Романтики с большой дороги.

Рождественская история.

 

- Ну, здравствуй, Наталья, - сказал Семёныч, переступая порог маленького уютного домика. Я к тебе вроде как свататься пришёл.

- Здравствуйте, Михаил Семёнович, - ответила, улыбнувшись немолодая, но ещё очень даже интересная женщина. – В станице про нас, что только не говорят, а вы ко мне в первый раз зашли и сразу свататься…

- Постой, Наталья, дай мне всё сказать. Мы с тобой не молодые, мне уже 47 лет, значит… Я вдовец уже 8 лет, да и ты, как 2 года вдова…

- Три, - вздохнув, поправила она его.

- Ну, значит, три… Дети у нас взрослые, у твоих уже семьи, моя, вот-вот тоже замуж выйдет, пора теперь подумать и о себе. Ты женщина аккуратная, работящая, я к тебе уже давно приглядываюсь…

- Слушай, Семёныч, да ты не сватаешься, а в работницы меня зовёшь, - возмутилась Наталья. – Да, закостенело твоё сердце-то, без женской ласки. А я, Семеныч, всё-таки молодая ещё, мне любви хочется! Люблю я тебя, дурака, а всё равно скажу тебе «нет». Должна же быть какая-то частица романтики в наших отношениях! Хоть соври мне, что ты любишь меня!

Наталья заплакала и ушла в другую комнату. Семеныч постоял на пороге, помялся и пошёл восвояси домой.

- Да как я ей скажу, что люблю, разве она этого не видит, - думал он. – Какая может быть романтика в наши-то годы? Что ж ей, серенады под окнами петь?

Долго не мог он уснуть в ту ночь, ворочался, всё размышлял, как ему быть. Вспоминал свою жизнь, как к Любаше, жене своей сватался. Фильмы о любви вспоминал. Задумал он сделать Наталье дорогой подарок, часы золотые, как в фильме «Девчата», и хоть лежала у него на сберкнижке крупная сумма, решил те деньги не трогать. Они для его дочери, на свадьбу Машеньке. Поэтому, когда Семеновичу предложили перегнать КАМАЗ из Уфы в Краснодар, пообещав при этом тридцать тысяч, он сразу согласился. Семенович работал на станции техобслуживания и был неплохим автомехаником.

- У брата во дворе уже три года стоит фура без дела, - сказал ему сосед Василий, - а мне она позарез нужна. Я с братом договорился, он сейчас болеет, деньги ему нужны. В общем, посмотришь машину, может, что там починишь, я деньги на ремонт тебе отдельно дам, и пригонишь её сюда. Сам понимаешь, фермеру без такой машины трудно.

Ударили по рукам, и в середине декабря Семеныч уже был в Уфе. Машенька должна была приехать на каникулы на Новый год, поэтому отец решил ещё раз поговорить с Натальей до дочкиного приезда.

- Подарю Наталье часы и замуж позову, а ежели согласится, потом и Машеньке всё расскажу, - думал он.

Но ремонт затянулся, и только 28 декабря Семеныч отправился в обратный путь, мечтая успеть, домой к Новому году. Машина шла хорошо, в кабине было тепло и уютно, шоссе от снега недавно почистили, к тому же Юрий, брат Василия, дал с собой неплохой приёмник. О чём ещё можно было мечтать в дороге? Разве только о хорошем попутчике.

Рядом с указателем «Лесхоз» ловил попутную машину молодой человек. Семеныч притормозил.

- Отец, замёрз я здесь что-то, мне бы на Юг, погреться.

- Садись, я как раз в Краснодар еду. Устроит?

- Мне туда и надо. Просто не верится, что так повезло. Вот только денег у меня всего пятьсот рублей. Не обидишься, отец?

- Ты, парень, деньги-то спрячь, на Новый год самому пригодятся. Как зовут-то тебя?

- Меня Алексей, а вас?

- А меня Семёнычем. Вот и познакомились. Что, Лешка, к друзьям или к родне едешь?

- Я живу в Краснодаре.

- Работаешь?

- Работаю.

- А как занесло тебя сюда в Уфу?

- Да я здесь в командировке был. Наша фирма, где я работаю, занимается поставкой леса, а я юрист. Вот приезжал документы оформлять на следующий год.

- А платят тебе хорошо?

