Этот случай произошёл после войны. Страна в те нелегкие годы постепенно становилась на ноги, а подрастающее поколение училось и с энтузиазмом грызла гранит науки. Шли, как тогда говорили, - «на доктора» и «инженера». Кто-то поступал, а кто и пролетал - начиналась обычная, мирная жизнь.

Так вот, во Владикавказском, тогда еще Орджоникидзевском медицинском институте подходило время практических занятий по анатомии. Будущим медикам для наглядного пособия понадобился труп, но невостребованных трупов в городе не оказалось, а завещать свое тело на растерзание студентам - желающих не нашлось.

Руководство института забило тревогу. Срочно обзвонили близлежащие города и вскоре, пришла обнадеживающая телеграмма из Нальчика: «Вашему запросу найден отказной труп зпт выезжайте тчк городской морг».

В то время в институте работал завхоз Федя. Этого бывалого человека, прошедшего войну и много повидавшего на своем жизненном пути и решили послать за долгожданным трупом.

Вызвав к себе завхоза, ректор сказал:

- Федор Иванович, послушай, нужно срочно съездить за телом в Нальчик, так что собирайся. Сейчас же закажи гроб, да побольше, неизвестно кого нам подыскали.

Поутру, погрузив заказанный двухметровый гроб в полуторку, дядя Федор с шофером Костей - выехали за «учебным пособием».

Время в дороге пролетело незаметно, холостяк Костя всю дорогу плел байки о своих любовных похождениях, перемежая их пошлыми анекдотами.

Приехав в Нальчик, они с трудом нашли городской морг. Первым делом, Федор направился к заведующему. Труп был невелик - это был умерший при рождении младенец, которого бросила в роддоме мать. Федор Иванович тряся телеграммой повздорил с заведующим, указав на расходы, связанные с поездкой и затратами на изготовление гроба. Затем он взял закутанного в пеленку мертвого ребенка и с мрачным видом побрел к машине.

Обратная дорога показалась уже не такой короткой, дядя Федор на все шутки отмалчивался и лишь угрюмо сопел в седеющие усы. Наконец умолк и Костя. В кабине воцарилась тишина, только слышен был рев мотора, да за окном проносились придорожные деревья. Так они ехали в полном молчании некоторое время, пока вдруг Костя не нарушил безмолвие:

- Дядя Федя, глянь, баба стоит – давай подвезем.

У обочины стояла девушка, лет двадцати, при приближении они увидели, что девка на сносях.

- Давай! – вздохнув, согласился Федор. - Хоть одно доброе дело сделаем.

Притормозив, Костя соскочил с подножки, чтобы помочь будущей мамаше, так как помимо огромного живота у девушки был ещё и большой чемодан. Дядя Федя, понимающе подмигнул, молча вылез из кабины и, кряхтя, полез в кузов.

- Вы знаете, - оправдываясь, проговорила девушка, - часы в доме остановились, а я впопыхах собираясь на это внимания не обратила, вот и опоздала на автобус.

- Да вы не огорчайтесь, девушка, доставим вас к месту, куда укажете. Нам не впервой хорошеньких девушек подвозить, а при вашем-то интересном положении вам повезло, мы в каком-то роде связанны с медициной. Правда, Федор Иванович?

Девушка с благодарной улыбкой кивнула и, придерживая подол, неловко забралась в машину.

- Ну, пробил Костю словесный понос, хоть уши затыкай. – буркнул себе под нос Федор. Вытащив пачку папирос, он закурил и задумался, глядя на убегающую вдаль дорогу.

На полпути не доезжая до города, стал моросить мелкий противный дождик. Дядя Федя посмотрел на небо, затем заглянул в кабину и, вздохнув, принялся нехотя сдвигать крышку гроба, что-то, по обыкновению бормоча себе под нос. Гроб действительно был сделан с запасом, места хватило для двоих. Положив мертвое дитя в ноги, он перекрестился и задвинул на себя крышку.

Тем временем, шофер-весельчак уже успел поближе познакомиться с попутчицей. Звали ее Катя, и она собиралась рожать в городе. Костя был разговорчив, так что, ехали не скучая.

По пути они встретили заглохший у обочины автобус. Автобус по всей вероятности сломался, так как шофер, разложив на асфальте инструмент, искал нужный ему ключ. Неподалеку стояла кучка пассажиров.

- А вот и убежавший от тебя автобус, видно не судьба ему быть раньше тебя в городе! - смеясь, сказал Костя и остановив полуторку, высунул голову в окно.

- Ну, что, все в город?!! Давайте, в кузов, только побыстрее, а то у меня здесь девушка, которая ждать не может. – скороговоркой проговорил он.

Обрадованные пассажиры, торопясь, закинули пожитки в машину, шустро забрались в кузов и, потеснившись, чинно уселись вокруг гроба. Машина плавно тронулась с места и отправилась в путь. Дождь к тому времени почти прекратился. Одна старушка, качая головой и задумчиво вздыхая, долго смотрела на гроб. Затем, очнувшись, она взглянула на своих попутчиков и сказала:

- Не люблю я мертвецов, вот еду сейчас, рядом с этим ящиком, а потом всю ночь кошмары будут сниться. Помилуй, Господи. - И бабка набожно перекрестилась.

