Глава первая. «В детстве она была жутким ребенком!»

I

Иришка росла живым, поминутно задумчивым ребенком с какими-то своими мечтами. В пять лет ее отдали в фигурное катание. Новое для нее, еще непознанное состояние того, что ты должна что-то делать, стало удивлением.

И, тем не менее, постепенно, она привыкла. Прошло время, она повзрослела и отучившись в шко-ле пять лет, начала понимать, что в ее жизни есть теперь две огромные диаметрально противоположные вещи, без которых все ее существование было бы просто бессмысленным.

Первая – фигурное катание. Как и все Ира мечтала о золотых медалях, цветах и вспышках фото-камер – обо всем, о чем мечтают начинающие спортсмены. Это парадоксально, но мы все хотим быть лучшими даже в том, чего порой не понимаем.

Вторая вещь – школа. Она не могла желать ничего большего, чем быть первой, стать звездой, свет которой будет указывать путь другим. Странное желание, когда тебе всего десять лет. Тем не менее, в ее классе, уже были свои лидеры, которые держались особняком и никому не позволяли соперничать с со-бой. Она тогда думала, что у нее нет никаких шансов, поэтому из неоткуда появились странное желание избавиться от всех.

Фигурное катание, как и любое хобби, несмотря на то, что она хотела достичь наивысшей высоты и не представляла свою жизнь без него, было всего лишь увлечением.

Иришка радовалась тому, что может прыгнуть прыжок в два оборота, хорошо держится, но не бо-лее того – на всех межрайонных соревнованиях она не поднималась выше десятого места. Что-то меша-ло ей показать все, что она умеет – это что-то заставляло замкнуться в себе и совершать ошибки, кото-рые раньше бы Ирина никогда не сделала.

Тем не менее, ее тренер говорила, что потенциал очень велик – не хватает самой малости. Только найти эту «малость» не могла даже она – преподаватель с большим опытом работы. И все же продолжа-ла готовить Иру к очередным соревнованиям.

Тренером Еленой Викторовной Архиповой – была женщиной средних лет, высокой и худой, как рыба. Все время носила перчатки из грубой кожи – говорила, что боится за руки – на льду ведь холодно. Вся она была какая-то загадочная, таинственная и непонятная, словно хранила в душе никому не понят-ную боль. Иришка ее боялась, хотя, женщиной она была неплохой.

Настало время очередного соревнования по фигурному катанию. Группе, в которой занималась Ирина, пришлось ехать на другой конец Москвы в совершенно незнакомый район. Но она, в отличие от прошлых поездок, совершенно перестала бояться и переживать – так глубока была уверенность в неминуемом проигрыше.

Только точно помнила, как все переживали, жались друг к другу и боялись даже смотреть на лед. Елена Викторовна практически волоком вытаскивала на лед спортивную пару Коля Кивинов – Таня Рыжковская. Те так перенервничали, что на первом же вираже сорвали прыжок – Таня картинно про-ехалась на пятой точке добрых три метра.

Очередь Иры была прямо за ними. На удивление (и радость) тренера она вышла на лед сама, без посторонней помощи и замерла в ожидании музыки.

Танцевала под отрывок из оперы «Кармен». Что больше всего ей понравилось – платье. Черная юбочка с оборками и алая кофта. Она жутко обожала этот цвет – отражение пылающего огня, что было не случайно. По знаку зодиака Ира относилась к скорпионам, которых фатально тянет к красному – цве-ту загадочному и непостижимому.

Но тут случилось то самое, что заставило Иру поверить в себя – в глубине души что-то щелкнуло, и она смола исполнить свою программу именно так, как делала то дома на родном льду.

Третье место и всеобщая радость. Радость мамы Елены, радость тренера. Радость товарищей. Именно после этого она окончательно решила… Она больше никогда не буду заниматься фигурным катанием!

Почему она так решила? Решила, будучи десятилетним ребенком? Это глупо с любой стороны, но это лучше, чем все время ждать вот такой вот счастливой случайности. Ведь это была случайность – Ира не изнуряла себя тяжелыми тренировками, совершенно спокойно спала перед выступлением и была уверена в том, что опять получит свое законное место – место под номером десять.

Человек, заранее настроивший себя на проигрыш и вдруг не с того ни сего получивший место на пьедестале, никогда больше не сможет взойти на него. Не сможет только по одной простой причине – в следующий раз он будет бояться потерять то, что получил случайно. Конечно, в десять лет о таком она думать не могла – просто поняла, что больше не может заниматься фигурным катанием – запас сил и возможностей (самого главного) иссяк.

Но как же она могла теперь сказать об этом родителям и тренеру? Да и что собственно могла ре-шить самостоятельно девочка в ее возрасте? И Ира перекинулась на учебу, стараясь не думать, что рано или поздно ей предстоит сказать (а равно и признать), что она не хочет больше бороться.

