Сквозь пелену дождя.

 

Я стоял на перекрестке, возле светофора и ждал, когда зеленый человечек замерцает сквозь пелену дождя, разрешая переход. Словно издеваясь, синоптики ежедневно прогнозировали сухую и жаркую погоду вплоть до самых выходных, но вот уже вторые сутки откуда-то сверху непрестанно сыпал мелкий, холодный, схожий с осенним дождь. Прямо напротив меня, на темно-сером в подтеках бетонном столбе, переминаясь с ноги на ногу, сидела ворона. Она была большая, грязно - серая, с огромным, черным, отполированным клювом, и ужасно наглая. Большие, словно куриные ляжки ее вызывающе двигались вверх и в низ при каждом повороте хвоста. Если бы она достала, откуда ни будь папиросу, и прикурила, поверьте, это бы меня не удивило. До того это была сволочная ворона. Не знаю, чем провинились перед ней люди, но на каждого прохожего, она сбрасывала какой-нибудь мусор, бумажки, обертки от мороженного, выгнутый скелет воблы, а когда запасы всех этих гнусностей у нее иссякли, она, приподнимая хвост, поливала пешеходов зеленоватым, жидким пометом. Очень не хорошая ворона.

И вдруг, совершенно неожиданно, мне представилась эта наглая …м.м.м. птица в ощипанном виде, то есть абсолютно голая, но, чтобы, господа, непременно живая, непременно. И такая привиделась мне нелицеприятная картина, это пупырчатое, сизоватое тельце, это жалкая потуга отомстить за что-то всему человечеству, что я невольно рассмеялся в голос. Рассмеялся весело и счастливо, наперекор непогоде, этому мелкому и холодному дождю, промокшим, расползшимся кроссовкам, наперекор большой и грязной луже у меня под ногами. Но тут мой взгляд совершенно непроизвольно опустился ниже, и я увидел прямо перед собой голубую иномарку ( в машинах право я не разбираюсь), а вот в ней….

Я увидел ее совершенно неожиданно для себя. Отогнув упругие сосновые лапы ,безжалостно царапавшие мое лицо, я оказался на самой верхушке горы Шихан, конечной цели моего многочасового блуждания по еле заметным на каменистых осыпях горным тропам .Где-то здесь, на неприступных скалах, находились каменные чаши- глубокие ,овальные углубления в гранитной породе, необыкновенно прочной, выбитые кем-то или чем-то (наука до сих пор не предоставила ни какого реального объяснения их возникновения) в глубокой древности. Она сидела на краю огромной, наполненной дождевой водой чаши, подогнув под себя ноги и смотрела в сторону ярко бордового, по вечернему ласкового солнца. Она сидела обнаженная, ничуть, не стесняясь окружающего ее великолепия суровой, Уральской природы , и в капельках воды на ее теле сфокусировались тоненькие лучики солнца. Сейчас бы я подумал, что у нее была несколько тяжеловатая для ее довольно хрупкой фигуры грудь, но тогда, в тот ранний вечер она показалась мне совершенством. Я чувствовал, что, подглядывая за ней, совершал, что-то не совсем достойное, нечто не приличное, сродни чтению чужих писем, но оторвать от нее свой взгляд - нет, это было сильнее меня. А я стоял на коленях, утонувших в толстую и мягкую подстилку опавшей сосновой хвои, и смотрел, смотрел на нее, нет, я молился в первый раз в жизни, молился, чтобы это ни когда не кончалось, чтобы она сидела так вечно, а я бы вечно на нее смотрел.…Когда она поднялась, ее силуэт на фоне солнечного диска казался выточенным из того же темно-серого гранита ,как и все окружающие нас скалы. Я не помню, как она ушла, как за ней сомкнулись зеленые ветви, и сколько прошло времени с момента ее ухода. Я только помню, что в каком-то ступоре разделся, и погрузился в эту же чашу, в эту же воду, где только что купалась она. Мне казалось, что это не нагретая за день вода обнимала меня, а она, та, которая только, что ушла. Ушла навсегда, моя первая в моей жизни женщина….

А теперь она сидела за рулем голубой иномарки и не понимающе смотрела на меня. Быть может, мой смех над ощипанной вороной, она приняла на свой счет. Я вновь посмотрел на нее, уже более внимательно – конечно же, это не она. У той не было, просто не могло быть такого презрительного взгляда, такого неприкрытого высокомерия в лице. Да и годы, их то куда денешь? Это все дождь виноват…Я махнул ей рукой,- проезжай мол, чего уж там. Ее лицо за стеклом исказилось злобой - Козел-по губам прочитал, а скорее догадался я, а ее голубая машина уже скрылась за пеленой дождя. А я, я пошел по переходу, на встречу дождю, и этой наглой вороне.

 

.