Казалось бы: что может быть общего между фашистами и Фрейдом?... Ведь Фрейд был австрийским евреем, такие как он подвергались смертельной опасности в годы второй мировой войны, томились в фашистских концлагерях.

Как Гитлер, так и Фрейд создавали свои концепции в соответствии с воззрениями Ницше. В культуре Ницше видел, прежде всего, средство человеческой самореализации. Ему казалось, что древние греки полнее других ощущали трагичность бытия, передавали в своей мифологии всю великую скорбь и великий восторг в неконтролируемых разумом формах фиксации этих эмоциональных состояний, которые и легли в основу культуры. Ницше освобождает себя от бремени христианской этической системы, интегрирующей чувства, разум и спонтанное схватывание сущности умом-духом. Ницше «регрессирует» к языческому отображению космической «воли к жизни» и «воли к могуществу». Он не успел, но намеревался именно так назвать свое программное сочинение.

Эту мысль попытался реализовать Гитлер уже в практических действиях. Как по Ницше, так и по Гитлеру подлинная природа человека выражена в гимнах первобытных людей при «могучем, радостно проникающем всю природу приближении весны». Именно тогда просыпаются чувствования, в подъеме которых субъективное исчезает до полного забвения. Могущество «объективно-чистой» природы, действующей в человеках попытался использовать Гитлер при попытке подчинить «остальные народы» «арийской расе». Отчужденная, враждебная в своем порабощенном виде субъективно-культурными иллюзорными этическими рамками, природа арийцев должна была радостно раскрыться после гитлеровского освобождения.

У Ницше как раз речь идет о противостоянии двух начал – дионисийском и аполлонийском. У него мир Диониса – стихийное неуправляемое бытие эмоций, инстинктов, выражающийся через звуки, не имеющий строгих форм. По Ницше дионисийство – первичные реакции человека и первичная форма культуры. Это ничто иное, как «бессознательное» Фрейда. Как у Фрейда, так и у Ницше бессознательное дионисийство имеет доминирующее значение в культуре. Дионис – сердце мира, упоение и тоска по свободе, «средь беспрерывной смены форм и видов бытия его зов неустанно звучит и всюду разносит жажду бесконечного и необусловленного».

Как Фрейд, так и Ницше считают только бессознательное дионисийство способным к правдивости, подлинной радости от «падающих преград» этики и «распыляющихся иллюзий индивидуальности», чтобы «наслаждаться», «растворяясь в трепете единой космической жизни». Таким образом бессознательное дионисийство – это то, что проявляется в трансе, в катарсисе.

Мир Аполлона по Ницше – это иллюзия выстроенных человеком гармоничных линий, хоть как-то уравновешивающих человеческое бытие в социуме. Это воспитанное чувство меры, самоограничения. Это подсознательная цензура СуперЭго по Фрейду. Это «иллюзия в иллюзии» по Ницше, которая не дает радостно слиться человеку с природными влечениями. У Фрейда Аполлон превращается в Нарцисса.

Надо сказать, что у самих греков никогда Апполон и Дионис не противостояли с такой драматичностью, как у Ницше. Больше того, утверждая что «правда» дионисийства больше всего раскрыта в трагедиях Эсхила и Софокла, Ницше считает что главные герои ничто иное как маски самого Диониса, а не просто персонажи, задуманные авторами. То же самое сделал Фрейд, когда наделил греческую историю об Эдипе – всего лишь частный случай из жизни, не имеющий у самих греков никакого «особого смысла», - почти мистическим значением, влияющим якобы на жизнь всех людей без исключения, когда все они поголовно проходят период Эдипа. А если им кажется, что они «не проходят» Эдипа, это только «защитный механизм вытеснения» из сознания.

Аполлонийское начало по Ницше проявляется у греков лишь в трагедиях Еврипида, в виде попыток подражания, приспособления вместо подлинного переживания «космического страдания». Ницше считает, что сначала античная трагедия была избавлена от портретирования, и что мы имеем полное право считать самые первые примитивные формы хора в первобытной трагедии самоотражением дионисийского человека… Который позже все снова и снова разряжается аполлонийским миром образов, «фальшивых» впрочем. Аполлонийские элементы нужны чтобы скреплять, оформлять на субъективном уровне под влиянием внешнего давления социума беспредельность центростремительной стихии дионисийства.

