Точно нащупал он точки, которые включают эхолот памяти...

 

Бои на рогатках, произведениях искусства, на огромной территории заброшенного стрельбища в курортной Анапе... целые баталии, с зажиганием пороха, с пленными-языками, разведчиками, армиями, наступлением и окопами. Летающие, набитые порохом и подожженные, "ручные гранаты"... Оборудованные по последнему слову техники "блиндажи-командные пункты"... А звук пролетающей скобки из проволоки, пущенной из рогатки, почти что свист пули... А сама рогатка, модели Р-12... авиационная резина, любовно отделанная и перевязанная изолентой рабочая часть... с именем и отметками за "убитых".

Все по взрослому! Даже связывание пленного... Даже лечение ранненных... Даже добрые легкие руки настоящих медсестер, которые тут же, после первого прикосновения к...

Раны? Да, тоже настоящие! Глаз тяжело уберечь от свистящей в ночи стальной скобы. Да даже и не в глаз, просто в тело - синяк, который только руки медсестрички и смогут заставить не ныть. Так получалось, что в меня ?пули? почти не попадали. Но однажды меня подожгли! "Граната" делается очень просто. Кружочки-кольца опять же авиационного пороха, в сетку женского чулка, а потом бумага - оборачивается и скурчивается сверху наподобе трюфеля. Кушали такую конфету?.. Там где скрутка - бикфордов шнур. Небольшой совсем кончик, сантиметров пять. Быстро поджигается и бросается в ноги противнику. Не в лицо, не в грудь, и даже не в пояс. Только в ноги! У такой гранаты есть интересная особенность - загоревшись, она прилипает к коже, если на нее попадает.

В тот день я "воевал" в шортах...

Перебежав по крыше нашей пятиэтажки из одного подъезда в другой, мы спускались осторожно по лестнице вниз и были уверены, что обхитрили преследователей - человек десять из "армии Корнилова". Двое нас ждали на третьем этаже. Мы услышали знакомое шипение и тут же в нас полетели две пылающие "гранаты". Одна из них прилипла к моей ноге в районе колена!

Ее удалось нам быстро сбить... Но вместе с кожей.

Какая больница? Рану, почти ровный круг с ошметками кожи по краям в диаметре где-то сантиметров шесть-семь, мне обрабатывала Марина. Все было профессионально: перекись водорода, стрептоцидная мазь, повязка и взгляд зеленых глаз сквозь соломенную челку на мои стянутые болью улыбающиеся губы и стиснутые зубы, - больно? Нет! Нет... но разве что немного. Совсем чуть-чуть.

Война была вечной. Потому что ни один обычный пленный, ни один взятый в плен разведчик, ни один "расстрелянный" у стены блиндажа... не сказали о месте хранения Знамени, реликвии и главной цели наших войн. За это мы уважали друг друга. И никогда не переступали своеобразный "кодекс чести".

 

Не в это ли время у каждого из нашего анапского двора из стандартных блочных пятиэтажек закладывались первые кирпичики собственной Совести?