ГЛАВА 1.

 

На улице таяла грязь, расплываясь мутными лужами. Мерзкая, отвратительная весенняя погода. Не пройти, не проехать. Легковые и грузовые машины идут сплошным потоком, не давая возможности перейти на другую сторону улицы. Обходить через светофор? Идти здесь? Но хотел зайти на рынок и купить продукты.

Сволочи-шоферы, любители-автомобилисты, разводятся как тараканы. С каждым годом больше и больше. Нет сил терпеть беспредел. Где они деньги находят? Почему у них есть деньги, а у меня нет? Где справедливость? И каждая шоферская тварь, едва приобретя автомобиль, покупает водительские права и еле научившись ездить, прется по дорогам с чувством собственного превосходства. А чем они лучше меня? Ничем. Уроды.

Вспыхнул зеленый глаз светофора и выждав когда последняя машина проскочит перед носом, осторожно перешел через дорогу. Колдобина на колдобине, выбитый асфальт залитый мутной жижей. И дороги не ремонтируют…

На небольшом мелкооптовом рынке царила нервозная суета и толчея. Вечно спешащие грудастые бабы с котомками, заторможенные старухи, покачивающиеся на ветру пьяные бомжи с вытянутыми руками. Соотечественники. Быдло и плебс. Преодолевая брезгливость втиснулся в замороженную очередь. Краснорожая продавщица с опухшими от холода руками, неторопливо перекладывала коричневые яйца в полиэтиленовый кулек пенсионерке. Десяток яиц, майонез, килограмм лука, колбасы, хлеб… Что-то еще надо купить, но что именно? Не помню. Когда же как человек буду покупать продукты в магазине, а не на дешевом рынке? Экономлю копейки, а богатые уроды приобретают виллы на море и трахают силиконо-грудастых баб. Где справедливость?! Нет, и не было…

- Мужчина, вам что? – Нетерпеливо обратилась торговка, отрывая от нудных раздумий. – Говорите, не задерживайте очередь.

- Десяток яиц. – Подумав, указал на яйца средней стоимости и среднего размера. Говорят, что перепелиные яйца очень вкусны, но не пробовал. Экономия и еще раз экономия. Всегда.

- Кулек есть, или в нашу тару?

- В вашу.

- Готовьте мелочь. Сдавать нечем. – Отвернувшись от прилавка спиной, продавщица ловко пошебуршала кулечком, складывая яйца. Почему они всегда накладывают яйца не с прилавка, а из-за спины? Обманывают. Кладет гадина в пакет дешевую мелочь. Зарабатывает на пересортице. На мне. Хозяину одну цену, мне другую, а разницу в свой карман. Рынок - мать его. Все имеют друг друга, не понимая, что имеют сами себя. Поругаться? Устроить сцену? Ну и что даст скандал? Ни хрена. Одни нервы и испорченное настроение. Продавщица обернулась и протянула пакет. – Пожалуйста. Еще что-то берете?

- Нет спасибо. – Протянул деньги. Резким птичьим движением, торговка выхватила деньги и положив их в сумку на животе, как у самки кенгуру, протянула сдачу.

- Спасибо за покупку. Следующий.

Теперь еще лука репчатого купить, колбасы в крайнем киоске, где цены дешевле на пару копеек и майонез….

У киоска толпился народ из старух и неуклюжих, раскормленных женщин. Все как одна, в меховых шапках и драповых пальто серого, угрюмого цвета. Тоже экономят. Все экономят. Придется ждать. Очередь двигается медленно и нудно. Раскрыв беззубые рты пенсионеры склерозно высчитывают в уме оставшуюся мелочь, близоруко щурясь, разглядывают выцветшие ценники. Заискивающе улыбаясь, склонившись в три погибели бормочут в окошечко продавщице, чтобы она отрезала сто грамм колбасы, в крайнем случае сто двадцать… Канючат свежее и лучше кусочек. Маразматики. Вся колбаса из сои, а цвет и запах - от красителей-наполнителей. Из-за вас дорогие предки, я нищий. Вы не обеспечили свою старость и мою достойную жизнь. Стойте, страдайте, просите.

Овощами торговала смуглая, круглощекая азиатка с мелкими бусинками черных глаз. Рядом лениво пощелкивал семечками хозяин ларька, сплевывая через густые усы, пустую шелуху на заплеванный асфальт. Восточным мужчинам стоять за прилавком западло, хуже чем есть свинину. Он маленький царек, господин. Его мужское дело деньги считать и гарем окучивать.

- Килограмм репчатого лука.

- Крупный, мелкий? – Не дожидаясь ответа, торговка сунула несколько луковиц в пакет и бросила на грязные весы. Стрелка метнулась вверх. Не дожидаясь пока остановятся весы, торговка подхватила пакет и протянула мне. – С вас девять рублей, пятьдесят копеек.

- Как вы быстро считаете…. - Притворно восхитился, смерив продавщицу язвительным взглядом. Но азиатка, не разобралась в возмущенных чувствах, приняв слова за комплемент, щедро улыбнулась, блеснув железными зубами, а узкие глаза скрылись в щеках.

- Быстро, быстро считаем. Заходите еще. У нас самый лучший лук, памидор, банана. Всегда свежий.

- Спасибо. – Ага. Приду к тебе еще раз. Держи карман шире дура. Тот, кто хоть раз обманул, для меня не человек. Понаехали, из солнечных, нищих республик и дурят, как могут. Ни чести, ни совести…

Приобретя в ларьке дешевой колбасы и замороженный майонез, чертыхаясь сквозь зубы, вырвался с рынка. Домой. Скорее домой, что бы не видеть, мерзких рож и грязь. Ужин, телевизор и книга перед сном. Средина трудовой недели. Среда. Еще два дня и выходные…

 

Пахло жареной картошкой и дешевой рыбой. Соседи не отличаются разнообразием стола. Картошка с дачи, а рыба с мелкооптового рынка. Несколько раз оттаявшая и невыносимо воняющая рыбьим жиром. С детства не переношу рыбий запах. Мать совала ложку в рот, приговаривая. Полезно сынок, полезно. Там витамины, а с твоим хрупким здоровьем необходимо его жрать постоянно и всегда. И била по рукам…. Кушайте детки витамины, укрепляйте здоровье.

