- Спесивый дикарь... Ага... Да... Спесивый дикарь всех тут... Ага... Да...

- Колян, папироску дай! - просит горбатый Судков.

- Спесивый дикарь...

- Колян!!!

- Да?...

- Папироску дай.

- Нету папироски... Ага... Да... Нет у меня.

- Поди у сестры пачку попроси - тебе мать все равно оставляет.

- Спесивый дикарь...

- Колян!

- А?...

- Папироску!

- Папироску... Да... Папироску... - бормочет Колян и, втянув голову в плечи, шустрым шагом направляется к комнате дежурной медсестры. Останавливается и топчется перед дверью.

- Заходи-заходи! - грозным шепотом командует горбатый Судков.

Колян топчется еще с полминуты и открывает дверь в кабинет медсестры.

- Ну, чего ты пришел-то опять?!! - раздается в глубине комнаты крик, и дверь за Коляном закрывается.

Горбатый Судков боязливо озирается и прячется за выступ на стене.

Судков по интернатам с детства. Мать оставила его при рождении. Сейчас Судкову тридцать два года. У него детское лицо и жидкие жирные волосы. Его не стригут на лысую. Его в интернате побаиваются. Сила у него в руках немереная. Коляна он бьет. Точнее бил. Сейчас уже нет.

Колян же жил в семье, и попал в интернат уже к пятидесяти годам. Его домашнего и чистого ввели в палату и показали постель. Тогда Колян был толстый, а сейчас - худой. Колян пытался зарезать мать, вот и попал в интернат. Гулять на улицу Коляна не пускают - сбежит. У Коляна есть дом и ему есть куда бежать. Судкову - бежать некуда.

Мать ходит к Коляну каждую неделю. Ее можно видеть из окна еще от автобусной остановки. Она медленно и косолапо идет по дорожке мимо развалин церкви, подходит к ступеням, ведущим к входной двери. Останавливается, припав на перила, и лишь потом начинает подниматься наверх. Минут через десять она появляется в отделении. Приносит тяжелые сумки с едой. Медсестра сажает их в маленькой комнате со столом, стулом и банкеткой. Там мать Коляна разворачивает многочисленные свертки и пакетики и кормит сына. Снаружи за дверью собираются мужики. Заглядывают в комнату и просят денег, папирос или печенье.

- Хлебушка... хлебушка... Чего-нибудь вкусненького... Не дадите? - улыбается беззубым ртом долговязый Яров. Яров - профессор. Он прочитал массу книг, знает французский язык и мать Коляна иногда беседует с ним.

Мать Коляна всегда приносит с собой лишку хлеба и дополнительную пачку папирос - "на раздачу".

 

Колян энергично выходит из кабинета медсестры, и прилипшая к нижний губе "беломорина" подпрыгивает при каждом шаге.

- В туалет! В туалет курить! - как визгливая дудка кричит вослед медсестра. Колян почти бежит в туалет, за ним припадая на одну сторону торопится горбатый Судков.

- Колян! Стой! Дай курить-то!

Колян заходит в туалет и через секунду выходит в коридор, еще сильней втянув голову в плечи и приглаживая на бок отстриженный чуб.

- Да на! На! Затянись! - раздается из туалета голос Судкова.

Раньше Судков бил Коляна. Очень бил. Мать с тяжелыми сумками приезжала в интернат, а ее отправляли домой. Говорили, что Колян заболел и лежит.

Мать приходила через неделю, Коляна ей выпускали, но на его лице она еще могла видеть желтые разводы старых побоев. Мать зажимала губы и вздыхала.

Теперь мать Коляна носит Судкову печенье. Каждый раз она в отдельном пакетике выдает Судкову пачку Беломора и пачку печенья. Судков улыбается желтым оскалом, и идет в свою палату мимо сидящего на полу Зюзина. Зюзин не может ходить. Он, как и многие ему подобные, частенько выползает из своей палаты и сидит, прислонившись к холодной стене.

- У-а-а, у-о-о... - протягивает он вослед Судкову. Голова у него на бок, подрагивает, слюни вытекают из угла рта на левое плечо.

Сейчас Колян всегда одет. Первые пару лет у него после еженедельной помывки отбирали все, оставляя полуголым. Теперь Колян почти всегда ходит в тапках. До этого он ходил, в основном, босиком, и разнородная вонючая интернатская грязь образовывала толстую корку на его босых ногах. Со временем Колян попривык и может немного постоять за себя. Да и к Коляну привыкли, и издеваться над ним уже не доставляет прежней радости. Последнее время ему уже не приходится есть с пола. Есть с пола - это когда твою миску скидывают со стола, и тебе остается ходить голодным или, отклячив зад, стоя на коленях, соскребать кашу ложкой с пола.

 

Колян любит разгадывать кроссворды. Мать приносит ему старые газеты и грифели от ручек. Грифели - мягкие, и их легче спрятать на теле. Он сидит и разгадывает их в комнате для свиданий, пока мать не ушла. Потом их все равно отберут.

- Колян, слышь, - Судаков догоняет ходящего взад-вперед по коридору отделения Коляна. - У тебя ручка есть? ... Есть - я знаю. Напиши мне письмо - я продиктую.

- Сволочи все... Ага... Да... Сволочи... Но спесивый дикарь...

- Колян!!!

- Да? - Колян автоматически отклоняет голову, словно уклоняясь от удара.

- Напиши мне письмо, слышь,... - глаза у Судкова сверкают. - Я писать не умею.

- Спесивый...

- Напишешь, Колян?

- Напишу... Да... бумагу давай... Ага... Да... Сволочи все...

 

Среда. Колян быстрым шагом ходит по коридору, резко взмахивая при ходьбе правой рукой. Сегодня придет мать, но он все равно об этом не знает.

Мать пришла, и Колян сидит с ней в коридоре за стареньким столом с голубым ламинированным верхом и когда-то блестящими, а сейчас заляпанными железными ножками. Комната для посещений занята. К кому-то еще пришел редкий желанный посетитель.

К матери Коляна подходит горбатый Судков. Останавливается. Стоя, он ростом как сидящая на стуле мать Коляна. Он улыбается и заглядывает ей в глаза, практически коснувшись носом ее щеки. Смотрит долго, словно видит там что.

- Письмо вот написал Вам, - говорит он. И кладет ей в руку маленький листочек бумаги, сложенный в несколько раз.

Мать Коляна разворачивает листок, на котором почерком ее сына под диктовку Судкова написано:

 

 

"Мама брат Сестра Сын Папа Бабушка Дедушка внуки!

Судков Владимир"