Рая нервничала. На их коммунальной кухне опять разгорался скандал. Матрёна, как всегда, задиристо и яростно нападала на Глафиру. Семейство Глафиры, услышав крики, примчалось на её защиту. Глафирин муж – инвалид Семён, распаляясь, стучал клюшкой по висящему на стене корыту. Теперь на кухню лучше не соваться и даже в коридор не выходить. Хорошо, что ужин для Лены готов и кастрюля - в безопасности, в комнате. Удастся ли согреть еду, неизвестно. А Елена всё не идёт. Дрянная девчонка! Ведь кончает работать в пять. Ну, час – на дорогу. А уже полвосьмого. Где, спрашивается, её носит? Ведь знает, что мать одна-одинёшенька сидит здесь, среди этих бандитов. Нет, чтобы домой поторопиться! Почему так несправедлива жизнь? Ведь, она, Раиса, всегда жила для близких. Отец умер рано. С восемнадцати лет она тащила семью. Работала и училась. Замуж не выходила, пока не подняла младшего брата, не дала ему образование. А братец отплатил такой чёрной неблагодарностью. На содержание не имевшей пенсии матери старался денег не давать, хоть жил безбедно. А недавно в сумочке дочки Рая нашла письмо от него, адресованное Лене на работу! Он писал, что жалеет Леночку: Раиса всегда была жёсткой, а теперь стала деспотичной и злой, мешает дочери устроить личную жизнь, а Лена не должна подчиняться матери, имеет право подумать и о себе. Это надо же! Такая подлость! Рая одинокая и больная, а братец хочет лишить её последней опоры – дочерней любви! Рая велела Лене ни с братом, ни с его семейством никаких дел не иметь. Никогда! Во веки веков! И когда она, Рая, умрёт, пусть Лена ему не сообщает и на похороны не зовёт! Пусть хоронит мать одна. Рая заставила дочку поклясться, что запрет будет выполнен. Нет больше у Раи брата. Нет и точка

Почему ей так не повезло в жизни? Из-за брата и мамы вышла замуж поздно и неудачно. Нет, Алексей был человеком неплохим, но слабовольным и,

как оказалось, одержимым пагубной страстью: он играл на бегах. Сначала Рая не понимала, куда девается его зарплата. Верила, что обокрали. Но сколько раз обкрадывать могут? Потом дошло, выследила его. А что толку? Сделать ничего не смогла. Развестись? Он бы без неё совсем пропал. Да и Лена отца любила. Так и тащила Рая свою жизнь сначала маму и брата, потом – мужа, маму и дочку. Алексей умер десять лет назад. Лена выросла. Выросла? Да её уже двадцать девять лет! Давно должна была мужа иметь. Да что-то никто на неё не зарится. Нет, раньше женихи были. Но всё неподходящие. Первый, Витя, появился, когда Лена училась на третьем курсе. Девятнадцать лет девочке, совсем пичуга! Рая тогда сильно испугалась. Родит Лена ребёнка. Институт – побоку. А в наше время женщине без надёжной профессии нельзя. Муж то ли хороший, то ли плохой попадётся, а профессия – всегда прокормит. К тому же, учился Виктор в Военной Академии. Зачем Лене военный муж? Загонят невесть куда. Не для этого она дочь растила. Ну, тогда Рая всё, что могла, сделала, чтобы Лену от Виктора оторвать. Удалось-таки. Потом… Кто же был потом? Ах, да: Володя, хроменький. В детстве полиомиелит перенёс. Из профессорской семьи мальчик. Рая настойчиво объясняла дочке, что больной мальчик в такой семье не может не стать избалованным до крайности. Конечно, он – эгоист, хоть это не сразу заметишь. Дома с него, небось, всю жизнь пылинки сдували. Но особенно стараться на этот раз Рае не пришлось: Лене Володя не очень-то и нравился. А на последнем курсе института дочка влюбилась всерьёз. Отца Лены уже похоронили, Рая всё как-то нудно болела, высосала её жизнь, вымотала. Нет, она разбила отношения Лены и Гриши не из-за боязни остаться одной, хотя одиночества она, конечно, боялась. Да и сейчас боится, но она не такая эгоистка. Главным было другое. Гриша учился на театрального художника. Художник, да ещё театральный… Двойная богема! Артисточки, натурщицы… А Гриша – парень видный, высокий, статный, кудри, глаза с поволокой. Этакий герой-любовник. Ясно, что изменять будет. На кой Лене такой муж?

