Русская женщина.

/К вопросу об ассимиляции и татаро-монгольском иге/.

 

И опять показали по телевизору сначала Светлану Горячеву, потом и Эллу Панфилову, ту самую, которую ввели в правление Первым инвестиционным ваучерным фондом, толку от которого до сих пор как от козла молока. И снова я поразился узости мышления этих двух дам, как и остальных, на волне перестройки прорвавшихся в коридоры российской власти. Ведь двух слов связать не могут, а поставлены руководить комитетами, работа которых направлена на улучшение жизни женщины в целом, матери в частности. Разве изменится что-то от их работы? Разве увеличится пособие на ребенка в семьдесят рублей, которое получает мать одиночка? Разве станут выдавать зарплаты вовремя тем же матерям с детьми на руках? Или наша женщина-кормилица получит возможность заниматься воспитанием детей и обиходом своей семьи без надрыва пупка на двух работах сразу? Нет, конечно, женщинам на верху и дела нет до тех своих подруг, которые внизу. Почему? Потому что во первых, сама природа создала их только для того, чтобы они занимались лишь своими семьями, не влезая в общий котел страстей. А во вторых, за тысячелетие похода к лучшему сегодняшнему дню их русский менталитет изменился до неузнаваемости.

Когда началось татаро-монгольское иго, на защиту своих мужей, своих семей, бросились и женщины. Создавались даже ополчения, выступавшие против орд степняков самостоятельно. Как при битве на реке Исеть, о которой русская история решила почему-то умолчать. Русские женщины мало уступали по развитию мужчинам, одна из них, княгиня Ольга, даже стала королевой Франции. Но потом, по мере насильственной ассимиляции, в отличие от мужчин, женщина стала все больше деградировать, потому что мужчину можно было просто убить - и только, а женщину можно было использовать. Да и сама она, защищая свой дом, делала все, чтобы опасность обошла этот дом стороной. В конце концов русская женщина превратилась в так называемую бабу, которая стала угождать «и нашим, и вашим, и через любой хрен пляшем». Лишь бы, как говорится, не было войны. И получилась не женщина – хранительница очага, а скорее она стала самой настоящей его разорительницей. Ко всему, позорящей своего мужа на каждом шагу и за правду, и за выдумку. Поначалу таким образом, идя от обратного, защищая его от чужеземного воина, оберегая мужа от смерти. Мол, что с него взять, он дурак. А потом зачастую просто так, от веселости своего нрава и по укоренившейся в ней привычке. Не здесь ли кроются корни того, что русский мужик стал закладывать больше нужного для веселья тела и души? Очень может быть.

А теперь представьте себе, что наша женщина, эта особь, насквозь пропитанная ложью, позанимала все места в различных конторах, взгромоздилась в чиновничьи кресла. Ради денег, ради своего семейного благополучия, она готова продать - и так именно и поступает – всех и вся вокруг. И страну, делая документы за бабки и прописывая за них на подвластной ей территории тех же кавказцев, азиатов, курдов, наконец, от которых плачет кровавыми слезами не только Тамбовская область, но вся Россия. И своих соплеменников. Не щадит она и близких. И все эти подлости наша женщина оправдывает своим добрым характером, мол, хотела сделать бедным и несчастным людям добро, а вышло совсем не так. А почувствовав себя ханшей с деньгами в кармане, она уже ставит ни во что и родного мужа, отца своих детей. Кто наберется решимости оспорить этот известный всем нам, русским людям, факт?

Но самое страшное заключается в том, что женщине у нас в России, да и во всем мире, вера безграничная. Вера – самое страшное оружие из всех известных людям. Ведь женщина для всех нас мать, носительница жизни в самом прямом смысле этого определения. И вдруг эта мать бьет наотмашь своих же детей по лицу, стоя за прилавком магазина и обманывая и обсчитывая на всем, на чем возможно, подсовывая просроченные и испорченные продукты. Сидя за столом в конторе, выдавая липовые справки, или не давая вообще никаких, опять обманывая,да еще за те же семейные деньги. Месяцами не выдавая зарплаты своим же подругам с точно такими же, как у нее, детьми, плачущими от порожденного женщиной беспросветного бесправия кровавыми слезами. Восседая в кресле в Кремле, а там размах лжи и взяточничества подсчету не поддается. И снова прикрываясь откровенной ложью, что все это она делает по одной причине – ее заставляют так поступать мужчины, которые вечно стоят над ней.

