Алфавит (главы 7-9)

 

Ж. Желудок скручивался в разные стороны. Если бы кто-нибудь знал, как мне было плохо… Меня тошнило, кидало то в жар, то в холод… Черт, ну почему именно я? Неужели нельзя было найти кого-нибудь другого? Почему все шишки падают на меня?

 

Я проходила мимо храма Кайты. Там была свадебная церемония. Невеста была в роскошном нежно-розовом платье, жених в темно-бордовом костюме. Я не очень люблю такой цвет, но будущему мужу он был к лицу. Все было очень кра¬сиво. Почему-то именно в такие моменты и хочется замуж …

Вдруг какая-то женщина схватила меня за руку. Я уже открыла рот, чтобы начать орать, что я ничего не воровала и просто проходила мимо, но тут она спросила:

– Вы с чьей стороны? Жениха или невесты?

Я застыла с открытым ртом.

– Жениха, – пробормотала я, надеясь, что сама тетечка со стороны невесты.

– Отлично, но гости жениха стоят с другой стороны, – сказала она и потащила меня куда-то.

Женщина вела меня через толпу гостей, а я все гадала, почему она подумала, что я пришла на свадьбу. Оглядев себя, я все поняла. Я была одета в темно-голу¬бое платье, которое весьма неплохо на мне сидело. Почему? Я шла на разведку в одну кофейню, в которой частенько собирались богатые торговцы, и решила, что в таком виде буду больше соответствовать тамошней публике, чем в своем обычном наряде. Прибавив к платью распущенные волосы, наивный взгляд и небольшую бледность, вполне можно было принять меня за какую-нибудь дворянку. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Женщина внезапно остановилась, и я чуть не врезалась в нее.

– Ну вот, – сказала она, – мы пришли. Можете поискать знакомых и встать ря¬дом с ними.

И, чуть поклонившись, она растворилась в окружающей массе людей. Замеча¬тельно, просто великолепно. И что же теперь делать? Додумать мне не дала заи¬гравшая музыка. Церемония началась. Я быстренько втесалась в ряд гостей, улыб¬нувшись соседям справа и слева.

Я держалась из последних сил, чтобы не заснуть. Церемония шла уже сорок минут и, похоже, не думала заканчиваться. Я не особо вслушивалась в то, что го¬ворили. Гораздо больше меня интересовали драгоценности гостей, и я уже прики¬дывала, кого из них можно обчистить.

Вдруг со всех сторон послышались гул и аплодисменты – жених, наконец, це¬ловал невесту. Я тоже начала хлопать и кричать, чтобы не выделяться.

Поцелуй длился уже пять минут. Я больше не могла кричать, да и руки отва¬ливались, впрочем, как и у большинства гостей. Складывалось впечатление, что жених раньше никогда не целовался, а тут решил в срочном порядке наверстывать упущенное. Наконец, минуты через две он оторвался от невесты. Зал одобритель¬но закричал на последнем издыхании.

Гостей начали обносить вином. Оно по традиции было разлито в довольно большие кружки. Я тоже взяла себе одну. И еще одну.

К молодым подошел какой-то дядечка, кажется, отец жениха и громко крик¬нул:

– За жениха и невесту!!!

Зал закричал, и гости дружно залпом выпили всю кружку. Я тоже не отстава¬ла. Потом все взялись за следующую и…

 

Ну почему именно я? Почему всегда так происходит? Черт, эта дурацкая свадьба, все из-за нее и из-за той тетечки… Если бы не она, у меня бы не было сейчас такого жуткого похмелья. От этого слова мне стало так плохо, что я почув¬ствовала свой выворачивающийся наизнанку желудок.

 

З. Зеркало, другое, третье – вся комната была заставлена ими. Я чувствовала себя неуютно. Я развернулась и хотела выйти, но увидела только исчезающую дверь. Я подбежала и начала ощупывать руками стену, надеясь, что это всего лишь фокус. Но под пальцами был только гладкий камень. Гладкий, как стекло, без малейших трещинок и щербинок. Черт! Я начала бить кулаками по тому месту, где только что была дверь, сама понимая бесполезность своих действий. Чертыхнувшись, я повернулась спиной к стене, опершись на нее. Передо мной были тысячи зеркал, а на другой стороне зала была дверь. Обреченно вздохнув, я пошла через зеркальный лабиринт.

