Рассвет и Ромашка. Современный роман в стихах. Часть первая Небо и Земля (окончание) *** Рассвет пришел в себя и оглянулся. По-прежнему он в смертном теле был. Вокруг до бесконечности тянулся Мир Запределья, мрачен и уныл. Чужим Рассвету показался дом, И думал он сейчас лишь об одном. - Ромашка! Где ты, что с тобою стало? Неужто, мать никто не удержал? Неужто, смерть свое вонзила жало? - Жива пока что. – Голос отвечал. - Кто говорит? - Ты, разве, не признал? - Ах, Чудо, это ты... Тебя не ждал. Ты с ними заодно? - Да нет же, с вами. За то, что помогали, чем могли, С Любовью отвечаем головами. И что с того, что Судьбы нас вели? Сегодня нас с Любовью Ночь с Грозою, Что так же совершилось злой Судьбою, На суд как соучастников призвали. А ты подумал, ВСЕ вас предадут? Пришли мы, только обо всем узнали. Любовь с любимою твоей. Я тут. - Спасибо вам за ВСЕ! - Сказал Рассвет. В глазах его мелькнул слезы отсвет. - Как странно. Двинуться я не могу – Безрезультатно поводя плечом, Добавил удивленно. - На брегу, Сознанья как лишились вы вдвоем, Мороз с Пургой вас колдовством сковали, Их специально для того позвали. И все из-за чего? Ведь мы плохого Не сделали, ты знаешь, никому! Что в наших отношениях такого, Что б нас судить? Никак я не пойму. Немного птица Чудо помолчала, И голосом печальным отвечала: - Скажу тебе, вне всякого сомненья Неправильные ваши отношения, Конечно, с их, разумной точки зренья. Но пусть другое будет в утешение - Хоть истинное кажется неверным, Останется, однако, достоверным. Ведь, ты и я, Ромашка и Любовь Все вместе знаем, что меж вами сила. Ты угнетай ее, иль прекословь, Она останется, расправит крылья И воспарит над смутой суеверия Прекрасной птицей правды и доверия. - И что ж, по-твоему, выходит так, Что гнев Грозы и Ночи недоверие, Законы Мирозданья - все пустяк С любовью нашей чистою в сравнении? - Все может быть, Рассвет. Имей терпенье. Не каждый выход называют дверью. *** Ну как, очнулась, наконец, милашка? Любовь тихонько, ласково сказала, Заметив, что пришла в себя Ромашка. Рассвет!.. - Позвала та, и боль пронзала Надломленный и слабый голосок. Он тоже здесь, и он не одинок. С ним Чудо рядом, не переживай ты! Друг с другом видеться вам запретили, Всех любопытных вывели в офсайды, А нас, сообщников, вот, пропустили. - Где мы, Любовь? На небесах, наверно? - Скорей за ними. В мире Запредельном. - Зачем? Что с нами будет? Разлучат? - Скорей всего. Да ты не плачь, найдем Мы выход. Путь ваш долгий лишь почат. Уверься же в предвидении моем: Пока вы вместе, пусть даже не рядом Не разлучить вас ни мечем, ни ядом! Суд. Их вывели на суд стихий раздельно. В огромный зал из облаков и света, И развели в две стороны предельно Подальше друг от друга и Совета. Стена стихий меж ними пролегла, Друг друга разглядеть им не дала. Рассвет, сжав кулаки, всех оглядел. Понять кто «за», кто «против» трудно было. Не им решать дальнейший их удел. «Гроза и Ночь». – Подумал он уныло. Совет стихий великих на дознание Их призовет. А после - совещание. Понятно, что и мать его и Ночь Главенствуют, и слово их закон. А значит, приговор будет точь-в-точь Таким, как захотят они. А он, Рассвет, как и Ромашка наказанья Не избежит за все свои дерзанья. Что ж, если матери его привычно По правилам морали поступать, Быть собранной предельно и владычно Своих детей к тому же приучать, То стерпит он легко любую кару. Ромашку только затянул он в свару... А, ведь, она дитя другой природы. Ей, хрупкой, нежной не принять основы, Что не дает им никакой свободы. Их жизнь – служение, пути терновы. Ромашку одержимость их погубит... Их мир убьет того, кого он любит. Рассвет еще раз оглядел весь зал. Стихии шепотом вели беседы. Кто-то из них все как-то разузнал, Накликав на влюбленных злые беды. Он присмотрелся лучше к окружению, И понял, не оставив шанс сомнению. Гроза стояла в центре, Ночь, а рядом... - Туман... Предатель! Как же ты посмел Хозяина предать? А что в награду? Рассвет в негодовании гремел. - Болотце обещала Ночь сыскать, Где мог бы я спокойно отдыхать. А то все, знаешь ли, вокруг пустыни. Ни испарений чистых нет, ни влаги. Смотреть нет сил в печали и унынии На захламленные людьми овраги. - Ну что ж... Надеюсь, лужа подошла. Достаточно вонюча и тухла! Рассвет с презреньем глянул на Туман, И отвернулся с горестной тщетой: Теперь тот, кто способен на обман Своей хвалиться будет чистотой. Наверное, похожи на людей Стихии