Турицына Нина,

Nina-tur@yandex.ru

Средство от бессилия

В советское время – оно пришлось на пору моей юности – я была в Риге четыре лета подряд на каникулах. Там жили мои родственники, одинокая пожилая пара. Я им не надоедала: уходила рано утром, а возвращалась поздно вечером после концерта в филармонии или спектакля в одном из многочисленных театров. В русской драме играли артисты не хуже столичных, а в филармонию приезжали пианисты и скрипачи с мировыми именами.

Я обожала Ригу!

И мечтала снова увидеть этот изумительный город, нарядный и торжественный, древний и чуть сказочный, внушительный и изящный, с его Старым городом, где стоят дома, которым уже тысяча лет, а в них всё так же живут люди, с его башнями и шпилями, с его садами и парками, с его театрами и музеями, с его готикой и неоготикой, с его модерном и Северным классицизмом. Город, благоухающий цветами и осененный купами дерев.

Но всё изменилось. Попасть в Ригу стало возможным только по приглашению. Но пригласить меня уже никто не мог: мои милые дядюшка, а потом и тетушка приказали долго жить.

А затем – правда, для этого должны были пройти целых 15 лет!- появилась возможность поехать в Ригу по турпутевке.

Это были индивидуальные туры. Группу собирали по всей стране. Встретиться мы должны были в Москве.

Офис турфирмы находился на проспекте Мира. Огромное серое здание – советский ампир - ныне вмещало в себя множество учреждений, государственных и частных. Слева от входа за стеклянной стенкой сидел охранник. Я протянула ему в окошечко свой паспорт и произнесла название фирмы.

- Офис 522. Лифт направо.

Я поблагодарила. Да, подниматься на 5-й этаж, даже по роскошной мраморной лестнице, устланной ковровой дорожкой – это было бы слишком долго и утомительно, даже в мои 30 ( плюс еще сколько-то; честное слово, иногда сама не помню, сколько ) лет! Потолки так высоки, что по меркам следующей, хрущёвской эпохи, это был бы, пожалуй, аж 8-й этаж!

В огромных коридорах было пусто. Торжественная тишина.

Стала смотреть на таблички.

Вот и моя дверь. Белый пластик. И здесь – турецкий « евроремонт»!

- Можно?

- Да, пожалуйста!

Я опустилась в кресло перед молоденькой девушкой за столом.

- Поездка в Ригу.

Она постучала по клавиатуре компьютера, сверяя документы, засим улыбнулась профессиональной улыбкой:

- Вот в этом конверте все Ваши документы на турпоездку. Проверьте. Сбор сегодня в 20 часов возле метро « Ленинградский проспект». Это ночной переезд, завтра утром вы будете в Риге. Размещение по Вашему желанию. Встречающая сторона покажет Вам гостиницы. На выбор: « Ревал Хотел Латвия», « Конвента Сета», отели «Де Рома» , «Бергс Рига».

- Я бы предпочла частный вариант. Мне говорили, что это возможно.

- Да, конечно. Вас встретят хозяйки частных гостиниц, и Вы сможете выбрать то, что Вам по душе. Можно просто пожить в семье. Вам предоставят отдельный сектор в доме или квартире.

- Замечательно.

- Выберете ту семью, чьи представители Вам приглянутся.

- Спасибо.

 

В счастливом ожидании я бродила по Москве. Знала бы я, какое удивительное приключение ждет меня в Риге!

Кресло даблдекера было удобным, и я даже умудрилась уснуть.

А утром… О, какие не похожие на Россию виды открывались за широким окном!

Тянулись темные леса, а на лужайках стояли одинокие хутора. Это - дом под острой крышей и рядом – фермы, надворные постройки. Старинные, новые, обновленные – они казались изящными игрушками. Всё это имело вид ожившей сказки братьев Гримм.

Дорога была превосходна. Настоящий немецкий автобан!

Действительно, ранним утром мы уже прибыли в Ригу.

Нас высадили у « Бергс Риги» и пригласили войти.

Холл гостиницы не очаровывал. Нет! Он внушал почтение! Черно- белая плитка безупречного пола, а на нем – темно-серые кресла, украшенные белоснежно-белыми подушками. Камины - тоже белые. Я подняла глаза к высокому потолку – оттуда лился свет через многочисленные окна.

Никакого пластикового ремонта рижане бы не потерпели. Всё – в старых добрых традициях, тактично обновленных.