Аккуратно открыв дверь, проскользнул в свою комнату и щелкнув защелкой, перевел облегченно дух. Мой дом – моя крепость. Все осталось позади. Ненавистная работа, занудный начальник, потеющие сотрудницы отдела, постоянно висящие на телефоне. Автобусы, пассажиры, уроды и сволочи. Осторожно поставив кулек на стол, стал раздеваться. Ооо…. как обрызганы штанины брюк, а ботинки… Мыть и сушить. Весна ненавистное время года. Грязь, бардак и черный талый снег. Ненавижу. Скорее бы лето, тепло и зелень. Хотя… Тополиный пух и аллергия на цветущую траву. Ничто не бывает абсолютно приятным. У каждой медали своя сторона. Свет – тень, зло – добро. Холод – жара и духота. Мужчина – женщина…

Раздевшись до трусов и убрав костюм в шкаф, переоделся в домашнее. Трико почти новое, только пузыри на коленях и ослабленная резинка в поясе. Постоянно сползают с живота, а мотня висит почти до колен. Зато пижама как раз. Поношенная, но мягкая и уютная. Теперь таких и не делают. Китайский одноразовый ширпотреб завладел миром. Пижаму купил на исходе социализма. Болгарская. Натуральный хлопок. Стоила - тьфу. Копейки. Тогда все стоило копейки, а я был молодой, красивый и подающий надежды молодой специалист.

Потом наступил капитализм, появилась жена, закончились деньги и вот я то, что я и есть. Одинокий идеалист у разбитого корыта. А говорят, что человек кузнец своего счастья. Ага, держи карман шире. Обстоятельства довлеют над человеком и сменить судьбу, характер и карму невозможно. Никому не нужен порядочный, высоко-моральный челок. Люди разумные - никому не нужны. Человек человеку - волк. В цене двуногие хищники. Дикие звери, но не люди. Ум никому не нужен. Нужна потенция, сила, деньги и крепкие зубы. Крепкие, острые зубы. Сейчас цениться звериное начало, а не духовность и интеллигентность. Соль земли никому не нужна. Даже жене и детям. Никому, кроме нескольких человек. Таких как я. Во все времена и вовеки веков, аминь.

На кухне стояла соседка и что-то помешивала в кастрюле. Моложе меня, но из-за полноты и неряшливого вида выглядящая матерой бабой, а едва за тридцать. Да и муж ничем не лучше. Неряхи и склочники. И дети такие же. Горе родители. Кого они воспитают? Себе подобных уродов, засоряющих генофонд. Таких надо как бездомных собак кастрировать и лишать естества. Пусть трахаются, но детей не имеют. Сказать бы ей в лицо, что я думаю на самом деле о ней и ее семействе, но изобразил приветливую улыбку.

- Добрый вечер Светочка. Как дела, как здоровье?

- Здрастье Михаил Владимирович. Спасибо. Болеем. – Зачерпнув черпаком горячее месиво, шумно отхлебнула, не поморщившись. Луженая глотка. - Сереженька простыл. Ангина. Горло красное. У вас аспирина нет?

- Погляжу. Извини Света, но вы опять поставили кастрюльку на мою комфортку.

- Какая разница. – Поморщилась соседка, но зажгла газ на своей половине газовой плиты и переставила кастрюлю. Ага. Тебе без разницы, а мне опять мыть плиту. Сколько живем, столько и мучаюсь. Неужели так сложно соблюдать элементарную дисциплину общежития и порядок? Грязная, бестолковая бабища…

- Нет конечно, но это моя половина. – Не удержавшись, робко упрекнул набитую дуру. - Кстати, вы вчера забыли выключить свет в туалете. Всю ночь лампочка горела. Под утро выключил. Опять электричество намотает больше нормы.

- Ой, извините. - Извиниться извинилась, но глазами сверкнула как фотовспышка, китайского фотоаппарата. Обиделась. Правда глаза колет. – Вы не переживайте, мы потом заплатим. Кстати, ваша очередь прибираться в коридоре.

- Помню. – Открыл кухонный шкаф. Кастрюли и тарелки сияли чистотой и стояли в ряд, как бравые солдаты. Люблю аккуратность и порядок. На четких правилах держится мир, а не на разгильдяйстве и вседозволенности. Смягчим горькую пилюлю, мне еще здесь жить и жить. Улыбнулся. - Какой у вас приятный запах из кастрюли. Суп варите?

- Борщ. А на второе - жаренная рыба. Не составите компанию? – Смягчилась соседка. Если это борщ, то я - Карл Маркс, но восхитимся.

- Спасибо, но я меня сегодня постный день. Яйца под майонезом и гречневая кашка. Угостить?

- Жена! – Раздалось из комнаты соседки. Горластый супруг дома. Дети у них болеют… Так орать могут только абсолютно здоровые уроды. Физическая мощь, но полная тишина в голове. Одно слово – частный охранник. Швейцар местного разлива. Сторож чужой собственности. Вохра.

- Вы не посмотрите за борщом? – Встрепенулась Светка. – Я быстро. Видимо Сереженька проснулся.

- Конечно, конечно. – Торопливо согласился наливая воду в кастрюльку для варки яиц. – Идите, я погляжу.

Соседка медленно развернулась, взмахнув тяжелой, раскормленной грудью и торопливо переваливаясь с ноги на ногу, как гусыня, вышла из кухни. Коровье вымя, а не женская, пленительная грудь. Телят выкармливать.

Дождавшись, когда хлопнет дверь комнаты, торопливо поднимем крышку, и смачно плюнем в ее кастрюлю. Жрите сволочи. Это вам моя витаминизированная добавка к ужину! Настроение поднялось. Мелко и гадко, но до чего приятно и греет душу. Бугаю мужу, харю безнаказанно не набьешь, сам пострадаешь, но справедливая месть всегда в наших руках!

Теперь осторожно крышку на место, чтобы не брякнула, принимаем независимый и озабоченный вид. Мне стыдно? Нет. Перед кем стыдится? Перед ними? Извините господа – быдло, есть быдло. Что заслужили, то и получили.

Яйца еще не успели свариться, как вернулась соседка. Поговорив о разных пустяках, разбегаемся по комнатам. Я с вареными яйцами и кипятком для чая, она с борщом и моей пищевой добавкой. Приятного аппетита, приходите еще.

Сервировав стол, включим телевизор. Что у нас будет на десерт? Музыкальный канал? Новости? Сериал? Под пресную кашку приятнее идет жгучая Бразильская любовь.

