечтает сесть в кресло директора института. Или видит себя в кресле академика.

Самый младший Моллюск ехидно засмеялся.

Служители схватили его и сунули в ящик.

— Кресло, — сказал Виктор и топнул ногой.

Двери ящика раскрылись. Начало вываливаться кресло, но оно было такое громадное, что застряло. Его с трудом вытащили, отломив одну ножку.

Моллюски закутались в черные мантии, уткнулись в раскрытые папки и сделали вид, что не замечают исчезновения коллеги.

— Гений, гений! — зашелестели они, и глаза их подобострастно замерцали, как далекие звездочки.

Виктор уже предвкушал, как он весь Ученый Совет превратит в мебель. Но тут услышал крики. Служители вели к ящику Фею, которая, оказывается, подслушивала у дверей. Не успел Виктор прийти ей на помощь, как ее уже заперли в ящике.

— Кресло! — машинально пробормотал Пирожков. — Ой, нет! Нет! Фея!!

Он хотел броситься к ней, но ноги стали ватными, голос осекся. Дверца ящика скрипнула, и оттуда вылетело маленькое дамское креслице, обтянутое кружевной тканью. Виктору почудилось, что из глубины ящика Дождинка машет ему рукой.

— Немедленно отпустите Фею! — закричал Виктор.

Но тут большие часы пробили «Бом-м!», извещая, что испытание закончилось, и потекли, увлекая за собой черный ящик и моллюсков. Темные лохматые облака медленно поплыли сквозь комнату, сливаясь, меняя свои очертания и растворяясь.

 

* * *

 

...Перед Ученым откуда-то возник удивительно пестрый, от галстука до носков, человек. Как фокусник, он вынул изо рта семь разноцветных шариков, ударил ими об пол и превратил их в стройные гладиолусы, а затем в радугу, выгнувшуюся над головой Виктора крутой дугой.

— Милости просим, коллега! Как вам понравились наши Тучные, то есть Ученые Тучи? Добро пожаловать к нам – Ученым Радуги! Мы по всем вопросам имеем противоположное мнение! — воскликнул радужный человек. Он взял Виктора за руку и ввел в светлый, нарядный зал. Там сидел седоусый розовощекий старичок и ел с тарелочки дыню.

— Да-с, милостивый государь! Поработав, можно, с вашего позволения, и сладенького поесть! — сказал радужный. – Только для этого, знаете ли, нужно в своем деле быть специалистом. Уметь отличить, так сказать, белый гриб от поганки. Об этом у вас в диссертации великоле-е-епно сказано. А этот ваш главный научный вопрос?! Может ли из пня вырасти дерево? Оч-чень важно в наше время!

— Вы ошибаетесь, я изучаю психологию, а не биологию.

— Да бросьте, батенька, я прекрасно знаю вашу работу. Именно, знаете, лесные грибы, мох, пни, полянки, кочки всякие...

— Какие грибы? Какой мох? У меня совсем другая тема. Вы просто не в курсе!

— Нет-нет, — сказал старичок, оторвавшись от дыни, — нам с неба видней, чем должен заниматься ученый. Впрочем, поглядите сами, — и он указал в сторону большого телевизора.

На экране одна краска сменялась другой, один прекрасный узор — следующим, еще более красочным. Потом из хаоса стало проступать что-то очень знакомое. Виктор вдруг увидел свою комнату. Вот лампа под желтым абажуром, вот цветок тигровой лилии. Дождинка учится вязать шарфик. А это он сам — сидит за столом и что-то увлеченно пишет. На листе появляется заголовок:

ЛЕСНЫЕ КОЧКИ, МОХ И ГРИБЫ.

ДИССЕРТАЦИЯ.

ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕМУ НАСТАВНИКУ —

ПНЮ ЕЛОВОМУ.

 

— Что за абракадабра! — удивился Ученый. — Никогда я такой диссертации не писал.