Нас ждали. Представители разных отелей демонстрировали свои проспекты, а чуть в стороне стояли несколько дам.

- Наверно, частное заселение, в семьи,- догадалась я.

Я оглядела группу, примериваясь. Одна из женщин заметила мою нерешительность и ободряюще улыбнулась. Я ответила ей улыбкой. Дама располагала к себе: высокая блондинка, респектабельная, очень элегантная. На хорошем русском, без акцента, она спросила меня:

- Вы, наверно, не первый раз в Риге?

- Угадали,- ответила я.

- Если Вы давно здесь не были, Вы будете приятно удивлены.

Я сказала, что хотела бы на это надеяться.

- Я могу быть Вашим гидом.

- Польщена. Благодарю.

- Вы хотели частное поселение, в семье? Не так ли?

Я подтвердила. К остальным женщинам тоже подошли заинтересовавшиеся туристы. Поселение в семьи стоит дешевле, а рижскую жизнь узнаешь как бы изнутри.

Лия – так назвалась дама – показывала мне фотографии интерьера

- Квартира в самом центре, на улице Кришьяна Барона. 2-й этаж. Лифт. Две смежные комнаты в отдельном отсеке. Вы надолго?

- Мой отпуск длится месяц.

- О! – восхищённо протянула Лия, - мы здесь себе такое редко позволяем. Но Вы не будете скучать. Обещаю.

У стойки reсeption мы оформили документы.

- Это недалеко, но я Вас отвезу.

И мы пошли к её авто.

Квартира действительно была превосходна: в самом центре Риги, в красивом доме. На второй этаж вела пологая мраморная лестница, по которой так приятно было подниматься. За тяжелой дубовой дверью Лииной квартиры открывались два коридора.

- Ваши комнаты – направо. Моя – налево. А прямо – кухня. Я приглашаю Вас завтракать с нами. Мы живем вдвоем с дочерью, она уходит на весь день на работу. Сейчас её нет. Я Вас познакомлю вечером. А пока Вы можете принять душ с дороги. Я покажу ванную.

Вскоре мы с Лией сидели в её уютной кухне-столовой за завтраком и беседовали.

- В Риге теперь открылось много новых возможностей и для рижан, и для её гостей.

Я вежливо поинтересовалась, что именно имеет ввиду Лия.

- Капитализм! – засмеялась Лия. – Всё вернулось на круги своя. У кого есть свой гешефт, тот не пропадет. У нас теперь даже Лайма Вайкуле имеет свой магазин косметики и не считает зазорным иногда стоять за прилавком!

- Неужели? – удивилась я.- Что же, концерты её не кормят?

- Пока кормят, и очень хорошо. Но ей, как одинокой женщине, хочется гарантии на будущее. А я психолог. Психолог – врач, - уточнила она с гордостью. – Надо просто уметь распорядиться своими знаниями. И добавить в них что-то новое, свое.

- Тогда и придет успех,- закончила я .

- Именно! Вы просто читаете мои мысли!

Я видела, что она желала бы узнать и о моей профессии и скромно сказала:

- Я работаю в театре.

И, предупреждая её вопрос, уточнила:

- Концертмейстером. В Оперном.

- О, у вас имеется Опера!

- У нас старинный уральский город. Население – давно за миллион.

- О,- опять удивилась она,- больше, чем в Риге. Но то, что Вы - человек искусства, я угадала, признаться, сразу. И была очень рада нашему знакомству и тому, что Вы согласились выбрать меня.

Мне оставалось только улыбнуться. Вежливо? Благодарно? Искренно? – Хотелось бы выразить всё сразу.

- В первый день лучше гулять по городу одной, как бы примериваясь, тем более что Вы здесь уже бывали, и не раз. А потом, если захотите, я составлю Вам компанию и буду Вашим гидом. Я могу Вам предложить афишки Оперного театра, Оперетты, театров Райниса и Упита, а теперь у нас появилось и множество антреприз. Частные театрики на 50-100 мест. Берут публику интересным репертуаром! А как же! Иначе – прогоришь.

Но, уверяю Вас, никакой пошлости. Рига все-таки интеллигентный город,- закончила она с пафосом.

Я поблагодарила за завтрак, переоделась и вышла на улицу.

Стояла сухая теплая осень.