осквернением идей. *** - К Совету подведите осужденных. – Сказала тихо Ночь. Но всем был слышен Прекрасно глас ее непринужденный, Ее проникновенностью повышен. Никто суть осужденья не изрек, Но всем понятен был ее намек. Когда Ромашку ближе подвели Рассвет к ней потянулся, но не смог И руку протянуть, превозмогли Пурги заслон, Мороза чар замок. И только взглядом мог ее ласкать Сквозь пропасть ледяную проникать. Ромашка влажными от слез глазами, Мольбой исполненными к милому, Смотрела так, как будто бы веками Им предстояло пленным силами Стихий зимы на месте простоять – Друг друга ни коснуться, ни обнять. А может так и будет. Как решит Совет судьбу влюбленных, кто предскажет? Обычно Ночь с решеньем не спешит, Но вот Гроза... Все – Время лишь покажет. - Пусть сводники их страсти ядовитой На Совещании будут им защитой. Любовь и Чудо ближе подошли. И так спокойно, будто в сотый раз На грозный суд Стихий они пришли. Невозмутимость. Только напоказ. Им не впервые было отвечать За правду. Только дали бы сказать! – Все слово молвят, кроме осужденных. Их действия сказали за себя. – Вещала дальше Ночь. – Но недовольных Что слух наш, громко плача и грубя Возьмутся беспокоить, выйти вон Заранее Суд просит и Закон. - Да что тут говорить?! – Гроза восстала. – Какая-то земная полу-живность Стихии Сына здесь захомутала! Ты посмотри на срам, на примитивность, Которым близко не дано стоять С небесной чистотой. Все мне решать! Я – мать его! Сама найду управу. Ей, недостойной, жизнь не скорочу. Найду ей наказание по нраву, В горшок цветочный, может, заключу. Пусть доживает свой короткий век. Но без холмов, и облаков, и рек. А ты. – С укором на Рассвет воззрилась. – Тебе отныне сыном мне не быть! Твоя душа той грязью заразилась, Которую столетьями не смыть! Я запрещу на землю даже глянуть, Пока твоя приблуда будет вянуть. Ну а потом, твой каждый жест и шаг Я буду лично наблюдать и мерить. Не будет прав, и вольностей, и благ, Пока не сможешь ты меня уверить, Что перевернут книги Жизни лист, И ты пред матерью и Небом чист. - Я повторюсь. – Ночь на Грозу с нажимом Уставилась. – ВСЕ скажут свое слово. Не стоит деспотическим режимом Порочить справедливую основу, Которая лежит под нашим правом Все здесь решать. Но в рассуждении здравом! - Ну что за суд? Сплошная показуха! Что ни скажи – давно все решено. – Любовь взорвалась. – Это Ночь старуха Не в первый раз своим веретеном Плетет покров из мрака, правду кроет Все будет так, как лишь ее устроит! - Любовь! Терпение не беспредельно! Ты каждый раз присутствием своим Ломаешь весь уклад наш! - Неподдельно Ночь возмутилась. – Колдовством твоим По горло сыты все мы, в Запределии! - А где б вы были все, коль я в безделии Маялась? Какое колдовство? Вы что, забыли все как народились Вы сами, ваши дети? Существо Свое загнали в угол и прикрылись Пологом чистоты небесных сфер. Да только скучен ваш полог и сер! - Ты, сводница! Не смей тут сквернословить! На этот раз Гроза ей прокричала. – Тебе ль, развратнице о Небе молвить? Ты даже не Стихия, для начала... - А ты, владыка Молнии и Грома, Забыла, что ЛЮБОВЬ тебе знакома? Ответила Гроза, уняв гордыню, Но не укрыв волненья своего: - Знакома и сейчас. Люблю я сына, Хоть отреклась сегодня от него. А вот тебе такое незнакомо. – Добавила она Любви весомо. - А чудодей что скажет? – Ночь спросила На Чудо-птицу глядя, чуть сгущаясь. В защиту аргументы, или силы Потратит так же чтоб повозмущаться? - А может нам расскажет. – С злым уколом Туман сказал. – Какого ОНО пола? В ответ не эту реплику смешки Не скрытые рассыпались по залу. Но как бы ни были они колки Спокойно Чудо-птица отвечала: - По существу последнего вопроса, Скажу лишь, что лишиться можно носа, Если совать его куда не след. А в остальном... никак я не пойму, В чем суть проблемы – вот каков ответ. Весь этот суд, угрозы – ни к чему. Любовь права. Бывали прецеденты, Пусть все и позабыли те моменты. Коль Истина сама горит в сердцах Не будет ей признанья и покоя. Но Правда не нуждается в лжецах, И, что б вы не решили, эти двое... Жаль! Но Судьба и Рок не снизойдут, Чтоб показать, кто чист реально тут. И что меня особенно пугает, Так это то, что обвиненья суть Никто так толком и не излагает, Хотят все ради развлеченья вздуть Ну, хоть кого-нибудь! Нашли, вот, повод. Не слышал ни один разумный довод. Нет, без сомнений, у Грозы он есть. Но это в состоянии аффекта. А что же остальные? Зависть? Месть? Иль