Наверное следует начать с того дня, когда я со своим другом стоял в метро и ждал поезда. Совсем не важно где это было, во сколько, когда. Важно одно – его слова. Мысли высказанные вслух. Тогда он сказал, что периодически, стоя на краю платформы метро возникает желание шагнуть прямо перед движущимся поездом. Не так, чтобы упасть на рельсы и быть передавленным десятками колес, а так, чтобы тело с силой ударилось об поезд, кинуло вперед – и все.. Смерть быстрая, эффектная. Во всяком случае ты запомнишься людям в метро. Одни посчитают тебя сумасшедшим, дураком, решившим избавить себя от тягот жизни самым глупым, по их мнению способом. Но найдутся и другие, которые задумаются над тем, что подтолкнуло тебя к таким радикальным мерам. Они будут сочувствовать. А среди всей толпы может оказаться человек, который будет солидарен с тобой, у него будут те же желания, но его будет держать на Земле что-то.

В тот день я не смог четко определиться со своим мнением. Но теперь я понимаю, что такой шаг самый правильный. Лучше умереть, будучи медленно раздавленным катком, чем жить в этом сумасшедшем мире. Мире, который настолько жесток и нелогичен, что в принципе совершенно не заслуживает на существование. Но мы люди, построившие это общество, этот мир изо всех сил поддерживаем его жизнь. Зачем? Не лучше ли было бросить в ад этот мир со всем его населением. Но нет мы – люди, боремся за свое существование здесь в пыль раздирая все, что мешает нам. Убедить людей умереть – глупо. Они посчитают тебя безумцем. Но спроси любого старика, что он ждет? Пусть он ответит искренне. Он скажет: «Смерти!». Мы обманываем себя…

Поэтому сейчас я стою на краю платформы, сам. Я вглядываюсь отчаянным взором в черную глубину тоннеля, пытаясь различить там следы приближения поезда. Я спокоен, умиротворен пониманием, что больше не увижу ни этот мир, ни этих людей. На рельсах в глубине тоннеля пробежал блик света. Он приближался. Ветер с силой подул, играя моими волосами. Пахло метро – его специфический запах. И вот он уже вырвался из тоннеля. Он несется ко мне. Свет бьет мне в глаза. Шаг – я на краю. Три, два, один. Он в трех шагах…

Я бросаю свое тело вперед. Миг стал вечностью. Я как в замедленном кино видел безмятежные лица ожидающих, когда поезд остановится и они, как животные затолкаются внутрь. Я видел медленное приближение поезда, движение воздуха, которым я уже не буду дышать. Немного провернувшись в полете я увидел лицо человека, на котором застыла маска ужаса.

Мягкое прикосновение теплого металла. Мы встретились. Хруст ребер, больше похожий на звук ломающихся чипсов во рту какого-нибудь обжоры. Я чувствовал, что внутри меня все органы перемешались как ингредиенты коктейля. Кровь хлынула по пищеводу. Глухой удар. Мой череп коснулся лобового стекла. Я ощущал, что мои мозги с силой отбросило к противоположной стенке. В глазах все слилось, заиграло цветами радуги. Хрустнул, как спичка, позвоночник. Ног я не чувствовал. Сознание мутнело. Я уходил в мир мертвых. Скрип. Бешенный, брюзгливо визжащий скрип металла – колес по рельсам. Поезд резко тормозил. А мое тело по инерции летело вперед. Как мешок костей, я упал на рельсы. Боли уже не было. Я умирал, наконец-то. Сознание улетучилось из той каши, что когда-то называлась моими мозгами. Сладкая, сладкая желанная смерть…

Спазм свел мое тело. Еще один, следующий. Все тело пекло, мысли путались, завивались и никак не могли выстроиться в логический порядок. Я не мог понять, что это все значило. Может это и есть Рай? Нет, скорее Ад. Моя низкая душонка не заслуживает вечного блаженства, ей больше импонирует вечная боль. Но ни на то, ни на другое это не было похоже. Видеть я не мог, но слух выдал моему сознанию то, что расстроило меня больше всего – я был жив!

