Всякий раз, когда я видел Леночку, секретаршу полковника Тихомирова, я испытывал чувство первозданного восторга. Она умиляла детской простотой суждений, наивностью фиалковых глаз и неприступностью. Хотя последнее следовало отнести скорее к недостаткам, нежели достоинствам. Так вот, этим холодным октябрьским утром она, как всегда, сидела за столом и бойко стучала по клавишам компьютера. Я закрыл глаза и попытался отождествить себя с клавиатурой.

- Не стой столбом, Чернов, - промурлыкала она, не прекращая своего занятия. – А то я позову рабочих и попрошу убрать лишнюю мебель.

- Это ты про полковника? – решил я подать голос. В конце концов случается, что клавиатура «виснет» и пищит. – Вряд ли он согласится.

- Не пытайся острить тупым местом!

- Почему «тупым»? И вообще, я острю словами, а не тем, про что ты подумала.

- Примитив!

- Между прочим, в примитивные времена люди были гораздо честнее. Ты «Камасутру» видела?

- Конечно, видела…

- Вот. А надо было читать!

Коралловые губки раскрылись в форме буквы «о», но я не стал ждать, пока они примут привычно надутое выражение, и зашел к полковнику. Сказать, что Николай Николаевич был мрачен, значило безбожно соврать. А лишний грех при моем образе жизни брать на душу не стоило. Поэтому я скажу правду: он улыбался. Чтобы вам было понятно, поясню – до этого дня улыбку на лице шефа я видел лишь единожды, когда Леночка в его присутствии назвала меня «мудаком». С чем я до сих пор не согласен.

- Ну, здравствуй, Чернов, - у него это получилось почти как ругательство, - а у меня к тебе дело.

- С чего бы это? – нахмурился я. – Плохо спали?

У него явственно задергался нерв над глазом. Но каким-то чудом он сдержался.

- Ты поедешь сейчас ко мне домой, заберешь мою тещу и отвезешь ее на вокзал. Посадишь в электричку и проследишь, чтобы она случайно не осталась в городе. Ты все понял? Не слышу, Чернов?!

- Да понял, понял. Забрать тещу, посадить, попросить, чтобы подольше не выпускали, - это я, как вы понимаете, невнятно пробормотал и громко добавил: - Разрешите идти?

- Иди.

Леночка пила кофе из фарфоровой чашки. Думая о своем, я просто хотел пройти мимо, но не тут-то было.

- Чернов, а где твоя очередная гадость? Или она состоит в том, что ты перестал замечать меня?

Я открыл уже рот, чтобы достойно ответить, но тут распахнулась дверь кабинета полковника, и он собственной персоной в очередной раз отравил мне утро.

- Ты еще здесь, Чернов?! Немедленно на задание!

 

Кнопка звонка до упора вдавилась в стену. Где-то вдалеке послышалась трель. Через пару секунд дверь распахнулась, и я нос к носу столкнулся с симпатичной девушкой.

- У вас болят зубы? – участливо спросила она, и я перестал улыбаться. – Вы, наверное, Чернов? Что-то непохожи вы на защитника Отечества.

- Я быстро учусь. Мне нужна Антонина Ивановна.

- Бабушка, за тобой пришел шофер!

«Вся в отца», - с зубовным скрежетом подумалось мне.

Антонина Ивановна оказалась полной старушкой с невозможным характером. Всю дорогу она ругала коммунистов за то, что они отдали власть демократам, демократов за то, что они согласились ее взять и лично меня за то, что я аполитичный тип.

- Вы смотрите «Зеркало», молодой человек?

- Каждое утро. Когда бреюсь.

- О, Господи!.. Вас извиняет только то, что вы шофер.

- Я офицер…

- Куда Россия катится?..

Куда бы она ни катилась, а мы прикатились на вокзал.

- Передайте Николаю Николаевичу, что я вами недовольна.

- Он и так догадается.

- Что?!

- Ваша электричка, - я занес ее вещи в вагон и вывалился обратно на перрон. Помахал рукой вслед уходящему поезду и подошел к ларьку. Купил бутылочку пивка, отхлебнул и посмотрел на мир добрыми глазами.

- Посуду оставишь? – заискивающе спросил маленький грязный мужичок.

- Для хорошего человека не жалко.

- Бабку, что ли, свою провожал?

- Тещу начальника.

- Она в Москве, что ли, живет?

- Почему в Москве? В Нижнем Новгороде.

- Так поезд на Москву пошел. А нижегородский вот стоит, тоже скоро тронется.

- Твою мать! – страшная догадка поразила мое сознание. – Я же ее не на ту электричку посадил…

- На Курский вокзал приедет, - со знанием дела продолжал бомж. – У меня там кореш обитает.

Я бегом рванул в линейный отдел с твердым намерением остановить электричку…

 

- Что с ним, доктор? – спросил голос полковника Тихомирова.

- Жить будет, - последовал гнусавый ответ. – Небольшое сотрясение мозга, множественные ушибы, ребро сломано. В общем, в лучших милицейских традициях.

- Поговорить с ним можно?

- Пожалуйста!

- Чернов, ты меня слышишь? Что же ты, Чернов, стволом в ментовке стал махать? Надо же было культурно попросить, ксиву показать. А ты как террорист, ей Богу! Это еще тебе повезло, что они с бодуна вялые были, а то… Ну ладно, поправляйся. Я вот тебе фруктов принес, сока. На работу не торопись. Выздоравливай.

- А теща? – надо же, у меня остались целыми зубы.

- Она стоп-кран рванула на выезде из Владимира. Уже в Нижнем. Звонила, просила ругать тебя. Ну я пошел.

- Николай Николаевич, одна просьба.

- Да?

- Как зовут вашу дочь?

- Чернов?!..