- Привет! Сколько лет, сколько зим!

- Ага! ЗдорОво! Не ожидал встретить.

- Как ты?

- Да вот, сдал!

- Ну и молодец!

- Так вчера своим и сказал: сдам, - говорю, - и всё!

- Ну и правильно! А то губят леса, понимаешь. От деревьев кислорода прибавляется.

- Это конечно. Я недавно спининг купил. Думал, что рыбёха огромная попалась, а это коряга плавающая. Тьфу ты!

- Да ладно, успокойся. У моих соседей ещё хуже. Купили билеты на концерт, а вся выходная обувь в ремонте. А послушать Шаляпина хочется. Надели дамы длинные платья, на ногах домашние тапки. А мужчины – сапоги хромовые, как будто офицеры, к дамам приставленные. Сидят в ложе, ждут начала. А тут объявляют, что Шаляпин уже много лет назад умер, поэтому выступать не будет.

- Да... Незадача... А что это у тебя с ушами?

- Не знаю, а что?

- Нету их у тебя.

- Не может быть! Вчера ещё были!

- Глянь-ка! Вон они на дереве висят!

- И правда!.. Постой-постой. Уши-то не мои, мои были варениками. А эти остренькие. Давай народ спросим, может, кто потерял.

- Эй, женщина! Не вы уши потеряли?

- Сам дурак!

- Дедушка, а дедушка, не ваши уши воон там на дереве?

- А? Чаво сказал, сынок?

- Да ладно! Брось! Не видишь что ли? - они все рыжие.

- И то правда.

- Слушай, а как там Паркуптинтус поживает?

- Мирофтулус, что ли?

- Ну да, я и говорю – Нидацолупос.

- Да что ему сделается! Объелся пиявками, ноги до облаков раскидал, руками за бабушкин сундук держится. Мы всем миром к нему ходим. Пластинки крутим. Он твист любит.

- Уж лучше с парашютом прыгать. Я книгу недавно читал. «Хромосомные абберации в тригонометричных функциях». Так вот там написано...

- Погоди! Ты чего это подмигиваешь?

- Я не подмигиваю.

- Ага! Вижу, как ты дразнишься. Ну-ка, отойди в сторону! Давай, давай, смелее! А не то, как дам!

- Эй, Иванов! Чего размахался? Не маши руками, не ровен час разобьёшь!

Тут подоспели два дюжих санитара и оттащили упирающегося Иванова от огромного напольного зеркала.

Медсестра Денисова Марья Станиславовна покачала головой и записала в карточке: «20.05.2007 Иванов снова разговаривал с собственным отражением». Затем коротко задумалась о чём-то, встала и направилась в палату Иванова. Тот лежал, усмирённый и повязанный, невидящим взором буравя потолок.

Марья Станиславовна склонилась над больным.

- Телефончик! Телефончик дай! Того, с кем трепался. Заинтересовалась я.

Иванов не отвечал.

- Ну сейчас ты у меня заговоришь!

Марья Станиславовна повернулась вправо, подвинула поближе прибор, стоящий на медицинском столике с колёсиками, включила его и приготовилась дать хорошую порцию электрического разряда в неприступного Иванова.

- Девятьсот шестьдесят семь-тридцать два-одиннадцать, - чётким, ясным и разумным голосом продиктовал больной.

Марья Станиславовна быстро записала на рецептурном листке номер телефона, отключила аппарат и радостно выбежала из палаты.

- Сучка! – зло прошипел Иванов.