Пощелкаем пультом и остановимся на новостях. Что нового в мире, что гадкого? Очередной террорист взорвал очередной автобус. На экране суетятся полицейские, кого-то грузят на носилки. Мелькнули обнаженные женские ляжки с задранной юбкой. Рядом окровавленное, но счастливое лицо свидетеля. Получил небольшие осколочные ранения, но жив и сейчас мелькнет в международных новостях. Каждый имеет право на мгновение славы. Захлебываясь от возбуждения, пересказывает, как случайно выжил и спас свою драгоценную жизнь.

Следом мелькает лицо репортерши. Она первая, на месте событий. Сияя гладким личиком, молодая женщина, косила глазом на свидетеля, на видеокамеру, пытаясь одновременно сочувствовать жертве, комментировать ужасный террористический акт, выглядеть фотогеничной и не забывать держать микрофон у накрашенных губ, чтобы название телеканала читалось на экранах телевизоров. Канал поимеет дополнительный рейтинг, заработает на рекламе, телеведущая получит внеочередную премию и все забудется через сутки.

Современная жизнь. Обыватель получил к ужину впечатления, комментаторы – возможность помелькать на экранах, благородными профилями, полиция – очередной повод ужесточить режим и выбить из правительства дополнительные ассигнования, политики – заработать баллы к предвыборной компании. Всем хорошо, кроме убитых горем родственников. Но и они через несколько дней смиряться с горечью утраты.

Государство компенсирует похороны, выплатит приличные бабки за погибших, назначит пожизненную пенсию по случаю утраты кормильца. Все вернется на круги своя, до следующего взрыва, террористического акта.

Телевизионная картинка не пугала. Обыденно и пресно. Вот киношный триллер, боевик, там да, красиво, пугающе и волнительно. Спецэффекты, специальные трюки, компьютерная графика. А в жизни – тривиально, пошло и обыденно. В последние годы, когда почти ежедневно в мире кого-то убивают, взрывают, насилуют, впечатляют только масштабные события. Один, десять, - ерунда, привычная картина. С кем не бывает. Вот если тысяча, две, а лучше несколько десятков тысяч и одновременно. Тогда да. Красиво и пробивает мирного обывателя до нервной дрожжи и чувственного возбуждения, особенно если это в чужой стране, у соседа. А когда дома – немного досадно и очень страшно за собственную шкуру.

Тема дня закончилась, остальные неприятности были скромнее. Где-то ливень, землетрясение, успехи науки и техники. Спасение выбросившегося на берег кита. Вот какие мы гуманные и добрые. Погода и спорт нам не нужны, не интересуемся. Началась рекламная пауза и пользуясь свободным временем отнес на кухню грязные тарелки.

В раковине уже лежали соседские кастрюли и тарелки. Теперь они будут лежать здесь до позднего вечера, пока я не лягу спать. Вот тогда припрется соседка и начнет греметь посудой, фальшиво напевая под нос современные песенки. Сколько раз просил - нельзя ли осуществлять процесс мытья посуды сразу? Но как об стенку горох. Ей видите ли некогда раньше. Она занята воспитанием детей. Знаю ваш процесс воспитания… Просмотр дебильных сериалов, перед сном проверка домашнего школьного задание с воплями, криками и угрозами. Потом мытье посуды, пока дети засыпают, дежурный скрип дивана, после полуночи, Светкино кряхтение изображающее оргазм.

И я все это должен выслушивать, валяясь в бессоннице. Итак каждые двое суток и лишь когда муж уходит на работу, долгожданная тишина и покой. Сексуальные маньяки. Как им не надоело делать одно и тоже на протяжении десяти лет совместной жизни? Правильно говорят специалисты-сексопатологи – чем ниже интеллект, тем выше либидо. Кролики – переростки.

Быстро ополоснул тарелки и не удержавшись от искушения снова плюнул в грязную соседскую тарелку. Густая слюна застыла, выделяясь среди остатков недоеденной пищи. Красиво, но очень заметно. Пришлось смыть следы презрения и вернуться в комнату неотомщенным.

Жить с подселением в трехкомнатной квартире, не самый лучший вариант расселения. Но иногда иметь собственную комнату рядом с чужими людьми, проще и спокойнее, чем жить с родными, но ненавистными родственниками. Пусть у меня всего двенадцать метров жилой площади, но спокойная одинокая жизнь. Спасибо, имели семью. Двенадцать лет совместной жизни. Двенадцать лет кошмара. Стерва-жана поимела мою жизнь, квартиру, а потом выгнала практически голым на улицу. Любовь-морковь, понимаешь….

Другая бы радовалась. Муж не пьет, не курит. Спокойный и хозяйственный. Но мало ей – душевно тяжело. Нервы я ей, видите ли трепал, жизни учил. Мало любил. Внимания мало оказывал. Сколько положено – столько и оказывал. На сколько заслужила.

Да, возможно я был не всегда прав. Но вероятно тебе дура, не хватило куриных мозгов и любви чтобы меня понять. Как тебе такой поворот? Что? И ответить нечего? То-то же…

Воспитали меня таким. Ответственным, аккуратным. Под неусыпным контролем в школе, дома и на улице. На улице это я смело сказал. Домашний, спокойный ребенок, а улица прибежище хулиганов и уголовников – пугала вечерами родительница, подсовывая интересную книжку про индейцев Финимора Купера. Мать школьная учительница, а я - прилежный сын и ученик. Под неусыпным прицелом школьных завистников – одноклассников. Воспитывала одна, без отца. Мама, где мой папа? - Твой папа сынок, – летчик-испытатель и погиб при выполнении героического задания, а сама сжимала плотно губы и щурила близорукие глаза, пытаясь скрыть подступающие слезы. Были ли это слезы несчастной женской доли, или бабская истерия, черт его знает. Наивная материнская ложь, не блистающая оригинальностью мысли. Сын должен иметь героический образ родителя.

Потом-то я узнал что за летчик был папашка. Соседи постарались, доброжелатели. Проза жизни. Старая дева и случайный роман с командировочным из столицы. Последняя возможность завести ребенка для женского, одинокого счастья. Осуществила. И вот я появился на свет. Разведем руки - нате вам, принимайте нового члена социалистического общества. Мать-одиночка. Вся страсть и нерастраченная любовь получена мной по полной программе. Ее сын обязан быть самым лучшим! Самым послушным! Самым умным! Самым-самым! И по рукам линейкой и бесконечное переписывание домашних заданий и ободранный угол за пианино для наказания. Сколько провел долгих часов, уму не постижимо. Это в школе мама была демократичной и доброй, а дома - тиран и строгий родитель. Кнут и пряник в одном лице, но обычно кожаный ремень.