 

Я сидела в комнате и думала, где бы раздобыть денег, когда в дверь постучали. Подойдя к ней, я увидела, что под дверь просунули записку. Я развернула ее и прочитала:

«Здравствуй, Фокс. Надеюсь, ты сейчас ничем не занята, потому что у меня есть к тебе предложение, касающееся одного очень интересного дела. Встретимся ближе к полуночи у заброшенного поместья Рэйтов. Думаю, ты знаешь, как туда добраться. Приходи, буду ждать.

Грик.»

– Да щас же, – пробормотала я и, смяв записку, кинула ее в угол.

Насколько я помню, Грик, ни одно, предложенное тобой дело, не прошло гладко. Каждый раз были какие-то загадки. Хватит! Я теперь этим точно не заинтересуюсь. Лучше буду дальше спокойно и тихо грабить добропоря¬дочных граждан.

Через полчаса я поняла, что все-таки мне интересно, что же за дело у Грика на этот раз. Кинув взгляд на часы, я отметила, что если выйду сейчас, то как раз к по¬луночи приду к месту встречи. Подумав, что всегда можно отказаться, я накинула плащ и вышла из комнаты.

Было чуть за полночь, когда я подошла к поместью Рэйтов. В небе сиял моло¬дой месяц в окружении знакомых и незнакомых звезд. Было прохладно. Хорошо, что я взяла плащ.

Про заброшенное поместье Рэйтов ходили странные слухи. Говорили, что жившую там семью выгнали из дома призраки, а потом вся семья, один за другим, сошла с ума. Пару раз туда совались мальчишки, ищущие приключений, а на утро их находили хнычущими на крыльце дома, и они не могли рассказать ничего тол¬кового. Пара взрослых проверила свои нервы подобным образом. История та же самая: утро, крыльцо, слезы, сопли и ничего внятного.

Я не была суеверной, по крайней мере, не верила в привидений, да и на улице становилось все холоднее. Я решила, что не будет ничего страшного, если я не¬много подожду Грика внутри. Я поднялась на крыльцо, взялась за ручку и открыла дверь.

 

Я шла, отражаясь в бесконечных зеркалах, пытаясь выбраться из этого лаби¬ринта, стараясь не потерять из вида дверь в другом конце. Повсюду было мое от¬ражение: где-то идеально точное, где-то преломленное и искаженное, где-то не¬много размытое – но везде была я. И зеркала: высокие, низкие, в простых рамах, в резных, без рам, в рамах из дерева, из металла, из золота, из серебра – везде было стекло, отражающее меня. Я шла, стараясь не замедлять шаг, как вдруг…

Передо мной было зеркало в человеческий рост, рама из чистого золота, ук¬рашенная искусной резьбой. Из него на меня смотрела невысокая девушка с длин¬ными рыжими волосами и пронзительными карими глазами. Она была одета в изумрудно-зеленое платье, на котором была вышивка бриллиантами, на пальцах ее сияли кольца с драгоценными камнями, шею охватывало жемчужное ожерелье.

– Кто ты? – спросила я, останавливаясь.

– Я это ты, – ответила девушка.

Я протянула к ней руку, но пальцы наткнулись на зеркальную поверхность. Девушка рассмеялась.

– Я та, которой ты могла бы быть, но не будешь, – сказала она. – Ты была бы мной, а я тобой, мы были бы одним. Я та, у которой есть все, о чем ты когда-то мечтала. Ты могла бы быть мной, но не будешь.

– Почему?

– Потому что ты выбрала не того человека, чтобы защищать, ты выбрала не ту сторону, – ответила рыжая.

– Я выбрала сторону, которую считала и считаю верной. Я не могла позволить, чтобы моего друга бил какой-то самодовольный мальчишка.

