Телевизор остался включенным. Из него, вот уже минут десять, раздавались протяжные с придыханием стоны.

Полка, стыдливо и отрешенно молчала. Зато шкаф, откровенно волновался, треснутым голосом требуя подробностей. Он, безутешно несчастный, стоял в углу, не видя происходящего, и жгуче завидовал везучему дивану.

Тот, упивался превосходством, комментируя сцену.

- Это она ахает! А сейчас, приняла позу «лотоса». Во, глаза закатила! Ух, жаль не видно тебе шкафина. Фантастика!

- А он что ж?

- Устал, кажись, лежит совсем как наш. – И колыхнул пружинами безучастное тело хозяина.

- Еще бы, четвертая за утро. Тут кто хошь ляжет! – Шкаф имел в виду героя фильма.

- На то оно и кино! Фирма! – Восторженно вставило кресло. – Это вам не латины. Отсталый народ. Сто серий болтовни, а дел ни каких. Почкованием они там что ли размножаются? А драки, детский сад, ей богу! Девчонку раздеть, фиг дождешься, полный апофигей.

- Пошляки вы все! – Не выдержала книжная полка. – И кобели! Стыдитесь, высокому чувству грязь не нужна. Они боготворят любовь.

- Ага, - встрепенулся, дремавший на шкафу, чемодан, - и в основном к деньгам.

- Что делать, страсти движут человеком! – С вызовом заметила начитанная полочка.

- Страсти то движут, да что б двигаться, и желательно к цели, нужны деньги, – скрипуче усмехнулся, побитый плешивыми пятнами, чемодан.

Его уважали, он видел мир.

Шкаф раздраженно стукнул дверцей. По телеку погнали рекламу, про перхоть.

- Ох, и замучили этой хренотенью!

- Моя бы воля, - вставило кресло, - такую б рекламу отгрохало! Только представьте. Река. Супер «вумен» полощет белье на мостках, сладенькая! И тут слепой выходит и к ней сзади, на ощупь. Уж естественно забылся, ущербный, секс в головку ударил. Она кричать, то се, ан поздно! И в этот момент, из кустов, крупно, выползает плакат: «Вы решите все проблемы, купив стиральную машину автомат!» А что, купят хозяйки.

- Вряд ли. Скорей на речку побегут, с бельем и без оного. – Заметил чемодан.

- Где ж слепых столько набраться? – Засомневался шкаф.

- Было б желание, «полоскать», а Базилио найдутся.

- Как вы можете так о женщинах! – Задохнулась полочка. - Вы же интелегентный чемодан.

Все замолчали.

Лежавший на диване человек, пошевелил, свисавшей плетью рукой. Он мучительно застонал, заскреб пальцами по полу, пытаясь повернуться, но, обессилев, затих комом мятой одежды.

- Мается сердешный. – Осторожно подал голос шкаф.

- Да уж, перебор как есть. – Подтвердил диван. – Отлежал всего. Что делать то будем?

- Драться за хозяина будем! – Храбро заявил чемодан.

- Правильно! – Поддакнуло кресло. – Хотя я думаю, что эта «штучка» больше сюда не заявиться.

- Совершенно безнравственная и вульгарная особа. – Возмущенно вставила полочка.

- Что я слышу? Это вы то поборница женского целомудрия?

- Везде есть исключения. – Парировала она чемодану.

- Ничего, пусть только сунется! – Пообещал шкаф.

 

Вчера, хозяин пришел не один, а с какой то «рыжей». Они перетащили из кухни беленький столик. Выставили водку. Выложили круг колбасы, и жирную селедку, нагло развалившуюся на тарелке вместе с бесстыдно обнаженной луковицей.

"Рыжая", повела себя, как дома. Задирая коленки, интриговала голыми лытками. Не иначе, наводила порчу на хозяина. Тот, пьяно улыбаясь, держался за колыхающийся бюст, как за дверцы трамвая.

Хитрая «рыжая» вызвалась сварить кофе, послав «порченого» в магазин за очередной бутылкой.

Когда он послушно ушел, обшарила все ящики, обшмонала одежду. А, изучив, попавшийся паспорт, удовлетворенно хмыкнула.

Известно, что верблюд, за один присест, может выпить до двухсот литров воды! Целую ванну! «Рыжая верблюдица», смогла бы выдуть столько же водки! Она постоянно подливала себе и хозяину, приговаривая:

- Ну, конец тебе холостячек! Теперь и у тебя будет стержень и опора в жизни. Радуйся!

И тот радовался, светясь пьяным счастьем.

- Рухлядь уберем! Не современно это. Шкаф на помойку! Кресло по рекламе спихнем. Может и диван удастся. И не надо спорить с женщиной. Женщина это уют и символ покоя. Она лучше знает, что ты хочешь. – И не давая возразить, жадной пиявкой присосалась к его губам.

Хозяин, натиска не сдержал, и упал на диван, отключившись на ходу.

Первым начало кресло. Когда «рыжая» поднялась, стаскивая юбку, оно чуть отъехало, и ударило ее под сгиб коленей. «Рыжая», перевернулась вверх тормашками, засучив ногами. Ошалев, она вскочила, оказавшись в зоне досягаемости шкафа. И тот не замедлил приложиться дверцей к ее заду.

Неожиданно, чемодан, с былой прытью, сверзься сверху, подмял под себя «рыжую», и пребольно уколол ее в самую мясистую часть.

- Ах ты говно! – Пнула она старика в кожаный бок. – Да я, сейчас…

- Это я тебя сейчас! – Треснул басом шкаф, дрожа петлями. – Это я тебя сейчас, оттрахаю, век помнить будешь! – И угрожающе стал клониться на нее.

Перспектива изнасилования шкафом, округлила глаза «рыжей» до величины блюдец. Она, икая, рванула прочь.

- Давай, давай, шалава! – Позабыв о приличиях, вопила полка. – Вали отсюда! Я хоть и не «лесби», но тоже поучаствую!

Гостья, пробкой выстрелила за дверь, и рысью помчалась по лестницам.

Молчавший все время столик, вдруг заявил.

- Здорово тут у вас! Может хозяин оставит меня здесь? – И он застенчиво покосился на полочку.

- Почему бы нет? Все может быть, – обнадежил чемодан. – Ты, вот что, сынок, стряхни с себя эту мерзость. – И обращаясь ко всем, добавил, - Хозяина в обиду не дадим! Мы еще послужим ему. Ведь кроме нас, у него никого нет. Привык он к нам. Без нас пропадет!