И хочется крикнуть, а ты на что? У тебя совсем головы нет? Или голова тебе нужна только для одного, чтобы обеспечить какой-никакой себе комфорт? За счет чего? За счет собственных, порожденных тобой, страданий? Ты не подумала, женщина, что другая такая-же, только на другом месте, обманывает твоего мужа с твоими детьми точно так-же? Разве тебе не видно, что это сплошной порочный круг, разорвать который без твоего личного участия невозможно? Что ты породила – а ты породила зло – то ты и получаешь сполна. Но еще и перекладываешь порожденное тобой на безвинные головы.

Вспоминается одна беседа, вызвавшая чувство отвращения не только к собеседнику, но и к самому себе. В какой-то степени этот не вылезший до сих пор из феодализма субъект был прав.

В курортном санатории мы собрались за столом, за которым играли в домино. Один армянин в годах вдруг начал рассказывать, как он трахал русскую бабу, которая после этого тащилась к своему русскому мужу с остатками его спермы на груди и плечах. Он рассказывал все это в таких красках, с таким удовольствием и презрением к той бабе, ко всей русской нации одновременно, что темнело в глазах. И как тот муж встречает ее, и как имеет ее после него. Кто-то высказался, что у русских, как и в остальном цивилизованном мире, мужчина и женщина равны, а если та баба была любовницей рассказчика, то так и должна была поступать. И не стоило бы ее позорить при всех, ведь она сделала этому человеку приятное. На что армянин лишь смерил своего оппонента взглядом полным презрения. Остальные русские с пошлыми усмешками на губах говорили, что так и есть на самом деле. Немного позже тот же армянин за тем же столом сказал, что женщину нужно держать в руках, как у них на Кавказе. Ведь она сука, способная на любые подлости, а от нее зависит многое.

Все прекрасно понимали без него, что на женщину возложена великая задача сохранения мира и спокойствия в семье. А значит, и на всей Земле. От нее и только от нее, зависят два междометия, жизнеопределяющих в основе своей – да и нет. В какую сторону они качнутся, так и будет. Но точно так-же слушатели не были согласны со взглядом кавказца на женщину, как на свою собственность. У русских между обоими полами и правда устоялось некое равноправие, или подобие в этом смысле, как в других развитых нациях, к сожалению, чаще чем хотелось бы, переходящие грань дозволенности. Это качество у нас тоже из обкатанного веками определения – заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет.

Вспомнился и свой собственный пример, когда полез защищать свою соотечественницу от кавказца, который приставал к ней не стесняясь и не оглядываясь вокруг. К тому же, она сама бросилась под мою защиту. А потом, когда я вступился за нее, она вдруг отпихнула меня в сторону и заявила, что никто не просил меня затевать ссору. После я видел ту женщину в объятиях того же кавказца, нагло ухмыляющегося мне в лицо. И выслушивал высказывания своего товарища по этому поводу, говорившего примерно так: мол, нашел, кого защищать, скажи спасибо, что эта дрянь не надоумилась подставить тебя покрепче. Парадокс, как и все в России, противоречащий законам самого бытия.

В нашем государстве все и вся всегда держалось на женщине. Это они поднимали разрушенные революциями и войнами заводы и фабрики, города и села. Они пахали сохами, сажали и обмолачивали хлеба, ухаживали за скотом. То есть, в полном смысле слова обували, одевали, поили и кормили занятых войнами своих мужчин. С началом перестройки они опять стали челноками, торговками – спекулянтками. Это наши женщины бросились на рынки, фактически отдались в рабство кавказцам и азиатам. Опять же по принципу, лишь бы не было войны, лишь бы семья была сытой и здоровой, и лишь бы сохранить шаткое спокойствие в разваливающейся на части стране с многочисленными агрессивными племенами, стоящими в развитии в феодализме. Они действовали так-же, как при татаро-монгольском иге, как при нашествии фашистов.