Он хотел протянуть руку и выключить телевизор, но не смог. Руки и ноги у него затвердели, покрывшись рыжей корой. Виктор превратился в большой еловый пень, обросший мхом и опятами. Муравьи сновали вверх-вниз и щекотали его. Вдруг из пня стала расти молодая елка. На ней появились шишки, по веткам запрыгали белки. Прибежал давешний розовощекий старичок, выхватил из-за пояса топор и срубил елку. Падая, она превратилась в большую синюю книгу, и та свалилась Ученому на голову. От удара он кубарем полетел куда-то вниз, вниз…

Стены и потолок этой новой комнаты состояли из облаков, сквозь которые пробивались лучи солнца. Виктор увидел Фею. Она протянула ему сачок для ловли бабочек и исчезла.

На лужайке началось оживление. Откуда-то налетело и набежало великое множество бабочек, стрекоз, кузнечиков, комаров, блошек и пауков. Все в невероятно пестрых нарядах и возбужденные, как перед боем или балом. Говорили громко, перебивая друг друга, ничего нельзя было разобрать.

Вдруг полчища насекомых смолкли. Появились две гусеницы — настоящие великанши. Они двигались на задних ножках, выпрямившись во весь свой гигантский рост. Одна из них, розовая, в шляпке с вуалью и пелерине, демонстрировала в своем наряде обилие бантиков, помпончиков и рюшечек. Другая, лиловая, небрежно куталась в цветные шарфы.

— Сеньора Цветлана! — капризно говорила Розовая Гусеница. — Вы не правы. Согласитесь, и не будем драться. Главное для облаков — это форма, очертания, силуэты. В них можно рассмотреть столько разных фигур.

— Ну, нет! Никогда с этим не соглашусь, — возмущалась Лиловая Гусеница. — Почему вы всегда выводите меня из себя, сеньора Формоза? Я настаиваю, что главное — это цвет, оттенки, полутона. Вы только посмотрите, какие облака на закате. Какая игра красок!

Они разгневались, раскричались. Ни одна из сеньор не хотела уступить. Неожиданно Розовая Гусеница пронзительно засвистела в милицейский свисток, и тут же несметная орда насекомых разбилась на две партии. Одни кричали: «Да здравствует форма!», другие кричали: «Да здравствует цвет!» и все рвались в бой, чтобы разорвать друг друга в клочья.

— Выберем предводителя, точнее главнокомандующего, или, вернее, короля, — заявила сеньора Формоза, глядя на Ученого, который сидел посреди лужайки, между враждующими сторонами. — Я вижу удивительно четкой формы короля со знаком власти в руках.

Розовая Гусеница снова свистнула, и тотчас сверху по серебряным канатам спустились голубые мохнатые пауки.

— Посадите короля на трон! — скомандовала она. Пауки, не обращая внимания на сопротивление Виктора, быстро связали его веревками и потащили вверх, к самому потолку. Ученого крепко привязали к трону, так что он оказался висящим вниз головой над лужайкой, превратившейся в поле боя. Работая, пауки ворчали:

— Опять сеньоры драться хотят. Как закат солнца, так у них начинаются научные споры да раздоры. Что важнее — цвет или форма? А важнее всего движение. Ну, скажите, видели вы когда-нибудь облака без движения?.. То-то же!

Юркие жучки и многоножки напялили на Ученого пышную мантию из розовых перьев, на голову водрузили шапку Мономаха, отороченную мехом и разукрашенную цветными камешками. Чтобы головной убор не свалился, его подвязали лентами под подбородком. На ноги натянули зеленые замшевые чулки.

Виктор махнул сачком, и борцы за форму и цвет ринулись в бой, не щадя друг друга. Он махал сачком направо и налево, а послушные его воле насекомые то нападали, то отступали. Однако тяжело висеть вниз головой и смотреть на то, что рябит перед глазами. Ученый закрыл глаза и в такт знакомой песенке стал ритмично помахивать сачком, как дирижерской палочкой. Непримиримые противники заколебались вправо-влево и вскоре закружились в вальсе.

— Стоп! Стоп! — завопили сеньоры Формоза и Цветлана. — Что происходит? Играем в войну по правилам. Почему во время боя танцы? Кто распорядился? Долой плохого короля! Свергнуть короля!

