Улица. По тротуарам снуют прохожие. Одни лица сменяют другие. Угрюмые, без улыбок, они спешат по своим делам, они есть и их нет. Сумрачное утро ничего не красит, и ничего не портит, оно само по себе, и тоже спешит как прохожие. И, кажется, серая карусель однообразно кружит на месте, ничего не меняя, ничего не желая, и никто не отсчитывает кругов.

И серая карусель, и сырое зимнее утро – всё оставалось по бокам длинной, а местами прямой улице. Она спешила, стучали каблуки и кровь в висках. Помните, как в детстве шумел дождь, а пузатые капли прыгали с уличного фонаря в ненасытные придорожные лужи? Вспомните, как вы были счастливым ребёнком, только наблюдая за весёлым подпрыгиванием дождевых капель. Нет, вы только считались ребёнком во взрослом мире серых каруселей, на самом деле вы ощущали себя вполне сознательным человечком, просто понимающим язык красок и цветов, зверюшек и птиц, слышавшим музыку дождя и ветра. Для вас стучал дождь по крыше, он убаюкивал на ночь, а ветер приносил холод, чтобы в вашем тёплом доме вам казалось ещё уютнее и теплее. Серая карусель, серая карусель, как хочется пропустить несколько кругов и бежать от всех, бежать к дождю и ветру, с тем, чтобы вернуться и потом снова бежать, стать цепью электрических лампочек и осветить карусель весёлыми огоньками. Хочется вернуть глазу красок, а сердцу – музыку.

Помните, какого цвета была вишня, когда вы были ребёнком? Она хотела радоваться цвету дня и даже в его сумрачности предвидеть цвет вишни, и знать, что в шуме дождя есть своя музыка, но ещё сильнее слышать её... Она шла, нет бежала. Стучало в висках, стучало сердце и ...останавливалось. И голос спрашивал, нет, не спрашивал, а прикасался к сердцу и звучал, он старался забрать боль, взять себе и растворить её, нет омыть весенним дождём и пустить радугой по небу. Когда появляется боль, необходимо обезболивающее, иначе – чёрная бездна. Быть может, боль приходит как предвестник радости? Как короткий звонок в мозг? Но только короткий и не пронзительный. Так, лёгкий укол. Если б вся боль в мире сменялась радостью, может быть, исчезли бы серые карусели в постоянном преддверии боли и страха.

Стучало сердце, боль отошла в прошлое, радость тоже, дорога кончилась. Голос, который любил, ласкал и заботливо узнавал как ты, шёл изнутри. Наше вечное желание быть любимыми и желанными во имя и наших проблем и нас самих, и тогда зажжённая страсть кажется факелом или проводником в жизни. Страсть, забота и любовь, и к тебе возвращаются краски детства, только теперь ты это ценишь больше, потому что знаешь цену этому ощущению, которому нет цены. В мире взрослых такое состояние сродни влюблённости. Не потому ли появляются пигмалионы, чтоб отойти от серых каруселей?

Какая шутка над собою в любовь играть с своей душою.