Это в летние месяцы дожди – частые и непрошенные гости в Риге. Осень здесь превосходна. Можно гулять под ласково греющим солнцем, не замечая времени.

Я вспомнила свою учительницу музыки, которая еще в советское время сделала ошеломляющий – вперед заплатив деньги, безо всяких гарантий, под одно честное слово! Впрочем, оно и было гарантией в советское время - обмен на Ригу.

И написала нам удивительное письмо:

« Впервые за всю жизнь ( а ей было тогда уже 50) я почувствовала себя счастливой.»

И это при том, что она не смогла найти себе достойной ее консерваторского диплома работы! И зарабатывала частными уроками.

Как давно это было!

Продавцы умелым украшением витрин скрывали советскую бедность магазинов. Зато и цены в них были советские, копеечные.

Хотя нет! Рижские магазины тогда проигрывали только московским, а в сравнении с нашими казались заграничной диковинкой.

Теперь всё было иначе. Рига была просто ослепительной! На витринах магазинчиков и ателье - во всевозможных вариантах кожаные кошельки и сумочки, янтарные украшения, изящное белье, знаменитые своим разнообразием и изяществом гончарные изделия.

Публика шла по тротуарам чинно. Это не московская толпа, где хорошим тоном считается непременно обогнать, да еще растолкав локтями.

Поистине, « есть люди – локти и люди-ладони»! И живут они всегда в разных местах, ибо порождают себе подобных.

Молодежь – а это точный показатель вкуса толпы – одета смелее, но и индивидуальнее, много вещей, явно сделанных своими руками, с любовью и изяществом.

А у нас? Да господи, даже и в хваленой «златой Праге»! – подростки в бесформенных мятых джинсах со множеством оттопыренных карманов.

В таком городе, как Рига, хочется быть красивой, изящной, немного загадочной. Хочется медленно дефилировать. Хочется с наслаждением вдыхать свежий морской воздух.

Хочется самой себе покупать цветы. Их здесь множество, на каждом шагу. На этих бедных песчаных почвах, под вечным дождем латыши умудряются выращивать ослепительную красоту. И очень их любят. Даже самая бедная пенсионерка обязательно купит себе хотя бы три цветка: без них интерьер не завершен и жизнь не так приятна.

Подошло время обеда.

Я нашла старинную аптеку, переделанную в маленький, на несколько столиков ресторанчик и с наслаждением опустилась на мягкий стул. Всё осталось как встарь. Огромные готические буфеты стояли вдоль стен. Как они всё это сохранили? Никакого новодела! Этих опротивевших в своем убогом однообразии, но претензиях на роскошь белых гипсо-картонных стен, никаких стульев с металлическими спинками.

Только место, где можно помыть себе ручки, прошло через современный ремонт.

И это правильно! Даже выключатель нет нужды искать: свет включается сам, когда заходишь. Вместо бумажных полотенец – льняные аккуратные салфетки. Вытер руки, и можешь положить в корзинку на полу.

Чем здесь кормят? Меню читается как высокая поэзия:

« Тортик из малосольного лосося с авокадо и огуречным соусом.

Терина из говяжьего языка с маслинами.

Жареная куриная грудка в сезамно-медовом маринаде.

Мусс из копченого угря.

Свиной рулетик с копченой грудинкой и сыром.

Салат из рисовой лапши с грибами « шитаки».

Стейк из лосося с ризотто.

Салат из буженины с ананасом.»

А на десерт? Не верю своим глазам:

« Торт с фейерверком».

После обеда – на прогулку в Старый город.

Pulvera tornis. А, так теперь называется Пороховая башня! А ведь народ на улицах охотно откликается на русскую речь, подробно всё объясняя.

А вот и памятник Гердеру перед Домским собором, в школе которого он преподавал с 1764 года. А вот и фортификационная стена. Далее Шведские ворота. Стройная церковь Святого Якова.

Слава богу, всё на месте.

И тут я засмеялась, но никто не оглянулся на меня в удивлении. Местная публика сдержанна и тактична.

Но ведь и вправду смешно: куда бы им деться, коль они стоят здесь уже с 13 века!

15 лет, что я их не видела, для них просто миг!

Вечером я рассказывала Лии о своих впечатлениях.

К нам в дверь заглянула девушка. Крупная, но одновременно изящная. Я всегда думала, что так не бывает.

- Это моя дочь Ирма,- представила её Лия.