В школе все было по-другому. На Ирину Романову не обращали внимания даже после того, как она заняла третье место в межрайонном соревновании – более того, отношение одноклассников к ней стало еще более безразличным. Отчасти она должна была бы быть им благодарна – если бы они тогда возвели ее в ранг звезды, многое впоследствии не сложилось бы так, как оно есть сейчас. Стать центром внимания ей предстояло намного позже, но точно – не сейчас.

Именно от этого всего она в итоге написала в своем первом дневнике: «Чтоб они все провали-лись…». А после резко ухудшились оценки в школе и настроение. На счастье это отчасти помогло Ире покончить с фигурным катанием. Родители решили, что карьера важнее «пустых надежд на славу», как выразилась ее мама.

- Хватит! – кричала Елена. – Ребенок должен учиться, а не тратить время на всякие глупости! У нее впереди целая жизнь!

Странно, раньше эти «всякие глупости» очень радовали маму Елену. И кроме как о «Иришкином будущем» она о них не отзывалась.

Родители думали, что, бросив спорт, она станет гением науки и займется учебой всецело. Но этого не происходило. Отчасти оттого, что одноклассники и учителя (это главное) не принимали ее стремле-ния всерьез. Для них она оставалась, не смотря на то, что бросила фигурное катание, спортсменкой, ко-торой ни к чему знать математику на «5».

- Послушай, Ира, - обратились как-то к ней родители. – Может быть, тебе перейти в другую шко-лу? Там тебе будет легче.

- Нет! Я не хочу.

Перейти в другую школу – значит согласиться с тем, что она сдается, а это уже в том юном возрас-те было для нее оскорблением своего внутреннего «Я»!

II

Через полтора года (Ирине исполнилось 12 лет) ее отправили на лето к тетке. Брату повезло чуть больше – он поехал в лагерь. За городом было хорошо и тихо. Огромные просторы раскинулись по обе стороны от маленького поселка, где жила Нина, сестра мамы Елены.

Это была женщина невысокая, с коричневыми глазами и светло-русыми волосами. В отличие от Ирининой мамы она была худая и поджарая, наверное, потому, что ей приходилось и день и ночь без передышки бегать из угла в угол.

У нее было четверо детей – трое мальчиков и одна девочка. Все двоюродные братья Иры были похожи друг на друга, как один – все резвые, неугомонные. Костя пошел в Нину, такой же черноглазый и светловолосый, двое других – Дима и Андрей – точная копия Леши – мужа Нины.

Сестра Танюшка была самой маленькой, она только-только научилась говорить и тараторила без умолку, причем так, что никто не мог понять, о чем она говорит.

Ребята выдумывали самые неимоверные шалости, от которых у многих волосы на голове вставали дыбом. Один раз они позвали Ирину на речку под благовидным предлогом ловить рыбу. Она, наивная, согласилась. И глазом моргнуть не успела, как они столкнули ее в воду.

Плавать она, юная Ира, не умела. Воду воспринимала только в качестве льда, на котором не-сколько лет назад выписывала пируэты. И теперь растерялась.

Вода была холодная и темная. Она внезапно и совершенно неожиданно сомкнулась над головой бедной Иры. Кажется, прошла вечность, прежде чем она снова увидела голубое небо. Сначала, правда, все же коснулась ногами дна….

После того, как ее вытащили на берег и высушили, Ирина в первый раз в жизни заорала на обид-чиков. В ней проснулся тот самый «голос начальницы», который ей предрекал отец.

- Ты очень испугалась, - спросила в тот же вечер Нина, садясь рядом с угрюмо смотрящей в стену Ирой.

- Нет, - соврала она, перевозя взгляд на тетю. Что более всего она ценила в себе так это умение в отдельных случаях держать эмоции в себе. Порой даже не осознавая этого дара она могла контролиро-вать ситуацию.

- Они… - тетя словно пыталась оправдать своих детей перед Ирочкой. – Они… всегда такие!

- Ага, - кивнула Ира, что-то соображая. Собственно говоря, она всегда удивляла окружающих сво-ей индивидуальностью. А как еще назвать ее решение отказаться от спорта после победы и то, что она задумала теперь?

Оттого ли, что так сложились гены, или оттого, что это судьба, Ирина Анатольевна Романова по-лучилась такой разносторонней. По знаку скорпион, символом которого были смерть и страсть с именем богини Мира. Сочетать несочетаемое, вот как это называется!

На следующее утро Ирина поднялась в боевом настроении. И с утра пораньше отправилась на так называемую охоту на своих обидчиков.