Ты обязан быть послушным! Обязан быть воспитанным! Высококультурным! Ты обязан, ты обязан, ты обязан… А уроки музыки? Музыкальная школа до пятого класса, пока терпеливые педагоги не убедили мать, что у ее прекрасно воспитанного сыночка нет музыкального слуха и Рахманинов из него не получится. До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до и обратно и каждый день тренировка детских пальчиков опухающих от гамм. Упорство и труд все перетрут.

Как мне завидовали одноклассники… А еще больше ненавидели. Быдло и троечники, всегда завидуют людям стоящих выше их по интеллектуальному развитию и успехам. Меня с первого класса учителя постоянно ставили в пример другим детям. Я был идеальный ученик и мечта педагогов. Всегда аккуратно одетый, знающий на зубок любой урок, с идеально выполненным заданием. Прилежное поведение, не шумный, не буйный, сторонящийся толпы и не поддающийся дурному влиянию хулиганов. Всегда на стороне правды и справедливости. Нет, не стукач, а всегда прямо и честно высказывающий свои мысли вслух. Поддерживающий с одноклассниками ровные отношения. Но толпа не ценила, а глупые одноклассницы выбирали дебилов, с накаченными мышцами, но пустыми мозгами. Курицы, озабоченные романтическими юношескими чувствами, не обращали на меня никакого внимания. Встречал потом, на встречах выпускников. Жалкое, печальное зрелище – ожиревшие, тупые мамаши, каждая вторая разведенка и у каждой первой муж пьяница. Что хотели, то и получили, заслужили.

Упорное, ответственное воспитание родительницы и вот я есть, то что есть. Почти медалист, блестящее поступление в технический институт, радужные перспективы. Пока реальная жизнь не треснула по площади лица суровой действительностью. Оказывается, чтобы быть успешным и продвинутым, не обязательно быть отличником в школе и иметь красный диплом специалиста. В ублюдочном обществе правят бывшие троечники, где на первое место ставится грубая сила, изворотливость, подхалимство, ложь и холуйство. Все чему учат в школе, не имеет к действительности ровно никакого отношения. Се ля и ви…

Теперь они идут весело по жизни, имеют, все что по праву обязано принадлежать мне и не думают отдавать долги. Мир устроен несправедливо. Каждый получает не то что заслуживает честным образом жизни, а то что урвет от других. Жить по совести никто не хочет, как и жить по закону. Не тому вы учили меня мама, не так.

Спрашивается, зачем нужна миру порядочность? Честность? Воспитание? Культура? Человек имеющий смутное знание кто такой Достоевский и прочитавший самостоятельно одну книгу за жизнь, снисходительно поучает меня как работать и является непосредственным руководителем! Он, умеющий обходящийся за обедом только ложкой, или вилкой, по очереди, не знающий в какой руке держать столовый нож, управляет людьми! Коллективом! А в чем состоит управление? Разносы, доносы и нравоучения. Умение прогнуться перед вышестоящим начальством и давить своих подчиненных. У руля власти стоят некомпетентные, безнравственные уроды. Миром распоряжается тупость и серость. Ублюдки правят бал.

От тягостных размышлений поднялось давление и разыгралась изжога. За стеной заорали соседи, завопили дети. Начался ежевечерний процесс воспитания детей. Все идет по кругу как дребезжащий трамвай, и не свернуть, не изменить маршрут…

 

Глава 2.

 

Ободранные стены коридора тянулись вдаль, как тоннель подземного перехода метро. Редкие, запыленные люминесцентные светильники, едва рассеивали тьму, прикрывая нищету заводоуправления, как прикрывает толстый слой косметики глубокие морщины на лице стареющей проститутки. Сравнение заезженное, но справедливое. Когда-то работающий на военную промышленность завод медленно доживает последние дни. От пятиэтажного корпуса заводоуправления, непосредственно заводу остался лишь последний пятый этаж, остальные помещения давно сданы в аренду оптовым фирмам и предпринимателям. Остались самые преданные работники, которым в действительности некуда идти и которые ничего другого делать не умеют и не хотят. Нет-нет, я совершенно другое дело. Я умею, могу и хочу, но весь вопрос – надо ли? Меня устраивает почти все, кроме непосредственного шефа, зарплаты, тупой, беспросветной жизни, окружающих уродов, бездарей, отсутствие перспектив, счастья и далее по списку…

Сейчас бы зайти, весело насвистывая незатейливый мотивчик, пройти к столу Прыща и смачно плюнуть на его лысину, а едва начнет возмущаться, схватить за лоснящийся от старости галстук и рывком подняв его жирное тело со стула невинно спросить – Вы чем-то недовольны? В чем ваши проблемы? Ах не нравиться когда хватают за шкварник? Какие мы щепетильные… Ой, как я вас боюсь… Вы меня желаете уволить? Ха-ха. Кончилась власть, меня назначили на ваше место. Нет, не так. Я назначен главным инженером завода и вас за некомпетентность сию минуту выгоняю с работы на улицу. Ищите новую работу с вашими способностями, вам только дворником трудиться, или грузчиком. Легко отделается гад, если уволю… Месть должна быть долгой и приятной, как пожизненное заключение….

Фиг. Я его переведу в свои подчиненные. Пусть ходит на работу, а я каждый день буду изводить его придирками и насмешками, как он изводит меня. Буду иметь его в присутствии всего отдела. Пусть чай заваривает, бегает по мелким поручениям, делает черновую работу начинающего стажера. Расчеты, отчеты, чертежи. Мозгами потрудиться, а то они у Прыща совсем заплыли жиром. Как? Вы не помните элементарных вещей?! Чему вас учили в институте? На лекции не ходили, прогуливали? Получали заочное образование? Но вы же столько лет работаете в промышленности, могли бы и перенять багаж знаний от более умных товарищей. А женщин начнут изводить работой по специальности. Взяли моду болтать по телефону в рабочее время. Мало ли что у вас семья, бестолковые наследники, внуки и правнуки. Я заставлю вас работать не за совесть, а за страх и кнут. Вспомнить курс сопромата и английского языка. Перетрясу и перетрахаю. Морально и физически. Староваты барышни, но тем унизительнее и похабнее отодрать. Ой, Михаил Владимирович, зачем же нас брать грубой силой? Мы согласны и сами встать в позу, где надо подлизнуть…

Ненавистная дверь родного отдела привычно проскрипела. Маленькая техническая хитрость, позволяющая сотрудникам за несколько мгновений, отточенными движениями спрятать с рабочих столов посторонние вещи и принять деловито-озабоченный вид. Личное изобретение, внедренное сто лет назад. Пустячок, а приятно. Остальной инженерный энтузиазм благополучно затушен начальством. Мои лучшие годы засунуты псу под хвост во имя чужих идей и изобретений. Хороший вы исполнитель Михаил Владимирович, но нет у вас изобретательской жилки… Успешно затоптали энтузиазм, и я еще и виноват? Зато дверь скрипит до сих пор, предупреждая о входящих. Почти вечный двигатель.