- Не жалуюсь, 25 тысяч в месяц, да ещё сейчас командировочные получу.

- А как же ты без денег в Уфе оказался?

- Не удержался я, Семеныч, на все деньги подарок своей любимой к Новому году купил.

- Интересно, что же это за подарок?

- Шубку из чернобурки, - Алексей кивнул на сумку у своих ног. – Знаю, малышке моей очень понравится.

- Значит и ты романтик, а Алексей? Я-то ведь согласился эту фуру в Краснодар перегнать, чтобы тоже своей любимой женщине подарок дорогой сделать.

- Знаешь, Семеныч, мне кажется, что романтика вовсе не в деньгах или дорогих подарках. Я сам как-то не задумывался над этим, но это что-то не уловимое, то, что душу трогает.

Они замолчали и задумались. Семёныч включил радио. Алла Пугачева пела «Миллион алых роз».

- Вот, Семеныч, это романтика.

- Так художник все свои деньги на эти розы потратил, а ты говоришь, что не в деньгах романтика. А в чём же она тогда?

- Я думаю в смелости, безрассудстве, когда чувства одолевают, и ты уже не можешь их разумом контролировать. Чувства могут быть и к женщине, и к природе, и к Родине.

- Не понимаю я всего этого. Вот в фильме показывают, залез альпинист на гору и орёт оттуда, руками машет. А чего орать-то, что он людям полезное сделал? Ради чего он собой рисковал? А у тебя, Лешка, была эта романтика хоть раз в жизни?

- Была, и не один раз. Да только все мои чувства связаны с моей Машенькой, с природой в городе как-то трудно почувствовать романтику. А за город выбраться всё времени нет.

- А кто эта Машенька? Жена?

- Да, жена. Знаешь, Семенович, как я ей в любви объяснился? Два месяца за ней ухаживал, каждый день думал сказать ей, что люблю, а при встрече все слова словно куда-то пропадали. Язык меня не слушался, и в горле всё пересыхало.

- Вот-вот, то же самое и со мной.

- Встречаемся мы с ней месяц, второй, а я как партизан на допросе, про любовь молчу. О чём с ней только не говорили, о фильмах, о музыке, о книгах, в общем, обо всём, а о любви старались не говорить, обходили, как могли эту тему. Думал я тогда, зачем о ней говорить, любовь чувствовать надо. У меня же, вот как у тебя, Семеныч, на лобовом стекле табличка «Пустой», была во всё лицо табличка «Влюблён». Смотрю, загрустила что-то моя Машенька. Купил я тогда огромный букет цветов и в парке, после учёбы её встретил. Она у меня студентка, летом институт заканчивает. Вот идёт она по аллее с подружками, а я ей навстречу с букетом, подошёл и на ушко ей говорю: «Машенька, я тебя люблю». Эх, Семёнович, видел бы ты в тот момент её лицо! Словно изнутри засветилось оно. Да за один этот взгляд полжизни не жалко отдать! Это мне такой силы придало, что я уже никого не стесняясь и не таясь, на весь парк заорал от избытка чувств: «Машенька, я тебя люблю!». Смотрю, а люди вокруг вроде добрее стали, заулыбались, словно я и им частичку своей радости передал.

- Да, Алексей, романтик ты. А вот как мне быть даже не знаю. Возраст уже не тот, чтобы на всю станицу о любви кричать. Да и не смогу я так.

- Ты что, Семёнович, ни разу своей жене в любви не признавался? Ну, ты даёшь!

- Нет, жене по молодости признавался, да уже 8 лет вдовец я. А вот сейчас влюбился, как мальчишка, да видно сердце действительно окостенело, ни одного нежного слова сказать не могу. Наталья, соседка моя, тоже вдова. Уже три года. Да видно я сам себе установку такую дал, что пока дочку не выучу, на ноги не поставлю, с женщинами ни-ни. Любил я Любашу, жену свою, ох как любил, а не поверишь, на похоронах даже слезинки не пролил. Дочка рядом стояла, тревожился я за неё. Сильным я должен быть. Вот видно эти не выплаканные слёзы и заковали моё сердце в панцирь. Да и виноватым я себя чувствую перед дочерью, словно предавать её собрался. Как она ещё к моему сватовству отнесётся?

Они замолчали. По радио передавали концерт.