Старший Константин, который был инициатором, чуть не остался без уха, за которое его так «Вне-запно» схватила Ирина.

А Диме и Андрею, получившим по голове мешком с песком, который очень удачно слетел с кры-ши сарая, пришлось спасаться бегством. Ира, дико смеясь, упала на траву и, посмотрев в синее-синее небо, подумала:

«А что будет, когда я вырасту и стану большая-большая, как мама? А кем я стану?» Но облака, ед-ва движущиеся по небу, ничего не ответили…

III

Вспыльчивый характер Ирины Анатольевны заставлял многих после знакомства с ней признавать-ся: «Она сильная, она удивительный человек!». А может, и не было в ней чего-то такого, только моя тетя всегда безумно критиковала ее и так же безумно обожала «свою преемницу», которая по ее словам «Далеко пойдет». По крайней мере, сейчас тетя, учительница физики на пенсии, часто вспоминая Ироч-ку и со странными слезами на глазах признается, что она самый лучший ее ученик. Может быть, эти слова заставили меня однажды посмотреть на Ирину Анатольевну, моего завуча, совершенно другими глазами.

IV

Ирина в свои 12 лет стала странно относиться к природе, впитывая в себя частицы вольной жизни. Тетя Нина, сестра ее мамы просто не могла уследить за всеми, оттого-то Иришка целыми днями броди-ла по поселку, наблюдая за тем как, не спеша и однообразно протекает жизнь. Двоюродные братья по-сле того случая с рекой побаивались Ирины и теперь старались держаться от нее как можно дальше.

Погода была такая хорошая, что Ира часто уходила на целый день, и никто не видел и не слышал ее. После месяца пребывания в деревне у нее появилась целая куча подружек, которые считали ее свое-образным вожаком. А сама она, пробывшая в поселке чуть более тридцати дней, знала теперь все и обо всем.

О чем только не разговаривали новоявленные подружки (их у Иришки было теперь шесть), сидя на разветвленной иве, бросающей тень на широкую реку.

Все девочки были примерно одного с Ириной возраста, похожие друг на друга, словно сестры. Что поделать, в этом возрасте все выглядят одинаково.

Ирина же, маленького роста, складной фигуры с косой, наскоро завязанной лентой, тогда уже сильно походила на кошку – так ловко она забиралась на ветви раскидистой ивы.

- А это правда, что тебя боятся твои братья? – спросила Иру несимпатичная Аня с короткими воло-сами. Ей было 11 лет, худая с острыми коленками и чрезмерно длинным носом, она сидела на одной из веток ивы, прямо под Ирой, которая мерно водила по стволу сломленным прутиком.

- Чуть уши всем троим не оторвала, - сказала она с неким удовольствием в голосе. – Они боятся спать со мной в одной комнате, поэтому я у тети на втором этаже живу.

Собственно тетя переселила Иру на второй этаж после того, как она пригрозила двоюродным братьям, что пока они будут спать, подложит им в постель змею. Похоже, тетя Нина подумала, что Ирина вполне способна на такой поступок.

К иве подошла еще одна девочка в платье лимонного цвета с огромными коричневыми глазами и курносым носом. Она присела на траву и прислушалась к разговору, доносившемуся сверху.

- Иди к нам, Лара! – окликнула ее Иришка, раздвигая ветви ивы. – Чего это ты там сидишь?

Лара, очень симпатичная девочка, посмотрела на Иру.

- Не могу, я в платье! – она приподнялась и продемонстрировала приятельнице свой наряд.

- А куда вы собрались? С чего бы еще так нарядиться? – спросила Аня.

- За покупками едем, - невесело проговорила Лара, наподдав ногой валявшийся подле ивы мяч.

Ира соскользнула со своей ветки чуть ниже и протянула Ларе руку.

- Смелее, я тебе помогу. Давай к нам!

Лара улыбнулась своими белыми зубками и ухватилась за Иришкину руку.

- Вот видишь, - сказала она, когда Лара оказалась на одной с ней ветке.

Девочка в лимонном платье снова улыбнулась, устраиваясь поудобнее.

А Ира взобралась чуть выше и принялась рассматривать окрестности.

В этот момент симпатичная Лара вскрикнула.

- Тут муравьи! – и начала карабкаться к Ирине.

- Аккуратно, - предупредила та. – Тут скользко, а ты в туфлях!

Лара отбросила рукой развязавшийся бант и тут внезапно ее нога в лаковой туфельке соскользнула с ветки, и она, от неожиданности вскрикнув, полетела вниз.

Ира среагировала мгновенно, сделав резкий бросок вперед и ухватив Лару за руку.

- Держись! – крикнула она, пытаясь втащить подругу на дерево. Та с круглыми от испуга глазами уже висела, ни на что не опираясь, на высоте трех метров. Ира пыталась сбалансировать на качающемся дереве, но сама начала падать, увлеченная весом девочки.