жадно ждут трагедии, эффекта? И с извращенным чувством наблюдают Как здесь саму Надежду убивают? А ей аукнется ваш жесткий суд. Не удивляйтесь, если вас покинет Ее поддержка. Не уберегут Вас в трудный час, когда Надежда сгинет, Ни Воля, ни Терпенье, ни слова. Ни, даже, Запределья синева. - Суть обвинений, Феникс, раз ты слеп Настолько, что не видишь ее сам, В том состоит, что все желанья в склеп Мы заключаем, чтобы небесам Остаться верными и постоянству, От Смуты ограждая все Пространство. Ночь, помолчав, продолжила ответ, Теперь ко всем, кто в зале, обращаясь: - А эти двое, в том сомнений нет, Попрали суть свою и, не смущаясь, Вступили в связь, что чужда их природе. Такого не бывало в нашем роде! - Как можешь ты такое говорить? А как, по-твоему, на свет явились Все здесь стоящие? Что б их родить В людскую оболочку обратились Их матери, отцы, пусть на мгновение. И, между прочим, ты – не исключение! Любовь пылала в истом возмущении. А Ночь, напротив, вдруг спокойной стала. - Есть доля правды в этом допущении. Однако, я права. – Она сказала. – Такого не бывало никогда, Чтобы со светлячком сошлась звезда, Иль чтобы Океан, вдруг, с птицей сжился, Иль, может, лебедь и Луна сплелись. Сейчас ты скажешь, мол, Рассвет влюбился, Они с Ромашкой, дескать, повелись. И, правда. В этом-то и преступленье. Чуть Хаос не пришел к нам в то мгновение. Я ощутила, как заколебались Опоры Мироздания тогда. А если б рухнули они, взорвались? Все это не пустяк, не ерунда. А потому в составе преступления Не может быть и малого сомнения. Ночь обвела всех своим мрачным взором, И покивала, будто бы печально. - Похоже, что б конец дать вечным спорам, Вносить идею нужно радикально. Цель наказания вовсе не сгубить. Оно должно чему-то научить. Приговор. Ночь словно воспарила над собранием, Расплывшись черным облаком по залу. И каждый ощутил своим сознаньем Как вился по незримому каналу Ее бесплотный, голос, проникая До дна души. Застыли все, вникая. - Громить, ломать, крушить и рвать – легко. Прощать, молчать и пропускать – не дело. До компромисса, ясно, далеко. Но в этот раз его я углядела, Чтоб преступленье это не спустить, Но и напрасно их не засудить. Мой взор случайно пал на образ тот, В котором осужденные престали Пред нашими глазами. Ну и вот Какую мысль они мне подсказали: Чтоб всю опасность Хаоса понять Достаточно лишь мир людей узнать. Не просто так со стороны взглянуть, А вникнуть, слиться с ним, пожить, познать. Соль хрупкой бренности сполна черпнуть, А в старости устало Смерть призвать. – Взглянула на Ромашку и Рассвет. – То был для поученья мой совет. А что до наказанья. – На Грозу С улыбкой легкой посмотрела Ночь. – То не найдется здесь или внизу Клоаки большей, чем людская, дочь. К тому же есть такое предложение, Как избежать повторного сближения: Как есть оставим их, лишь коррективы Кое-какие следует внести. Все спутать, и добавить реактивы, Что им друг друга не дадут найти. Пусть жизнь людскую проживут до срока, И будет она им навек уроком! В молчании застыл судебный зал. Кто «против» был бы, Ночи возразил, А кто согласен, голос не подал. Любовь поднялась, но остановил Ее взгляд Чудо птицы, успокоил, Как будто приговор ее устроил. *** Ромашка и Расввет. Стена меж ними. Изо льда и слез от неба до земли. Прозрачна, только не преодолима. И друг напротив друга замерли. Шепнули губы: «Буду ждать, Рассвет» «Найду тебя». – Услышала в ответ. Послесловие. Любовь и Чудо. - Ты что? Ты почему не дал сказать? Ведь то не приговор, а... просто жуть! Да им друг друга в век не отыскать! - Ты помолчи, Любовь, ну хоть чуть-чуть! Порою, чтобы правду доказать, Достаточно ни слова не сказать. Коль сами не найдутся, мы поможем. - Да что ты, их же миллиарды, Чудо! Отсеять их по одному не сможем! Я лишь представлю это, мне уж худо. Как знать нам, где Рассвет, а где Ромашка? Пропало все, и на душе так тяжко! - Любовь, не паникуй, все трудно так Лишь от безделья. Ты начни работу. А я, чтоб не попали мы впросак, На грудь приму еще одну заботу. Отправлюсь в одно место, и, быть может, Я отыщу того, кто нам поможет. - О ком ты говоришь? Ты мне, хоть, скажешь? - Ты все узнаешь, время лишь придет. - Вот так всегда. Ты даже не подскажешь, Что ты задумал, что произойдет... - Я сам не до конца еще уверен, Что тот, кто нужен нам, помочь намерен. Конец первой части... Продолжение следует... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
