Осень есть осень... Погода испортилась неожиданно, как это обычно и бывает осенью. Только-только светило солнышко, ветерок кружил в воздухе разноцветные листья, создавая впечатление уличного праздника, как вдруг небо потемнело и начал моросить мелкий, про-тивный дождик. Он-то и прогнал мальчишек со двора, но не смог испортить двум друзьям настроение. Лорику и Ристу было весело — осенние каникулы продолжались!

В плохую погоду всегда хочется вспоминать о летнем, ласковом солнце. И друзья вспоминали. Они достали альбом с фотографиями. Лорик рассказывал другу, как он с родителями ходил в поход на байдарках, как купались и загорали, собирали в лесу грибы и ягоды, удили рыбу, а вечером сидели у костра и пели песни под гитару.

— Однажды я поймал вот такую огромную рыбину! — Развёл руки в стороны Лорик.

— Ух, ты! — понимающе кивал головой Рист.

— А больше всего, — продолжал юный путешественник, — мне нравились вечера. Если, конечно, штормовку вовремя наденешь, а то комары ужасно кусючие. Бывало, сидишь у костра... Печёная картош-ка, знаешь, какая вкусная! Да просто сидеть и смотреть на костёр — одно удовольствие. Пламя такое красивое! Красные языки нежно лижут дрова, а те потрескивают в ответ. Мой папа говорит, что пламя костра завораживает, как волшебник, поэтому на костёр можно смотреть часами. У костра уютно и тепло... — Лорик сделал паузу. — Особенно, если мама сказки рассказывает. Так можно сидеть у костра хоть целую ночь!

Рист представил себя сидящим у костра и грустно вздохнул.

— Как хочется посидеть у костра! Я и сам мог бы рассказывать сказки. Я много знаю. Вот бы сейчас костёрчик! Хоть бы ма-а-аленький!

— А что? — Оживился Лорик. — Давай сделаем? Только ма-а-аленький. Быстро посмотрим на него и сразу потушим.

— Давай! — с готовностью согласился дружок. — А где?

— На кухне, конечно. Газовая плита ведь не где попало стоит. От костра, знаешь, сколько дыма? Потом форточку откроем и проветрим, а то мама заругает.

Друзья прибежали на кухню. А там — куча шкафов и шкафчиков, газовая плита, ещё и холодильник полкухни занял. Друзья решили, что кухня для костра маловата.

— Папа меня учил, что вблизи деревьев нельзя разводить костёр, — со знанием дела говорил Лорик, — деревья от искр могут вспыхнуть. А на кухне деревянная мебель слишком близко к костру будет.

— Тогда может в большой комнате? Там места много! — сказал Рист, обрадовавшись посетившей его идее.

Лорик стоял в растерянности, а друг продолжать уговаривать его в пользу большой комнаты:

— Там можно не форточку, а огромную балконную дверь открыть. Быстро-быстро проветрится!

— Ладно, — сдался Лорик, — давай в комнате. Только ковёр на полу надо свернуть, чтобы не испачкался, а то мама его и так почти каждый день чистит.

— Хорошо, нет проблем! Уберём!

 

И мальчики побежали в комнату. Они ловко свернули ковёр и оттащили его в сторону. Лорик на пол простелил кусок старой клеёнки, чтобы потом было удобней выносить золу от костра. Он совсем забыл, что клеёнка может загореться!

Рист принёс старые газеты и спички. Лорик сложил мятую бумагу горкой и сказал с видом бывалого туриста:

— Жаль, дровишек нет. Газеты сгорят слишком быстро.

— А твоя сломанная деревянная сабля подойдёт? Я её под твоим письменным столом приметил.

— Верно. Неси её. И лыжи захвати. Мне они уже малы, всё равно родители обещали к этой зиме новые купить.

Рист на всякий случай и деревянную лопатку для песка принёс.

— Лорик, ты, что ли, до сих пор лопаткой в песке играешь? — с издёвкой в голосе спросил друг.

— Ты что? Я уже давно вышел из этого возраста! Давай её сюда. На дровишки пойдёт.

Лорик сложил всё «дрова» шалашиком и поджёг газету. Маленький огонёк спички очень быстро превратился в большой язык пламени.

— Как красиво! — восторгался Рист.