Раиса встретилась с Гришей, наплела, что у Лены тяжёлый порок сердца, врачи предупредили, детей иметь нельзя. Гриша должен знать об этом заранее. Всё взвесить. Она правильно рассчитала. Гриша вырос в чадолюбивой семье. Детей, как она заметила, любил, тянулся к ним. В общем, после их разговора стал он звонить Лене всё реже, вечно был занят, а потом и совсем испарился. «Ну и на что ты рассчитывала? – говорила Рая дочке – художники – народ ветреный. Сегодня влюбился в тебя, завтра – в другую».

После того, как Гриша исчез, Лена вроде бы ни с кем больше не встречалась. Так и не сумела найти кого-нибудь подходящего. Недотёпа она всё-таки!

Хлопнула дверь. Это с прогулки вернулась дочка Глафиры. Слышно, как повезла в комнату коляску, как подал голос малыш. У людей внуки! А у Раи их, похоже, и не будет. С одной стороны – без них спокойнее, с другой – обидно. Обидно, что и с этим не повезло. А Лена как-то подурнела, высохла. На такую никто уже и не польстится. Так и останется старой девой. И где она сегодня так задержалась? Ведь просила её Рая идти с работы сразу домой. Не оставлять мать по вечерам одну. Что говори ей, что не говори. Ну, пусть только придёт, Рая ей всё выскажет!

Лена медленно шла по Ленинградскому проспекту. Накрапывал дождь. Господи, как не хочется домой! Мама опять начнёт её обвинять в чём-нибудь. А Лена опять будет плакать от обиды и бессилия. Нелепо звучит, она даже стала записывать, в чём её обвиняет мама, чтобы как-то разобраться. Наверное, она и впрямь плохая дочь. Мама отдала ей всю жизнь, выхаживала от болезней, сама подчас не доедала, а Лене всегда старалась дать яблочко или мандаринку… И ласковая она была когда-то. Да, Лена плохая дочь, не внимательная, хочет жить для себя. Ах, если бы можно было уехать куда-нибудь. Но она, конечно, не имеет на это права. Она должна быть рядом с больной мамой. Она обязана терпеть.

У всех её подруг семьи, маленькие дети. Подругам сейчас не до неё. Она никогда не думала, что будет так ущербно одинока.

- Лена! – Знакомый голос неожиданно оторвал её от грустных мыслей.

- Гриша? Надо же! Ну и встреча… А ты почти не изменился.

- А ты выглядишь такой расстроенной. У тебя… что-нибудь случилось?

Что-нибудь с мамой?

- С мамой? Мама – как всегда.

- Вы живёте вдвоём?

- Да

- Плохо с твоим здоровьем? Стало хуже с сердцем?

- С сердцем? А что с моим сердцем?

- Ну, всё-таки порок…

- Не понимаю. Какой порок? Ты что-то путаешь.

Он видел её неподдельное удивление и растерянно молчал. Потом мелькнула догадка…

- Скажи… Твоя мама… Она очень не хотела, чтобы мы поженились?

- Ещё не родился такой принц, которому она согласилась бы меня отдать, - грустно усмехнулась Лена.

- Я, кажется, начинаю понимать. Ну и болван же я! Леночка, нам необходимо поговорить. Спокойно, не на ходу. Здесь рядом моя студия. Дали недавно. Давай зайдём и поговорим, а заодно я покажу тебе кое-что.