Я посмотрела на мать, затем на дочь.

Они выглядели совершенно одинаково. Хотя бы на первый взгляд. Лия поняла меня без слов, и когда Ирма вышла, произнесла задумчиво:

- Поздние дети молодят…

- А ранние выдают возраст,- закончила я её фразу, но, конечно же, не вслух.

Почему такая красивая молодая элегантная женщина – и одна?

А я? Ведь я еще моложе Лии! Но после двух неудачных браков длиною по году – пока ничего не намечается. Мне никто из мужчин не нравится, последнее время я как-то быстро научилась постигать их ( вражеский) внутренний мир, и он оказался таким мелким.

Но вертеться, кокетничать и хохотать с ними мне пока не надоело. А то, что мужской мир для нас – вражеский, так надо уметь врагов превращать в друзей. То есть в людей, который тебе могут помочь.

Я вздохнула. Помощь всё какая-то мелкая, под стать им самим.

Лия заметила мой погрустневший взгляд.

- Давайте я свожу Вас в театр! В Оперу! Прямо завтра!

- С удовольствием.

Мы распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи.

Рижская Опера – это не наши жалкие 60 с хвостиком лет. Рижская опера существует с 1782 года, но оперы тогда в ней ставились на немецком языке, хотя к тому времени Рига уже 60 лет как входила в состав Российской империи. Теперь в ней поют и на итальянском, и на латышском, и на русском. Здание её не так роскошно, как здание Венской и похожей на Венскую Дрезденской оперы, но его сверкающая белизна настраивает не торжественный лад. А традиции европейского уровня заложил еще Эмиль Купер, великий дирижер, мировая знаменитость.

 

На следующий день Лия пригласила меня в ресторан.

В старинном квартале, в самом сердце Старой Риги мы облюбовали прелестное местечко, решенное в классическом стиле. Стены песочного цвета, дубовые панели, гобелены, которыми обиты кресла, затканы розами и птицами.

Одинокие женщины в ресторане – это не повод для насмешек. В Риге это обычное явление. Никто из мужчин не посмеет, пригласив даму на танец, спросить, почему она без спутника: во-первых, это Европа, с её традициями эмансипации и демократизма; а во-вторых, в Риге теперь так много туристов, что это становится привычным явлением. Не все ведь могут поехать целой семьей.

Нас приглашали танцевать. Мы с Лией почти не сидели с того момента, как на сцену вышел маленький оркестр.

Но мужчины не торопились выпрашивать наши номера телефонов, давать свои визитки.

Один – два танца, и всё.

Никто не проявлял кавказский темперамент, подсаживаясь без спросу с бутылкой за наш столик.

Впрочем, именно это и было приятно.

Но так хотелось, чтоб кто-то все же проводил нас до дома и назначил новое свидание! И грустно постоял под нашими окнами

Вдруг я заметила, что Лия больше наблюдает за мной, а мысли, такие как у меня, её вроде даже и не посещают. Интересная женщина. Не такая как все. Не такая как все мы.

Домой мы пошли одни, и пешком. Лия не хотела рисковать правами, садясь за руль даже после одного-двух бокалов вина.

А мне те же два бокала придали храбрости, и я задала-таки вопрос, который наутро, возможно, не стала бы задавать ни за что:

- Лия, у вас так принято?

- Что? – уточнила она, хотя, я уверена, поняла меня сразу.

- То, что мы пришли одни и ушли одни.

Она хотела засмеяться, но смех искренним не получился.

- Да! – вдруг твердо сказала она,- именно так, как ТЫ сказала ( О, как неожиданно и очаровательно-доверительно прозвучало это новое обращение ко мне!) . Именно так и принято! Они ( я поняла, что этим местоимением у Лии обозначены мужчины: с каких, еще языческих времен врага не называют по имени) боятся брать на себя какие бы то ни было обязательства. Но, представь, сами страдают от этого! О, сколько мужчин приходит ко мне со своими мужскими проблемами! Это я тебе как психолог говорю.

- К тебе? То есть, я хочу сказать, к женщине?

- Я для них врач, а не женщина. И ты, если у тебя проблемы с мужчинами, тоже скорее обратишься к врачу – мужчине, чтобы понять свою проблему изнутри. Разве не так?

Мне пришлось с нею согласиться.

- И что ты, как женщина, им советуешь?

- Это длинный разговор.