Насекомые зажужжали, закричали, запищали: «Долой! Свергнуть короля!» и устремились к трону. Какие-то жучки ловко вскарабкались на Ученого и перегрызли веревки. Сверху по трону чем-то стукнули, и Виктор, вылетев из него, понесся вниз, рассекая головой облака. Шапка Мономаха сразу с него свалилась, позже он потерял розовую мантию. Остались только зеленые замшевые чулки как признак бывшей королевской власти.

Когда Ученый пролетал сквозь небольшую тучку, из которой, как из лейки, брызгал дождик, кто-то его схватил за шиворот, перевернул, встряхнул и накрыл зонтиком от дождя. Это была Фея.

— Полетели! — сказала она. — Полетели вверх.

— Но я не умею летать!

— Умеешь, умеешь. Все люди умеют летать. Ты только попытайся.

— Ой, — засмеялся Виктор, — получается! Что бы это значило?

— Это значит, — сказала Дождинка, поцеловав его в щеку, — что ты выдержал испытание. Нас ждут в свадебном зале.

— Неужели я прошел все комнаты облачного дворца? — удивился Ученый.

— Да, прошел, если не считать последней, самой главной.

Перед тем, как войти в зал, им предстояло облачиться в свадебные наряды. Фея сказала, что хочет пошутить: она наденет черный фрак и надвинет на лоб шляпу, а Виктор пусть нарядится в белое платье и закроет лицо фатой.

Под звуки музыки они вступили в парадный зал. Все феи и волшебники уже сидели за столами. Позади стульев летали серебристые люди-бабочки с большими крыльями.

— Оригинальные Амуры тут на небесах, — только и успел подумать Ученый, как вдруг увидел у них в руках луки с черными стрелами. Тетивы натянулись, и стрелы полетели прямо в Дождинку, переодетую Ученым. Но Виктор кинулся вперед и заслонил ее собой.

— Ах, какая самоотверженная эта Фея! — зашушукались за столами.

— Нет, это человек такой отважный и находчивый, — сказал Главный Волшебник Неба и взмахнул жезлом. — Слава Ученому!

И все подхватили:

— Слава Фее и Ученому!

У Виктора на мгновение закружилась голова, а когда он снова взглянул на себя и Дождинку, то увидел, что она одета, как полагается фее-невесте — в белое платье из облаков и фату из тумана. Сам он выглядел наряднейшим из женихов — в черном фраке, цилиндре и ослепительно белых перчатках. И, что самое удивительное, в кармане у него оказалась коробочка с двумя золотыми кольцами — для него и для Дождинки.

— Какая пара! Какая пара! — грохотнул Волшебник Весеннего Грома.

— Прелестно! — вздохнула Крапива Нарциссовна.

А старичок с розовыми щечками, видимо, иногда бывающий по делам на земле, добавил задумчиво:

— Как это говорят у людей? А, вспомнил: совет да любовь!

Главный Волшебник Неба улыбнулся и сказал:

— Вы заслужили свое счастье. Вот вам свадебные подарки.

Он протянул Фее новый блестящий зонтик, а Ученому — толстую синюю книгу. Тут громы загремели, молнии заблистали, и Виктор с Дождинкой спустились с облаков на землю.

 

* * *

 

...Вот так Фея и превратилась в жену Ученого. Со временем Виктор стал профессором, потом — и академиком. Он славился оригинальностью мышления, смелостью идей и склонностью к парадоксам. У него появились ученики и последователи.

Ну а Дождинка? Что стало с ней? Свадебные подарки она спрятала в чулан, потому что у нее появились новые интересы. Она пристрастилась к чтению, даже закончила университет по специальности «Синоптика». Фея работала в бюро прогнозов погоды и всегда очень точно предсказывала дождь. В свободное время она пекла пироги и особенно отменно заваривала чай с мятой. Но с деньгами совершенно не умела обращаться, да так и не научилась. Не раз бывало, что, пойдя за хлебом в булочную, она оказывалась в универмаге и покупала там елочные игрушки, какие-то особенные пуговицы или воздушные шары. Еще она перебила множество посуды. Почему-то именно на кухне ее охватывало желание полетать. Она немного взлетала, но при этом всегда что-то роняла или задевала, и только звон разбитой чашки возвращал ее к действительности.