– Это самодовольный мальчишка теперь очень богат. И он до сих пор помнит, как ты его отделала.

– Отлично. Это доказывает, что у него хорошая память.

– Ты могла бы быть мной, – повторила девушка и исчезла.

Черт, наверное, это была просто галлюцинация. Это все из-за бесконечного множества зеркал. Хотя, надо признать, девушка была чем-то похожа на меня, вот только я никогда не буду одета так же богато. В этом она права. Ну, и ладно, я сделала свой выбор и не собираюсь о нем жалеть. Прошлое не вернешь…

Я шла дальше, поворачивая между зеркал, пытаясь найти выход из этого ла¬биринта, который не хотел кончаться. Вдруг передо мной выросло старое зеркало, треснувшее в левом углу, подернутое дымкой, оправленное в рассохшуюся дере¬вянную раму. Из него на меня смотрела пожилая женщина. Одета она была бедно. Лицо ее было изборождено морщинами, глаза были печальными, уголки рта уг¬рюмо опущены, несколько седых прядей в темных волосах.

– Кто ты?

– Я та, которой ты, может быть, будешь, а, может, нет, – ответила она над¬треснутым голосом. – Может, я – твое будущее, а ты – мое прошлое, вместе мы, может быть, будем одним.

– Что случилось? – задала я вопрос, не веря, что стану такой.

– Если ты – мое прошлое, то я в твоем будущем сделаю не тот выбор, я скажу не те слова, которые надо, но я получу возможность стать богатой. И вот, что из этого выйдет.

Она грустно смотрела на меня.

– Я ничего не могу сказать. Кроме того, что не хочу стать тобой.

– Своим выбором я сохранила себе жизнь.

– А, может, зря?

– Ты можешь стать мной и хоть немного прикоснуться к тому, о чем мечтала, и, может, ты будешь мной, – сказала женщина и исчезла.

Черт, если это галлюцинации, то они выглядят очень реально. Почему-то меня не удивляло, что я разговаривала с зеркалами и что они мне отвечали. Жен¬щина тоже была похожа на меня, если мне накинуть лет тридцать – тридцать пять. Но она была неправа, я никогда не буду ей. Я сделаю тот выбор, который посчитаю правильным, а не выгодным. Будущее можно изменить…

Я шла дальше, понимая, что осталось совсем чуть-чуть, чувствуя это. Я хоте¬ла, чтобы это скорее кончилось. И вдруг я чуть не врезалась в зеркало, оправлен¬ное в серебряную раму без узоров, абсолютно гладкое и кристально чистое. Из него на меня смотрела маленькая девочка. Одета она была в простенькое платьи¬це. Длинные темные волосы до пояса, большие наивные карие глаза и немного грубая деревянная лошадка, зажатая в руках.

– Кто ты? – спросила я.

– Я та, которой ты была, – ответила девочка. – Я была тобой, ты была мной, мы были одним. Я мечтаю жить в роскоши и больше не ви¬деть нищеты и отчаянья, но мои мечты не сбудутся.

– Почему? – спросила я, встав перед ней на колени.

– Потому что я не хочу предавать своих друзей, – ее голос зазвенел, а на гла¬зах появились слезы. – Я не хочу подлизываться к богачам, быть другом тех, кого считаю идиотами, притворяться, что люблю тех, кого презираю.

– Совсем не обязательно это делать, чтобы стать богатой, чтобы исполнить свои мечты, – ответила я, чувствуя, что по щекам текут слезы.

– Я – это ты, не пытайся врать самой себе, – девочка говорила сквозь слезы. – Если не будет денег, не страшно, нам не привыкать. Если не будет друзей, ничего, мы привыкнем к одиночеству. Я только не хочу потом думать, что когда-то сдела¬ла не тот выбор, встала не на ту сторону. Мне не важно буду я воровкой или бога¬той дамой, я хочу, чтобы я не жалела ни о чем, не жалела о жизни.

Девочка смотрела на меня своими наивными глазами. По щекам ее текли слезы, но она не всхлипывала, голос ее звучал все так же звонко и четко.

