Летом 2085 перебирая вещи в особняке, который выстроил ещё в начале века мой дед, я обнаружила старую тетрадь, на которой было написано: «Дневник моего любимого супруга, дополненный моими записями».

 

Я открыла тетрадь и начала читать.

Написано было буквально следующее:

 

20 дек. 1990.

Сегодня я, студент МГУ, решительно вошёл в кабинет главного врача всесоюзной онкологической больницы и уверенно сказал:

- Я хочу работать в вашей больнице. Санитаром.

Строгий мужчина средних лет взглядом опытного покупателя окинул мою крепкую высокую фигуру и спросил:

- Цель?

- Хочу быть рядом с женщиной, которую люблю.

Так я впервые вслух произнёс то, что звучало во мне последние пять лет.

- А как же учёба? – спросил главврач.

- Справлюсь.

- Хорошо. Приступайте.

Так я временно стал санитаром.

 

О том, что я оказался не готов к возложенной на меня миссии, я понял только в тот момент, когда впервые вместе с хирургом перекладывал с операционного стола на каталку только что прооперированного человека. Я так боялся причинить ему вред, что от напряжения у меня свело мышцы лица. Сердце колотилось как после марафона.

И только через пару часов я сумел взять себя в руки. В тот день я узнал, с какой благодарностью смотрят люди на тебя, когда получают после операции свой первый глоток воды!

А на следующий день первой прооперированной была она, моя любимая. Именно из моих рук она приняла и первую каплю воды. На мне была марлевая маска, и она не узнала меня. Она не знала, что я угощаю её морсом, который готовила моя бабушка. Она не знала, что цветы, которые стоят на её подоконнике, принесли не заботливые коллеги, а я. Она не знала, что записку её дети писали под мою диктовку.

Когда на следующий день я вошёл в её палату без марлевой повязки, но с ведром воды и шваброй, её удивлению не было предела. Меня же это очень позабавило. Ещё бы! Её бывший ученик, окончивший школу с золотой медалью и благополучно проучившийся четыре года в университете, здесь в больнице в качестве санитара!

 

Наше знакомство началось пять лет назад первого сентября. За день до этого мне и моему однокласснику Лёше было предложено ради репетиции первого звонка посадить на плечо по будущему первокласснику и пройти с ними несколько метров. Мы с Алексеем – самые высокие и сильные, а первоклашек выбрали самых маленьких и лёгких. Девочка выглядела такой хрупкой, что Алексей побоялся взять её на руки.

Я выказал готовность нести её, но она, посмотрев на меня и на Алексея, сказала, что её понесёт именно он. Лёша смутился и едва не уронил девочку, но она не испугалась, а как-то по взрослому глядя ему в глаза, произнесла:

- Всё нормально. Успокойся. Всё будет хорошо.

Её братишка был мужичок крепенький. Ему было абсолютно всё равно, кто его понесёт. Сказали надо, значит надо. Казалось, что он воспринимает всё флегматично, но потом я понял, что это – маленький мудрец. Мне было интересно наблюдать за малышами, они вели себя, как взрослые: девочка оберегала братца, а брат опекал сестрёнку.

 

После репетиции за ними пришёл мужчина, в каждом движении которого угадывалась уверенность и внутренняя сила. Малыши кинулись к нему, и он подхватил их на руки одновременно.

 

А первого сентября я увидел маму этих детей.

Шёл, думая о чём-то своём, и вдруг услышал напевный голос, который пробудил во мне что-то давно забытое, щемящее, родное. Я ощутил себя беспричинно счастливым и несчастным одновременно. Я стал вертеть головой в поисках той, что обладала этим чарующим голосом, и увидел её: круглолицая, сияющие золотистые глаза. Солнышко. Я шёл в толпе одноклассников и ничего уже не слышал и не воспринимал кроме её голоса.

В этот же день я узнал, что она - наш новый учитель математики. Весь учебный год я был словно загипнотизированный. Я всё делал на автомате, лейтмотивом моей жизни стал её голос и её глаза. Ничего подобного со мной никогда не происходило раньше.

Когда я поступил в университет, то обнаружил вакуум: нет её глаз, нет её голоса. Я стал забегать в школу, чтобы увидеть её или хотя бы её детей, которые были для меня как лучики своей мамы. А их мама для меня стала Солнцем.

Недавно отец детей погиб, а их мать от переживаний заболела...

 

30 дек.

Завтра новый год. Пациентам, кто может обойтись хотя бы несколько часов без медицинской помощи, разрешено уехать домой. Пациенты были отпущены неофициально. Каждый был предупреждён, чтобы в случае малейшего ухудшения самочувствия, он немедленно возвращался в свою палату. Перед этим были долгие дебаты. Многие врачи боялись взять на себя такую ответственность. А их коллега Вера Васильевна Миллионщикова убедила главврача такими словами:

- Наша больница - не дом смерти. Мы работаем с живыми людьми. Только они очень больны. Мы с вами здесь для того, чтобы лечить и облегчать боль и страдания как физические, так и душевные. Мы мало можем сами по себе и только вместе с пациентом мы сможем найти огромные силы и возможности. Встретить новый год вне этих стен для них ещё важнее, чем нам с вами. А чтобы никто из вас не нёс за них ответственность, я возьму её на себя. Я буду дежурить все эти праздничные дни, не выходя их клиники.