Иногда Фея грустила. Тогда она доставала старенький заштопанный зонтик, раскрывала его и вздыхала. А во время дождя садилась возле окна и смотрела, как бегут по стеклу дождевые дорожки.

— Тебе хочется летать? — спросил как-то Виктор.

— Да, очень, — прошептала Дождинка.

— Так летай. Только, пожалуйста, возвращайся вовремя, потому что я волнуюсь.

— Спасибо, милый, я постараюсь не задерживаться.

Однажды, во время ливня, когда Фея с наслаждением носилась над крышами, к ней приблизился ее брат, Волшебник Весеннего Грома, и укоризненно загрохотал:

— Сестра, что ты натворила? Вместо того чтобы создавать дожди, ты их только предсказываешь. Вместо того чтобы порхать в облаках, торчишь на кухне и жаришь котлеты. Неужели тебе это не надоело? Не скучно? Не противно?

— Что ты понимаешь? — возразила Фея. — Разве любовь может надоесть? Я ни разу не пожалела, что стала женой Ученого. Быть обыкновенной женщиной ничуть не хуже, чем Феей.

Она сложила свой зонтик и влетела в открытое окно, откуда Ученый уже протягивал ей руку.

 

...Прошли годы. В волосах Ученого появилась седина. Но когда он приходил домой, его неизменно встречала обворожительная Фея, и каждый раз он радовался и удивлялся этому.

В один из ярких весенних дней, когда капель настойчиво забарабанила по окну, а птицы расщебетались звонче обычного, решил Виктор смастерить из старого ящика скворечник. И первым, что попалось ему под руку в чулане, были подарки Главного Волшебника Неба — книга и новый переливающийся зонтик.

Капель настойчиво забарабанила по окну...

Фея в это время сладко спала на кушетке, пригревшись на солнышке. Ученый решил сделать ей сюрприз. Он тихонько подошел к ней и раскрыл над ее головой новый зонтик Весенней Капели.

Ай! Что наделал Ученый! Не зря, ох, не зря Фея прятала этот подарок в чулане! Как только Фея проснулась и взяла в руки новый зонт, она стала меняться прямо на глазах. Ведь давно известно, что Феи не умирают, они время от времени молодеют. Именно это и случилось с Дождинкой. Через несколько минут перед Виктором стояла маленькая девочка с голубыми глазами и вздернутым носиком. Девочка засмеялась, вскочила на подоконник, раскрыла окно — и полетела. Зонтик тянул ее все выше, выше — сияющей точкой она улетала ввысь и вскоре исчезла, растворившись в небесной голубизне.

Она исчезла, растворившись в небесной голубизне...

Ученый долго смотрел ей вслед, потом сел у раскрытого окна и стал листать подаренную Главным Волшебником Неба толстую книгу.

На первом листе было написано:

ЛЕСНЫЕ КОЧКИ, МОХ И ГРИБЫ.

ДИССЕРТАЦИЯ.

— Господи, что за глупость? Зачем мне эти шутки Волшебников, когда моя Фея исчезла? — рассердился Виктор. Он перевернул страницу и увидел, что в книге описывается все, что с ним произошло: как он встретил Фею, как она не смогла попасть на Весенний слет, как он проходил испытания... Виктор открыл книгу на последней странице — там была всего одна фраза: «Он долго ждал ее, и, наконец, Фея вернулась».

И Ученый стал ждать. Окно в его комнате оставалось открытым в любую погоду. Когда на небе собирались тучи и начинали падать первые капли ливня, ему чудилось, что Дождинка летит в облаках, раскрыв над головой зонтик.

Но вдруг Фея залетит к вам... обсушиться и зачинить зонт?.. Пожалуйста, передайте ей, что Ученый ждет ее до сих пор. Ждет и надеется, что она вспомнит о нем. Так написано в толстой синей книге.

...А пока Дождинка летит в облаках, раскрыв над головой зонтик...

 

* * *

 

© Ирина_Белая_