Дядя Федор, лёжа в гробу – встрепенулся, услыхав людскую речь. Сообразив, что дождь уже вероятно закончился, он медленно сдвинул крышку гроба и высунул руку, чтобы проверить, капает или нет. Бабка, узрев приоткрывшийся гроб, а затем и протянутую к ней руку, завопила, что есть мочи и недолго думая, по-молодецки, сиганула за борт.

В ужасе, наблюдая эту картину, перепуганные пассажиры остолбенели на месте. Поддавшись всеобщей панике, они на ходу стали выпрыгивать из кузова, не смотря на то, что полуторка уже набрала скорость.

Шофер, невзначай посмотрел в зеркало и краем глаза заметив что-то неладное, резко затормозил. Открыв дверцу, он заглянул в кузов и в изумлении присвистнул. Ни дяди Феди, ни попутчиков там не оказалось, лишь повсюду в беспорядке валялись разбросанные вещи. Опустившись на сиденье, Костя машинально заглушил мотор. Затем в растерянности повернулся и обескуражено уставился на Катю.

Катя, сидела, как ни в чем не бывало и, улыбаясь, смотрела на водителя. Удивившись столь резкой перемене его настроения, она сострила: «Там что, кого-то укачало?»

Костя упорно молчал. Не дождавшись ответа, девушка открыла дверь кабины и с любопытством заглянула в кузов.

Дядя Федор в это время, приподняв крышку гроба, выбирался на свежий воздух. Привстав, он увидел прямо перед собой лицо насмерть перепуганной девушки, глаза у которой расширялись по мере того, как он вставал. Но затем к большому его удивлению, её очи затуманились, а ноги стали подкашиваться и девушка, хватаясь за борт, стала медленно оседать.

- Костя! – растерявшись, заорал Федор. – Держи девку!

Костя встрепенулся и едва успел схватить девушку за плащ. Дядя Федор, живо перегнулся через борт и на лету поймал попутчицу за руку. Общими усилиями они осторожно опустили девушку на землю.

- Ну и дела… - проворчал взмокший Федор Иванович, и принялся хлопать по её побледневшим щекам.

Как только Катя пришла в себя, у нее от пережитого испуга начались преждевременные роды. Такого поворота событий никто не ожидал, но деваться было некуда - дело не терпело отлагательства. Волею случая, завхозу пришлось стать повивальной бабкой, а заядлому холостяку – сестрой акушеркой.

Тщательно вымыв руки самогоном, одного из утерянных пассажиров и позаимствовав из сумки другого - простыню, двое новоиспеченных акушера приступили к ответственному делу…

К всеобщей радости роды прошли благополучно, Катя, разродилась на удивление, быстро, подарив этому миру нового человека. По совету Кости она согласилась поехать в институт, где преподавали опытные врачи с многолетней практикой. Наскоро соорудив постель для роженицы на дне кузова, они, наконец, продолжили путь. Костя вел машину медленно и осторожно, аккуратно объезжая выбоины и ухабы.

Когда поздно вечером они въехали во двор института, то с удивлением увидели недовольного директора, который, демонстративно поглядывая на часы, поспешил к ним навстречу. Дверца машины открылась, и из неё неспешно со свертком в руках, вылез усталый завхоз.

- Ну что, привез? – поправляя очки и щурясь от света фар, нетерпеливо спросил начальник.

- Привез то, привез, да, наверное, не то, что надо. Дали мне вместо трупа – младенца. Берите, говорят то, что есть, а если будет труп взрослого, то… - начал было объяснять Федор Иванович. Но в это время ребенок неожиданно проснулся и, не дав ему закончить, закричал.

Наверное, никогда, прежде детский крик, не производил на директора такого впечатления, как этот. От внезапно раздавшегося плача у него отвисла нижняя челюсть, а маленькие, круглые очки сами сползли на кончик носа.

- Ты…т…ты… что, с ума сошел? – с ужасом глядя на запеленатого ребенка, прохрипел он.

- Да не переживайте вы так, мать от него все равно отказалась… - страдальчески морщась проговорил завхоз.

Услыхав это, начальник схватился за сердце и в изнеможении прислонился к машине.

- Костя, глуши мотор, поднимай Катьку! – повернувшись к шоферу, закричал Федор Иванович. - Здесь Николаю Петровичу стало плохо.

Костя помог новоявленной мамаше спуститься на землю, Федор, не мешкая, сунул ей сверток с дитём и подскочил к своему начальнику.

Директор с трудом приоткрыл глаза, взглянул на Катю и тихо с придыханием спросил:

- А это кто? Та ненормальная, которая отказалась от ребенка?

Катя, оторопев подняла голову и прижимая дитя к груди, истерично заголосила:

- У вас здесь что, психушка? Али что? Это моя дочь и я её никому не отдам!!! – и она не найдя нужных слов, по-детски показала фигу.

Когда страсти улеглись, Костя все быстро и доходчиво объяснил Николаю Петровичу. По указанию директора попутчицу осмотрели институтские врачи, и отправили с Костей в роддом.

По пути, с ними никаких недоразумений больше не случилось.