Ласковая весна разбудила землю: потекли соки по ленивым деревьям, жёлтая трава растворялась в свежезелёной, птицы воевали за поимку первых насекомых. Ветер играл нежной листвой, перебирал почки на ветвях пальцами, путался в замысловатых причёсках людей. Шёпот оживающих растений нарастал, даже в окнах на подоконниках вечнозелёные цветы и кактусы приподняли листья и колючки, завидуя тем, кто очнулся от зимней спячки. Человечество с нетерпением ожидало цветения, чтобы радоваться первым цветам, ягодам, грибам, чтобы наслаждаться самыми ранними плодами природы. Но кому надоедает лелеять в почве свои семена раньше всех, кто не может не проснуться первым, кто даже из-под снега смотрит на мир, кто будит лес? Конечно, подснежник!

Я проснулась одной из первых: поднялась над отогревающейся от зимних холодов землёй и увидела лишь небо – голубое, ещё холодное небо, такое голубое, что закуталась в тёплый бутон и ушла глубже в землю. Время ещё не пришло!

Солнце подарило первые лучи именно мне, поэтому я сразу поняла, какой цветок на этом поле будет наряднее всего выглядеть. Я потянулась, напрягла лепестки так, что они зашевелились и затрепетали, подняла головку и заулыбалась, ведь само солнце было радо меня видеть! Надо же, одной мне! Лепестки один за другим расходились в стороны, мне открылась полянка и, к моему огорчению, нет, к моему ужасному изумлению, ещё десятка два таких, как я, цветков. Как, и они тоже?!

Это невозможно, я готова была опустить свой бутон уже навсегда от разочарования. Это ведь невозможно, это же мне, только мне радовалось солнце, только мне служит королевством эта полянка.

- С добрым утром! – пролепетали добродушные до рвоты цветы.

Поляна ответила гулом.

- С Добрым утром!

- Это ваш первый день, так что наслаждайтесь свободой!

- И молитесь, чтобы вас не сорвали.

- Прячьтесь, как можете!

Я слушала их с недоверием и непониманием: «Да как вы смеете так думать? Для чего же вы живёте?»

- Да что с вами? – спросила я у подснежника, который уже достаточно давно, по-видимому, торчал из земли и разглядывал меня.

А ведь он прислонялся ко мне весь вчерашний день. Пытался взглянуть на солнце, которое меня, только меня пригрело! Эти мысли просто пожирали меня личинками изнутри.

- Сегодня единственный день, когда нам не грозит опасность от людей.

- А чего в них такого страшного? – не понимала я.

Вся поляна белоснежных, великолепнейших молодых цветов заинтересовалась нашим разговором, и казалось, даже ветер затих между лепестками. Все слушали меня.

- Странно, первый раз вижу цветок, который не боится быть сорванным. Ты же умрёшь среди людей, там ещё никто не выживал…

- Откуда ты знаешь, кто тебе сказал? Ты ведь знаешь только то, что тебе надо знать, глупый сорняк!

Я невыносимо злилась, в глубине бутона понимая, какая я незаметная среди этих цветков. Никаких различий: такие же нежные зелёные лепестки, тонкий стебель, белая головка, бархатистые края. Ничего особенного! Я просто никто в большой стае, незначительная малявка, первая вылезшая посмотреть на солнце. Солнце улыбалось не мне, а всему этому равнодушному полю с белоснежными цветами. Я даже подумала о том, чтобы испачкаться о землю, чтобы быть не так похожими на них, но потом отбросила эту мысль: «А вдруг я не понравлюсь людям?» Я просто скорбно опустила бутон.

Тем временем отвечал другой цветок:

- Нас оборвут под корень, вырвут из земли, по-твоему, это не смерть?!

- Это по крайней мере лучше, чем просто гнить тут, равнодушно смотря на всех вас.

Больше я говорить не могла, но мысли терзали: «Неужели они настолько глупы, что думают, что нужны здесь кому-то? Неужели им не скучно любоваться самими собой в сотнях отражений. А я хочу радовать, быть нужной, хочу внимания, пусть даже ценою в жизнь».

Вдруг самый старший, по-видимому, цветок заговорил:

- Странно, не встречал ещё такой бойкой девочки. Гордись тем, что пока тебя не сильно-то и видно из-под земли. Жить ей уже надоело, - рассмеялся он. – Я вот уже несколько дней, можно сказать, недель, стою, сколько мимо всяких чудовищ проходило…и ничего, знаешь!

Все вокруг расширили бутоны от изумления.

- А может это потому, что ты настолько уродлив, что даже людям не нужен. А если ты людям не нужен, то вообще никому никогда не будешь нужен! Для чего же ты живёшь?

Цветок не нашёлся, что ответить, и повернул свою бархатную головку против ветра.

«Он стар и дряб, как этот ветер, гуляющий меж деревьев, как туп может быть цветок, чтобы простоять на одном месте всю жизнь!» - думала я, пытаясь дальше вылезти из ещё мёрзлой и твёрдой почвы.