И Лия встала, чтобы достать бутылку « Рижского бальзама». Глиняная коричневая бутылка напомнила прежние времена. Она разлила бальзам по рюмкам и достала коробку конфет.

- Подожди минуту, будет и кофе.

Я приготовилась к долгому разговору.

Странный это был разговор. Мы пили и смотрели друг другу в глаза. Бальзам грел, кофе бодрил. Сколько прошло времени? Лия рассказывала мне о своей теории, но я поняла в ней только то, что без меня её замечательная теория мертва.

- К замечательной теории нужна еще и замечательная женщина. Такая как ты, например.

Я была очень рада, что ты согласилась на частный пансион, а не на стандарт гостиницы, пусть даже хорошей. И я сразу поняла, что ты привыкла к сцене. Но профессиональная актриса меня бы устроила меньше.

- Устроила? Куда? – я чувствовала, что догадливость покидает меня с каждым новым глотком.

- Чтобы осуществлять теории!

- У тебя есть теории!

- Да, есть. Но как любому фокуснику, мне необходим ассистент. Не простой, а талантливый и артистичный.

- А в чём фокус?

- Чтобы вот таких мужчин, какие тебе сегодня не понравились, сделать снова настоящими мужчинами.

- Это актуально. Мне самой таких не хватает в жизни.

- Потому что их всё меньше. Настоящих. И всё больше проблемных. Это они в ресторанах такие недоступные с виду, потому что сами от своих проблем страдают. А сказать о них могут только …

- Тебе! – наконец догадалась я.

- Правильно! – гордо подтвердила Лия.

- Потому что…

- Я знаю, как им помочь. Но, как врач, я могу только выписать средство. А им нужно не на бумаге…

- Всем нужно не на бумаге,- глубокомысленно вставила я.

- У меня в данный момент трое на приеме. Я их, как говорят врачи, ВЕДУ. Проблема у них у всех одна, извечная мужская проблема…Да я расскажу тебе о каждом.

Первый. Наш, рижский. Абориген, так сказать. Его зовут Бруно.

- Бруно? Какое мужественное имя! Может быть, оттого, что ассоциируется с именем знаменитого дирижёра Бруно Вальтера. Какая мощь! А прекрасный актер Бруно Кремер? Помнишь его фильмы?

- К сожалению, наш Бруник не таков. Когда у него случилась первая неудача, он еще верил, что это случайность. Когда произошла вторая – это его насторожило. А после третьей у него началась паника. И теперь – прости за тавтологию – он панически боится неудач.

- А удачи у него были?

- Хороший вопрос! Говорит, что были. Именно поэтому я убеждала его, что всё пройдет. Но, боюсь, теперь он уже не верит.

- И ты хочешь, чтобы я его разубедила?!

- Прошу меня понять. Я тебя не принуждаю к интимным отношениям. Достаточно того, чтобы он вновь почувствовал желание. Настоящее, плотское желание. Это и будет его путь к выздоровлению.

- А кто второй?

- Некий Ян Юлианович. Впрочем, он предпочитает только имя, по-европейски. Или просто молодится. Его проблема – что он просто стар, но не может с этим смириться. Он хочет верить, что если бы на его пути вновь, как в былые годы, встретилась молодая красивая женщина – такая как ты – у него бы всё получилось! А когда мужчина верит – это уже залог успеха.

- И последний?

- О, самый сложный случай.

- Так безнадежно стар?

- Нет, он средних лет. На вид – самый обычный мужчина. Сложность в том, что он финн, приехал из Финляндии, и я о нем почти ничего не знаю.

- Это может быть и извращенец?

- Мм… Нет! Он ведь хочет познакомиться с женщиной! Лучше с молодой, но согласен даже и с дамой своего возраста. А у себя на родине он живет в маленьком городке, где все друг друга знают. Там ему просто неудобно обращаться с такой проблемой: всё будет всем известно.

- А врачебная тайна?

- Ему нужен не врач, как я поняла…

- Да, интересно…- протянула я неопределенно, но эта фраза, в сущности, ничего не выражающая, воодушевила Лию:

- Я рада, что ты заинтересовалась, ты сразу поняла, что ничем не рискуешь, даже своим именем.

- Ты полагаешь: имя – это наименьшее, чем можно рисковать?!

- Я только хотела сказать, что уж тем более не своим здоровьем. У меня ведь своя методика…

- Интересно,- повторила я.

