В городе среди бела дня увидела гнездо на дереве. Настоящее, большое такое. Ворона подлетела к нему, - хлопочет…Апрельское солнце щедро разбрасывает свою радость. Весна, конечно, нынче поздняя, потому в конце апреля всё ещё продолжается капель, кругом – лужи и, будем называть вещи своими именами, - грязь непролазная кое-где, асфальт сверкает от воды и солнца. Внизу машины движутся вереницей, люди туда-сюда снуют, у каждого своя линия жизни, а тут… В просвете ещё бурых, не проснувшихся окончательно ветвей, – такое яркое пятно солнечного света и – гнездо с хлопочущей птицей. Я долго и удивлённо смотрела на это явление живой природы в самом эпицентре цивилизованного мира, и постепенно всё стало куда-то исчезать: дома, машины, люди, трубы завода с гордым названием ЖБИ, какие-то страшные огромные железные установки при строящемся метро, - всё исчезло. И в непонятной и удивительной тишине я услышала голоса птиц, клёкот и шебуршание вороны в своём гнезде…я увидела, как грациозно она пританцовывает в свете солнечного луча, как актриса в свете софитов. И у неё своя линия жизни. Её не волнует то, что происходит вокруг. У неё много своих забот. И я вдруг поймала себя на том, что люблю эту ворону.

Я вспомнила, что однажды у меня уже был случайный роман с вороной. Дело было, как говорится, по весне, в мае. День был пасмурный. Я шла по улице в своём светлом коротеньком плаще. Мне было грустно, и я решила купить себе мороженного «для поднятия жизненного тонуса». И вот, я брела-брела с мороженым в руке, задумчивая такая. Вдруг ко мне подлетела серая ворона. Ободранная, с торчащими перьями, грязная и очень смелая. Я бы даже сказала нахальная, но не грубая нахалка, а скорее гордо-воинственная, несмотря на свой растрёпанный вид. Ничтоже сумняшись, она подкатила ко мне пешочком, встала передо мной и вылупилась своими умными глазами, в которых я прочитала вопрос: «ну что, дорогуша?». Я не знаю, кем была данная ворона, мужчиной или женщиной, но поскольку сама я отношусь к классу «влюбчивых ворон», то сразу же в неё влюбилась. Я сказала: «Привет, Ворона! Хочешь мороженого?» и протянула ей вафельный стаканчик с мороженым. В эту минуту мимо проходил чем-то очень озабоченный, серьёзный гражданин, он бросил в мою сторону взгляд, исполненный праведного возмущения: порядочные и серьёзные граждане среди белого дня не заводят пустых разговоров с первыми встречными ободранными воронами, и тем более, не угощают их мороженым. А Ворона, между прочим, была вовсе не против пообщаться, а заодно и угоститься. Она подошла к руке с протянутым мороженым деловито, не торопясь, с чувством собственного достоинства, попутно оправляя свои перья. Похоже, она хотела показать мне, что прекрасно знает себе цену, и цена эта, по её мнению, была очень высока. Поэтому я должна была возгордиться, когда она наконец-то оказала мне столь высокую честь, отщипнув от стаканчика кусочек. Постояв ещё немного, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, хорошенько всё взвесив, она соблаговолила откусить ещё кусочек, причём, гораздо больше первого. Я сделала вид, что не заметила её надменного поведения и по-простецки так сказала ей: «Да ты не стесняйся, бери ещё!». А она, между прочим, и не думала стесняться; схватила стаканчик клювом, уверенным рывком выдернула его у меня из рук (а то нашлась тут щедрая!) и – была такова! Ни спасибо, ни до свиданья…Я постояла минуты две, как громом пораженная Ворониным коварством. А потом громко рассмеялась на всю улицу и побежала домой радостная и окрылённая, словно Ворона подарила мне свои ободранные, но гордые крылья. «Печаль моя светла-а» – пропела я про себя. Ведь всё-таки грустно было расставаться с красивой гордой и умной птицей, оказавшей мне честь быть с ней знакомой накоротке.