– Я не хочу становиться той рыжей и не хочу, чтобы ты стала той старухой. Я хочу, чтобы вокруг всегда были чудеса, хочу приключений. Я не хочу, чтобы вся моя жизнь была расписана и известна заранее. Я хочу жить так, чтобы хотелось еще… Я хочу сиять как солнце…

– Так и будет. Обещаю. Ты ни разу ни о чем не пожалеешь, правильно это будет или нет. Я буду очень стараться.

Я протянула руку, чтобы утереть ей слезы, но наткнулась на гладкую поверх¬ность зеркала.

– Ты была мной, ты мне пообещала, и я тебе верю, – сказала девочка и исчез¬ла.

Я вытерла слезы, встала и пошла дальше. Эта девочка выглядела точно так же, как и я в детстве. И у меня была такая же деревянная лошадка. И я хотела того же. Я пообещала самой себе, и я себе поверила, я надеюсь на себя. Маленькая де¬вочка, которой я была, надеется на меня. Я не подведу…

Лабиринт зеркал кончился, я дошла до противоположного конца зала. Теперь я понимала, почему люди, побывавшие здесь, предпочитают пробормотать что-то невнятное, а не рассказать, что было. Вряд ли им кто-нибудь поверит. Наверное, я тоже буду отмалчиваться, но перед этим как следует, врежу Грику. И даже его за¬вораживающие глаза ему не помогут.

Со вздохом облегчения я подошла к двери, повернула ручку и увидела себя. За дверью было зеркало.

 

И. Икота вцепилась в меня и не собиралась отпускать. Я икала и икала. Я за¬держала дыхание, но это не помогло. Мне стало не хватать воздуха.

– Возьми и пей маленькими глотками, – протянули мне стакан с водой.

Я последовала этому совету и, надо признать, он дал результат – я перестала икать.

– Помогло? – спросил Грик и уселся напротив.

Я кивнула.

– Да, благодарности от тебя не дождешься, – сказал он через полминуты мол¬чания.

– Я не считаю нужным говорить тебе «спасибо» за что бы то ни было.

Он вопросительно поднял брови и, как обычно, попытался поймать мой взгляд. Я смотрела прямо на него и не сопротивлялась. Грик вцепился в меня своими бледно-голубыми глазами. Я попивала вино, разглядывая его.

Так называемая «аристократическая бледность», иссиня-черные волосы, брови и ресницы, опушающие водянистые глаза, странным образом сочетались в его внешности, не делая Грика непривлекательным… Они делали его, хм, просто Гриком – не красавцем, не уродом, не дураком, не умным, не загадочным, не на¬ивным, не… Не знаю, что еще сказать, передо мной сидел просто Грик. Лично для меня. Хотя я замечала пару раз, когда мы сидели вместе в каком-нибудь кабаке, что девушки строили ему глазки, а на меня бросали завистливые взгляды…

Точно, взгляд, взгляд Грика… Не надо отвлекаться от темы… Он моргнул и отвел свой взгляд.

– Ты пьяна, – констатировал он.

– С чего ты взял? – спросила я, чуть не упав со стула.

– По глазам вижу, – ответил он серьезно.

Меня так позабавил его ответ, что я хохотала минут пять. Когда я отсмеялась, то заметила, что весь зал смотрит на меня, даже шлюхи, которые усиленно обха¬живали клиентов. Неужели я громко смеялась? Кстати, еще я заметила, что зал немного теряется в тумане и раскачивается из стороны в сторону… И что я сижу на полу. Странно… А! Наверное, пока я смеялась, я очень мягко и незаметно для самой себя сползла со стула. Зато это заметила собравшаяся публика… Тоже мне публика, одни шлюхи, убийцы и воры… И, как единственный достойный внимания представитель этого сборища, я.

– Что смотрите? Что-то хотели? – спросила я, оглядывая зал.

Ответом мне было молчание.

– Нет? Вот и продолжайте дальше заниматься своими грязными подлыми де¬лами.

– Идиоты, – прошипела я, усаживаясь обратно за стол.

– Сколько ты выпила?