- Спасибо,- она благодарно улыбнулась.

- А дальше?

- Видите ли, в чем ошибка такого рода мужчин. Испытав неудачу, они бегут за помощью к женщинам известного сорта. Те, конечно, профессионалки. Но они своим профессионализмом только усугубляют проблему.

- ?

- Они очень изощренные.И, кроме того, боятся, что клиент откажется платить, если у него ничего с нею не получилось. Поэтому идут на любые ухищрения. Это как сильное лекарство, как гормональная терапия. После нее организм сам не работает. Кроме того, они считают минуты, так же, как и деньги. Для интеллигентного мужчины – а у меня только такие – это не решение. Они чувствуют себя униженными и опустошенными.И всё более уверяются, что с настоящей женщиной у них не получится. И я предложила им попробовать идти от себя.

- То есть?

- Не ждать, что тебя обслужат за деньги, а забыть о своих проблемах и снова, как в хорошие времена, попытаться обольстить женщину. Только в настоящем « свободном плаванье» у них это вряд ли теперь получится. Поэтому им нужно подыграть, но так, чтобы они ничего не заподозрили. У меня однажды сорвалось, когда я пригласила профессиональную актрису. Не очень известную. Но как назло, именно её мой клиент видел в каком-то спектакле.

- И что же?

- Я этим всё испортила! Больше я так рисковать не хочу. Всё должно иметь вид самый естественный, как в жизни. Пусть он сам добивается женщины, сам пробуждает в ней желание. И – я так думаю – сам загорится от её желания! Вот это и будет его успех! И мой.

- Интересно…- пропела я в который раз.

- Ну так попробуем! Ты же ничем не рискуешь, повторяю. И это интересно, согласись!

- Да, интересно.

- Значит, решено?

- А почему бы нет! - храбро пообещала я.

- Завтра же начнем с первого?

- С Бруно?

- Да, с него. Он самый легкий случай.

- Значит, всё получится.

- Не сомневаюсь!

И мы расстались, довольные друг другом, пожелав приятных сновидений.

Сновидения и впрямь были приятными в ту ночь. Поначалу мне снился никогда мною не виденный очень красивый Бруно. Высокий, мужественный, скандинавского типа, настоящий викинг.

Я подходила к нему ближе, а он почему-то становился глиняным, коричневым, как бутылка «Рижского бальзама» и только с этикетки продолжало улыбаться его лицо.

Утром я проснулась и долго глядела в потолок.

Я вспоминала вчерашний разговор с Лией. Что же она предлагала мне? Роль гейши? Нет, роль некоей таблетки в дополнение к ее замечательному рецепту.

Таблеткой мне быть как-то не хочется…

А чтобы стать настоящей гейшей, мало быть молодой и красивой. На обучение в школу гейш приводят самых привлекательных девочек строго определенного возраста: 6 лет

6 месяцев 6 дней. И учат их старые опытные гейши игре на музыкальных инструментах, поэзии и искусству приятной беседы. Это наука длиною в 10 лет. А потом еще практика длиною в …кто сколько потянет.

Туда – не хочу, а сюда – не могу. Остаётся любопытство женское. Тоже сильное

чувство!

Я встала и пошла умываться. Выходя из ванной, услышала голос Лии:

- Доброе утро! Мы ждем тебя на завтрак.

Опять мы сидели вместе за накрытым для завтрака столом, но беседа приняла другой характер.

Лия уже не обсуждала мое согласие. Это был вопрос решенный. Теперь она обсуждала только тактику. Стратегия у нее уже была.

- Вечером Вы пойдете вдвоем с Ирмой в ресторан « Арба». Очень уютное место, смею тебя заверить.

- Да ну! – неожиданно недовольным тоном протянула Ирма.- Этот стиль кантри хорош только в музыке. А смотреть на кирпич, дерево и колеса от деревенской арбы я бы лично не хотела. Давайте лучше в Гранд-кабаре « Адмирал». Какие зажигательные танцы на сцене! Даже мертвого подымут. Вы ведь, кажется, именно этого добиваетесь?- хитро улыбнувшись, добавила она.

- Не буду спорить. Возможно, ты права,- дипломатично закончила Лия.- Удачного рабочего дня тебе. До вечера. Платье, твое любимое, я тебе приготовлю.

Она проводила дочь до выхода и вернулась за стол.

