- Мой Бог, я опять ничего не успеваю! Мэри, сколько времени сейчас? – крикнул он в прихожую.

- Полвосьмого, милый!

- Нет, я серьёзно.

- Серьёзно, Стэн, полвосьмого!

Он украдкой выглянул в двери и заметил стрелку на часах: полвосьмого. «Ну как так можно работать? У нас часы, наверное, спешат! Как можно закончить работу, если на часах уже полвосьмого, а где же были полседьмого и полшестого?». Он нервничал и быстро растирал руки, чтобы успокоиться и немного передохнуть. Рука затекла от пера…

- Дорогой, ты не собираешься ложиться спать? Завтра рано вставать – воскресное утро, ты помнишь?

- Ты с ума сошла, - чуть прикрикнул он. – Прости, просто много работы очень, столько бумаг…пусть Лизи тоже идёт спать, я сам приготовлю себе чай.

- Хорошо, не засиживайся, - Мэри вошла, поцеловала его в лоб, хотя он даже не заметил, и ушла, оставив в его комнате свежий сладкий аромат.

Через полтора часа он опустился на стул и вздохнул. На часах: девять. Стрелка сдвинулась ещё ненамного и бой отдалённым воем пронзил его воспалённый мыслями мозг. «Странная вещь – часы, - подумал он, - они что, всегда спешат? Над окупить себе новые и повесить в кабинет, чтобы только не спешили!». Это было первое, что он сделал на следующее утро после похода в церковь.

На дворе – снег, выпавший из облаков, рождённых 1820 годом. «Хорошее время! – думал он всякий раз, заслышав стук копыт о мощёную дорогу. – Только бы не часы!». Этот предмет Стэн ненавидел с тех пор, как стал преуспевать в банковском деле. Белое полотно бумаги снилось ему ночами, перо скрипело по его мыслям, но он всё считал, переписывал, вычислял. Ему это нравилось, если бы только не Часы.

 

 

 

 

 

- Будьте так добры, часы, которые главное - не спешат. – строго попросил он продавца.

- Да, мсье, но вам может быть те, которые вообще не идут? – пошутил он и вышел в другую комнату. – Вот эти, пожалуй, подойдут.

Продавец вынес застеклённые настенные часы с маятником.

- Нет, эти не подойдут, - заключил Стэн, внимательно изучив всю деревянную резьбу, надев пенсне. – Маятник будет отвлекать от работы.

- Вы бы сразу так и сказали, мсье, специально для деловой части общества могу предложить вот такой экземпляр.

Он опять ушёл в другую комнату и аккуратно вынес скромные настенные часы с огромным циферблатом, на котором каждая секунда отмечалась надрезом.

- Здесь имеется даже секундная стрелка, мсье, это usus practicus*

• практическая необходимость (лат.)

 

- Заведите! – велел покупатель.

Продавец сделал пару ловких движений рукой и часы начали двигаться: секундная стрелка надменно, неизменно отсчитывала миги жизни, отрезая предыдущие. Стук механизма развеселил Стэна.

- Беру! – только и проговорил он, стараясь скрыть свою радость по привычке своего банковского дела, но продавец всё понял и скромно улыбнулся.

- Ad futuram memoriam!*

 

 

 

 

 

 

 

- Я вернулся, дорогая! – крикнул он и повесил плащ на вешалку. Никто не отозвался.

- Мэри! – позвал Стэн. – Лизи!

Он отнёс ящик с часами к себе в кабинет и поднялся на второй этаж. Все двери заперты. Пусто.

- Как же так? – спросил он сам себя и снова спустился в прихожую.

За дверью послышался стук копыт. Кэб грохотал по мощёной дороге, то и дело норовя накрениться в сторону.

- Мой Бог, миссис Шивли! – вдруг вспомнил он, набросил плащ и выбежал ловить кэб.

Как всегда: светские английские беседы за чашечкой чёрного чая, кажется, будут вечно популярны, пока живы сами англичане. Стэн уже около десяти лет тщательно скрывал свою невыносимую ненависть к этим приёмам, мотивируя это чувство тем, что оно отнимало слишком много времени. Но к своему огромному сожалению, даже жене и лучшему другу – Фиджеральду (или просто Фиджи) он не мог признаться в этом: англичане – величайшие сплетники. Возможно, именно поэтому каждое воскресенье миссис Шивли, проживающая на самой окраине города Брэштон, организовывала светский приём для интеллигентных семей этого города и его приближенных районов. На самом деле это было крайне популярное место, попасть куда считалось в верхушке общества наградой за свой заработанный статус. Но мы не будем останавливаться слишком долго на этом приёме, потому что Стэн в очередной раз крайне неуютно себя чувствовал, когда речь опять зашла о его происхождении:

- Ещё чаю? – спросила мисс Нэш, экономка миссис Шивли.

