Капуста уродилась в этом году на славу. Зеленые тяжелые кочаны сами просились в руки, охотно отделяясь под острым клинком от длинных ножек.

Сидя, на невысокой табуреточке, я работал ножом. Табуреточка была самодельной, сделал я её в свободное время несколько лет назад. Сколько потом было сделано других, сколько покупалось новых, но удобнее этой не было. То ли размеры её оказались, как говорят в физике или архитектуре «золотыми», то ли аура над ней была особая, но и я, и мои соседи, заходившие в гости, «на огонёк», при возможности старались в первую очередь занять именно её.

Работа разогрела, об утренней зяби забылось. Одна рука брала из кучки капусту, другая, ножом отделяла кочан от ножки и лишних листьев, освобождённый кочан, словно мячик, катился по траве в кучу к своим собратьям. Когда набиралось несколько десятков кочанов, я вставал и аккуратно укладывал их в мешок. Уже несколько мешков стояло за моей спиной.

Из разрывов в низких, свинцовых тучах, словно сорванцы, убегающие от строгой няни, вырвались веселые солнечные лучи. На душе сразу стало легко и празднично.

Капуста закончилась, и я сидел, довольно улыбаясь редким минутам хорошей погоды, что подарила нам осень.

Неожиданно, сильный толчок в бок скинул меня со скамеечки. Упав на колено, я развернулся на нём и вскочил лицом к напавшему. Передо мной, на земле, лежали несколько выпавших кочанов. А напавшим, оказался упавший мешок с капустой.

Уложив зелёных красавцев на место, я сел на скамеечку, а память вернула меня на несколько лет назад. Вот так же, примерно на том же самом месте, сидел я, когда толчок в бок едва не сбросил меня на землю. Обернувшись, я встретился с направленным на меня в упор взглядом желтых глаз.

Худой серый пес задумчиво смотрел на меня.

- Что, жених, к Жульке пришёл? – я погладил его по голове. Пес, не отрывая от меня взгляда, втянул голову. Верхняя губа, нервно подрагивая, приподнялась, обнажая сахарно-белый клык.

- Пошли со мной – встав, я направился к домику. Серый гость, соблюдая дистанцию, не спеша, потрусил следом.

На столике, возле дома, прикрытая чистым полотенчиком, лежала нехитрая снедь, какую обычно берут с собой на дачу. Взяв пару бутербродов, я положил их в широкую консервную банку, в которых раньше, в советские времена, продавали селёдку. Кто-то, возможно, вспомнит, что для того, что бы купить такую баночку, приходилось выстоять не малую очередь.

Но сама тара была крепкой, качественной, и у кого она оставалась, использовали её в хозяйстве для хранения разных мелочей.

Из бумажного пакета я высыпал оставленные для Жульки куриные косточки.

- Питайся! – налив из термоса горячего чая, я задумался.

- Эй, парень! – глуховатый голос заставил меня вернуться на землю.

У, разделявшего дачи забора, стоял, глядя на меня из-под нависших бровей, мой сосед Семёныч. Честно отработав на железной дороге положенный срок, вышел он на пенсию. А не растраченную энергию направлял на общественно-полезную деятельность. Был то уличкомом, то заместителем председателя правления нашего дачного общества. Построив на своём участке небольшой уютный домик, оставался частенько «с ночёвкою», а иногда и вообще месяцами жил на даче. Благо, до деревенского магазина было не далеко, а снабжались они, став частными, не в пример прежним временам, не хуже, чем городские.

По вечерам, собирались такие же как и он старики, то у одного, то у другого, выпив «для аппетиту» по сто грамм, вспоминали былое, обсуждали последние новости. Порой пели хриплыми голосами старые песни, которые молодежь не понимала и не признавала, а у самих исполнителей наворачивались на глаза слёзы.

А что бы ни беспокоили местные деревенские хулиганы, держал Семёныч припрятанное в надёжном месте, старенькое ружьишко.

Случалось, под настроение, и поохотиться. В небольших лесах вдоль речки водилась разная живность. Да и на дачи набеги совершали не только хулиганы и охотники за цветным металлом. Одно время жил в нашем квартале шальной заяц. Был он здоровый, откормленный, не серенький и пушистый из детских сказок, а какого-то светло коричневого цвета. Такой не убежал бы и встретившись с лисой. Да и рыжая плутовка не стала бы связываться с таким хулиганом, поискала бы добычу полегче.