Из сотрудников присутствует едва половина, остальные - далече. Кто-то сидит на больничном, кто-то находится в вынужденном отпуске, остальные - попали под сокращение.

- О, Мишаня пришел. – Высунулась из-под стола Галина Владимировна, поправляя сползший чулок. – Привет. Чай будешь?

- Доброе утро Галина Владимировна. – Улыбнулся мимолетно сотруднице, оглядываясь по сторонам. – А где Анатолий Иванович?

- Наш Прыщ? - Переспросила Галина, одергивая на место юбку. – Еще не был. На оперативке с Ольгой Венидиктовной. Светка где-то задерживается. Николай Николаевич в курилку ускакал, обсуждать футбол-хоккей. Мишаня, завари пожалуйста чаю.

- Хорошо. Сейчас. – Безропотно согласился и проклиная врожденную трусость, почему-то называемую скромностью, побрел к тумбочке.

Когда же наберусь смелости и поставлю бабье беспардонное хамство на место? Не Мишаня я, уже давно! Не мальчик на побегушках, а равноправный член коллектива. Михаил Владимирович! Понятно? Мымра старая. Думаешь, если с тобой когда-то спал директор завода, то можно фамильярничать со всеми подряд? Кончилась ваша любовь гражданка Алиллуева. Отдыхай и готовься к климаксу, старая калоша. Но надо терпеть и молчать. Она теперь клинья бьет к Прыщу. Неугомонная нимфоманка. Мужа нет, а остатки гормонов бурлят в дряблом теле. Бабе сорок пять – она ягодка опять. Завалить бы ее на стол… Но мы старые друзья, а друзей как известно не дерут.

Нашла подружку. Знает же что нравиться, но лучше будет лезть на стенку в одиночестве, но не даст. Дружба якобы. Врет естественно. Не в ее вкусе мой парад и затасканный прикид. А чтобы не расстраивать и не создавать проблем для работы и жизни, придумала мне красивую роль. Миша, мы же друзья? Цинично-наивный бабский лепет. Не может мужчина дружить с женщиной, если он не импотент, или не голубой. Цели и задачи разные. Пока самец не поимел самку, разговор о платонических чувствах носит абстрактный характер. Не вхожу я в члены ее кружка….

Хотя честно говоря люблю, отчаянной страстью двенадцатилетнего пацана. Давно и безнадежно. Глупо платонически. И никуда от любви не уйдешь. Приворожила что ли? Но зачем? Что я плохого сделал? Чем провинился?

- Мишаня, представляешь? Вчера сноха отчудила, скандал попыталась устроить. Впервые подняла визгливый голосочек в моей квартире! Куда катиться мир?

- С сахаром?

- Одну ложечку, как обычно. Видите ли я вмешиваюсь в их жизнь. – Попыталась передразнить голос невестки. - Мама, вы не правы, неужели мы не имеем воспитывать внука как нам хочется? Что они понимают в воспитании детей, если еще сами дети, а сама грязнуля, каких свет не видывал? В родную мамашу. Говорила Димочке - она тебе не пара, вы совершенно разные люди по воспитанию, культуре, образованию. Не послушал, теперь мается, но признаться не хочет. Неужели я отдам воспитание внука на самотек? Чему хорошему она может научить ребенка? Методы строгого воспитания травмируют психику мальчика. Только ласка и нежность полученные в детстве дадут положительные плоды…

Завелась. Про внука и невестку может рассказывать часами, без перерыва на обед. Ее послушать, то сын живет с монстром в юбке. Видели невестку. Смазливая, скромная, молодая женщина, затюканная свекровью. Удивительно что подняла голос, больше вероятности, что Галка просто рисует проблемы, чтобы снять давление в женском месте. Видимо давно не удовлетворялась.

Чайник закипел. Бросил чайные пакетики в чашки. Минута и вода пожелтела, обретая чайный цвет. Запахло грузинскими вениками, хотя на этикетке желтел индийский слон. Наши предприниматели-спекулянты, научились подделывать все что угодно. Чего ни коснись, все фальшь и видимость. Глаза видят одно, нос чувствует другое, а на самом деле в организм попадают пищевые красители, растворители, отдушки и прочие химические градиенты. Каждый выкручивается, как может и дурит мозги друг другу, а обыватель закрывает глаза и пытается убедить самого себя, что так и должно быть. Капитализм, который безуспешно пытается строить наша дорогая родина, получился с квадратной мордой уголовника и бегающими глазками взяточника-бюрократа.

Все, чего ни коснись – левое. Даже сахар не такой сладкий, как в детстве. Раньше было достаточно двух ложечек и чай сладкий как патока, а теперь едва ли не четыре ложки приходиться класть на чашку. Китайский рафинад, или еще какая развивающаяся страна? Все развиваются, только мы продолжаем успешно падать вниз, уверяя себя что поднимаемся вверх. Козлы и уроды.

- Жили бы отдельно, делайте что хотите, но если вы живете у меня, то будьте добры, соблюдать мои правила и образ жизни. Не нравиться – переезжайте куда хотите и живите отдельно. Дайте пожить в тишине и спокойствии последние годы молодости. - Безостановочно продолжала жаловаться на жизнь Галка. – Дома бардак, на кухне вечные горы немытой посуды. А я принципиально решила посуду не мыть, как и она. Пусть знает. А ее бесконечное нытье? Мне должны позвонить, освободите телефон мама. Мой телефон, сколько хочу столько и говорю. Сын дожил – сам пеленки стирает. А она чем занимается целыми днями, хотелось бы знать? Приехала из глухой провинции, женила на себе моего ребенка, а теперь наводит порядки. Тебе Миша хорошо. Ты один, кстати, у меня на примете есть одна дама…

- Ты же знаешь, Галина, я всей душой, но хочется жениться по любви. – Я поставил чашку перед ней и взяв свою кружку, уселся на свое рабочее место. – Обжегшись один раз, начинаешь дуть на воду.