- Нет, благодарю, - вежливо отказался Стэн.

- Так вы говорите, у вас канадские корни? Как, наверное, тяжело так жить! – почему-то вздохнула жена какого-то посла, который в это время тщетно пытался раскурить трубку.

- Отчего же? – возмутился Стэн, понимая, чем закончится этот разговор.

- Ну как же? Человек не может являться частью светского, причём высшего светского, - она специально сделала акцент именно на слове высшего, при этом посмотрев на мужа, - общества, когда он даже не является

* на долгую память.

полноправной частью какой-либо нации…

«Полноправной частью!» - усмехнулся он про себя.

- Да, вы, вероятно, правы! – сказал он.

- Я ведь права, милый, вот мы, например…

И дальше он просто смотрел в окно и думал, думал, думал. Дело ещё в том, что этот человек, сидящий сейчас на кожаном кресле в доме Шивли, построенном ещё в 1800 году, уже два года работает без устали над одним проектом. Этот проект занимает всё его время и мысли, лучше даже не пытаться понять суть и конкретные параметры этой работы, но направлен он на изменение работы банков, их капитала, затрат, хотя Стэну, наверное, было бы крайне интересно поговорить о глубинной сущности этого «шедевра», о его возможности, которую понимал, к сожалению, только он и ещё пара специалистов в Лондоне. А сейчас он сидит и мечтает, как уже через 11 месяцев будет представлять публике свою работу и её поймут и примут. 11 месяцев.

 

 

 

 

 

- Чёртого время! – выругался он, когда они с женой перешагнули порог дома.

К его нескончаемой радости, ветер и шум дождя заглушили его слова.

- Ты что-то сказал, Стэн? – переспросила Мэри.

- Нет, нет, дорогая, это ветер, давай лучше я помогу тебе снять плащ.

 

Он зашёл в комнату и принялся распаковывать часы. Блестела новизной деревянная оправа, резьба тонко и ненавязчиво смотрелась на лакированной поверхности. Немного перевести взгляд, и перья неглубоких вырезов на циферблате начинали сверкать и переливаться. Очень тонкая работа, оточенная до безупречности рукой мастера. Стрелки смотрели куда-то вдаль, в светлое будущее Стэна.

- Эх, время, время, лучше бы тебя вообще не было, - вздохнул он, вешая часы на стену прямо над письменным столом.

Посмотрев на них, он вдруг вспомнил почему-то их с Мэри медовый месяц. Как быстро летело тогда время, как хорошо им было вдвоём, словно пространство мира ушла куда-то в сторону, обнажив лишь счастье, затмившее его рассудок. Он как в бреду пьяный не ощущал ничего кроме счастья. Один месяц как один день. «Нужно работать!» - завершил он свои светлые мечты и сел за письменный стол. Всё вновь погрузилось в тишину и он только чувствовал, как бьётся его взволнованное будущей реформой сердце, как тогда, в медовый месяц оно возбуждённо билось непрерывно целый месяц, как один день…

 

 

 

 

- Стэн, я бы хотел немного пояснить тебе, как будет проходить то слушанье, помнишь, через 10 месяцев которое, в Лондоне! Это намного сложнее, чем ты даже мог себе представить, там будет даже министр финансов Англии.

- Я постараюсь сделать всё возможное, Фиджи.

- Стэн, ты не понял, это же практически невозможно – реализовать твой проект с такой комиссией, а если он вдруг не пройдёт?!

- Не беспокойся, что с тобой? Если в этой комиссии, как ты сам заявил, «такие» люди, то своей компетентностью, знанием и пониманием своего дела она откроют глаза ещё шире и увидят банковское дело с другой точки зрения, с какой её представляю я, и задумаются.

- Мой друг, эта комиссия собирается раз в 50 лет ровно на шесть земных академических часов в чётко назначенный день, чтобы обсудить всего несколько крайне бездарных работ…

- Ты меня удивляешь, Фиджеральд. Ты пытаешься отговорить меня от этой компании, ты…

- Я волнуюсь! Ты уделяешь своей работе столько времени, что пора бы и о других вещах, крайне важных для существования: жене, доме, например…

- Ах, вот оно что! – жена! – он опустился в кресло. – Вот кто послал тебя сюда.

- Мэри волнуется, ты же абсолютно не обращаешь на неё внимания!

- Я ей не мешаю. Мы живём, спим вместе…

Фиджи нагнулся к самому лицу друга.

- Стэн, она уже как неделю живёт у меня.

- Что? – не понял он.