- Семёныч, можно я погромче чуть-чуть радио сделаю? Это наша с Машенькой самая любимая песня.

Семёныч кивнул, думая о своём. Дослушав песню до конца, Алексей достал сотовый.

- Машенька, здравствуй! Я сейчас уже подъезжаю к Самаре. Да, к Новому году я успею. Я как Дед Мороз еду на белоснежной фуре и везу подарочек своей малышке. Снега? Да, снега здесь полно! По обеим сторонам дороги стоит хвойный лес, весь засыпанный снегом, красота! Настроение новогоднее. Машенька, я тебя очень люблю, соскучился очень по тебе. Водитель Семенович – классный мужик! Привет тебе передаёт. Слушай, Машенька, как ты думаешь, что такое романтика? Ну, спасибо. Целую тебя в твои ямочки на щёчках. Обязательно передам. Я потом как подъезжать будем, ещё раз позвоню. Я тебя обожаю!

- Ну, что она сказала? – нетерпеливо спросил Семёныч.

- Привет вам передала и сказала: «огромное спасибо».

- Да нет же, про романтику что?

- Сказала, что когда мы рядом, где бы мы не были. Главное, чтобы любили друг друга.

- Хороший, ты Лешка, человек! Добрый, открытый. Вы давно с Машей женаты? Детки есть?

- Знаешь, Семёнович … у нас гражданский брак.

- Как это? – возмутился тот. – Поматросил и бросил?

- Ну, зачем же так? Мы любим друг друга, нам вместе очень хорошо. А штамп в паспорте мы поставить всегда успеем.

- А вдруг она тебе надоест или другая понравиться?

- Семёныч, ты мне скажи, хоть кого-то в таком случае штамп остановил? Да нам с Машенькой никто и не нужен. Вот летом она окончит медицинскую академию, и тогда уже свадьбу сыграем по всем правилам.

Семёныч нажал на тормоз. Машину слегка занесло влево, и она остановилась.

- Как фамилия Машеньки? – спросил отец, не отрывая взгляда от руля. – Иванчук?

- Да… - растерянно ответил Алексей.

- А ну вылазь, к чёртовой матери! Хлыщ городской! Подарочками мою дочку покупаешь?

- Как? Да вы что? Михаил Семенович… Мы хотели вам давно с Машенькой сказать, да она всё за вас переживала. Говорила, что тоже, словно отца предаёт, он ведь один. Если бы он, вы то есть, ещё раз женились…

Семёнович выскочил сам из машины, и, утопая в снегу по колено, кинулся, не разбирая дороги в лес. Вернулся он минут через 20. Долго возле машины стряхивал с себя снег, избегая взглядом встречаться с Алексеем. Наконец Семенович сел за баранку и стал смотреть на синий лес за окном, на снег, который крупными хлопьями кружился перед ними.

- Как красиво! Эх, привезти бы в этот лес наших любимых, показать бы им настоящую русскую зиму! А что там Машенька сказала? Есть в Краснодаре снег или нет?

- По всему краю от минус двух до плюс трёх, а снега нет и не предвидится. Машенька меня просила привезти красивую ёлку. Может, срубим хорошую ёлочку? Как вы думаете, Михаил Семенович?

- Чего уж тут, отцом меня зови. А за ёлочку с нас, Лешка, такой штраф на любом КП сдерут, мало не покажется.

- Мих…, отец, я в лесхозе хотел две ёлки купить, даже чеки выписал, да потом не знал, как домой добираться буду, а чеки у меня так и остались.

- На две?

- На две.

Семёныч вылез из машины.

- Лёшка, а кому вторая ёлка?

- Для фирмы…, отец. Но я им уже сказал, что с ёлкой у меня не получиться, пусть на месте покупают.

- Ну, тогда иди, выбирай. Две. Одну Машеньке, а другую Наташе. Я сейчас топор достану.

Через час они продрогшие, но довольные сидели снова в кабине, и пили чай из термоса Семёныча.

- Лёша, давай здесь заночуем, видишь, как снег идёт, темно, ничего не видно, завтра с утра поедем. А пока ещё не уснули, пожалуйста, позвони Машеньке и всё ей расскажи. И про меня, и про себя, и про мою Наташу. Хорошо?

Лёша разговаривал с Машенькой минут десять, потом протянул телефон отцу. Машенька плакала и в то же время была рада за них, что они познакомились, что у отца есть тётя Наташа, которая ей тоже нравилась.