- Стерпится – слюбится. – Безапелляционно перебила Галина, помешивая горячий чай ложечкой, манерно оттопырив мизинец. - Сколько можно был холостым? Ты слышал? Говорят, у нас скоро очередное сокращение.

- Куда уж больше? И так некому работать. – Бережно отпил немного чая и отставил чашку в сторону. Разговоры о предстоящем сокращении отдела шли постоянно, но в последнее время слухи набирали обороты, нагнетая тревожную обстановку. – Полагаю, нам не грозит. Хороший заказ.

- Вот поэтому и сократят. Тебе Мишаня не выгонят, а куда пойду я? С моим высшим политехническим образованием, торговать колбасой в ларьке?

- Галина, уж тебе бояться перемен? – Бодро улыбнулся, презрительно скривившись в душе. Уж ей точно не грозит увольнение, а если и уволят, то ничего страшного, на ее век начальников хватит. С ее красотой пусть и увядающей устроиться на работу раз плюнуть, вернее заглотить… Глубокомысленно добавил. - Сын прокормит. Он же в хорошей фирме работает?

- Ну и что? У Сереженьки все деньги на жену. Тряпки, косметика, а о родной матери если и вспомнит, то лишь по праздникам.

Скрипнула входная дверь и мы автоматически убрали чашки со столов. В дверях появился насупленный Прыщ с оттопыренной губой и с блестящей от пота лысиной.

- Доброе утро Анатолий Иванович. – Не вставая со стула поздоровался с начальником и пододвинув рабочий журнал изобразил бурную деятельность, внимательно изучая свои каракули. Сейчас патрон неразборчиво буркнет в ответ приветствие и пройдя в свой закуток, на полчаса закроется, изображая бурную работу. Знаем мы его работу. Чай, компьютер, сигарета. Пошуршит для видимости бумагами, а потом начнет по одному вызывать подчиненных в кабинет, проверяя и контролируя задания. Получает в два раза больше чем я, а носит один и тот же костюм засаленный на коленях, животе и локтях. Руководитель, от слова – руками водить. Хорошо водит, но еще лучше – прогибается перед начальством. Прыщ и есть. Вскакивает не вовремя и не в том месте. Маленькая неприятность. Как и весь сам – небольшого роста, распухший в животе и на заднице.

- Михаил Владимирович, зайди ко мне. – Пробормотал начальник, проходя мимо стола. Ого. Неприятности? Если Прыщ по имени-отчеству, - жди крупной гадости. И глазки в сторону отводит. В животе появилась тяжесть, мгновенно вспотели ладони. За что вызывает на ковер? По работе? Что у меня не выполнено? Промашек крупных нет. Еще хуже? Но что именно? Не зря с утра было отвратительное настроение. Предчувствия не подвели? Растерянно поглядел на Галину. Она скорчила недоуменную физиономию. Даже она ничего не знает? Торопливо вскочил из-за стола, торопливо обтер ладони о брюки и одернув пиджак, поплелся следом, к начальству в закуток.

Прыщ – производная от фамилии - Пращин. Но по молодости страдал угрями, покрываясь то ли от недостатка гормонов, то ли от переизбытка. И семейная жизнь не помогла, лишь после того как стал начальником отдела, количество угрей уменьшилось, но и до сих пор временами вскакивали на лоснящейся жиром физиономии.

 

ГЛАВА 3.

 

Прыщ грузно упал задом на потертый и скрипучий стул и отдышавшись, жестом предложил сесть напротив. Подобострастно улыбнувшись, осторожно присел на краешек стула и верноподданнический замер в ожидании неприятных известий.

Как всякий мелкий начальник, Прыщ невольно копировал вышестоящее начальство, перенимая не самые лучшие черты и привычки. Ему бы на сцене, клоуном-пародистом выступать. Но и здесь не пропал талант подражателя. Вот и теперь Прыщ забарабанил короткими пальцами по столешнице, опустив голову на левую руку, и закатил глаза под закопченный потолок, копируя нового директора.

Изображаем задумчивость и томим подчиненных? Ну-ну, старайся дорогой начальник, мы тоже не лыком шиты и за несколько лет, что работаем под вашим мудрым руководством, изучили вас вдоль и поперек. Хочет лишить меня премии? Но какая премия, если мы на твердом окладе, постоянно задерживаемый на месяц-другой, каждым новым руководством завода?

Хочет поручить бесплатную шабашку? А вот это вероятнее. Это он умеет и любит. Спихнуть на чужой горб свои проблемы, а потом недоуменно развести руками – извините мужики, нас в очередной раз обманули. Что ж ты гад молчишь, нервы треплешь, я уже готов принимать кары небесные.

- Тут это самое Михаил… – Начальник отвел глаза в сторону, продолжая выбивать барабанную дробь пальцами. – Ну… короче… сокращают наш отдел… в очередной раз, экономия средств…

- Ага. – Торопливо кивнул головой, уже понимая что будет дальше. Подошла моя очередь искать работу? Но почему именно я? Где справедливость?!

- Я это… не виноват. Ты извини. Приказ директора.

- Но я же…

- Ну что делать, если не хрена не понимают? – Взгляд Прыща блуждал по комнате, старательно избегая встречи со мной. - Все деньги, деньги. Но с другой стороны, увольняют через приказ о сокращении. Два месяца отработаешь, а потом отдохнешь на пособии. Ты мужчина хоть куда, еще молодой - тебе проще. Мы с тобой уже столько лет работаем… жаль будет расставаться…

- Но почему именно я? – Хотя давно ждал очереди на сокращение, услышать что пришел срок, опустошило мысли и душу. Вместо того, чтобы гордо встать и выйти жалко залепетал, проклиная себя за трусость. – Я столько сделал для отдела, ко мне никогда не было нареканий, вы сами говорили…. Другие хуже трудятся, отлынивают от работы…

- Будь моя воля, вопросов нет, непременно бы тебя оставил. Но руководство предложило на выбор – тебя, или Галину.

- Вот-вот. Именно. Ее кандидатура ничем не лучше чем моя. – Холодная испарина покрыла лоб, собираясь над бровями дождевой тучей. Торопливо смахнул пот, влажной ладонью, продолжая тупо оправдываться. - А какую она приносит пользу для отдела? Только пьет чай и сплетничает.

- Она одинокая.

- Но и я разведенный.

- Ты мужчина.

