Тишина...Кругом посапывают все мои детсадовские друзья-товарищи- Мишки, Сашки, Наташки, а мне не спится, ну хоть убей. За окном светит солнце, сиреневый воздух шевелит засаленную тюль и голуби воркуют, даже не воркуют, а гудят, протяжно так: уу-уу, а ты должна спать - тихий час! Тупо уставилась в потолок, заложив руки за голову. Сима Федоровна, моя лучшая подруга, и даже та дремлет на свободной кровати. Смотрю направо, налево, потом снова на потолок, потом на часы, тихо отсчитывающие мертвые минуты. На простыне замечаю желтую божью коровку, быстро-быстро перебирающую лапками. Она забирается ко мне на палец, продолжая ползти все выше.

Божья коровка, полети на небо,

Там твои детки кушают конфетки-

шевелю я быстро губами.

- Ты чего делаешь?- вдруг слышу шепот с соседней кроватки.

- Как чего?- удивленно отвечаю я.

- Это же не наша божья коровка,- объясняет мне Сережка, серьезно хмуря брови.

- Как это не наша?- еще больше удивляюсь я.

- А вот так это: видишь – эта желтая какая-то и пятна на ней не кругленькие, а продолговатые- американская она, понимаешь- разведчик,- доходчиво объясняет мне Сережка.

- Разведчик?!- морща лоб, переспрашиваю я Сережку.

Он слезает с кровати, берет мою божью коровку, прикрывает ее ладонью и быстро семеня босыми ногами по корявому деревянному полу бежит к распахнутому окну.

- Ну вот и все,- с чувством выполненного долга говорит мне Сережка, вернувшись обратно. Слезы наворачиваются у меня на глазах.

- Ты зачем выбросил мою божью коровку?- дрожащим голосом спрашиваю я Сережку.

- Дура ты, Ленка, я тебя спас, а ты ревешь. Я ж сказал, это американская божья коровка - раз- вед- чик, понимаешь? Ее нельзя любить.

- А какая ж тогда наша?- потирая кулаками влажные от слез глаза, но немного успокоившись, спрашиваю я Сережку.

- А наша – это красная с круглыми черными пятнами. Вот ее люби сколько хочешь.

С того момента я на всю жизнь усвоила, что наша божья коровка красная с круглыми черными пятнами, а все другие- разведчики. Не знаю , откуда шестилетний Сережка набрался такой чепухи, но засела она в нем основательно. С тех пор Сережка взял меня под свое чуткое руководство, видимо, почувствовав отеческое сострадание к такой глупой маленькой девочке, которая еще не научилась распознавать вражеских разведчиков. Он водил меня за руку по небольшому детсадовскому скверу, объясняя, где свои, а где враги. Мы бегала за майскими жуками, гусеницами, мухами, поднимали каждый камешек в поисках противного скользкого извивающегося дождевого червя. Сережка отрывал бабочкам крылья, превращая их в обыкновенных тараканов, свято веря в то, что это вражеские американские разведчики, маскирующиеся под наших. Однажды мы даже произвели научный эксперимент над нашей подругой Светкой. Один из углов детсадовской кухни кишел коричневыми муравьями. Тревогу уже давно никто не бил, все свыклись с мирным соседством этих непоседливых жителей, не пытаясь более избавится от них. Существовало два мира: один наш - детсадовский, другой их - муравьиный. Мы с Сережкой часто наблюдали за этими инопланетными уродами, кишащими в углу кухни. Мне становилось не по себе, когда я представляла, как эти ужасные пучеглазые создания бегают по мне, Сережка же, обладавший не столь богатым воображением, сажал муравья на свою крохотную ладонь, позволяя тому бегать по ней взад и вперед.

- Я придумал замечательный опыт,- сказал мне однажды Сережка, хитро улыбаясь. Его многочисленно-бестолковые эксперименты, изрядно поднадоевшие мне своей оригинальностью, мало по малу начинали раздражать меня. Я холодно выслушала его предложение, буркнув в ответ что-то неопределенное.

- Ну ты как хочешь, Ленка, а я и без тебя справлюсь.

- Ладно, я согласна,- протянув Сережке руку, сказала я.

- Здорово, -пожав мне рук с таким видом, будто решилась судьба человечества, ответил он.

- А кто будет подопытным?- поинтересовалась я.

- Я решил - Светка,- с важным видом заявил Сережка.

- Почему ж Светка? Она ведь хорошая, она своя.

- Она нам подходит. Я долго наблюдал за ней и пришел к данному выводу.

Этот маленький дохленький мальчуган в коротеньких штанишках с такой научной серьезностью обосновал свой выбор, что не согласится с ним тогда было просто невозможно. Сережка обладал необыкновенной способностью убеждать меня, влиять на мое мнение. Вскоре самым главным аргументом в любом моем споре с бабушкой, папой , мамой или детсадовскими товарищами были слова: «Так считает Сережка» Этот мальчуган пользовался необыкновенным уважением всего детсада. Его внимательно слушали, внимали его речам, обращались к нему за советами. Сережкины огромные черные глаза на бледном худеньком лице заставляли верить и подчиняться. Он никогда не кричал, не суетился, он просто был самим собой.