- Я буду ждать вас в посёлке Яблоновском. Папа, Лёша тебе покажет, как туда лучше подъехать.

- Лёша, - спросил Семеныч, - а где вы с Машенькой живёте?

- Квартиру снимаем на Яблоновке.

- Ну, ложись, отдыхай. Завтра снова в дорогу.

За ночь снегу намело высотой с метр, но уже прошли снегоуборочные машины, и дорога опять звала в путь. Поутру Семеныч обошёл фуру и позвал Лёшку. Оказалось, что ночью ветром откинуло брезентовый полог, и снега намело полмашины.

- Вот видишь, отец, ты вчера только мечтал о том, чтобы эту красоту увидели Машенька и тётя Наташа. А сегодня этот зимний пейзаж у тебя уже в машине. Стоят две ёлочки в сугробе и снегом припорошены. Вот так бы и довезти их до Краснодара.

- Растрясёт, да и снег потает.

- А мы с тобой давай ещё снега накидаем. Приедешь к тёте Наташе, во дворе у неё снег выгрузишь, а посредине ёлочку поставишь. Вот вам и романтика.

- Мне Наташа за такую романтику по шее даст, с глаз прогонит.

- Не прогонит. Ты ей такой незабываемый Новый год подаришь, что в станице только и будут об этом говорить. Очень романтично.

- Романтично? А что, интересная мысль! Давай, бери лопату.

Вдвоём они за два часа накидали снега полную машину. Довольные, в предвкушении от подготавливаемого сюрприза, отправились в путь.

- Смотри, отец, впереди фура, как и у тебя, очень похожа.

- Нет, Лёшка, у них поновее будет. Видишь, как хорошо идёт, а так, внешне здорово похожа.

- А мы правильно едем? Та фура куда-то налево свернула.

- Да мало ли им куда надо. А мы с тобой правильно по трассе идём. Самару уже проехали, впереди город Балаково. Вот, идиот, что он делает?

- Кто?

- Да вот ещё один, не видишь, Лёшка, нас специально подрезают. Хотят, чтобы мы остановились. Лёшка, это бандиты, не знаю что им от нас надо, но я сейчас видел, как один с заднего сидения нам автомат показывал. Отодвинь в сторону коврик, что у тебя под ногами, там тайник, сумка твоя там как раз поместится.

- Да ты что, Семеныч, какие бандиты?

- Делай, что я сказал! И запомни, я твой отец!

Лёшка быстро спрятал в тайник сумку. На шоссе, преграждая им путь, стояли три чёрные «девятки». Перед ними, выстроившись в ряд, застыли восемь человек, и у трёх из них в руках было по «Калашу».

- Лёшка, я стопорюсь, ты сиди в машине.

- Нет, отец, выходим вместе.

Они вышли из машины.

- Ребята, что вы от нас хотите? – спросил Семеныч.

- Не тормози, отец, сам знаешь. Машину иди, открывай, - сказал один из них, с чёрной острой бородкой.

- Да там кроме двух ёлок и снега ничего нет.

- Батя, тебя чо, на звероферме снегом грузили?

- Какая звероферма? Мы с сыном машину перегоняем в Краснодар, решили подзаработать перед Новым годом.

Один из бандитов залез в кабину и взял документы Семеныча.

- Пика, смотри, - обратился он к бородатому, - у них в документах отметка о перегоне машины из Уфы в Краснодар.

- Я тебе сам такие документы за пол часа нарисую, - сказал Пика. – А ну, сгребайте снег на дорогу, они соболей под него закопали.

Под дулами автоматов Семенычу и Леше приказали выгребать снег.

У одного из бандитов зазвонил мобильник. Поговорив две минуты, он сказал:

- Секач злится, что мы тут так долго возимся. Приказал и нам тоже сгребать снег.

- А чем сгребать? У них всего две лопаты.

- Секач сказал хоть руками, хоть детскими совочками. Он через пять минут приедет.

Через пять минут возле них остановился тёмно-синий BMW. Из него вышел коренастый темноволосый мужчина лет пятидесяти. Посмотрев на фуру, на снег, горкой возвышающейся позади машины, он покачал головой.

- Водитель, подойдите ко мне, - попросил он.