- А она женщина. – Поддавшись необъяснимому порыву стал всех вкладывать напропалую. Пропадать так с музыкой. - И Светлана дурочку валяет. Эдик без дела болтается, в курилках пропадает. Николай Николаевич со своим футболом-хоккеем достал коллектив отлынивает и работает спустя рукава. Ему скоро на пенсию.

- Мудрое замечание, но альтернативы нет. - Доносительство не помогло. Моя судьба решена давно и в другом месте.

- Спасибо. - Мудрее не смог ляпнуть. Растерялся. Как обычно, как всегда. Нас послали далеко, а мы еще и благодарим. Подставим вторую щеку.

- Не расстраивайся. Мне тоже плохо. Все там будем. – Неуклюже утешил Прыщ. Черный юмор руководства. – Еще и благодарен будешь. Сам же знаешь, что не случается в жизни, всегда к лучшему. Время у тебя есть. Спокойно поищешь работу. По душе. Специальность у тебя хорошая. Фирму откроешь. Еще и богатым станешь. Новым русским.

- Да, конечно. А может все же Галину уволить? Я вам еще пригожусь…

- Да пойми ты. Не могу. – Прыщ нервно затеребил узел галстука, освобождая жирную, короткую шею. Занервничал. Сейчас начнет дергаться и орать. Он всегда начинает орать, когда не знает что сказать и что делать. Не оратор. Что-то он гонит, врет. Видимо Галка, ему нужна больше, чем я. Не удивительно. Даже догадываемся для чего, и для куда. Так бы и сказал. Извини Михаил, но я тоже ее хочу. – Если появится вакансия, то я тебя непременно возьму обратно на работу. Всегда.

- А что мне сейчас делать Анатолий Иванович? - Действительно, что делать сейчас? Работать, зная, что фактически уволен? Исполнять обязанности, без возможностей?

- Ознакомься с приказом и подпиши. – Прыщ суетливо достал из папки приказ о сокращении и положил на край стола. – Дату не забудь поставить.

Вот мой приговор. Электрический стул. Гильотина. Листок бумаги, перечеркивающий судьбу. Итак, чем я плох? В связи с реорганизацией отдела, производственной необходимостью, экономической целесообразностью, мы свободны. Навсегда. Псу под хвост наши заслуги, прилежность, аккуратность и добросовестность. Капиталистам эти качества не нужны.

Мало прибыли от вас, Михаил Владимирович. Доход невелик. Староваты, малоэффективны, неинициативны. Энергии мало, зубы стертые. Нам энергичные нужны, молодые и злые. Акулы менеджмента. Голодные стервятники. С приказом ознакомлен, дата, автограф и расшифровка подписи. Могу и не подписывать. Разорвать приказ, бросить обрывки приказа в лицо Прыща и гордо выйти. Пусть бесится. Красиво? Да. Но уйду через статью, без выходного пособия и прямо сегодня. Увы, обойдемся без красивых жестов и подчинимся обстоятельствам. Как обычно, как всегда. Благоразумие победит, а гордость привычно засунем в привычное место. Вот такие мы смелые.

Машинально вытер о штанины брюк сырые от пота ладони, взял протянутую шариковую ручку и подписал свой приговор. Мы согласные. Не возражаем. Убивайте.

- Пожалуйста. - Чиркнул роспись и вытер под со лба, как будто выполнил тяжелую физическую работу и пододвинул бумажку начальнику. – Вот.

- Спасибо. Миша поверь. Я всей душой, но директор…. – Прыщ торопливо спрятал подписанную бумагу в папку с документами, облегченно вздыхая. Он выполнил задание руководства, оттягивая свой конец. Оттянул. Заулыбался. Справился с неприятным заданием. Доморощенный вестник смерти. Зря улыбаешься. Скоро не останется подчиненных, и тебя как прочих работников под зад коленом, за ворота проходной. – Если б не реорганизация, тяжелое финансовое положение...

- Я понял Анатолий Иванович. Что мне сейчас делать?

- Работать. У тебя еще два месяца. – Это начальство шутит, или в очередной раз сморозило глупость? Второе. Успокоил. Вдохновил. Иди Миша работай. А как работать, зная что тебя уже убили? В переносном смысле, но убили.

- Но.

- Иди Миша, иди. Мне еще отчет готовить. Доклад в черновике набросать. Кстати, Галину Анатольевну пригласи, мне надо для…, впрочем позднее…

Что-то неуловимо изменилось. Заходил в кабинет Прыща одним человеком, а выхожу другим. Те же руки, те же ноги, но коллеги старательно отводят глаза в сторону, якобы углубившись в работу. Печать отверженного изгоя горит на лбу. Прокаженный. Чужой.

Торопливо прошел на рабочее место. Галка вопросительно подняла выщипанные бровки. Скривился в мучительной улыбке, пытаясь бравировать.

- А меня уволили. Все. Свободен.

- Как уволили? – Ахнула Галка, театрально всплеснув руками. – Ужас-то, какой.

- Нормально уволили. Два месяца на отработку. Под сокращение попал.

- Они не умею права тебя увольнять. Ты наш самый лучший работник. – Повысила голос, привлекая внимание отдела. – Девочки! Мальчики! Нашего Мишу уволили! Вы представляете?!

Престарелые девочки и великовозрастные мальчики, возмущенно закудахтали, хлопая руками, как крыльями. А глаза лицемерные, а в душе облегчение. Уволили не их. Пуля пролетела мимо, и они еще живы. Упавший рядом боец, вызывает сочувствие, но приносит и радость. Еще не нас, еще не мы…

Послушаем, послушаем. Не правда, но душу греет. Народ сочувствует. Жалеет. Соболезнует. Как на похоронах. Собственных. О покойнике говорить только хорошее. Он был славный парень.

- Администрация обнаглела! - Ну, да Эдик. Ты прав. Папашка пристроил вместо армии, молодой ты наш специалист. Возможно будущий претендент на место Прыща. Темная лошадка, в старой конюшне. - Сокращают опытные кадры, а требуют повышенной отдачи. Где справедливость?

- А ты видела, директор машину купил?

Светка оторвала взор от зеркальца. Утренний макияж, дело трудное. Тоже специалист. Ждем декретный отпуск. Стаж, трудовая книжка, и не выгонишь. Вторая жена главного инженера. Первую бросил, ушел к Светке. Любовь. Уж кто бы говорил о проблемах. Как сыр в масле катаешься. Завидуешь директору, что он купил машину, а не твой седовласый муженек? Не переживай. Родишь ему сынка, на пятидесятилетний юбилей, и получишь машину. Светка мечтательно вздохнула.