- Ты никогда не была в музее истории медицины? Советую. Это на улице Леона Паэгле.

- С чего это вдруг?

- Так, профессионально, - скромно опустила глазки Лия.- А потом - в музей истории города Риги. Но много не ходи сегодня, а то утомишься. Жду тебя пораньше, часам к 5.Ты придешь с Ирмой и займешь мною заказанный столик. Бруника мы посадим одного: я человек известный в некоторых кругах и не хочу его, как это говорят по-русски…

- Светить.

- Да, да. Пусть остается в тени, – она поняла современное выражение буквально.

- Кабаре! Канкан? Или стриптиз?

- Ах, ты меня спрашиваешь. Ведь это идея дочери. Но надеюсь, всё прилично. Я буду присутствовать тоже, для поддержки. Но мы делаем вид, что не знакомы. Да, и Бруно меня не должен узнать, я буду немного другая на вид.

Она сходила в свою гардеробную и вернулась оттуда в черном гладко уложенном парике.

- Теперь ты больше похожа на Мирей Матье.

- И макияж у меня будет иной: губы - «алая роза».

- А Бруно?

- Бруник ничего не должен знать. Я ему просто посоветую не замыкаться и выйти в свет. И порекомендую « Адмирал». Он меня послушается.

Лия проникновенно посмотрела на меня и добавила:

- Главную, точнее первую скрипку будешь играть ты! Это так почетно и ответственно.

Я засмеялась, допила свой кофе и пошла в рекомендованный музей изучать древние пыточные инструменты, применяемые когда-то для «лечения», чаще хирургического. Вышла на улицу и облегченно вздохнула: слава богу, средние века давно позади.

История древнего города Риги оказалась намного приятнее, хотя бедным латышам тогда разгуляться в ней не давали: командовали всё больше немцы. Даже при Петре Первом на 8 немецких школ приходилась только одна русская, а латышской письменности тогда еще не изобрели.

Я посмотрела на часы. Пора возвращаться домой, к Лии.

Ванна или душ, чуть полежать с маской, а засим - вечернее платье, продуманный макияж.

Продуманным до мелочей должно быть поведение на такого рода мероприятиях, но тут мы как-то полагаемся на « всё что было до того», на опыт. И это, если вдуматься, - правильно!

Ведь и играть роль, и одновременно придумывать тут же, с ходу для нее слова – это никакая Сара Бернар не потянет!

Мы с пришедшей пораньше со службы Ирмой оглядели друг друга. И улыбнулись друг другу.

- У вас вид закадычных подружек,- похвалила нас Лия.

Но Ирма не поняла, по-русски она говорила хуже:

- За кадычных? Я читала. Я знаю. Кадык – это « адамово яблоко».

Мы засмеялись, а Ирма надула губки. И после маминого объяснения всё равно не улыбнулась.

- Обойдемся без чая?

- Конечно, да и пора уже выходить.

- Я вас отвезу.

Однако, не доехав 50 метров, мы расстались. Лия высадила нас, а сама стала припарковывать машину. Я полагалась на Ирму. В медленно спускающихся сумерках она выглядела очень эффектно. С такой спутницей чувствуешь себя увереннее. Раз ты с ней – значит, её круга.

Мы сдали свои манто и оглядели себя в зеркале. А я сегодня – тоже хороша! Не такая юная, как Ирма, но слишком молодых Брунику и не надо. Не такая ослепительная, чтобы он испугался и не решался. Зато - зовущий блеск в глазах, как у Дианы-охотницы. И некая загадочность.

Нас подвели к заказанному столу и вежливо отодвинули стулья, помогая нам сесть. Официант принес два меню.

Мы сделали заказ и стали оглядывать зал. В дальнем углу уже сидела Лия с непроницаемым видом.

А где же наш герой-пациент?

Ах, если бы он был мужчиной из сна, тогда игра пошла бы веселей и естественней.

Третий столик налево. Значит, это он. Крупный мужчина лет 40, короткая стрижка. Одет аккуратно. Кто ему всё это стирает и гладит? Небось, имеется и матушка-старушка. Как часто мужчины за их слабой, но надежной спиной превращаются в вечных холостяков. Мне стало жалко бедного Бруника, и я ободряюще ему улыбнулась со своего места. Он затравленно оглянулся, не веря, что ослепительная женская улыбка предназначена именно для него. К нему подошел официант, и Бруно стал тыкать в меню пальцем, что-то заказывая. Мне стало его еще жальче. Он так редко здесь бывает, что, наверно, и выговорить не может мудреных названий блюд.