Семёныч выпрыгнув из машины, подошёл к боссу.

- Как зовут?

- Семёныч.

- Семёныч, зачем тебе зимой столько снега? Только не говори, что это был сильный снегопад. Я же вижу, что машину специально снегом грузили.

Семёныч замялся. А потом, словно на что-то решился, стал рассказывать про соседку Наташу, про свою одинокую жизнь вдовца. О том, что уже который год в Краснодаре на Новогодние праздники нет снега. О том, что такое романтика. Секач слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда задавал наводящие вопросы, чтобы Семёныч не сбивался с темы.

- Секач! – крикнули из машины, - мы уже весь снег выгребли, а шкурок как не было, так и нет.

- Значит это не та фура. Идиоты. А теперь быстро загружайте снег обратно!

И уже обращаясь снова к собеседнику, сказал:

- Семёныч, интересный ты человек! Романтик! Было приятно с тобой познакомиться. С наступающим Новым годом! Иди, садитесь с сыном в машину, а я прослежу, что бы мои оглоеды машину снова снегом загрузили.

Через час машина вновь двинулась в путь. Ночевали они уже под Волгоградом.

Утром 30 декабря, при въезде в город Волгоград, их остановили на КП ГАИ. Молодой лейтенант, посмотрев документы Семёныча и заглянув внутрь фуры, спросил:

- А что у вас под снегом?

- Ничего, только снег.

- А где документы на перевозку снега? Почему табличку «пустой» не убрали? Поставьте машину на стоянку за КП, а сами со всеми документами пройдите на контрольный пункт.

Семёныч открыл дверь машины.

- Лёшка, им нужны документы на снег. Сейчас на такой штраф нарвёмся, даже думать страшно.

- Отец, денег не давай. Я попробую сам всё уладить. У меня в Волгограде друг, мы вместе учились на юридическом, так у него отец Павел Егорович, подполковник ГИБДД.

Семёныч пошёл с документами на КП, а Лешка стал созваниваться со своим другом.

В это время, на квартире начальника милиции собрались пять боевых друзей, прошедших Афганистан. Здесь были руководители всех силовых структур города: милиции, ГИБДД, МЧС и начальник военного училища. Как правило, Новый год они встречали на работе, на боевом посту, поэтому 30 декабря был для них и Новым годом, и встречей друзей, и просто мальчишником. Выпито было уже не мало, сказано ещё больше, взяли в руки гитары. И в этот момент зазвонил телефон. Начальник милиции снял трубку.

- Пашка, это тебя, твой сын.

- Да, слушаю, - сказал Пашка. – Что случилось? Какой снег? Какие романтики? Кто из нас пил, сынок? На каком КП? Понятно. Сейчас буду.

Он положил трубку и обвёл взглядом друзей:

- Ребята, представляете, два романтика, чтобы объясниться в любви, везут в Краснодар целую фуру снега.

- А зачем?

- Да я и сам толком ничего не понял. Если хотите, поедем со мной. На месте разберёмся.

- Пашка, тебе за руль нельзя.

- Я воспользуюсь своим служебным положением, – подмигнул тот.

Через пять минут у подъезда стоял милицейский Уазик. Пашка, накинув поверх формы, на плечи плащ, позвал друзей. Вся компания, выпив по глотку какой-то жидкости «от запаха», села в машину.

У КП Пашку ждал сын, а рядом с ним стоял незнакомый молодой человек. Быстро уяснив суть вопроса, Павел Егорович, в сопровождении друзей, прошёл на контрольный пункт. Все были в штатском, лейтенант начальство в лицо не знал, поэтому не обратил на них особого внимания. Развалясь в кресле, постукивая ручкой по столу, он говорил Семёнычу:

- Папаша, я всё могу понять, но начальство у меня - звери. Им либо бабки давай, либо документы, а у тебя ни того, ни другого нет. Поэтому я вашу машину со стоянки до следующего года не выпущу.

Пашка рассвирепел:

- Вот из-за таких…, как он, нас и не уважают. Ну, я сейчас ему устрою Новый год!

- Пашка, не заводись, - похлопал его по плечу начальник МЧС.

- Спокойно, ребята, я себя контролирую. Но вам, молодой человек, - обратился он к Алексею, - придётся задержаться, в воспитательных целях.

Павел Егорович снял плащ и подошёл к лейтенанту.

