(Памяти Натальи Аркадьевны Жуковой)

………

Еще не известно

Как что происходит

Может смерть жизнью кончается…

…….

Группа «Дельфин» песня «Она».

 

 

Мысли – как битое стекло. Каждая приносит боль, каждая напоминает – из жизни вырван кусок. Бывает, что-то из нашей жизни уходит, растворяется, рассасывается. Понемногу мутнеет образ, истончается, становится прозрачным и потом окончательно исчезает. Песчинка за песчинкой сходит на нет, так что ты и не замечаешь этого. Но так, увы, не всегда. Зияющий провал в привычном мире, рваные края, а за ним нет ничего. Только густой киселеобразный мрак…

 

Как это произошло? Вспышка перед глазами? Падение в бездну мрака бессознания? Какая была последняя мысль, последнее сказанное слово? Все вопросы возникают потом… Все то, что ты видишь вокруг себя, все то, что видел вокруг себя дорогой тебе человек, теперь ему недоступно. Ты идешь по улице и ловишь себя на мысли: «а она это больше не увидит, никогда». «Никогда» - приговор, бескомпромиссный, безапиляционный, его не обжаловать, даже на страшном суде. Словно гранитная глыба, которую не получается отодвинуть на окраины сознания, сил не хватает. А её темно-серая угловатая поверхность царапает душу. «Никогда». Все, что знал человек, чувствовал, все, над чем размышлял или смеялся, чего боялся, что любил,- потонуло в темноте, ворвавшейся в сознание. Страшная, бездонная, тяжелая, ватная, удушливая, вязкая. Все то, чем жил человек, погрузилось в её топкое смолянистое болото, было проглочено с утробным чавканьем.

 

Человек, который тебя любит, заботится и беспокоится о тебе… И что осталось взамен? Какую сдачу вернула пустота, поглотившая её? Что осталось лежать на блюдечке с отбитым краем? Горстка звонких монеток- воспоминаний с тронутыми ржавчиной двуглавыми орлами. Это все. Её больше нет, и не будет никогда. Но как же так? В глазах стоит её образ. Там она живет, двигается, разговаривает. В ушах стоит её голос, все до последней интонации. Так знакомо, привычно. А теперь это все, что от неё осталось. Сознание отказывается принимать это, отвергает, отталкивает. Но глыбу «Никогда» не сдвинуть с места. Может со временем она обрастет мхом, уйдет на половину в землю, может…

 

Одна рука слепо ищет чего-то. Это просто движения, доведенные до автоматизма, за долгую и тяжелую жизнь. Разум уже не участвует в этом. Рука комкает платок, шарит по простыне, поправляет волосы – цепляется за привычки, за жизнь, пытается удержать её, не отпустить. Слепым котенком ищет, за что можно ухватить зыбкую и эфемерную субстанцию – жизнь.

 

Что там? Коридор, свет, Бог? Что за чертой? За линией страшных буйков: инфарктов, инсультов, катастроф, войн. И где сама эта черта. Человек еще делает последний вдох, когда маска смерти, надетая неизвестной силой, уже ложится на лицо. А может снятая? Может жизнь и есть маска, запечатленная гримаса всех изведанных чувств и выражений? И вот душа выплыла за буйки… Вечерами на востоке синева моря сливается с небом. Тонкая ниточка горизонта – едва видимый шов на темно-синем полотне. Каждый человек рано или поздно, подхваченный стремительным течением, будет унесен за линию буйков, в открытое море. Что там ожидает? Может коридор, свет, Бог, а может только покачивание на волнах вечности и далекие крики чаек…