С ним всё ясно. Таких как он надо брать в цепкие женские руки и восторгаться ими, пока они не поверят, что это правда.

Зазвучала музыка. Лия ободряюще улыбнулась. Я не совсем поняла, кому именно. А может быть, нам обоим? Я опять посмотрела на Бруно, но взгляд задержала дольше принятого приличиями. Северными приличиями. В Италии никто бы не удивился. У Бруно кусок в горле застрял. Он торопливо глотнул из фужера и встал со своего кресла.

- Молодец! – мысленно похвалила я его. – А теперь – к нам!

И он действительно пошел к нам! Это была больше чем тактика, больше чем стратегия. Это была телепатия!

Он был явно взволнован. Он возвышался над нашим столиком, глядя то на меня, то на Ирму.

- А я Вас видела,- храбро заявила ему я.

- Мы с Вами где-то встречались? – недоверчиво спросил Бруно.

По его настороженности я поняла, что если рассказать ему сейчас правду о своем сне,

он примет меня за женщину восторженно-экзальтированного типа, который так пугает мужчин.

- Да, Ваше лицо кажется мне знакомым…

Дольше стоять становилось неприличным, и он выдавил наконец:

- Могу я Вас пригласить?

- Пожалуйста.

Мы протанцевали один танец. Он чувствовал себя скованным и принужденным. Проводил меня до моего места, но продолжал стоять. Пригласить его присоединиться к нам? Пока я раздумывала, оркестр начал новый танец. И Бруно, скромный Бруно неожиданно пригласил… Ирму.

Она поднялась с ленивой грацией избалованной кошечки. Он нежно и трогательно придерживал её за локоток.

Она изогнула свои нежные ручки и застенчиво положила ему на плечи. С такими как Бруно надо бы добавлять в себе уверенности, коль им не хватает своей. Впрочем, сойдет и так. Он кажется довольным. Даже слишком. Значит, от нас не уйдет.

Он проводил Ирму на место и отодвинул для нее кресло. Поклонился и пошел за свой стол.

Пока он что-то там торопливо перехватывал, Ирму пригласил долговязый парень. А мы сидели за своими столиками и смотрели. Я – на него, он – на Ирму. К началу следующего танца он постарался опередить долговязого. И ему это удалось.

- Да он шустрый,- подумала я, глядя на его веселые коленца.

Следующий танец они опять танцевали вместе, а меня пригласил какой-то пожилой господин. Уж не следующий ли клиент? Как его там? Ян Юлианович, кажется. Но об этом не спросишь, и он не признается.

Лия смотрела из своего укрытия с явным недовольством. Но я-то чем виновата? Старалась как могла ободрить бедного Бруника, и в конце концов, мне это удалось. Вон он как разошелся!

- Вы позволите присесть к Вам?

Уж не ослышались ли мы?

- Пожалуйста.

И Бруник перебрался к нам. Он оказался приятным собеседником. Рассказывал о книжных новинках, этакий библиофил. И так у него это получалось весело и остроумно, что даже Ирма вслед за мной соизволила улыбнуться. А он прямо-таки просиял в ответ на ее улыбку. Потом он опять приглашал Ирму, всё нежнее обнимая ее. Я танцевала еще с кем-то, иногда сидела неприглашенная с томно-усталым видом. Вечер шел несколько не по сценарию. Но ведь Лия сама хотела, чтоб всё имело вид самый естественный. Вид «свободного плаванья», так она, кажется, изволила выразиться. Пусть теперь не дуется на меня из своего угла.

Я посмотрела в ее сторону, но ее не было на месте. Ах, вот она идет, после танца. А сопровожает её мой давешний господин, в котором я заподозрила было Яна Юлиановича.

Бруно же явно собирался проводить Ирму домой.

Я вышла в дамскую комнату. Лия поняла мой маневр, и спустя минуту тоже оказалась там.

- Что дальше? – прошептала ( скорее прошипела ) она.

- В каком смысле? – невинно подняла я удивленные брови.

- Он флиртует не с той!

- Он не флиртует, она ему вправду нравится. Вот и пусть себе выздоравливает.

- А ты? А мы?

- А мы как пришли одни, так и уйдем одни. У вас в Риге так принято.