Нет! Абсурд! Кто после такого выживает? Почему я не умер? Что случилось? Все же сводилось к этому. Во всем виноваты люди, с их вечным желанием кого-то спасти. Верно, сейчас какой-то мудак рассказывает за пивом своим друзьям, как он меня спас и, какой он растакой герой. Идиот! Он теперь будет любить меня, присылать мне открытку каждый год в этот день. Он будет считать, что я ему обязан жизнью. Дурак! Все испортил…

Я очнулся через два дня. Все это время меня кололи всякой дрянью, от которой тело горело, а сознание затягивалось наркотической пленкой. Морфин? Наверно. И куча всякой химии, которую они называют лекарствами. Но после всего этого я открыл глаза и почувствовал, что могу говорить.

-Доброе утро! – сказал хрен в пальто, видимо доктор, который меня оперировал.

-Ужасное… - прохрипел я с трудом.

Он что-то долго говорил. Потом вышел. Ну, что же, если не получилось умереть под поездом, умру на больничной койке. Я поднял руку вверх и нащупал пакет с жидкостью, которая по каплям поступала мне в вены. Я улыбнулся больничной палате, улыбнулся смерти, которая стояла за дверью – и пригласил ее войти. Я сжал пакет, и тело забила судорога. Мне было ужасно плохо, но раз я решил покинуть этот мир, то нужно этого добиться. Я потерял сознание… И думал, что на этот раз все получилось.

Но черт тебя бы побрал. Кто просил тебя заходить? Почему человек не может спокойно умереть. Зачем меня было спасать? Она стояла надо мной и улыбалась.

-Что-то случилось с капельницей, но все обошлось, вы главное не волнуйтесь! – наивная и такая молодая.

Три дня я в основном был без сознания, периодически просыпаясь я понимал, что выздоравливаю. Правда куча переломов давала о себе знать одной большой тупой болью во всем теле. Мне говорили, что у меня могут возникнуть проблемы с речью из-за травмы головы, но пока все было нормально. Мой доктор называл меня счастливчиком. Еще бы второй раз себя пытаюсь убить, но не выходит…

Вот уже месяц лежу в больнице. Все осточертело. Мои родные периодически навещают меня. Приводили с собой психотерапевта, чтобы он поговорил со мной о бесполезности суицида. Но у него ничего не вышло. Они приносят мне еду – фрукты, думают все мне это надо. Лучше принесли бы мне кило цианистого калия, чтобы наестся так, что уже никто не спасет. Но на эту просьбу они реагировали так – молча уходили…

Я хожу. Похоже на первые шаги ребенка. Сил пока мало: убежать не могу. Надо что-то делать, мое пребывание здесь уже затянулось. Все усложнилось. Надо наверстать упущенное. Но теперь надо постараться делать все так, чтобы раз и навсегда. Наверняка.

Сегодня медсестра открыла мне окно, чтобы проветрить комнату. И я как бы невзначай спросил ее на каком этаже мы находимся? Седьмой. Отлично, хватит, чтобы разбиться. Завтра с утра провернем это дельце – после обхода.

Утро выдалось хорошее – солнечное, теплое. Умирать приятно. Вылез на подоконник. Хороший вид открывается отсюда. Тьфу. Плюнул вниз. Летит нормально. Внизу бетон. Посадка будет жесткая. Решил просто шагнуть…

Ветер подхватил меня в свои объятия, растрепал мою пижаму, и понес к земле.. Солнце грело мне голову, а я летел. Уже успел помолиться раза два. Смотрю – до земли недалеко осталось. Бетон чистый, ровный. Падаю лицом, если и выживу – то уродом останусь точно. Полет замедляется. Шлеп! Чмяк! Не знаю, звук точно повторить сложно. Но шмякнулся хорошо - и народу вокруг нет. Умру спокойно. Глаза закрылись. Все уходило. Внутри меня загорелся огонек. Его раздувал ветер перемен. Теперь можно забыть о земной глупой жизни и перейти на уровень выше…

С третьего раза, но получилось. Что ж не всегда все проходит так, как планируешь – человеческий фактор играет огромнейшую роль. Но теперь я доволен. Умиротворен и спокоен. Теперь я вечен над ними – над людьми. Я свободен от всего. И что радует, так это – здесь я не один…

28.10.04 – 29.10.04 г. Харьков