Но почему-то хочется крикнуть, что лучше бы наши женщины этого не делали, потому что этими якобы благородными поступками они не только покрыли своих мужчин несмываемым позором. Заодно они привадили новые орды иноверцев, отдав им по привычке и себя, и все ценное, что находилось в общем нашем доме. Как при том же проклятом иге. Женщины обвинили мужчин в бездействии, в трусости, в скудости ума, наконец. Мужчины бросились в очередную поголовную пьянку, тем самым, подставив себя под новый позор и откровенные насмешки подруг в лицо, вкупе с теми пришлыми иноверцами, не ведающими от них отказа. Невольно возникла мысль, что было бы правильнее, если бы мужчины – все - погибли в неравных боях, чем жить с опущенными головами и слушать упреки в своей несостоятельности. Мало того, воспитывать и кормить чужих детей, которых успели во множестве наплодить от чужеземцев наши соотечественницы. То есть, отрывать средства от скудных своих зарплат, от пенсий старикам, от тех же детских пособий, и направлять их для прокорма новых степных с горными орд. Которые, как уже говорилось, и как ни странно это звучит, привадили своими благими пожеланиями, наши дорогие женщины.

А может правильно делают Горячева с Панфиловой вкупе с нашим правительством, что не повышают пособия на детей матерям-одиночкам? Что не борются за другие блага для женщин, предоставляемые в иных странах. Тем самым заставляя их задуматься над своими поступками. Ведь не одни мужчины, в конце концов, виноваты в бедственном положении всей огромной страны. И здесь пришло время дать пищу для размышлений.

Наша страна, наша Российская Федерация, это наш с вами дом для нашей семьи, состоящей из мужчин, женщин и детей одинаково. Дом наш набит добром под самую завязку, собирали это добро только – и только – мужчины. Значит, недостатка быть ни в чем не должно, нужно лишь по умному распорядиться припасами. Мужчины от сотворения мира являются добытчиками, а женщины от того же сотворения мира яляются экономными распорядителями этой добычи. Тогда в чем дело? Почему в цивилизованных странах на демонстрации и прочие выражения недовольства несправедливыми действиями их правительств первыми выходят женщины? А наших подруг днем с огнем не найдешь. Почему в отличие от остальных женщин других национальностей – очень скупых – русские бабы любят лишь растрынькивать денежки по магазинам? Направо и налево. А когда их оказывается мало, обвинять во всем своих родных и дорогих мужчин, показывая пальцем на кавказцев с азиатами, умеющих по их мнению жить. По ходу действий наставляя мужьям рога, чем заставляя тех впадать в еще большую пьянку. Кроме того, если муж неплохо зарабатывает, им недовольны все равно, и все равно он не застрахован от тех же рогов. По одной причине – женщина уже привыкла жить с изменившимся за столетия в худшую сторону менталитетом.

Что-то в нашем царстве-государстве не то. Что-то у нас не так, как у них, где правят английские мисс типа Маргарет Тэтчер с немецкими фрау типа Ангелы Меркель и норвежскими викингшами. А все шиворот-навыворот. Там бабы лучше, разумнее? И у нас когда-то становились королевами франций. Когда-то...

Да где их искать теперь, наших лучших. Своими бабами мы накормили весь мир, начиная от Африки, кончая Англией. Везде русские женщины пришлись ко двору. Вот еще один парадокс – везде, по всему миру. Хоть у папуасов.

Не говорит ли этот факт о том, что тамошние мужчины лучше?

Нет, не говорит, потому что в азиатских странах женщины находятся под гнетом, а в европейских странах у них достаточно свобод. А наши бабы приспосабливаются везде. Какая же тут логика? Этот факт показывает лишь одно, что пример – везде и во всем – заразителен, потому что он преследует одну цель и бьет в одну точку. Если учесть, что у наших женщин сознание раздвоенное – и нашим, и вашим, и через любой хрен пляшем – то и ответ ясен. А проще, кто приголубит, к тому она и потянется, и будет ему подпевать. Лишь бы этот тот самый держал ее в руках. Неважно чем, или с помощью первобытной жестокости, или с помощью незыблемого закона, за нарушение которого ей придется расплачиваться так-же неукоснительно. Да еще в России хорошего примера как не было, так и не предвидится. А если он появляется, как немецкие анклавы в Саратовской области, мы немедленно стараемся от него избавиться. Мы уже привыкли к своим цепям. Что мужчины, что женщины. Женщины в этом смысле проворнее мужчин, им и правда больше по нраву кавказская плетка. Но и от свобод они не отказываются. Свободы они терпят, потому что наши бабы ко всем своим нажитым «преимуществам» еще и, не сравнить с другими, терпеливые.

Вот что сотворило с нами поганое татаро-монгольское иго.