- Лейтенант, доложите обстановку!

Резво соскочив с кресла, и вытянувшись перед начальством, тот стал докладывать о происшествии:

- Товарищ полковник! Документов на перевозку снега нет!

- Так вчера снегопад, какой был, нападало…- сказал Павел Егорович.

- А может они под снегом что-то недозволенное везут? Оружие, например, или взрывчатку, а может наркотики?

- Так проверь!

- Как это?

- Металлоискателем, металлическим щупом, сдай снег на анализ, или возьми и вычисти его из машины.

- Мне одному не справиться.

- А никто и не говорит, что за один час, до вечера, надеюсь, управишься. А мы пока с водителем побеседуем, давайте только выйдем на свежий воздух.

Они вышли на площадку перед КП ГАИ.

- Михаил Семенович, пожалуйста, объясните мне и моим друзьям, зачем вы везёте столько снега?

- Как тут объяснишь, не романтики вы, романтик бы меня понял, - Семёныч безнадёжно махнул рукой. – Да романтику и не понимать надо, а чувствовать. Я сам её почувствовал лишь вчера.

- Обижаешь, Семёныч, мы с ребятами афганцы, - Павел Егорович кивнул на своих друзей, - а только романтики будут воевать на чужой земле за идею своей Родины. Ты нам по- простому объясни, куда ты весь этот снег денешь?

- Вдовец, я, - заученно начал Семёныч, - есть у меня соседка Наташа, снег этот я ей на огород высыплю и в любви объяснюсь. Теперь понятно?

Все пять начальников сначала пытались сдержаться, но потом не выдержали и дружно расхохотались. Они смеялись от всей души, до слёз, изредка кто-нибудь из них томно закатывал глаза и говорил:

- Романтика…

И вслед за этим следовал новый взрыв хохота.

- А-а-а…, - махнул Семёныч на них рукой и пошёл к машине.

- Семёныч! – позвал его Павел Егорович, - не обижайся, мы всё поняли. Я сейчас напишу вам пропуск, да ещё сообщу своим друзьям в Ростове и Краснодаре, чтобы у вас не возникало сложностей по дороге.

Через час лейтенант докладывал начальству, что машина осмотрена, ничего кроме снега и ёлок в кузове не обнаружено.

- Молодец лейтенант! – сказал Пашка. – Благодарю за бдительность! Мы сейчас будем на соседнем КП, так что ты не теряйся, счищай снег с проходящих машин, что бы враги наши, не смогли под ним ничего спрятать и провезти. Ни взрывчатку, ни наркотики, ни какую другую ерунду. Я сам прослежу за этим.

И оставив лейтенанта в полной растерянности, попрощавшись с Семёнычем, Пашка с друзьями снова сели в уазик и уехали.

Лешка с отцом подошли к машине.

- Лёш, а может, зря мы его везём?

- Ты что, отец, даже не сомневайся, мы всё правильно делаем. Вот увидишь, как тётя Наташа обрадуется!

- Ты думаешь? Ну, тогда поехали!

В Ростовской области их останавливали почти на каждом КП, постовым просто не верилось, что люди везут целую фуру снега, документы не проверяли, иногда подходили, нюхали снег, и словно дети под ёлкой говорили:

- Новым годом пахнет!

Сначала ему говорили «романтик», затем с чьей-то лёгкой руки назвали Дедом Морозом. И уже в краснодарском крае на постах ГАИ патрульные выходили набрать хоть ведёрко снега у Деда Мороза, который везёт в город Новый год. В Краснодар они приехали утром 31 декабря. Город светился огнями, нарядные новогодние ели создавали праздничное настроение, вот только снега на улицах не было.

Машенька ждала их возле подъезда. На её предложение помыться, поесть, отдохнуть с дороги отец ответил отказом.

- Сегодня решается моя судьба. Я сейчас настроен очень решительно, как бы мой настрой после еды и тёплой ванны не пропал.

- Папка, ты хотя бы побрился, а то весь зарос, да и борода как у Деда Мороза. Что скажет тётя Наташа?

- А это мы сегодня и выясним. А вас я жду, чтобы завтра обязательно приехали!

По дороге Семёныч не удержался и купил огромный букет алых роз.