Надо сказать, что такое «скрепляющее», личное значение аполлонийства хорошо понимал Гитлер как собственный долг перед «нацией». Точно также понимали свою задачу Ленин и Сталин. Осознать и закрепить идеологически «подлинные стремления народных масс» - любимое занятие всех тоталитаристски настроенных вождей. Освободить осознанием здоровые инстинкты, стремящиеся к наслаждению как по Ницше, так и по Фрейду, призвано правильно настроенное Эго во время катарсиса. Для этого Фрейдом разработана техника психоанализа.

Надо сказать, что требование «осознать» попытки «проекции», «переноса», «сопротивления», «вытеснения» и получить «катарсис», со словами «сейчас ты все у нас вспомнишь», предполагала и техника НКВД. Работа с «несознательными элементами», а также «коррекция» некоторых «неверных», «деструктивных» попыток «сублимации» некоторых деятелей культуры, - была прямой заботой Берии и других «терапевтов» от тоталитаризма. Вырастить физически и психически здоровую нацию, свободную от проблем излишнего «интеллектуализирования», нарушающего процесс эффективного труда на благо «нации» не ограничивались только воспитанием как в фашистском Рейхе, так и в Советском Союзе. И там и здесь многократно пытались скрестить человека и животное (обезьяны и кабаны), чтобы получить существо, способное на здоровое проявление инстинктов, выносливость, покорность и работоспособность на благо «нации». Таким образом ученые на службе тоталитаризма работали над тем, к чему стремился Фрейд, утверждая и укрепляя природное доминирование бессознательного – дионисийства по Нишце.

Теперь, когда мир увидел бесславную кончину и Гитлера, и Сталина, и Берии, кто-то пытается утверждать что на данном этапе истории возобладала «цензура» культуры, иллюзии субъективного аполлонийства. Психоаналитики например утверждали в своих отчетах, что под пытками в фашистских концлагерях, заключенные регрессируют в нарциссизм. Сам Фрейд писал до войны, что если человека погрузить в тяжелые условия (сходные с концлагерем), то субъективные иллюзии культуры исчезнут и откроется энергия инстинктов.

Другие считают, что возобладал здравый смысл, по которому ничего хорошего нельзя добиться насилием. Невозможно оздоровить нацию, погружая ее в беспросветную, бессмысленную всепоглощающую боль утрат культурно-этических ценностей, даже назвав это «коммунистическим воспитанием молодежи». Виктор Франкл на деле пройдя условия концлагеря показал неоправданность ожиданий Фрейда, наоборот показал, что не Дионисом укрепляются люди под пытками.

Между прочим, подобные попытки оздоровления инстинктов путем их освобождения от пут культурной цензуры, то есть при уничтожении культурно-этических общечеловеческих ценностей, не прошли и в таких странах, как Китай, Камбоджа, Северная Корея.

Собственно, точно таким же, как фашисты, коммунисты, «освобождением» бессознательного из этического «рабства», «оздоровлением инстинктов» занимаются сатанинские и другие культы, секты. Все упомянутые концепции сводятся, как и у Фреда и Ницше к мысли, что подлинная жизнь стремится к освобождению смертью, распадом культуры общения, и из этого распада черпается энергия для сиюминутных наслаждений инстинктами. Распад означает к тому же обезличивание, слияние с природой, где уже нет личной ответственности за свои действия, слова и мысли. Мертвое не может выбирать, а стало быть и не страдает «болезнями» интеллектуальной культуры. Итак, освобожденные инстинкты по упомянутым здесь концепциям – это дух, но мертвый дух, мертвящий, нирвана.

Разложить - задачи анализа. Синтезировать, интегрировать, сбалансировать разные элементы человеческой природы не удалось ни Ницше, ни Фрейду, Ни Гитлеру, ни Сталину, ни Ленину. Все их попытки оказались неудачными и пересматривались их собственными учениками, а сами они закончили жизнь, как неудачники-одиночки, разогнавшие, уничтожившие своих лучших учеников, не выдержавшие испытания собственным бессознательным дионисийством.