- Но я не могу. Я и так уже задержалась. Мама терпеть не может, когда я возвращаюсь с работы не вовремя.

- А мы ей позвоним от меня. Поверь, мне необходимо тебе многое рассказать. Я тебя очень прошу. Пойдём!

В просторной светлой студии он усадил её, сел напротив.

- Картины я покажу тебе потом. Но сначала… То, что я должен тебе рассказать, меня не украшает. Ты не перебивай, выслушай всё. И не торопись осуждать.

Он рассказал, как встретилась с ним её мама, о чём поведала.

- Я, конечно, не должен был отступаться от тебя из-за твоей болезни. Но я всегда хотел, чтобы в семье были дети… Тогда я не был готов на заведомо бездетный брак. Я думал, встречу другую, полюблю, будет такая семья, как мне мечталось. Но прошло пять лет, я так никого и не смог полюбить и тебя забыть не смог. Почему не искал тебя? Не знаю. Я ведь был уже готов и к тому, что детей не будет, но… Думал ты уже замужем. Да и боялся рассказывать, почему отошёл. Боялся, не простишь. А в том, что я не забывал тебя, ты сейчас убедишься сама.

Он подвёл её к одному из подрамников. Развернул его. И Лена с изумлением увидела себя. Или всё же не себя? С картины на неё смотрела милая, нежная, удивительная девушка в ленином любимом голубеньком платьице. От девушки исходили свет и тепло. Она была пронизана ими.

- Это не я, - неуверенно сказала Лена.

- Это ты. Ты просто забыла себя. Теперь веришь, что я о тебе помнил?

- И я помнила о тебе…

Он потянулся к ней, но она вдруг испуганно отстранилась.

- Ох, я ведь забыла позвонить маме!

Он грустно посмотрел на Лену:

- Знаешь, лучше ей позвоню я. Пойми, Леночка, её надо вежливо, аккуратно, но твёрдо поставить на место. Позволь мне поговорить с ней. Не бойся, я ничего не испорчу. Сядь и слушай.

Он набрал номер. «Он помнит номер, » – подумала Лена.

- Раиса Матвеевна? Здравствуйте. Это говорит Григорий. Вы меня узнали? Да-да, тот самый. Сегодня я случайно встретил Леночку. И понял, что в своё время Вы меня сильно дезинформировали. Где Леночка? Она сейчас у меня. Нет, нашего разговора она не слышит. И я ей не расскажу о Вашей вине перед ней, постараюсь не вбивать клин между мамой и дочкой. Ведь Лена может Вас и не простить. Но я буду молчать только при одном условии: если отныне Лена сможет распоряжаться своей жизнью сама. Согласитесь, она имеет на это право. Имеет право на свою жизнь, свои радости и даже на свои ошибки. Когда она придёт? Ну, это решать ей. Не беспокойтесь. Я её, конечно, провожу. А если она захочет, мы зайдём с ней к Вам вместе. Вы не возражаете? Ну, вот и славно!

Он повесил трубку. Лена смотрела на него со смешанным чувством растерянности, восхищения, надежды.

- Извини, что я с ней так. Но это, наверно, лучший способ урезонить её и не заставлять тебя выяснять с ней отношения.

- Она будет волноваться, переживать, - сказала Лена.

- Поволнуется немного, потом успокоится. Она слишком эгоистична, чтобы не поберечь себя, не успокоиться вовремя. Вот увидишь, она примет новые условия, если, конечно, ты будешь достаточно твёрдой. В любом случае ты будешь продолжать о ней заботиться, всё же мама. Заботиться, но не позволять помыкать собой. Я бы помогал тебе в этом, вообще во всём, если бы ты захотела. Я, наверно, не имею права торопить тебя. А может, наоборот, должен торопить, должен как можно быстрее вырвать тебя из этой паутины. Одним рывком. Сразу.

Он осторожно обнял её. «Лучше сразу», - чуть слышно прошептала Лена.