Сколько раз бывало, едешь на машине по узенькой дороге, а он выскочит на дорогу и бежит впереди машины. Остановишься ты, останавливается и он. И сидит, кося крупным глазом, как бы говоря: «Ну, что остановился? Давай играть дальше!».

Однажды осенью, когда земля покрылась первым снегом, уловил я краем глаза мелькнувшую белую молнию. Оглянувшись, успел увидеть вытянутое тело ласки, державшей в зубах пойманного мышонка.

Весной, войдя в домик, не почувствовал обычного мышиного запаха, а когда стал разбирать садовый инвентарь, наткнулся на ведро, полное маленьких серых тушек. У всех были прокушены черепа. Жаль, что прожила аккуратная хищница в моем домике всего одну зиму.

Как-то летом, видели мы с супругой молодого барсучка, державшего в зубах крупную коричневую ящерицу.

В зарослях малины жил у нас ёжик. Частенько приходилось слышать его возмущённое фырканье. Под крылечком жила изумрудная, похожая на крокодила ящерка. Однажды выползло греться на теплые доски, её семейство – четверо маленьких, тонких как спички зелененьких крокодильчиков. Не смотря на миниатюрные размеры, они шустро бегали, успевая схватить зазевавшегося комара.

- Ты что, Семёныч? – я, протянув руку, подошёл к соседу. У его ног крутилась, пытаясь вжаться в облепленные грязью сапоги, Жулька.

- А к тебе жених пришел, вон он обедает – я наклонился, что бы погладить собачонку. Нюхнув ладонь, Жулька, с каким-то истеричным подвыванием кинулась прочь.

- Что это с ней, Семёныч? – я посмотрел на соседа – Либо съела что?

- Жених, говоришь? – сосед нервно поглаживал ладонью сжатый кулак – А ты на хвост его смотрел? Ты хоть видел, что он поленом висит?

- Я, Семёныч, женат. А на хвост, или на что другое, пусть Жулька смотрит. Это её волновать должно – поленом висит, или как труба стоит – пошутил я.

- Ну, ты парень, даёшь! Ты что не понимаешь? Волк это был, волк.

- Сиди ты! – я оглянулся на домик. Мой серый гость исчез.

- Я как глянул, сзади тебя волчара, ну, думаю, всё! А ты его по голове гладишь. Да он твою руку по локоть мог отчекрыжить – Семёныч шумно выдохнул – Либо тебя, парень, Бог хранит, либо ты сам из этих …

- Из каких «этих»? – не понял я.

- Ну, из этих – сосед, как совсем недавно мой четырёхногий гость, приподнял губу, демонстрируя жёлтый, стершийся клык.

Однажды, Александр, мой товарищ и сосед, встретив меня после работы, чуть не силком затащил к себе.

- Пошли, я тебе такое покажу – в жизни не увидишь!

Подойдя к висевшей на стене занавеске, он жестом фокусника сдёрнул её – Опа!

Со стены на меня глядела вставленными стеклянными глазами огромная волчья голова.

- Ты на клыки, на клыки посмотри – подойдя, Александр приставил указательный палец. Скажу честно, палец был не намного длиннее.

- Глянул он на меня, и ко мне. Я из одного ствола, он вперёд, я из другого, а дробь то на зайца – разливая по стопкам ледяную водку и раскладывая хрустящие огурчики, вспоминал Саша. – Ну, думаю, всё! Мы его потом взвесили – восемьдесят кэгэ. А он, гад, барана или телка одним движением рвёт. Потом на холку и с ним в лес.

В шаге от меня рухнул. Из пасти слюна, пена, когтями землю рвёт.

Мы снова наполнили рюмки.

- Ну, пусть ему там, в волчьем раю, земля пухом будет!

Выпили не чокаясь, как пьют на поминках старого товарища.

Мой гость был куда мельче. Размером с обычную овчарку. Лорд, породистая немецкая овчарка одного из соседей была покрупнее Серого. А кавказец Рэй, запросто справился бы с парочкой таких волков.

Но разве в размерах дело? Я не думаю, что старый, опытный Семёныч, мог перепутать собаку с волком. Хотя, может быть, и мог.

А я никогда не забуду, как запросто погладил по голове настоящего дикого зверя. Не забуду, ту чуть заметную дрожь под рукой, дрожь существа, может быть впервые в своей жизни решившегося довериться ЧЕЛОВЕКУ.

 

11 октября 2004 года