 

Мальчики уселись на пол у костра и, молча, смотрели на переливающиеся языки пламени. Только огонь этого костра к удивлению Лорика почему-то оказался совсем не ласковым, как в походе, а коварным и злым. Очень быстро он с удовольствием поглотил не только газеты. Похрустывая лыжами, он принялся за клеёнку. «Как же я теперь буду золу выносить?» — пронеслось в голове у Лорика, и он стал ногой топтать непослушный огонь.

— Рист, беги на кухню и тащи воду! Скорее! — закричал горе-турист.

Рист курсировал с кастрюлей из кухни в комнату и обратно, на бегу расплёскивая воду по квартире. Лорик заливал костёр до тех пор, пока погасла последняя искорка. В комнате было полным-полно едкого дыма. Мальчишки открыли балконную дверь и, вращая в руках полотенца, как пропеллеры, выгоняли дым на улицу. Когда в комнате можно уже было дышать, не кашляя, Лорик схватился за голову:

— Что мы натворили! Надо скорее убрать всё, а то попадё-ё-ёт мне!

Куски обгоревших лыж и сабли полетели в мусоропровод, пол был подметен, но на паркете осталось чернело большое пятно. Ничего другого не оставалось, как прикрыть его ковром. Костра будто и не было, если бы не запах гари по всей квартире!

— У твоей мамы есть духи? — неожиданно спросил Рист.

— При чём здесь духи?

— По-моему пусть лучше здесь духами пахнет, чем гарью.

— Точно, — согласился Лорик, — ты прав. Как я сам не додумался?

Лорик взял флакон маминых любимых духов и щедро оросил ими мебель, ковёр и шторы. Теперь всё было в порядке. И Рист ушёл домой.

 

Родители Лорика возвратились с работы. Мама, только войдя в квартиру, сразу же спросила:

— Что это за ужасный запах у нас в квартире?

— Это пахнут твои духи, мамочка.

— Мои духи? Что ты! Мои замечательные духи пахнут совсем не так. Подожди, что ты сказал? Мои духи?

— Я, нечаянно, опрокинул их, — соврал сын, — извини, пожалуйста.

Мама бросилась к своему столику с косметикой. Взяла в руки духи и воскликнула:

— Весь флакон?! Это были мои любимые духи! Такие дорогие!

— Но там ещё осталось немного, — оправдывался Лорик, — на донышке...

— Противный мальчишка! — начала ругать мама сына. Но продолжения не последовало. В квартиру вошёл папа со словами: «Дорогая, ты до сих пор не готова? Мы же опоздаем на спектакль! Скорее, прошу тебя. Нам пора выходить из дому!» Маме уже было не до Лорика. Она бросилась к шифоньеру, доставала то одно платье, то другое, и никак не могла решить, какое платье надеть. Потом мама долго подбирала бусы к платью, потом туфли. Папа волновался и поторапливал маму.

После театра о духах уже никто и не вспомнил. Лорик уже спал. Прошло несколько дней. В воскресенье Лорик убедился в правоте папиных слов о том, что тайное, рано или поздно, всегда становится явным. Именно так и случилось.

 

Воскресным утром мама попросила папу почистить ковёр. Папа свернул ковёр и ахнул, увидев на паркете огромное чёрное пятно. Лорику пришлось во всём признаваться. Родители долго ругали сына и объясняли, что с огнём шутки плохи. Лорик слушал и молчал. Он и сам уже это понял и жалел, что взял в руки спички. Но обидней всего были папины слова в конце разговора:

— Ты совершил плохой поступок, сын. Но, вдобавок, поступил, как трус — не рассказал нам всё честно и сразу. Наверное, ты ещё маленький, раз не умеешь отвечать за свои поступки...

— Он ещё и лгун, — подлила масла в огонь мама, — мои духи, видите ли, нечаянно разлил... Весь флакон!

Лорику от стыда и обиды хотелось плакать. Но он не расплакался, ведь слова были справедливыми. Папа обнял сына и дружелюбно сказал:

— Я даю тебе шанс исправиться. Я верю в тебя, сынок.

«Да! Да! Я буду хорошим!» — думал Лорик, но сказать в этот момент уже ничего не мог. Он плакал, уткнувшись мокрым лицом в папино плечо, чтобы никто не видел его мальчишечьих слёз. Плакал и никак не мог понять, почему, когда его ругали, плакать совсем не хотелось, а когда папа сказал, что верит в него, слёзы сами хлынули водопадом…