– Точно, выпивка кончилась, – посмотрела я в кружку и знаком заказала еще.

– Я жду ответа, – заметил Грик.

– Немного. Всего…

В этот момент подошел хозяин.

– Вы могли бы больше так не смеяться? Или хотя бы не падать? – обратился он ко мне, ставя на стол кувшин с вином.

– Юморист, – хмыкнула я, скорчив ему вслед рожицу.

– Я по-прежнему жду.

– А? А, да, всего два кувшина… Нет, три.

– По-моему, тебе хватит, – Грик пододвинул выпивку к себе.

– Это по-твоему, – сказала я, беря кувшин и наливая себе полную кружку.

– И по какому поводу.

– Сегодня умерла моя любимая крыса, – усмехнулась я.

Он внимательно смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Просто так, без повода, захотелось расслабиться, – сказала я, выпив залпом кружку.

– Такая девушка, как ты, может, нет, должна…

– Я хочу в туалет, – перебила я Грика, вставая.

Я шла через зал, стараясь ни на кого не наткнуться. Комната мягко покачива¬лась и частями растворялась в каком-то странном тумане. Хм, откуда в помещении может быть туман?

В общем, с горем пополам, я дошла до туалета и вернулась обратно. Зачем я туда пошла, если мне не хотелось? А почему мне не хотелось? Потому что я там была минут пятнадцать назад… Фу, черт, зря время потеряла. Кстати, путь обрат¬но почему-то был дольше, чем туда. Ну, хотя, я пару раз садилась не за те столи¬ки…

– Что ты там говорил? – спросила я Грика, усаживаясь напротив.

– Ты должна расслабляться по другому.

– А почему тебя должно волновать, как я хожу в туалет? Лично я знаю всего один способ, как это делать, но если ты… – начала я.

– Я не это имею в виду, – сказал Грик, глядя на меня, как на идиотку. – Я го¬ворю о твоем способе проводить свободное время. Ты…

Дальше я перестала его слушать, хотя и продолжала внимательно смотреть на него. Потом я украдкой, по крайней мере, мне так показалось, оглядела зал. Он был странно пустым, то есть совсем пустым. Все куда-то быстро ушли, кроме меня, Грика и хозяина… Ой, я бы тоже с удовольствием смоталась отсюда, потому что этот «бледняга» уже порядком меня утомил. Вот, если бы…

– Фокс! – заорал Грик мне в ухо. – Ты меня слушаешь?!

– А зачем? – спросила я, поворачиваясь к нему.

Он весь кипел от ярости. Хотя, кипел это не совсем то слово, то есть совсем не то. Его гнев был холодным, обжигающе холодным… как его глаза… Надо же, я его первый раз таким видела. Ха, значит, и тебя, невозмутимый Грик, можно дове¬сти.

– Ты губишь свою жизнь.

– А ты мне в этом усиленно помогаешь, – заметила я.

– Я серьезно. Наверное, тебе надо бросить воровство, прекратить искать приключения…

– Да кто ты вообще такой, чтобы говорить, что мне нужно? – вспылила я. – Это ты думаешь, что мне нужно «начать исправляться», а мне и так неплохо. Меня вообще не волнует, что ты думаешь! Черт, ты мне даже выпить нормально не да¬ешь. Ты меня всегда находишь, где бы я ни была. Кто ты такой?! Что тебе от меня надо?!!

Во время своей тирады я поднялась из-за стола и, стоя над Гриком, кричала на него.

– Почему бы тебе не отстать от меня?! – продолжала орать я. – Найди кого-нибудь другого, чтобы предлагать свои «дела»! Кстати, это же твои дела. Почему бы тебе самому их не делать?!!

– Успокойся, Лайра, – сказал Грик, беря меня за руку.

– Успокоиться?! – закричала я.

Я схватила со стола кувшин с остатками вина и ударила им Грика по голове. Кувшин разбился, а Грик упал на пол без сознания.

– Я спокойна, – сказала я, стоя над распластавшимся Гриком и сжимая в ру¬ках ручку кувшина.

Черт, у меня опять началась икота.