Ты помнишь ту смесь табака, коньяка, музыки и ее слез в харьковском "Старом мiсте" вечером, предшествующем его отъезду? И руки ее, сжимающие его руки. И коктейль после коньяка. И ощущение свободы, наполненности, необъяснимой грусти и радости одновременно... мальчик, пацан!

И кассирша с ухмылкой, и бармен с издевкой: "Вам очень крепленный?" Но потом носил исправно: один, два, три.

Губы, губы забыл. Нежно-твердые, ненасытные вкусом мои, застенчивые и одновременно податливые ее. Как и все тело возле телефона-автомата, а потом и в нем.

 

- Не оставляй меня... не уезжай. Я не смогу одна. Я приеду к тебе. Встретишь?

- Лучше я сам приеду... зимой. Обычно первый отпуск дают зимой... зимой. Встретишь?

 

И стон, и глаза немигающие, и сильно сжимающие куртку ее руки... и ее руки, толкающие в грудь. Вздрагивающие плечи. Голова на груди. Волосы, щекочущие нос, глаза, ухо. Соленый вкус слез на губах.

Закрыл глаза. "Тону, но без последствий. Сдержанный..."

 

***

 

Прощание славянки. Забыл тему? Пять минут, три, две, одна? 15.00.

Поехали! Всего пять минут. Она держит его за лацкан пиджака двумя руками, боится отпустить.

Ее подруга (ему): "Ну, ты молодец! Запудрил ей мозги окончательно!"

А она (Иришка) чуть не плачет: "Три минуты... две минуты?! Ой!"

А он: вроде бы и жаль, вроде бы и прекрасно прошлое (помнится!), но впереди - новое! Поезд, а в вагоне, в купе рядом миловидная мордашка лет двадцати. Две мордашки! А он один! Здесь: чуть ли не слезы, драма. Там: интрига, игра, удаль, атака, цель.

Ему двадцать один! Ну, двадцать один же! Не тридцать один. Поэтому и драма веселая получается.

Да и... путь впереди, Москва, Север, жизнь!

И знал он, что "я приеду, заберу, увезу" здесь не клеятся. А "я люблю, я скучать буду" вообще "вражьи отголоски", путь к презрению себя. А вчера же говорил! Когда музыка, когда ночь, когда сладкая кожа под губами, когда стон из сомкнутых губ, когда... когда сердца подстраиваются друг под друга и гремят!

В потемках совесть шевелится. Где-то там, под ясностью дневного света. Отголоском, отблеском, сердцевинкой, червоточинкой болит.

 

Ну, все ведь... Иришка. Ты чудо. 00 минут.

 

К черту мордашек из соседнего купе! Спасибо тебе, прости меня, прости за меня, такого... Я напишу! Поезд уже пошел. Видишь? Ты пойми... ехать надо. Не плачь, слышишь? Ненавижу себя! Только не плачь... Девушка, возьмите ее... Да уведите же!

 

- Парень, по шпалам побежишь. Прыгай!

 

И как гильотиной, с треском, отсеклось прошлое от настоящего.

А будущее в вагоне по проходу налево, в соседнем купе.

Но он стоял в тамбуре. Пока не замерз, и его не позвали пить чай.