- Да помоги же ты мне, черт тебя дери! – не своим голосом заорала она на Аню, уставившуюся стеклянными глазами на единоборство Ирины.

Кое-как, прилагая намеренные усилия, девочки втащили Лару, не свою от ужаса и страха, на ветку ивы. Коса Иришки, растрепанная с торчащими в разные стороны волосами лежала на плече. Ее руки по-белели от приложенной силы, но она все еще крепко держала Лару.

Когда они с Аней брели домой, она, вдруг посерьезнев, сказала:

- А если бы она упала?

Аня молчала. Она подумала, что Ирина сильная и смелая и что она, Аня проявила себя как трусли-вая собачонка, смотря на нее и даже не решившись в первый миг помочь.

Спасенная же Лара еще долго считала Ирину своей спасительницей, хотя и была старше ее почти на полгода.

V

В июле погода испортилась. Пошли дожди, и солнце надолго спряталось за облака. Сквозь покры-тое водяными подтеками окно Иришка смотрела на открывающие взору просторы. Там, далеко, на поле, пшеничные стебли колыхались от порывов ветра, словно морские волны. Иришка никогда не видела море, но по рассказам отца она представляла его словно бы огромную ванну, а человека – спичкой на его краю. Странное представление мира.

Она не была похожа ни на мать, ни на отца. Взяв от них обоих какие-то редкие черты, какие-то части общего образа, получилась совершенно непохожей. Вот брат ее, Олег был копией мамы, хотя ха-рактер у него был от отца. А у Иры и глаза, и фигура, и характер были свои собственные, не принадле-жащая никому более.

Дождь стучал по оконному стеклу, навевая какие-то странные ассоциации с осенью.

Ира сидела на стуле, поджав под себя ноги и положив локти на тонкий подоконник. Кончик ее но-са почти, что касался стекла, и она не сводила взгляда с мокрого серого неба. Коричневые волосы были перехвачены лентой и лежали неаккуратными прядями на спине и плечах.

Комната на втором этаже была небольшая со скошенным потолком именно в том месте, где крыша дома резко сужалась. В углу стоял шкаф полный книг, но Ира редко рассматривала их – почти все они были без картинок с мелким бисерным шрифтом.

Единственная интересная книга, привлекшая ее внимание в тот день, когда ее переселили на вто-рой этаж, была по физике, которую Ира только-только начала изучать в школе. В этой книге было мно-го разных картинок. Больше всего ей понравилась та, на которой было изображено черное-черное небо, разрезанное извивающейся полосой молнии.

- Ир, ты здесь? – послышался голос из-за двери. Ступеньки лестницы заскрипели, потом появилась тетя Нина, от которой приятно пахло пирогами. – Тебе пирожков принести?

У Иришки, как и у любого ребенка в ее возраст заблестели глаза от слова «пироги» и она, мгно-венно вскочив со стула, понеслась за смеющейся тетей Ниной, слегка подталкивая ее на лестнице.

VI

Однажды вечером, почти, что в конце августа, Ира, слезая с любимой ивы, зацепилась своей уже порядком подросшей косой за ветку. Только чудом она не повисла на высоте двух метров!

Тетя Нина очень удивилась, когда Ирина вся растрепанная и, кажется, что-то задумавшая, взлетела метеором вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

- Ира! Ира, а ужинать-то ты будешь? – крикнула ей вслед тетя. Ответа не последовало. Это тоже была особенность Ирины Романовой – она могла в определенные моменты своей жизни не слышать аб-солютно ничего.

Ира влетела в свою комнатушку, закрыла дверь и сходу бросилась к большому зеркалу в резном обрамлении. Оно было чуть пыльным, потому что никто его уже очень-очень давно не протирал. В од-ном из ящиков шкафа лежали портняжные ножницы, которыми тетя Нина выкраивала из материала очередные занавески. Ими-то Иришка и воспользовалась.

Раз-два! И длинная, почти по пояс коса Иришки упала на пол. А сама она осталась весьма нравив-шейся себе девочкой с волосами, едва ли доходящими до середины шеи.

- Вот так-то лучше! – заулыбалась она, поворачиваясь перед зеркалом то левым, то правым боком.

Тетя Нина, увидев, что сделала племянница, чуть в обморок не упала. Правда потом, выпив ва-лерьянки, она признала, что так и вправду лучше.

Что касается родителей, которые приехали буквально через несколько дней, их идея и поступок дочери напугал, рассмешил и разозлил одновременно.

- Такую косу отрезать! – сокрушалась мама.

- А мне так даже больше нравится, - сказал отец, изучив свою повзрослевшую дочь.