- Когда же мы будем производить эксперимент?- поинтересовалась я у Сережки.

- Сегодня. Во время обеда.

- Ну сегодня, так сегодня,- вздохнув, ответила я.

- Только об этом никому,- прикладывая тоненький указательный палец к губам, шепотом сказал мне Сережка.

- Что ты? Да я...Да разве я когда...- заикаясь от негодования, говорила я .- Мы ведь друзья?!

- Друзья.- кивнул головой Сережка.- Это я так- не подумавши.

Наступил обед. Мишки, Сашки, Наташки в коротеньких штанишках и платьицах, сидя на маленьких стульчиках за маленькими столиками, покрытыми узенькими скатерками, мирно пережевывали посланную то ли богом, то ли кухаркой тетей Машей трапезу, лениво смыкая и размыкая маленькие челюсти. Мы с Сережкой дежурные - помогаем разносить яства и уносить кости. Пришла очередь ароматного компота из сухофруктов, разливаемого тетей Машей по стеклянным граненным стаканам.

- Ну что, готова?- хитро прищурив глаза, посмотрел на меня Сережка.

- Готова. -вздохнув, ответила я.

- Ну тогда приступаем.

Сережка осторожно подошел к углу, кишащему инопланетными уродами, выбрал муравья побольше, аккуратно подставил ему палец и затем стряхнул этого бедолагу в один из стаканов с компотом.

- Неси.- сказал мне Сережка.

Я дрожащими от страха руками взяла стакан и неуверенной походкой пошла к Светке, ничего не подозревающей о своем участии в научном эксперименте.

- Это тебе, Светка,- улыбнулась я и протянула ей компот.

- Ой, спасибо,- ответила Светка и залпом осушила стакан.

Расплывшаяся в улыбке и светящаяся от счастья физиономия Сережке немного приободрила меня.

- А ты молодец,- пожал мне руку Сережка,- справилась.

- Теперь иди обратно, когда я подам знак, ты все расскажешь Светке, поняла?

- Поняла.- пожала я плечами.

Какое-то время я еще крутилась у Светкиного столика, потом заметив Сережкино подмигивание, я присела рядом с ней.

- Света, я сейчас кое-что тебе расскажу, но ты особо не расстраивайся,- начала я ободрять Светку,- Мы с Сережкой решили произвести опыт... над муравьем.- Светка заинтересованно захлопала рыжими выцветшими ресницами.- В общем ты принимаешь в нем участие. Мы положили муравья тебе в компот, ты его проглотила и теперь он у тебя там,- и я указала на Светкин живот.

- Ой,- икнула Светка,- муравей?!

Она посмотрела на меня, потом на Сережку, который мило и непринужденно помахал ей костлявой рукой, а потом слезы потекли из ее кошачьих глаз. Между всхлипами, пузырящимися в ее перекошенном от ужасе рте, слышалось:

- А я ведь чув...чувствую...чувствую...Он во мне шевелится...щекочет...ще...щекочет.

Я, расстроенная еще больше , чем Светка , сама готовая расплакаться в любую секунду, побежала к Сережке.

- Что ж ты наделал?- с упреком кинула я ему.

- Дура эта Светка, весь эксперимент запорола, распустила нюни, все пропало.

Теперь спустя много лет я и не помню в чем заключался смысл того злополучного эксперимента и что хотел выяснить Сережка, но отлично помню, что влетело нам за него по-крупному. Чрезвычайный комитет, созванный в экстренном порядке, принял решение о нашем суровом наказании. Сначала мы стояли в разных углах ( что само по себе было страшным наказанием для нас ), были лишены ужина, подметали двор и заправляли за всеми постели несколько дней. С тех пор Сережка перестал производить эксперименты нал глупыми товарищами , которые не хотели содействовать развитию науки, но непреодолимая любовь ко всему живому тянула Сережку к природе.

Родители часто забирали нас с Сережкой из детсада последними. Мы печально смотрели на Мишек, Сашек, Наташек, несущихся в распростертые объятия мам и пап, с ненавистью и надеждой смотрели на круглые часы, гордо отворачивались от показываемых нам языков . Одиноко и тоскливо скрипели наши качели, нетерпеливо вздыхала воспитательница в ожидании припозднившихся родителей. В такие моменты мне так хотелось, чтобы пришла поскорее мама, обняла меня и увела из этого ненавистного сквера, мне так хотелось, что слезы выступали на глазах. Сережка, замечавший влажные полосы на моих обветренных щеках, садился рядом, крепко обнимал меня своими худенькими ручонками и говорил:

- Не плачь, Ленка. Они придут, обязательно придут, не плачь. Смотри, вон сверчки в кустах!

И вправду, я забывала о своем горе, поглощенная созерцанием нового чуда. Круглые тускло светящиеся фонарики стаями кружили в жасминовых кустах. Мы не смели шевельнуться и сидели затаив дыхание, боясь спугнуть это чудо. Приходили наши мамы, а мы, давно позабывшие все тревоги, тихо вдыхая и выдыхая сиреневый воздух, обнявшись сидели на круглых качелях...