Рядом стоявший цветок старался отклониться от меня подальше, да и вся поляна пыталась не замечать моего существования, но то и дело поглядывали в мою сторону, перешёптывались.

Прошёл день, оставив немного впечатлений. Никто не ютился около наших бутонов, лишь холод сковал слишком рано. Это ведь не лето, когда солнце смотрит на землю и не даёт даже луне сидеть на небосводе. По крайней мере, так говорят…Люди не выходили, не собирали первые цветы, думая, что их ещё нет. Но скоро начнётся самый «сезон охоты». Я его ждала так, что даже выгнулась из земли вся, почти с корнем, пытаясь быть выше и стройнее других. Не скрою, у меня это прекрасно получалось.

«Скоро» наступило завтра. Я подняла бутончик ещё на рассвете, чтобы насладиться собой раньше всех. Как приятно осознавать, что все взрослые и дети думают о тебе, как о первооткрывательнице лета! Блаженное чувство славы, величия…

Потянулись лепестки, начали подёргиваться от холода стебли, раскрылись края бутонов.

- С добрым утром, белоснежки, наслаждайтесь вашим первым рассветом, - сказал самый старый подснежник тем, кто сегодня проснулся впервые.

- Дедуль, да чего ты переживаешь, как будто это наш последний рассвет, - ухмыльнулась я в ответ. – А вот твой…хм…да кто его знает!

Как его тронула моя дерзость! Дед даже увял немного от таких слов, но он был слишком глуп, чтобы задеть этим меня.

В четвёртом часу я услышала отдалённые шаги и крики людей.

- Наша погибель, - вздохнул мой сосед.

- Моё спасение, - вздохнула я.

Люди приближались. Орава детей набросилась на поле так внезапно, что даже я вскрикнула от испуга.

- Осторожнее, осторожнее! – нервничала я.

Но там были не только дети. Ещё двое молодых подошли вплотную к моему стеблю и сели на траву.

- Ну, дорогая, тебе выбирать! Он непременно должен быть один, не больше! Ну, какой тебе нравится больше всех? Какой на тебя смотрит?

Я смотрела на неё! Я! Вся выгнулась до изнеможения, открывая бутон и расправляя листья.

Девушка коснулась моего стебля, так нежно, что я от волнения чуть не задохнулась.

- Но он же такой молодой, милая!

- Зато первый! Он на меня и смотрит!

- Ну как хочешь, срывай его, и пошли поставим в вазочку.

Девушка улыбнулась, потом протянула свою маленькую ладонь ближе к моему корню и согнула пополам. Я ударилась бутоном о землю. Стало не по себе! Немного больно и странно непривычно лететь и быть выше всех. Теперь точно выше. Она приблизила меня к своему лицу, и я почувствовала её обжигающее дыхание: «Неужели это и есть счастье?!».

- И не возвращайся! – крикнул мне вслед дед, которого до сих пор никто не заметил.

- И не подумаю! – ответила я.

Через 2 часа мы дошли до скромного, уютного домика с брезентовой крышей и высокими ставнями. Внутри было тепло и душно, пахло вроде бы золой, подгоревшими гренками и смолой, хотя запахи я различаю плохо.

«Вот кому я нужна на самом деле!» - подумала я, когда меня аккуратно поставили в вазочку на окно.

- Земля мне больше не нужна! Мне нужны лишь вы!

Даже показалось, что Она услышала меня, подошла и коснулась пальцем краешка лепестка.

- Ты такой беззащитный, нежный, красивый и…холодный…- проговорила она. – Как я!

- Милая! Знала бы ты, какое счастье ТЫ приносишь мне! Ты стоишь и смотришь, и лишь я тебе нужна, никто больше, лишь я…единственная, кем ты можешь любоваться вечно…пока я не умру.

Но о смерти мне не хотелось думать, хотя слабость давала о себе знать. Бутон ещё держался, но вода в вазе убивала меня, а не оживляла. Усталость распространялась по всем клеточкам моего стройного тельца: «Нет, я хочу жить!».

- Я хочу жить, радовать, быть любимой тобой и любить!

Девушка немного побледнела:

- Любимая, что с тобой? – спросил её спутник, разжигавший в это время огонь в камине. Яркое пламя отражалось от меня.

Он подошёл к ней и коснулся рукой её живота:

- Там всё в порядке?

- Да, он радуется наступающей весне, я чувствую! – она повеселела. – Представляешь, он будет таким же нежным, неповторимым, как этот подснежник…и…единственным.

Я старалась держать бутон изо всех сил.

- Да он будет нашим. Хочешь, я пойду нарву ещё цветов, а то этот уже скоро погибнет!

- Нет, милый, ничего не надо, он то, что нужно, то, что я люблю, не хочу, чтобы он умирал! – она снова коснулась моего бутона, и он опустился на её руку от бессилия.

«Я нашла любовь! Я научилась любить!» - подумала я и погрузилась в глубокий, крепкий сон.