- Импортную, новую. Нас сокращают, а себе автомобили меняют, как перчатки.

- Вот куда наши денежки текут. – Согласился Николай Николаевич, раздраженно отбрасывая карандаш. А вам пенсионер без пяти минут, грех жаловаться. Увольняют-то меня. Вас хрен выгонишь. Вы же у нас ведущий специалист. Наша светлая голова. Эдисон отдела. Ньютон завода. Присвоил мои идеи и живешь на ворованных лаврах. Николай Николаевич машинально погладил лысину. Переживает, злится. Повысил голос. - Ползавода в аренде, скоро плюнуть будет некуда, в арендатора попадешь. Вы думаете, начальство мало имеет? Вместо того, чтобы вкладывать средства в производство и мои новые разработки, транжирят деньги, на устаревшие западные технологии.

- Миша, ты главное не переживай. – Успокоила Ольга Венидиктовна, поправляя блузку. Хорошая ты тетка - но дура. Пусть и заместитель Прыща. Тебя бабуся тоже не тронут, ты главный энтузиаст, комиссар, идеолог отдела. Утешить, взбодрить, вдохновить, наказать и поощрить. Пряник Тульский. Ольга продолжала утешать. – Время есть, пока суть да дело, займешься поисками работы, или на курсы повышения квалификации сходишь. Ты у нас человек холостой, тебе проще. А там глядишь, все образумится. Наши директора, то сокращают, то расширяю персонал. И не поймешь, что хотят. Ты главное сердце береги и нервы. Здоровье, беречь нужно всегда. Ты деньги на Люськин юбилей сдал? А впрочем, можешь не сдавать.. они тебе нужны самому.

 

Как будто деньги не нужны всегда. Но действительно, вступаем в режим жесточайшей экономии. Когда еще устроюсь на работу…

До обеда коллеги бурно поддерживали бедного товарища, давая советы, выражая сочувствие, лишь бы не работать. Прыщ хотел было приструнить разбуянившийся народ, но махнул рукой на подчиненных, пусть выпускают пар на меня, чем матерят и костерят его. Мудро.

Давненько я не был в центре внимания и хотя повод достаточно паршивый, но приятно. Как покойнику. Живые вздыхают, роняют слезы, вспоминают, каким он славным парнем был. И работящий и порядочный, чуткий, добрый и далее, далее, далее… Ну хватит, закапывайте. Долг отдали.

Пропиликали часы, загремели туески и тарелки. Наступил обеденный перерыв. Богатые родственники и беременные жены главных инженеров ушли в кафе за территорию завода, ведущие специалисты в столовую, а народ беднее, кинулся к электроплитке, разогревать макароны и лапшу.

Сотрудники отдела разбежались по углам, торопливо глотая домашние обеды. Стыдно кушать на глазах коллег. Хорошее воспитание и высшее образование вступает в противоречие с нищим бытом инженера. По кабинету поплыли запахи домашней кухни. Коммунальная квартира, а не отдел.

Спрятался с лапшой, за стопку бумаг. Литровая стеклянная банка, внизу лапша с мясным, пережаренным фаршем, сверху винегрет. Свекла с капустой. Салат и второе одновременно, а суп на ужин. Аппетит пропал, но кушать надо, не зарабатывать же гастрит и несварение желудка? Мало ли что выгнали на улицу, с кем не бывает. Давимся и кушаем, давимся и глотаем. Надо, надо Михаил, хороший обед, всему делу привет. Засвистел чайник, созывая народ.

Чаевничают сотрудники вместе. Здесь стыда нет. Чайник один на всех. Даже заварка одна. Иногда после нечаянной премии, мы даже покупаем кофе, но его хватает на два дня, а покупать за свой счет, дураков нет. И сахара нет. Убеждаем себя, что чай полезен без сахара, аромат, микроэлементы, витамины, то да се… Но когда сахарный песок в наличии, никто не отказывается от пары ложек, забывая о вреде белой смерти. Рафинад.

Во время чаепития, мне еще немного посочувствовали, но послеобеденная дрема не способствовала неприятным разговорам и народ рассосался по делам. Кто-то ушел мыть ложки, тарелки с баночками, кто-то ускакал в курилку, а я залег за столом, пытаясь вздремнуть. Пятнадцать минут тишины и покоя. Пятнадцать минут размышлений и сновидений.

 

Почему увольняют меня? Выходит, я самый бесполезный работник? Слабое звено коллектива? Беззащитный и бесправный? Прыщ свалил ответственность на директора, но это явная брехня. Какое дело администрации кого увольнять. Разве директор знает меня лично? Виделись мельком пару раз в коридоре. Кивнул здороваясь, и прошествовал мимо. Все наше знакомство.

Меня уволил Прыщ. Мой начальник. Гад. Но единолично решения не принимал. Советовался с коллективом. Однозначно совещался. Любит делить ответственность. Ольга поспособствовала. Николай Николаевич. Галка? Нет. Она не могла, кому она будет жаловаться на жизнь? Кто будет готовить для нее чай? Эдик? Он не имеет права голоса. Светка? Токсикоз ударил в голову? Глупости. Против меня действовали трое. Прыщ, Ольга, Николай Николаевич. Да перестань называть ведущего специалиста по имени-отчеству. Хоть мысленно. Какой он тебе Николай Николаевич, если имеет тебя? Колька он. Колян. Никола-Угодник. Угодитель для начальства. Сука. Правильно и смело.

Значит Прыщ посоветовался с ними. Общим голосованием, меня исключили из списка. Действовали якобы во имя спасения коллектива. Обойдемся малой кровью. Отдадим на заклание. Заклали, заложили, зарезали. Но почему именно меня? Почему?!! Сволочи. Отомщу. Я устрою вам два месяца кошмара. Будете долго жалеть и страдать. Нет вам пощады. Как вы ко мне, так и я к вам. Зуб за зуб, око за око.

- Миша, тебе плохо, или спишь? – Галка вернулась из прогулки по заводоуправлению. Сейчас попросит чаю или пожалеет. А вероятнее то и другое. И попросит и пожалеет. Но не даст. Никогда. Открыл глаза и бодро улыбнулся.

- Нет, мне хорошо. Все нормально. Маленькая сиеста.

- А какой-то вид ненормальный. По глазам вижу. Тебе наверное плохо. Чаю не хочешь?

- Заварить? – Угадал. Чаю захотела и посочувствовала.

- Да. Если тебе не трудно. - Престарелая девочка-кокетка.