Он остановил машину возле клуба. Уже начались детские утренники, и малыши с родителями спешили к самой большой ёлке в станице, на встречу с Дедом Морозом. Семёныч, не обращая ни на кого внимания, принялся выгребать снег. Все остановились в недоумении:

- Снег? Откуда? Зачем?

И только ребятня не задавалась никакими вопросами. Для них всё было просто и понятно. Если пришёл Новый год, значит должны быть ёлка, Дед Мороз, и конечно снег! Принесли ещё лопаты, и дело стало двигаться быстрее. Маленькие озорники устроили перед ёлкой настоящую снежную перестрелку. Не дождавшись ребятишек, вышел на улицу клубный Дед Мороз. Вот где был настоящий праздник! Все жители станицы спешили со всех сторон к клубу.

- Семёныч снег привёз! Настоящий белый снег!

Возле ёлки царили веселье и смех. Ребятишки и молодёжь бросались снежками, местный баянист Серёга играл задорные частушки, кто-то пел, а кто-то плясал рядом с ёлкой. У Семёныча забрали лопату, и он, выпрыгнув из машины, осмотрелся. Снег инеем серебрился у него на одежде, в бороде и даже на усах. В толпе народа, обступавшей ёлку и снежный холмик вокруг неё, он заметил Наташу. Схватив букет роз, подошёл к ней. Шум стих, все замерли в ожидании нового чуда.

- Наташенька, я тебя очень люблю! Будь моей женой!

Она уткнулась лицом в его плечо. Из толпы послышалось:

- Дед Мороз и Снежная Королева!

А Серёга на баяне подхватил:

К нам в станицу заявился

Настоящий Дед Мороз.

Для своей подруги нежной

Фуру снега он привёз!

А подруга нежная –

Королева Снежная!

 

P.S.

А в это время, в теперь уже далёкой Самаре, сидел в своём шикарном офисе Секач. Его молоденькая секретарша Леночка что-то быстро печатала на компьютере.

- Иван Петрович, а на какое число «забивать стрелки»? Двадцатого будет суббота, выходной.

Секач поморщился.

- Ленок, почему люди так быстро усваивают всё плохое? Не «стрелки», а встреча.

Он встал с кресла и подошёл к стене, на которой висел календарь с красочными пейзажами.

- Ленок, у нас есть календарь на следующий год?

- Вот, пожалуйста.

Леночка вытащила из ящика стола новый календарь. Иван Петрович открыл его и замер. На самой первой фотографии была дорога, чуть припорошенная снегом, по обеим сторонам её стоял заснеженный хвойный лес, шоссе уходило вдаль и где-то там, вдали ехала белая фура.

- Романтики… - чуть слышно произнёс он.

Повернувшись к Леночке, спросил:

- Ленок, скажи, какой бы ты хотела получить на Новый год романтический подарок?

Секретарша закатила глазки и томным голосом сказала:

- Я бы хотела романтическое путешествие на Канары…

- На нары! – зло перебил её Секач. – У вас что, других мечтов, или как их, мечт.… Тьфу ты, как же правильно? Какую тёл… женщину не спрошу, все мечтают о Канарах. А фуру снега ты не хочешь?

Леночка обиженно надула губки.

- Ладно, не обижайся, может ты и права. Позвони в турагенство, закажи себе путёвку на Канары.

Леночка воодушевлённая таким роскошным подарком, развила бурную деятельность. Она звонила, бегала в бухгалтерию, разговаривала с шофёром, а потом с ним же и уехала.

Пусто и тихо стало у Секача в кабинете. Он подошёл к телефону, снял трубку и долго не решался набрать номер. Потом тяжело вздохнул и отставил телефон в сторону. Снова посмотрел в календарь на знакомую уже картину.

- Романтики!

Отложив календарь в сторону, он, наконец, решился и набрал номер. Такой далёкий, и в то же время очень родной и близкий ему женский голос сказал:

- Алло?

Секач проглотил подступивший к горлу комок.

- Алло, говорите! Ванечка, это ты? Ванечка не молчи, прошу тебя, скажи мне хоть слово.

- Да, Таня, это я. Таня, ты веришь в романтику? Скажи мне, что это такое?

Таня заплакала.

- Ванечка, когда мы вместе, когда мы любим друг друга.… Приезжай, Ванечка.

- Еду! Танюшка, не плачь, я еду! Мы теперь всегда будем вместе!