Дежурить вместе с Верой Васильевной вызвался и я. Разве смогу я пойти на какую-то дружескую вечеринку, если здесь в больничных стенах после тяжёлой операции находилась она, моя любимая, моё Солнце?

Она была ещё совсем слабенькая, хотя её уже перевели в обычную палату. Сейчас самое лучшее лекарство - сон и участие. Каждую свободную минуту я стремился проводить с любимой, стараясь не утомить её. Тридцать первого декабря пришлось много побегать, чтобы помочь в организации праздника, в этот день я редко забегал к ней.

 

1 янв. 19992.

День шёл своим чередом. Я выполнял свои обязанности обычного санитара больницы: ухаживал за лежачими больными, мыл полы в палатах и коридорах. Как и обычно я был в курсе всего происходящего.

Так, я услышал, как перед уходом домой одна из врачей с усмешкой поинтересовалась:

- Вера, зачем тебе нужна эта ответственность и лишняя морока?

Вера Васильевна негромко ответила:

- Если пациента нельзя отпустить домой, то это не значит, что для него ничего нельзя сделать. То, что для здорового человека кажется мелочью, для него вопрос жизни. Для его выздоровления любой пустяк важен. Всё имеет огромный смысл.

 

Я слышал, как заходя к девушкам, Вера Васильевна говорила:

- Краситься, завиваться, румяниться! Хватит киснуть! Мальчишек нужно растормошить! У ребят с пятого этажа скоро ампутация ног, они в панике, их нужно поддержать.

Вера Васильевна воплощала в себе идеал мамы и учительницы: одновременно строгой и любящей, требовательной и справедливой.

 

Во время вечернего обхода Вера Васильевна поздравила всех больных, у кого был постельный режим. Для каждого у неё нашлись тёплые слова. Основной праздник начался за пятнадцать минут до нового года. Вера Васильевна, по случаю праздника надевшая красивое вечернее платье, сказала:

- Дорогие мои! Уходящий год принёс вам болезнь, но давайте всё-таки поблагодарим его за то, что он подарил надежду на выздоровление, привёл вас в стены нашей больницы, где успешно лечатся ваши недуги. Я работаю здесь всю свою жизнь и знаю, о чём я говорю. Пусть уйдут все ваши опасения, а их место займут уверенность. Мы вместе всё победим! Вместе мы – сила!

А после этого Вера Васильевна отключила звук телевизора, зато включила магнитофон. Когда чарующие звуки классической музыки стали наполнять красный уголок, доктор произнесла:

- Сейчас за пять минут до наступления полуночи давайте помолчим. Пусть каждый обдумает в тишине, что попросит он у судьбы в тот миг, когда начнётся бой часов на Спасской башне. Желаний у нас многое. А нужно успеть вспомнить самое-самое заветное.

Все присутствующие умолкли и погрузились в свои размышления. Бой курантов они встретили с сосредоточенными лицами во всеоружии самых смелых желаний, а потом довольные стали шуметь и веселиться, на сколько каждому позволяли силы.

 

Моя любимая быстро устала и я помог ей добраться до палаты. Прощаясь с ней я сказал:

- Спи, моё Солнце! Я загадал, чтобы ты поскорее поправилась, и вышла бы за меня замуж.

А в ответ услышал её тихий голос:

- Маленький ты ещё! Учиться тебе нужно!

- Я и учусь! Но ты ведь подождёшь меня?

Она потрепала меня по волосам. Я бережно поцеловал её исхудавшую руку и сказал:

- Спи, любимая! Пусть этот год будет для всех хорошим.

Так я впервые признался ей в любви.

 

27 февр.

После той новогодней ночи все члены искусственно созданной семьи продолжали питать особую теплоту друг к другу. Атмосфера в больнице стала более домашней. По вечерам в красном уголке пятого этажа стала звучать гитара и душевные песни.

А на днях моя любимая выписалась домой. Пришла пора и мне заняться учёбой. Скоро преддипломная практика и дипломная работа.

 

Дальше записи были сделаны другим почерком. Буквы были красивые, крупные и округлые. Я прочла:

 

"Милый мой! Разве я выжила бы тогда, если бы не ты!

Какая же я была дурочка, что так долго отвергала твои чувства! Ты думал, что я не замечала их, когда ты был моим учеником? Заметила с первого дня! Я так растерялась! Я не знала, как себя вести. Начала ещё строже одеваться и прятать свои кудряшки в старушечьи причёски. Стала реже улыбаться. А ты всё равно смотрел на меня глазами обожающего мужчины.

Когда ты после операции поил меня, закутанный в марлевую повязку, я залюбовалась твоими глазами. Я подумала тогда, что откуда-то знаю этот взгляд и люблю! А когда в новогоднюю ночь ты сказал мне, чтобы я поскорее поправилась, и вышла бы за тебя замуж, я хотела опять всё перевести в шутку. Я очень боялась испортить тебе жизнь. И только спустя годы, я поняла, что порчу её тебе уже тем только, что отвергаю тебя.

Мой милый! Ты прав! Ты абсолютно прав! Если чувства настоящие, то совсем неважно, кто и на сколько лет старше другого!

Спасибо тебе за то, что ты так сильно любишь меня. Спасибо тебе за то, что ты есть!»

Я закрыла тетрадь и позвонила дедушке:

- Дедуля! Обрадуй бабушку, я нашла ваш совместный дневник! Сейчас привезу!

Села в свой спортивный самолёт и через пять минут была у своих любимых стариков.