- Только Лизи заходит раз в три дня делать обед, ужин и привести в порядок этот дом, а Мэри не может вернуться, сказала, что между вами происходит что-то, она не может понять, что! Хочешь, я скажу?! – повысил голос Фиджи и, не дождавшись ответа друга, продолжал. – Твоя работа между вами стоит! Твоя работа!

- О, господи, что же я делаю! – Стэн закрыл глаза. – Работа так увлекла меня, что я даже её не замечал?

- Да!

Стэн вскочил с кресла:

- Я пошёл извиняться перед ней немедленно!

- Нет, Стэн, - спокойно сказал Фиджеральд, - она всё равно не захочет вернуться до завершения твоей работы. Я выделил ей отдельную спальную, её всё устраивает, но, Стэн, она не может вернуться, пока знает, что не нужна тебе!

Стэн вновь опустился в сидение, но уже медленно, как будто узнал какую-то страшную весть.

- Спасибо, мой друг! – тихо прошептал он.

 

 

 

 

 

 

 

Он опять сидел, осознавая, что один, погрузившись в пятую главу своей работы. Если бы кто-нибудь даже зашёл в его комнату, то, скорее всего, не заметил бы фигуру человека средних лет, сидящего за письменным столом. Он словно сливался с мебелью офиса, особенно сюда подходили часы, ухмыляющиеся стрелками: 11 часов десять минут.

Фигура выпрямилась в кресле, и голова Стэна взглянула на время.

- Куда же вы спешите, куда? – обречённо спросил он и встал.

Нервы разыгрались не на шутку, поэтому он зашёл на кухню сделать себе чай. Маятник кухонных часов на стене тихо разбивал воздух своим движением, как будто пытался расколоть его на два ровных пространства.

- Остановитесь уже! – взмолился он.

Но часы непреклонно двигались.

- А, ну раз так! – не выдержал Стэн и подошёл вплотную.

Он снял кухонные часы со стены и отнёс их на чердак, который два года вообще никто не бывал. Затем в спальне обнаружил ещё одни – модные, металлические стрелки, деревянные вставки для обрамления. Их он тоже бросил на чердак.

Через десять минут пришла очередь карманных часов, на которые вечно ворчал Стэн по дороге на работу: они тоже всегда спешили. Затем ушли в забытьё маленькие часики жены, ещё одни – старинные…он вернулся в свой кабинет:

- Как странно! Теперь только вы – моё будущее! Я в вашей власти! – сказал он недавно купленным часам и снова сел работать.

Но сегодня словарный запас Стэна укрылся где-то в кухне и вдохновение никак не шло к мастеру, он решил опять идти за чаем.

- Да, вот так вот, посидел тут с ничего, а время, оказывается, не сидело и не ждало твоих мыслей, а размеренно двигалось вперёд.

Часы услышали и покорно пробила 12 часов.

Стэн смотрел куда-то вдаль, сквозь эти перья света на деревянной оправе, смотрел и старался ни о чём не думать. Он приподнял часы и перевёл их на 15 минут назад, стараясь опять де ни о чём не думать!

Прошло немного времени. Пятая глава была почти завершена, когда вновь раздался бой часов. 12.

Стэн улыбнулся: «Как всё-таки легко обмануть самого себя, но не время», - подумал он и перевёл часы вперёд на 15 минут.

 

 

 

 

 

- Господи, ну кто это может быть в такое время? – недовольно пробурчал Стэн, вставая с кровати.

Проходя мимо кабинета, он украдкой взглянул на часы. Восемь.

- Да, Фиджи!

- Стэн, ты, как всегда, отстал от общественной жизни, - взволнованно начал говорить Фиджеральд, не замечая смущённого вида друга, - а, тем не менее, в городе творятся чудеса. Все говорят об этих проектах. Даже «Times» уже написали об участниках и о вознаграждении, – он удобно расположился в любимом кресле Стэна. – О вознаграждении, приятель! Ты так разбогатеешь, если твоя работа пройдёт…ты станешь великим человеком!

- Думаешь, мне это нужно?!

- Конечно, надо, - перебил друга Фиджеральд, - ты на что собрался кормить свою семью?

- Как там Мэри? – безучастно спросил Стэн.

- Хорошо. У неё для тебя большие и хорошие новости, но она не хочет ничего говорить, пока ты не закончишь воплощать в словах своё «произведение искусства», ладно, друг, собственно, за этим я и приходил.

Он украдкой взглянул на свои карманные часы и перевёл взгляд на настенные в кабинете Стэна.

- Хм, может тебе стоит сменить часы? Они опаздывают а 15 минут…

Фиджи больше не сказал ни слова и тихо вышел из дома. Стэн остался в своём кресле и слегка ухмыльнулся.

- Опаздывают, - повторил он с ухмылкой и перевёл стрелку на 15 минут вперёд.

Больше за этот день он ни разу не думал ни о жене, ни о «больших и хороших новостях», ни о Фиджи. Всё, что беспокоило его сейчас, это проект. Единственная мысль невольно возилась около работающих извилин: «вознаграждение». Этой мысли потребовалось около минуты, чтобы окрепнуть и превратиться в мощную идею.

 

 

 

 

Шестая, седьмая, восьмая главы. Он по-прежнему сидел, в своих мыслях, небритый, фанатично раскачиваясь в кресле, время от времени переводя часы. Полдень. Утро. Ночь. День, снова утро.

 

 

 

 

 

Стэн шёл по улице и неотрывно глядел вверх на часы собора. «Месяц», - подумал он, уже предвкушая момент сдачи и защиты своей работы. Остались лишь мелочи, недочёты, которые требовали совсем немного внимания.

Он зашёл в кондитерскую, и вдруг взгляд его остановился на женщине, стоявшей у прилавка. Она покупала печенье и была необычайно красива, как всегда, улыбаясь и щурясь от солнечных лучей, освещавших её лицо сквозь окно.

- Здравствуй! – почти прошептал он, и в глазах собрались слёзы. Они как будто лезли посмотреть, от чего так тоскливо стало на сердце у Стэна.

- Привет, - застенчиво произнесла она, словно ожидая вполне очевидного вопроса от своего мужа.

- Мэри…я…я…не знал.

- Не хотела мешать тебе работать.

- Но, Бог мой! – он обнял её так нежно, как только мог, и чуть не впервые ощутил удушливый приступ радости, который заставил слёзы выскочить из глаз, а ноги подогнуться.

- Стэн, осталось совсем немного.

- Сколько?

- Около месяца.

- Около месяца осталось мне!

- Поэтому я и ушла на время. Не хотела докучать тебе собой и ребёнком.

- Ты…я люблю тебя, Мэри!

- Не надо, лишь бы тебе нравилось то, что ты делаешь.

- Да, конечно, ты же ещё не знаешь о размере вознаграждения!

- Стэн, не думай об этом. Деньги испортят твой проект. Просто думай о работе. Ты плохо выглядишь.

- Как я могу думать о работе, если скоро будет ребёнок, если нужно оплачивать счета, Лизу, ухаживать за тобой.

- Зря мы повстречались, Стэнли, - она попыталась выйти из кондитерской.

- Нет! Постой! – старался он остановить жену. – Вот увидишь…Мы будем жить, не думая ни о чём…

- Я хочу думать, - сказала она и тихо растворилась в лучах солнца.

Он вернулся, ошеломлённый собственной наглостью и самолюбием. Зашёл в ванную и взглянул в зеркало: волосы растрепались, щетина покрыла половину лица, синяки под глазами приняли болезненный желтоватый оттенок.

- Что ты с собой сделал? – неожиданно встал в его голове вопрос.

Стэн не торопясь прошёл в кухню и сделал себе чай, зачем дошёл до кабинета и опустился в любимой кресло. Готовый проект лежал перед ним, требуя лишь немного внимания. В голове Стэна сейчас носился вихрь мыслей, заставляя его глаза всё чаще поглядывать на часы, как будто с минуты на минуту должно было произойти что-то невероятное. Скоро, уже скоро нужно было готовить проект к защите перед самыми известными банкирами и дипломатами Англии.

Вихрь из денег в его голове унялся только к часу ночи. Стэн уже допивал третью кружку чая. Свечу дрожала на бумаге, как будто боялась потревожить мысли гения. Его веки опускались, но что-то заставило его вдруг очнуться и вздрогнуть так, что он чуть не вылил чай на свою работу.

- Дьявол! Не хватало ещё испортить единственный экземпляр, - выругался Стэн, вставая с кресла.

В комнате становилось душно, поэтому он дошёл до окна и распахнул его с грохотом. Внутрь дома ворвался ветер и на секунду погрузил его во мрак, уронив свечу. Через миг бумага на столе вспыхнула ярко, захватывая всё новые и новые листы. Огонь как будто не мог насладиться трудами Стэна и вновь схватывал и схватывал главы, проглатывая параграфы. Банковское дело, великий проект зарождавшегося гения горит быстрее, чем его надежды. Огонь оценил этот труд.

Около окна стоял маленький, невзрачный человек, который уже ничего не мог сделать, он просто смотрел на огонь, съедающий смысл его жизни, он смотрел на часы, которые были переведены на 15 минут назад…